Коммуникология // Communicology №5 (2014) by www.communicology.us

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 1

ISSN 2311-3065 (print) ISSN 2311-3332 (online)

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 2

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY КОММУНИКОЛОГИЯ Международный научный журнал

ISSN 2311-3065 (print) ISSN 2311-3332 (online)

Зарегистрирован Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор). Свидетельство о регистрации ПИ № ФС 77-54393 от 10.06.2013 г. Зарегистрирован Международным центром стандартной нумерации сериальных изданий (International Standart Serial Numbering – ISSN) с присвоением международного стандартного номера ISSN 2311-3065 (print), ISSN 2311-3332 (online). Включен в базы данных Российского индекса научного цитирования (РИНЦ), Всероссийского института научной и технической информации Российской академии наук (ВИНИТИ РАН), EBSCO, ULRICHSWEB, ООО «Ивис». Публикуемые материалы прошли процедуру рецензирования и экспертного отбора. Категория информационной продукции «16+»

Том 5. № 3, май-июнь 2014 г. Издается с 2013 г. Выходит 6 раз в год Главный редактор: Шарков Ф.И. – председатель редколлегии, доктор социологических наук, профессор, заместитель руководителя отделения журналистики, заведующий кафедрой общественных связей и медиаполитики Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), заслуженный деятель науки РФ, г. Москва, Российская Федерация. Редакционная коллегия: Попов Н.П. – заместитель председателя редколлегии, доктор исторических наук, профессор кафедры общественных связей и медиаполитики Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), г. Москва, Российская Федерация. Захарова В.И. – кандидат социологических наук, доцент кафедры общественных связей и медиаполитики Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), г. Москва, Российская Федерация. Киричек П.Н. – доктор социологических наук, профессор кафедры культурологии и социальной коммуникации факультета государственного управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (ФГУ РАНХиГС), г. Москва, Российская Федерация. Левкина Л.И. – кандидат педагогических наук, доцент кафедры общественных связей и медиаполитики Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), г. Москва, Российская Федерация. Мамедов Н.М. – доктор философских наук, профессор кафедры организации и управления социальными системами Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), г. Москва, Российская Федерация. Назарова Е.А. – доктор социологических наук, заместитель заведующего кафедрой общественных связей и медиаполитики Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), г. Москва, Российская Федерация. Попов В.Д. – доктор философских наук, профессор кафедры культурологии и социальной коммуникации факультета государственного управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (ФГУ РАНХиГС), заслуженный деятель науки РФ, г. Москва, Российская Федерация. Уколова Л.Е. – доктор филологических наук, профессор, заведующая кафедрой связей с общественностью и массовых коммуникаций ГБОУ «Московский авиационный институт», г. Москва, Российская Федерация. Организационно-управленческая группа редколлегии: Рюмшин С.А. – ответственный секретарь, ведущий специалист кафедры общественных связей и медиаполитики Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), г. Москва, Российская Федерация. Кашаф Ш.Р. – редактор Издательского дома «Дело» Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), г. Москва, Российская Федерация. Першуткин С.Н. – выпускающий редактор, доктор социологических наук, доцент кафедры общественных связей и медиаполитики Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), г. Москва, Российская Федерация. Ямбушев В. Ю. – редактор сайта журнала «Коммуникология».

Формат: 70х100/16, бумага: офсет №1 – 80г/м2, тираж 3.000 экз. © Оформление, макет, верстка: ЗАО «Оптима Проект». Авторские права на публикации принадлежат авторам.

