Коммуникология // Communicology vol.3 №4 (2015) by www.communicology.us

МЕЖДУНАРОДНАЯ АКАДЕМИЯ КОММУНИКОЛОГИИ * INTERNATIONAL ACADEMY OF COMMUNICOLOGY

ISSN 2311-3065 (print) ISSN 2311-3332 (online)

КОММУНИКОЛОГИЯ COMMUNICOLOGY Том 3 № 4 2015

Москва 2015

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY КОММУНИКОЛОГИЯ Международный научный журнал

ISSN 2311-3065 (print) ISSN 2311-3332 (online)

Зарегистрирован Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор). Свидетельство о регистрации ПИ № ФС 77-54393 от 10.06.2013 г. Зарегистрирован Международным центром стандартной нумерации сериальных изданий (International Standard Serial Numbering — ISSN) с присвоением международного стандартного номера ISSN 2311-3065 (print), ISSN 2311-3332 (online). Включен в базы данных Российского индекса научного цитирования (РИНЦ), Всероссийского института научной и технической информации Российской академии наук (ВИНИТИ РАН), EBSCO, ULRICHSWEB, ООО “Ивис». Публикуемые материалы прошли процедуру рецензирования и экспертного отбора. Категория информационной продукции «16+» Том 3. № 4, июль-август 2015 г. Издается с 2013 г. Выходит 6 раз в год

Главный редактор: Шарков Ф.И. — председатель редколлегии, доктор социологических наук, профессор, заместитель декана факультета журналистики, заведующий кафедрой общественных связей и медиаполитики Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), заслуженный деятель науки РФ, г. Москва, Российская Федерация. Редакционная коллегия: Попов Н.П. — заместитель председателя редколлегии, заместитель главного редактора, доктор исторических наук, профессор кафедры общественных связей и медиаполитики Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), г. Москва, Российская Федерация. Захарова В.И. — заместитель главного редактора по развитию, кандидат социологических наук, доцент кафедры общественных связей и медиаполитики Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), г. Москва, Российская Федерация. Кашаф Ш.Р. — начальник Отдела по взаимодействию с государственными, общественными организациями и религиозными объединениями Духовного управления мусульман Российской Федерации, заместитель главного редактора журнала «Ислам в современном мире», г. Москва, Российская Федерация. Киричек П.Н. — доктор социологических наук, профессор кафедры культурологии и социальной коммуникации факультета государственного управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), г. Москва, Российская Федерация. Левкина Л.И. — кандидат педагогических наук, доцент кафедры общественных связей и медиаполитики Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), г. Москва, Российская Федерация. Мамедов Н.М. — доктор философских наук, профессор кафедры организации и управления социальными системами Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), г. Москва, Российская Федерация. Назарова Е.А. — доктор социологических наук, заместитель заведующего кафедрой общественных связей и медиаполитики Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), г. Москва, Российская Федерация.

Cулейманова Ш.С. — доктор политических наук, профессор кафедры общественных связей и медиаполитики Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), г. Москва, Российская Федерация. Попов В.Д. — доктор философских наук, профессор кафедры культурологии и социальной коммуникации факультета государственного управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (ФГУ РАНХиГС), заслуженный деятель науки РФ, г. Москва, Российская Федерация. Уколова Л.Е. — доктор филологических наук, профессор, заведующая кафедрой связей с общественностью и массовых коммуникаций ГБОУ ВО «Московский авиационный институт», г. Москва, Российская Федерация. Организационно-управленческая группа редколлегии: Рюмшин С.А. — ответственный секретарь, ведущий специалист кафедры общественных связей и медиаполитики Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), г. Москва, Российская Федерация. Ямбушев В.Ю. — редактор сайта журнала «Коммуникология»

Журнал аффилирован с факультетом журналистики Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации; декан факультета — заместитель председателя редакционного совета журнала «Коммуникология», доктор политических наук, профессор Силкин В.В.

Формат: 70x100/16, бумага: офсет №1 - 80г/м2, тираж 1500 экз. © Оформление, макет, верстка: Издательско-торговая корпорация «Дашков и К°» Авторские права на публикации принадлежат авторам. Международная академия коммуникологии Москва

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY Редакционный совет: Председатель редакционного совета: Сафонов А.Л. — доктор экономических наук, профессор, проректор Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), Москва, Российская Федерация. Заместители председателя редакционного совета: Барциц И.Н. — первый заместитель председателя редакционного совета, доктор юридических наук, профессор, директор Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), заслуженный юрист РФ, действительный государственный советник РФ 3 класса, Москва, Российская Федерация. Cилкин В.В. — заместитель председателя редакционного совета, доктор политических наук, профессор, декан факультета журналистики Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), Москва., Российская Федерация. Шарков Ф.И. — заместитель председателя, доктор социологических наук, профессор, заместитель декана факультета журналистики, заведующий кафедрой общественных связей и медиаполитики Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), заслуженный деятель науки РФ, Москва., Российская Федерация. Ядов В.А. — доктор философских наук, профессор, декан факультета социологии Государственного академического университета гуманитарных наук, член Международной социологической ассоциации, почетный доктор Института социологии РАН, Москва, Российская Федерация. Алексеев Ю.В. — кандидат психологических наук, профессор, член-корреспондент РАЕН, Москва, Российская Федерация. Российские члены редакционного совета: Аверин А.Н. — доктор философских наук, профессор кафедры философии философскосоциологического факультета Института общественных наук, Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), Москва, Российская Федерация. Антипов К.В. — доктор экономических наук, профессор, ректор ФГОУ ВПО «Московский государственный университет печати», Москва, Российская Федерация Болотов В.А. — вице-президент Российской академии образования, действительный государственный советник 1 класса, Москва, Российская Федерация Бочаров М.П. — доктор социологических наук, профессор, заместитель генерального директора Международного пресс- клуба «Чумиков PR и консалтинг», Москва., Российская Федерация Волгин Н.А. — доктор экономических наук, профессор, первый заместитель генерального директора ОАО Всероссийский центр уровня жизни, заслуженный деятель науки РФ, Москва, Российская Федерация Дашков Л.П. — доктор экономических наук, профессор, академик РАЕН, генеральный директор издательско-торговой корпорации «Дашков и К», Москва, Российская Федерация Дмитриев А.В. — доктор философских наук, профессор, член-корреспондент РАН, советник РАН, Москва, Российская Федерация Евстафьев В.А. — доктор филологических наук, профессор, академик РАЕН, вице-президент Ассоциации коммуникативных агентств России (АКАР), Москва, Российская Федерация Зорин В.Ю. — доктор политических наук, профессор, член Совета по межнациональным отношениям при Президенте Российской Федерации, Москва, Российская Федерация Иванов О.Б. — доктор экономических наук, профессор, заведующий кафедрой корпоративного менеджмента Московского государственного университета путей сообщения (МИИТ), директор ОАО “Российские железные дороги” по внутреннему контролю и аудиту, главный редактор журнала “ЭТАП: «Экономическая теория, анализ, практика”, Москва, Российская Федерация Минаева Л.В. — доктор филологических наук, заслуженный профессор МГУ им. М.В. Ломоносова, академик Академии педагогических и социальных наук, президент Ассоциации преподавателей по связям с общественностью, Москва., Российская Федерация

Михайлов В.А. — доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой национальных и федеративных отношений Института государственной службы и управления РАНХиГС, заслуженный деятель науки РФ, Москва, Российская Федерация Микульский К.И. — доктор экономический наук, член-корреспондент РАН, Москва, Российская Федерация Носов С.И. — доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой государственного строительства и права РАНХиГС, Москва, Российская Федерация Пихоя Р.Г. — доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой истории российской государственности РАНХиГС, Москва, Российская Федерация Соловей В.Д. — доктор политических наук, профессор, заведующий кафедрой связей с общественностью, председатель УМС по рекламе и связям с общественностью УМО по международным отношениям МГИМО (У) МИД РФ, Москва, Российская Федерация Фролов С.С. — доктор социологических наук, профессор, заведующий кафедрой социологии управления РАНХиГС, Москва., Российская Федерация Чумиков А.Н. — доктор политических наук, профессор, главный научный сотрудник Института социологии РАН, генеральный директор Агентства «Международный пресс-клуб Чумиков PR и консалтинг», председатель Комитета по профессиональному образованию и сертификации Российской ассоциации по связям с общественностью, Москва, Российская Федерация. Шабров О.Ф. — доктор политических наук, профессор, заведующий кафедрой политологии и политического управления РАНХиГС, Москва, Российская Федерация Зарубежные члены редакционного совета: Байменов А.М. — кандидат технических наук, Председатель Агентства Республики Казахстан по делам государственной службы, г. Астана., Республика Казахстан. Хуан Карлос Беллозо — международный эксперт по корпоративной стратегии и стратегии развития территорий, брендингу и международному продвижению, глава консультационной компании ‘Future Places’, г. Барселона, Испания. Бука С.А. — доктор экономических наук, профессор, соучредитель Балтийской международной академии, г. Рига, Латвийская Республика. Ромат Е.В. — доктор наук государственного управления, профессор кафедры маркетинга и рекламы Киевского национального торгово-экономического университета, президент Союза рекламистов Украины, , г. Киев, Украина. Ки ён Су — профессор, Hankuk University of Foreign Studies (HUFS), Президент Корейско-Российской Ассоциации (KORUSS), г. Сеул, Республика Корея. Хейманис Б.М. — доктор экономики, ассоциированный профессор Балтийской Международной Академии, директор магистерской программы «Управление и администрирование предпринимательской деятельностью», г. Рига., Латвийская Республика. Станишич Ваня — профессор кафедры южнославянских языков филологического факультета Белградского университета, г. Белград, Республика Сербия. Гвинн М. Пауэлл — профессор университета Клемсона, г. Клемсон, США. Аргиро Казотаки-Гатополоу — профессор Афинского университета, доктор философии, г. Афины, Греческая Республика. Вукичевич С. — доктор философии, профессор философского факультета Университета Черногории, г. Подгорица, Черногория. Старк Е. — PhD, Почетный профессор, Школа общественных дел и управления Университета Рутгерс, г. Вудбридж, США. Максимович Горан — PhD, профессор, декан Философского факультета Университета г. Ниш, Сербия. Джафаров Джафар М. — доктор, профессор, ректор Азербайджанского Института туризма, Баку, Азербайджан. Конрад Л. — независимый исследователь, со-основатель Академии ораторского искусства, Лондон, Великобритания. Ле Нгок Хунг — доктор философии (PhD of sociology), заместитель директора Института социологии Государственной административно-политической Академии имени Хо Ши Мина, Ханой, Вьетнам. Эрдоган Оздемир — PhD, Political Science, Аналитический институт «МирНас», Стамбул, Турция.

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY COMMUNICOLOGY International Scientific Journal The journal is registered by the Federal Service for Supervision in the Sphere of Telecom, Information Technologies and Mass Communications (ROSKOMNADZOR). PI certificate number FS77-54393 from 10.06.2013. Registered by the International Standard Serial Number International Centre and awarded with international standard numbers: ISSN 2311-3065 (print), ISSN 2311-3332 (online). The journal is included in the data bases of the Russian Index of Scientific Citation (RSCI), the Russian Institute of Scientific and Technical Information of the Russian Academy of Sciences (VINITI RAN), EBSCO, ULRICHSWEB, LLC “Ivis”. Published materials have undergone peer review procedure and expert recruitment. Information product category «16+» Volume 3. No. 4. July-August 2015 Published since 2013 (6 issues a year)

Chief Editor: Sharkov, F.I. — Head of the Editorial Board, Doctor of Social Sciences, Professor, Deputy Dean of Journalism Division, Head of the Public Relations and Media Policy Department of the Institute of State Service and Administration of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Honored Scientist of the Russian Federation, Russia, Moscow.

Editorial Board: Popov, N.P. — Deputy Head of the Editorial Board, Vice Chief Editor, Doctor of Historical Sciences, Professor of the Public Relations and Media Policy Department, Institute of State Service and Administration, the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation. Zakharova, V. I. — Deputy Chief Editor for Development, Candidate of Sociological Sciences, Associate Professor of the Public Relations and Media Policy Department, Institute of State Service and Administration, the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation. Kashaf Sh.R. — Head of department of co-operation with governmental, public organizations, and religious associations of the Religious Board of Muslims of the Russian Federation, deputy Chief Editor of the journal “Islam in modern world”, Moscow, Russian Federation. Кirichek, P.N. — Doctor of Social Sciences, Professor of Department of Cultural and Social Communication, the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation Levkina, L.I. — Candidate of Pedagogical Sciences, Doctorate, Associate Professor of the Public Relations and Media Policy Department, Institute of State Service and Administration, the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation Mamedov, N.M. — Doctor of Philosophical Sciences, Professor of Department of Organization and Management of Social Systems, Institute of State Service and Administration, the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation. Nazarova, E.A. — Doctor of Social Sciences, Professor, Deputy Head of the Public Relations and Media Policy Department, Institute of State Service and Administration, the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation. Suleymanova, Sh.S. — Doctor of Political Sciences, Professor of the Public Relations and Media Policy Department, Institute of State Service and Administration, the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation. Popov, V.D. — Doctor of Philosophical Sciences, Professor of the Culturology and Social Communication Department, the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Honored Scientist of the Russian Federation, Moscow, Russian Federation.

Ukolova, L.E. — Member of the Editorial Board, Doctor of Philological Sciences, Professor, Head of the Public Relations and Mass Communication Department of the Moscow Aviation Institute, Moscow, Russian Federation.

Organizational and management team of the editorial board Rumshin, S.A. — Executive Secretary, Leading Specialist of the Public Relations and Media Policy Department, Institute of State Service and Administration, the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation Yambushev, V.Yu. — editor of the online Communicology journal

The Journal is affiliated with the Journalism Department of the Institute of State Service and Administration of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration. Dean of the Journalism Department, Deputy Chairman of the Editorial Council of Communicology Journal — Silkin V.V., Doctor of Political Sciences, Professor.

70x100/16, Number of copies 1500 © Page make-up: Publishing and Trading Corporation Dashkov &Co Copyright of publications belongs to authors.

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY Editorial Council: Chairman of the Editorial Council: Safonov, A.L. — Doctor of Economic Sciences, Professor, Prorector of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation.

Vice-Chairmen of the Editorial Council: Bartsits, I.N. — First Deputy Chairman of the Editorial Council, Doctor of Jurisprudence, Professor, Director of the Institute of State Service and Administration of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Honored Lawyer of the Russian Federation, Full State Adviser of the Russian Federation, Moscow, Russian Federation. Silkin, V.V. — Deputy Chairman of the Editorial Council, Doctor of Political Sciences, Professor, Dean of Journalism Division, Institute of State Service and Administration, the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation. Sharkov, F.I. — Deputy Chairman of the Editorial Council, Doctor of Social Sciences, Professor, Deputy Dean of Journalism Division, Head of the Public Relations and Media Policy Department of the Institute of State Service and Administration of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Honored Scientist of the Russian Federation, Russia, Moscow. Yadov, V.A. — Doctor of Philosophical Sciences, Professor, Dean of Sociology Faculty of the State Academic University of Humanitarian Sciences, Member of the International Sociological Association, Honored Doctor of the Institute of Sociology RAN, Moscow, Russian Federation. Alekseev, Yu.V. — Candidate of Psychological Sciences, Professor, Corresponding Member of the Russian Academy of Natural Sciences, Moscow, Russian Federation.

Russian Members of the Editorial Council: Averin, A.N. — Doctor of Philosophical Sciences, Professor of the Philosophical Chair, Philosophy and Sociology Department, Institute of Social Sciences, the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation. Antipov, K.V. — Doctor of Economic Sciences, Professor, Rector of the Moscow State University of Printing Arts, Moscow, Russian Federation. Bolotov, V.A. — Vice-President of the Russian Academy of Education, First Class State Advisor, Moscow, Russian Federation. Bocharov, M.P. — Doctor of Social Sciences, Professor, Deputy General Director of the International Press-Club Chumikov PR and Consulting, Moscow, Russian Federation. Volgin, N.A. — Doctor of Economic Sciences, Professor, First Deputy General Director of the Russian Center of Standard of Living, Honored Scientist of the Russian Federation, Moscow, Russian Federation. Dashkov, L.P. — Doctor of Economic Sciences, Professor, Arademik RANS, General Director of Publishing and Trading Corporation «Dashkov & К», Moscow, Russian Federation Dmitriev, A.V. — Doctor of Philosophical Sciences, Professor, Corresponding Member, Counselor of the Russian Academy of Sciences, Moscow, Russian Federation. Evstafyev, V.A. — Doctor of Philological Sciences, Professor, Academic of Russian Academy of Natural Sciences, Vice-President of the Association of Communicative agencies of Russia, Moscow, Russian Federation. Zorin,V.Yu. — Doctor of Political Sciences, Professor, Member of the Presidential Council on Interethnic Relations, Moscow, Russian Federation. Ivanov, O.B. — Doctor of Economic Sciences, Professor, Head of the Department of Corporate Management of Moscow State University of Railroads (MIIT), Director of OAO Russian Railroads, Internal control and audit, Editor in Chief of the Journal ETAP: Economic Theory, Analysis and Practice, Moscow, Russian Federation Minaeva, L.V. — Doctor of Philological Sciences, Professor, Academic of the Academy of Pedagogical and Social Sciences, President of the Lecturers of the Public Relations Association, Moscow, Russian Federation. Mikhailov, V.A. — Doctor of Historical Sciences, Professor, Head, National and Federal Relations Department, of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation Mikulski, K.I. — Doctor of Economic Sciences, Corresponding Member of the Russian Academy of Sciences, Moscow, Russian Federation

Nosov, S.I. — Doctor of Juridical Sciences, Professor, Head of the State Development and Law Department of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation Pihoya, R.G. — Doctor of Historical Sciences, Professor, Head of the Russian Statehood History Department of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Administration Solovey, V.D. — Doctor of Political Sciences, Professor, Head of the Public Relations Department, Chairman of PR Educational-Methodological Council of International Relations Association of MGIMO, Russia, Moscow. Frolov, S.S. — Doctor of Social Sciences, Professor, Head of the Sociology of Management Department of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation Chumikov, A.N. — Doctor of Political Sciences, Professor, Chief Researcher of the Institute of Sociology, Russian Academy of Sciences, General Director of the Agency International Press Club “Chumikov PR and Consulting”, Chairman of the Committee of Professional Education and Certification of the Russian Association of Public Relations, Moscow, Russian Federation. Shabrov, O.F. — Doctor of Political Sciences, Professor, Head of the Politology and Policy Management Department of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation.

Foreign Members of the Editorial Council: Baimenov, A.M. — Candidate of Technical Sciences, Chairman of Agency of the Republic of Kazakhstan for Civil Service Affairs, Republic of Kazakhstan, Astana. Belloso, J.C. — International Expert on Corporate Strategy and the Strategy of Territorial Development, Branding and International Promotion, Head of the Consulting Company «Future Places», Spain, Barcelona. Buka, S.A. — Doctor of Economical Sciences, Professor, Co-Founder of the Baltic International Academy, Latvia, Riga. Romat, E.V. — Doctor of Governance, Professor of Marketing and Advertising Department of the Kiev National Trade and Economic University, President of the Advertisers Academy of Ukraine, Ukraine, Kiev. Ki En Su — Professor, Hankuk University of Foreign Studies (HUFS), President of the Korean-Russian Association (KORUSS), Korea, Seoul. Heymanis, B.M. — Doctor of Economic Sciences, Associate Professor of Baltic International Academy, Director of the Undergraduate Program «Management and Administration of Business Activities», Latvia, Riga. Stanishich, V. — Professor of South Slavic Languages Department of Philological Faculty of the University of Belgrade, Serbia, Belgrade. Gvynn M. Powell — Professor of the Clemson University, USA, Clemson. Kasotaki-Gatopoulou, A. — Doctor of Philosophical Sciences, Professor of the University of Athens, Greece, Athens. Vukicevic, C. — Doctor, Professor, University Crne Gore, Podgorica, Montenegro. Stark, E. — PhD, Professor Emeritus, School of Public Affairs and Administration, Rutgers University, Woodbridge, CT, USA. Maksimovich, Goran — Doctor, Professor, Dean of Philosophy Department, University of Nis, Serbia. Jafarov, Jafar M. — Professor, Doctor, Rector of the Azerbaijan Tourism Institute, Baku, Azerbaijan. Conrad, L. — Independent Researcher, Co-Founder of the Academy of Oratory, London, UK. Le Ngoc Hung — PhD of Sociology, Professor, Deputy Director of Sociology, Ho Chi Minh National Political Academy, Hanoi, Vietnam. Erdogan Ozdemir — PhD, Political Science, Analitical Institute “Mirnas”, Istanbul, Turkey.

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

СОДЕРЖАНИЕ Памяти В.А.Ядова . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 12 Теория коммуникологии Шарков Ф.И. Генезис социологических школ и теорий коммуникации . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 15 Измагурова В.Л. Феномен аутокоммуникации как фактор развития сознания . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 31 Социология управления (коммуникативный аспект) Шаронова С.А., Истомин Д.В. Коммуникативная составляющая в социальном эффекте посещения православных мест поклонения . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 44 Иванов О.Б., Иванова С.В. Влияние социальноэкономических условий на формирование образовательного пространства в постиндустриальном обществе . . . . . . . . . . . . . . . 52 Социальные институты, структура и коммуникативные

процессы Сыздыкова Ж.С. Психологический и социальнопсихологический аспект функционирования средств массовой коммуникации . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 73 Кабахидзе Е.Л., Мамедов Н.М. Коммуникативные барьеры глобализации . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 92 Бочаров М.П. Коммуникационный аудит: вопросы теории и современная практика . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 106 Философия коммуникации Федорова Е.С. Поверх барьеров: музыка – средство невербальной коммуникации . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 117 Каменецкий В.А. Лицемерие как латентная форма общественных отношений . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 132 Журналистика: языковые средства и стандарты Станишич В. Письмо между языком и культурой . . . . . . . . . . . . . . . 139 Журналу «Коммуникология» два года . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 145 Рецензия на книгу С.А. Кравченко . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 148

CONTENTS In memory of V.A. Yadov . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 12 Theory of communicology Sharkov F.I. The genesis of sociological schools and theories of communication . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 15 Izmagurova V.L. Phenomenon of autocommunication as a factor of development of consciousness . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 31 Sociology of management (communicative aspect) Sharonova S.A., Istomin D.V. Communicative component in the social effects of visit of Orthodox places of worship . . . . . . . . . . . 44 Ivanov O.B., Ivanova S.V. The influence of socioeconomic conditions on the formation of the education space in post industrial era . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 52 Social institutions, structure and communication processes Syzdykova Zh.S. Psychological and socio-psychological aspects of functioning of mass communication media . . . . . . . . . . . . 73 Kabahidze E.L., Mamedov N.M. Communication barriers of globalization . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 92 Bocharov M.P. Communicative audit: the questions of theory and modern practice . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 106 Philosophy of communication Fedorova E.S. Above the barriers: music as a non-verbal communication tool . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 117 Kamenetskiy V.A. Hypocrisy as a latent form of public interrelations . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 132 Journalism: language means and standards Stanishich V. Writing between language and culture . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 139 Journal “Communicology” is two years old . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 145 S.A. Kravchenko book review . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 148

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

ПАМЯТИ В. А. ЯДОВА Страна простилась с Владимиром Александровичем Ядовым Международный научный журнал «Коммуникология» выражает глубочайшие соболезнования по случаю ухода из жизни выдающегося российского ученого — социолога, доктора философских наук, главного научного сотрудника и почетного доктора Института социологии РАН, заместителя председателя редакционного совета Международного научного журнала «Коммуникология» Владимира Александровича Ядова. Владимир Александрович — ярчайшая фигура ХХ века, ученый, которому наряду со своими коллегами, в середине прошлого столетия выпала непростая миссия возрождать социологию из небытия. Именно, Ядов В.А. организовал лабораторию социологических исследований при ЛГУ, которая стала одной из основных площадок по изучению трудовой мотивации и ценностных ориентаций, а также разработке диспозиционной теории регуляции социального поведения личности. Владимир Александрович известен научному миру и как специалист в области социологии труда и экономической социологии, автор первого в России учебника по методологии социологического исследования. Ядов В.А. более 12 лет был директором Института социологии АН СССР. С 2000 года руководил факультетом социологии Государственного академического университета гуманитарных наук, возглавлял Российское общество социологов, Институт социологического образования Российского центра гуманитарного образования, был главным редактором «Социологического журнала»; на протяжении многих лет входил в руководящий состав Международной социологической ассоциации, Международного института социологии, Европейской ассоциации экспериментальной психологии, работал в качестве эксперта международных и российских научных фондов. Светлая память об этом многогранном, уникальном человеке, с активной гражданской позицией, превосходным чувством юмора, трудолюбия и ответственности навсегда останется в памяти его родных, близких, друзей и коллег! Дорогие коллеги и друзья. Владимир Александрович стоял у истоков зарождения мысли о создании журнала. Мы с ним обсуждали проблемы социологии коммуникации, он предложил создать такой журнал, но я настоял на своем, что создавать журнал нужно не об отрасли социологии, а о новом междисциплинарном научном направлении «Коммуникология». Тем более, что

ТЕОРИЯ КОММУНИКОЛОГИИ

к этому времени уже функционировала под моим началом Международная академия коммуникололгии, написан целый ряд книг в сериях «Коммуникология» и «Интегрированные коммуникации», многократно обсуждались теоретико-методологические основы Коммуникологии на всемирных экономических форумах, научных конференциях и Круглых столах, которые были организованы Международной академией коммуникологии. В.А Ядов одобрил такое начинание и согласился войти в Редакционный совет журнала в качестве заместителя председателя. В последующем, когда я изучал работу Государственного академического университета гуманитарных наук (ГАУГН), факультет социологии которого возглавлял Ядов, мы обсудили концептуальную основу журнала. Особенно понравилась Владимиру Александровичу идея выпуска всех номеров журнала по целевой коммуникологической проблематике. Как показала практика (журнал только что отметил свое двухлетие), такой подход придал журналу «монографический стиль», т.е. в журнале обсуждались не отдельные идеи, а в целом с разных теоретических и практических сторон рассматривалась конкретная проблематика из той или иной сферы или направления коммуникаций. С В.А. Ядовым вернулась социология в СССР; с Ядовым формировались отрасли социологии; Ядов, в качестве заместителя председателя редакционного совета помог группе ученых, объединенных вокруг журнала «Коммуникология», сформироваться окончательно журналу и тем самым внести большой вклад в становление социологической отрасли (социологии коммуникации) и интеграции ее в науку «Коммуникологию» как одну из отраслей коммуникологических знаний. Владимир Александрович Ядов будет жить в умах и сердцах его учеников, поклонников и друзей. Главный редактор журнала «Коммуникология», доктор социологических наук, профессор Феликс Шарков.

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

ТЕОРИЯ КОММУНИКОЛОГИИ THEORY OF COMMUNICOLOGY

ТЕОРИЯ КОММУНИКОЛОГИИ

ГЕНЕЗИС СОЦИОЛОГИЧЕСКИХ ШКОЛ И ТЕОРИЙ

КОММУНИКАЦИИ Автор: ШАРКОВ Ф.И. ШАРКОВ Феликс Изосимович — доктор социологических наук, профессор, заместитель декана факультета журналистики, заведующий кафедрой общественных связей и медиаполитики Института государственной службы и управления РАНХиГС, заслуженный деятель науки РФ. Адрес: 119571, г. Москва, проспект Вернадского, 84. Тел./факс: +7(499) 956-05-01. Е-mail: sharkov_felix@mail.ru Аннотация: Коммуникативное направление в социологических исследованиях базируется на исторически сформированных концептуальных подходах и исследовательских парадигмах. Социология коммуникации изучает функциональные особенности взаимодействия различных социальных групп, особенности передачи и получение смысловой и оценочной информации, влияющей на отношение к социальным ценностям определенных сообществ и общества в целом. Социологические теории раскрывают взаимодействие социальных и коммуникативных факторов во внутригрупповой межличностной, и массовой коммуникации, а также уровни коммуникации, виды коммуникативных систем, их единицы, категории и частные функции социальной коммуникации. Зарубежные и отечественные социологические школы рассматривают коммуникации также и как социально обусловленный процесс, в рамках которого формируются индивидуальные и групповые установки речевого поведения. Ряд теорий обосновывают процесс взаимодействия с позиций формирования совокупности поступков, мероприятий, обеспечивающих достижение коммуникативных целей. Современные социологические школы, наряду с межличностной и межгрупповой коммуникацией, всесторонне развивают различные теории массовой коммуникаци, исследуют социальные факторы, обусловливающие влияние массовой коммуникации на формирование общественного мнения. Так, автором статьи разработаны теория ноосоциетальной системы, информационно-коммуникационная парадигма «Четвертой волны», теория эгалитарной коммуникации, теория гудвилл-коммуникации и др. Ключевые слова: коммуникация, социальная коммуникация, коммуникология, социология коммуникации, коммуникационная деятельность, коммуникативистика, теория коммуникации, информационно-коммуникационная парадигма.

Социология коммуникации изучает функциональные особенности общения различных социальных групп, представляющего их взаимодействие — передачу и получение смысловой и оценочной информации с целью оказания воздействия на их взаимодействие, а также на отношение к социальным ценностям определенных сообществ и общества

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

в целом. Общение, являющееся процессом взаимодействия субъектов, определяется экономическими, социальными, политическими и иными интересами. Социология, кроме того, изучает взаимодействие социальных и коммуникативных факторов во внутригрупповой межличностной, и массовой коммуникации, а также уровни коммуникации, виды коммуникативых систем, их единицы, категории и частные функции социальной коммуникации. Для социолога важно исследование коммуникации как социально обусловленного процесса, в рамках которого формируются индивидуальные и групповые установки речевого поведения. На основе взаимопонимания в процессе взаимодействия формируется совокупность поступков, мероприятий, обеспечивающих достижение коммуникативных целей. Социология коммуникации, наряду с межличностной и межгрупповой коммуникацией, всесторонне изучает массовую коммуникацию, исследует социальные факторы, обусловливающие влияние массовой коммуникации на формирование общественного мнения. По мнению С.В. Бориснева, «социология коммуникации является специальной отраслью социологии как общей социальной теории и занимает определенное место в области социологических исследований. Объектом социологии коммуникации выступает социальная коммуникация» [1]. «Социальная коммуникация — это такая коммуникативная деятельность людей, которая обусловлена целым рядом социально значимых оценок, конкретных ситуаций, коммуникативных сфер и норм общения, принятых в данном обществе» [2]. «Структурный подход в изучении массовой коммуникации имеет своим основным источником социологию. Вместе с тем, он включает исследовательские перспективы, принятые в исторической науке, праве, экономике. В рамках структурного подхода внимание сосредотачивается на функциях массовой коммуникации как системы, на ее организациях, их отношениях с другими сферами общества». «Общесоциологическая теория, базирующаяся на научной картине мира, заданной философией и всем спектром других существующих в обществе наук, объясняет крупный фрагмент реальности, изучающийся социологией массовой коммуникации. Таким фрагментом является массовая коммуникация как социальный процесс, рассмотренная как подсистема в системе общества в целом, в ее отношении как к обществу, так и к другим его подсистемам. Данная теория, создавая модели абстрактных объектов исследования, объясняя их связи с другими подобными объектами и предсказывая возможные изменения этих связей, объясняет особенности социальной структуры и социальной дифференциации, которые являются чрезвычайно важными понятиями при изучении массовой коммуникации, ее субъектов и объектов, а также вводит понятие массовой коммуникации как социального института» [3].

ТЕОРИЯ КОММУНИКОЛОГИИ

Роль коммуникации в обществе обозначена тем, что без нее общество представляло бы собой скопление индивидов: в отсутствии социального взаимодействия индивиды не могут представлять собой общество как целостный организм, части которого влияют друг на друга и находятся в соподчинении, чего невозможно достичь, если индивиды не будут находиться в состоянии коммуникации. Социальное взаимодействие имеет объективную и субъективную стороны. Объективная сторона взаимодействия — связи, не зависящие от отдельных личностей, но опосредствующие и контролирующие содержание и характер их взаимодействия. Субъективная сторона — сознательное отношение индивидов друг к другу, основанное на взаимных ожиданиях соответствующего поведения. Механизм социального взаимодействия включает: те или иные действия индивидов; изменения во внешнем мире, вызываемые этими действиями; влияние таких изменений на индивидов; реакцию индивидов, их формирований на действия внешних по отношению к ним субъектов. Структура коммуникативного взаимодействия может рассматриваться по четырем основаниям: масштабность общения, способ установления контакта (прямой, непосредственный, косвенный, опосредованная коммуникация), временной фактор (краткая, постоянная коммуникация), направления коммуникации (горизонтальные, вертикальные). Сегодня ученые находят в коммуникации несколько аспектов: от информационного обмена в технологически организованных системах до экзистенциональной коммуникации (обнаружения «Я» в другом). В ранних источниках и текстах, относящихся к периоду Древнего мира описываются способы решения проблем государственного устройства, политики и этики с помощью вербальной письменной коммуникации. Аристотель в своей «Риторике» одним из первых сделал попытку осмыслить процесс коммуникаций между людьми. Работа получила название теории убедительного (или эффективного) сообщения. В основе аристотелевской теории о коммуникациях лежат три основные положения: учение об этосе, патосе и логосе. Остановимся подробнее на этих понятиях. Этос — оратор (докладчик, говорящий), который передает сообщение. Выражаясь современным языком, это некий «источник» или «передатчик» информации. Патос — чувства и эмоции, которые сообщение вызывает у слушателей. Логос — доказательство того, что вызванные у слушателей эмоции — адекватные; некое рациональное обоснование, которое содержится в сообщении в явно (или неявно) выраженном виде. На протяжении многих веков теория Аристотеля неоднократно привлекала внимание ученых и активно ими исследовалась. Серьезная научная работа по адаптации идей Аристотеля к массовым коммуникациям была проделана в наше время Йельской группой (Ховланд, Мандел,

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

Кэмпбел, Брок, Мак-Гир и др.). Под ее руководством была разработана так называемая концепция обучающего сообщения. Однако эта, а также ряд других работ (Розенталь, 1966; Кронкайт, 1964; Чейкин, 1979) так и остались на уровне теоретических разработок, хотя в той или иной мере принимались во внимание учеными-практиками. Применительно к понятию коммуникаций, которое используется в маркетинге, аристотелевская теория вполне может быть положена в основу построения многомерных обобщенных шкал измерения эффективности компонентов рекламного сообщения и его носителей. Рассмотрим эти шкалы измерения с точки зрения их применимости к исследованиям эффективности коммуникаций. В советский период развития страны социологическая школа разрабатывала теорию массовой коммуникации как вида социального общения. Коммуникацию большинство ученых исторически рассматривали как массовое общение, возникающее на волне индустриализации и урбанизации. Массовая коммуникация трактуется как общение индивидов в пределах крупных социально-экономических систем (большого города, страны). Теории массовой коммуникации базировались на положении, согласно которому массовая коммуникация реализуется в тех случаях, «когда люди обладают выраженной общностью социальных чувств и общим социальным опытом». Большое внимание уделялось идеологической пропаганде, как инструменту коммуникации сверху вниз. Массовая коммуникация (МК) как сформировавшийся вид социальной деятельности привлекает внимание ученых в первой четверти двадцатого столетия. Впервые такой интерес был проявлен Максом Вебером, который с позиций понимающей социологии обосновал необходимость изучения прессы и ее роль в социальных процессах. Позже, в середине 40-х гг., проблемы массовой коммуникации привлекли внимание довольно широкого круга зарубежных социологов. К настоящему времени социология в содружестве с другими, родственными ей дисциплинами — психологией, социальной психологией, экономикой, антропологией, политическими науками и этнографией формирует социальное знание. Родственные дисциплины заимствуют друг у друга понятия и категории, обмениваются результатами исследований, методами и теоретическими выводами. Большой интерес к исследованию этого феномена проявляется политологией как наукой, которую интересует поведение большого количества людей и их отношение к процессам достижения и удержания власти. На формирование социологии массовой коммуникации существенное влияние оказали результаты исследований в области психологии (А.А. Леонтьев, Л.С. Выготский, П.Я. Гальперин), лингвистики (Дж.Р. Серль, М.М. Бахтин, Ю. Лотман, У. Эко), теории информации и кибернетики (Н.Винер, К.Шеннон, С. Бир).

ТЕОРИЯ КОММУНИКОЛОГИИ

Сегодня социология представляет собой систему знаний о мире с особых социологических позиций и подходов. Она имеет многоуровневую структуру: научная картина мира, общая теория, частная (специальная) теория, эмпирическое исследование, прикладное исследование, методология, методика и техника. В первой группе теорий, в которой массовая коммуникация трактуется как функция, выражение концентрации политической власти, выделяются две подгруппы. В первой подгруппе доминирующим фактором является материальноэкономический, во второй — идеологический. К первой подгруппе относится теория массового общества или теория массового отвлечения, которая исходит из положения о взаимодействии авторитетных и властных институтов общества, в результате чего средства массовой информации оказываются интегрированными в соответствующие институты и, как следствие, поддерживая политико-экономический курс властных структур, помогают публике адаптироваться к своей судьбе, отвлечься от проблем, восстановить необходимое равновесие. Это, в свою очередь, обеспечивает централизованный контроль властных структур над массами и стабильность общества в целом. Данная теория особо подчеркивает роль СМИ в формировании общественного мнения. При этом СМИ, с одной стороны, могут манипулировать общественным мнением (это хорошо показано в трудах таких крупных социологов, как В. Парето и К. Маннгейм), а с другой — помогают людям выжить в трудных условиях. Данная и другие варианты теории, основываются на классическом марксистском понимании СМИ прежде всего как средств производства, которые в капиталистическом обществе являются частной собственостью. Политико-экономическая теория (Г. Мердок и П. Голдинг) наиболее последовательно использует постулаты марксизма; на первое место в ней выдвигается роль экономических факторов, определяющих функции СМИ. Политические факторы здесь также учитывается, поскольку СМИ находятся в руках владельцев. Критическая теория представляет собой неомарксистский подход к анализу социальных процессов в обществе (М. Хоркхаймер, Г. Маркузе, Т. Адорно). Критическое отношение к идее Маркса о революционных возможностях рабочего класса в преобразовании общества обосновано в теории на примере СМИ, которые сыграли большую роль в идеологизации экономики в интересх господствующего класса как механизма власти сдерживания и изменений. Ко второй подгруппе относятся теория гегемонии и теория массовой коммуникации, построенная на основе марксистской теории. Теория гегемонии СМИ, или теория гегемонии масс-медиа (Н. Пулантзас и Л. Альтюссер) носит условное название, в котором слово «гегемония» интерпретируется как господствующая идеология. Импульсом для возникновения данной теории явилось положение критической

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

теории о СМИ как о мощном механизме, способном реализовать изменения в обществе. Советская социологическая школа (Б.А. Грушин, Б.М. Фирсов) на основе марксистско-ленинской методологии разрабатывала теорию массовой коммуникации как вида социального общения. Одним из ее постулатов является положение, согласно которому массовая коммуникация реализуется лишь тогда, когда люди обладают выраженной общностью социальных чувств и общим социальным опытом. Наряду с изучением духовной деятельности и общественного мнения большое внимание здесь уделялось идеологической пропаганде. Во второй группе теорий наиболее значительными являются теории, разработанные на основе методологиии структурного функционализма. Структурно-функциональная теория восходит к социологической теории действия американского социолога Т. Парсонса, создателя системно-функциональной школы в социологии, и в значительной степени опирается на положение американского социолога Р. Мертона, по мнению которого, все действия в обществе обусловлены его потребностями. Идеологические факторы при этом несущественны. СМИ рассматриваются как самоорганизующаяся и самоконтролируемая подсистема, функционирующая в пределах установленных политических правил. Для теорий третьей группы характерен социокультурологический подход к пониманию массовой коммуникации и роли СМИ. В настоящее время этот подход явно набирает силу, что объясняется новой волной интереса к человеческой личности и общей тенденцией к гуманитаризации наук. Франкфуртская (поздняя) школа во второй период своей деятельности обратилась к проблемам культурологического функционирования массовой коммуникации (Т. Адорно и Г. Энценсбергер). Вольно или невольно представители этой школы сохраняют марксистский постулат о важности исторического подхода к анализу факторов, обусловливающих социальные отношения в обществе. Это отражено в постановке и условиях выполнения основной задачи: прежде чем изучить реакцию различных социальных групп на информацию, передаваемую СМИ, необходимо провести тщательный анализ положения, которое та или иная группа занимает в культурной системе данного общества. Бирмингемская школа, которая начала функционировать с 1970 г., имеет противоположный взгляд на роль массовой культуры в обществе (С. Холл). В трудах и работах ее представителей сделана попытка исследовать более тщательно роль СМИ в процессе взаимодействия массовой культуры и различных социальных структур, представляющих субкультуры молодежи, рабочих, этнических меньшинств и др. При этом подчеркивается позитивная, интегрирующая роль массовой культуры.