Международная академия коммуникологии Москва

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 3

РЕДАКЦИОННЫЙ СОВЕТ: Председатель редакционного совета: Сафонов А.Л. – доктор экономических наук, профессор, проректор Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), Москва, Российская Федерация. Заместители председателя редакционного совета: Турчинов А.И. – первый заместитель председателя редакционного совета, доктор социологических наук, профессор, заведующий кафедрой государственной службы и кадровой политики, директор Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы (РАНХиГС), заслуженный деятель науки РФ, Москва., Российская Федерация. Шарков Ф.И. – заместитель председателя, доктор социологических наук, профессор, заместитель руководителя отделения журналистики, заведующий кафедрой общественных связей и медиаполитики Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), заслуженный деятель науки РФ, Москва., Российская Федерация. Ядов В.А. – доктор философских наук, профессор, декан факультета социологии Государственного академического университета гуманитарных наук, член Международной социологической ассоциации, почетный доктор Института социологии РАН, Москва, Российская Федерация. Алексеев Ю.В. – кандидат психологических наук, профессор, член-корреспондент РАЕН, Москва, Российская Федерация. Российские члены редакционного совета: Аверин А.Н. – доктор философских наук, профессор, заместитель декана юридического факультета им. М.М.Сперанского РАНХиГС, Москва,. Российская Федерация. Антипов К.В. – доктор экономических наук, профессор, ректор ФГОУ ВПО «Московский государственный университет печати», Москва, Российская Федерация. Болотов В.А. – вице-президент Российской академии образования, действительный государственный советник 1 класса, Москва, Российская Федерация. Бочаров М.П. – доктор социологических наук, профессор, заместитель генерального директора Международного пресс-клуба «Чумиков PR и консалтинг», Москва., Российская Федерация. Волгин Н.А. – доктор экономических наук, профессор, первый заместитель генерального директора ОАО Всероссийский центр уровня жизни, заслуженный деятель науки РФ, Москва, Российская Федерация. Дашков Л.П. – доктор экономических наук, профессор, генеральный директор издательско-торговой корпорации «Дашков и К», Москва, Российская Федерация. Дмитриев А.В. – доктор философских наук, профессор, член-корреспондент РАН, советник РАН, Москва, Российская Федерация. Евстафьев В.А. – ддоктор филологических наук, профессор, академик РАЕН, вице-президент Ассоциации коммуникативных агентств России (АКАР), Москва, Российская Федерация. Зорин В.Ю. – доктор политических наук, профессор, член Совета по межнациональным отношениям при Президенте Российской Федерации, Москва, Российская Федерация. Иванов О.Б. – доктор экономических наук, профессор, заведующий кафедрой корпоративного менеджмента Московского государственного университета путей сообщения (МИИТ), директор ОАО "Российские железные дороги" по внутреннему контролю и аудиту, главный редактор журнала "ЭТАП: «Экономическая теория, анализ, практика", Москва, Российская Федерация. Минаева Л.В. – доктор филологических наук, заслуженный профессор МГУ им. М.В. Ломоносова, академик Академии педагогических и социальных наук, президент Ассоциации преподавателей по связям с общественностью, Москва., Российская Федерация. Михайлов В.А. – доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой национальных и федеративных отношений Института государственной службы и управления РАНХиГС, заслуженный деятель науки РФ, Москва, Российская Федерация. Микульский К.И. – доктор экономических наук, член-корреспондент РАН, Москва, Российская Федерация. Носов С.И. – доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой государственного строительства и права РАНХиГС, Москва, Российская Федерация. Пихоя Р.Г. – доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой истории российской государственности РАНХиГС, Москва, Российская Федерация. Соловей В.Д. – доктор политических наук, профессор, заведующий кафедрой связей с общественностью, председатель УМС по рекламе и связям с общественностью УМО по международным отношениям МГИМО (У) МИД РФ, Москва, Российская Федерация. Фролов С.С. – доктор социологических наук, профессор, заведующий кафедрой социологии управления РАНХиГС, Москва., Российская Федерация. Чумиков А.Н. – доктор политических наук, профессор, главный научный сотрудник Института социологии РАН, генеральный директор Агентства «Международный пресс-клуб Чумиков PR и консалтинг», председатель Комитета по профессиональному образованию и сертификации Российской ассоциации по связям с общественностью, Москва, Российская Федерация. Шабров О.Ф. – доктор политических наук, профессор, заведующий кафедрой политологии и политического управления РАНХиГС, Москва, Российская Федерация. Зарубежные члены редакционного совета: Байменов А.М. – кандидат технических наук, Председатель Агентства Республики Казахстан по делам государственной службы, г. Астана., Республика Казахстан. Хуан Карлос Беллозо – международный эксперт по корпоративной стратегии и стратегии развития территорий, брендингу и международному продвижению, глава консультационной компании 'Future Places', г. Барселона, Испания. Бука С.А. – доктор экономических наук, профессор, соучредитель Балтийской международной академии, г. Рига, Латвийская Республика. Ромат Е.В. – доктор наук государственного управления, профессор кафедры маркетинга и рекламы Киевского национального торгово-экономического университета, президент Союза рекламистов Украины, , г. Киев, Украина. Ки Ён Су – профессор, Hankuk University of Foreign Studies (HUFS), Президент Корейско-Российской Ассоциации (KORUSS), г. Сеул, Республика Корея. Хейманис Б.М. – доктор экономики, ассоциированный профессор Балтийской Международной Академии, директор магистерской программы «Управление и администрирование предпринимательской деятельностью», г. Рига., Латвийская Республика. Станишич Ваня – профессор кафедры южнославянских языков филологического факультета Белградского университета, г. Белград, Республика Сербия. Гвинн М. Пауэлл – профессор университета Клемсона, г. Клемсон, США. Аргиро Казотаки-Гатополоу – профессор Афинского университета, доктор философии, г.Афины, Греческая Республика. Вукичевич С. – доктор философии, профессор философского факультета Университета Черногории, г. Подгорица, Черногория. Старк Е. – PhD, Почетный профессор, Школа общественных дел и управления Университета Рутгерс, г. Вудбридж, США. Максимович Горан – PhD, профессор, декан Философского факультета университета, г Ниш, Сербия.

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 4

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY COMMUNICOLOGY. International Scientific Journal The journal is registered by the Federal Service for Supervision in the Sphere of Telecom, Information Technologies and Mass Communications (ROSKOMNADZOR). PI certificate number FS77-54393 from 10.06.2013. Registered by the International Standard Serial Number International Centre and awarded with international standard numbers: ISSN 2311-3065 (print), ISSN 2311-3332 (online). The journal is included in the data bases of the Russian Index of Scientific Citation (RSCI), the Russian Institute of Scientific and Technical Information of the Russian Academy of Sciences (VINITI RAN), EBSCO, ULRICHSWEB, LLC «Ivis». Published materials have undergone peer review procedure and expert recruitment. Information product category «16+»

Volume 5. No. 3. May-June 2014 (6 issues a year) Chief Editor: F.I. Sharkov – Deputy Director of the Institute of State Service and Administration of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Head of the Public Relations and Media Policy Department, Honored Scientist of Russian Federation, Moscow, Russian Federation. Editorial Board: Popov, N.P. – Deputy Head of the Editorial Board, Vice Chief Editor, Doctor of Historical Sciences, Professor of the Public Relations and Media Policy Department, Institute of State Service and Administration, the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation. Zakharova, V.N. – Candidate of Sociological Sciences, Associate Professor of the Public Relations and Media Policy Department, Institute of State Service and Administration, the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation. Кirichek, P.N. – Doctor of Social Sciences, Professor of Department of Cultural and Social Communication, the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation. Levkina, L.I. – Candidate of Pedagogical Sciences, Doctorate, Associate Professor of the Public Relations and Media Policy Department, Institute of State Service and Administration, the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation. Mamedov, N.M. – Doctor of Philosophical Sciences, Professor of Department of Organization and Management of Social Systems, Institute of State Service and Administration, the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation. Nazarova, E.A. – Doctor of Social Sciences, Professor, Deputy Head of the Public Relations and Media Policy Department, Institute of State Service and Administration, the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation. Popov, V.D. – Doctor of Philosophical Sciences, Professor of the Culturology and Social Communication Department, the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Honored Scientist of the Russian Federation, Moscow, Russian Federation. Ukolova, L.E. – Doctor of Philological Sciences, Professor, Head of the Public Relations and Mass Communication Department of the Moscow Aviation Institute, Moscow, Russian Federation. Organizational and management team of the editorial board Rumshin, S.A. – Executive Secretary, Leading Specialist of the Public Relations and Media Policy Department, Institute of State Service and Administration, the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation. Kashaf, Sh.R. – editor, the Publishing House “Delo”, the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation. Pershutkin, S.N. – Commissioning Editor, Doctor of Social Sciences, Associate Professor of the Public Relations and Media Policy Department, Institute of State Service and Administration, the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation. Yambushev, V.Yu. – editor of the online Communicology journal.