ТЕОРИЯ КОММУНИКОЛОГИИ

Культурологическая теория массовой коммуникации как нового этапа социального общения представлена исследованиями Г. Маклюэна и А. Моля. Культурологический подход ищет объяснение тому, каким образом массовая культура, используя СМИ, влияет на интеграцию девиантных оппозиционных элементов в общий социальный контекст. Маклюэн разработал типологию исторически развивающихся систем культуры (устная, письменная, аудиовизуальная), основанную на различных средствах общения. Изучение коммуникативных средств, с его точки зрения, необходимо для понимания их взаимодействия с человеком. Интересен его вывод о том, что на протяжении человеческой истории соотношение органов чувств развивается в пользу слуха и тактильности. И еще один интересный вывод: пользуясь «электронной информацией», мы вынуждены думать не «линейно-последовательно» (как привыкли при чтении книги), а «мозаично», через интервалы, посредством так называемого резонанса. К сожалению, эта дурная привычка укореняется в нас при чтении не только научных публикаций, но и художественных произведений –книги читаются «по диагонали» для того, чтобы быстро вычленить интересующую информацию. Теории информационного общества стоят особняком, поэтому выделены в отдельную группу. В основе названных теорий лежит концепция постиндустриального общества, разработанная Д. Беллом. Постулаты этих теорий сводятся к следующему: информация является главным источником и средством производства, а также и его продуктом; СМИ — мощный стимул для потребления информации и его оценки, они также стимулируют коммуникативные технологии, благодаря чему создаются вакансии для работы; изменения в обществе заложены не в содержании информации, а в способах и средствах ее передачи и дальнейшего ее применения (не важно что, а важно как). Истоки этих идей можно обнаружить в работах американских социологов старшего поколения. Так, основатель чикагской школы Р. Парк и один из основоположников теории «малых групп» Ч. Кули рассматривали коммуникацию как массовое общение, возникшее на волне индустриализации и урбанизации «коллективной группировки», интересы которой лежат за пределами локальных, малых групп. Рассмотренные теории массовой коммуникации ориентированы главным образом на раскрытие роли СМИ в обществе. В плане прогнозирования одни предсказывают усиление дифференциации власти над СМИ, упадок культурного уровня общества (так как культурологическая функция никем не контролируется) и ослабление интеграции общества (поскольку общество будет привязано к своим локальным интересам). Другие, напротив, подчеркивают преимущество СМИ в условиях свободного выбора информации, когда можно избежать их централизованного давления, а интеграция, хотя и сузится,

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

но в новых условиях будет более глубокой и устойчивой. Исследования теории массовой коммуникации в отечественных исследованиях никогда не замыкались исключительно на роли СМИ, хотя большое число работ посвящено изучению особенностей передачи и восприятия информации с помощью различных каналов и воздействия СМИ на общественное сознание, речевое поведение и мотивы поступков индивидов. На базе общей теории коммуникации и теории информации массовая коммуникация автором статьи рассматривается в русле междисциплинарной проблематики философии, социологии, психологии, этнографии, лингвистики и других гуманитарных наук. Наиболее значимыми для осмысления теоретического и прагматического аспектов массовой коммуникации являются ямеждисциплинарные направления, отраженные в таких интегративных научных дисциплинах, как психолингвистика, социопсихология, социолингвистика, социокоммунникация и других, поскольку изучение взаимодействия многих факторов, обусловливающих массовую коммуникацию, позволяет выяснить самое сокровенное — ее механизм, способ функционирования и средства ее воздействия на общество и индивидов. Линейная (классическая) модель. В 1948 г. Г. Лассуэл предложил простую и наглядную модель коммуникативного процесса, включающую пять элементов: кто? (передает сообщение) — коммуникатор; что? (передается) — сообщение; как? (осуществляется передача) — канал; кому? (направлено сообщение) — аудитории; с каким эффектом? (эффективность сообщения) — результат. Каждый из элементов указанной схемы — объект многочисленных исследований. Выделяются, например, характеристики коммуникатора, способствующие повышению эффективности воздействия. Для того чтобы выступление человека оказало нужный эффект, он должен, по мнению слушателей, обладать такими качествами, как компетентность (наличие соответствующих знаний и навыков), надежность (способность вызывать доверие), динамизм (личностная открытость, активность, энтузиазм). Интеракционистская (социально-психологическая) модель разработана Т. Ньюкомбом, который предложил учитывать отношения, складывающиеся как между общающимися, так и к объекту разговора (речи), исходя из того, что общей тенденцией в коммуникации является стремление к симметрии. Если два контактирующих сориентированы друг к другу положительно, то они будут стремиться к совпадению своего отношения к тому объекту, о котором идет речь. При несовпадении отношения друг к другу будет не совпадать и отношение к объекту речи. Совпадение отношения к такому объекту при несовпадении отношения друг к другу будет восприниматься как ненормальное. Данная модель задает динамику изменений, к которым будет стремиться коммуникация:

ТЕОРИЯ КОММУНИКОЛОГИИ

к созданию симметричных отношений, одинаковой оценке объектов при одинаковой оценке друг друга. Усовершенствованная (шумовая) модель, предложенная инженером К. Шенноном для описания коммуникации средствами телефонной связи и распространенная В. Вивером на все виды коммуникации, внесла в схему процесса существенный элемент — шум: любые помехи, затрудняющие коммуникацию. Модели Лассуэла и Шеннона-Уивера концептуализируют коммуникацию, как линейный, однонаправленный процесс. процесКонечно, такая модель далеко не адекватна реальной коммуникации. Авторы более поздних моделей пошли по пути их усложнения, стремясь максимально отразить компоненты и факторы процесса коммуникации, его многообразные проявления и варианты. Примером может служить факторная модель немецкого исследователя Г. Малецки, в которой помимо базовых элементов отражены около двух десятков факторов, составляющих контекст процесса коммуникации и активно влияющих на субъекты этого процесса. В 1954 г. В. Шраммом и К. Осгудом была предложена циркулярная (замкнутая) сбалансированная модель коммуникации, в которой отправитель и получатель информации выступают равноправными партнерами и большое значение придается обратной связи между ними, уравновешивающей прямую связь: кодирование — сообщение — декодирование — интерпретация — кодирование — сообщение — декодирование — интерпретация. Таким образом, к этому времени основные, опорные элементы коммуникации были полностью введены в научный оборот. К таким элементам относятся коммуникатор, сообщение, коммуникант, кодирование, канал, результат, обратная связь, шум. Автором статьи в эту модель были добавлены шунты прямой и обратной связи. Шунты от параллельных каналов отличаются тем, что, при нормальном функционировании модели коммуникации они не работают, а выполняют функцию резервного канала, вступающего в действие при нарушении работы основного канала коммуникации. Текстовая модель (А. Пятигорского), по мнению ее автора, создается в определенной коммуникативной ситуации в связи с другими лицами: «Текст создается в определенной, единственной ситуации связи — субъективной ситуации, а воспринимается в зависимости от времени и места в бесчисленном множестве объективных ситуаций. Для письма время функционально не значимо; наоборот, основная тенденция корреспонденции — предельное сокращение времени. Письмо в идеале — чисто пространственное явление, где временем можно пренебречь (телеграмма, фототелеграмма и т.д.). К этому «безвременному» идеалу стремится и всякое газетное сообщение. Для заметки в записной книжке время не значимо. Заметка не рассчитана на пространственную

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

передачу — она должна остаться в том же месте; для данного момента она бессмысленна». Конфликтологическая модель (У. Юри с коллегами) предполагает три уровня разрешения конфликтов — на уровне интересов, на уровне права и на уровне силы. Пример разрешения на уровне силы — забастовка, война, драка. Это определение того, кто сильнее. На уровне права — обращение в суд, т.е. выяснение — кто прав. «Интересы — это потребности, желания, заинтересованности, страхи — вещи, которые нас заботят или волнуют. Они предопределяют человеческие позиции — реальные вещи, о которых люди говорят, что хотят их». Каждая из моделей коммуникаций может быть положена в основу моделирования реальных ситуаций в жизни человека. Исследователи приводят и другие теории, базирующиеся на учет материально– экономических и идеологических факторов. Модели политичеких коммуникаций строятся с учетом их реализации во взаимодействии коммуникантов и с другими сферами общества. В целом ряде теорий массовая коммуникация трактуется как функция политического контроля. Массовая коммуникация, интегрируясь в социальные институты общества, поддерживает тем самым политико-экономический курс власти. Это обстоятельство обеспечивает контроль над массами и стабильность функционирования общественных механизмов, Такой подход подчеркивает роль средств массовой информации в формировании общественного мнения. Это показано в трудах В. Парето и К. Мангейма. Следующая теория из этого ряда — политико-экономическая теория. Г. Медоком для обоснования этой теории используются марксистские учения. В ней на первое место выносится роль экономических факторов, определяющих функции СМИ. Критическая теория — неомарксистский подход (Г. Маркузе, Т. Адорно). Наиболее значимые теории, разработанные на основе структурного функционализма, вытекают из социологической теории действия американского социолога Т. Парсонса. Культурологическая теория массовой коммуникации как нового этапа социального взаимодействия представлена исследованиями Г. МакЛюэна, который разработал типологию исторически развивающихся систем культуры (устная, письменная, аудиовизуальная), основанную на различных средствах общения. Пользуясь электронной информацией люди вынуждены думать не последовательно-линейно, а мозаично, через интервал, дискретно, посредством так называемого резонанса. Более поздние теории информационного общества, разработанные Д. Беллом, Р. РПарком, Ч. Кули составляют отдельную группу. Они, ни при всей их вариативности ориентированы на роль СМИ. Мыслительнокоммуникативные процессы рассматриваются Ю. Хабермасом, российским ученым Г.П. Щедровицким.

ТЕОРИЯ КОММУНИКОЛОГИИ

Оригинальную теорию коммуникации, распространяемую на все виды человеческой деятельности предложила Т.М. Дридзе. В своих выкладках, названной экоантропоцентрической теорией, она в качестве основы социальных процессов (в том числе и массово-коммуникативных) выделяет не социальные институты и не отдельные социальные общности или группы (что было характерно для двух обозначенных ранее подходов — социо- и медиацентристского), а отдельного человека: «Изучая социальные процессы и, тем более, претендуя на право их регулировать, целесообразно от увлечения структурными социальными единицами вернуться к истоку — к человеку, герою и автору множества социальных драм» [4]. Теории отечественных ученых и их выводы не замыкались лишь на СМИ. Они опирались на психолингвистический речевой материал и рассматривали пути оптимизации речевого воздействия в коммуникации. Эмпирические социологические исследования в области средств массовой коммуникации в СССР были непременно связаны с практикой зарубежных исследований. При всей ограниченности каналов знакомства отечественных ученых с результатами исследований зарубежных авторов, таковые все-таки существовали, соответственно, наработки общемировой социологии использовались советскими социологами в период, когда их внимание к проблемам СМК в конце 1960 годов стало особенно интенсивным. Хотя часто по соображениям цензуры такие исследования проводились под флагом стремления изучить этот процесс для более эффективного осуществления агитационной, пропагандистской и организационной функции прессы в социалистическом обществе, исследователи выходили на интересы аудитории, не удовлетворяемые только такой деятельностью прессы. Параллельно изучалась деятельность индивидов по потреблению информации в более широкой категории образа жизни. Социологическая группа Эстонского радио (руководитель А. Тамре), научно-методический отдел Комитета по радиовещанию и телевидению при Совете Министров СССР в 1962 г. объединили усилия по изучению радио- и телевизионной аудитории. Аналогичные иссоледовательские группы были созданы в Ленинграде, Тбилиси, Киеве, Воронеже и т. д. Все же работы тех лет имели низкий теоретико-методологический уровень. Они были нацелены на повышение внимания общественности к проблемам социологии. К числу таких исследовательских коллективов относилась и социологическая группа Тартуского университета, которая в те годы входила в лоно советской науки. В 1963-1968 гг. группой было проведено комплексное исследование аудитории городской газеты «Эдази» и деятельности редакции (рук. Ю. Вооглайд).

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

Лаборатория социологических исследований Ленинградского государственного университета в 1964 г. начала изучение эффективности передач Ленинградской студии телевидения. Одновременно здесь сформировалась группа по изучению массовой коммуникации. Под эгидой этой группы были проведены исследования Г. Хмары и Б. Фирсова (распространенность телевидения среди различных слоев городского населения; основные характеристики ааудитории; популярность отдельных телевизионных программ и др.). Изучение читательской аудитории ряда центральных газет («Правда», «Известия», «Литературная газета», «Труд») стало предметом многолетней работы группы в Сибирском отделении АН СССР (Новосибирск, руководитель В. Шляпентох). В рамках этого проекта проблему теоретических подходов к социологии печати разрабатывал А.Алексеев, известный исследованиями по очень широкой социологической проблематике. Первой попыткой факультативного обучения социологов в нашей стране в рамках проблематики СМК стали лекции В. Ядова в ЛГУ, Ю. Левады на факультете журналистики МГУ, курсы по социологии СМК в Тартуском университете. Комплексное исследование информационных потоков в обществе было выполнено коллективом специалистов в 1967-1974 гг. под руководством Б. Грушина. Сегодня все еще остро стоит проблема недостатка качественных, глубинных исследований, которые в западных технологиях получения такой социальной информации не входят в число приоритетных при конвейерных «медиаметрийных» исследованиях. Получение информации таких «медиаметрийных» исследований — это устойчивая часть деятельности российских институтов изучения общественного мнения, а также ряда специализированных фирм: ВЦИОМ, Фонд «Общественное мнение», РОМИР, Гэллап-медиа, «Mediametrie», Russian Research, V-Ratio, Comcon-2. Кроме источников монографического плана в профессиональной периодике публикуются результаты теоретических и прикладных социологических исследований. Это издаваемые в нашей стране научные журналы «Социологические исследования» — СОЦИС, «Политологические исследования» — ПОЛИС, «Социологический журнал», «Вестник Московского университета», серия 11. Журналистика, «4 М: методология, методика, математическое моделирование», «Коммуникология» и др. Из зарубежных журналов публикуют материалы по социологической проблематике коммуникации и различным отраслям коммуникологии журналы: American Journal of Sociology, American Sociological Review (официальный журнал американской социологической ассоциации), Audio-Visual Communication Review, British Journal of Social Psychology,

ТЕОРИЯ КОММУНИКОЛОГИИ

British Journal of Sociology, Communication Abstracts, Communication Research, Discourse and Society, European Journal of Communuication, Human Communication Research, Journalism and Communication Quarterly (журнал ассоциации работников образования в сфере журналистики и коммуникаций), JJournal of Advertising Research, Journal of Applied Psychology, Journal of Broadcasting, Journal of Communication (журнал национального общества исследователей коммуникации), Journal of слоMarketing, Journal of New Media. Множественность теорий, дающих представление о массовой коммуникации как в рамках социологии, так и в рамках теории журналистики свидетельствует ооб актуальности данной исследовательской проблематики, Рост числа таких исследований в конечном итоге будет способствовать развитию социологии массовой коммуникации и коммуникологии в целом. Исходя из изложенного можно сделать вывод о том, что теоретеические исследования отраслей коммуникологии находятся на уровне стартового развития.Так, можно считать достаточно четко сформированным структуры социологии массовой коммуникации, включающей теорию и практику, преобразовательную деятельность, поднимаясь по ступеням абстракции, вплоть до философских обобщений. Её элементами явлются являются уровни, соответствующие общей структуре социологического знания. Исследовательская база эмпитического уровня социологии массовой коммуникации представляет собой социальноинженерные исследования в виде конкретной эмпирической социологии массовых коммуникаций, а также социологии общественного мнения — социологические опросы, анкетирование, дающие для науки и практики первичные эмпирические обобщения. Соответственно данная база является исходным материалом для разработки соответствующих теорий. Дальнейшее абстрагирование приводит к частной теории — социологии массовой коммуникации, которая оперирует понятиями «аудитория вообще», «аудитория как таковая». Поднимаясь по «исследовательской лестнице» приближаемся к понятию «объект-субъектной коммуникативной деятельности, т.е уровня социологической науки о массовой коммуникации, который представляет общую теорию массовой коммуникации, в разработке которой «участвуют» и другие междисциплинарные отрасли знания. Завершает пирамиду социологического знания о коммуникации философско-социологические проблемы теории массовой коммуникации, рассматриваемые как уровень рассмотрения коммуникативной картины мира в целом. Требуется определение таким способом места каждой из отраслей знания, изучающей массовую коммуникацию как структуру и как процесс. Истоками такого изучения должны послужить различные научные направления психологии, лингвистики, а также идеи социального кон-

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

структивизма и других теорий, рассматривающих формирование социального знания о коммуникациях как части знания о мироздании и социальной деятельности людей. Американский культуролог Элвин Тоффлер в свое время в книге «Третья волна» сделал заявление о том, что мир вступает в новую, третью стадию цивилизации, в судьбе которой решающую роль будут играть информационные демассированные средства коммуникации, основу которой будут составлять компьютерные системы, соединяющие частные дома со всеми заинтересованными субъектами коммуникаций. Информация и средства коммуникации превращаются в главную ценность общества, революционно преобразуются сами средства коммуникации, а СМИ превращаются в мощный стимул для потребления информации и ее оценки, а также для развития информационнокоммуникационных технологий. В монографии «Четвертая волна», автор настоящей статьи обосновал появление нового для человечества вида коммуникации — «объемной коммуникации», осуществляемой в безграничной интерактивной среде, создавшей новую виртуальную реальность. Уже сегодня можно говорить о зарождении Пятой волны коммуникаций, в рамках которой процесс освоения знаний включает познаваемость на чувственном, мыслительном, эмпирическом и теоретическом уровне одновременно, а коммуниканты воспринимают изучаемый объект в интеграции контентов, полученных на сознательном и безсознательном уровнях. Эмпиризм в сочетании с определенными допущениями о реальности и ее свойствах дает возможность предположить, что полученная и осознанная информация о познаваемом объекте является отражением как объективно существующих явлений, так и смоделированных им в ходе психического переживания. Целосное, систематически развиваемое знание о закономерностях действительности, основываясь на множествах первичных допущений, постулат, аксиом позволяет привести к общему знаменателю все стороны научно-коммуникативного процесса. Однако для восприятия все более усложняющегося реального мира, пересекающегося с виртуальным, от коммуникантов требуется некий минимальный уровень познаваемости, основанный на накопленном интеллектуальном потенциале, знания современных информационнокоммуникационных технологий. Разработанная автором данной статьи и широко известная сегодня так называемая теория минимального познания, это — раздел теории познания, применяемый для определения порога познаваемости изучаемого явления, представляющего собой объект взаимных интересов всех субъектов коммуникативного процесса. Теория минимального познания анализирует основания, дающие возможность определить минимальный порог познания, за пределами которого невозможно сделать вывод о том, что полученный результат

ТЕОРИЯ КОММУНИКОЛОГИИ

выражает истинное положение вещей. Отсюда следует, что вступая в научно-обоснованный коммуникативный процесс, стороны делают допущение, что абсолютно достоверного знания не существует, субъекты коммуникации выбирают исходный пункт, позволяющий дать оценку этих знаний по степени ценности их для субъектов коммуникации. Выбор путей решения задачи взаимного понимания при условии сохранения минимального порога познаваемости представляет собой выбор методов познания, применимых для всех сторон процесса обмена информацией. Принцип совпадения предпосылок познания включает в себя идентичность допущений о реальности и ее свойствах (онтологизма) и познаваемости объекта (гносеологизма). Адекватность гносеологической интерпретации принципов познания в сочетании с онтологическим содержанием теоретических понятий при допущении, что коммуниканты обладают необходимым минимальным познанием, позволяет развить коммуникативный процесс как научно обоснованный и добиться объективности результата коммуникативно-познавательного процесса.

Список литературы 1. Бориснёв С.В. Социология коммуникации: Учеб. пособие для вузов. М., 2003. 270 c. 2. Конецкая В.П. Социология коммуникаций. Учебник. М.: Международный университет бизнеса и управления, 1997. C.3. 3. Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследования. М., 2002. С.17. 4. Дридзе Т.М. Экоантропоцентрическая модель социального познания как путь к преодолению парадигмального кризиса в социологии // Социологические исследования. 2001. № 2. С. 22.

GENESIS OF SOCIOLOGICAL SCHOOLS AND

THEORIES OF COMMUNICATION Author: SHARKOV F. I. SHARKOV Felix Izosimovich, Doctor of Sociological Sciences, Professor, Deputy Dean of the Faculty of journalism, head of the Department of public relations and media policy of the Institute of state service and management, The Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), honored scientist of the Russian Federation Address: 84,Vernadsky prospect, 119571, Moscow, Russian Federation Tel./Fax: +7(499) 956-05-01. E-mail: sharkov_felix@mail.ru Abstract. Communication direction in sociological research is based on the historically formed conceptual approaches and research paradigms. Sociology

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY of communication studies functional peculiarities of interaction between various social groups, special features of transmission and receipt of semantic and evaluative information, that influence attitudes to social values of certain communities and society in general. Sociological theories reveal the interaction of social and communicative factors in intragroup interpersonal, and mass communication, and also the levels of communication, types of communication systems, their units, categories and special functions of social communication. Foreign and domestic sociological schools also regard communication as socially conditioned process, in which individual and group precepts of verbal behavior are formed. A number of theories substantiate the interaction process from the position of generation of sets of actions, events, ensuring the achievement of communicative goals. Contemporary sociological schools, along with interpersonal and intergroup communication, develop various theories of mass communications, explore the social factors contributing to the impact of mass communication on the formation of public opinion. So, this author has developed the theory of noosocietal system, information and communication paradigm the “Fourth wave,” the theory of egalitarian communication, theory of goodwill communication, etc. Keywords: communication, social communication, communicology, sociology of communication, communication activity, communicativstics, communication theory, information and communication paradigm.

References 1. Borisnyov S.V. Sotsiologiya kommunikatsii: uchebnoye posobiye dlya vuzov. M., 2003. 270 s. [Borisnyov S.V. (2003) Sociology of communication. Study manual. Moscow. 270 p.]. 2. Konetskaya V.P. Sotsiologiya kommunikatsii. Uchebnik. M., 1997. [Konetskaya V.P. (1997) Sociology of communications. Moscow. P. 3]. 3. Nazarov M.M. Massovaya kommunikatsiya v sovremennom mire: metodologiya analiza I praktika issledovaniya. M., 2002. S. 17. [Nazarov M.M. (2002) Mass communication in the modern world: methodology of analysis and research practice. Moscow. P. 17]. 4. Dridze T.M. Ekoantropotsentricheskaya model sotsialnogo poznaniya kak put k preodoleniyu paradigmalnogo krizisa v sotsiologii // Sotsiologicheskiye issledovaniya. 2001. No.2. S. 22. [Dridze T.M. ‘Ecoantropocentric model of social cognition as a way to overcome the paradigmatic crisis in sociology’ // Sotsiologicheskiye issledovaniya. 2001. No. 2. P. 22].

ТЕОРИЯ КОММУНИКОЛОГИИ

ФЕНОМЕН АУТОКОММУНИКАЦИИ КАК ФАКТОР

РАЗВИТИЯ СОЗНАНИЯ Автор: ИЗМАГУРОВА В.Л. ИЗМАГУРОВА Виктория Леонидовна — кандидат психологических наук, доцент кафедры организационного проектирования систем управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ (РАНХиГС). Адрес: 119571, г. Москва, проспект Вернадского, 82, стр.1. Тел.: +7(499)956-90-21. E-mail: izmagurova@mail.ru. Аннотация: проблема развития сознания актуальна на протяжении всей истории человечества, в силу ее активного влияния на уровень и качество жизни как отдельного человека, так и всего общества в целом. Социальное взаимодействие, в психологическом контексте, основано на сходной или различной картине мира взаимодействующих субъектов. Различие картины мира может выступать источником конструктивного или деструктивного взаимодействия. Социальное взаимодействие предполагает различные формы диалога, заключающегося в трансформации первоначальных установок его участников относительно актуального вопроса. Психологические механизмы диалога включают аутокоммуникативные процессы, протекающие в частности, в форме внутреннего диалога. Устойчивые конструктивные формы аутокоммуникации необходимы для успешного разрешения противоречий. Помимо этого, они способствует развитию сознания субъекта в направлении создания все более интегрированной и полной картины мира, позволяющей эффективно взаимодействовать с окружающим миром. Эти процессы происходят как на уровне индивидуального, так и общественного сознания. Результаты эмпирических исследований показывают, что оптимальной формой конструктивного трансформирующего внутреннего диалога является полилог, позволяющий субъекту рассмотреть решаемый вопрос в нескольких различных контекстах, а также занять относительно эмоционально насыщенной проблемы, с целью поиска ее оптимального решения, рефлексивную, невовлеченную позицию. Ключевые слова: аутокоммуникация, коммуникация, общение, внутренний диалог, диалог, полилог, внутренний полилог, развитие сознания, смысловые позиции сознания, рефлексия.

Вопрос развития и саморазвития сознания является одной из фундаментальных проблем философии и классической психологии. От ее решения зависит понимание природы и сущности человека, детерминирующих факторов исторического процесса, поиски путей решения глобальных проблем современности. Для западноевропейской философии, начиная с Сократа, преимущественно характерна уверенность в саморазвитии сознания, человеческого разума. На этом основывались оптими-

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

стические замыслы социалистов-утопистов эпохи Возрождения, философов Нового времени. Достаточно рельефно это выражено, например, в философии Кондорсе, который считал неизбежной социальную гармонию и прогресс в силу саморазвития разума. Небезынтересно, что в наше время Римский клуб решение мировых проблем также видит в совершенствовании личности, саморазвитии человеческого сознания [1]. Одной из интересных современных концепций развития сознания является теория спиральной динамики К. У. Грэйвза [2]. В соответствии с ней человечество в ходе филогенеза и каждый человек в ходе онтогенеза проходят несколько уровней развития сознания: от примитивного, наполненного агрессивными инстинктами и борьбой за выживание, до высшего — направленного на гармоничное единение интересов всех членов общества и творческое совместное развитие. Анализ описания уровней сознания Грэйвзом показывает, что развитие происходит от максимального разделения членов человеческих сообществ, осознания своей отделенности и необходимости выживать в жестокой борьбе за существование к идее совместного развития, основанного на гармоничном взаимодействии с окружающими, единении для достижения цели. Это развитие основано на трансформации ценностей субъекта. Закономерно появляется вопрос: что же выступает движущей силой развития и саморазвития сознания? Вероятно, одним из механизмов такого развития является взаимодействие членов сообщества между собой и поиск его более продуктивных способов, находящий отражение в развитии сознания. Появление и генезис сознания как субъективного образа объективной реальности связаны с противопоставлением, выделением человеком себя из окружающего мира, различением «Я-Другой», а также возникновением диалогизма как принципа существования и развития. Сам процесс развития культуры и цивилизаций основан на диалогичной природе сознания, означающей возможности его изменения в процессе взаимодействия с другим человеком. Происходящие в ходе диалога объединение и взаимная корректировка субъективных образов реальности его участников, создает более объективный образ единого мира, становящийся затем достоянием носителей индивидуального сознания. Диалогичность признается важной характеристикой сознания в рамках ряда концепций: М. М. Бахтина, В. С. Библера, М. Бубера, А. А. Ухтомского, Л. С. Выготского, А. В. Брушлинского, В. В. Столина, А. Б. Орлова, Е. В. Улыбиной, В. В. Знакова, А. У. Хараша, Ю. М. Лотмана; в психоаналитической традиции: З. Фрейд, Ш. Ференци, М. Кляйн.

Диалог и внутренний диалог как формы коммуникации и аутокоммуникации Важнейшая характеристика диалога — наличие обратной связи между партнерами, обмена мыслями, чувствами и отношениями. В ходе

ТЕОРИЯ КОММУНИКОЛОГИИ

диалога вероятно появление качественно нового знания. Упрощенная трактовка диалога как формы устной речи практически отождествляет диалог и общение. Традиционно общение рассматривается как взаимодействие двух или более людей, осуществляемое речевыми или неречевыми средствами. Характеристики этого взаимодействия определяются мотивами общающихся [3]. Термин «общение», тем не менее, иногда рассматривают как синоним именно речевого общения, а точнее, такой его разновидности, как диалог. В этом случае его сопоставляют с понятием коммуникации. Можно различить коммуникацию в широком и узком смысле слова. Коммуникация в широком смысле — синоним общения. А. А. Леонтьев [4] рассматривает коммуникацию как синоним межличностного общения. В этом семантическом поле присутствуют понятия коммуникативного стиля, коммуникативной компетентности, применяемые, в частности, в современной бизнес-психологии и практике социальнопсихологического тренинга. Другое понимание термина «коммуникация» сформировалось в современной зарубежной и отечественной коммуникативистике — науке, изучающей гуманитарные функции средств массовой информации (СМИ) и их воздействие на различные сферы социально-культурной жизни. Изучаются проблемы коммуникаций, журналистики, паблик рилейшнз, рекламы [5]. Термин «коммуникация» в исследованиях ученых США, Канады и стран Западной Европы второй половины ХХ века скорее применяется для характеристики различных аспектов общественной жизни (в частности, на фоне психологических явлений), чем для описания и анализа собственно психологических феноменов. В соответствие с российской психологической традицией мы понимаем коммуникацию как разновидность общения, выделяемую на основе выполняемой им функции передачи информации. Российские исследователи различают несколько функций общения, сопоставляя их с функциями диалога. Одна из них — установление взаимосвязи и поддержание контактов. Это условие перехода к диалогу. Назначение диалога, в частности, состоит в обмене мнениями, определении и согласовании позиций. Выражать эти позиции могут отдельные личности, коллективы. Также их носителями могут выступать идеи, концепции, точки зрения, существующие в рамках определенного сознания. В последнем случае речь идет о внутреннем диалоге (А. В. Брушлинский; Г. М. Кучинский; А. В. Визгина и др.). А. А. Бодалев в качестве социально-психологического процесса общения рассматривает процесс чтения книги. Субъект-субъектное общение происходит в процессе обучения: «…когда учащийся выходит на личность автора учебника, постигая знания, которые в этот учебник заложены» [3, с. 20]. Эти формы общения характеризуются взаимодей-

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

ствием субъекта не с реальным, находящимся с ним в прямом контакте субъектом, а с воображаемым. Психологическое различие общения с реальными и воображаемыми собеседниками состоит в том, что реальные субъекты побуждаются в общении своими мотивами и преследуют собственные цели, воображаемого собеседника наделяют представляемыми, приписываемыми свойствами. Бодалев расширяет понятие общения, включая в его объем внешне ненаблюдаемые проявления аутокоммуникации. Это феномен Бодалев подразделяет на различные виды, в зависимости от того, с кем или чем человек контактирует — с животными, с Богом, с самим собой, с техникой, с произведением искусства. Эти виды общения могут оказаться развитыми в разной степени у различных людей. Эффективность человека как субъекта общения предполагает равномерность их развития. Феномен общения более сложен, чем представлялось ранее в психологии общения, — в связи с тем, что существует аутокоммуникация. Бодалев предлагает понятие пространства общения, в которое входит и внутреннее пространство. Он рассматривает исследование аутокоммуникации как нетрадиционную, малоразработанную тему в отечественной психологии. Анализ литературы показывает, что ряд авторов обозначают процесс внешнененаблюдаемого общения субъекта: диалога, протекающего в сознании субъекта, — «автокоммуникацией» [6], «внутренним диалогом» [7]; [8], «интра-субъектной коммуникацией» [9]; [10], «интрапсихической коммуникацией» [11]; [12]. По мнению Лотмана, место автокоммуникации в системе культуры не менее значимо, чем собственно коммуникации, так как передача сообщения в системе «Я-Я» приводит к качественной трансформации и перестройке самого «Я», а также формированию большей активности субъекта, способного не просто пассивно воспринимать информацию, но и активно ее перерабатывать. Низкий уровень развития автокоммуникативной ориентации характеризует культуры умственного потребительства. В то же время культуры, ориентированные на процессы внешней коммуникации, более динамичны и дают быстрый прирост знаний. Наиболее жизнестойкими являются те социальные системы, где сбалансированы процессы коммуникации и автокоммуникации [6].

Механизмы аутокоммуникации Внутренние диалог, монолог и полилог — формы аутокоммуникативного процесса. Монолог и полилог можно рассматривать как разновидности диалога: в первом случае в качестве активной выступает лишь одна из сторон диалога, в результате чего диалог превращается в монолог; во втором — общение происходит между тремя и более участниками. Важным свойством всех диалоговых форм общения выступает динамичное взаимодополнение интеллектуальных позиций. Для возник-

ТЕОРИЯ КОММУНИКОЛОГИИ

новения диалога необходимо различие в точках зрения, несводимость одной позиции к другой, а также способ выражения этих позиций: например, «вопрос-ответ», «доказательство-опровержение». В диалоге выделяются два последовательных этапа: 1) «фаза понимания», которая заключается в установлении различий в позициях; 2) «фаза продуктивного мышления» — продвижение к решению общей проблемы. Здесь диалог удваивается, помимо внешнего, разворачивается внутренний план его протекания. В ходе диалога совершается сближение позиций участников в результате обмена мыслями. Одним из важнейших результатов диалога является осознание неуниверсальности привычного. Итак, диалог и внутренний диалог мы рассматриваем как диалоговые формы общения, обладающие общими ключевыми характеристиками: наличием обратной связи в процессе взаимодействия реальных или воображаемых субъектов, возможностью появления нового содержания в ходе такого взаимодействия, а также принципиальной незавершимостью процесса общения и преобразования взглядов и точек зрения собеседников. Понимание в ходе диалогового общения субъектов предполагает приведение в соответствие внутреннего и внешнего планов протекания диалога. Одними из первых заслуживают внимания вопросы: при каких условиях актуализируется внутренний диалог, и что обусловливает механизм его функционирования? Теоретический анализ психологической, философской и психотерапевтической литературы формирует представление о внутреннем диалоге как о феномене сознания, самосознания, мышления и речи [13], (Ж. Пиаже; А. Р. Лурия; А. А. Ухтомский; Дж. Верч; А. В. Брушлинский; Г. М. Кучинский; В. Ф. Петренко; А. В. Визгина); [14]; [15], как о неотъемлемой составляющей измененных состояний сознания (ИСС) и механизме их возникновения и развития (А. В. Россохин); как о психотерапевтическом приеме (А. Б. Орлов; Ф. Перлз; А. В. Россохин); как о приеме художественного изображения внутреннего мира литературных героев (М. М. Бахтин); как о механизме поиска и определения субъектом своей жизненной позиции (В. С. Библер; М. Бубер; А. Ф. Копьев; Т. А. Флоренская). Зарубежные исследователи, анализируя, по сути, феномен внутреннего диалога, тем не менее, для его обозначения используют термин «внутренняя речь», не отличая его от последней. Зарубежные исследования группируются вокруг нескольких тем: латентной диалогичности организации нарратива (Labov, Waletzky; Prince; Singer; Polkinghorne; Брокмейер, Харре); исследования перерабатывающей информацию функции внутреннего диалога в процессе обучения (Питер Коуд); значения внутреннего диалога в процессах самосознания и протекания эмоций — Жан Вандель; Шанас Роф отмечает ведущую роль внутреннего

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

диалога в процессах предвидения возможного развития текущей ситуации, в эмоциональных переживаниях и их психологическом преобразовании. Внутренний диалог рассматривается как лингвистическая единица и предмет лингвистического исследования (Владимир Туманов). Проводится анализ внутреннего диалога в концепциях Бахтина и Выготского: Ален Чейн и Донато Тарулли, изучая работы как североамериканских (Козулин; Сэмпсон; Верч), так и российских ученых (в частности, Радзиховского; Зинченко), обращающихся к концепциям Бахтина и Выготского, отмечают попытки развития культурно-исторической модели сознания. Г. Херманс предлагает концепцию диалогической структуры «Я». Эта структура имеет социальное и культурное происхождение, она формируется в диалоге со значимыми другими. Опираясь на концепцию полифонического сознания Бахтина, Херманс и его последователи выделяют в структуре «Я» множество относительно самостоятельных «голосов» («Я-позиций»), которые ранее представляли собой участников некоторых социальных отношений. Каждая из этих позиций выражает различные части личностного сознания, порождая соответствующие им воспоминания или истории (нарративы). В рамках ряда психотерапевтических направлений: гештальттерапии (Ф. Перлз); транзактного анализа (Э. Берн; А. В. Петровский), когнитивной психотерапии (А. Бек); интерактивной психотерапии в ИСС (А. В. Россохин) описаны конфликтные и позитивные — приводящие к разрешению внутреннего конфликта — формы внутреннего диалога. Подводя итог и анализируя результаты этих исследований, мы приходим к выводу, что внутренний диалог — механизм взаимодействия смысловых позиций сознания. Смысловые позиции — зафиксированные в форме относительно устойчивых смысловых образований личностные и (или) эмоциональные отношения субъекта к значимым событиям, обстоятельствам, людям, взаимоотношениям. В общепсихологическом эмпирическом исследовании В. В. Столина, А. В. Визгиной внутренний диалог предстает одним из носителей психических процессов более высокого порядка, чем он сам. С этой точки зрения, подобно тому, как память, восприятие, внимание могут участвовать в системной организации высших психических функций (ВПФ), внутренний диалог выступает механизмом мыслительных процессов, а также функционирует в структуре самосознания. Во внутреннем диалоге протекают процессы переосмысления и порождения новых смыслов, изменения иерархии и осознания мотивов; но, в рамках этой концепции, внутренний диалог сам по себе не порождает новых смыслов, а лишь осуществляет эти процессы. Внутренний диалог может быть механизмом различных функциональных систем, не только сознания, — например, мышления и рефлексии.

ТЕОРИЯ КОММУНИКОЛОГИИ

Важно различить понимание внутреннего диалога как носителя процессов более высокого уровня и как внутриличностного процесса. Внутренний диалог направляется, в частности, мотивом осознания содержаний самосознания — суждения о своих личностных качествах, характеристиках взаимодействия «Я» и мира. В отличие от простого самонаблюдения, как и рефлексия, он включает некоторые оценочные компоненты. Рефлексия может выступать в качестве деятельности, если у субъекта актуализируется мотив самопознания, осознания чего-либо. Функция сознания — отражение реальности, функция самосознания — отражение себя в сконструированном образе реальности, стремление ответить на вопросы: «Как я вижу этот мир, и где я нахожусь в нем?»; функция личностного внутреннего диалога — осознание содержаний сознания, размышление над темой: «Почему Я вижу мир именно таким, и почему я нахожусь в нем именно здесь?». Следствие актуализации внутреннего диалога — осознание привычных стереотипов поведения, мышления, определяющих ту или иную организацию самосознания, тот или иной образ мира, способ деятельности. Субъект приобретает способность сознавать собственные стереотипные схемы восприятия мира и себя в нем, а также причины их формирования; начинает понимать их относительность и отделять от своего «Я». Таким образом, если ранее субъект производил оценку действий окружающих людей и своих поступков, событий своей жизни с позиции нерефлексируемых им установок, то теперь его «новое Я» производит ревизию самих этих установок, пересмотр прежнего жизненного опыта, в результате чего изменяется его самоотношение, самооценка и самосознание. Рассмотренный нами ряд трансформаций интрапсихических содержаний в результате их осознания можно продолжить, если обратиться к феноменологии медитативного опыта; описаниям практики исихазма в христианской литературе. В этих источниках зафиксирован феномен прерывания внутреннего диалога при сохранении способности рефлексии (феномены мышления образами, внутреннего молчания). Чем более глубокий пласт психической реальности осознается, тем более значительными будут возможные изменения. Внутренний диалог — интрапсихический процесс, вид внутренней речи. Он направлен как на разрешение интеллектуально-неоднозначной, конфликтной проблематики, так и на преобразование личностно и эмоционально значимых содержаний сознания. Внутренний диалог — один из способов преобразования субъектом эмоционально насыщенных, личностно и (или) интеллектуально значимых содержаний сознания. Это механизм взаимодействия смысловых позиций сознания, которые могут быть конфликтными (противоположными), неоднозначными (противоречивыми) или нейтральными. Метафорически, смысловые позиции — «внутренние собеседники» интрапсихической реальности субъ-

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

екта. В ходе взаимодействия возможно появление их качественно новых характеристик.

Результаты эмпирического исследования внутреннего диалога Объективному изучению, проводимому независимым исследователем, доступны лишь вербализованные формы внутреннего диалога. Возможно и субъективное наблюдение внутреннего диалога, отчасти преобразующее его протекание. В первом случае понятие внутреннего диалога конструируется на основе анализа феномена вербализованного внутреннего диалога; во втором — на основе осознания собственного внутреннего диалога. В отечественных эмпирических исследованиях внутреннего диалога [8], [14], [16], [17] и др., — отмечается трудность четкого обозначения этого феномена как реального жизненного процесса. Трудность его изучения заключается в сложности формализации исследовательских методик и точного определения эмпирической подоплеки теоретического понятия. Но исследование этого феномена актуально не только с точки зрения теоретических разработок, но и применения его результатов для практических целей: личностного саморазвития, а также различных видов воздействия — психотерапевтического, педагогического, управленческого и др. Материалом проведенного нами эмпирического исследования послужили письменные транскрипты психоаналитических сессий — диалогов клиента и психоаналитика. Исследования проводились на материале сессий двух клиентов (общий объем текста 150 с.), проходивших психоанализ в течение двух лет с частотой три сессии в неделю [17]. Опорными для экспертного определения внутреннедиалогических фрагментов текста выступали два индикатора: наличие в высказывании одного и того же субъекта несовпадающих смысловых позиций — относительно одного вопроса, и присутствие в тексте я-, ты- высказываний. Результаты проведенного качественно-количественного анализа текстов, включающих фрагменты вербализованного внутреннего диалога, показали, что в ходе развития внутреннего диалога формируется и осуществляется возможность возникновения качественно новых содержаний сознания и самосознания. Внутренний диалог выступает носителем процессов мышления и самосознания в случае его неосознанности, отсутствия рефлексии по поводу него. В этом смысле даже в глубоких измененных состояниях сознания, характеризующихся очень слабым уровнем рефлексии и активности сознания, возможно существование внутреннего диалога, кажущегося бессознательным, но на самом деле протекающего на самом краю сознания и выражающего его активность (А. В. Россохин).

ТЕОРИЯ КОММУНИКОЛОГИИ

Структура внутреннего диалога представляет собой интериоризованные образы значимых других («внутренних собеседников») и различные (патологические, нейтральные, продуктивные) формы взаимодействий между ними. В большей части случаев в вербализованных формах внутреннего диалога отсутствует структура внешнего диалога, и тогда позиции «внутренних собеседников» можно определять, исходя из типичных, обобщаемых в единые категории содержаний высказываний (например, выражение тех или иных эмоций, осознание переживаний, размышление). Метафора «внутренних собеседников» задает представление внутреннего диалога как способа организации интрапсихологического пространства взаимодействующих аспектов «Я». Его нарушения приводят к различным личностным нарушениям. Интрапсихологическое пространство организуется в результате интериоризации интерпсихологического. Его изменение требует экстериоризации сложившихся форм внутреннего диалога с целью их переосмысления и преобразования посредством встраивания новых «внутренних собеседников» и трансформации прежних. Эти процессы осуществляются, в частности, в ходе психоаналитической работы с клиентом, в ходе которой внутренний диалог превращается в полилог. Особенность внутреннего (также как и внешнего) полилога обнаруживается в том, что каждый его участник учитывает позиции всех других «собеседников», независимо от того, обращается ли он в данный момент ко всем «собеседникам» сразу или только к одному из них. Таким образом, вырабатывается особая линия «беседы», объединяющая высказывания всех ее «участников». В данном случае происходит полилог между новыми и прежними «участниками» внутреннего диалога, осуществляется взаимопроникновение их позиций. Такая форма внутренней речи обладает наибольшей важностью в плане личностных изменений. Полилог эмпирически наблюдаем в тексте психоаналитических протоколов в виде включения в диалог двух смысловых позиций третьей, являющейся итогом протекания данного внутреннего диалога. Возникновение «третьей» диалогизирующей стороны, превращающей диалог в полилог, протекающий в реальном времени «здесь-исейчас», создает условия для преодоления привычных стереотипных форм самосознания и отношения к окружающему миру. Действительно, позиция «третьего собеседника», содержащая новую по отношению к уже существующей, окрашенную иными эмоциями, информацию о себе и о мире, размыкает систему внутреннего диалога, создавая условия ее трансформации извне. Иными словами, возникает особая «промежуточная форма диалога», содержащая элементы как внешней, так и внутренней речи, когда речь одновременно направлена и к своему внутреннему собеседнику, и к внешнему участнику диалога. (О существовании переходных форм от внутренней речи к внешней писал П. Я. Гальперин).

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

Данная форма диалога обычно включает высказывания, отражающие позицию самонаблюдения, рефлексии второго уровня — то есть рефлексии о рефлексии, имевшей место ранее — пересмотр собственных привычных способов самовосприятия и восприятия окружающего мира, создающий условия для личностных изменений. А. Б. Орлов предлагает категорию триалога, рассматривая его, в частности, как реальный феномен практики психотерапевтического консультирования, в которой к диалогу позиций психотерапевта-консультанта и клиента присоединяется позиция («голос») наблюдателя — третьего участника общения. Третий участник может присутствовать как в реальной ситуации общения, так и на интрапсихическом плане в качестве «внутреннего собеседника». Выявленная нами в структуре позитивного внутреннего диалога позиция «третьего собеседника» осуществляет несколько функций: наблюдает, рефлексирует, анализирует, оценивает — то есть, обобщая, можно сказать, что данный внутренний объект формирует определенное отношение субъекта к его собственным содержаниям сознания. Подводя итог, можно сказать, что полилогическая форма аутокоммуникации, включающая рефлексивные механизмы, трансформирует содержания сознания субъекта, формируя более объективную картину мира. Это способствует развитию сознания как отдельного человека, так и социума, членом которого он является. Последнее возможно на основе диалогического взаимодействия развивающихся субъектов с другими представителями сообщества.