70x100/16, Number of copies 3.000 © Design: JSV “Optima Project” Copyright of publications belongs to authors.

International Academy of Communicology Moscow

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 5

Editorial Council: Chairman of the Editorial Council: Safonov, A.L. – Doctor of Economic Sciences, Professor, Prorector of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation. Vice-Chairmen of the Editorial Council: Turchinov, A.I. – First Deputy Chairman of the Editorial Council, Doctor of Social Sciences, Professor, Director of the Institute of State Service and Administration of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Honored Scientist of Russian Federation, Moscow, Russian Federation. Sharkov, F.I. – First Deputy Chairman of the Editorial Council, Doctor of Social Sciences, Professor, Deputy Head of Journalism Division, Head of the Public Relations and Media Policy Department of the Institute of State Service and Administration of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Honored Scientist of the Russian Federation, Russia, Moscow. Yadov, V.A. – Doctor of Philosophical Sciences, Professor, Dean of Sociology Faculty of the State Academic University of Humanitarian Sciences, Member of the International Sociological Association, Honored Doctor of the Institute of Sociology RAN, Moscow, Russian Federation. Alekseev, Yu.V. – Candidate of Psychological Sciences, Professor, Corresponding Member of the Russian Academy of Natural Sciences, Moscow, Russian Federation. Russian Members of the Editorial Council: Averin, A.N. – Doctor of Philosophical Sciences, Professor, Deputy Dean of the Juridical Department Named after M.M. Speranskiy of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation. Antipov, K.V. – Doctor of Economic Sciences, Professor, Rector of the Moscow State University of Printing Arts, Moscow, Russian Federation. Bolotov, V.A. – Vice-President of the Russian Academy of Education, First Class State Advisor, Moscow, Russian Federation. Bocharov, M.P. – Doctor of Social Sciences, Professor, Deputy General Director of the International Press-Club Chumikov PR and Consulting, Moscow, Russian Federation. Volgin, N.A. – Doctor of Economic Sciences, Professor, First Deputy General Director of the Russian Center of Standard of Living, Honored Scientist of the Russian Federation, Moscow, Russian Federation. Dashkov, L.P. – Doctor of Economic Sciences, Professor, General Director of Publishing and Trading Corporation «Dashkov & К», Moscow, Russian Federation. Dmitriev, A.V. – Doctor of Philosophical Sciences, Professor, Corresponding Member, Counselor of the Russian Academy of Sciences, Moscow, Russian Federation. Evstafyev, V.A. – Doctor of Philological Sciences, Professor, Academic of Russian Academy of Natural Sciences, Vice-President of the Association of Communicative agencies of Russia, Moscow, Russian Federation. Zorin,V.Yu. – Doctor of Political Sciences, Professor, Member of the Presidential Council on Interethnic Relations, Moscow, Russian Federation. Ivanov, O.B. – Doctor of Economic Sciences, Professor, Head of the Department of Corporate Management of Moscow State University of Railroads (MIIT), Director of OAO Russian Railroads, Internal control and audit, Editor in Chief of the Journal ETAP: Economic Theory, Analysis and Practice, Moscow, Russian Federation. Minaeva, L.V. – Doctor of Philological Sciences, Professor, Academic of the Academy of Pedagogical and Social Sciences, President of the Lecturers of the Public Relations Association, Moscow, Russian Federation. Mikhailov, V.A. – Doctor of Historical Sciences, Professor, Head, National and Federal Relations Department, of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation. Mikulski, K.I. – Doctor of Economic Sciences, Corresponding Member of the Russian Academy of Sciences, Moscow, Russian Federation. Nosov, S.I. – Doctor of Juridical Sciences, Professor, Head of the State Development and Law Department of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation. Pihoya, R.G. – Doctor of Historical Sciences, Professor, Head of the Russian Statehood History Department of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Administration. Solovey, V.D. – Doctor of Political Sciences, Professor, Head of the Public Relations Department, Chairman of PR Educational-Methodological Council of International Relations Association of MGIMO, Russia, Moscow. Frolov, S.S. – Doctor of Social Sciences, Professor, Head of the Sociology of Management Department of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation. Chumikov, A.N. – Doctor of Political Sciences, Professor, Chief Researcher of the Institute of Sociology, Russian Academy of Sciences, General Director of the Agency “International Press Club, Chumikov PR and Consulting”, Chairman of the Committee of Professional Education and Certification of the Russian Association of Public Relations, Moscow, Russian Federation. Shabrov, O.F. – Doctor of Political Sciences, Professor, Head of the Politology and Policy Management Department of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Moscow, Russian Federation. Foreign Members of the Editorial Council: Baimenov, A.M. – Candidate of Technical Sciences, Chairman of Agency of the Republic of Kazakhstan for Civil Service Affairs, Republic of Kazakhstan, Astana. Belloso, J.C. – International Expert on Corporate Strategy and the Strategy of Territorial Development, Branding and International Promotion, Head of the Consulting Company «Future Places», Spain, Barcelona. Buka, S.A. – Doctor of Economical Sciences, Professor, Co-Founder of the Baltic International Academy, Latvia, Riga. Romat, E.V. – Doctor of Governance, Professor of Marketing and Advertising Department of the Kiev National Trade and Economic University, President of the Advertisers Academy of Ukraine, Ukraine, Kiev. Ki Ёn Su – Professor, Hankuk University of Foreign Studies (HUFS), President of the Korean-Russian Association (KORUSS), Korea, Seoul. Heymanis, B.M. – Doctor of Economic Sciences, Associate Professor of Baltic International Academy, Director of the Undergraduate Program «Management and Administration of Business Activities», Latvia, Riga. Stanishich, V. – Professor of South Slavic Languages Department of Philological Faculty of the University of Belgrade, Serbia, Belgrade. Gvynn M. Powell – Professor of the Clemson University, USA, Clemson. Kasotaki-Gatopoulou, A. – Doctor of Philosophical Sciences, Professor of the University of Athens, Greece, Athens. Vukićević, S. – Doctor, Professor, University Crne Gore, Podgorica, Montenegro. Stark, E. – PhD, Professor Emeritus, School of Public Affairs and Administration, Rutgers University, Woodbridge, CT, USA. Maksimovic Goran – Doctor, Professor, Dean of Philosophy Department, University of Niš, Serbia