Литература 1. Мамедов Н.М. Контекст экологического образования // Непрерывное образование. 2012, №2 (2), с. 13-19. 2. Бек Д., Кован К. Спиральная динамика // Открытый мир, 2010. 3. Бодалев А.А. О содержательном богатстве феномена общения и его вариативности // Психологические проблемы самореализации личности. Сборник научных трудов. Вып. 2. Краснодар, 1997. С. 18–25. 4. Леонтьев А.А. Психология общения. М., 1999. 5. Шарков Ф.И., Подгорная Л.Д. Генезис теорий массовой информации и коммуникации. // Коммуникология. 2013. Том 2. № 2. С. 24-39. 6. Лотман Ю. М. Автокоммуникация: «Я» и «Другой» как адресаты (О двух моделях коммуникации в системе культуры)// Семиосфера / Ю. М. Лотман. СПб., 2000. С. 159-165. 7. Бахтин М. М. Искусство и ответственность. К философии поступка. Автор и герой в эстетической ответственности. Киев, 1994. 8. Кучинский Г. М. Психология внутреннего диалога. Минск, 1988. 9. Петровский А. В. Личность в психологии с позиций системного подхода // Вопросы психологии. 1981. № 1. С. 57-66. Выготский Л.С. Мышление и речь. М., 1996. 10. Петренко В.Ф. Психосемантика сознания. М., МГУ, 1988. 11. Фрейд 3. Введение в психоанализ. М., 1997. 12. Перлз Ф. Практика гештальттерапии. М., 2001. 13. Выготский Л.С. Мышление и речь. М., 1996.

ТЕОРИЯ КОММУНИКОЛОГИИ 14. Соколова Е.Т., Бурлакова Н.С. К Обоснованию метода диалогического анализа случая // Вопросы психологии. 1997. № 2. 15. Улыбина Е.В. Психология обыденного сознания. М., 2001. 16. Россохин А.В., Измагурова В.Л. Внутренний диалог и его связь с рефлексией // Вопросы психологии. 2008. №4. С. 3-14. 17. Россохин А.В., Измагурова В.Л. Эмпирическое исследование взаимосвязи внутреннего диалога и рефлексии // Вопросы психологии. 2008. №5. С.105-120.

PHENOMENON OF AUTOСOMMUNICATION AS

FACTOR OF DEVELOPMENT OF CONSCIOUSNESS Author: IZMAGUROVA V. L. IZMAGUROVA Victoria Leonidovna, Candidate of psychological sciences, Associate professor of department of organizational design of control systems of Institute of Public Administration and Management of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA). Address: 84, Vernadskogo prospekt, Moscow, Russian Federation 119571 Ph.: +7(499)956-90-21. E-mail: izmagurova@mail.ru. Abstract: the problem of development of consciousness is actual throughout all history of mankind, owing to its active influence on level and quality of life both of a certain person, and all the society in general. Social interaction, in a psychological context, is based on similar or various pictures of the world of the interacting subjects. Distinction of a picture of the world can act as a source of constructive or destructive interaction. Social interaction is based on various forms of the dialogue. Transformation of initial attitudes of participants take place in the dialogue. Psychological mechanisms of dialogue include the auto communicative processes proceeding in particular in the form of inner dialogue. Steady constructive forms of an autocommunication are necessary for successful resolution of conflicts. In addition, they promotes development of consciousness of the subject in the direction of creation of more and more integrated and full picture of the world allowing to interact effectively with world around. These processes happen both at the level of individual and public consciousness. Results of empirical researches show that an optimum form of the constructive transforming inner dialogue is the polylogue allowing to consider the resolved issue in several various contexts. Also polylogue allows to take the reflexive, not involved position to the emotionally rich problem. It allows to search optimum decision of this problem. Keywords: autocommunication, communication, relations, inner dialogue, dialogue, polylogue, inner polylogue, development of consciousness, semantic positions of consciousness, reflection.

References: 1. Mamedov N.M. Kontekst jekologicheskogo obrazovanija//Nepreryvnoe obrazovanie. 2012, №2 (2), S. 13-19. [Mamedov, N. M. (2012). Context of ecological education// Continuous education, No. 2 (2), P. 13-19].

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY 2. Bek D., Kovan K. Spiral’naja dinamika// Otkrytyj mir, 2010. [Beck, D., Kovan, K. (2010). Spiral dynamics//Open world]. 3. Bodalev A.A. O soderzhatel’nom bogatstve fenomena obshhenija i ego variativnosti// Psihologicheskie problemy samorealizacii lichnosti. Sbornik nauchnyh trudov. Vyp. 2. Krasnodar, 1997. S. 18–25. [Bodalev, A.A. (1997). About substantial richness of a phenomenon of communication and its variability//Psychological problems of selfrealization of the personality. Collection of scientific works. Issue 2. Krasnodar, p. 18-25]. 4. Leont’ev A.A. Psihologija obshshenija. M., 1999. [Leontyev, A.A. (1999). Psychology of communication. Moscow]. 5. Sharkov F.I. Podgornaya L.D. Genesis teoriy massovoy informatsii I kommunikatsii. // Kommunikologiya. Tom 2. No 2. 2013. [Sharkov F.I. Podgornaya L.D. ‘Genesis of theories of mass information and communication’. Communicology. No.2 November-December 2013]. 6. Lotman Ju. M. Avtokommunikacija: «Ja» i «Drugoj» kak adresaty (O dvuh modeljah kommunikacii v sisteme kul’tury)// Semiosfera / Ju. M. Lotman. SPb., 2000. S. 159-165. [Lotman, Yu. M. (2000). Autocommunication: “I” and “Another” as addressees (About two models of communication in system of culture)//Semiosfera / Lotman, Yu. M. SPb., p. 159-165]. 7. Bahtin M.M. Iskusstvo i otvetstvennost’. K filosofii postupka. Avtor i geroj v jesteticheskoj otvetstvennosti // M. M. Bahtin. Kiev, 1994. [Bakhtin, M. M. (1994). Art and responsibility. To act philosophy. The author and the hero in esthetic responsibility.Kiev]. 8. Kuchinskij G.M. Psihologija vnutrennego dialoga. Minsk, 1988. [Kuchinsky, G. M. (1988). Psychology of inner dialogue. Minsk]. 9. Petrovskij A.V. Lichnost’ v psihologii s pozicij sistemnogo podhoda // Voprosy psihologii. 1981. № 1. S. 57-66. [Petrovsky, A. V. (1981). Personality in psychology from positions of system approach // Voprosy psikhologii. No. 1. P. 57-66]. 10. Petrenko V.F. Psihosemantika soznanija// V. F. Petrenko. M., 1988. [Petrenko, V. F. (1988). Psychosemantic of consciousness. Moscow]. 11. Frejd Z. Vvedenie v psihoanaliz. M., 1997. [Freud, Z. (1997). Introduction to psychoanalysis. Moscow]. 12. Perlz F. Praktika geshtal’tterapii. M., 2001. [Perlz, F. (2001). Practice of a geshtalttherapy. Moscow]. 13. Vygotskij L.S. Myshlenie i rech’. M., 1996. [Vygotsky, L.S. (1996). Mind and speech. Moscow]. 14. Sokolova E.T., Burlakova N.S. K Obosnovaniju metoda dialogicheskogo analiza sluchaja // Voprosy psihologii. 1997. № 2. [Sokolova, E.T., Burlakova, N. S. (1997). To Justification of a method of the dialogical analysis of a case // Voprosy psihologii. No. 2]. 15. Ulybina E.V. Psihologija obydennogo soznanija. M., 2001. [Ulybina, E.V. (2001). Psychology of ordinary consciousness. Moscow]. 16. Rossohin A.V., Izmagurova V.L. Vnutrennij dialog i ego svjaz’ s refleksiej // Voprosy psihologii. 2008. №4. S. 3-14. [Rossokhin, A.V., Izmagurova, V. L. (2008). Inner dialogue and its communication with a reflection // Voprosy psihologii. No. 4. P. 3-14]. 17. Rossohin A.V., Izmagurova V.L. Empiricheskoe issledovanie vzaimosvjazi vnutrennego dialoga i refleksii // Voprosy psihologii. 2008. №5. S.105-120. [Rossokhin, A.V., Izmagurova, V. L. Empirical research of interrelation of inner dialogue and reflection // Voprosy psihologii . No. 5. P. 105-120].

СОЦИОЛОГИЯ УПРАВЛЕНИЯ (КОММУНИКАТИВНЫЙ АСПЕКТ)

СОЦИОЛОГИЯ УПРАВЛЕНИЯ (КОММУНИКАТИВНЫЙ АСПЕКТ) SOCIOLOGY OF MANAGEMENT (COMMUNICATIVE ASPECT)

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

КОММУНИКАТИВНАЯ СОСТАВЛЯЮЩАЯ

В СОЦИАЛЬНОМ ЭФФЕКТЕ ПОСЕЩЕНИЯ ПРАВОСЛАВНЫХ МЕСТ ПОКЛОНЕНИЯ Авторы: ШАРОНОВА С.А., ИСТОМИН Д.В. ШАРОНОВА Светлана Алексеевна — доктор социологических наук, профессор кафедры Общей социологии Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, Адрес: 115184, г. Москва, ул. Новокузнецкая, 23Б Тел.: 8 (495) 953-31-21, E-mail: s_sharonova@mail.ru, ИСТОМИН Дмитрий Васильевич — бакалавр Факультета социальных наук Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета Адрес: 115184, г. Москва, ул. Новокузнецкая, 23Б Тел.: 8 (495) 953-31-21, E-mail: dmitry-istomin6236@yandex.ru Аннотация. Коммуникации современного общества, обладая мощными информационными и коммуникативными технологиями, стали весьма интенсивными и быстро доступными. Благодаря чему они выглядят хаотичными на индивидуальном уровне. Казалось бы, на индивида обрушивается огромный коммуникативный поток. В данной статье делается попытка разобраться с феноменом «коммуникативный поток» и выяснить механизмы использования его в социологическом исследовании. Ключевые слова: коммуникация, коммуникативный поток, социальные группы, места поклонения.

В статье «Современные социальные коммуникации как точка бифуркации традиционных социальных институтов» [1] мы рассматривали феномен социальных коммуникаций в рамках социальных институтов. Мы остановились на определении «социальных коммуникаций как сложного явления, которое обладает социальным пространством, социальным временем и социальным смыслом» [2, 8]. Кроме того, мы отметили, что «социальные коммуникации имеют, по крайней мере, два уровня реализации: на индивидуальном уровне в системе межличностного общения и на социальном в системе информационного обмена между элементами общества» [1]. В данной статье мы остановимся на механизме действия коммуникативных потоков, пересекающихся в одной точке. Эти коммуникативные потоки осуществляют представители различных социальных групп, а точки их пересечения принадлежат институту религии. Коммуникативные потоки, происходящие среди людей, явление сложное. В это понятие мы вкладываем коммуникации, осуществляемые в рамках определенной социальной группы. Поскольку человек в современном обществе принадлежит к нескольким социальным груп-

СОЦИОЛОГИЯ УПРАВЛЕНИЯ (КОММУНИКАТИВНЫЙ АСПЕКТ)

пам, классифицируемых на основании различных принципов (например, принадлежность к религии, принадлежность к гендеру, принадлежность к профессии, принадлежность к социальной страте и т.д.), то через него проходит множество коммуникативных потоков, с одной стороны; с другой, — теоретически мы вынуждены всегда упрощать этот феномен, выделяя какие-то отличительные и специфические черты людей, объединяя их в соответствующие социальные группы. В нашем случае была сделана попытки изучить социальное значение посещения православных мест поклонения. Создавая методологическую модель исследования, мы опирались на, казалось бы, несовместимые парадигмы: позитивистскую и феноменологическую. Важным элементом из позитивизма для нашей работы было выделено признание существования психологического элемента социальной жизни как социального факта, который выражается через коллективные верования и чувства. Данный постулат разрабатывался последователем Дюркгейма — Марселем Моссом. Дюркгейм ввел понятие социальный факт [3]. Из двух его видов: морфологические и духовные, — Мосс дополнил новым социальным содержанием и расширил понимание духовных фактов на основании социологического знания [4]. В феноменологии была выбрана Феноменолого-психологическая редукция, которая позволила осуществить поворот от восприятия мира исследователем к осознанию фиксируемых переживаний, а затем перейти к конструированию реальности через полученный эмоциональный опыт [5]. Эмоции мы рассматривали как социальный фактор, который управляет социальными процессами и содействует производству определенных социальных последствий [6]. Согласно теоретическим представлениям о сакральном, то сакральное не существует без профанного и стремление к сакральному распространяется на весь экзистенциальный мир человека вне зависимости от того, религиозен человек или нет [7]. Таким образом, можно предположить, что и для светских людей, и для религиозных существует определенные сакральные символы, и что набор этих символов может отличаться. Эмпирическое исследование проходило в мае 2015 в г. Москва, г. Старый Оскол и селе Алексеевка Белгородской области, было опрошено 154 респондента. Выборка респондентов опиралась на возрастные характеристики 25-45 лет и на религиозную принадлежность: «церковные люди» — те, кто ходит в храм чаще, чем один раз в месяц (82 человека); и «нецерковные люди» — те, кто посещает храм раз в месяц и реже (72 человека). Распределение по гендерному составу составил 50% на 50%. Отбор респондентов производился методом снежного кома. Принцип снежного кома позволял сразу формировать две группы респондентов, поскольку в приходах религиозное сообщество обладает

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

очень плотными связями, и было не сложно отделить тех, кто часто посещает храм, от тех, кто редко в него заглядывает. Основные выводы, к которым мы пришли в нашей работе, изучая социальное значение мест поклонения, оказались следующими: 1. Независимо от принадлежности к группе верующих или светских людей посещение православных мест поклонения создает позитивное эмоциональное состояние, которое ведет к накоплению позитивной энергетики в обществе, способствующей формированию неагрессивного поведения, сплочению и единению людей. 2. В современном российском обществе ориентиры восприятия сакрального относительно мест поклонения в больше мере относятся к религиозным символам, нежели к гражданским. 3. Единение людей более интенсивно происходит на религиозной почве вокруг религиозных символов и догм и менее интенсивно, чем на почве культурно-исторической памяти. 4. Измерение характера позитивной энергетики, возникающей от посещения мест поклонения, позволяет судить о состоянии общества с точки зрения, агрессивности, сплоченности, отношения к традиционным ценностям, индивидуалистических настроений. 5. Проявление жертвенности со стороны религиозно настроенных людей при посещении мест поклонения (ограничение себя ради кого-то или чего-то, внутренняя работа над собой) является основой для активации позитивной энергетики в обществе. Однако в процессе исследования мы выявили еще один феномен — это действие коммуникативной составляющей в эффекте посещения православных мест поклонения. Именно коммуникативная составляющая позволила сделать стратегические, а не описательные выводы по полученным данным. Первое проявление коммуникативной составляющей в эффекте посещения православных мест поклонения состояло в четкой идентификации внутри сообщества на верующих и на профанных. И это внутреннее ощущения себя и других по отношению веры получило подтверждение в ответах респондентов. Так в группе «нецерковных людей» наряду с православными символами сакрального (канонизированные святые — 93%, монастыри — 91,3%) были выделены такие, как георгиевская ленточка (66,7%), и конституция (44,9%). Это подтверждает тот факт, что в обществе что есть сакральное, а что нет, определяют сами люди (группы людей). Отличие этих двух групп просматривалось и в мотивации посещения святых мест: — для нецерковных людей это утешение (54,2%) и отрешенность от мира (25%); — для церковных — утешение (78%), общение с верующими (36,6%) и чувство общности с другими людьми (31,7%).

СОЦИОЛОГИЯ УПРАВЛЕНИЯ (КОММУНИКАТИВНЫЙ АСПЕКТ)

Эти данные позволяют сделать предположение, что отсутствие у нецерковных людей веры выхолащивает их мотивацию посещения православных мест поклонения до функциональной потребности психологической релаксации. А для церковных людей кроме психологического эффекта работает мощный и социально-интегрирующий эффект потребности ощущения религиозного сообщества. Ограничение параметров исследования только православными местами поклонения были сделаны на том основании, что, во-первых, религиозные памятники и комплексы являются притягательными местами для поклонения, а некоторые из них являются местами средоточия огромного числа верующих — паломников, а также туристов; во-вторых, по данным различных социологических исследований основная часть российского населения идентифицирует себя с православием. В этом контексте интересно было посмотреть, как эти коммуникативные потоки скрещиваются в одних и тех же сакральных точках. И здесь можно говорить о втором проявлении коммуникативной составляющей эффекта посещения православных мест поклонения. Не смотря на отмеченные различия этих двух групп, тем не менее, ответы нецерковных людей показывают, что общество в целом в большей степени ориентировано в понятии сакрального и священного на религиозные символы и места поклонения, чем на светские. Нецерковные люди путались в определении иерархии взаимоотношений православной символики, и данные по их ответам отличались более низкой количественной составляющей — интенсивностью выбора. Например, при уточнении какие места являются священными для нецерковных и церковных респондентов на предложенный на выбор перечень мест поклонения ответы респондентов подтвердили то, что в сознании и тех и других доминирующим остается религиозный символ — это православный храм (96,3% у церковных и 87% у нецерковных). На втором месте и для тех и других стоит монастырь (87,8% у церковных и 55,1% 2 нецерковных), на третьем месте для церковных людей — святой источник и места с мощами святых (72% и 65,9% соответственно), а для нецерковных — святой источник и места с мощами людей (50,7% и 46,4% соответственно). Таким образом, через коммуникацию, места религиозного поклонения оказывают влияние и на нецерковных людей, выстраивая для них определенные ценностные ориентиры, которым они могут следовать или нет, но о которых они знают. Само это знание и интенсивность посещения мест поклонения — доказывают, что православные места поклонения являются значимыми не только внутри, но и вне религии. Социальный эффект для общества достигается через эмоциональное состояние человека, которое способствует формированию у индивидов определенных жизненных позиций. Эти позиции в дальнейшем служат

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

основанием для проявления таких качеств, как сплочение, взаимовыручка, жертвенность, тем самым конструируют новую реальность через феномен коммуникации. Третье проявление коммуникативной составляющей эффекта посещения православных мест поклонения состоит в интеграции внутри каждой отдельно взятой рассматриваемой группы. Здесь отличительные черты социальных групп приобрели социально-значимый характер. Для церковных респондентов место поклонения — это не столько отдых (48%), сколько духовная работа, требующая самоотверженности, жертвенности (52%). А для нецерковных людей это место отдыха (72%). Общественно-значимые характеристики людей у церковных подтверждают чувство единения (55%); умиротворения (53,7%), означающего благопристойное поведение (53,7%); внутреннее спокойствие (59,8%), которое в совокупности с остальными показателями ведет к отсутствию агрессии (миролюбию — 51%). Для нецерковных людей такие показатели как умиротворение (50%), внутреннее спокойствие (48,6%), благопристойное поведение (44,4%) также доминируют, но при этом эти показатели ниже, чем у церковных. Особенно следует отметить более низкий процент отсутствия агрессии-миролюбия (34,7%), что означает большую склонность к агрессивному поведению. Показательны ответы на вопрос, с каким чувством люди покидают святые места. Для нецерковных людей проявляется в получении умиротворения (65%), а для церковных — получение умиротворения и потребность вернуться сюда еще раз (соответственно 58% и 53%). Таким образом умиротворение как позитивная энергетика работает у всех респондентов, но, если для церковных людей эта позитивная энергетика поддерживается понимаем того, что посещение православных мест поклонения не просто акт попросил/получил, а это еще и внутренний труд, потребность возвращения и подтверждения, и благодарения. Для нецерковных респондентов эта энергетика пассивная. Однако позитивный потенциал нецерковных людей проявляется в ответе, что после посещения мест поклонения возникает желание приносить людям добро 43 %. Это значительно выше предыдущего показателя миролюбия — 37%. Таким образом коммуникативная составляющая анализа этих двух групп позволил выделить эффект пассивности, получаемой позитивной энергетики нецерковными людьми, и активности позитивной энергетики, получаемой церковными людьми при посещении православных мест поклонения, и получить общий позитивный эффект для общества в целом как сплочение общества и единения с культурно-историческим прошлым страны: 75% всех респондентов соответственно отметили, что способствует единению общества, и 52% — способствует единению с культурноисторическим прошлым страны.

СОЦИОЛОГИЯ УПРАВЛЕНИЯ (КОММУНИКАТИВНЫЙ АСПЕКТ)

Выделенные нами коммуникативные составляющие эффекта посещения православных мест поклонения позволяют выстраивать различные модификации для анализа полученных данных. Для того, чтобы абстрагировать коммуникативные потоки прежде всего необходимо определить характерные черты социальных групп, предполагаемого исследования. Принципы классификации позволяют ограничить пространство исследования и построить логику теоретической модели. Насколько эти принципы классификации социальных групп реально работают в обществе можно выявить на основании первого проявления коммуникационной составляющей через идентификацию респондентов. Межгрупповые коммуникативнные потоки позволяют изучать интеграционные процессы, сходящиеся в определенных точках коммуникации. Данные интеграции происходят большей частью латентно и можно выявить не столько тенденции, сколько стратегический потенциал таких интеграций. Внутригрупповые коммуникативные потоки дают возможность анализировать состояние интеграции группы, потенциал сплоченности и единства. В своем исследовании мы шли традиционным путем: определение проблемы, создание теоретической модели, создание эмпирической модели на базе теоретической модели, интерпретация на основании теоретической модели. Однако выявив значение коммуникативной составляющей эффекта посещения православных мест поклонения, мы видим насколько и как необходимо расширить данное исследование. Во-первых, — это изучение профанных сакральных символом российского общества, что считают люди далекие от любой религии сакральным, насколько эти символы воздействуют на эти группы людей, как длительно это воздействие, и как быстро меняется символический состав «профанного» сакрального. Во-вторых, — это изучение значения сакральных символов других религий на территории России. В-третьих, — это сравнительный анализ взаимовлияния всех этих коммуникативных потоков на формирование энергетического потенциала общества.

Литература 1. Шаронова С. А. Современные социальные коммуникации как точка бифуркации традиционных социальных институтов. // Современные социальные коммуникации — стресс для традиционных институтов общества: Монография. / Под ред. д-ра социол.н. С.А. Шароновой, канд.филос.н. Н.В.Трубниковой. М., 2014. С. 9-23. 2. Соколов А.В. Общая теория социальной коммуникации. — СПб., 2002. 3. Дюркгейм Э. Социология. М., 1995. 4. Мосс М. Социальные функции священного. / Перевод с французского под редакцией Утехина И. В. Научная редактура Утехин И. В. и Геренко Н. М. Составление Трофимов В. Ю. — СПб., 2000.

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY 5. Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. Т. 1. М., 1999. 6. Barbalet J. M. Emotion, Social Theory and Social Structure: A Macrosociological Approach. — Cambridge: Cambridge University Press, 1999. 7. Беккер Г., Босков А. Современная социологическая теория в её преемственности и изменении. М., 1961. 8. Шарков Ф.И. Социология социальных коммуникаций в контексте развития научных направлений «Коммуникология» // Международный научный журнал «Коммуникология», Том 7, №5, 2014, стр. 15-26.

COMMUNICATIVE COMPONENT IN THE SOCIAL

EFFECTS OF VISIT OF ORTHODOX PLACES OF WORSHIP Authors: SHARONOVA S.A., ISTOMIN D.V. SHARONOVA Svetlana Alexeevna, doctor of sociological sciences, professor of the Chair of General Sociology St.Tikhon’s Orthodox Humanitarian University. Address: 23B, Novokuznetskaya st., Moscow, Russia, 115184 Tel.: 8 (495) 953-31-21, E-mail: s_sharonova@mail.ru, ISTOMIN Dmitry Vasilyevich, bachelor student of the Faculty of Social Scienes, St.Tikhon’s Orthodox Humanitarian University. Address: 23B, Novokuznetskaya st., Moscow, Russia, 115184 Tel.: 8 (495) 953-31-21, E-mail: dmitry-istomin6236@yandex.ru Abstract: Communications in modern society, possessing powerful information and communication technologies have become very intense and quickly accessible. Due to this, they look chaotic at the individual level. It would seem that the individual is fallen upon huge communicative streams. This article is an attempt to deal with the phenomenon of “communicative stream” and clarify the mechanisms of using it in a sociological study. Key words: communication, communicative streams, social group, places of warship.

References: 1. Sharonova S.A. Sovremennye sotzialnye kommunikatzii kak tochka bifurkatzii traditzionnyh sotzialnyh institutov. // Sovremennye sotzialnye kommunikatzii — stress dlya traditzionnyh institutov obshestva: Monografiya. / Pod. red. d-ra sociol.n. S.A. Sharonovoy, kand. filos.n. N.V.Trubnikovoy. M., 2014, s. 9-23. [S.A. Sharonova S.A. (2014) Modern social communication as a bifurcation point of traditional social institutions. // Modern social communication — stress for the traditional institutions of society. Ed. Dr. of sociology S.A. Sharonova and PhD N.V. Trubnikova. — Moscow, pp. 9-23]. 2. Sokolov A.V. Obshchaya teoriya sotzialnoy kommunikatsii. SPb., 2002. [Sokolov A.V. (2002) The general theory of social communication. SPb.]. 3. Durkgeym E. Sotsiologiya. M., 1995. [Durkheim E. Sociology. (1995). Moscow]. 4. Moss M. Sotzialnye funktsii svyashchennogo. / Perevod s frantsuzskogo pod redaktziey Utehina I.V. Nauchnaya redarctura Utehina I.V. i Gerenko N.M. Sostavlenie

СОЦИОЛОГИЯ УПРАВЛЕНИЯ (КОММУНИКАТИВНЫЙ АСПЕКТ) Trofimov V.U. SPb., 2000. [Moss M. (2000) The social functions of the sacred. Scientific editing Utekhin I.V. and Gerenko N.M. St. Petersburg]. 5. Gusserl E. Idei k chistoy fenomenologii I fenomenologicheskoy filosofii. T. 1. M., 1999. [Husserl E. (1999) The ideas to pure phenomenology and phenomenological philosophy. T. 1. Moscow]. 6. Barbalet J. M. Emotion. Social Theory and Social Structure: A Macro-sociological Approach. Cambridge: Cambridge University Press, 1999. 7. Bekker G., Boskov A. Sovremennaya sotsiologicheskaya teoriya v ee preemstvennocti I izmenenii. M., 1961. [Becker G, Boskov A. (1961) Modern sociological theory in its continuity and change. Moscow]. 8. Sharkov F.I. Sotsiologiya sotsialnykh kommunikatsiy v kontekste razvitiya nauchnykh napravleniy “Kommunikologiya”. // Mezhdunarodnyi nauchnyi zhurnal “Kommunikologiya”. [Sharkov F.I. Sociology of social communication in the context of the development of scientific direction “Communicology”. // Communicology. Vol.7. No.5. 2014, p. 15-26].

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

ВЛИЯНИЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИХ

УСЛОВИЙ НА ФОРМИРОВАНИЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОГО ПРОСТРАНСТВА В ПОСТИНДУСТРИАЛЬНОМ ОБЩЕСТВЕ Авторы: ИВАНОВ О.Б., ИВАНОВА С.В. ИВАНОВ Олег Борисович — доктор экономических наук, профессор, директор ОАО «Российские железные дороги» по внутреннему контролю и аудиту, заведующий кафедрой корпоративного менеджмента Московского государственного университета путей сообщения (МИИТ). Адрес: 107174, г. Москва, ул. Новая Басманная, 2 Тел.: 8(499) 260-71-31. E-mail: obtelez@gmail.com ИВАНОВА Светлана Вениаминовна — доктор философских наук, профессор, директор Федерального государственного научного учреждения «Институт стратегии развития образования». Адрес: г. Москва, ул. Макаренко 5/16 Тел., 8(495) 683-09-55. E-mail: s.ivanova@itiprao.ru Аннотация: В статье раскрываются особенности формирования образовательного пространства в социально-экономических условиях, присущих постиндустриальной эпохе. Проведенный анализ и сопоставление параметров «место, время, условия» позволяют сделать выводы о степени влияния социально-экономических условий на формирование и трансформацию образовательного пространства на современном этапе развития общества, показывают пути преодоления возникающих противоречий. Ключевые слова: образовательное пространство, социально-экономические условия, постиндустриальная эпоха, проектирование образовательного пространства.

Социально-экономические условия всегда оказывают прямое влияние на образование, и это влияние зависит от специфических характеристик периода государственно-общественного и производственного развития страны, региона. Рассмотрению темы предпосылается изучение основных терминов и определений, потому что все используемые понятия могут иметь некоторые различия в толкованиях, что в нашем случае может повлиять на результаты рассмотрения проблемы. Особенно важно дать определение образовательного пространства и выделить основные характеристики постиндустриальной эпохи. При этом определенную сложность представляет необходимость учета при рассмотрении социально-экономических условий дуализма человеческой природы, оппозиции индивидуального и социального, о чем в различных своих работах говорил Э. Дюркгейм. В частности, им отмече-

СОЦИОЛОГИЯ УПРАВЛЕНИЯ (КОММУНИКАТИВНЫЙ АСПЕКТ)

но, что «эта двойственность соответствует тому двойному существованию, которое мы одновременно ведём: одно из них — чисто индивидуальное и коренится в нашем организме, а второе — социальное и представляет собой просто продолжение общества <…> общество обладает собственной природой, а, следовательно, предъявляет совсем иные требования, нежели те, что предполагаются природой индивида» [4]. Рассматривая экономические и социальные условия, мы должны представлять, что только условия, хотя бы в определенной мере благоприятные для человека как индивида, а не только как социального существа, могут позитивно влиять на образовательное пространство. При том, что формирование образовательного пространства только с субъектных позиций также не возможно, так как в этом случае оно не будет в должной мере решать задачи государства и общества в целом. Таким образом, данное положение предупреждает попытку рассмотреть проблему в гармонии и сталкивает с противоречивым характером отношений образовательного пространства и социально-экономических условий. И в значительной мере делает проблемной, в первую очередь, систему коммуникаций при формировании социально-экономических условий и создании благоприятного эффекта при воздействии на образовательное пространство. Образовательное пространство целесообразно рассматривать с двух сторон: как место, обладающее объектным миром, то есть совокупностью разнообразных объектов, создающих и наполняющих это пространство; и как место и предмет специфической субъектной деятельности, заключающейся в восприятии, действии, воздействии на пространство субъектов, которые связаны с ним тем или иным образом и, влияют на него [7, 8]. Говоря о пространстве, нельзя не сказать о времени — постиндустриальной эпохе. Социолог Д. Белл ввел термин постиндустриальное общество еще в 60-е годы прошлого века. Он прозорливо выделил основные характеристики постиндустриального общества: смена приоритетных видов экономической деятельности (от производства товаров к производству услуг); возрастание роли науки, образования, здравоохранения; рост значения информационных технологий; изменение общественных норм (договор, терпимость, корректность вместо конфронтации и войны); новые основания принятия решений (научное моделирование и прогнозирование). Последующие авторы лишь немного уточняли эти характеристики, например, в части: автоматизации производства, которая уменьшает занятость в непосредственном изготовлении товаров, и ведет к увеличению производительности за счет внедрения высокотехнологичных процессов; резкого повышения доли квалифицированного труда; роста материального благосостояния людей; более полного удовлетворения возрастающих потребностей; изменения

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

рынков труда в сторону востребованности в сфере услуг (в широком понимании, включая также военную сферу и сферу науки и образования). Таким образом, постиндустриальная эпоха предъявляет более высокие требования к квалификации и образованию кадров; ведет к росту числа людей, занятых в интеллектуальных сферах, к изменению интересов людей в сторону творческого развития и, следовательно, к изменению самой структуры общества, росту образовательных потребностей, повышению требований к качеству и уровню образования. Этот вывод подтверждается сравнительным анализом известных мировых рейтингов, который показывает: а) наличие сильной корреляции индекса образования со здравоохранением и предпринимательством и б) отсутствие зависимости индекса уровня образования от абсолютного или относительного его финансирования (количество людей, получающих образование всех уровней, не зависит от государственных и частных расходов на образование) [3]. Эти специфические характеристики постиндустриального общества заставляют нас обратить внимание на специфику формирования образовательного пространства как феномен, наиболее полно отвечающий решению задач, поставленных эпохой. Образование — часть мегасоциума, а образовательная деятельность социальна и тесно связана с экономикой, будучи одновременно и зависимой от нее и влияющей на нее. Указанные характеристики эпохи неразрывно связаны с уровнем социального и экономического развития общества. Экономическая наука выделяет социальные условия, понимаемые как «условия жизнедеятельности индивида в обществе»: уровень образования; квалификация и качество образования работников; уровень и образ жизни; уровень культуры населения; уровень здравоохранения; уровень безработицы; реальные доходы населения; обеспеченность населения материальными благами и услугами; условия труда и его охрана; государственное регулирование социальных условий (социальная защита населения, программа борьбы с бедностью, государственное развитие образования, здравоохранения и пр.); государственная налоговая политика и политика формирования доходов населения (минимальный размер заработной платы, определенный размер пенсий) [13]. На социальные условия в обществе непосредственное влияние оказывают политика государства, внутренняя и внешняя окружающая среда, геополитическая ситуация, и, конечно же, экономические условия, которые определяют: уровни развития производства, производительности труда, товарно-денежных отношений; состояние кредитно-финансовой системы; налоговую политику; рыночную и транспортную инфраструктуру и проч. В части покупательной способности граждан, предложения товаров и услуг, соотношения спроса и наличия товаров и услуг, удовлетворения материальных потребностей, наличия рабочих мест и состоя-

СОЦИОЛОГИЯ УПРАВЛЕНИЯ (КОММУНИКАТИВНЫЙ АСПЕКТ)

ния заработной платы экономические условия самым тесным образом смыкаются с социальными. Таким образом, их нельзя рассматривать в отрыве друг от друга, и правильнее говорить о социально-экономических условиях, которые в обществе также действуют в комплексе. Практически каждая из отдельных позиций социально-экономических условий тем или иным образом влияет на формирование образовательного пространства, которое в свою очередь оказывает воздействие на эти условия, изменяя их. Сопоставляя социально-экономические условия с характеристиками постиндустриального общества, мы видим их корреляцию по интересующим нас позициям. Самое существенное требование эпохи, совпадающее с первейшим социальным условием — уровень и качество образования. О благотворном взаимовлиянии развитой экономики, социальных условий и образовательного пространства можно говорить много, но эта сфера уже достаточно изучена. Сегодня важнее комплексно взглянуть на риски и негативные тенденции. Постоянная динамика социально-экономических условий требует своевременной и адекватной реакции на происходящие изменения. В связи с чем важно постоянное изучение текущей ситуации и возможных рисков. Мировой экономический кризис (как впрочем, и последующий период) продемонстрировал, что существующие системы управления рисками оказались не адекватными, не соответствующими современным вызовам. Таким образом, в новых экономических условиях и перед правительствами государств, и перед глобальными экономическими и политическими альянсами, и перед бизнесом стоит задача обеспечить на новом качественном уровне создание системы выявления, идентификации, оценки и управления рисками. Очередной попыткой и важным вкладом в решение этой проблемы является анализ и обобщение наиболее опасных для мирового сообщества рисков, которые ежегодно представляет Всемирный экономический форум в Давосе [14]. Глобальные риски ежегодно определяются по пяти группам: экономические, экологические, геополитические, социальные и технологические. Хотя следует подчеркнуть, что влияние отдельных рисков затрагивает в большинстве случаев не одну конкретную группу, а несколько или все. Вместе с тем определяются наиболее существенные признаки отнесения конкретных рисков к той или иной группе. В частности, к категории экономических рисков относятся риски, вызывающие наибольшую обеспокоенность с точки зрения вероятности их возникновения и воздействия на макроэкономику, начиная с финансовых систем и инфраструктуры и заканчивая нестабильностью цен и регулятивными вопросами.

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

К категории глобальных экологических рисков относятся риски, вызывающие наибольшую обеспокоенность в сфере окружающей среды, и способные как дестабилизировать экономику и общество, так и спровоцировать геополитический конфликт и истощение жизненно важных ресурсов для Земли и населяющих её людей. К геополитическим рискам относятся риски, вызывающие наибольшую обеспокоенность с точки зрения: внешней и внутренней политики государств и политических блоков, невозможности дипломатического урегулирования конфликтов, роста организованной преступности, терроризма, коррупции и широкого распространения нелегальной торговли. Это риски, создаваемые человечеством. Важнейшее значение для жизнедеятельности любой страны, территории, компании имеет оценка и определение влияния социальных рисков, которые вообще нельзя рассматривать в отрыве от экономических (как и иных) рисков. К категории социальных рисков относятся риски, связанные с нестабильностью динамики населения, социальной стабильностью и проблемой выживания человека. Глобальные риски в этой категории ставят под вопрос стабильность современной цивилизации и благосостояние населения. В современном мире исключительно важное влияние (прямо или опосредованно) на все сферы деятельности государства, региона, корпорации, компании и отдельной личности оказывают технологические риски. Все вышеназванные глобальные риски в той или иной степени оказывают самое прямое влияние на жизнедеятельность любой экономики (будь то политический или экономический союз (блок), государство, регион, город, корпорация, фирма). Если абстрагироваться от рисков, вызванных стихией и не зависящих от человека, и более детально рассмотреть социально-экономические, то мы столкнемся с рисками комплексными. Выделим несколько, на наш взгляд, наиболее существенных факторов воздействия внешней среды на экономику, а, следовательно, и на образовательное пространство. И это в современных условиях, прежде всего, факторы, связанные с влиянием финансового кризиса и преодолением его последствий: — корпоративные коллапсы, финансовые трудности, банкротства; — продолжение и усугубление системных крушений экономик, разрастание долгов государств, хроническая фискальная несбалансированность; — системные дисбалансы рынка труда, безработица, неуправляемая миграция; — ухудшение экономического положения населения, обострение социальной напряженности; — усиление государственного регулирования экономических процессов, негативные последствия этого регулирования;

СОЦИОЛОГИЯ УПРАВЛЕНИЯ (КОММУНИКАТИВНЫЙ АСПЕКТ)

— неуправляемое и неконтролируемое распространение внутрикорпоративных мошенничеств и коррупции; — отсутствие действенных программ по управлению стратегическими и операционными рисками. Критическое состояние экономики ведет к обострению проблемы безработицы, которая стала одним из основных социально-экономических рисков, как для государств, так и для компаний, и личной трагедией для людей, лишившихся работы. По данным европейского статистического агентства Eurostat, в последние годы уровень безработицы в Еврозоне остается стабильным и составляет с учетом сезонных колебаний 12,0%. Потрясает, что не имеют работы две трети молодёжи Греции. Второй следует Испания, где безработных четверть трудоспособного населения, а безработица среди молодёжи превышает 50%. Высокими остаются показатели безработицы и в других развитых странах. Это вызывает чрезвычайно жёсткие меры экономии, введённые Европейским союзом и Международным валютным фондом. Такие страны, как Греция, Испания, Португалия и Италия за последние пять лет чрезвычайно сократили свои бюджеты, уволив сотни тысяч работников государственного сектора и резко снизив зарплаты оставшимся сотрудникам. Стоит заметить, что увеличение числа безработных — общемировая тенденция. По данным Международной организации труда, численность людей без работы в мире превышает 200 миллионов человек. При этом, оценивая положение дел с занятостью населения, эксперты отмечают, что фактически ситуация еще хуже, так как в учете безработных не участвуют работники, которые на фоне неблагоприятных условий труда и отсутствия какой бы то ни было работы вынуждены соглашаться на частичную занятость. Это напрямую связано с ситуацией на образовательном пространстве, где намечаются две противоположные тенденции. С одной стороны, возрастающая конкуренция на рынке труда влечет рост потребности в хорошем образовании, постоянном повышении квалификации. С другой стороны, бесперспективность получения стабильной работы, как массовое явление, вызывает апатию, отсутствие заинтересованности в получении образовательных услуг. Серьезные риски создает высокий уровень бедности населения. Сегодня этот показатель в Евросоюзе (по данным Eurostat) составляет 120 млн. человек. Также принято считать, что большую угрозу благополучию европейцев представляет так называемая монетарная бедность (показатель отображает число граждан, реальные доходы которых ниже 60% от среднего значения по стране). Таких бедняков в Евросоюзе насчитывается почти 90 млн. человек.