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 6

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY

СОДЕРЖАНИЕ Сафонов А.Л. Вступительная статья. Политические коммуникации: содержание и роль [10]

Политические коммуникации и власть Кузнецов В.Ф. Партийные коммуникации как связующее звено между гражданским обществом и государством [15] Авдонина Г.Г. О коммуникативной природе политической власти [25] Комарова Л.В. Культура политического диалога государства и общества [37]

Коммуникология: теория и методология Тимофеева Л.Н. Политическая коммуникативистика в России: проблемы становления [47] Матьяш О.И. Плюрализм в современной науке о коммуникации: диалог подходов и традиций [63] Першуткин С.Н. Субъект и субъектность в контексте политических коммуникаций [79]

Этнополитические коммуникации Захарова В.И. Внешняя культурная политика и современные этнополитические коммуникации [95] Малькова В.К. Этническая тематика в российском информационном пространстве [101]

Коммуникация и инновации: практика и технологии Шарков Ф.И. Управление политическими коммуникациями путем сегментации политического рынка и позиционирования политических субъектов [119] Аверин А.Н. Коммуникация субъектов и объектов государственной социальной политики на федеральном уровне [129]

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 7

Коммуникология: методы и анализ Алексеев Ю.В. Основные свойства человеческого капитала и инвестирование в его развитие (на основе метода «фокус-групп») [136] Козырев Г.И. Коммуникация вражды: конфликтологический анализ [164] Райков А.Н. Целостный дискурс сетевой экспертной процедуры проблемных ситуаций в политической коммуникации [172]

Научные дискуссии Учебно-научный семинар «Этнические СМИ в поликультурном пространстве региона, их роль в развитии общегражданских ценностей (на материалах г. Москвы)» [181]

Правила предоставления статей для публикации в международном научном журнале «Коммуникология» [183]

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 8

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY

CONTENTS

Safonov A.L. Political communication: their contents and role. Introductory article