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

Низкий жизненный уровень, высокая безработица, кроме ухудшения качества жизни населения влекут другие проблемы социального характера: — наблюдается рост преступности; — возрастает социальная напряженность, в том числе непрекращающиеся волнения в Греции, Испании, Португалии, других странах, включая благополучные — Германию, Великобританию, США; — возрастают неуверенность в завтрашнем дне, депрессии, психические расстройства, самоубийства и др.; — происходит сокращение покупательной способности населения, что еще больше усугубляет проблемы бизнеса и ведет к дальнейшему падению экономики; — усиливается нагрузка на государственную сферу в связи с увеличением объемов господдержки неработающего населения. Все это также неразрывно связано с образовательным пространством, которое формируют социально-экономические условия. Еще одной, особой, группой рисков современного мира является рост мошенничеств и коррупции. При этом надо отметить, что в условиях экономической нестабильности эта проблема обостряется. Наиболее «популярными» преступлениями в сфере экономики являются: незаконное присвоение активов, взяточничество и коррупция, подделка и сокрытие данных бухгалтерского учета, уход от налогов, отмывание денег, легализация преступных доходов, операции с ценными бумагами на основе инсайдерской информации, недобросовестная конкуренция, нарушение прав интеллектуальной собственности. Развитие высокоинтеллектуальной преступности требует высокого профессионального уровня, а, следовательно, соответствующих запросов на образование. Высокий уровень мошенничеств отмечается в финансовом секторе; и это гигантские суммы денег. Например, самое крупное мошенничество на финансовом рынке принадлежит бывшему трейдеру банка Societe Generale Кервелю, который в 2007-2008 годах провел ряд фиктивных операций, на общую сумму 50 млрд. евро. Крупнейшая банковская корпорация США Bank of America была обвинена прокуратурой штата Нью-Йорк в мошенничестве в сфере ипотечного кредитования на сумму 1 млрд. долларов. В нашей стране, по данным Министерства внутренних дел Российской Федерации, материальный ущерб от экономических преступлений только по оконченным уголовным делам составляет порядка 200 млрд. рублей в год. Это более трети всех расходов государства на образование. Не менее весомой эта проблема является и для Запада. Взяточничество и коррупция обходятся Европейскому союзу в 120 млрд. евро в год. Это примерно соответствует 1% от общего объёма производства в

СОЦИОЛОГИЯ УПРАВЛЕНИЯ (КОММУНИКАТИВНЫЙ АСПЕКТ)

28 странах ЕС и годовому бюджету ЕС. Данные о коррупции были представлены 2 февраля 2014 года в Брюсселе еврокомиссаром по внутренним делам Сесильей Мальмстрем, которая отметила, что на самом деле цифра может быть намного выше. Особую категорию мошенничеств составляют преступления в сфере высоких технологий (они относятся к категории так называемых «новых» рисков), что требует высочайшего профессионального уровня. Из общего объема экономических преступлений в секторе финансовых услуг 38% приходится на киберпреступления. По данным Европейской комиссии, нападению киберпреступников ежедневно в мире подвергается свыше 1 миллиона человек. От действий преступников, охотящихся за конфиденциальными данными, пострадали 77 миллионов клиентов компании «Sony». В Австралии члены румынской преступной группировки взломали компьютерные системы около 100 небольших фирм, изъяли данные с 30 тысяч кредитных карт и использовали их для изготовления поддельных банковских карт. Если обратиться к топологии, родившейся из недр математики, и оценить пространство через метрические системы, то очевидно, что объект (субъект, образовательное учреждение, образовательная система, государство и т.д.) в зависимости от своих рамок (размеров) может задавать рамки (размеры) своего топоса (места), иными словами — пространство. Следуя той же логике, нельзя не понимать, что если в данном случае сумма топосов пропорционально увеличит размеры нового топоса (создаст новое суммативное пространство), то сумма субъектов и деятельностей в данном топосе не даст математического суммативного эффекта или какого-либо иного логически просчитываемого результата. Субъект же выступает в качестве неэлиминируемого элемента образовательного пространства. Через субъекта, проявляющего себя в деятельности, формируется образовательное пространство и создаются те или иные социально-экономические условия. Если образовательное пространство субъектами выстраивается вне социокультурного кода, на рыночных основаниях, как предоставляющее услуги (что собственно является одной из характеристик постиндустриальной эпохи), то тогда возникает специфическая мотивация субъектов и потребительское отношение к объектам образовательного пространства и субъектной деятельности внутри него. Такой подход вряд ли сможет изменять в лучшую сторону условие по качеству и уровню образования. В этом кроется глубокое противоречие современной постиндустриальной эпохи, несущее разрушительные тенденции: задается условие, которое достигается средствами, доступными времени и месту, но не подходящими для достижения позитивного результата. Социокультурное измерение образовательного пространства, по мнению Г.В. Сориной и В.С. Меськова, состоит в его рассмотрении как пространства

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

«когнитивного, создающего условия для циклов последовательных развивающих трансформаций, мотивирующего на приобретение знаний, компетенций и творческое развитие. В этом случае образовательное пространство формирует пространство социума как знаниевое, поликультурное, способное создавать субъекта когнитивной деятельности, творческого человека культуры. Такое пространство формирует когнитивное общество, которое способно сохранять и преумножать культуру, порождающую новых когнитивных субъектов» [10]. Такая исходная установка определяет особое отношение к подходам к образовательному пространству на государственном уровне, в законодательстве Российской Федерации. Говоря об отражении проблемы образовательного пространства в Федеральном законе Российской Федерации от 29 декабря 2012 г. №273-ФЗ «Об образовании в Российской Федерации» [11], отметим, что во второй статье, где дается тезаурус, содержащий 34 определения основных понятий Закона, определения «образовательное пространство» нет. Тем не менее, в Законе этот термин употребляется в статьях 3 и 11. Так, в статье 3 четвертым значится принцип «единства образовательного пространства», а в статье 11, пункте 1 записано, что федеральные государственные образовательные стандарты и федеральные государственные требования обеспечивают «единство образовательного пространства Российской Федерации». Не случайно этот пункт стоит первым. В сравнении со вторым и третьим — преемственностью основных образовательных программ, вариативностью содержания — задача обеспечения единства образовательного пространства выглядит геополитически и идеологически глобально, что усиливается и тем, что это названо принципом, требующим обеспечения. По отношению к задаче сохранения единства образовательного пространства четвертый пункт, касающийся обеспечения «государственных гарантий уровня и качества образования на основе единства обязательных требований к условиям реализации основных образовательных программ и результатам их освоения», выглядит в некоторой мере уточняющим. Здесь следует заметить, что понятие «образовательное пространство» не столь просто, как это может представляться на первый взгляд, а его применение в Законе показывает достаточно узкое понимание этого термина. Иными словами, если пространство выстраивается без учета времени (эпохи) и условий (состояния) объектов и субъектов, его наполняющих, то ожидать его успешного формирования не приходится. Однако именно такую ситуацию мы подчас наблюдаем в практике принятия решений по формированию образовательного пространства, тем более — по соблюдению принципа единства образовательного пространства. Состояние экономики, социально-экономических параметров жизни в регионах различно, этим определяется разное состояние объек-

СОЦИОЛОГИЯ УПРАВЛЕНИЯ (КОММУНИКАТИВНЫЙ АСПЕКТ)

тов образовательного пространства и, следовательно, разные возможности взаимодействия и разная степень удовлетворенности субъектов этими объектами. Узкое представление об образовательном пространстве, вне связи с эпохой, с социально-экономическими условиями его формирования, ведет к тому, что при принятии решений методологически и практически не учитываются основные существенные противоречия условий, эпохи и пространства — топоса, времени и условий. Это ведет к невозможности создания точных механизмов выработки решений, затруднениям в реализации принятых решений. В частности, важно понимать, что кроется за словом «единство» применительно к образовательному пространству? Предполагается, что во всех образовательных организациях страны реализуются федеральные стандарты соответствующего уровня, а оценка результатов обучения осуществляется в соответствии с федеральными требованиями. Грандиозная, но пока практически мало достижимая задача. Что же мешает реализации принципа единства образовательного пространства? Таких помех множество, однако, возьмем самые существенные. В Законе, в том же пункте 4 статьи 3, рядом с принципом единства образовательного пространства предусмотрены защита и развитие этнокультурных особенностей и традиций народов Российской Федерации в условиях многонационального государства. Однако известно, что демографические и экономические условия настолько изменяют состав класса, группы, что при реализации стандарта на практике возникают значительные трудности. Например, активно (и не во всех случаях целесообразно) внедряется инклюзивное образование, что со своей стороны педагогически и экономически также нарушает гомогенность коллектива обучающихся и объективно усложняет реализацию стандарта. В условиях вариативности, которая подчас имеет отрицательный характер и до сих пор малоуправляема, в то время, как создание учебников — коммерческий проект, говорить о выполнении стандартов и сохранении единого образовательного пространства становится затруднительным. Методическое обеспечение образовательного процесса серьезным образом отстает от ресурсного, что стало ярким признаком постиндустриальной эпохи. Компьютерную технику можно приобрести и установить, но как учить ребенка, научившегося пользоваться техникой раньше, чем писать рукой и читать? В настоящее время очевидна увлеченность технологическими процессами, порождаемая стремлением к развитию и углублению инфокоммуникационных технологий, к формированию особых сред общения по телекоммуникационным каналам. Пока проблема утраты прямого, не опосредованного коммуникационной техникой диалога не видится острой. Однако и не замечать ее при форми-

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

ровании образовательного процесса на основе информационных технологий уже нельзя, потому что отсутствие или минимизация диалогического общения, замещение интерсубъектных отношений взаимодействием с текстом решительно изменяет образовательное пространство, что влияет и на изменения его субъектов и объектов. Этот вопрос не проблематизирован до такой степени, чтобы начать говорить о сокращении применения инфокоммуникационных технологий. Это и невозможно в постиндустриальную эпоху. Речь идет об осознании мощи влияния информационных технологий на образовательное пространство, необходимости учета тех рисков, которые несет их влияние на образовательное пространство и субъектную деятельность в его рамках. Заметим, что резкое усложнение задач образования происходит на фоне снижения экономических показателей и социальных условий, в частности, заметна тенденция повсеместного увеличения числа обучающихся в классах. Это видимая часть «айсберга» проблем образовательного пространства в связи с социальными условиями и влиянием постиндустриального мира. Но и она уже показывает, что на наших глазах угроза единству образовательного пространства, так необходимого нашей многонациональной и многоконфессиональной стране, стремящейся вернуться в число держав с высокими технологиями, существует как извне, так и внутри этого пространства. Еще одно весьма существенное условие — геополитические факторы. Ракурс рассмотрения образовательного пространства в целом в стране, в конкретном регионе страны либо относительно нескольких стран может быть различным. На наш взгляд, образовательное пространство необходимо рассматривать с дихотомичных позиций: — как фактор политической и геополитической стабильности/нестабильности государства и общества; — как фактор, способствующий развитию конкретных стран, гражданского общества или дестабилизирующий ситуацию в самых разных смыслах; — как фактор развития успешной интеграции и межгосударственного взаимодействия или фактор, способствующий изоляции, закрытости и нарушению международных связей; — как фактор и условие социального развития личности и общества или наоборот, негативных разрушительных тенденций и неуспешной личной судьбы людей. У нас особенная страна. Общая протяженность российской границы по суше составляет более 60 тысяч километров; 35 ее регионов имеют сухопутные границы с 18-ю зарубежными странами.. В силу специфического географического положения сохранение принципа единства образовательного пространства в приграничных регионах связано с эко-

СОЦИОЛОГИЯ УПРАВЛЕНИЯ (КОММУНИКАТИВНЫЙ АСПЕКТ)

номическим развитием этих территорий, особенностями протекающих там социальных процессов, а самое главное — с безопасностью страны и целостностью ее границ. В современных условиях это не пустые слова. Известно, что уровень социально-экономического развития, характеризуя регион в целом, непосредственно влияет на развитие образовательной системы. Исследователи Х.Б. Бадарчи и Д.Ф. Дабиев изучали вопросы о роли приграничного положения региона на его социально-экономическое развитие. При этом они учитывали неоднородность социально-экономического развития приграничных регионов и наличие взаимосвязи целого ряда параметров развития приграничных регионов страны с особенностями развития граничащего иностранного государства. Свои выводы исследователи строят, учитывая следующие два обстоятельства: «с одной стороны, приграничное положение дает регионам определенные преимущества, с другой — налагает специфические ограничения, связанные с пограничным режимом и режимом безопасности государственной границы» [1]. Обозначив место конкретного региона в типологии по уровню социально-экономического развития в общей типологии российских регионов и типологии приграничных российских регионов (на основе диагностики регионального развития путем кластерного анализа), упомянутые авторы сделали существенные выводы: «1. Результаты проведенного анализа показывают существование связи между уровнем развития приграничных субъектов России с уровнем развития стран-соседей. С учетом этого является обоснованное выделение следующих зон приграничья: европейская; украинско-белорусская; кавказская; казахстанская; восточно-сибирская; дальневосточная. 2. Приграничное положение региона не дает однозначного преимущества в его развитии, скорее, наоборот, в современных условиях оно является определенным препятствием. Потенциал приграничного положения многими регионами России не используется в достаточной мере» [1]. Ограничения в использовании потенциала приграничного положения авторы видят только в неразвитости инфраструктуры, малой связи с экономически сильными центральными регионами, периферическим положением приграничных регионов относительно центра страны, в слабой промышленности и уклоне в сельскохозяйственное производство. Авторы дают, на наш взгляд, верный анализ, однако делая экономические выводы по его результатам, никак не соотносят возможности развития и улучшения ситуации в депрессивных приграничных регионах с системой непрерывного образования. Однако не в последнюю очередь надо бы вести речь о развитии непрерывного образования в регионе, о профессиональной ориентации на востребуемые в ближайшем будущем профессии, начиная со школьной скамьи, об открытии новых специальностей на всех уровнях профессионального образования, о переподго-

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

товке кадров на новые социально-экономические условия. В противном случае будут кадровые проблемы в развитии региональной экономики. Система образования, как и непростая организация системы непрерывного образования требует времени, материальных и человеческих ресурсов для ее создания и стабильной эффективной работы. Не продумав пути развития экономики сегодня, нельзя начинать заботиться об обеспечении этой новой экономики завтра, на следующем этапе. В пример хочется привести следующее: в феврале 2014 года мы участвовали в работе конференции в Гонконге “Managing Global Cities: Enhancing Hub Status and Implications for Education and Development” («Управление большими городами: повышение статуса крупного центра и последствия для образования и развития»). На конференции выступали представители управления мегаполисом и представители крупного бизнеса из разных сфер экономической деятельности, участвующие и заинтересованные в инфраструктурных городских проектах. Каждый из выступавших говорил о перспективах развития своей отрасли: аэропорта, жилищного строительства, медицины, бизнес-проектов в области торговли и т.п. Выступавшие, рассказывая о планах своей отрасли, ставили задачи системе образования, давали ей информацию о том, какими кадрами надо наполнить рынок труда завтра. А слушателями являлись представители системы образования, которые задавали вопросы, формировали свое представление о будущем Гонконга и на основании этого могли ставить себе цели по развитию своих образовательных программ, закрытию невостребованных и открытию новых, нужных для реализации планов городских управленцев и промышленников. Таким образом, конференция продемонстрировала проектный подход к формированию задач образования по подготовке специалистов в различных профессиональных областях в связи с практическими задачами развития мегаполиса. Влияние целого ряда соседних стран на приграничные области и края России чрезвычайно велико. Некоторые страны оказывают свое воздействие на значительную российскую территорию. Зачастую это осуществляется через образовательные организации, региональные и муниципальные органы управления образованием. При специфической геополитике в глобальном мире это влияние может иметь положительные результаты, но может — и отрицательные, вплоть до утраты государством собственного образовательного пространства, полной или частичной, что означает утрату государственности в первом случае и негативное влияние на гражданскую идентичность — во втором. Это надо учитывать при определении государственногражданских целей и задач образования. В этих условиях сохранение единого образовательного пространства — важнейшая (научная и практическая) государственная задача. При оценке и анализе реального по-

СОЦИОЛОГИЯ УПРАВЛЕНИЯ (КОММУНИКАТИВНЫЙ АСПЕКТ)

ложения дел в указанной сфере, перспектив и направлений ее развития, а также при принятии конкретных решений, формирующих современное образовательное пространство, важно предусмотреть особенности современного информационного общества, глобализирующегося мира, вступившего в эпоху постмодерна, особенности репрезентации и интерпретации решений в сегодняшнем образовательном пространстве и, конечно, экономические условия. Политику в области формирования образовательного пространства и реализации целей образования каждое государство выстраивает исходя из собственных геополитических и экономических интересов, зависимости от сверхдержав и военно-политических блоков, с учетом своей национальной, исторической, религиозной и иной специфики, системы управления и идеологии [2]. В то же время в современном мире образовательное пространство должно быть поликультурным, социальноориентированным, открытым для формирования международной образовательной среды, и все чаще — наднациональным по характеру знаний и приобщению человека к мировым ценностям. Выделение благоприятных факторов и факторов риска сделали актуальным вопрос проектирования образовательного пространства [7]. И здесь важно учитывать потенциал проектного подхода в образовании, практически неиспользуемые пока возможности проектирования образовательного пространства с учетом социально-экономических условий и требований постиндустриальной эпохи. Актуальным аспектом проблемы развития образовательного пространства является запрос бизнеса на формирование собственных образовательных систем. Это связано, прежде всего, с тем, что, как показывает практика, современная система университетского образования имеет серьезные недостатки. Нередко получаемые знания не имеют необходимой связи с реальной жизнью. Система перегружена преподавателями, которые не в состоянии идти в ногу со временем, в том числе и потому, что они оторваны от запросов бизнеса, реальной практики. Их курсы базируются только на книжных знаниях. Вузы, даже при хорошей общетеоретической подготовке, не дают набора знаний и компетенций, необходимых для обеспечения эффективного функционирования конкретного бизнес-процесса (причем как на уровне самой бизнес-единицы, так и на уровне всей бизнес-структуры) и, как следствие, выпускники не адаптированы к специальным потребностям компаний. В результате происходит выпуск массы высокообразованных специалистов с ограниченным мышлением и далеких от практической реализации полученных знаний. Несмотря на стандарты, программы довольно различны и требования к качеству образования выпускников разных учебных заведений также не одинаковы. Даже в профильных вузах подготовка ведется по различным

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

программам и учебным планам. Программы также меняются во времени, знания актуализируются, и выпускники даже одного учебного заведения разных лет порой говорят «на разных языках». В образовательном процессе острой является проблема терминологических расхождений. Кроме того, знания устаревают. Этим и обусловливается необходимость создания в компании собственной системы постоянного (непрерывного) повышения квалификации, причем всего контингента по синхронизированным программам. При разработке для различных категорий и уровней контингента собственных специальных программ они должны быть взаимоувязаны идеологически, методологически, технологически, терминологически. Еще раз следует подчеркнуть, что внутрикорпоративное повышение квалификации должно быть непрерывным, своевременно реагировать на любые вызовы, изменения внешней среды, рыночной ситуации, международного и национального законодательства, отражать технологические, организационные, структурные изменения внутри компании. Кроме того, система повышения квалификации должна учитывать мировые тенденции, лучшую зарубежную практику и передовой отечественный опыт, а также внимательное изучение практики конкурентов. Обращаясь к практике построения корпоративной системы подготовки и повышения квалификации кадров в крупной компании, можно взять за образец организацию работы в указанной сфере ОАО «Российские железные дороги». В настоящее время в холдинге создана такая целостная система, которая охватывает все категории работников, учитывает запросы компании и ее бизнес-единиц, включает все формы обучения. При этом система находится в постоянном развитии и совершенствовании. Для создания эффективной и сбалансированной модели управления персоналом в ОАО «Российские железные дороги» сформирована система единых корпоративных требований к персоналу (ЕКТ), что является важнейшей идеологической составляющей и основой корпоративного управления компанией. Особое место в системе занимает модель корпоративных компетенций ОАО «РЖД» (рисунок 1) — это набор компетенций, знаний, полномочий, необходимых сотрудникам компании в различных сферах деятельности и на различных уровнях должностей для успешного выполнения функций, направленных на достижение компанией своих стратегических целей. Вторым блоком системы единых корпоративных требований является модель профессиональных компетенций. Она устанавливает и определяет области специальных знаний и навыков, которыми должны обладать работники для успешного выполнения своих функциональных обязанностей, реализации тактических решений и стратегических целей для обеспечения эффективной текущей деятельности компании, а также ее высокой конкурентоспособности на рынке.

СОЦИОЛОГИЯ УПРАВЛЕНИЯ (КОММУНИКАТИВНЫЙ АСПЕКТ)

Рисунок 1. Модель корпоративных компетенций ОАО «РЖД»

Сюда относятся, в зависимости от целей стоящих перед подразделением холдинга и его потребностей, различные виды дополнительного профессионального образования: повышение квалификации, профессиональная переподготовка и стажировки. Особое место в системе повышения квалификации в холдинге отводится Корпоративному университету ОАО «РЖД», который создан в 2010 году для обеспечения системы дополнительного корпоративного образования руководящих кадров и управленческого резерва в соответствии со «Стратегией развития железнодорожного транспорта в Российской Федерации до 2030 года» и «Стратегией развития кадрового потенциала ОАО «РЖД». Важно подчеркнуть, что деятельность Корпоративного университета ОАО «РЖД» строится с учетом методологии Международной ассоциации корпоративных университетов. Особенностью и важным аспектом повышения квалификации кадров в Корпоративном университете является то, что обучение осуществляется по корпоративным целевым и индивидуальным программам. Слушатели проходят курсы корпоративного управления, стратегического планирования, управления ресурсами и бизнес-системами, предпринимательства, управления проектами и другие дисциплины, необходимые для современной эффективной управленческой деятельности. Особое место в системе отводится программе «Корпоративный лидер».

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

Кроме корпоративного университета обучение руководителей ОАО «РЖД» проводится в Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации, российских и зарубежных бизнес-школах и других образовательных учреждениях по программам МВА, Executive MBA и другим образовательным целевым и корпоративным программам. Таким образом, созданная в ОАО «Российские железные дороги» сбалансированная система переподготовки и повышения квалификации кадров позволяет эффективно воздействовать на повышение экономических и производственных показателей, меняет парадигму управленческого мышления и индивидуальную карьеру сотрудников через формирование индивидуальной образовательной траектории на основе внедрения системы непрерывного образования. Фактически это создание на основе проектного подхода корпоративного образовательного пространства. Думается, что проектирование образовательного пространства нужно рассматривать как управленческую, а не методическую задачу, то есть понимать управленческое проектирование как использование проектной деятельности при управлении системой образования. Изучение и учет экономических и социальных условий показывает, что изначально следует обратиться к социально-экономическому проектированию, ведь социальное проектирование и проектирование в области образования в предлагаемых контекстах взаимозависимы, как впрочем, самым тесным образом взаимосвязаны и с экономическим проектированием. Социально-экономическое проектирование является деятельностью, связанной с научно обоснованным развитием социальных и экономических процессов, с целенаправленным изменением различных социальных институтов. Это могут быть, в том числе, и институты образования. Однако с учетом идей о социокультурном измерении образовательного пространства проектирование образовательного пространства важно рассматривать, прежде всего, в его деятельностном, содержательном аспекте. Управленческая проектная деятельность должна быть деятельностью стратегического характера, направленной не столько на институциональные изменения, сколько на осуществление когнитивного подхода к образовательному пространству как субъекту проектирования. Проектирование образовательного пространства в целом позволит минимизировать риски, определить точки фрустрации в обществе, устранить неопределенности в целях и реализации замыслов. Очевидно, что это в соответствии с закономерностями науки управления повысит управляемость процессами в образовательном пространстве с учетом специфики данного периода времени и социально-экономических условий. Проектирование образовательного пространства — это, на наш взгляд, создание целостного, масштабного, скоординированного плана (проекта) деятельности различных структур управления образо-

СОЦИОЛОГИЯ УПРАВЛЕНИЯ (КОММУНИКАТИВНЫЙ АСПЕКТ)

ванием, на которые возлагается решение современных задач в области образования с учетом социально-экономических условий. Для нашей многонациональной, многоконфессиональной, огромной по территории страны, обладающей мощными геоэкономическими ресурсами и сильными социокультурными традициями в области государственности и сохранения суверенитета, на современном этапе мировой геополитики особенно актуально проектирование всего образовательного пространства, а не пространства отдельных регионов или образовательных учреждений. Особенно важен вопрос проектирования в области непрерывного образования. Исключительно важно, чтобы проектирование образовательного пространства предварялось масштабным анализом образовательной ситуации (конечно же, с учетом всесторонней оценки социальноэкономического положения) на основе социологических исследований, изучения картины в системе образования в разрезе регионов и в целом по стране, оценки ожиданий и настроений населения. Лишь затем должен идти этап постановки целей и задач, необходимых на конкретном отрезке времени, и на этой основе планируется (проектируется, прогнозируется) результат, разрабатываются механизмы его достижения. При осуществлении проектной деятельности, формирующей образовательное пространство, важно учитывать характеристики постиндустриального общества и социально-экономические условия в нашей стране, геополитическую ситуацию в мире.

Список литературы 1. Бадарчи Х.Б., Дабиев Д.Ф. Типологический анализ приграничных регионов России. Электронный ресурс: http://www.ecfor.ru/pdf.php?id=2012/2/07 2. Бебенина Е.В. Анализ распределения и оценка эффективности использования социально-экономических ресурсов на образование // ЭТАП: Экономическая Теория, Анализ, Практика. 2014. №1. С.104-117. 3. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. М., 1999. 4. Дюркгейм Э. Дуализм человеческой природы и его социальные условия. Электронный ресурс: http://sociologica.hse.ru/2013-12-2/92620498.html 5. Иванов О.Б. Глобальные риски и экономические тенденции в современном мире // ЭТАП: Экономическая Теория, Анализ, Практика. 2014. №1. С. 18-33. 6. Иванова С.В. О понятии «образовательное пространство» и целях образования // Новое в психолого-педагогических исследованиях. 2013. №6. С. 147-158. 7. Иванова С.В. Образовательное пространство как объект проектирования // Материалы международной научно-практической конференции «Традиции и инновации в мировом образовательном пространстве». Ч. I. Пятигорск: ПГЛУ, 2014. С. 384-393. 8. Новиков А.М. Педагогика: Словарь системы основных понятий. М., 2013. С. 137. 9. Пастухова Л.С. Молодежный парламентаризм как форма политической социализации молодежи // Власть. 2010. №2. С.44-49. 10. Сорина Г.В., Меськов В.С. Социокультурное измерение образовательного пространства // Ценности и смыслы. 2013. №5 (27). С. 83-99.

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY 11. Федеральный закон Российской Федерации от 29 декабря 2012 г. №273-ФЗ «Об образовании в Российской Федерации». «Российская газета». 31 декабря 2012 г., федеральный выпуск 5976. 12. Цибизова Т.Ю. Разработка модели для системы управления качеством программы «Шаг в будущее» / Неусыпин К.А., Пищулин В.И., Цибизова Т.Ю. //Автоматизация и современные технологии. 2008. №4. С. 34-38. 13. Экономический словарь. Электронный ресурс: http://abc.informbureau.com/ 14.The Word Economic Forum. Global Risk Report 2015. Available at: http://www. weforum.org/reports/global-risks-report-2015 (accessed 10 March 2015).

INFLUENCE OF SOCIOECONOMIC CONDITIONS ON THE

FORMATION OF EDUCATION SPACE IN POST INDUSTRIAL ERA Authors: IVANOV O.B., IVANOVA S.V. IVANOV Oleg Borisovich, Doctor of Economics, Professor, Head of Department of Corporate Management, Moscow State University of Railway Engineering (MIIT), Director of JSCo Russian Railways for Internal Control and Audit, Editor in Chief of the Journal ETAP: Economic Theory, Analysis and Practice. Address: 2 Novaya Basmannaya str., Moscow, 107174, Russian Federation. Tel/Fax.: 8(499) 260-71-31. E-mail: obtelez@gmail.com IVANOVA Svetlana Veniaminovna, Doctor of philosophical sciences, PhD (Pedagogy), professor, Director of the Federal State Scientific Institution “Institute for Theory and Strategy of Education of the Russian Academy of Education” (FSSI “ISTE RAE”). Adress: 5/16, Makarenko str., Moscow, 101000, Russian Federation. Tel/Fax.: 8(495) 683-09-55. E-mail: s.ivanova@itiprao.ru

Abstract: The article reveals the formation of education space under socioeconomic conditions which are typical of postindustrial era. The analysis and comparison of “place, time, condition” parameters allows to make the conclusions about how greatly socioeconomic conditions influence formations and transformation of the Education Space nowadays and they show the ways of overcoming some contradictions. Keywords: education space, socioeconomic conditions, postindustrial era, education space design.

References: 1. Badarchi Kh.B., Dabiev D. F. Tipologicheskiy analiz prigranichnykh regionov Rossii. Elektronnyi resurs: http://www.ecfor.ru/pdf.php?id=2012/2/07 [Badarchi Kh.B., Dabiev D. F. Typological analysis of border regions of Russia. Available at: http://www.ecfor.ru/ pdf.php?id=2012/2/07 (accessed 03 July 2015). (In Russian)].

СОЦИОЛОГИЯ УПРАВЛЕНИЯ (КОММУНИКАТИВНЫЙ АСПЕКТ) 2. Bebenina E.V. Analiz raspredeleniya I otsenka effektivnosti ispolzovaniya sotsialnoeconomicheskikh resursov na obrazovaniye // ETAP: Ekonomicheskaya Teoriya, Analiz, Praktika. 2014, No. 1, s. 104-117. [Bebenina E. V. Analysis of distribution and assessment of efficiency of use of socially-economic resources for education. ETAP: Ekonomicheskaya Teoriya, Analiz, Praktika [ETAP: Economic Theory, Analysis, Practice], 2014, no. 1, pp. 104-117. (In Russian)]. 3. Bell D. Gryadushchee postindustrial’noe obshchestvo [The coming post-industrial society]. Moscow. Academy Publ., 1999. (In Russian). 4. Dyurkgeim E. The duality of human nature and social conditions. Available at: http:// sociologica.hse.ru/2013-12-2/92620498.html (accessed 01 July 2015). (In Russian). 5. Ivanov O.B. Globalnyye riski I ekonomicheskiye tendentsii v sovremennom mire // ETAP: Ekonomicheskaya Teoriya, Analiz, Praktika. No.1. S. 18-33. [Ivanov O.B. ‘The global risks and economic trends in the modern world’. ETAP: Ekonomicheskaya Teoriya, Analiz, Praktika [ETAP: Economic Theory, Analysis, Practice], 2014, no. 1, pp. 18-33. (in Russian)]. 6. Ivanova S.V. O ponyatii “obrazovatelnoye prostranstvo” I tselyakh obrazovaniya. // Novoe v psikhologo-pedagogicheskikh issledovaniyakh . 2013, No. 6. S. 147-158. [Ivanova S.V. ‘On the concept of “educational environment” and aims of education’. Novoe v psikhologo-pedagogicheskikh issledovaniyakh [New in the psychological and educational research], 2013, no. 6, pp, 147-158. (In Russian)]. 7. Ivanova S.V. Obrazovatel’noe prostranstvo kak ob”ekt proektirovaniya. Pyatigorsk: PGLU Publ., 2014, s. 384-393 [Ivanova S.V. ‘Educational space as an object of design’. Proceedings of the international scientific-practical conference “Traditions and innovations in the world educational space”. Pyatigorsk: PGLU Publ., 2014, pp. 384-393. (In Russian)]. 8. Novikov A.M. Pedagogika: Slovar’ sistemy osnovnykh ponyatii. M., 2013, s.137. [Novikov A.M. (2013) Pedagogy: Glossary of key concepts. Moscow. p. 137]. 9. Pastukhova L.S. Molodezhnyi parlamentarizm kak forma politicheskoy sotsializatsii molodezhi. Vlast’. 2010, no. 2, s. 44-49. [Pastukhova L.S. ‘Youth parliamentarism as a form of political socialization of youth’. Vlast’. 2010, no. 2, pp. 44-49]. 10. Sorina G.V., Mes’kov V.S. Sotsiokulturnoye izmereniye obrazovatelnogo prostranstva // Tsennosti i smysly. 2013, no.5(27), s. 83-99. [Sorina G.V., Mes’kov V.S. ‘Educational space: social-cultural dimension’. Tsennosti i smysly . 2013, no.5(27), pp. 83-99]. 11. The Federal Law of the Russian Federation from December 29, 2012 # 273-FZ “On Education in the Russian Federation.” Russian newspaper. December 31, 2012, edition of the Federal 5976. (In Russian). 12. Tsibizova T.Yu. Neusypin K.A., Pishchulin V.I. Developing a model for quality management program “Step into the Future”. Avtomatizatsiya i sovremennye tekhnologii [Automation and modern technology], 2008, no. 14, pp. 34-38. (In Russian). 13. Economic Dictionary. Available at: http://abc.informbureau.com/ (accessed 10 March 2015). 14. The Word Economic Forum. Global Risk Report 2015. Available at: http://www. weforum.org/reports/global-risks-report-2015 (accessed 10 March 2015).

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

СОЦИАЛЬНЫЕ ИНСТИТУТЫ, СТРУКТУРА И КОММУНИКАТИВНЫЕ ПРОЦЕССЫ SOCIAL INSTITUTIONS, STRUCTURE AND COMMUNICATION PROCESSES

СОЦИАЛЬНЫЕ ИНСТИТУТЫ, СТРУКТУРА И КОММУНИКАТИВНЫЕ ПРОЦЕССЫ

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ И СОЦИАЛЬНО-

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ СРЕДСТВ МАССОВОЙ КОММУНИКАЦИИ Автор: СЫЗДЫКОВА Ж.С.. СЫЗДЫКОВА Жибек Сапарбековна — доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой стран Центральной Азии и Кавказа Института стран Азии и Африки МГУ имени М.В. Ломоносова. Адрес: 103009, Россия, г. Москва, улица Моховая, 11 . Тел.: +7 (495) 62941-61. Е-mail: ccca-iaas@yandex.ru Аннотация: С повышением требования общества на владение правдивой информацией изменяется и роль средств массовой коммуникации. Формируются разнообразные прикладные области, где коммуникативное воздействие играет заметную роль. Особенности передачи и восприятия информации, с одной стороны, сказываются на формировании политических и иных приоритетов, с другой — влияют на массовое сознание, способствуют возникновению стереотипов в обществе. Также и на индивидуальном уровне происходит процесс формирования индивидуальной идентичности на фоне развития массового общества. Психологические и социально-психологические особенности поведения и деятельность человека, обусловленные его включением в социальные группы, играют весьма значительную роль, так как массовая коммуникация опирается на нормы, признаваемые социумом. Ключевые слова: психология, средства массовой коммуникации, психологический аспект, социальный аспект, функционирование, общественное мнение, публика, социальные группы, информация, личность, потребность, аудитория, система.

Развитие информационного общества, в основе которого лежат универсальные знания, оказывает влияние и на процессы развития страны, которое определяется уровнем образования населения. Быстрое развитие экономики требует динамизма рабочей силы. В современном информационном обществе происходят: глобализация — сокращение расстояний, быстрый обмен информацией; дигитализация-отцифровка информации; конвергенция — смещение всех видов информации в электронной среде [1]. Массовые коммуникации в психологии рассматриваются учеными как особенности социальной системы общества. При этом учитываются национальные интересы социума, чувства слушающей аудитории, гражданский, культурный и политический опыт социальной ячейки. С помощью массовых коммуникаций социальная ячейка доносит свои идеи

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

до населения, формируя у него определенное мнение. Итак, психология массовых коммуникаций - это способ обмена информацией внутри больших социальных групп. Напомним, что психология изучает личность во всем многообразии проявлений ее индивидуальных особенностей, а также общих, присущих всем людям, психических качеств [2]. Объектом психологии массовой коммуникации является психика человека, а предметом выступают психологические явления, возникающие в процессах массовой коммуникации. Отметим, что собственно сама психология массовой коммуникации является разделом социальной психологии, изучающей, особенности и закономерности психики человека, включенного в пространство массовой коммуникации. Социальная психология сохраняет свой особый статус, это создает немалые трудности, как в определении предмета социальной психологии, так и в выявлении круга, изучаемых ею проблем. Социальная психология исследует психологические особенности, закономерности поведения и деятельность человека, обусловленных его включением в социальные группы. В социальной психологии существует три основных подхода к пониманию предмета социальной психологии: массовые явления общества, особенности поведения личностей в контексте общественных отношений, синтез первого и второго подходов (синтез знаний психологии массовых явлений и на знании того, каким образом личность ощущает себя в обществе). Как известно, не только окружающий мир оказывает влияние на повседневное поведение человека, но и сам человек, в свою очередь, познавая законы развития природы и общества, также оказывает на них воздействие. В первую очередь с целью приспособить окружающий мир к удовлетворению своих материальных и духовных потребностей. Таким образом, психические проявления тесно взаимосвязаны между собой в едином акте социально обусловленной сознательной деятельностью личности. Если исходить из того, что социальная психология, прежде всего, анализирует те закономерности человеческого поведения и деятельности, которые обусловлены фактом включения людей в реальные социальные группы, то первый эмпирический факт, с которым сталкивается эта наука, — факт взаимодействия людей: его законы, формы, место в системе человеческих отношений. Главная задача социальной психологии, — раскрыть механизм конституирования индивидуального в социальной реальности. С другой стороны, нельзя сказать, что личность может существовать как несоциальное. Человек через деятельность и коммуникацию изначально есть часть социальности, поэтому в отрыве от нее рассмотреть личность невозможно. Качественные изменения в отношения человека, социальных групп и средств массовой коммуникации, особенно интенсивно происходят в ХХ-ХХ1 вв. Существенным признаком социального развития ХХ сто-

СОЦИАЛЬНЫЕ ИНСТИТУТЫ, СТРУКТУРА И КОММУНИКАТИВНЫЕ ПРОЦЕССЫ

летия было формирование информационного общества, в котором, согласно ряду концепций, основным фактором общественного развития признаются изобретения радио, телевидения, атомной бомбы, создание компьютерной техники, революции в социальной сфере и многое другое. Общество не стоит на месте. Какие же события определили ход ХХ века? При ответе на этот вопрос в памяти всплывают жесточайшие мировые войны и использование ядерного оружия, т.е. факты уничтожения самого человека. И это все происходит на фоне необычайно быстрого развития технических средств. Идет процесс складывания общества с новыми данными, т.е. можно констатировать факт возникновения массового общества. Характер же современной массовой коммуникации обусловлен такими факторами массового общества, как: массовое потребление, стандартизация производства, возрастание численности и роли среднего класса, бюрократизация общественной жизни, распространение средств массовой коммуникации и массовой культуры, конформизм, снижение роли первичных групп, распад традиционных связей, деперсонализация отношений [3]. Информационное общество имеет в качестве сущностной характеристики, прежде всего, такой показатель, как занятость основной массы населения в информационных сферах деятельности. Профессор европейского института СМИ Бернд-Петер Ланге отмечает: «использование новых информационных и коммуникационных технологий, новые области их применения на основе мультимедиа, изменяют нынешнее индустриальное общество» [4]. СМК способствуют изменению экономической структуры индустриального и обслуживающего общества в структуру информационного. Э. Кац и П. Лазарсфельд, касаясь причин широкого распространения убежденности во всемогуществе массовой коммуникации, отмечали, что «эта убежденность сложилась, в частности, под влиянием некоторых школ социальной и психологической теории. Так, классическая европейская социология конца XIX века делала упор на факте разрушения межличностных отношений в урбанистическом индустриальном обществе и появления обезличенного социального контроля, то есть управления индивидом на расстоянии» [5]. Еще О. Тоффлер утверждал: «В период первой волны главной формой собственности является земля. Основной ее характеристикой считается то, что она физическая, вы можете до нее дотронуться. Во время второй волны главной собственностью становятся здания и заводы, средства машинного производства. Объект собственности остается материальным. Основной собственностью в третьей волне является информация. Характеристики этой собственности является то, что все могут пользоваться ей совместно. Это особая форма собственности» [6]. И собственники средств коммуникации не всегда являются произво-

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

дителями информации: информация масс-медиа продается и покупается. Это значит, что информационное общество вносит качественные изменения в отношения человека, социальных групп и средств массовой коммуникации. Маршал Маклюэн в своей работе «Понимание медиа» назвал ХХ век-век психологической кушеткой, поскольку человек начинает испытывать стресс в результате информационной перенасыщенности; из-за интенсивного развития электронных технологий. Один из главных тезисов книги Маклюэна — о том, что средства коммуникации «продолжают» физические органы и чувства человека. Физическая природа этого «продолжения», его структура непосредственно формируют человеческое сознание. В «механический век» воспроизведения и распространения информации мы продолжаем, «расширяем» наши тела в пространстве. С переходом к современности, основанной на электронной технологии, «продолжению» и расширению подвергается уже сама наша нервная система. Мы «распространяем ее на весь земной шар» [7]. Само техническое средство рассматривается как сообщение («The medium is the message») [8]; каждое медиа — параллельно с информацией, которая с их помощью передается, запускает дополнительный канал сообщений, который складывается, как из собственных характеристик этих СМИ, так и из того, что получается в результате взаимодействия с основными информационными блоками. Например, политик, выступающий по радио, и тот же политик, с той же речью, но активно жестикулирующий, в свете софитов на телевизионном ток-шоу, — это, безусловно, разные коммуникативные события, имеющие различные содержания. Итак, индивид стал обозрим в масштабе человечества. Тенденции современного общественного развития позволяют с известной долей относительности говорить о диалогической, даже полилогической направленности коммуникативных процессов, в которых субъект-объектные отношения оттесняются интерсубъективностью. Казалось бы, информация, передаваемая по общим каналам коммуникации должна привести к культурной и социальной интеграции. Существует и обратная сторона достигнутого человечеством технического прогресса, прежде всего, это касается растущей пропасти между человеческим поведением и системой норм, сформировавшихся на морально-этической основе. «Источник современных проблем мирового масштаба не в том, что глобальные процессы унифицируют социокультурную жизнь, снижая меру ее адаптационно необходимого разнообразия, а скорее всего их следует связывать с низкой степенью освоенности изменений, имеющих место в современном мире, и с уровнем существующих связей людей с окружением, которое не соответствует его состоянию» [9]. Сегодня человечество нуждается в универсальной этике, согласно принципам которой, войну можно было бы интерпретировать не как

СОЦИАЛЬНЫЕ ИНСТИТУТЫ, СТРУКТУРА И КОММУНИКАТИВНЫЕ ПРОЦЕССЫ

естественный инструмент биологического отбора, а как преступление против земной цивилизации. Человечество впервые в своей истории вынуждено брать на себя ответственность за последствия своих действий в общепланетарном масштабе. Групповая мораль, соотносимая лишь с нормами конкретной малой социальной группы и, как правило, укорененная в архаических традициях, не в состоянии компенсировать происходящего нарушения культурного равновесия. В итоге, между экономическими возможностями общества и моральными требованиями, между политикой, правом и эстетикой возникает конфликт. Культура развивается неравномерно: с одной стороны, наблюдается развитие научно-технической сферы, а с другой — тенденция морального релятивизма. Полем их примирения выступает коммуникация. В качестве одной из важнейших характеристик массовой коммуникации необходимо выделить коллективный характер коммуникатора. В роли коммуникатора выступает определенная социальная группа, так как, множество людей участвуют в подготовке сообщения, его редактировании, оформлении, выпуска и т.д. Исходя из этого, можно выделить такие функции коммуникатора, как: а) продуцирование и б) трансляция сообщения. Интересен тот факт, что коммуникаторы, выступающие лишь в роли трансляторов чужих идей (например, дикторы радио и телевидения), безусловно, играют значимую роль в процессе воздействия на публику. Аудиторию в массовой коммуникации составляют группы, различающиеся как, по размеру, так и по степени организованности. Начиная от небольших групп, как, например, семья и до участников массового митинга и т.п. В большинстве случаев аудитория в массовой коммуникации остается анонимной, поскольку коммуникатору неизвестно, кто будет воспринимать предлагаемое им сообщение. Отсутствует моментальная обратная связи, что сильно модифицирует весь процесс коммуникативного акта. Такие же специфические особенности, имеющие в большей степени социально-психологическую направленность. Если же рассматривать организацию прикладных исследований, то приходится еще учитывать и специфику канала: одни проблемы возникают при изучении восприятия коммуникатора, если им является диктор телевидения, и совсем другие, если им является диктор радио. Исходя из этого, можно сказать, что совершенно различны психологические механизмы воздействия письменного и устного сообщений и т.д. Таким образом, прикладные исследования в области массовой коммуникации должны проводиться применительно к каждому каналу в зависимости его специализации (радио, телевидения, печать и т.д.). Особенность восприятия коммуникатора в условиях массовой коммуникации заключается в том, что реципиент одновременно восприни-

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

мает, как исходящее от коммуникатора сообщение, так и личность самого коммуникатора. Традиционно выделяемые в социальной психологии такие характеристики коммуникатора, как «доверие» и «привлекательность», приобретают особое значение в прикладном исследовании [10 ]. Заслугой Г. Тарда явилось выдвижение гипотезы о том, что между характером передачи информации и способом общественного устройства существует прямая зависимость. Каждому типу коммуникации соответствует некоторый тип социума. Более того, тип коммуникации является определяющим фактором в развитии общества. Характер информационно-психологического воздействия зависит от того, кому адресовано это воздействие. Поэтому массовые коммуникации выступают, в первую очередь, как способ управления массами. Практически любое управления массами (как и, собственно, взаимоотношения внутри масс) основывается на знании законов психики индивида и масс, простирается в плоскости существования подобных законов, и происходит путем задействования правил коммуникации, или другими словами — общения как между индивидами и массой, так и общения (коммуникаций) внутри массы (коллектива, сообщества, собрания людей). В какой конкретный момент коммуникация действительно стала массовой, сказать довольно таки сложно. Можно выделить значимые для развития средств массовой информации нововведения и изобретения, такие как, например, финикийский алфавит, китайская бумага, изобретение печатного станка и т.д. К слову, российские ученые такие, как В. Вернадский, П. Флоренский, Ю. Лотман, М. Бахтин, Л. Выготский, исследовавшие место человека в социуме и обратившие особое внимание, на область коммуникации, не разделяли человечество на такие категории, как массовое и немассовое. В эпоху начала интенсивного развития технических средств коммуникации на рубеже XIX — XX вв. Г. Тардом было произведено деление воспринимающих сообщения социумов на элиту и толпу. Любая эволюция, по его мнению, происходит благодаря чередованию двух процессов — творческого изобретения и массового подражания. Г. Тард конкретизировал то, что Г.Лебон понимал под выражением «рассеянная толпа». На основании объективной дифференциации социума под постоянным, систематическим и усиливающимся воздействием новых видов коммуникации, а также политических процессов, направленных на либерализацию, он обозначил новое социальное образование — публику. Ее составили новые срезы социума, объединяемые общими источниками информации. В его теории толпа и публика — это «два крайних полюса социальной эволюции» [11]. Заметим, что в современной науке толпа рассматривается лишь как один из видов массы. Типичные жизненные ситуации и обстоятельства, в которых легко образуется многочисленное скопление людей, приводят к образованию толпы [12].

СОЦИАЛЬНЫЕ ИНСТИТУТЫ, СТРУКТУРА И КОММУНИКАТИВНЫЕ ПРОЦЕССЫ

Причем в целом ряде концепций подчеркивается, что эта модель находится в определенном противоречии с новыми эмпирически фиксируемыми тенденциями — нарастанием атомизации общества, некоммуникабельности, отчуждения между людьми. Со временем, базовой моделью массы стала не толпа, а скорее, публика — комфортно устроившийся в своем кресле зритель. Итак, в социальной психологии выделяются три вида стихийных групп: толпа, масса, публика. Г. Тард (1901) требовал «перестать смешивать толпу и публику». В толпе, утверждал он, люди физически сплочены, а во второй рассеяны, первая «гораздо более нетерпима», публика более пассивна. Отсюда Г. Тард настаивал на замене понятия «толпа» понятием «публика». Позднее американский социолог Р. Парк специально исследовал различия между массой как толпой, условием образования которой является непосредственное взаимодействие индивидов, и публикой, у которой такое взаимодействие может вообще отсутствовать. Его соотечественник Г. Блумер считал главными характеристиками массы как аудитории анонимность и изолированность ее членов, слабое взаимодействие между ними, случайность их социального происхождения и положения, отсутствие организованности. К понятию «толпы одиноких» пришел Д. Рисмен, имея в виду человеческие массы в системе современного ему западного общества: люди чувствуют себя отчужденными от него, от других людей, отношения между ними все чаще проявляются в форме недоверия и враждебности. Наибольший вклад в исследование и создание психологии масс, внесли Г. Тард, и Г. Лебон. Психикой масс, толпы занимались также и Ч. Ломброзо, С. Сигеле, У. Мак-Дугалла. Особо стоит выделить весомый вклад Зигмунда Фрейда. Во второй половине XX века в западной науке окончательно складывается неоднозначность в трактовке понятия «массы». Д.В. Ольшанский в работе «Психология масс» приводит несколько известных интерпретаций понятия «масса» [ 13]: 1) «недифференцированное множество», тип гетерогенной аудитории средств массовой информации в противовес иным, более гомогенным сегментам общества (Г. Блумер); 2) «суждение некомпетентных», низкое качество современной цивилизации, являющееся результатом ослабления руководящих позиций просвещенной элиты (X. Ортега-и-Гассет); 3) «механизированное общество», в котором человек является придатком машины, дегуманизированным элементом «суммы социальных технологий» (Ф. Г. Юнгер); 4) «бюрократическое общество», отличающееся широко расчлененной организации ей, в которой принятие решений допускается исключительно на высших этажах иерархии (Г. Зиммель, М. Вебер, К. Маннгейм);

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

5) общество, характеризующееся отсутствием различий, однообразием, бесцельностью, отчуждением, недостатком интеграции (Э. Ледерер, X. Арендт); 6) гетерогенная аудитория, противостоящая классам и относительно гомогенным группам (Э. Ледерер и М. Арендт, например, считали массы продуктом дестратификации общества, своего рода «антиклассом»); 7) «агрегат людей, в котором не различаются группы или индивидуумы» (Корнхаузер). Таким образом, если изобретение печатного станка послужило массовому расширению коммуникации в диахроническом (вертикальном, историческом) процессе, то изобретение других технических средств дало толчок массовости коммуникации, как в диахроническом, так и в синхроническом (горизонтальном, относительно одновременном) процессе. Последнее проявилось особенно интенсивно и ярко, например, в явлениях массовой культуры. Массовая культура является производной от индустриального общества. Ее появлению предшествовало развитие кинематографа, звукозаписи, звуковоспроизведения, радио, телевидения и других средств массовой информации. Среди психологических функций массовой коммуникации выделим: — снятие психологического напряжения и выход из конфликтных ситуаций путем обучения способам поведения в разных нестандартных ситуациях, моделируя которые, она дает представление, как действовать в тех или иных условиях; — упрощение поиска и отбора информации, выбора вариаций поступков, мнений, суждений в этом неустойчивом, постоянно меняющемся мире; — формирование национальных идеалов, стандартов — ориентиров «высокого» образа жизни, достойного подражанию. Средства массовой коммуникации объединяют людей в социальное и культурное целое, став в современном мире носителями культуры, формируя у масс людей стандартные вкусы и формы культурного потребления, распространяя шаблоны массовой культуры и в привилегированных, и в малообеспеченных слоях населения. Для этого современные возможности СМК поистине безграничны, спутниковая связь и Интернет способны донести информацию о событиях в мире искусства и культуры до миллионов людей в десятках стран мира. Психология воспринимается создателями продукции средств массовых коммуникаций чаще всего как инструмент повышения эффективности воздействия на аудиторию. К слову, в работах зарубежных авторов проблема социально-психологических функций обычно не выделяется в самостоятельную, но косвенно она освещается при исследовании эффектов массовой коммуникации и мотивов обращения к раз-

СОЦИАЛЬНЫЕ ИНСТИТУТЫ, СТРУКТУРА И КОММУНИКАТИВНЫЕ ПРОЦЕССЫ

личным ее каналам. Остановимся на этапах изучения эффектов влияния СМК. Заметим, что психологические эффекты являются далеко не единственными показателями социально-психологических функций, но к настоящему времени пока еще не выработан систематизированный набор таких показателей. Первый этап (20–30-е гг.) ХХ века. Для данного этапа характерно наделение массовой коммуникации практически безграничным влиянием на общественное мнение и поведение людей. Среди работ того времени можно выделить работы исследования американских ученых У.Липпмана и М. Хоркмаймера. В их трудах были исследована, прежде всего, такая проблема как, эффективность пропаганды, развернувшейся в период Первой мировой войны. Одним из основателей социологического направления теории массовой коммуникации является Гарольд Лассуэлл. В его работах информационные связи исследуются как неотъемлемые атрибуты жизненной материи. Однако общественные структуры обладают своими специфическими качествами, которые порождаются необходимостью сохранения социальных институтов, духовных ценностей и их идеологического обеспечения. Исходя из этого, Г. Лассуэлл выделял три основные функции социально-коммуникативных процессов: контроль за средой, корреляция всех компонентов общества для его сохранения и развития, передача социального наследия другим поколениям [14]. По его мнению, в демократических обществах рациональные выборы ценностей зависят от просвещенности, которая, в свою очередь, зависит от коммуникаций, но особенно от равноценности внимания к ним среди лидеров, экспертов и массы рядовых людей. В своей книге «Методы пропаганды в мировой войне» Гарольд Лассуэлл выдвинул предположение о том, что средства массовой информации действуют подобно «волшебной пуле», т.е. с одинаковым, независимо от особенностей индивида эффектом. Им были выделены основные элементы структуры общения: коммуникатор (активное начало), сообщение (средство воздействия) и реципиент (пассивное звено структуры). Но вскоре выяснилось, что реципиент активно ведет себя по отношению к средствам массовой информации и его восприятие чрезвычайно избирательно. Исходя из этого, утверждение о безграничном влиянии средств массовой коммуникации было пересмотрено. В 40-60-е гг. ХХ века уверенность во всемогуществе средств массовой коммуникации сменилась на более сдержанное отношение к возможностям их воздействия. Далее появляются труды основоположников теорий ограниченного воздействия П.Лазарсфельда и Р. Мертона. В результате проведенных исследований они пришли к выводу, что не массовые коммуникации играют роль доминирующей силы, а все-таки личностное влияние лидера мнений.

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

П. Лазарсфельд и Р. Мертон рассматривают массовую коммуникацию в контексте организуемого ими социального действия и провоцируемых массовых вкусов. Однако возрастающий поток сообщений массовой коммуникации может обратить людей от активного участия в социальной жизни к пассивному знанию [15]. Способность средств массовой коммуникации влиять на мнение людей, убеждать их в чем-то, может быть связана с такими важнейшими психологическими факторами, как настроение человека, образование, предыдущий опыт, уровень доверия к источнику, эмоциональное состояние во время использования средств массовой коммуникации и атмосферы в ходе использования СМК. Согласно концепции избирательного внимания Зилманна и Брайанта [16] люди склонны воспринимать и запоминать те сообщения, которые согласуются с их установками и интересами. Массовая коммуникация обладает рядом особенностей, которые обусловливают характер общения и отражаются на специфике его структурных компонентов. Следует подчеркнуть особую роль канала в массовой коммуникации, так как опосредованность общения техническими средствами задает направленность общения. Как правило, деятельность средств массовой коммуникации организуется специальными учреждениями — редакциями газет, информационными агентствами, иначе говоря, социальными институтами, которые в конечном итоге реализуют интересы определенной социальной группы. Вследствие опосредованности массовой коммуникации техническими средствами в ней отсутствует непосредственный контакт коммуникатора и аудитории. Специфика человеческого общения в условиях массовой коммуникации находит свое конкретное выражение в социальных функций. Это и понятно, поскольку именно в массовой коммуникации, являющейся общением больших социальных групп, так ярко выражена социальная направленность. Стоящие у власти социальные группы, прежде всего правящие классы, которые «регулируют производство и распространение мыслей своего времени», благодаря владению средствами массовой коммуникации получают в свои руки мощное оружие идеологического воздействия на все социальные группы общества без исключения. При общей характеристике социальных функций массовой коммуникации ряд исследователей подчеркивали, что основная суть этих функций заключается в поддержании и укреплении господствующих общественных отношений [17]. Иначе говоря, массовая коммуникация выступает важной составной частью информационного обеспечения жизнедеятельности общества. Социально-психологическая разработка проблем эффективности массовой коммуникации в значительной степени упирается в нерешенность ряда методологических проблем более общего, скорее социологического порядка. Выделим из них три. Первая

СОЦИАЛЬНЫЕ ИНСТИТУТЫ, СТРУКТУРА И КОММУНИКАТИВНЫЕ ПРОЦЕССЫ

из них — выделение эффективности функционирования именно данного канала, когда известно, что одна и та же аудитория пользуется самыми различными каналами массовой коммуникации; вторая — отделение воздействия массовой коммуникации на аудиторию от воздействия на нее других социальных институтов и реальностей повседневной жизни; третья — реализация в конкретном исследовании модели диалогического общения, взаимодействия субъектов массовой коммуникации — коллективного коммуникатора с массовой аудиторией. Содержание социальных функций массовой коммуникации определяется конкретными социально-экономическими условиями и зависит в первую очередь от интересов тех социальных групп, которые владеют средствами массовой коммуникации. При классификации конкретных социальных функций массовой коммуникации ряд ученых в разных сочетаниях обычно выделяли следующие: — распространение знаний о действительности, информирование, — социальный контроль и управление, — интеграция общества и его саморегуляция, — формирование общественного мнения, — идейно-воспитательная функция, — реализация социальной активности членов общества, — функция распространения культуры, — функция развлечения. Кроме вышеназванных Б.А. Грушин выделяет еще функцию связи между различными социальными группами в обществе, назвав ее «коммуникативной» [18]. Думается, что данная функция, которую, вероятно, более точно можно обозначить как «функцию межгрупповой связи», является весьма важной, особенно в плане подхода к массовой коммуникации как к общению больших социальных групп. Здесь можно выделить несколько направлений массовых информационных потоков: а) сверху вниз (от правящих социальных групп, классов, институтов ко всем остальным социальным труппам общества), б) снизу вверх (обратная связь от различных слоев аудитории к правящим группам, классам, институтам), в) по горизонтали (информация социальных групп друг о друге). Таким образом, проблема классификации социальных функций массовой коммуникации является весьма сложной, и здесь еще не сложилась единой общепринятой модели. Однако несомненным можно считать то, что в основе социальных функций массовой коммуникации лежат потребности общества как целостной системы. Потребности общества имеют объективный характер, они не зависят от желаний, настроений, взглядов людей. Однако массовая коммуникация является общением социальных групп, состоящих из живых реальных людей, наделенных разумом, волей, чувствами, желаниями. В силу этого члены общества обладают определенными субъективными, т. е. психологическими, потребностями, и массовая коммуникация, для того чтобы выполнить

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

свои социальные функции, не может не учитывать этого. Иначе сообщения, передаваемые средствами массовой коммуникации, могут быть либо не поняты, либо не приняты аудиторией. Следовательно, при анализе массовой коммуникации правомерно говорить о двух рядах функций: социальных и психологических, где адекватный учет психологических функций является необходимой предпосылкой для реализации массовой коммуникацией своих социальных функций. Этим, собственно, и определяется значение психологических исследований массовой коммуникации, включая социально-психологические. Основу социально-психологических функций массовой коммуникации составляют социально-психологические потребности аудитории в целом и отдельных, входящих в нее социальных групп. Психологические и социально-психологических функции, как уже отмечалось, не получило еще должного освещения в современной науке. Частично эта проблема поставлена в работах А.А. Леонтьева (1974), 15 Ю.А. Шерковина (1975), которые справедливо отмечают необходимость выделения двух ряда функций общения: социальных и собственно социально-психологических. Однако применительно к массовой коммуникации они не выделяют какого-либо логического основания для их классификации. Отдельные зарубежные авторы, например, У. Шрамм, выделяют такую категорию, как «цели коммуникации с точки зрения индивида», при этом имеются в виду все виды коммуникации. Эти цели, по Шрамму, сводятся в основном к информации, социализации, развлечению и помощи при решении практических проблем. Американский исследователь Дж. Доминик, автор монографии «Динамика массовой коммуникации», предпринял попытку выделить отдельные психологические потребности аудитории. К ним он относит следующие: потребность в знаниях, потребность в отвлечении (diversion). Он отмечает, что потребность в отвлечении может выражаться в различных формах, таких как стимуляция (отвлечение от скуки обыденной жизни), расслабление (уход от жизненных забот), эмоциональная разрядка (преодоление фрустраций). Далее идет «социальная полезность», понимаемая как потребность реципиента в контактах с другими людьми, как «разговорная монета», как осуществление «парасоциальных связей» (когда, например, диктор или комментатор превращается для реципиента почти в постоянного друга). Доминик выделяет также потребность в «уходе от дел, от окружающих», в своего рода самоизоляции от них, когда реципиент просит не отрывать его от чтения или от телевизора. Важность психологических функций массовой коммуникации, конечно же отмечают и социологи. Так, например, Б.А. Грушин среди «элемен-

СОЦИАЛЬНЫЕ ИНСТИТУТЫ, СТРУКТУРА И КОММУНИКАТИВНЫЕ ПРОЦЕССЫ

тарных функций» массовой коммуникации специально выделяет функцию создания определенного эмоционально-психологического тонуса. Закономерно обращение к отдельным социально-психологическим аспектам массовой коммуникации и И.Д.Фомичевой, когда она исследует функционирование средств массовой коммуникации на личностном уровне. [19]. Однако в социологических исследованиях основное внимание уделяется анализу массовой коммуникации как социальному институту, а не специальному разграничению социальных и психологических функций. На наш взгляд, проблема социально-психологических функций массовой коммуникации и соответствующих потребностей аудитории заслуживает самостоятельного теоретического и эмпирического исследования. Для их выделения и классификации при первом приближении целесообразно использовать систему отношений индивида (или группы) к обществу, к группе, к другому индивиду и к самому себе. В этом случае можно выделить следующие социально- психологические функции массовой коммуникации: 1. Функция социальной ориентировки и участия в формировании общественного мнения (индивид — общество). 2. Функция аффилиации, социальной идентификации (приобщения к группе, сопричастности с ней) (индивид — группа). 3. Функция контакта с другим человеком (индивид — другой индивид). 4. Функция самоутверждения (самопознания и самореализации) (индивид — он сам). Данный принцип классификации социально-психологических функций приложим и к межгрупповому уровню анализа, когда субъектом отношений выступает не только отдельный индивид — реципиент массовой коммуникации, но и отдельная группа, входящая в аудиторию. Здесь можно говорить и о функциях контакта с другими группами и о функциях самоутверждения группы. Таким образом, очевидно, что «индивидуальные» и «групповые» социально-психологические функции тесно взаимосвязаны, поскольку массовая коммуникация, являясь по своей сути межгрупповым общением, реализуется, как уже отмечалось выше, в форме индивидуализированной презентации сообщений и межличностной форме их восприятия. Функция социальной ориентировки опирается на потребность аудитории в информации для должной ориентировки в широком мире социальных явлений. Данная функция наиболее тесно связана с основными социальными функциями массовой коммуникации, прежде всего с функцией информирования, и имеет прямое отношение к процессам социализации, понимаемой в широком смысле как процесс и результат активного усвоения и воспроизводства индивидом социального опыта. Причем массовая коммуникация неизмеримо расширяет и усложняет непосредственный социальный опыт отдельного индивида или груп-

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

пы, доводя его до глобальных масштабов. Массовая коммуникация превращается для ее аудитории в своего рода «вторую реальность», которая властно вторгается в жизнь [20]. Функция участия в формировании общественного мнения основывается на потребности членов общества быть не только пассивными получателями информации, но и самим проявлять социальную активность в информационных процессах общества, в частности в создании определенного общественного мнения по разным значимым для общества и его членов вопросам. Эта социальная активность применительно к массовой коммуникации проявляется в форме различных видов обратной связи, деятельности общественных корреспондентов участии в различных ток-шоу и т. д. Значение функции социальной ориентировки и участия в формировании общественного мнения особенно возрастает в переломные моменты истории, в напряженных социальных ситуациях. Функция аффилиации имеет своей основой потребность человека чувствовать свою приобщенность к одним группам и отмежевание от других. Удовлетворение данной потребности способно повышать у человека чувство собственной защищенности, уверенности в своих силах и т. д. Важную роль в данном случае играет психологическое отнесение человеком себя к тем или иным значимым для него группам, т. е. референтным, мнение которых авторитетно для человека по самым различным причинам. Члены референтных групп нередко служат образцом для подражания. При анализе функции аффилиации необходимо большое внимание уделять психологическому механизму идентификации реципиентов с членами этих групп. Отражение в массовой коммуникации жизнедеятельности референтных групп делает ее материалы психологически близкими аудитории и более убедительными. Функция контакта связана прежде всего с потребностью личности в установлении контакта с другим человеком для самовыражения и сопоставления своих взглядов со взглядами других людей. Одновременное восприятие огромной аудиторией сообщений массовой коммуникации создает, в частности, предпосылки для реципиентов вступать в контакт зачастую даже с ранее незнакомыми людьми именно по поводу данных сообщений, например, при обсуждении их в случайных группах (в транспорте, магазинах и т. п.). А что касается знакомых людей, то, как показывают социально-психологические исследования, одной из важных причин обращения людей к различным средствам массовой коммуникации является желание получить через них такую информацию, которую можно было бы обсудить со знакомыми. Здесь находит свое конкретное выражение такая специфическая особенность массовой коммуникации, как «двухступенчатый характер» восприятия сообщений массовой коммуникации. Э то связано с тем, что окончательное мнение читателей, радиослушателей и телезрителей по

СОЦИАЛЬНЫЕ ИНСТИТУТЫ, СТРУКТУРА И КОММУНИКАТИВНЫЕ ПРОЦЕССЫ

тем или иным вопросам, освещаемым в массовой коммуникации, формируется, как правило, лишь после их обсуждения с другими людьми, и прежде всего в референтных группах. Социально-психологическая функция контакта проявляется в массовой коммуникации и в такой форме, как отсроченная обратная связь со стороны реципиентов в виде их писем в соответствующие редакции и других откликов на сообщения массовой коммуникации. Следует отметить и другие формы проявления функции контакта массовой коммуникации, которые в психологическом плане могут оказаться весьма значимыми для отдельных людей. Так, массовая коммуникация может в отдельных случаях как бы заменять непосредственный межличностный контакт в общении для тех, кто по тем или иным причинам страдает от дефицита коммуникации. В этом случае массовая коммуникация выполняет своего рода компенсаторную роль. Чаще всего эта разновидность функции контакта массовой коммуникации оказывается наиболее значимой для подростков и одиноких пожилых людей. Как отмечают исследователи, подростки, у которых возникли осложнения в общении с окружающими, нередко пытаются как бы компенсировать это повышенным потреблением продукции средств массовой коммуникации. Одинокие пожилые люди нередко включают радио или телевизор, прежде всего для того, чтобы избежать чувства одиночества. Функция самоутверждения проявляется в таких явлениях, как нахождение реципиентами в сообщениях массовой коммуникации прямой или косвенной поддержки тех или иных ценностей, идей, взглядов самих реципиентов и их референтных групп. Потребность в самоутверждении, в социальном признании является, как показывают многочисленные исследования, значимой для людей из самых различных социально-демографических групп. Ее удовлетворение средствами массовой коммуникации способствует развитию здорового чувства собственного достоинства и гражданской ответственности. Данная функция связана также с удовлетворением потребности отдельных реципиентов и целых групп в самопознании и самореализации. Утилитарная функция массовой коммуникации выражается в том, что с помощью средств массовой коммуникации человек имеет возможность решать конкретные практические, в том-числе бытовые, проблемы. Эта функция реализуется большей частью в специальных публикациях и передачах с различной практической направленностью, например, «Хозяйке на заметку», «Наш сад» и т. д. Функция эмоциональной разрядки осуществляется в основном через публикации и передачи развлекательного характера. Однако, в определенных условиях развлекательные передачи и публикации оказывают своего рода наркотическое воздействие, уводя реципиентов в мир иллюзий, отгораживая их от реальных и повседневных забот [21].

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

Функция эмоциональной разрядки или релаксации («релаксация» — уменьшение напряжения) осуществляется в основном через публикации и передачи развлекательного порядка. Здесь массовая коммуникация удовлетворяет естественную потребность человека в снятии напряжения. Однако в определенных условиях развлекательные публикации и передачи могут оказывать своего рода «наркотическое» воздействие, уводя реципиентов в мир иллюзий, несбыточных мечтаний и отгораживая их от реальных повседневных забот и проблем.Термин «эмпатия» Э. Титченером, обобщившим развивающиеся в философской традиции идеи о симпатии с теориями вчувствования Э. Клиффорда и Т. Липпса [22]. Эмпатия- это способность понимать чувства другого человека и проникаться ими», поэтому эмпатию можно рассматривать в качестве эмоциональной идентификации [23], которая во многом зависит от жанра передачи. Например, повторные показы спортивных соревнований смотрят единицы, тогда как во время повторной демонстрации комедий перед телеэкранами обычно собирается достаточно большая аудитория. Очевидно, решающими факторами здесь являются верность зрителей персонажам и передаче, а также эмпатия и степень парасоциального взаимодействия с действующими лицами. Таким образом, вышеуказанные аспекты психологической социальнопсихологической функций массовой коммуникации, естественно, является достаточно условным, поскольку в реальной действительности они очень тесно переплетены. Вместе с тем выделение их различных аспектов способствует лучшему осознанию сущности и конкретного содержания этих функций, что необходимо для научного анализа массовой коммуникации и, особенно, для исследования ее эффективности и путей совершенствования. Таким образом, можно сказать, что все возрастающие потоки сообщений, передаваемыми различными СМК, делают процессы восприятия, понимания и оценки их все более сложными. Вместе с тем, как справедливо подчеркивает Ю.А. Шерковин, с усложнением структуры внешнего мира, с ускорением проходящих в нем процессов, человек все больше зависит от массовой коммуникации, которая практически превращается для него в своего рода «вторую реальность» [24], которая, заметим, создается через средствами массовой коммуникации и через них же может контролироваться.

Список литературы 1.http://bib.convdocs.org/v3510/лекция_массовая_коммуникация_в_информационном_обществе. 2. Игнатьев Е.И., И.С. Лукин, М.Д. Громов. Психология. М., 1965, с.5. 3.Интернет ресурс: http://lms.kgeu.ru/pluginfile.php?file=/58905/mod_resource/ content

СОЦИАЛЬНЫЕ ИНСТИТУТЫ, СТРУКТУРА И КОММУНИКАТИВНЫЕ ПРОЦЕССЫ 4. Миннуллина Э.Б. Психология массовых коммуникаций: Учебное пособие. — Казань, 2013. С. 143. 5.Katz E., Lazarsfeld P.F. Personal Influence. NY., 1964. 6. Тоффлер Э. Третья волна. М., 2004, с. 6-26. 7.Маклюэн М. Понимание Медиа: Внешние расширения человека / Пер. с англ. В. Николаева; Закл. ст. М. Вавилова. М., 2003. 464 с. 8. Когда эта книга появилась в продаже, многим показалось, что в последнем слове названия сделана ошибка, и что настоящим названием книги является знаменитый афоризм Маклюэна «the medium is the message» («средство коммуникации является сообщением»). Однако, за счёт смены одной буквы в слове «massage» появилось, как минимум, два новых смысла: «средство коммуникации как сообщение» и «средство коммуникации как век масс» (Mass Age). 9. Сыздыкова Ж.С. Медиакоммуникации и проблемы поиска новой идентичности в условиях глобализации. Коммуникология. Т.8. №6, с.29-45. 10.Богомолова Т. Ю. Массовая коммуникация и общение. М., 1991. 11. Г. Тард. Публика и толпа // Психология толп. М., 1998.С. 227. 12. Федотова Л.Н. Социология массовой коммуникации: Учебник для вузов. — Спб., 2003. С. 14 13. Д.В. Ольшанский. Психология масс. СПб., 2002. 368 с. С. 23. С. 10. 14. Интернет ресурс: http://www.telenir.net/politika/smi_propaganda_i_ informacionnye_voiny/p7. 15.Брайант Дж. Топсон С. Основы воздействия СМИ. Пер. с англ. М., 2004. С. 318. 16. Вихалемм П. А. Роль социальных установок в восприятии газетной информации: Автореф. канд. дис. Л., 1974; Фирсов Б.М. Пути развития средств массовой коммуникации. Л., 1977; Фомичева И. Д. Социология СМИ. 1987; Шерковин Ю.А. Психологические проблемы массовых информационных процессов. М., 1983 и др. 17. Лазарсфельд П., Мертон Р. Массовые коммуникации, массовые вкусы и организованное социальное действие: Пер. с англ.// Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире. М., 2004. 18. Грушин Б.А. Эффективность массовой информации и пропаганды: понятие и проблемы измерения. М., 1979. 19. Фомичева И. Д. Социология СМИ: Учеб. пособие для студентов вузов. М., 2007. 335 с. 20. Бодалев А.А. Сухов А.Н. Основы социально–психологической теории. М., 1995. с.384-389. 21. Кондратьева Я.В. Социология массовой коммуникации: Электронное учебное пособие. — СПб., 2009. 22. Интернет ресурс: http://www.b17.ru/article/22194/ 23. Харрис Р. Психология массовых коммуникаций. М., 2002. 24. Шерковин Ю.А. Психологические проблемы массовых информационных процессов. М., 1973, с. 13-351. 25. Захарова В.И. Средства массовой информации как медиатор между властью и обществом. Коммуникология. Том 8. № 6. С. 183-193.

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

PSYCHOLOGICAL AND SOCIO-PSYCHOLOGICAL

ASPECTS OF FUNCTIONING OF MASS COMMUNICATION MEDIA Author: SYZDYKOVA Zh.S. SYZDYKOVA Zhibek Saparbekovna, Doctor of historical Sciences, Professor, head of the Department of Central Asia and Caucasus, Institute of Asia and Africa Lomonosov Moscow State University. Address: 11, Mokhovaya strееt, Moscow, Russia, 103009. Теl.: +7 (495) 629-41-61. E-mail: ccca-iaas@yandex.ru Abstract With increasing demands of society to get true information the role of the mass media changes. In terms of this process we can see a formation of a variety of applied areas where communicative influence plays an important role. The peculiarities of information transmission and perception, on the one hand, make an impact on the formation of political, social and other priorities, and on the other hand — affect the mass consciousness, contribute to the emergence of stereotypes in society. Besides this, at the individual level, there is a process of formation of individual identity along with the development of mass society. Psychological and socio-psychological characteristics of person’s behavior and activities, which develops due to person’s inclusion into social groups, plays an important role because mass communication are normally based on standards recognized by the society. Keywords: psychology, mass communication, psychological aspect, social aspect, functioning, public opinion, public, social group, information, personality, need of the audience, the system.

References 1.URL: http://bib.convdocs.org/v3510/lecture_mass_communication_in_information_ society 2. Ignatev E.I., Lukin I.S., Gromov M.D. Psixologiya. m. prosveshhenie, 1965 s.5. [ Ignatev E.I., Lukin I.S., Gromov M.D. (1965) Psychology. Moscow. 1965. P. 5]. 3.URL: http://lms.kgeu.ru/pluginfile.php?file=/58905/mod_resource/content. 4. Minnullina E.B. Psikhologiya massovykh kommunikacij: uchebnoe posobie. Kazan: kazan. gos. energ. un-t, 2013. S. 143. [Minnullina E.B. (2013) Psychology of mass communications. Kazan. P. 143]. 5. Katz E., Lazarsfeld P.F. Personal influence. NY., 1964. 6. Toffler E. Tretya volna. M., 2004, s. 6-26. [Toffler E. (2004)The third wave. Moscow. P. 6-26.]. 7. Maklyuen M. Ponimanie media: vneshnie rasshireniya cheloveka / per. s angl. v. nikolaeva; zakl. st. m. vavilova., M., 2003. 464 s. [McLuhan M. (2003) Understanding media: the extensions of man. Transl. from English by V. Nikolaeva; concl. by St. M. Vavilov. Moscow. 464 p.]. 8.When this book was published, many thought, there was a mistake in a last word of the title, and the real title of the book is McLuhan’s famous aphorism “the medium is the message”. However, as soon as one letter in the word “massage” was changed, at least two new meanings appeared: “the medium as the message” and “the medium as the mass age”.

СОЦИАЛЬНЫЕ ИНСТИТУТЫ, СТРУКТУРА И КОММУНИКАТИВНЫЕ ПРОЦЕССЫ 9. Syzdykova Zh.S. Mediakommunikacii i problemy poiska novoj identichnosti v usloviyax globalizacii. Kommunikologiya. t.8. №6. S. 29-45. [Syzdykova Zh.S. ‘Media communications and the problem of finding a new identity in the context of globalization’. Kommunikology, v.8, №6. P. 29-45]. 10. Bogomolova T. Yu. Massovaya kommunikaciya i obshhenie. M., 1991. [Bogomolova T. Yu. (1991) Mass communication and communication. Moscow]. 11.Tard G. Publika i tolpa // psikhologiya tolp. M.,1998. S. 227. [Tard G. (1998) Audience and crowd. // Psychology of crowds. Moscow. P. 227]. 12. Fedotova L.N. Sociologiya massovoj kommunikacii: uchebnik dlya vuzov. SPb., 2003. S. 14. [Fedotova L.N. (2003) Sociology of mass communication. SPb. P. 14]. 13.Olshanskij D.V. Psikhologiya mass. SPb., 2002. S. 23, 10. [Olshanskij D.V. (2002) Psychology of the masses. SPb., 2002. P. 23, p. 10.]. 14. URL: http://www.telenir.net/politika/smi_propaganda_i_informacionnye_voiny/p7. media_propaganda_and_information_warfare. 15.Brajant Dzh. Topson S. Osnovy vozdejstviya smi: per. s angl.-m, idatelskij dom «vilyams»,2004 s.318.[ Bryant J., Thompson S. Fundamentals of media effects. Transl. from English. Moscow, 2004. P. 318]. 16. Vikhalemm P. A. Rol sotsialnykh ustanovok v vospriyatii gazetnoy informatsii: Avtoref. kand. dis. L., 1974; Firsov B.M. Puti razvitiya sredstv massovoy kommunikatsii. -L., 1977; Fomicheva I. D. Sotsiologiya SMI 1987; Sherkovin Yu.A. Psikhologicheskiye problemy massovykh informatsionnykh protsessov. M., 1983 i dr. [Vihalemm PA. Role of attitudes in perception of newspaper information: Author. cand. Dis. L., 1974; BM Firsov B.M. Ways of development of the mass media. 1977; Fomicheva, I.D. Media Sociology. 1987; Sherkovin Y.A. Psychological problems of mass information processes. M., 1983, et al ]. 17.Lazarsfeld P., Merton R. Massovye kommunikacii, massovye vkusy i organizovannoe socialnoe dejstvie: per. s angl.// nazarov m.m. massovaya kommunikaciya v sovremennom mire. M.,2004. [Lazflrsfeld P. Merlon R. Mass Communication, popular taste and organized social action. Transl. from English. Nazarov M.M. Mass communication in modern world. Moscow, 2004]. 18. Grushin B.A. Effektivnost massovoj informacii i propagandy: ponyatie i problemy izmereniya. M., 1979. [Grushin B.A. (1979) Efficiency of mass information and propaganda: concept and measurement problems. Moscow]. 19. Fomicheva I. D. Sociologiya smi: ucheb. posobie dlya studentov vuzov / I. D. Fomicheva. M., 2007. 335 s. [Fomichevva I.D. (2007) Sociology of media: tutorial for high school students. Moscow. 335 p.]. 20. Bodalev A.A. Sukhov A.N. Osnovy socialno–psixologicheskoj teorii. M., 1995. S. 384-389. [Bodalev A.A. Sukhov A.N. Basics of socio-psychology theory. M., 1995. P. 384-389]. 21. Kondrateva Ya.V. Sociologiya massovoj kommunikacii: elektronnoe uchebnoe posobie. SPb., 2009. [Kondrateva Ya.V. (2009) Sociology of mass communication: electronic tutorial. SPb.]. 22. http://www.b17.ru/article/22194/ [ http://www.b17.ru/article/22194/]. 23. Harris R. Psikhologiya massovykh kommunikacii. M., 2002. [Harris R. (2002) Psychology of mass communication. Moscow]. 24. Sherkovin Yu.A. Psikhologicheskie problemy massovykh informacionnykh processov. M., 1973, s. 13-351. [Sherkovin Yu.A. (1973) Psychological problems of mass information processes. Moscow, p. 13-351]. 25. Zakharova V.I. Sredstva massovoi informatsii kak mediator mezhdu vlastiyu I obshchestvom. // Kommunikologiya. Tom 8. No 6, 2014. [Zakharova V.I. ‘Mass information media as a mediator between authorities and society’. // Communicology. V.8, No 6, 2014].

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

КОММУНИКАТИВНЫЕ БАРЬЕРЫ ГЛОБАЛИЗАЦИИ Авторы: КАБАХИДЗЕ Е.Л., МАМЕДОВ Н.М. КАБАХИДЗЕ Екатерина Львовна — кандидат философских наук, заведующая кафедрой иностранных языков и межкультурной коммуникации Московского городского педагогического университета. Адрес: 129226, г. Москва, 2-й Сельскохозяйственный проезд, 4. E-mail: kabakhidze@gmail.com МАМЕДОВ Низами Мустафа оглы — доктор философских наук, профессор кафедры организационного проектирования систем управления Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации. Адрес: 119571, Россия, г. Москва, проспект Вернадского, 84. Тел.: +7(495) 792-1813. E-mail: nizami-mamedov@mail.ru Аннотация. Авторы анализируют коммуникативные (лингвистические) барьеры глобализации. Показывается, что глобальное сознание, которое формируется в современную эпоху обременено языковыми барьерами, которые препятствуют единению сознаний коммуникантов, пониманию ценности межкультурного диалога. Ключевые слова: лингвистическая глобализация, языковая картина мира, глобальное сознание, лингвистические барьеры глобализации.

Характерной чертой современной эпохи является интенсификация процессов глобализации, становление единой экономической, финансовой, информационной системы в мире, размывание социокультурных барьеров, традиционно существовавших между государствами и народами [13; 14]. Глобализация обусловлена совокупностью объективных и субъективных факторов, имеющих естественно-природные, технологические, социально — политические и духовные корни. Это свидетельствует о многогранности феномена глобализации, сложности прогнозирования перспектив ее развития [4; 5]. Можно сказать, что в наше время формируются основы мегаобщества, общие ценностные установки которого намечены в концепции устойчивого развития, принятой конференцией ООН по «Окружающей среде и развитию» в 1992 г. в Рио-де-Жанейро, получившей подтверждение в 2002г. на Саммите ООН в Йоханнесбурге и в 2012 г. на юбилейной конференции ООН («Рио+20») [10; 7]. Согласно данной концепции, управляемая с позиций «устойчивого развития» глобализация, должна привести к гармонии социальные, экономические и экологические связи и отношения в мире. В переходе общества к устойчивому развитию все большую значимость приобретают информационные, коммуникативные составляющие,

СОЦИАЛЬНЫЕ ИНСТИТУТЫ, СТРУКТУРА И КОММУНИКАТИВНЫЕ ПРОЦЕССЫ

позволяющие обеспечить получение и распространение новых научных, технологических, экономических, экологических и других знаний, передачу из поколения в поколение высоких гуманистических ценностей. Обсуждение конкретных проблем ресурсного, материального обеспечения будущих поколений, которыми озабочено современное общество, уходит на второй план, так как подлинные потребности будущих поколений из-за их неопределенности оказываются скрытыми от нас [9]. Основными показателями общества становятся динамизм социальных перемен, усложнение социально-экономических, культурных связей, в совокупности ведущие к непредсказуемости будущего. Это такое состояние общества, познание которого предполагает, как считал академик Н.Н.Моисеев «прощание с простотой» [8]. Уместными становятся слова французского философа Ж. Бодрийара, что в хаотических условиях социальных взаимодействий коммуникации упрощают «мир человеческих уз» [1, c. 70]. Современное общество насыщено столкновениями мнений, различными интересами, конфликтами. Коммуникация заменяет все это фактом обмена информацией. Очевидно, что предпосылкой и сопутствующим фактором глобализации является язык общения, в более широком контексте, глобальное сознание [4, c. 16]. Без такого объединяющего фактора, как язык, — инструмента мыслительных процессов и индикатора мировосприятия, немыслим диалог культур и единение сознаний коммуникантов. Этнические, конфессиональные различия являются предпосылками лингвистических барьеров глобализации. Каждый язык является культурным кодом соответствующей нации, определяет специфическую картину мира, которая укоронена в концептах — оперативных единицах сознания. В процессе социализации вместе с языком присваивается культурная матрица, определяющая модель поведения человека. Язык предстает как фактор интегрирующий этнос, нацию. Чем древнее народ, тем богаче, самобытнее язык, ярче национальная культура отчётливее проявляется национальное самосознание. В свое время В. Гумбольдт писал: «Языки — это иероглифы, в которые человек заключает мир и свое воображение; при том, что мир и воображение, постоянно создающее картину за картиной по законам подобия, остаются в целом неизменными, языки сами собой развиваются, усложняются, расширяются. Через разнообразие языков для нас открывается богатство мира и многообразие того, что мы познаем в нем…» [2, c. 349]. Следует при этом учесть, что язык является не только неотъемлемой основой культуры, но и человеческого мышления. Несмотря на то, что язык мышления один — знак во всем многообразии его проявлений, однако у каждого народа семиотическая природа мышления и сознания окутана национально-специфическими сферами. Знак или сим-

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

вол имеет практически магическую силу, фундаментальное наполнение: «Его (знака) внешняя, видимая форма может быть крайне элементарной, а внутренняя — бесконечной. Проблема состоит в том, чтобы открыть, увидеть внутреннюю форму, проникнув за внешнюю оболочку символа, научиться ориентироваться во внутренней форме. Здесь не должно быть иллюзий. Ориентация в бездонных глубинах скрытого за символом смысла — дело чрезвычайно трудное» [3, c. 91]. Глобализация обостряет необходимость коммуницирования непохожих сознаний, способов мышления национальных картин мира. Сейчас лингвистические барьеры становятся на пути глобализационных процессов, реализации эффективной межкультурной коммуникации. Некоторые из этих барьеров довольно сложно преодолеть (имеется в виду сформировавшиеся в данной культуре способ мышления, система ценностей, понимание действительности), другие можно обойти при изменении мировоззренческих установок, социокультурных условий. Глобализация призвана, если не унифицировать культурные коды наций, то сделать их траснациональными, по крайне мере, прозрачными, открытыми, содействующими или не препятствующими коммуникации. Языковой барьер связан с недостаточным знанием языка другой культуры, который необходим для передачи смысла и содержания того или иного высказывания. Лингвисты в этой связи выделяют стилистические, фонетические, семантические барьеры. Фонетические барьеры коммуникации выражаются в деформации звуков иностранного языка, их неправильной артикуляции, а также искажении принятых интонационных норм. Семантические барьеры определяются, в первую очередь, полисемантичной природой слов. В этой связи для не носителя языка возникает сложность в правильном подборе общепринятого значения слова, которое будет соответствовать внутреннему смысловому содержанию высказывания. Перевод слова из смысла в значение и наоборот является первостепенной сложностью коммуникации между носителями одного языка, иностранный язык, таким образом, обостряет данную проблему. Стилистические барьеры характеризуют необоснованные для данной коммуникации функциональные стили речи, фигуры речи, профессиональный тезаурус. Перечисленные причины, порождающие языковые барьеры глобальной межкультурной коммуникации, могут считаться таковыми в том случае, если они являются результатом искажения смысла речевого высказывания, препятствуют пониманию коммуникантов. Речевой барьер. При речевой коммуникации возникает необходимость подбора эквивалентных языковых и внеязыковых явлений для адекватной интерпретации и передачи мысли от носителя одного языка носителю другого языка. В случае вербализации мысли на иностранном языке классическая схема речепорождения дополняется, как мини-

СОЦИАЛЬНЫЕ ИНСТИТУТЫ, СТРУКТУРА И КОММУНИКАТИВНЫЕ ПРОЦЕССЫ

мум, двумя этапами — переводом лексических единиц с родного языка на иностранный, функцией отслеживания ошибок. Ясное и четкое выражение мысли — сложная задача даже для родного языка. Можно только представить, насколько точность выражения мысли на иностранном языке, является трудновыполнимой задачей. Адекватная передача смысла с использованием релевантных лексических, стилистических, грамматических и фонетических приемов на иностранном языке, — является еще одной причиной появления лингвистических барьеров межкультурной коммуникации. Невербальная коммуникация, мимика, жесты. Невербальная коммуникация выполняет важную функцию в общении. Средства невербальной коммуникации могут ошибочно переноситься на другие культуры или неверно интерпретироваться, нарушая ход и смысл коммуникации. В условиях глобализации, все более тесного взаимодействия восточной и западной цивилизаций, паралингвистические аспекты межкультурной коммуникации, такие как жестовая речь, мимика получают все большее значение. Понимание — ключевая проблема коммуникации. Понимание отягощается различными национальными языковыми картинами мира. Понимание — процесс разворачивания общепринятого значения в личностный смысл. Коммуниканты в процессе общения обмениваются значениями, которые переводятся в личностные смыслы. С этой точки зрения, взаимнооднозначное понимание коммуникантами — идеальная цель. Нарушение антиципации. Антиципация является естественным когнитивным механизмом коммуникации, которая выстраивает прогноз смысла высказывания партнера по коммуникации. В условиях межкультурного общения и когнитивного напряжения, связанного с переводом мысли с одного языка на другой, процесс прогнозирования смыслов замедляется или отсутствует вовсе. Таким образом, замедляется восприятие иноязычного смысла. Технологизированность коммуникации. В силу усложнённости иноязычной коммуникации, общение на иностранном языке зачастую сводится к техническому обмену информацией вместо обмена смыслами. Таким образом, происходит замена истинной коммуникации механическим процессом обмена информацией. Глобализация, выравнивая национально-культурные различия, ведет к беспрецедентному распространению и развитию английского языка. На обширных регионах сохраняют силу также арабский, китайский, испанский, русский языки. Вместе с тем наметилась тенденция к исчезновению языков малочисленных народов. Американский лингвист Девид Харрисон, специализирующийся на изучении исчезающих языков, опубликовал статистику, которая отражает современное состояние редких языков [15]. Так,

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

согласно его прогнозам, к концу столетия могут исчезнуть 40% языков земного шара. По мнению Харрисона, темпы исчезновения языков сегодня беспрецедентно велики. Может стоит редкие языки занести в особую «Красную книгу», оберегать ареал их распространения, принимать меры по охране языков на самых высоких межгосударственных уровнях. Харрисон, размышляя о проблеме вымирания языков, делает акцент на том, что человечество не только теряет самобытные культуры, но и сильно обедняет лингвистическое мировое наследие, т.к. некоторые языки содержат уникальные лексико-грамматические явления, не встречаемые в распространенных языках. Конвергентные процессы в языковой картине мира. Начнем с языковой картины Северной Америки. Этот континент представляет собой нетипичную картину языков по той причине, что языки коренного населения Америки — индейцев — непохожи друг на друга, т.е. соседние племена имеют языки/диалекты, которые не принадлежат одной языковой группе, а в некоторых случаях и семье: «там сплошь и рядом соседями оказываются языки, принадлежащие к абсолютно разным семьям, имеющие абсолютно разный строй, а это значит, что два соседних языка могут отличаться друг от друга не меньше, чем, например, шведский от чукотского» [11, с. 205]. По данным некоторых исследований, некоторые языки американских индейцев имеют родственные языки в Азии. Одной из причин отсутствия смешения языков у североамериканских индейцев лингвисты называют агрессивные межплеменные отношения. Важной чертой языков индейцев является тенденция минимального заимствования из языков других народностей. В период испанской конкисты испанский язык должен был подчинить языки местного населения, однако сегодня мы видим, что в уцелевших индейских языках число заимствований из испанского доходит всего до нескольких десятков. Судьба американских индейцев была трагична, человечество лишилось большинства языков и этносов Америки, выжившие же языки находятся на грани исчезновения. Среди языков Северной Америки мы встретим язык чоктав, команче и шошонский, омаха, мандан, дакота, гурон, могавк и др. Наиболее распространенным языком Северной Америки является навахо. На нем говорят около 140 тысяч человек, его изучают в ведущих университетах. Ирокезские языки не самые многочисленные, однако, находящиеся на слуху. В группе ирокезских языков самым известным является, по-видимому, чероки. Из группы алгонкинских языков некоторые слова попали в Европу: вигвам, мокасины, тотем, томагавк. В Центральной Америке обнаруживаются индейцы не только с кардинально другими языками, но и более совершенной, развитой культурой. Речь идет, прежде всего, об ацтеках и майя, их уникальных архитектурных, аграрных сооружениях, развитой астрономией и письменно-

СОЦИАЛЬНЫЕ ИНСТИТУТЫ, СТРУКТУРА И КОММУНИКАТИВНЫЕ ПРОЦЕССЫ

стью. Самые знаменитые языки: майя и ацтекский. Из ацтекского языка в Европу попали два слова: шоколад и томат. Самым неисследованным регионом является Южная Америка. Это связано, прежде всего, с географическими особенностями региона. Народы, живущие в труднодоступных районах Амазонки, крайне неохотно выходят на контакт с представителями других цивилизаций, соответственно, описание языка данных народностей непростая задача. Если говорить о крупных языках Южной Америки, то ими являются кечуа и гуарани (принадлежат к разным семьям). Кечуа являлся языком инков, на нем по сей день говорит коренное население Боливии, Перу и Эквадора. Уникальным является тот факт, что кечуа наряду с испанским языком получил официальный государственный статус в Перу. Гуарани поймут в Аргентине, Парагвае и Бразилии. Говоря о языках Америки, невозможно обойти вниманием экспансию английского, испанского и французского языков. Данные языки являются государственными и доминируют на обширных территориях. Интересно заметить, что американский английский существенно отличается от своего прародителя — британского английского, особенно в фонетическом и лексическом строе языка. По некоторым данным лингвистов на формирование американского английского языка особое значение оказали ирландские переселенцы XIX в. Внутри самих США существует множество диалектов. Так, например, южанин всегда отличит жителя Северной части Америки или Тихоокеанского побережья. В последнее время значительно расширилась зона охвата испанского языка, что связано с миграционными процессами. Испаноязычное население стремительно растет, в США разрешено выпускать газеты на испанском языке, в телеэфир выходят испаноязычные программы, не говоря уже о том, что есть испанские районы, школы и т.д. Это особенно касается южных штатов (Техас, Аризона, Калифорния). Африканский континент является колыбелью человеческой цивилизации, можно предположить, что там остались самые архаичные, реликтовые формы языка. Рассмотрим языковую палитру двух частей Африканского континента — Северной и Тропической Африки. В Северной части располагалась древнейшая цивилизация — египетская. Родственными народами египтян на основании языка являются семитские, чадские, берберские и кушитские народы. Именно эти народы сегодня населяют Северную часть Африки, а частично и Тропическую часть. Кушитские языки являются средством коммуникации жителей Эфиопии, верховий Нила. Самый представительный язык — сомали, на котором говорят в государстве Сомали. Парадоксальным явлением тропической части Африки является то, что на ней сконцентрировано самое большое количество языков (по некоторым данным, больше, чем в Америке). Некоторые лингвисты на-

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

считывают до 2000 языков на данной территории, которая к тому значительно уступает размерам Америки. Языки Тропической Африки разные, однако, лингвисты считают, что все они родственные. Здесь выделяются три крупнейших языковых семей: Нило-Сахарская, Нигер-Конго и Койсанская. Именно Западную Африку называют «лингвистическим котлом», т.к. там наибольшая плотность языков на Планете. От экватора простираются области, населенные народами банту. Языки народов банту являются самыми известными, а численность данных народов составляет свыше 160 млн. человек. Самый распространенный язык банту — суахили, являющийся основным торговым языком по всему Восточному побережью Африки. Бушмены, проживающие в Намибии, пустыне Калахари и Южной Африке говорят на языке, принадлежащем третьей семье — Койсанской. Языки данной группы знамениты системой звуков. Если в обычном языке бывает 30-40 звуков, то в данном случае их насчитывается более 100. Эпоха колонизации и глобализации естественным образом повлияли на развитие национальных африканских языков. Основными европейскими языками, которые охватили континент, являются английский, французский и португальский. На французском говорят в большинстве государств Западной Африки, Чаде, Центрально-Африканской республике, Конго, Заире и Руанде. Португальский распространен в Анголе, Мозамбике, Гвинее-Бисау. В остальных странах Тропической Африки больше распространен английский язык. Исключение составляет, пожалуй, Камерун, где государственными языками одновременно признаны английский и французский. Также нетипична картина в ЮАР, где до сих пор живет много европейских переселенцев — потомки голландцев и англичане, которые говорят на языке африкаанс, близком к нидерландскому. Необходимо заметить, что экспансия европейских языков была настолько велика, что почти ни в одной стране Африки местные языки не имеют статус государственного (за исключением Танзании с суахили и Сомали с одноименным языком). Отсутствует своя письменность в африканских странах, являвшихся французскими колониями. В бывших английских колониях сохранились национальные языки, на которых печатается художественная литература, издаются газеты. Это объясняется тем, что в французских колониях считалось обязательным изучение французского языка. Английские власти действовали либеральнее — предоставляли свободу в изучении языка. Языковая политика колонистов имела и неожиданные последствия. В бывших французских колониях сохранился классический французский язык. А в странах, входивших в Британскую империю, на базе английского появились креольские языки, в которых утрачена грамматика языка-предка.. Если Африке, Америке присуща дробность языков, то в Азии, наоборот превалируют гиганты-языки: китайский, хинди, японский.

СОЦИАЛЬНЫЕ ИНСТИТУТЫ, СТРУКТУРА И КОММУНИКАТИВНЫЕ ПРОЦЕССЫ

В Юго-Восточной Азии и ее островной территории встречаются четыре крупнейшие семьи языков: китайско-тибетская, тайская, австроазиатская, австронезийская. Главным представителем китайско-тибетской семья является китайский язык, остальные языки данной семьи принадлежат тибетобирманской группе, в которой крупнейшим языком является бирманский. Некоторые лингвисты утверждают, что китайский не является родственником других языков своей семьи. Возможно, такая особенность китайского языка объясняется отчасти национальной чертой китайцев: куда бы ни переселялись жители Китая, они предпочитают жить изолированной диаспорой, не ассимилируя с местным населением. Вторая крупная группа языков китайско-тибетской семьи — тибетобирманские. На них говорит население Тибетских гор, а также прилегающих территорий. Самые крупные языки этой группы — бирманский и тибетский. Австроазиатская семья включает в себя языки: вьетнамский, монгольский, кхмерский и некоторые другие языки Юго-Восточной Азии. Австронезийская семья объединяет языки, носители которых живут на островах Тихого и Индийского океанов, островах между Азией и Австралией. Крупной языковой группой являются филиппинские языки, например, тагальский, илокана, малайский, индонезийский и другие. Индонезийский язык — это упрощенный вариант малайского языка, который родился благодаря торговым контактам. Ранее на формирование индонезийского и малазийского языков значительное влияние оказал санскрит (язык индийских правителей данных территорий), а с приходом ислама — арабский язык. Так, в Малайзии до недавнего времени пользовались арабским алфавитом. Из европейских языков свое влияние оказали английский (Малайзия), нидерландский (Индонезия долгое время была нидерландской колонией). Народы Океании говорят на языках, относящихся к другой ветви австронезийской семьи, — полинезийские. На Дальнем Востоке, Сибири и Средней Азии преобладают языки одной семьи — алтайской. В составе Алтайской семьи выделяют три группы: тюркские, монгольские и тунгусо-маньчжурские языки, между которыми прослеживается глубокое единство. Обширную территорию охватывает пространство тюркских языков: от бассейна реки Колымы в Сибири до восточного побережья Средиземного моря. К этой группе относятся языки азербайджанцев, алтайцев, балкарцев, башкир, гагаузов, казахов, каракалпаков, карачаевцев, киргизов, кумыков, татар, турков, туркмен, узбеков, уйгур, чувашей и якутов. В Сибири и Приамурье распространены тунгусские языки — эвенский, эвенкийский, нанайский, удэгейский и другие. Эти языки находятся на грани вымирания.

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

В Сибири и на Дальнем Востоке существуют очень небольшие семьи языков — эскимосско-алеутская и чукотско-камчатская. Эти семьи интересны тем, что по своему грамматическому строю похожи на языки индейцев Северной Америки. Уральская семья состоит из мощной финно-угорской группы, самодийской (ненецкий, энецкий, нганасанский, селькупский). Несколько народов Сибири и Дальнего Востока говорят на языках, родственников которых не удается обнаружить. Это юкагиры (район Колымы), нивхи (Сахалин, Приамурье) и кеты (берега Енисея). По сосредоточенности языков Кавказ и Закавказье — напоминает Северную Америку или Западную Африку. Особенностью данной территории является то, что языки, разбросанные по ней, часто не являются родственными, а диалекты настолько разные, что жители, к примеру, разных аулов Дагестана не всегда понимают друг друга. Это обусловлено, прежде всего, географией данного района: гористая местность Кавказа затрудняет свободное перемещение жителей внутри одной страны, а, как известно, будучи изолированными друг от друга большую часть времени, языки начинают неизменно изменяться (известно, что достаточно 100-200 лет, чтобы в языке произошли существенные изменения). Следующий регион — Южная Азия, Ближний Восток и Малая Азия — представлены мега-семьями: индоевропейской и дравидийской. Дравидийские народы — древнейшие жители Индии, которые сохранились на юге страны и говорят на дравидийских языках. Крупными языками дравидийской группы являются тамильский, телугу, каннада и малаялам. К индоевропейской семье относится особая индоарийская группа, которая была некогда представлена народом — ариями или арийцами. Самый древний язык индоарийской группы — санскрит, который сегодня наравне с латынью и некоторыми другими языками относится к мертвым языкам. К живым индоарийским языкам относятся хинди, бенгальский, гуджарата, маратхи, ассамский, сингальский, непальский и цыганский языки. К индийской группе индоевропейских языков очень близки языки иранской группы. На самом древнем из иранских языков проповедовал пророк Заратустра. На современных иранских языках говорят персы (Иран), к их языку (фарси) очень близок таджикский и дари (Афганистан). К иранской группе языков относится также осетинский язык, белуджский (Иран и Пакистан), курдский (Иран, Ирак, Турция), пушту (Афганистан) и небольшая группа памирских языков. К числу распространенных языков относится арабский. Арабы в основном живут в Западной Азии и Северной Африке. Арабский язык принадлежит к семитской группе, и он меньше всего подвергся влия-

100

СОЦИАЛЬНЫЕ ИНСТИТУТЫ, СТРУКТУРА И КОММУНИКАТИВНЫЕ ПРОЦЕССЫ

нию европейских языков. Вероятно, это связано с самодостаточностью и относительной замкнутостью арабо-мусульманской цивилизации. В Европе насчитывается 30 стран и всего 50 языков. Современная Европа населена потомками индоевропейцев, которые пришли на эти территории в IV- II тысячелетиях до н.э. До индоевропейцев на территории Европы жили другие народы, о которых не сохранилось практически никаких данных. Единственный показатель древней европейской цивилизации, дошедший до нас — язык басков. Жители Страны Басков в Испании являются билингвами, т.к. система школьного образования предусматривает обучение на двух языках: баскском и испанском. Строй баскского языка не похож ни на один из европейских, а словарный состав — ни на один из известных языков мира. Основные романские языки, которые существуют сегодня: итальянский, французский, испанский, португальский, румынский, молдавский. Есть еще «малые» романские языки: галисийский, каталанский (Испания), окситанский (Франция), ретороманский (Швейцария и северная Италия), которые находятся на грани исчезновения. Еще одна солидная ветвь, которая представлена в Европе, — германские языки. Между славянскими и германскими народами еще в древности наблюдались тесные контакты. Так, исконно русские, казалось бы слова: блюдо, буква, изба, луг, хлеб являются заимствованиями из германских языков. Из древнескандинавского языка в русский попали слова «князь» и «витязь». Восток Европы был издревле населен славянскими и балтийскими (латыши и литовцы) народами. По все вероятности, литовцы и в XXI веке живут на своей исторической территории, о чем свидетельствует хорошая сохранность языка, в котором осталось много древних окончаний, напоминающие латинский и греческий языки. Лингвисты выделяют три основные группы славянских языков: восточная, западная и южная. К восточнославянским языкам относятся русский, украинский, белорусский, разделение между ними произошло около XIV в. К западнославянским языкам относятся чешский, словацкий, польский и лужицкие языки. На лужицких языках (верхнелужицком и нижнелужицком) говорят сербы, проживающие в восточной части Германии. Южнославянские языки включают в себя словенский, сербскохорватский, болгарский и македонский. Следует особо подчеркнуть историческое взаимодействие славян и тюркских племен в российских просторах, следствием которого явились тюркизмы в русском языке, т.е., заимствования многочисленных слов из тюркских языков в русский, древнерусский и праславянский языки в разные исторические периоды. Эта культурная взаимосвязь славян и тюрков, по мнению С.Н.Трубецкого, в итоге породила евразийский тип культуры [12].

101

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

Отчетливые признаки конвергенции языков (смешение морфологических/фонетических/семантических элементов языков) прослеживаются в мальтийском языке, который является единственным языком семитской группы с письменностью на основе латинского языка. Конвергенция итальянского, английского, мальтийского языков была обусловлена социально-историческим развитием Республики Мальта, которая испытала воздействие арабской культуры и языка, позднее итальянского (получил официальный статус письменного языка), а с XIX века — английского языка в связи с колонизацией Мальты Великобританией. Сегодня мальтийский и английский языки признаны государственными языками Мальты. Система образования Республики Мальта также имеет двуязычную основу, где языком общего образования в государственных школах является мальтийский, а высшего образования и общего образования негосударственных школ — английский. Перспективы лингвистической глобализации: роль образования. Человечеству еще предстоит стать глобальным сообществом, для этого потребуется серьезная трансформация мировоззренческих позиций, сложившихся культур, ценностных установок. Особое значение в данном случае приобретает образование. Образование — это процесс усвоения систематизированных знаний, умений и навыков, необходимый для адаптации человека к природной и социокультурной среде, реализации и дальнейшего развития самых различных сфер человеческой деятельности. Ценность образования может рассматриваться с разных позиций: социальных, экономических, личностных и т.д. Нам представляется, что его главная ценность в социализации индивида. Социализация индивида — это, по существу передача социокультурного опыта от одного поколения к другому, приспособление личности к жизни в обществе, к культуре, возможность понять данную культуру и сознательно действовать в ее рамках. Посредством этого процесса культура формирует новых членов общества. Образование является важнейшим показателем культуры. Оно не только отображает уровень культуры, но и развивает ее. Если учесть, что каждый народ имеет свою неповторимую культуру, то, казалось бы, системы образования отдельных стран должны быть уникальными. Однако светское образование, помимо связей с социокультурной сферой, имеет глубокую связь с наукой, а наука интернациональна, ее содержание инвариантно во всех обществах. Кроме того, есть общие черты в психологии восприятия людей, в методике преподавания отдельных дисциплин и других педагогических вопросах. Неоспоримым преимуществом глобализации является доступ к изучению иностранных языков. Как известно, совершенное овладение иностранным языком крайне затруднительно и, скорее, невозможно без речевой практики с носителями языка (в идеале, речевой практике в стране изучаемого

102

СОЦИАЛЬНЫЕ ИНСТИТУТЫ, СТРУКТУРА И КОММУНИКАТИВНЫЕ ПРОЦЕССЫ

языка). Туристическая и образовательная мобильность вкупе с развитыми информационно-коммуникативными технологиями, делает эти процессы доступными практически каждому изучающему иностранный язык. В настоящее время осмысление оснований образования в контексте глобализации является необходимой предпосылкой устойчивого развития общества. Другими словами, при определении целей, общего содержания образования сейчас важно учитывать на самых различных уровнях общепланетарные запросы человечества, связанные с гуманизацией, экологизацией, информатизацией образования [6]. Кардинальное значение имеет то обстоятельство, что решение проблем глобализации зависит от того, какой тип человека сформирует общество для их преодоления. Уровень развития индивидуального сознания, нравственных представлений человека, характер и широта его межличностных связей, степень включенности в социальную жизнь определяют ценностные установки, мотивы жизнедеятельности людей. Эти составляющие, необходимые для формирования так называемого «ответственного сознания» личности, общество может задать посредством воспитания и образования.

Список литературы 1. Бодрийяр Ж. Общество потребления. Его мифы и структуры. М., 2006. C. 70. 2. Гумбольдт В. Хрестоматия по курсу «Введение в языкознание».М., 2005. С. 349. 3. Зинченко В., Пружинин Б., Щедрина Т. Истоки культурно-исторической психологии: философско-гуманитарный контекст. М., 2010. C. 91. 4. Мамедов Н.М. Глобализация как современное состояние общественного развития. //Эпоха глобальных перемен, М., 2004. C. 16. 5. Мамедов Н.М. Исторический процесс и концепция устойчивого развития // Век глобализации, 2010. №2. С. 59. 6. Мамедов Н.М. Контекст экологического образования. // Непрерывное образование, 2012, №2 . 7. Мамедов Н.М. Феномен культуры и устойчивое развитие // Универсум: вестник герценовского университета // СПб., 2013, №3. 8. Моисеев Н.Н. Прощание с простотой. М., 1998. С. 395. 9. Мунин П.И. Теория устойчивого развития: информационные основы. М.: УРСС, 2009. С. 203. 10. Наше общее будущее. Доклад Международной комиссии по окружающей среде и развитию (МКОСР). М., 1989.. 11. Плунгян В. Почему языки такие разные? М., 2012. С. 205. 12. Трубецкой Н.С. История. Культура. Язык. М., 1995. 13. Чумаков А.Н. Глобализация. Контуры целостного мира. М., 2010. 14. Чумаков А.Н. Гуманитарный аспект глобализации: российское измерение. Электронный ресурс: http://www.geobez.ru/index.php/arkhiv-nomerov/8-kategoriyana-glavnoj/23-chumakov-an-gumanitarnyj-aspekt-globalizatsii-rossijskoe-izmerenie 15. Шарков Ф.И., Комарова Л.В. Коммуникация: деловое общение, коммуникативные техники и технологии// Коммуникология. Т.6. №4. С.20-26. 2014. 16. Harrison David. When languages die. Oxford University press, 2007.

103

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

COMMUNICATION BARRIERS OF GLOBALIZATION

Authors: KABAHIDZE E.L., MAMEDOV N.M. KABAHIDZE Ekaterina Lvovna, Сandidate of philosophical sciences, Head of the Department of foreign languages and intercultural communication, Moscow pedagogical University. Address: 4, 2nd Selskohozyaistvennyi pereulok, 129226 Moscow, Russian Federation. E-mail: kabakhidze@gmail.com MAMEDOV Nizami Mustafa ogly, Doctor of philosophical sciences. Professor of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA). Address: 84, Vernadsky Prospekt, 119571, Moscow, Russia. Tel.: +7 (495) 752-1813. E-mail: nizami-mamedov@mail.ru Abstract. The authors give a thorough analysis of convergence processes that are reflected in language picture of the world outlined by globalization. It appears that global conscious that is formed nowadays is burdened with linguistic which impede unification of speakers’ consciousness, perception of intercultural communication values. Keywords: linguistic globalization, language picture of the world, global consciousness, linguistic barriers of globalization.

References 1. Bodrijyar Zh. Obshchestvo potrebleniya. Ego mify i struktury. M.: Respublika, kulturnaya revolyuciya, 2006. S. 70. [Baudrillard, J. (2006). The consumer Society. Its myths and structures. // The Republic, the Cultural revolution, 2006. P. 70]. 2. Gumboldt V. Hrestomatiya po kursu «vvedenie v yazykoznanie». M.: Akademicheskij prospekt, 2005. S. 349. [Humboldt V. (2005). Reader for the course “Introduction to linguistics”. Moscow. Р. 349.] 3. Zinchenko V., Pruzhinin B., Shchedrina T. Istoki kulturno-istoricheskoj psixologii: filosofsko-gumanitarnyj kontekst. M., 2010. S. 91. [Zinchenko V., Pruginin B., Shchedrina T. (2010). The Origins of cultural and historical psychology: philosophical and humanitarian context. P. 91.] 4. Mamedov N.M. Globalizaciya kak sovremennoe sostoyanie obshhestvennogo razvitiya. //Epoha globalnykh peremen, M.: 2004. S. 16. [Mamedov N. M. (2004). ‘Globalization as the modern state of social development’. // Age of global change. P. 16]. 5. Mamedov N.M. Istoricheskij process i koncepciya ustojchivogo razvitiya// Vek globalizacii, 2010. №2. S. 59. [Mamedov N. M. (2010). ‘Historical process and the concept of sustainable development’ // Vek globalizacii, 2010, No 2. P. 59]. 6. Mamedov N.M. Kontekst ekologicheskogo obrazovaniya.//Nepreryvnoe obrazovanie, 2012, №2 [Mamedov N. M. (2012). ‘The context of environmental education’. // Nepreryvnoye obrazovaniye, 2012, No. 2]. 7. Mamedov N.M. Fenomen kultury i ustojchivoe razvitie// Universum: vestnik gercenovskogo universiteta //Spb,2013,№3. [Mamedov N. M. (2013). ‘The phenomenon

104

СОЦИАЛЬНЫЕ ИНСТИТУТЫ, СТРУКТУРА И КОММУНИКАТИВНЫЕ ПРОЦЕССЫ of culture and sustainable development’ // Universe: Bulletin of the Herzen University, St. Petersburg, №3]. 8. Moiseev N.N. Proshhanie s prostotoj. M., 1998. S. 395. [Moiseev N. N. (1998). The farewell to the simplicity. Moscow. P. 395]. 9. Munin P.I. Teoriya ustojchivogo razvitiya: informacionnye osnovy. M.: USSR, 2009. S. 203. [Munin P. I. (2009). The Theory of sustainable development: the informational basis. Moscow. P. 203]. 10. Nashe obshchee budushchee. Doklad mezhdunarodnoj komissii po okruzhayushhej srede i razvitiyu (mkosr). M.: Progress, 1989 [Our common future. The report of the World Commission on Environment and Development (WCED). Moscow, 1989]. 11. Plungyan V. Pochemu yazyki takie raznye? M., 2012. S. 205. [Plungian V. (2012). Why are languages so different? Moscow. P. 205]. 12. Trubeckoj N.S. Istoriya. Kultura. Yazyk. M., 1995 [Trubetskoy N. (1995). History. Culture. Language. Moscow]. 13. Chumakov A.N. Globalizaciya. Kontury celostnogo mira. M., 2010 [Chumakov A. N. Globalization. (2010). The contours of the holistic world. Moscow]. 14. Chumakov A.N. Gumanitarnyj aspekt globalizacii: rossijskoe izmerenie [Chumakov A. N. The humanitarian aspect of globalization: the Russian dimension. URL: http:// www.geobez.ru/index.php/arkhiv-nomerov/8-kategoriya-na-glavnoj/23-chumakov-angumanitarnyj-aspekt-globalizatsii-rossijskoe-izmerenie]. 15. Sharkov F.I., Komarova L.V. Kommunikacija: delovoe obshhenie, kommunikativnye tehniki i tehnologii// Kommunikologija. T.6. №4. S.20-26.[Sharkov F. I., Komarova L. V. ‘Communication: business communication, communication engineering and technology’ // Communicology. Vol. 6. No. 4. 2014. 16. Harrison David. When languages die. Oxford University press, 2007.

105

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

КОММУНИКАЦИОННЫЙ АУДИТ: ВОПРОСЫ ТЕОРИИ

И СОВРЕМЕННАЯ ПРАКТИКА Автор: БОЧАРОВ М.П. БОЧАРОВ М.П. — доктор социологических наук, профессор кафедры общественных коммуникаций и рекламы Академии труда и социальных отношений (АТиСО), заместитель генерального директора Института региональных проблем. Адрес: г. Москва, ул. Лобачевского, 90. Тел.: 8(499) 739-63-93. E-mail: kafedrapr-2009@mail.ru Аннотация: В статье рассматривается важный инструмент изучения организации — коммуникационный аудит. Комаудит помогает получить полную и объективную информацию о текущем состоянии имиджа и репутации организации, компании для построения эффективных коммуникаций компании с общественностью, для принятия оптимальной стратегии ведения бизнеса, а также для выработки экономически оправданных решений со стороны руководства относительно дальнейших целей коммуникаций организации. В условиях экономического кризиса это особенно актуально. Ключевые слова: Комаудит, этапы комаудита, аудит внутренних и внешних коммуникаций.

Для полноты анализа текущей ситуации объекта PR и рекламы и перспектив ее прогрессивного изменения наряду с репрезентативным и экспертным исследованиями, фокус-групповыми дискуссиями, глубинными интервью и информационным аудитом требуется параллельное проведение коммуникационного аудита. Комаудит — анализ организационного построения, компетентности, содержательной деятельности структур и специалистов в области PR и рекламы; изучение производимых ими посланий; системы связей и каналов, в рамках которых данные структуры/специалисты/послания функционируют [1, 2, 3]. С. Катлип, А. Сентер, Г. Брум в книге «Паблик рилейшнз. Теория и практика» пишут: «Аудит коммуникаций» — систематическое документирование коммуникаций организации с целью уяснения того, каким образом она взаимодействует с общественностью. Процесс аудита коммуникаций — полный анализ коммуникаций организации, внутренних и/ или внешних, с целью создания картины коммуникационных потребностей, политики, практики и возможностей для получения данных, которые позволяли бы высшему руководству принимать осознанные, экономически оправданные решения относительно дальнейших целей ком-

106

СОЦИАЛЬНЫЕ ИНСТИТУТЫ, СТРУКТУРА И КОММУНИКАТИВНЫЕ ПРОЦЕССЫ

муникаций организации. В соответствии с моделью открытых систем специалисты выполняют аудит, чтобы подробно выяснить, как, по какому поводу и с кем общается данная организация. Аудит позволяет лицам, ответственным за принятие решений в организации, получить четкую картину происходящего, а также дает им основу для принятия решений о внесении изменений в этой области» [4]. Владимир Ляпоров в качестве инструментов замера общественного мнения также выделяет аудит коммуникаций, а также мониторинг имиджа [6]. Под аудитом коммуникации подразумевает «инспекцию» сложившихся внешних связей компании, начиная от рекламы и заканчивая работой пресс-секретаря. Спектр работ по аудиту коммуникаций весьма широк: • Анализ собственной маркетинговой деятельности, в том числе ретроспективный, по направлениям. • Реклама — в том числе, если фирма работает с агентством, стоит понять особенности работы этого агентства. • Связи с общественностью, в том числе — оперативность работы пресс-службы или пресс-секретаря. • Мероприятия, в том числе — участие в отраслевых и профессиональных выставках, конференциях. • Анализ маркетинговых действий конкурентов по тем же направлениям, сравнительный анализ собственного и конкурирующего маркетинга. Все это позволяет выделить сильные и слабые стороны в системе внешних связей, оценить перспективность собственной стратегии маркетинга и стратегии конкурентов. Не стоит думать, что все эти вещи пригодны только для крупного бизнеса, в маркетинговой, рекламной и PR-службах которого занят не один десяток людей. В средней компании точное знание плюсов и минусов внешних коммуникаций не менее важно для успешного развития. Ведь бездонных финансов для исправлений многих ошибок, вызванных очередным сбоем в общении с прессой или участием в ненужном мероприятии, попросту нет.

Этапы комаудита Коммуникационный аудит первоначально предполагает изучение общей профессиональной компетентности специалистов информационных подразделений организации, включающей знания и умения по работе с информацией; осведомленность о миссии, истории, структуре организации, биографиях ее ведущих руководителей; представления о специфике восприятия информации об организации и ее услугах целевыми аудиториями. Далее проводится анализ материалов (отчеты, речи руководителей, пресс-релизы, аналитические справки, рекламные выпуски, мониторинговые материалы и обзоры федеральной и региональной прессы, спе-

107

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

циальные издания) на предмет их соответствия прогрессивным аналогам и текущей ситуации. Наконец, изучается эффективность каналов, по которым циркулирует данная информация. Отдельно анализируются собственные информационные ресурсы организации: веб-сайт, корпоративные печатные и электронные СМИ, материалы опросов; а также продукты взаимодействия с другими СМИ и специализированными социологическими центрами. Исследуются формы прямой и обратной связи между руководителями, подразделениями, сотрудниками организации, внешними аудиториями; повседневная коммуникационная деятельность и ключевые специальные события, призванные оказывать акцентированное воздействие на восприятие аудиторий (встречи первого лица с коллективом и населением, проведение пресс-конференций по актуальным информационным поводам, обращения). Этот перечень операций можно разделить на аудит внутренних и внешних коммуникаций организации.

Аудит внутренних и внешних коммуникаций Так, компания SG Team (http://sg-team.ru — мониторинг и медиаисследования) выделяет следующие цели аудита внутренних коммуникаций организации: — Изучить особенности восприятия различных средств внутренних коммуникаций персоналом организации. — Получить обратную связь от сотрудников по поводу содержания получаемой информации и каналов ее распространения. — Описать образ организации в глазах сотрудников, атмосферу в организации; оценить, насколько хорошо организация говорит и слушает сотрудников. Цели аудита внешних коммуникаций — это: — Выявить и описать существующий образ организации в представлении внешних целевых аудиторий. — Определить основные характеристики деловой репутации организации, определяющие отношение различных целевых групп. Конечная цель комаудита — выявление текущей роли и перспективных возможностей информационно-коммуникационных механизмов в тестировании и последующем решении имеющихся у организации проблем. Один из методов проведения коммуникационного аудита — устный и/или анкетный опрос сотрудников. Обычно они приветствуют такую возможность, расценивая ее как свидетельство внимательного отношения менеджеров организации к их мнению, способ повлиять на повышение эффективности работы.

108

СОЦИАЛЬНЫЕ ИНСТИТУТЫ, СТРУКТУРА И КОММУНИКАТИВНЫЕ ПРОЦЕССЫ

С другой стороны, откровенность людей в этом случае сильно зависит от того, как процесс организован. Сотрудники должны быть уверены, что соблюдается анонимность, поэтому целесообразно для проведения опросов приглашать независимых экспертов — представителей специализированной фирмы. Представлю пример анкеты для проведения внутреннего коммуникационного аудита (таблица 1): «Отвечая на каждый вопрос, оцените свою удовлетворенность количеством и качеством получаемой информации по 5-балльной шкале: 1.— очень слабо удовлетворен/ очень низко; 2. — скорее не удовлетворен/ низко; 3. — затрудняюсь ответить; 4. — скорее удовлетворен/ высоко; 5. — абсолютно удовлетворен/ очень высоко». По итогам комаудита проводится совещание, которое должно включать анализ комаудита в целом по организации, его сопоставление с показателями конкретного подразделения, а далее — обсуждение рекомендаций по оптимизации информационно-коммуникационных механизмов. В результате коммуникационного аудита аналитики должны выходить на серьезные обобщения, которые могут быть положены в основу стратегии позиционирования организации и вытекающего из нее тактического плана. Представим фрагмент итогов Коммуникационного аудита на предприятиях Новосибирского отделения Западно-Сибирской железной дороги в рамках реформы ОАО «РЖД» [7]. «Преобладают формальные письменные коммуникации. Вместе с тем их удельный вес снижается применительно к категории руководителей. Этим может объясняться присутствие большого количества информационных разрывов при передаче информации для данной категории, что является одной из значимых причин неточного выполнения поставленных задач. С проблемами несвоевренности, неполноты и информационных потерь также сталкивается значительное количество специалистов. Количество коммуникационных каналов снижается по мере уменьшения ранга категории персонала в организационной иерархии. Наименьшее количество каналов доступно для использования сотрудниками рабочих специальностей. Выявлено недостаточное использование Интернета в процессе передачи информации различного типа. Вместе с тем этот канал является относительно доступным для руководителей и специалистов предприятий. Анализ профессиональных форумов показывает высокую активность сотрудников других предприятий как пользователей этого ресурса.

109

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY Таблица 1 Анкета для проведения внутреннего коммуникационного аудита

Источник: http://hr-portal.ru/article/audit-vnutrennih-kommunikaciy-kompanii

110

СОЦИАЛЬНЫЕ ИНСТИТУТЫ, СТРУКТУРА И КОММУНИКАТИВНЫЕ ПРОЦЕССЫ

Анализ внутренних СМИ показал недостаточность их использования как канала входящей и исходящей информации. Руководители не готовы транслировать стратегическую информацию через печатные органы, а сотрудники, в свою очередь, редко обращаются к СМИ как к постоянному источнику новостей. На предприятиях отсутствует организационная система обратной связи — не используются информационные доски, ящики предложений, отсутствует профессиональный форум во внутренней сети Интранет. Кроме того, выявлена низкая компетентность руководителей по организации обратной связи с работниками. Анализ особенностей реализации письменных и устных коммуникаций показал, что более 50% руководителей используют неэффективные стили работы с документацией, подавляющее большинство не владеет навыками организации и проведения совещаний. Информационные потребности сотрудников не в полной мере удовлетворяются с помощью формальных информационных каналов. Работники испытывают недостаток данных по итогам и перспективам реформирования железнодорожной отрасли. Также актуальной является тематика кадровой работы и профессионально-значимой информации. В официальных новостях преобладающие позиции отводятся тематике безопасности движения (его нарушениям) и общественной деятельности компании. Вопросы реформирования освещаются недостаточно полно и чаще всего затрагивают проблемы отдельных предприятий, что не является актуальным для подавляющей части читателей. Представленные результаты коммуникационного аудита являются основанием для разработки программы совершенствования внутриорганизационных коммуникаций». А вот другой пример — фрагмент «Отчета о проведении коммуникационного аудита в информационных структурах Администрации г. Рязани: анализ и предложения (июнь-июль 2010 г.)», которые увязаны с итогами проведенного параллельно информационного аудита. Стратегические основания В настоящее время определены и восприняты пресс-службой следующие (озвученные Главой Администрации) приоритетные темы для освещения деятельности Администрации г. Рязани: — «Энергоэффективность и энергосбережение»; — «Экология города»; — «Работа с инвалидами»; — «Международные отношения с городами-побратимами». Однако данные темы нечетко распознаются в информационном поле, не визуализированы (не брендированы), а значит «теряются» в общем потоке и не воспринимаются как эффективные.

111

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

Предложения: 1. Сформулировать пакет брендированных информационных приоритетов, через которые продвигалась бы позитивная деятельность Главы Администрации г. Рязани. Данный пакет выполнит роль эффективной стратегической программы информационного продвижения. 2. Провести специальный круглый стол «Роль СМИ в формировании позитивного облика города Рязани» с докладчиками — главными редакторами местных СМИ, на которой выработать рекомендации по повышению эффективности сотрудничества органов городской власти со СМИ. Тактические основания АНАЛИТИЧЕСКИЕ ПРОДУКТЫ. В пресс-службе выходят основные информационно-аналитические продукты (мониторинги): — Ежедневный мониторинг региональных печатных изданий и ТВСМИ. — Еженедельный мониторинг тех же СМИ. — Сводный ежемесячный мониторинг тех же СМИ. Эти документы являются рабочими, рассылаются начальникам управлений и отделов Администрации для принятия мер по фактам критических выступлений. Результаты экспертного исследования данных документов показывают: — Мониторинги присутствия Администрации г. Рязани и ее Главы в СМИ содержат некоторый анализ информационных поводов, упоминаний Главы и др. Они осуществляются на основе работы внутренних специалистов, без привлечения информационных библиотек и современных технологий сбора, систематизации и анализа информации. — Интернет-ресурсы в мониторинге практически не представлены. Только во время выборной кампании изучается блогосфера и социальные сети. То есть, существующий мониторинг — выборочный по объему и охватывает лишь небольшую часть федерального массива информации и Интернет-ресурсов. Он является выборочным и недостаточно полным и по числу критериев анализа. Таким образом, количественные и качественные показатели мониторинга не вполне соответствуют уровню современных требований к формированию условий для подготовки и принятия управленческих решений на основе анализа СМИ и требуют корректировки. Предложения: 1. Усовершенствовать в соответствии с современными требованиями технологию мониторинга информации в региональных СМИ. Разработать (на основе технологического опыта национальных электронных би-

112

СОЦИАЛЬНЫЕ ИНСТИТУТЫ, СТРУКТУРА И КОММУНИКАТИВНЫЕ ПРОЦЕССЫ

блиотек и представленного документа «Информационный аудит») собственную технологию мониторинга информации в региональных СМИ. 2. Текущий мониторинг общего массива СМИ осуществлять собственными специалистами на основе работы с электронной информационной библиотекой «Интегрум». Условия сотрудничества с ней содержатся на сайте www.integrum.ru Ежегодный мониторинг осуществлять по той же библиотеке с привлечением внешнего подрядчика с последующим очной презентацией заинтересованным лицам. ОПЕРАТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ. Пресс-служба осуществляет преимущественно оперативную деятельность. Однако даже в рамках этой деятельности имеют место самостоятельные, без сопровождения пресс-службы информационные «вбрасывания» Главы Администрации. Предложения: Подобрать сотрудника (возложить на одного из сотрудников прессслужбы) на должность (на исполнение функций) пресс-секретаря, в обязанности которого входило бы сопровождение Главы Администрации на всех информационных мероприятиях, подготовка и последующий анализ выступлений (публикаций). Выше мы рассмотрели несколько подходов к такому инструменту изучения организации, как коммуникационный аудит. Можно сделать вывод, что большинство авторов сходятся во мнении о важности и необходимости использования данного инструмента. Коммуникационный аудит помогает получить полную и объективную информацию о текущем состоянии имиджа и репутации для построения эффективных коммуникаций компании с ее общественностью, для принятия оптимальной стратегии ведения бизнеса, а также для выработки экономически оправданных решений со стороны руководства относительно дальнейших целей коммуникаций организации. Как уже отмечалось ранее, в условиях экономического кризиса это особенно актуально. Таким образом, результаты коммуникационного аудита могут стать отправной точкой для коррекции существующего состояния. Проводя различного рода коммуникации с внешней или внутренней аудиторией, руководство компании может столкнуться с непониманием и негативными отзывами в свой адрес со стороны целевых групп. Но если держать руку на пульсе общественного мнения, то, формулируя проблемы, можно найти способы исправить ситуацию и построить востребованный имидж и добиться желаемой репутации.

Список литературы 1. Гундарин М.В. Книга для руководителя отдела PR. Практические рекомендации. СПб., 2007. 2. Дзялошинский И.М. Аудит эффективности стратегических корпоративных коммуникаций. М., 2006.

113

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY 3. Зазыкин В.Г. Имидж организации: структура и психологические факторы эффективности. Электронный ресурс: http://www.tandem-forum.ru. 4. Катлип С., Сентер А., Брум Г. Паблик рилейшнз. Теория и практика. М., 2001. 5. Коммуникационный аудит. Исследование «Коммуникативная Карта». [Электронный ресурс]. — Электрон. дан. — Рос. — http://www.btpr.ru. свободный. 6. Ляпоров В. Обратная связь. Аудит и оценка нематериального актива в системе маркетинговых коммуникаций // Электронный ресурс: http://www. businessmagazine.ru. 7. Апенько С. Н., Гилева К. В. Коммуникационный аудит на предприятиях железнодорожного транспорта // «Омский научный вестник». №6–102. 2011. 8. Спенсер Г. Западно-европейская социология XIX века. М., 1996. 9. PR-дебют. Материалы V межвузовской научно-практической конференции. 23 марта 2004 г. Екатеринбург, 2004. 10. Шарков Ф.И., Комарова Л.В. Коммуникация: деловое общение, коммуникативные техники и технологии. // Международный научный журнал «Коммуникология». Том 6. № 4. 2014.

COMMUNICATIVE AUDIT: THE QUESTIONS OF THEORY

AND MODERN PRACTICE Author: BOCHAROV M.P. BOCHAROV M.P., Doctor of Sociological Sciences, Professor of Social communications and Advertising Department of the Academy of Labor and Social Relations, Deputy Director of the Institute of the Regional Problems. Address: 90, Lobachevskogo prospect, Moscow, Russia. Tel.: 8(499) 739-63-93. E-mail: kafedrapr-2009@mail.ru Abstract: the article considers an important instrument of analysis of organization effectiveness — communication audit. This audit helps to get complete and objective information of current state of organization’s image and reputation for building effective PR activities, optimal strategy for carrying out business, and also for planning economically sound decisions for communication actions. This is especially important under conditions of the economic crisis. Keywords: comaudit, phases of comaudit, audit if internal and external communications.

References 1. Gundarin M.V. Kniga dlya rukovoditelya otdela PR. Prakticheskie rekomendatsii. Spb., 2007. [Gundarin, M.V. (2007) Book for the PR department head. Practical recommendations. Spb.]. 2. Dzyaloshinskiy I.M. Audit effektivnosty strategicheskikh korporativnykh kommunicatsiy. M., 2006. [Dzyaloshinskiy, I.M. (2006) Audit of the effectiveness of the strategic corporative communications. Moscow].

114

СОЦИАЛЬНЫЕ ИНСТИТУТЫ, СТРУКТУРА И КОММУНИКАТИВНЫЕ ПРОЦЕССЫ 3. Zazykin V.G. Imidzh organizatsii: struktura i psikhologicheskie factory effectivnosty. Интернет ресурс: http://www.tandem-forum.ru [Zazykin, V.G. Image of organization: structure and psychological factors of effectiveness. Avaliable at: http://www.tandemforum.ru]. 4. Katlip S., Senter A., Brum G. Public relations. Teoriya I praktika. М., 2001. [Katlip S. and Senter A. and Brum G. (2001) Public relations. Theory and practice. Moscow]. 5. Kommunikatsionniy audit. Issledovanie “Kommynikativnaya karta”. Интернет ресурс: http://www.btpr.ru [Communicative audit. The “Communicative map” research. Avaliable at: http://www.btpr.ru]. 6. Lyaporov V. Obratnaya svyaz. Audit I otsenka nematerialnogo aktiva v sisteme marketingovih kommynikatsiy. Интернет ресурс: http://www. business-magazine. ru [Lyaporov, V. Feedback. Audit and evaluation of non-material asset in a marketing communications system. Avaliable at: http://www. business-magazine.ru]. 7. Apenko S.N., Gileva K.V. Kommunikatsionnyi audit na predpriyatiyakh zheleznodorozhnogo transporta. // Omskiy nauchnyi vestnik. No.6-102. 2011. [Apenko S.N., Gileva K.V. Kommunication audit at railroad enterprises // Omskiy nauchnyi vestnik. No.6-102. 2011]. 8. Spenser G. Zapadno-evropeiskaya sotsiologiya XIX veka. М., 1996. [Spenser H. (1996) Western Europe sociology of the XIX century. Moscow]. 9. PR-debyut. Materialy V mezhvuzivskoy naychno-prakticheskoy konferentsii. 23 marta 2004. Ekaterinburg, 2004. [PR-debut. Materials of the V Interuniversity scientific and practical conference. March 23, 2004. Ekaterinburg, 2004 ]. 10. Sharkov F.I., Komarova L.V. Kommunikatsiya: delovoye obshcheniye, kommunikativnyye tekhniki I tekhnologii. // Mezhdunarodnyi nauchnyi zhurnal “Kommunikologiya”. Tom 6. No.4. 2014. [Sharkov F.I., Komarova L.V. ‘Communication: business communications, communication techniques and technologies’ // Communicology. Vol. No.4. 2014].

115

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

ФИЛОСОФИЯ КОММУНИКАЦИИ

PHILOSOPHY OF COMMUNICATION

116

ФИЛОСОФИЯ КОММУНИКАЦИИ

ПОВЕРХ БАРЬЕРОВ: МУЗЫКА — СРЕДСТВО

НЕВЕРБАЛЬНОЙ КОММУНИКАЦИИ Школа имени Сергея Танеева как хранитель классических российских и европейских традиций преподавания Автор: Е.С. ФЕДОРОВА ФЕДОРОВА Екатерина Сергеевна – доктор культурологии, кандидат филологических наук; профессор кафедры теории преподавания иностранных языков, Факультет иностранных языков и регионоведения Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова. Адрес: г. Москва, Воробьевы горы, 2. Тел.: 8 (499) 783-0215. E-mail: ledentu@mail.ru Аннтотация: Статья посвящена трехвековым культурным взаимоотношениям русского и немецкого народов, здесь представлены конкретные личности, связанные с немецкой и русской культурой одновременно. Подробно рассматривается современный этап коммуникации этих народов в сфере музыки, исследуются немецкие заимствования в традиционном преподавании, их органическое переосмысление на русской почве. Сравниваются подходы к классическому наследию в России и Германии на современном этапе. Описывается парадоксальная ситуация, при которой некогда заимствованные в России достижения немецких музыкантов становятся частью российской музыкальной культуры, но одновременно — предметом интереса и изучения самими немцами, во многом утерявшими эту «классическую компоненту» в обучении детей. В статье описывается конкретный опыт обмена методами и достижениями в обучении исполнительскому искусству. Ключевые слова: «русские немцы», взаимодействие культур, руссконемецкий композитор, методы современного обучения.

Однажды композитор Георг фон Альбрехт (тогда — русский музыкант, ученик русских композиторов и теоретиков музыки Глазунова и Танеева, а позже немецкий композитор и педагог) пришел в гости к Сабанееву1: «У порога его квартиры старушка, буравя меня глазками-бусинками, приветствовала следующим образом: «А, немец прибыл». «Откуда Вам пришла в голову такая мысль?» «Я сужу по акценту». «У меня петербургское произношение». «Вот это одно уже наполовину делает Вас немцем» [1]. Это, конечно, история, рассказанная с долей иронией, однако по существу совершенно верная: компонента немецкой культуры была очень 1

Леонид Сабанеев (1881–1968) критик, композитор, пианист, ученик С. Танеева и П. Шлецера, автор цикла сочинений, признанных самым значительным исследованием о композиторе А. Скрябине; после 1926 жил и работал во Франции.

117

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

существенной в истории Северной столицы. Имена петербургских жителей: писателя Фонвизина (фон Визен), мореплавателя Крузенштерна, генерала Витгенштейна, скульптора Клодта, архитектора Штакеншнейдера, археолога Шлимана у всякого русского на слуху, а носители этих имен — выдающиеся фигуры русской истории. Самый красноречивый факт теснейшего переплетения культур — петербургская газета «Sankt-Petersburger Zeitung» на немецком языке выходила с 1727 года на протяжении почти двухсот лет — вплоть до Первой мировой войны. Но и в самых отдаленных уголках России, помимо Петербурга и помимо известных мест массового заселения немцев во времена Екатерины II (Кавказ, Поволжье, южная Россия), оставили свой след в культуре русские немцы, архитекторы и булочники, военные и воспитатели юношества, врачи и инженеры. Известно, что образ жизни немцев в России никогда не замыкался в этнической диаспоре, русские немцы тотчас же включались в обычную российскую жизнь, плоды их творчества мгновенно входили в самою ткань русской культуры. Немцы легко роднились с русскими, результатом смешанных браков оказывались часто талантливые потомки, не обязательно носившие немецкие имена. Сегодня классическая русская литература единодушно воспринимается как значительный вклад в мировую культуру. Это особенно важная для истории России область интеллектуальных и образных переживаний, важнейший инструмент для формирования так называемого российского менталитета. В мировую культуру вошли и образы «русских немцев», трогательно, с большой любовью, симпатией и сочувствием созданные русскими классическими писателями. Вплоть до последних времен всякому читающему школьнику, всякому любящему школьный предмет «Литература» вошли в сердце светлой и щемящей болью: воспитатель Карл Иванович Мауер в «Детстве» Льва Толстого, учитель музыки Христофор Лемм в «Дворянском гнезде» Ивана Тургенева, офицер барон Николай Тузенбах в «Трех сестрах» Антона Чехова. Эти «русские немцы» навеки стали бессмертными образами русской и мировой культуры (Увы, сейчас во всем мире читающих детей становится все меньше). Немцы стали появляться в России вовсе не в эпоху Петра Великого (конец XVII — начало XVIII вв.)1, а гораздо раньше, с IX века, то есть с самого начала зарождения российской государственности. Известно, что первый русский юродивый, канонизированный Русской православной церковью, святой Прокопий (ум. в 1303), — ганзейский купец 1 Мы оставляем в стороне, в силу их широкой известности, такие, например, факты, что род правящей российской династии Романовых тесно переплетен с немецкими корнями, или что сыгравший видную общественную и религиозную роль в постперестроечной России Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II принадлежал к роду петербургских немцев Ридигеров.

118

ФИЛОСОФИЯ КОММУНИКАЦИИ

из Любека. Его называют Прокопий Устюжский — по городу Устюг, где он прославился как чудотворец, или Прокопий Любекский — по городу, откуда родом1. Но и в Москве, подчеркнуто русской, «почвенной», до революции прославились немецкие имена в различных сферах общественной деятельности [2]. Показательно, что не только в Петербурге, но и в Москве, были немецкие гимназии, где преподавание велось на немецком и для этнических немцев. Существовало и существует до сих пор Немецкое кладбище: оно зовется еще Введенским. Или, например, знаменательный факт — лучшим архитектором эпохи Серебряного века в России считают «русского немца» Федора Шехтеля, а это период высокого взлета русской культуры2. Выдающийся реформатор мирового театра середины XX века — «русский немец» Всеволод Мейерхольд. Если мы коснемся только московских музыкантов-немцев начала XX века, то и тут окажется, что в первом ряду русской культуры известные музыканты и педагоги: Александр Гедике, Николай Метнер, Павел Шлёцер. А обратившись к середине XX века, обнаружим, что три имени русских немцев составили гордость русской пианистической школы: это Генрих Нейгауз, Святослав Рихтер и Рудольф Керер... Только необходимо заметить, что в эпоху тоталитаризма этнические немцы потерпели значительный ущерб, кто-то был выслан — как Рудольф Керер, кто-то не избежал тюремного заключения — как Генрих Нейгауз, для которого, к счастью, в силу его колоссальной известности и авторитета, оно закончилось сравнительно быстро и сравнительно «благополучно». Святослав Рихтер испытывал немалое давление со стороны властей в течение долгих десятилетий, и оно, бесспорно, его угнетало [3]. Выживших благодаря своей известности мы можем считать в каком-то смысле счастливчиками, поскольку не стоит забывать — множество этнических немцев, среди которых «петровские» и «екатерининские» немцы, у которых из немецкого осталась только фамилия, были расстреляны или погибли в тяжелых условиях ссылок и лагерей. Надо признать, «этническая группа» немцев сильно пострадала в связи с «псевдоидеологической необходимостью», но не сильнее «классовых групп» — «бывших дворян», или «бывших купцов», или, крестьян, наконец. Однако повторим, что именно немцы в России, как правило, не существовали обособленной диаспорой (если не считать насильственных ссыльных поселений), а потому носители немецких фамилий жили жизнью страны наравне и одинаково с другими [4]. Потому выживавшие и выжившие в тот печальный период продолжали работать, как и другие, подвергши1

Prokopius von Ustjug und Lübeck.

Серебряным веком называется период модерна, чему соответствует термин Jugendstil в Германии, Art Noveau во Франции и пр.

119

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

еся поражению в правах «группы». «Разрешенные» музыканты концертировали, преподавали, писали музыку. Кстати, упомянутый Георг фон Альбрехт был арестован в начале 20-х по доносу соседа по коммунальной квартире на Лубянке, где он жил, будучи приглашен преподавать в Приконсерваторском техникуме (в те времена: Музтехникум Баумановского района). Рукопись оперы «Отче наш», повествующей о правде белых и правде красных, опера, призывающая к миротворчеству, вызвала интерес жильца многонаселенной квартиры. Только благодаря стечению в прямом смысле слова чудесных обстоятельств Альбрехту удалось избежать расстрела. И он решил эмигрировать — главным образом, он мечтал закончить оперу, которую считал неким итогом своего творческого развития. Его тетушка, известный политический деятель Алексадра Коллонтай, обратилась к А.В. Луначарскому, а тот помог композитору «уехать на длительные гастроли». Тот переехал в Германию, стал профессором Штутгардского университета по классу композиции. Но продолжал углублять теоретические и исполнительские принципы русского учителя Сергея Танеева в западноевропейском пространстве. Более того, в самое, казалось бы, неподходящее время, в 1946 году, в пораженной Германии он рискнул опубликовать по-настоящему «программную» статью: «Народная музыка: неотъемлемая часть русской музыкальной культуры»1, где доказывал большую способность русской музыки к развитию в XX веке по сравнению с западноевропейской именно потому, что она в большей степени питает свое существование из народных источников. В этой статье сжато дана вся история взаимоотношений профессионально созданной музыки со своими народными корнями. Сближение русской и немецкой культур иногда достигает полного слияния. Таков и есть пример Альбрехта. Он рос в России. Музыка, которую он впервые слышал, рождалась под пальцами его матери, пианистки Варвары Мищенко. У него была русская мать, а отец — этнический немец, учитель математики детей великого князя Михаила Романова2. В детстве Альбрехт несколько самых важных для музыкального развития лет провел в Германии, учась у немецких музыкантов Питера Ланга и Макса фон Пауэра. Но он же — выпускник того знаменитого русского лицея в Царском селе, который закончил Александр Пушкин. Альбрехт учился на философском отделении историко-филологического факультета университета Санкт-Петербурга, позже в этом же городе учился у композитора Глазунова, в Москве — у композитора Танеева, в конце концов, стал преподавателем Московской консерватории и членом Союза русских композиторов, а позже — профессором Штутгардской консерватории. Кто 1

Впервые появилась в журнале «Медальон» («Das Medaillon»), на русском языке опубликована в издании [1] Георг фон Альбрехт… с. 208-212. 2

120

Михаил был сыном Николая I и дядей Николая II.

ФИЛОСОФИЯ КОММУНИКАЦИИ

он, на самом деле, русский или немецкий музыкант? И то и другое одновременно. Более, того Альбрехт — наиболее показательный случай полнейшего (и плодотворного) слияния русской и немецкой культур. Потому в энциклопедиях его называют «русско-немецкий композитор»1. Русских немцев-музыкантов так много, что есть среди них даже однофамильцы. Так, Георг фон Альбрехт не связан родственными узами с известной в России династией петербургских Альбрехтов: прославились композитор и дирижер Карл Альбрехт и его четыре сына — скрипач Евгений, виолончелист и дирижер Карл, виолончелист и композитор Людвиг, дирижер Петр Альбрехты. Их сочинения ныне переизданы в России. Традиция у российских музыкантов посещать Германию, вести концертную деятельность, приобретая известность, — давняя, насчитывает полтора века. В честь музыкальной деятельности в Германии основоположника классической музыки Михаила Глинки в Берлине его именем названа улица — Glinkastra e. В прошедшем году музей Петра Чайковского в г. Клин счел нужным организовать выставку «Чайковский и Германия». В биографии и творчестве «самого русского» из композиторов нельзя обойти ни его немецких предков, которых генеалоги обнаружили в его родословной, ни немцев-учителей музыки в юности, ни его интенсивной концертной дирижерской деятельности в Германии, ни успешной премьеры оперы «Евгений Онегин» в Гамбурге, которой дирижировал Густав Малер. И наконец, огромно взаимодействие с немецкой культурой того, кого Чайковский называл «царем пианистов», — Антона Рубинштейна [5]. В юности в круг высоких профессионалов его ввели Мендельсон и Мейербер. Чуть позже он стал придворным композитором и аккомпаниатором немецкой принцессы, а в замужестве — великой княгини Елены Павловны, жены великого князя Михаила, брата Николая I. В девичестве она — Фредерика-Мария-Шарлотта, принцесса Вюртембергская. В зрелые годы Рубинштейн много концертировал по Германии, а последние четыре года жизни провел в Дрездене. Но и музыкальная Россия открыла свои двери великим немецким музыкантам. Россию посетили и выступали там Роберт Шуман, Рихард Вагнер, Рихард Штраус, Иоганн Штраус и т.д. Интенсивность немецко-русских контактов в прошлом и позапрошлом веках стала ныне очевидной. Ну, а сегодня? Если обратиться к современным фактам, в Германии подолгу жил выдающийся композитор Альфред Шнитке. Вот как он ответил на вопрос корреспондента, кем себя ощущает, русским или немецким композитором. В ответе очеви1 Международный научный проект «Возвращение культурного наследие семьи Альбрехт в Россию» (Московский государственный университет имени Ломоносова совместно со Школой имени С.И. Танеева) занимается публикацией, исследованием творчества и жизни русско-немецкого композитора и введением его произведений в исполнительский обиход.

121

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

ден тот же высокий градус слияния двух культур, как и у Альбрехта: «Сам я зачислил бы себя скорее в русские композиторы, хотя во мне нет ни капли русской крови. И я знаю почти так же хорошо немецкий язык, как русский... Я начал говорить по-немецки, а потом по-русски. Но вся моя жизнь прошла в России, и поэтому, независимо от всего остального, я ощущаю себя русским» [6]. Свою популярность русский композитор Софья Губайдулина обрела вначале именно в Германии. Одним словом, «ни с одним из неславянских народов мы не имели столь тесного и даже «домашнего» соприкосновения, столь интенсивного общения и противоборства, как с немцами» [7]. Нельзя было бы сказать, что в эту тему «непрерывного межкультурного диалога» не вдумываются и не рассматривают ее всесторонне культурологи, филологи и вообще гуманитарии. Напротив, как только это стало возможным, а именно: в последние двадцать-пятнадцать лет,— в русской науке было сделано колоссально много, чтобы извлечь из небытия ранее запрещенные имена, оплакать невинно погибших, но и выстроить позитивную линию русско-немецкого опыта на ниве культуры, устремленную в будущее [8]. Бесспорно, трехвековой опыт теснейшего культурного обмена имеет прямое отношение к становлению музыкального образования в России. Что касается прошлого, «история вопроса» проясняется и, в общем, исчерпывается в историко-музыковедческих исследованиях последних десятилетий [9]. Но у этих двух народов, столь похожих и столь непохожих одновременно, и ныне не ослабело ни культурное тяготение друг к другу, ни вполне плодотворное состязание, о котором сказано выше и которое является залогом интересных совместных проектов и сегодня и в недалеком будущем. Если обратиться к музыкальным контактам в культурных взаимоотношениях этих двух народов, то особенностью настоящего момента стал усиливающийся интерес немецкой стороны к практическим способам и методам сохранения классических форм образования в России, процесс размывания которых сегодня наблюдается в немецких системах музыкального образования. Надо отметить, что и интерес России в этой области актуализировался сегодня: он связан с системой более широкого использования разнообразия музыкальных инструментов на младшей ступени образования, с методами немецкого воспитания самостоятельности в музыкальных занятиях на ранних этапах, с включением собственно музыкального образования в познавательные страноведческие программы. Поясним подробнее. Парадоксальным образом младшая ступень музыкального образования в России (более консервативного по некоторым параметрам) продолжает в большей степени, чем в самой Германии, опираться на немецко-австрийскую классику, причем в обязательном порядке, в виде

122

ФИЛОСОФИЯ КОММУНИКАЦИИ

государственно утвержденной программы. Так, в течение нескольких лет, в каждом классе, ученик российской музыкальной школы должен знакомиться, выучивать и сдавать в качестве экзамена непременно произведения Иоганна Себастьяна Баха как вершину полифонии. Сонатная форма, представленная в музыкальной школе, как правило, Гайдном, Моцартом, Бетховеном — тоже обязательная часть школьной жизни. Немецкие романтики в старших классах, например, Шуберт и Шуман — очередная ступень «музыкального и эмоционального взросления», которой нельзя избежать без ущерба для становления профессиональной личности и вообще личности, как считают российские музыкальные педагоги. Знание исторических музыкальных фактов необходимо для того, чтобы правильно построить жизнь сегодняшнего дня, найти такую перспективную дорогу, чтобы будущее не оказалось безрадостным. Ретроспективный взгляд на музыкальную действительность двух народов с полной очевидностью демонстрирует, что музыканты, сумевшие вжиться в другую культуру, научиться понимать ее, отнюдь не меньше любили и понимали свою, не становились менее патриотичны, не теряли связь с родной почвой, скорее, наоборот, острее и тоньше чувствовали нюансы отеческой культуры. И, несомненно, обогащали и ту и другую культуру… Вот такого рода исторические размышления привели нас в исторический культурный центр — город Мюнстер в Германии в январе этого года. Собственно, у нас за душой первоначально были только соображения общего характера, большое желание сотрудничать и обмениваться друг с другом опытом (Мы — это директор московской детской музыкальной школы имени Сергея Танеева, Гугули Ревазишвили и научный куратор школы, пишущая эти строки). Мы приехали по приглашению мюнстерского университета: Musikhochschule (Музыкальный институт) является его частью, мы бы сказали — сообразуясь с нашим делением — отдельным факультетом университета. Институт примерно соответствует тому уровню обучения, что у нас называется Консерваторией. Здесь мы обнаружили необыкновенно радушный, теплый и главное — открытый прием. Ощутили вполне непринужденное общение, желание свободно полемизировать, открыть «уголки несоответствий и расхождений» — что, скажем забегая вперед, и обусловило в конце концов преобразование наших общих мыслей во вполне конкретный и ограниченный реальными сроками план совместного сотрудничества. Итак, нас встретили университетские коллеги-музыканты. План нашего знакомства с системой детского музыкального образования в г. Мюнстере был составлен рационально, продуманно и ответственно (ведь у нас было всего два с половиной дня!). Мы встретили тот подлинно любезный и открытый прием, при котором возможны по-настоящему кон-

123

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

кретные профессиональные переговоры. Можем отметить, что мы получили довольно полное и ясное представление и о составе учащихся, и о материальной базе школы, и о принципах обучения и взаимоотношения «педагог-ученик». Мы посетили здания Консерватории и школы и познакомились со всем обиходом весьма подробно. Мы восхитились историей знаменитого мюнстерского пастора-зоолога — на месте зоопарка и находится ныне музыкальная школа — и отдали дань мюнстерской городской скульптуре, в данном случае это была забавно сконструированная фигурка ученого. Мы видели замечательные старинные клавесины, клавикорды, скрипки эпохи барокко в отличном состоянии — школа готова предоставить их своим учащимся для ежедневных занятий. Тут же отметили про себя, что, к сожалению, такой возможности у провинциальных музыкальных школ России нет. А вот педагогов-энтузиастов, высокого профессионального уровня, как в немецкой провинции, так и в российской, по нашим наблюдениям, примерно равное число: их немного, впрочем, как и всего хорошего в мире, но они пока что «не переводятся» и задают определенную высоту всему образовательному процессу в малых и средних городах России и Германии. Совсем неожиданно, поздним вечером, по приглашению мюнстерских преподавателей мы оказались в ресторанном подвальчике, где все дышало подлинностью ушедших времен: черные деревянные закопченные стены, каменный очаг посредине. Когда он романтично и заманчиво светил, казалось, жаркий дух трактира живет сам по себе, огонь — лишь эмблема старины. Но стоило к позднему часу огню ослабеть, как невольно по плечам пробежала вековая сырость. Стоит заметить, что важные интеллектуальные переговоры, которые ведутся в кафе и ресторанчиках,— вовсе не отличительная черта Германии, это общее явление, в равной степени обычное и для Италии, Испании и т.д. Уют немецких фонариков, вкус настоящей вестфальской кухни, которой нас радушно угощали коллеги-музыканты,— все мгновенно обратило беседу в свободное, непринужденное русло. Выяснилось, в частности, что по-разному понимаются границы свободы и обязанностей у русских и немецких школьников. У каждого подхода свои плюсы и минусы. Причем немецкий современный подход — результат того, как осмысляли в последние десятилетия результаты излишней строгости авторитаризма, господствовавшего в традиционном немецком воспитании и в XIX и в первой половине XX столетия. Важно, что мы ясно представляем различия музыкальной педагогики в Германии и России, как она осуществляется сегодня, в нынешние дни, в текущем году. Именно это понимание дает нам возможность широкого развития музыкальных контактов. Бесспорно, путь, который проделала немецкая педагогическая мысль, колоссален. Вместо «подавления личности» учащегося в осно-

124

ФИЛОСОФИЯ КОММУНИКАЦИИ

ве современных методов музыкального, в том числе, воспитания лежит сознательный выбор этой юной личности. Вековые культурные черты, трудолюбие, дисциплина, которые впитывает с молоком матери ученик в Германии, делают этот метод вполне разумным. Однако, нам кажется, этим путем свободного выбора на младших ступенях (подчеркиваем, на младших) музыкального образования в Западной Европе слишком увлеклись. Потому подобная система, принятая в Германии, повторим, на ранних стадиях музыкального воспитания, российскому ребенку, как нам думается, не слишком подходит. Нам не скорректировать в одну минуту всех историко-социальных особенностей, в которых развивался российский менталитет. Российскому школьнику, в целом, присущ менее дисциплинированный характер, да что уж говорить, и трудолюбие от природы уступает. Ребенок, как мы это понимаем, не знает и не может знать, чего он на самом деле хочет, если предварительно не развивать заложенные природой способности. Когда сознательная компонента еще не сформирована, русская музыкальная педагогика настаивает на довольно большой доле требовательности к ученику. В результате обсуждения мы уяснили, что современная музыкальная педагогическая школа Германии предполагает довольно свободный выбор произведений, которые ученик хотел бы выучивать и исполнять. То же относится и к изначальному выбору инструмента, на котором бы хотелось заниматься. То же относится и к вольному желанию учащегося участвовать или не участвовать в школьных концертах. Поставленная педагогами цель — чтобы ребенок занимался охотно, с желанием, бесспорно, достигается. Однако, строгое мастерство классической музыкальной техники и главное — глубина звукоизвлечения, требующие от юного музыканта недетской сосредоточенности и упорства, иногда отстают. Надо сказать, что посетив в ответном визите в Москву концерт ДМШ имени С.И. Танеева и, по их признанию, придя в восторг от исполнительской манеры российских детей, мюнстерские музыканты решились организовать совместный концерт российских и немецких школьников. Выступление учеников Вестфальской и Танеевской исполнительской школ прошёл 2 октября 2014 г. в Концертном зале Мюнстерской Высшей школы музыки. Событие было встречено с тем энтузиазмом, который повлек за собой скорейшее заключение двустороннего международного договора о регулярной совместной деятельности подобного рода. Каковы же отличия российского метода? Специфика музыкального образования такова, что важнейшие навыки закладываются в нем именно на начальном этапе. Русское музыкальное начальное образование сохранилось в более консервативном, классическом виде. Следует особенно обратить внимание на то, что в огромных социокультурных катастрофах, происходивших в России в XX веке, именно

125

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

эта черта устойчивости, традиционности позволила сохранить на высоком уровне начальную музыкальную культуру [10]. До сих пор российские музыканты, даже еще очень молодые, оказываются востребованными во всем мире — и как концертирующие музыканты, и как педагоги. Наш ученик должен последовательно пройти весь цикл тех приемов и навыков, которые всесторонне развивают музыкальную технику, добиться точности извлечения звука. Как это реализуется? Для каждого класса утверждается программа, в каждом разделе которой должны совершенствоваться определенные технические способности и происходит интеллектуальное и эмоциональное осмысление музыкальных форм. Выше мы уже упомянули об обязательной полифонии в каждом классе, сонатной форме, этюдах, гаммах, наконец. Это вовсе не означает, что ученики играют одинаковые произведения — выбор в рамках программы очень разнообразен и опирается на психофизические особенности данного ученика. Но, тем не менее, каждый учащийся государственной школы зимой должен сдавать зачет, состоящий из указанных сочинений (на новом этапе трудность означенных форм возрастает), а весной — экзамен, который оценивается баллом. Ученик исполняет подготовленную программу не в классе, а в концертном зале школы, в котором присутствует комиссия — она состоит из нескольких педагогов и директора школы. Мы бы не сказали, что принятый метод тяготит наших школьников. Разумеется, дети — всегда дети, иногда приходится прибегать к разъяснительным беседам, изобретать поощрительные и повышающие мотивацию обучения способы. Наградой становится праздничный концерт, например, где ученик — если еще не готов показать себя в сольном номере — участвует в хоровом пении. На концерт приглашаются родители, даже бабушки и дедушки, сестры и братья, при этом педагогом ведется большая подготовительная работа с родителями. Хоровое отделение в нашей школе часто отправляется с концертами в российские города, выступает в больших, сказочно красивых столичных залах. Все это вызывает в ученике (разумеется, если в нем изначально теплится пусть незрелый, но интерес, к учению и музыкальные способности) потребность повышать уровень исполнения. Желание и серьезное отношение родителей играет большую роль в российской музыкальной школе. Они принимают на себя некоторые обязательства, например, регулярно посещать с детьми концерты классической музыки; особенно важно, чтобы они посещали залы Московской консерватории. Родителей приглашают присутствовать на уроках, записывать их на видеокамеру, чтобы легче повторять дома пройденное в классе. В отчетных концертах школы участвуют не все желающие, а те, исполнение которых соответствует принятому уровню. Прослушивание, репетиции происходят в концертном зале. Есть в нашем методе определенные издержки. Признаемся, часто дети оказываются «перегру-

126

ФИЛОСОФИЯ КОММУНИКАЦИИ

женными», ведь одновременно они проходят и цикл общеобразовательных предметов. Однако, повторим, высокий профессионализм, настоящая школа в области музыки закладывается только с раннего детства. Российские педагоги считают, что, например, лет с одиннадцатидвенадцати вводить профессиональный подход в этой области катастрофически поздно. Такова специфика музыкальной профессии, а также балета. Опыт многих поколений российского преподавания доказал, что чаще всего пятый класс детской музыкальной школы оказывается своего рода психологическим рубежом. Если до этого периода педагог и родители тщательно следят за тем, чтобы ребенок занимался дома каждый день не менее положенного времени, то позже это делать бессмысленно. Пройдя рубеж, ученик занимается самостоятельно, охотно, причем способен сознательно оценить, сколько и как нужно заниматься. Другой вариант: он самостоятельно, но очень умеренно занимается до окончания школы, понимая, что музыкальная специальность останется только его хобби. Но и этот результат с государственной точки зрения очень важен. Мы приведем только один пример: по данным статистики люди, окончившие музыкальную школу, никогда не попадают в тюрьмы, редко становятся наркоманами. Кроме того, гуманитарии всех стран давно заметили, что исчезает публика, способная воспринимать серьезное искусство. Российские музыкальные школы стремятся воспитывать не только профессионалов, но и слушателей, то есть тот пласт людей, который, так или иначе, стабилизирует общество. Стабильность общества, расширение границ образованного, работающего и имеющего культурный досуг среднего класса — благородная цель всякого современного государства. В результате наших споров мы поняли главное — мы друг другу нужны. Мы хотим посмотреть друг на друга и послушать, мы хотим оценить самих себя немного со стороны, мы хотим поделиться опытом и взять новое от партнера. Нам очень понравился концерт, на который были приглашены немецкими коллегами. Мы отметили желание, с которым учащиеся исполняли произведения, и радушную реакцию зала, и разнообразие музыкальных номеров и инструментов. Среди выступавших был мальчик, поразивший взрослой артистичностью, с которой исполнял произведение сложного современного композитора; и девочка, с блеском и углубленной сосредоточенностью справлявшаяся с редким инструментом «маримба»; и слаженные ансамбли, и многое другое, всего не перечислить… Коллеги любезно прослушали привезенные директором школы Танеева диски, содержащие выступления российских школьников. Вечером, на прощальной встрече, проходившей, как и предыдущие, в при-

127

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

ятной и почти «домашней» обстановке, мы подвели итоги визита и наметили поэтапный план дальнейших совместных действий. И теперь мы с нетерпением ждем ответных визитов: как немецких коллег, так и юных музыкантов. Ведь школа имени Танеева и сегодня находится в родовом имении семьи Танеевых в историческом центре Москвы — в одном из переулков Арбата, называемом Чистым. В маленьком особнячке два крыла — в одном жила семья Танеевых, в другом великий композитор занимался с учениками, всегда бесплатно, но всегда только с будущими гениями, он безошибочно угадывал одаренность. Приходили учиться у Танеева — Рахманинов, Скрябин, Метнер, Альбрехт и еще многие, составившие славу этой удивительной эпохи. И сегодня школа Танеева продолжает развивать музыкальные принципы композитора, педагога, исполнителя и теоретика, чье имя она носит. Особенно хочется отметить интересную идею, предложенную мюнстерскими коллегами: немецкие и русские учащиеся должны выучить одно и то же классическое произведение и затем отрепетировать его в едином ансамбле и вместе исполнить в Москве и Германии. Путешествие немецких школьников в Москву и путешествие русских — в Мюнстер должно стать одним из тех детских радостных впечатлений, которые никогда не забываются. Помимо музыкальной программы, дети непременно должны полюбоваться архитектурой посещаемых городов и их музеями. На наш взгляд, преждевременно делать окончательные выводы об эффективности совместных музыкальных штудий. Однако, двусторонние визиты юных музыкантов, становятся регулярными, еще более важен договор 2014 года о систематическом развитии таких отношений, заключенный не в самое простое для России время. В соответствии с ним в начале июня 2015 в Москве состоялся совместный концерт учеников Высшей школы музыки Вестфальского Вильгельм-университета и учащихся школы имени Сергея Ивановича Танеева. И следует утверждать, что ученики «младшего звена» музыкального образования России выступали вполне вровень со студентами немецкой высшей музыкальной школы, иначе этот концерт не мог бы состояться. Так что принципы некоей консервации отечественных классических методов преподавания продолжают давать свои плоды. Программа «Молодые и рьяные» (Iung und Wild), в рамках которой осуществляется сотрудничество, входит в международную престижную программу «Посланцы мира», участниками которой являют и другие страны. Юные музыканты демонстрируют свои навыки и результаты отечественных методов, но также участвуют и в культурных страноведческих программах. Нет сомнения, деятельность музыкантов внутри программы «Посланцы мира» поднимает престиж России, утверждает ее миро-

128

ФИЛОСОФИЯ КОММУНИКАЦИИ

любивые намерения и открытость, стремление к сотрудничеству и познанию культурных особенностей других народов. *** Недавно российский кинорежиссер Сергей Урсуляк констатировал: «Искусство перестает вглядываться в человека». Совместные штудии в области классической музыки, которая огромное значение придает индивидуальности и одновременно воспитывает ее в человеке, способны, хотелось бы надеяться, положительно повлиять на этот процесс в будущих поколениях.

Библиография 1. Georg von Albrecht. Vom Volkslied zur Zwölftontechnik — Schriften und Erinnerungen eines Musikers zwischen Ost und West. Frankfurt am Main, 1984. В русском переводе: Георг фон Альбрехт. От народной песни к додекафонии. М., 2006 / под ред. Михаэля фон Альбрехта, перевод Екатерины Федоровой; Альбрехт Михаэль фон, Федорова Е.С. Опера как литературный жанр. М., 2007; Альбрехт М. фон. Путешествие моей жизни / Михаэль фон Альбрехт. Предисловие проф. МГУ Е.С. Федоровой. М., 2010. 2. См., например: Немцы Москвы. Исторический вклад в культуру столицы. М., Обществ. акад. наук рос. Немцев,1997. 3. Эта сторона жизни подробно рассмотрена в выдающемся фильме Бруно Монсенжона «Рихтер непокоренный». Диалоги с музыкантом, прозвучавшие в фильме, опубликованы в книге: Монсенжон Бруно. Рихтер. Дневники. Диалоги. М., Классика XXI век, 2002. 4. Федорова Е.С. Безымянное поколение. Записки правоведа, адвоката, бывшего меньшевика Александра Гюнтера. Серия: Идеи века в истории рода. М., 2004. 5. Дубинский И. Царь пианистов. Neue Zeitung, 06.06.2011, № 120. Интернет ресурс: neuezeiten.rusverlag.de) 6. Шнитке Альфред: «Во мне нет ни капли русской крови, но композитор я русский», Russian Bazaar, № 38 (386), интервью, данное композитором в 1993 г. (см. интернет-версию: russian-bazaar.com/ru) 7. Оболенская С.В. История немцев в России как проблема русской культуры // Русские и немцы в XVIII веке: Встреча культур. М., 2000, C. 7. 8. «Немцы России» (Enzyklopädie «Die Deutschen Russlands», http://wolgadeutsche. net/bibliothek/enzyklopaedie.htm). 9. Ломтев Д. Г. Немецкие музыканты в России: к истории становления русских консерваторий. Московская консерватория. М., 1999. 10. Федорова Е.С., Ревазишвили Г.Г. Роль классического детского музыкального образования в сохранении традиций отечественной культуры. (На примере формирования образовательно-просветительского центра имени С.И. Танеева) / Сборник материалов конференции «Проблемы культурно-природного синтеза» (НС РАН по изучению и охране культурного и природного наследия России.), М., 2009, с. 182-188

129

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

ABOVE THE BARRIERS: MUSIC AS A NON-VERBAL

COMMUNICATION TOOL Sergey Taneyev school as keeper of Russian and European educational traditions Author: FEDOROVA E.S. FEDOROVA Ekaterina Sergeevna, Doctor of Cultural Studies, Ph.D. Candidate of Philology, Professor of the Department of Foreign Languages Teaching Theory, Faculty of Foreign Languages and Area Studies, Lomonosov Moscow State University. Address: 2, Vorobievy gory, Moscow, Russia. Tel.: +7 (499) 783-0215. E-mail: ledentu@mail.ru Abstract: the article is focused on the three centuries of cultural communications between Russian and German nations and introduces specific persons connected with both Russian and German cultures. It consequently shows the contemporary stage of musical communications of these nations, explores German borrowings in traditional education and their essential reinterpretation from Russian point of view. Contemporary approaches to classic education in Russian and Germany are compared. It describes the paradoxical situation - once borrowed achievements of German musicians become part of Russian culture and at the same time - the scientific interest for Germans, who mostly lost this “classical component” of child education. The article describes the specific experience of performing art educational methods and achievements exchange. Key words: «Russian Germans», cultural interaction, Russian-German composer, methods of contemporary education.

References 1. Georg von Albrecht. Ot narodnoj pesni k dodekaphonii. M.,2006. [Georg von Albrecht (2006) From folk songs to dodecaphony. Мoscow]. Michael von Albrecht, Fedorova E. Opera kak liraturnyj zhanr. [Michael von Albrecht, Fedorova E. Opera as a literature genre. Мoscow, 2007]. Michael von Albrecht. Puteschestvije mojej zhizni. M., 2010. [Michael von Albrecht. The journey of my life. Introduction by professor E. Fedorova. Мoscow, 2010]. 2. Nemtsy Moskvy. Istoricheskiy vklad v kulturu stolitsy. M., 1997. [Germans of Moscow. Historical contribution to the culture of the capital. Мoscow, 1997]. 3. Bruno Monsaingeon. Richter. Diaries. Dialogues. Мoscow, Classics, XXI, 2002]. 4. Fedorova E. Besymjannoje pokolenije. Zapiski pravoveda, advokata, byvshego menshevika Alexandra Gyuntera. Seriya: idei veka v istorii roda. M., 2004. [Fedorova E. Nameless generation. Notes of law scientist, lawyer, former Menshevik Aleander Gunter. Series: Ideas of a century in the history of a family. Мoscow, 2004]. 5. Dubinskiy I. Tsar pianistov. Neue Zeitung, 06.06.2011, No. 120. Internet resurs: neuezeiten.rusverlag.de. [Dubinskiy I. The king of pianists. Neue Zeitung, 06.06.2011, № 120. URL: neuezeiten.rusverlag.de].

130

ФИЛОСОФИЯ КОММУНИКАЦИИ 6. Alfred Schnittke. Vo mne net ni kapli russkoj krovi, no kompositor ja russkij. Russian Bazaar, № 38 (386), russian-bazaar.com/ru. [Alfred Schnittke: “I don’t have a single drop of Russian blood, but I am a Russian composer”, Russian Bazaar, № 38 (386), russianbazaar.com/ru]. 7. Obolenskaya S.V. Istoriya nemtsev v Rossiji kak problema russkoj kultury // Russkije i nemcy v vosemnadcatom stoletiji: vstrecha kultur. M., 2000. S. 7. [Obolenskaya S.V. History of the Germans in Russia as an issue of the Russian culture. The Russians and the Germans in the eighteenth century: the meeting of cultures. Moscow. 2000. P. 7]. 8. Nemtsy Rossii: «Germans of Russia» (Enzyklopädie «Die Deutschen Russlands». Internet resurs: http: //wolgadeutsche.net/bibliothek/enzyklopaedie.htm. 9. Lomtev D. Neveckije muzykanty v Rossiji. K istoriji stanovlenija russkih konservatorij. [Lomtev D.: German musicians in Russia: to the history of Russian conservatories. Moscow Conservatory Press.1999]. 10. Fedorova E., Revazishvili G. Rol’ klassicheskogo detskogo muzykal’nogo obrazovanija v sohraneniji nacional’nyh kulturnyh tradicij (Na primere formirovanija obrazovatelnoprosvetitel’skogo centra imeni S.I. Tanejeva). M.,2009. S. 182-188. [Fedorova E., Revazishvili G. The role of classical child musical education in saving national cultural traditions. (On the example of Sergey Taneyev educational center formation.) / Conference “Problems of culture and nature synthesis” materials book”. Мoscow, 2009, p. 182-188].

131

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

ЛИЦЕМЕРИЕ КАК ЛАТЕНТНАЯ ФОРМА

ОБЩЕСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ Мнение Автор: КАМЕНЕЦКИЙ В.А. КАМЕНЕЦКИЙ Вячеслав Александрович — доктор экономических наук, профессор кафедры экономики и управления в социальной сфере, проректор Академии труда и социальных отношений (АТиСО). Адрес: 119, Москва, ул. Лобачевского, 90. Тел.: 8(499) 431-5180. E-mail: prorector@atiso.ru Аннотация: Среди не лучших качеств, которыми обладает современный человек, лицемерию принадлежит особое место. Не будучи качеством, которым можно гордиться, оно постепенно перестало быть качеством, которого следует стыдиться. Зато многочисленные практические «блага», которые несёт в себе это качество, превратили его в главную форму человеческого общения. Если не лицемерить, то и это придётся признать. И когда В. В. Путин на одном из международных форумов, говоря о политике некоторых своих коллег, попытался назвать вещи своими именами, политическая элита Запада восприняла это как признак плохого тона. Но лицемерие пронизывает жизнедеятельность не только политической элиты, но и большинства слоёв населения буквально во всех областях общественной жизни. В работе акцентируем внимание лишь на экономическую область. Ключевые слова: лицемерие, вкладчики, акции, ценa, инвестиции, безработица, человеческий капитал.

Мы, обыватели, так привыкли к проявлениям этого зла (иначе его и не назовёшь), что зачастую просто не замечаем массовые его проявления, а многие из нас просто делают вид, что не замечают. Примеры? Их более чем достаточно. Так, многие из нас являются участниками (вкладчиками) различных коммерческих учреждений (банков) и тем самым обрели статус участников юридического лица. По крайней мере, так объявил нас де-юре Гражданский кодекс РФ. Что любопытно, и общество делает вид, что так оно и есть. Но скажите, почувствовали ли вы себя, став вкладчиком, таким участником юридического лица? Сомнительно, потому что де-факто вы не обладаете тем человеческим капиталом (то есть профессией), который и требуется вам как участнику юридического лица для того, чтобы с этим юрлицом вы находились в трудовых отношениях и тем самым образовали бы вместе с ним совокупный человеческий капитал. Ведь, собственно говоря, именно он и представляет собой юридическое лицо,

132

ФИЛОСОФИЯ КОММУНИКАЦИИ

которое не может кому-либо принадлежать кроме вас и вам подобных участников, физически его образующих. И те обязанности, которые может нести участник, и те права, которыми он обладает, присущи настоящему участнику объективно. И ни Конституция, ни Кодекс, ни туман лицемерия это положение изменить не могут. Попытаемся ответить и на следующий вопрос – что такое акция? Акционер свои деньги в сумме К передаёт участникам юридического лица, которые преобразуют их в производственные фонды стоимостью К. Но одновременно сами акционеры получили акции в сумме К, которые почему-то считаются товаром. То есть образовался ещё один ряд объектов собственности, который существует в таком виде десятки лет: было одно К - стало два К, хотя производство ещё не начиналось. «Секрет» очередного экономического «чуда» очевиден: акция не товар, за что выдаёт её официальная пропаганда, а всего-навсего долговая расписка. Результат: удвоение денежной стоимости акций ещё до того, как их реальная цена начала расти. Или вот ещё один вопрос – как вы относитесь к утверждению (даже официальному), что нынешних наёмных работников, которые сами создают источник средств для получения не только собственной зарплаты, но и для выплаты дивидендов вкладчикам, содержит некий работодатель? Миф? Конечно. Кстати, термин «работодатель», широко используемый в экономике, – это такая же мифическая личность, что и сказочный Дед Мороз на новогодней ёлке. Если и дальше углубиться в дебри «свободной» рыночной экономики, то несложно заметить, что так называемая наиболее экономически активная часть общества выступает категорически против вмешательства государства в систему ценообразования. Одна из составных её частей, «активистов» – это посредники. Это достаточно мощный слой общества, своеобразная каста, которая полностью изгнала покупателя со «свободного» рынка и которая кровно заинтересована в росте цен, например, на нефть и газ. Государственное вмешательство ей словно кость в горле. Никакой реальный потребитель в этом «свободном рынке» ей не противостоит, кроме частного владельца автомашины на автозаправке или домохозяйки у плиты. А не покупать бензин или сидеть в неотапливаемой квартире человек не может. Вот вся эта цепь посредников у нас и называется «рыночным ценообразованием». Даже в межгосударственных отношениях (например, поставка из России нефти и газа на Украину) погоду делают частные посредники, оказавшиеся неистребимыми, несмотря на лицемерные заявления по этому поводу. Что любопытно (как и в приведённом выше примере), все министры делают вид, что они действительно в это верят. А что мы видим в сухом остатке? Правильно, дутые (благодаря этой самой экономически активной части общества) цены и дутый объём ВВП.

133

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

Общество упорно «не замечает», что существуют целые отрасли, охватывающие миллионы не производящих никакой продукции участников коммерческих юридических лиц. В этих отраслях просто отсутствуют рыночные отношения, хотя происходят денежное обращение между этими участниками. Результат не может быть иным, как с тем же липовым объёмом ВВП. Возьмем паевые инвестиционные фонды (ПИФы), фондовые биржи и им подобные образования, а также «портфельные инвестиции», сыгравшие поистине огромную роль в возникновении финансовых кризисов (в том числе нынешнего), подвергших миллионы производителей и все население в настоящий шок. Это та отрасль финансовой деятельности, которая занимается только спекуляцией ценными бумагами, и где нет ни настоящих продавцов, ни настоящих покупателей. Видите ли вы здесь признаки рыночных отношений и рыночной экономики? Мы – нет. Это такая же каста спекулянтов, которая способна производить, она и производит лишь липовый (а не реальный) объём ВВП. Если взять более близкую к реальной экономике инвестиционную деятельность, то нетрудно заметить, что она также допускает «самовозрастание» стоимости акций и производственных фондов. Общество лицемерно «не замечает», что такого экономического «чуда» в соответствии с естественными законами природы происходить не может. Происходить может только «рост» бумажного ВВП, не подкреплённого ростом натуральных благ, что и видим в реальной жизни. Эти примеры экономического лицемерия говорят о том, что в обществе создана система формирования виртуального ВВП (под который печатаются вполне доброкачественные деньги), которая приводит к постоянному росту инфляции и к финансовым кризисам. Но самое большое лицемерие выражается в том, все те факты, которые были указаны выше, современная научная общественность старается лицемерно не замечать. Их идеология примерно такая: «Господствуют рыночная экономика и рыночное ценообразование, и вмешательство в эти естественные процессы не допустимо. А финансовые кризисы – это результат объективного развития экономики, которое происходит циклично». Не можем с этим согласиться. Если назвать вещи своими именами, то следует признать, что современное общество имеет дело с финансовой аферой планетарного масштаба, втягивающей в свою орбиту сотни миллионов людей и целые государства.

134

ФИЛОСОФИЯ КОММУНИКАЦИИ

Обращает на себя внимание и распространённая точка зрения относительно корней такого массового явления, как безработица. Утверждается, что она выступает как объективный результат развития экономики. Иначе как ложью, это трудно назвать, потому что здесь попирается естественное право человека иметь обеспеченное рабочее место, без чего он не может трудиться и содержать и свою семью, и всё общество. Чтобы не было перепроизводства, нормативный общий фонд рабочего времени при сложившейся производительности труда должен быть равен индивидуальному фонду рабочего времени, умноженному на потенциальную численность всех работников. Поскольку наличие безработицы многим лидерам, в том числе и политическим, очень желательно, то признаться в этом для любого из них смерти подобно. Экономическая наука тем временем сделала вид, что при расчётном объёме ВВП и «заданном» индивидуальном фонде рабочего времени регулировать можно только численность работающих. На самом же деле численность является объективным (социально заданным) показателем. На практике можно регулировать только индивидуальный фонд рабочего времени, то есть продолжительность рабочего дня и число рабочих дней. «Не замечает» общество и такого блага, как «свободное время», которое реально достижимо только при условии постоянного сокращения продолжительности рабочего дня. Результат: сохранение системной безработицы, полностью основанной только на лицемерии, и ограничение объективных условий для духовного развития за счёт искусственного завышения продолжительности рабочего дня. Своего апогея лицемерие достигло в толковании понятия «человеческий капитал». С одной стороны, важность его признают и наши руководители, и общественность. С другой – это понятие полностью отсутствует в законодательстве, хотя без человеческого капитала невозможно понять самые важные социально-экономические категории – такие, как собственность, движущие силы экономического развития, юридическое лицо, право и т. д. Человеческий капитал является основой системы ценностей, так как его развитие ничем не ограничено и с увеличение человеческого капитала каждого члена общества растёт совокупный человеческий капитал. Имущественный же капитал является инструментом распределения благ, имеющихся в обществе в ограниченном количестве. Возрастание имущественного капитала у отдельного члена общества, происходящее с помощью финансовой деятельности, не ведёт к увеличению общественного богатства, а осуществляется за счёт других членов общества.

135

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

В результате лицемерного игнорирования человеческого капитала в обществе сложилась ложная система ценностей, породившая необоснованную имущественную дифференциацию, классовую борьбу и экстремизм. Таким образом, в основе главных недостатков современной экономики лежат не естественные факторы (недостаток энергии, плохие природные условия планеты, недостаток человеческих способностей), а чисто искусственные, созданные самим человеком, которых в иных условиях могло бы и не быть (лицемерие как господствующая форма общественных отношений). Поэтому важнейшими на данный момент мы считаем меры не столько созидательного, сколько запретительного характера. В частности, было бы целесообразно: • запретить финансовую деятельность в форме «создания» денег. Создавать можно только натуральные блага, а не их измерители или изображения; • признать научно несостоятельной экономическую систему «самовозрастания» стоимости акций и производственных фондов, которая противоречит законам природы, а на практике осуществляется за счёт некорректной системы учёта принадлежности основных фондов и инвестиций; • аннулировать понятие «акция» и акционер, так как экономически обоснованная регламентация данной финансовой услуги осуществляется главой 42 Гражданского кодекса РФ; • активизировать роль государства и общественности во всех социальных вопросах, в том числе в вопросах ценообразования. Государство – общественный приказчик, который общество создало, наняв для этого соответствующих граждан (государство есть юридическое лицо, ими образованное); • запретить (именно запретить) существование системной безработицы, установив соответствующий этой цели индивидуальный фонд рабочего времени; • принять в качестве закона объективно существующее явление, что человеческий капитал является не только важнейшим объектом собственности, но и единственным в природе её субъектом.

136

ФИЛОСОФИЯ КОММУНИКАЦИИ

HYPOCRISY AS A LATENT FORM OF PUBLIC

INTERRELATIONS Author: KAMENETSKIY V.A. KAMENETSKIY Vyacheslav Alexandrovich, Doctor of economic sciences, professor of the chair of economy and management in social sphere, Prorector of the Academy of labor and social relations. Address: 90, Ulitsa Lobachevskogo, 119454, Moscow, Russia. Tel.: +7(499) 431-5180. E-mail: prorector@atiso.ru Abstract: Among not the best qualities of modern man, hypocrisy has a special place. Not as a quality to be proud of, it gradually ceased to be a quality to be ashamed of. But many of the practical «good», which carries this quality, made it into the main form of human communication. If not to play the hypocrite, then this has to be recognized. And when Vladimir Putin at one of the international forums, speaking about the policy of some of his foreign colleagues, attempted to call a spade a spade, the political elite of the West took this as a sign of bad taste. But hypocrisy permeates the livelihoods not only of the political elite, but the majority of the population in almost all areas of public life. In this work we focus our attention only on the economic sphere. Keywords: hypocrisy, depositors, share, price, investments, unemployment, human capital.

137

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

ЖУРНАЛИСТИКА: ЯЗЫКОВЫЕ СРЕДСТВА И СТАНДАРТЫ

JOURNALISM: LANGUAGE MEANS AND STANDARDS

138

ЖУРНАЛИСТИКА: ЯЗЫКОВЫЕ СРЕДСТВА И СТАНДАРТЫ

ПИСЬМО МЕЖДУ ЯЗЫКОМ И КУЛЬТУРОЙ

Автор: СТАНИШИЧ В. СТАНИШИЧ Ваня – профессор Филологического факультета Университета в Белграде (Сербия). Адрес: Студентски трг 3, 11000 Београд. E-mail: vanjast61@gmail.com Аннотация: Письменность является одной из существенных характеристик цивилизации. Ее существование является верным доказательством того, что некий народ вышел из предыстории и вступил в период своего исторического развития. Графическое сообщение определенной цивилизации, как правило, может быть прочитано и расшифровано, поскольку оно опирается на систему определенного языка. Языковой критерий, таким образом, является связующим звеном между письмом и цивилизацией. Тем не менее, в науке о письме можно открыть вопрос о том, рождается ли письмо одновременно с цивилизацией, точно так, как и цивилизация рождается с письмом? Это и есть один из главных вопросов данной работы. При ответе на него необходимо учитывать тот факт, что письмо представляет собой двустороннее явление, внутреннюю структуру которого определяет языковая основа, а внешнюю форму культурная история. Ключевые слова: грамматология, план выражения и план содержания, парадигматика и синтагматика письма.

Вводная часть Что такое письмо? Человечество сегодня невозможно представить без письма, одного из величайших достижений в его культурной истории. Оно представляет собой средство визуальной коммуникации, отменяющим ограничения вербальной коммуникации, и предоставляет возможность передачи сообщений во времени и пространстве. Более того, такая функция письма помогает возродить давно потухшую цивилизацию и дает ключ к пониманию человеческой истории. Словом, письмо – это своего рода память человечества. Данные характеристики письма позволяют говорить и о различных точках зрения на его природу и назначение. Коммуникативная функция письма тесно связана с языком, что является источником распространенного понимания письма, как «визуальной речи». Исходя из различного уровня связей письма с языком, сформировалось мнение о развитии письма, как о его постепенном приспосабливании к языку. Из такого эволютивного взгляда на письмо вытекает и разделение между письмом и предписьменностью. Тем не менее,

139

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

пристальный взгляд на вопрос о разграничении между так называемым настоящим письмом и предписьменностью показывает, что эту границу не так легко определить, в связи с чем открывается возможность переформулировки данного разграничения в альтернативный тип разграничения между письмом в узком и письмом в более широком понимании (если учитывать тот факт, что и доцивилизационный графический знак выполняет определенную коммуникативную функцию). Их различие в значительной степени зависит опять от тех же критериев, при помощи которых определяется природа и предназначение письма: является ли письмо, прежде всего, визуальной речью – графическим адекватом языковой коммуникации или же это сообщение во времени с широкой символической функцией, которое может и не быть связано с определенным языком? Следовательно, существуют и различные определения письма. Традиционные, и все еще преобладающие определения письма как способа коммуникации с помощью графических (визуальных) средств адекватных языку, отвечают на вопрос «для чего оно служит». В отличие от этого, английская специалистка Альбертина Гаур поставила вопрос «кому оно нужно?» (Gaur, 1984) и таким образом, подчеркнула тот факт, что, в отличие от языкового общения, не все общества имеют такое средство коммуникации, чего из традиционного определения не видно. Действительно, в предыстории мы находим и абстрактный символический знак, и рисунок. И если обратить внимание на изменение их предназначения и социальной функции, можно лучше понять, почему и как символ, в первую очередь рисунок, постепенно превращается в средство графической коммуникации, в визуальную речь. Другими словами, можем лучше понять происхождение и развитие одного из величайших достижений в истории культуры человечества. Но прежде, чем ответить на этот вопрос, необходимо вкратце ознакомиться с историей его постановки. Грамматология – общая наука о письме Наука о письме зарождается в конце XIX века, как вспомогательная историческая дисциплина, точнее, как одна из отраслей истории культуры, занимающаяся изучением вопросов происхождения, эволюции и расшифровки древних письменностей. Такой подход отражает одна из самых ранних и самых влиятельных книг о письме, написанная в строгом научном духе, «Алфавит» Исаака Тейлора (1883). В ней было разработано трехстороннее типологическое и стадиальное разделение 1 письменных систем на рисуночную, слоговую и алфавитную. Превращение науки о письме в самостоятельную научную дисциплину произошло в середине XX столетия, с появлением книги «Опыт исследова1

140

Бугарски: 15; Daniels 1996(1): 6; Друкер: 31.

ЖУРНАЛИСТИКА: ЯЗЫКОВЫЕ СРЕДСТВА И СТАНДАРТЫ

ния письма (основы грамматологии)» американского семитолога Игнаса Джея Гельба (Gelb, 1952; 1963 [Гельб, 1982]). Это первое семиотическое исследование письма, по научному методу и названию тесно связанное с современной наукой о языке, повсеместно рассматривается как водораздел в научном понимании теории письма (Зиндер: 12). На этих же основаниях был построен и новый подход к науке о письме, в виде широко обоснованных теоретических исследований, представленый, например, в работах Жака Дерриды, Анри Жан Мартена, Сильвия 1 Курта, Джека Гудия, Роя Харриса и др. Именно на идеях И. Дж. Гельба о сравнительно-типологическом подходе к эволюции письма, в последних десятилетиях ХХ века в серии работ была проведена разработка линг2 вистической теории письма. Вместо исторических описаний отдельных письменностей как части истории культуры, в данной теории применя3 ется структурное описание «письменных систем». Требования Гельба исследовать системные закономерности, регулирующие использование и развитие письма, находились в соответствии с общими интересами научных исследований того времени: раскрывать глубинную структуру предмета исследования, прочную взаимосвязь и системный характер объектов научного исследования. Методологическое сближение науки о письме и науки о языке основывается на тесной связи между языком и письмом, которая в науке о письме была обнаружена и разработана именно путем применения спек4 тра операциональных понятий и методов лингвистического анализа. Изначально фонологические термины, такие как оппозиция, корреляция, нейтрализация и т.д., которые в настоящее время встречаются во всех областях языкознания, доказывают, по словам Владимира Константиновича Журавлева (1986: 204), фундаментальность, и концептуальную универсальность этой лингвистической дисциплины, имеющей oбщенаучный характер. Так, по аналогии с фонологией, во всех областях языкознания были выявлены и определены их основные структурные единицы (фон – аллофон – фонема, морф – алломорф – морфема, лексема, семантема и т.д.). Точно также, и в науке о письме основными структурными подразделениями стали граф – аллограф – графема, в 1

Derrida 1969; Martin 1988 [1990]; Curto 1989; Goody 1986; Harris 2000.

Ср. нпр. Историю и теорию графемики Т. Амировой [1977] и Очерк общей теории письма Льва Зиндера [1987] и там описанную историю данного предмета, а также весма влиятельную студию Визуальная речь Джона Дефрансиса [DeFrancis 1989], которая своим названием символизирует позицию о иерархическом отношении между языком и письмом. 3 Само название “письменные системы” как обозначение теоретического подхода к письму, в названиях своих работ наглашают Sampson 1985 [1987]; Coulmas 1989, 2003; Daniels & Bright 1996; Rogers 2005. 4

Станишић 2003: 255-256.

141

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

то время как само название данной науки – грамматология – формаль1 но и функционально согласуется с филологией. В теоретических работах о письме термин «грамматология» получил первоначально сравнительно отрицательный прием и даже рассматривался как альтернатива графической лингвистике, которая тогда формировалась, что заставило Гельба опустить данный термин из заголов2 ка второго издания своей книги в 1963 году. Со временем эти названия все же удалось разграничить. Это прекрасно совпало с лингвистическим подразделением на филологию и лингвистику, так как грамматология оказалась подходящей для самой широкой науки о письме в целом. В отличие от этого, графическая лингвистика или графолингвистика представляет собой особый раздел общей науки о письме, который изучает только процесс написания или графической передачи языковых сообщений (Žagar, 2007: 27-28). Двусторонняя природа письма Методологическое сближение науки о письме и науки о языке основывается на тесной связи между языком и письмом. Благодаря их параллелизму, и в науку о письме включена серия операциональных концепций и методов лингвистического анализа. Лингвистический подход к изучению письма позволил раскрыть, что и в письме в равной степени, как и в языке, существует такое фундаментальное лингвистическое подразделение на поверхностную и глубинную структуры, то есть, на «план выражения» и «план содержания».3 Письмо, также как и язык, имеет двусторонний знаковый характер – внутреннюю структуру, обусловленную языковыми явлениями, и внешнюю форму, обусловленную культурной историей. Тем не менее, вопрос о взаимоотношениях между этими двумя основными планами, по отношению к письму интерпретируется по-разному. Хотя культурный контекст, то есть графическая форма, принципиально равноправен с языковой основой, точно как и «внешняя сторона» письма с его «внутренней стороной», в действительности эти два плана не совсем равны, поскольку в науке о письме распространенно мнение о подчиненном статусе письма по отношению к языку. Такое понимание имеет давнюю традицию в европейской культуре, причем алфавитная система европейских письменностей могла повлиять на то, чтобы под настоящим письмом понимать только более или менее верную запись звуковой стороны языка. Знаменитое утверждение Аристотеля о том, что «написанные слова суть символы произносимых слов» (Coulmas, 2003: 2),

142

Ср. Daniels 1990; 1996(1): 1-18; Кондратов 2007: 19-20.

Зиндер: 12; Daniels 1996(1): 7.

Ср. Станишић 2009: 81-82.

ЖУРНАЛИСТИКА: ЯЗЫКОВЫЕ СРЕДСТВА И СТАНДАРТЫ

является основой понимания письма как отражения и зеркала языка и, как правило, интерпретируются как свидетельство иерархических отношений, существующих между языком и письмом. Уже родоначальники современной лингвистики, В. Гумбольдт и Ф. де Соссюр, именно в таком духе интерпретировали упомянутое утверждение Аристотеля о письме (Martin: 93; Calvet: 11). По определению В. Гумбольдта «только произносимое слово является воплощением мысли, в то время как написание является воплощением слова», а согласно основателю современной лингвистики, де Соссюру, который осуждает «тиранию письма», язык и письмо являют собой две разные знаковые системы, среди которых «единственная цель существования последней – быть отражением первoй”.1 Определение письма как отражения и транскрипции языка было обобщено во многих лингвистических школах в качестве категорического положения, постулирующего прочную иерархическую связь, которая существует между языком и письмом (Станишић 2009: 82). Наряду с повышением интереса к общетеоретическим вопросам письма, появилась необходимость различения языка и письма и отдельного исследования письма в качестве самостоятельного феномена. Не случайно, идею о разделении звука и буквы, и, следовательно, речи и письма, впервые высказал создатель учения о фонеме, известный русский и польский ученый И. А. Бодуэн де Куртенэ, которого также по праву можно считать основателем теории письма. На основании его идеи (высказанной в статье «Об отношеніи русского письма к русскому языку») о том, что «письменный и устный язык» это две формы существования языка, некоторые представители раннего структурализма пошли на один шаг дальше, разделив эти два понятия в две независимые системы (Зиндер: 11). На протяжении первой половины XX в., в ряде теоретических работ о письме, в основном нормативного, функционального и прикладного характера, достаточно часто постулировалось разделение «устного» и «письменного» языков.2 Несмотря на то, что между языком и письмом отсутствует полный изоморфизм, неоспоримым остается факт их прочной взаимной связи.3 Значительный вклад в раскрытие этих связей внесла диахроническая фонология, которая в центр внимания ставила вопрос о причинности явлений и перенесла внимание исследователей от внешней к внутренней причинности. Теоретическое положение Р. Якобсона (высказанное им в книге «Принципы исторической фонологии», 1931 г.) о том, что «не меняется только отдельный элемент, но система в целом», имело революционное значение в исторической лингвистике, и не только в ней. 1

Martin: 93; Зиндер: 15; Calvet: 11.

Истрин 1961: 30; Пумпянский: 49-50.

Зиндер: 11-15; Бугарски: 21-26.

143

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

Оно разъясняло факт, что не достаточно только описать явление, необходимо показать внутреннюю логику развития системы в целом (Журавлев, 1986: 33, 206). Наконец, из таких положений выросла и «Грамматология» И. Дж. Гельба, с которой наука о письме вступила в стадию зрелости, получив разъяснительную функцию. Идею о письме как двусторонней реальности, внутренняя природа которой обусловлена языковыми явлениями, последовательно отстаивал еще немецкий востоковед Иоганнес Фридрих. В своей работе «Истории письма» (Москва, 1979) немецкий ученый постоянно проводил различие между «внутренними» и «внешними» сторонами письма – то есть, именно лингвистической основы и графической формой. Ведущую роль диахронического лингвистического подхода к письму подтверждает и американский специалист Питер Дэниелс в своей вступительной статье к коллективному исследованию «Writing Systems of the World» (Оксфорд, 1996), заявлением о том, что «грамматология, как и лингвистика в целом, должна быть описательной, исторической и теоретической» наукой [Daniels, 1996(1): 1].

Writing between language and culture Autor: STANIŠIĆ V. STANIŠIĆ Vanja – doctor of Philological Science, professor of Phaculty of Philology of Belgrade University, Serbia. Adress: Studentski trg 3, 11000 Belgrade;E-mail: vanjast61@gmail.com Abstract. Writing is one of the essential characteristics of civilization. Its existence is a sure proof that some people has come out from the background and has entered the period of its historical development. Graphical message of particular civilization typically can be read and decoded, as it relies on a specific language system. Linguistic criterion, therefore, is the link between writing and civilization. However, in the science of writing the question can be opened of whether the writing is born simultaneously with civilization, just as civilization is born with a writing? This is one of the main issues in this work. In search for answer to that, we should keep in mind the fact that writing is a bilateral phenomenon, internal structure of which is defined by the language basis and the external form - by cultural history. Key words: Grammatology, content plane and expression plane, writing and civilization.

144

ЖУРНАЛИСТИКА: ЯЗЫКОВЫЕ СРЕДСТВА И СТАНДАРТЫ

МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ

«КОММУНИКОЛОГИЯ» ОТМЕТИЛ ВТОРУЮ ГОДОВЩИНУ СО ДНЯ РЕГИСТРАЦИИ В ходе заседания Учебно-методического совета Отделения журналистики ИГСУ было проведено совместное заседание редакционного совета и редакционной коллегии журнала. Заместитель главного редактора журнала Н. П. Попов сделал краткий отчет о публикациях и выпущенных номерах. Из него следует, что за два года существования журнала существенно расширилась его география, в редсовете появились новые известные российские и зарубежные ученые, в частности: В.Ю. Зорин – доктор политических наук, профессор, член Совета по межнациональным отношениям при Президенте РФ; О.Б. Иванов – доктор экономических наук, профессор, заведующий кафедрой корпоративного менеджмента Московского государственного университета путей сообщения (МИИТ), директор ОАО «Российские железные дороги» по внутреннему контролю и аудиту, главный редактор журнала «ЭТАП: «Экономическая теория, анализ, практика»; А.М. Байменов – кандидат технических наук, Председатель Агентства Республики Казахстан по делам государственной службы; С. Вукичевич – доктор философии, профессор философского факультета Университета Черногории [6]; Е. Старк – PhD, Почетный профессор, Школа общественных дел и управления Университета Рутгерс (США); Горан Максимович – PhD, профессор, декан философского факультета Университета г. Ниш (Сербия); Джафар М. Джафаров – доктор, профессор, ректор Азербайджанского Института туризма; Л. Конрад – со-основатель Академии ораторского искусства (Великобритания); Ле Нгок Хунг – доктор философии, заместитель директора Института философии Государственной административно-политической Академии им. Хо Ши Мина (Вьетнам); Эрдоган Оздемир – PhD, Аналитический институт «Мирнас» (Турция) и др. В журнале строго соблюдается утвержденная тематика, номера всегда выходят в срок, имеют четкую структуру и рубрики. Журнал занимает достойное место среди известных и востребованных журналов, издаваемых в Российской Федерации и за рубежом, его читают во многих странах мира, цитируют на разных языках. При формировании очередного выпуска журнала внимание обращается как на его содержатель-

145

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

ную часть, так и на научную, аналитическую наполняемость. Журнал индексируется: РИНЦ, ВИНИТИ РАН, EBSCO, ULRICHSWEB, ООО «ИВИС». Главный редактор журнала Ф.И. Шарков обозначил перспективы развития издания, отметил шаги, которые необходимо сделать, чтобы повысить цитируемость журнала и поставил перспективные задачи - пройти конкурс в ВАК и Scopus. Заместитель председателя редакционного совета журнала, декан факультета журналистики ИГСУ В.В. Силкин предложил создавать представительства журнала в субъектах Российской Федерации и за рубежом. В настоящее время журнал «Коммуникология» является одним из ярких примеров качественного молодого издания и занимает одно из ведущих мест среди научно-практических печатных изданий, и доказательством этому служит то, что на страницах журнала выступают известные авторы по самым разным вопросам коммуникативной деятельности, теории и практики коммуникологии, рассматриваются проблемы связей с общественностью, массовой информации и коммуникации, основ теории коммуникации, социологии массовых коммуникаций, мастерства имиджирования, а также проблемы формирования нематериальных ценностей (имидж, паблисити, бренд, репутация и др.). Большинство авторов – известные деятели науки и образования Российской Федерации, ведущие ученые зарубежных стран (А.Л. Сафонов, И.Н. Барциц, В.В. Силкин [8], В.А. Ядов, А.Н. Аверин [1], О.Л. Гнатюк [2], А.В. Дмитриев [5], А.И. Турчинов, С.А. Кравченко [7], Г.Ф. Трифонов, В.М. Соколов, М.М. Бринчук, В.М. Шепель [3], К.О. Магомедов, Б.Т. Пономаренко, В.И. Корниенко, К.Х. Делокаров, С.Р. Хайкин, Ф.И. Шарков, Н.М. Мамедов, Гвинн М. Пауэлл (США) [4], Ваня Станишич (Сербия) и другие.

Список литературы: 1. Аверин А.Н. Философский анализ коммуникаций// Международный научный журнал «Коммуникология». Том 3. № 2. 2015. С.13. 2. Гнатюк О.Л. Исследование природы социальной коммуникации, социальной связи и механизмов общения в истории русской социологии// Международный научный журнал «Коммуникология». Том 3. № 1. 2015. С.13. 3. Шепель В.М. «Менталитетное пространство» корпорации актуальная проблема российского менеджмента// Международный научный журнал «Коммуникология». Том 7. № 5. 2014. С.27. 4. Пауэлл, Гвинн М. Кросс-культурные наблюдения управления в действии: коллективная и индивидуальная культура// Международный научный журнал «Коммуникология». Том 1. № 1. 2013. С. 171. 5. Дмитриев А.В. Скандал как специфический элемент социокультурной коммуникации и объект информационного внимания СМИ// Международный научный журнал «Коммуникология». Том 4. № 2. 2014. С. 75. 6. Вукичевич С. Феномен самосознания и интеграционные процессы обществ на Балканах// Международный научный журнал «Коммуникология». Том 4. № 2. 2014. С. 222.

146

ЖУРНАЛИСТИКА: ЯЗЫКОВЫЕ СРЕДСТВА И СТАНДАРТЫ 7. Кравченко С.А. Влияние нелинейной социокультурной динамики на риски: вызовы социологическому знанию// Международный научный журнал «Коммуникология». Том 1. № 1. 2013. С.59. 8. Силкин В.В. Журналистика в информационно-коммуникативном пространстве: новые горизонты в подготовке журналистов// Международный научный журнал «Коммуникология». Том 3. № 2. 2015. С.97. Заместитель главного редактора журнала «Коммуникология», к.с.н., доцент кафедры общественных связей и медиаполитики Отделения журналистики ИГСУ РАНХиГС при Президенте РФ, член-корреспондент РАЕН, В.И. Захарова

147

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ С.А. КРАВЧЕНКО

«СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ДИНАМИКА ЕДЫ: РИСКИ, УЯЗВИМОСТИ, ВОСТРЕБОВАННОСТЬ ГУМАНИСТИЧЕСКОЙ БИОПОЛИТИКИ» М., МГИМО (У) МИД России, Институт социологии РАН, 2014. 198 с. Автор: ГОЛЕНКОВА З.Т. ГОЛЕНКОВА Зинаида Тихоновна – доктор философских наук, профессор, заместитель директора по научной работе Института социологии РАН. Адрес: 117218, Москва, Ул. Кржижановского, 24/35.

XVIII Всемирный социологический конгресс проходил под девизом: «Сталкиваясь с неравным миром: вызовы глобальной социологии». Новые неравенства в значительной степени относятся к проблемам питания, которые занимают все более значимое место в мировой социологии. На Конгрессе, в частности, прошли сессии, затрагивавшие вопросы «альтернативных практик питания в глобализирующемся мире», «мирового голода», «безопасности еды» в контексте современных либеральных реформ, «будущего еды и фермерства», «иной сельскохозяйственной модернизации», сохранения «экологически дружественной почвы» и т.д. На этом фоне появление и презентация книги профессора С. А. Кравченко, посвященной «переоткрытию места и роли еды в нашей жизни» [1, с. 6] является, без преувеличения, событием неординарным, привлекшим внимание социологического научного сообщества. В первой главе монографии показывается, что еда играет весьма важную роль в повседневной жизни людей. Она заряжает человека не только энергией жизни, но формирует социокультурные условия его существования – необходимость единения, коммуникаций с себе подобными, приобщения к деятельности других людей. Однако не все так просто. Еда не только объединяет, но и разъединяет людей, будучи значимым маркером социальной иерархии. «На определенном историческом этапе, – пишет автор, – еда перестает быть просто пищей, приобретая роль фактора дистанцирования, конкурентной борьбы за статус, средством социального утверждения» [1, с. 22]. В любом обществе была и есть социальная дифференциация, однако сегодня она существенно усложнилась, и в монографии раскрывается природа этой сложности – питание людей оказалось в разных темпомирах. В то время как одни россияне привержены гастрономической новизне, другие озаботились «добыванием» экологически чистых продуктов, третьи – сохраняют при-

148

ЖУРНАЛИСТИКА: ЯЗЫКОВЫЕ СРЕДСТВА И СТАНДАРТЫ

верженность социальным и этническим традициям питания, четвертых продолжают кормить индивидуальные хозяйства, а еще некоторые вынуждены были вернуться к «собирательству» [1, с. 70]. Более того, проблема социального неравенства ныне усугубляется тем, что само социальное неравенство становится более сложным – сужается число людей, имеющих доступ к экологически чистой еде и воде, уменьшается «экологически дружественная почва» [1, с. 182]. Мне представляется, что это лишь начало нового направления исследования еды как фактора социальной и культурной дифференциации. Несомненным достоинством рецензируемой работы является то, что в ней акцент был сделан на социокультурной динамике еды, которая рассматривается в общем контексте развития человечества от традиционализма к индустриализму, а от него к реалиям риска и уязвимостей современного общества [2]. В частности, показывается, что принципы рационального индустриализма сделали наше питание более быстрым и стандартизированным. В дома советских людей пришли холодильники, электро- и газовые плиты, вытеснившие дровяные печи, керосинки и примусы, соответственно, увеличивалось время на работу и учебу, а также свободное время; снижалась доля семейного бюджета на приобретение еды. Однако появились и новые дисфункции в виде побочного ущерба от детрадиционализации еды. Порой у когорты людей советского периода возникает ностальгия по традиционной «бабушкиной пище». Еще большие амбивалентности возникают при переходе от индустриализма к современному обществу рисков и уязвимостей. С тревогой Кравченко пишет о возникновении новых, нелинейных опасностях для нашего здоровья, содержащиеся в современной весьма вкусной еде. Некоторые из них – рукотворные опасности, вызванные ненамеренными последствиями научной и технологической деятельности человека. К ним, в частности, относятся: загрязнение почвы неорганическими удобрениями и ядохимикатами; использование антибиотиков, стимуляторов веса животных, что может негативно влияет на качество продукта, поставляемого потребителям, и даже может вредить здоровью человека. Кроме того, спонтанно шел процесс разгосударствления сельскохозяйственной собственности, создания структур рыночной экономики, установивших контакты с глобосетевым агробизнесом, основанном на следовании принципам формального рационализма, прагматизма и меркантилизма. В итоге в стране, особенно в 90-е годы прошлого века, возникли невиданные ранее опасности хаотизации еды, алкогольных и безалкогольных напитков, поставляемых потребителям. Для многих россиян стали значимы не столько проблемы социальной справедливости в доступе к продовольствию, к которым всегда относились с особым трепетным чувством, сколько проблемы личной безопасности при употреблении зачастую суррогатной и некондиционной еды [1, с. 142-148].

149

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

Выход из создавшейся ситуации Кравченко видит в переходе к гуманистической биополитике, имея в виду стратегическую нацеленность на гуманизацию социума и природы. По его мнению, необходимо критически переосмыслить природу известных типов рациональности, включая макдональдизацию и играизацию, их предрасположенность к производству иррациональных для человека последствий, что олицетворяет современную организованную безответственность, в частности, в виде экстенсивного производства генетически модифицированных продуктов, быстрого и перформативного питания. Этим разновидностям формальной рациональности могут противостоять разные типы ценностной рациональности, идеология гуманизма, этика здорового питания экологически чистыми продуктами, которые произведены в «экологически дружественной среде» [1, с. 184]. Соглашаясь с этим, хочу особо подчеркнуть значимость собственно российских кулинарных традиций в противостоянии глобальному агробизнесу, навязывающему космополитический вкус. Однако это книга не только о еде, но и о тенденциях развития современной социологии, вызовах, с которыми она столкнулась. Ответы на эти вызовы профессор Кравченко видит, прежде всего, в поворотах социологии к междисциплинарности, задействовании самых разных подходов к анализу динамики еды как усложняющейся социо-культурной реальности [3]. Среди них: лингвистический поворот, позволяющий анализировать динамику языка еды, изменяющегося значения пищи, предложенный К. Леви-Строссом [4] и М. Мид [5], ресурсный поворот Дж. Урри, обосновывающий новый вгляд на настоящее и будущее еды в контекста становления социо-природного мира [6], культуральный поворот Дж. Александера, нацеленный на изучение динамики смыслов социальной жизни [7]. Кроме этого, задействованы теория различения социальных вкусов П. Бурдье [8], теория биополитики М. Фуко [9], макдональдизации общества Дж. Ритцера раскрывающая латентные стороны индустрии быстрой еды [10] и др. По мнению автора монографии, повороты в социологии позволяют вырабатывать более валидный теоретико-методологический инструментарий, через призму которого предлагается социологическое определение современной еды, содержащей интегрально ряд компонентов, находящихся в нелинейной динамике: 1) био-природную субстанцию, осуществляющую воспроизводство физической и психической функциональности человека; 2) социальный компонент в виде характера социальных действий по отношению к ней; 3) институционализированные культурные ценности и нормы, традиции, регулирующие не только характер диеты и вкуса, но и собственно человеческие отношения, складывающиеся во время принятия пищи; 4) биополитические дискурсы [1, с. 30]. Не могу сказать, что даже такое развернутое определение еды является исчерпываю-

150

ЖУРНАЛИСТИКА: ЯЗЫКОВЫЕ СРЕДСТВА И СТАНДАРТЫ

щим. Но, безусловно, оно дает импульс к новым социологическим изысканиям в этом направлении. Наконец, не могу не сказать о лексике предложенного социологического подхода к еде. Знаю, что профессор Кравченко неравнодушен к систематизации социологической терминологии, что получило отражение к его энциклопедических [11, 12] и толковых социологических словарях [13, 14]. Я была приятно поражены многообразию социологических трактовок таких понятий как еда, пища, диета, вкус, трапеза, культурно приобретенный синдром как результат определенного питания и др. Полагаю, в новых изданиях социологических словарей эта лексика найдет свое законное место.

Список литературы: 1. Кравченко С.А. Социокультурная динамика еды: риски, уязвимости, востребованность гуманистической биополитики. М., МГИМО (У) МИД России, Институт социологии РАН, 2014. 2. Кравченко С.А. Модерн и постмодерн: «старое» и новое видение. // Социологические исследования. 2007. № 9. 3. Кравченко С.А. Сложный социум: востребованность поворотов в социологии. Социологические исследования, 2012. № 5. 4. Леви-Стросс К. Мифологики: происхождение застольных обычаев. М., 2007. 5. Mead, M. The Changing Significance of Food // Food and Culture: A Reader / Ed. by C. Counihan and P. Van Esterik. London: Routhledge, 1997. 6. Urry, John. Climate Change and Society. Cambridge: Polity Press, 2011. 7. Кравченко С.А. Культуральная социология Дж. Александера (генезис, понятия, возможности инструментария). // Социологические исследования, 2010. № 5. 8. Бурдье П. Различение: социальная критика суждения // Экономическая социология. 2005. Т. 6. № 3. 9. Фуко М. Рождение биополитики. Курс лекций, прочитанных в Колледж де Франс в 1978-1979 учебном году. СПб., 2010. 10. Ritzer, G. The McDonaldization of Society. Thousand Oaks, L., New Delhi: Sage, 2013. 11. Кравченко С.А. Социологический энциклопедический англо-русский словарь. Более 15 000 словарных статей. М., 2002. 12. Кравченко С.А. Социологический энциклопедический русско-английский словарь. Более 10 000 словарных статей. М., 2004. 13. Кравченко С.А. Социологический толковый англо-русский словарь. М.: МГИМО-Университет, 2012. 14. Кравченко С.А. Социологический толковый русско-английский словарь. М.: МГИМО-Университет, 2013.

151

КОММУНИКОЛОГИЯ — COMMUNICOLOGY

Международная академия коммуникологии Коммуникология [Communicology] Международный научный журнал Том 3. №4. 2015 Ответственный за номер — В.И.Захарова Ссылку на опубликованные в журнале статьи оформлять следующим образом: а) на русском языке, например: Шарков Ф.И., Юдина Е.Н. Регулирование отношений в современном медиапространстве // Коммуникология. Том 1. № 1. 2013. С. 36–44. b) References in English (example): Sharkov, F.I. and Yudina, E.N. (2013) ‘Regulirovanie otnoshenii v sovremennom mediaprostranstve’ [Regulation of Relations in the Modern Media Space], Kommunikologiya [Communicology], vol. 1. no. 1, pp. 36–44. Никакая часть данной публикации не может быть воспроизведена или распространена в любой форме или любыми средствами, или храниться в базе данных или информационно-поисковой системе без предварительного письменного согласия редакции журнала «Коммуникология», в том числе, но не ограничиваясь, в любой сети или других электронные носителях или при передаче данных, или трансляции для дистанционного обучения. Позиция авторов представленных в номере статей не всегда совпадает с позицией издателей журнала. No part of this publication may be reproduced or distributed in any form or by any means, or stored in a database or retrieval system without the prior written consent of the Editorial Board of the journal «Communicology», including, but not limited to, in any network or other electronic media or transmission, or broadcast for distance learning. The position of the authors represented in the journal does not always coincide with the position of the publishers of the journal. Зарегистрирован Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор). Свидетельство о регистрации ПИ № ФС 77-54393 от 10.06.2013 г. Зарегистрирован Международным центром стандартной нумерации сериальных изданий (International Standart Serial Numbering — ISSN) с присвоением международного стандартного номера ISSN 2311-3065 (print), ISSN 2311-3332 (online) Включен в базы данных Российского индекса научного цитирования (РИНЦ), Всероссийского института научной и технической информации Российской академии наук (ВИНИТИ РАН), EBSCO, ULRICHSWEB. Редакция: 119606, г. Москва, просп. Вернадского, 84 Телефоны: +7 (499) 956-05-01, +7 (499) 956-07-01 E-mail: sharkov_felix@mail.ru Сайт журнала в Интернете: http://www.communicology.us Издатель: ЗАО «Центр исследований и внедрения инновационных технологий управления организациями “ОПТИМА ПРОЕКТ”» (119019, г. Москва, ул. Волхонка, д. 15, офис 27). Индекс журнала в каталоге агентства «Роспечать» — 62195 Тираж 1500 экз. Цена свободная. Подписано в печать 25.08.2015 г. Формат 70х100/16 Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл. печ. л. 10.

152