Political Communication and Power Kuznetsov V.F. Party communications as a link between civil society and state Avdonina G.G. On communicative nature of political power Komarova L.V. Culture of political dialogue of the state and society

Communication: theory and methodology Timofeeva L.N. Political communicativistics in Russia: problems of being Matyash O.I. Pluralism in today’s communication discipline: a dialogue of perspectives and traditions Pershutkin S.N. Subject and subjectivity in the context of political communication

Ethno-political Communication Zakharova V.I. Foreign cultural policy and modern ethnopolitical communication Malkova V.K. Ethnic themes in the Russian information space

Communication and Innovations : Practice and Technology Sharkov F.I. Management of political communications by segmenting the political market and positioning of political actors Averin A.N. Communications of subjects and objects of the federal state social policy

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 9

Communicology: Methods and Analysis Alexeev Y.V. Main properties of human capital and investments in its development (based on the focus group method) Kozyrev G.I. Communication of enmity: conflictological analysis Raikov A.N. The whole discourse of expert network procedure of problem situations in political communication

Scientific discussions Teaching-scientific seminar “Ethnic mass media in polyethnic environment of a region, and their role in development of common values (on the basis of Moscow data)”

Rules of presentation of articles for the International Scientific Journal Communicology

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 10

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY САФОНОВ А.Л., председатель редакционного совета журнала «Коммуникология», проректор Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации, доктор экономических наук, профессор

ПОЛИТИЧЕСКИЕ КОММУНИКАЦИИ: СОДЕРЖАНИЕ И РОЛЬ Представляя читателю пятый номер журнала «Коммуникология», вначале хочу подчеркнуть перманентную актуальность проблемы, которой посвящен данный выпуск журнала. Уже много сказано и написано о значимости и специфике политических коммуникаций в современных условиях. Однако, необходимость научного осмысления и продолжения дискуссий с опорой на углубленный анализ как политики в целом, так и политических коммуникаций остается весьма важной. Древнегреческий философ Аристотель рассматривал политику как форму общения семей и родов ради счастливой, благой жизни. Сегодня имеется различное толкование понятия «политика» среди аналитиков и журналистов. Многие рассматривают политику как комплекс определенных мер и целенаправленную деятельность по решению назревших проблем. В более расширительном понимании политика определяется как сфера деятельности, связанная с распределением и осуществлением власти внутри государства и между государствами в целях достижения безопасности общества. В самом широком смысле политику рассматривают как деятельность по организации совместной жизни людей в обществе, а политические отношения – как систему отношений между людьми, которые возникают и развиваются именно по поводу организации и функционирования государственной власти. Категории «политика» и «власть» относятся к исходным, базовым категориям политической науки. Нет политики без власти, равно как нет и власти без политики. Представляя политику как особую государственно-властную сферу общественной жизни, отличную от других, можно выделить следующие специфические дефиниции политики, трактующие ее как: 1) сферу борьбы за власть и способ реализации этой власти; 2) науку и искусство государственного управления; 3) способ производства законных социальных наставлений и предписаний.

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 11

ВСТУПИТЕЛЬНАЯ СТАТЬЯ Политика неразрывно связана с идеологией и представить ее вне идеологии невозможно. Идеология, как система ценностей данного общества, обладающих мобилизационным потенциалом, выполняет по отношению к политике функцию ориентации, а также в качестве средства легитимации государственно-властных решений. Политика в силу своей многоликости, не сводится к точной реализации разработанных наукой решений, открытых ею законов. Основная функция науки по отношению к политике – это, прежде всего, ее информационное обеспечение, проведение экспертизы, прогнозирование и моделирование ситуаций и пр. Широко бытует ошибочное представление о соотношении политики и морали в виде утверждения: «там, где начинается политика, – кончается мораль». Политик должен строить свои коммуникации, базируясь на принципах нравственности. Однако часто в политических коммуникациях, построенных посредством масс-медиа, в качестве оправдания своих поступков обращаются к выражению французского просветителя Вольтера: «Часто, чтобы сделать большое добро, приходится совершать небольшое зло». И не случайно политические коммуникации стали насыщаться борьбой за власть, а в бытовом понимании «политическое» часто стало приобретать конфронтационный смысл. Научные дефиниции, основывающиеся на неконфронтационной трактовке «политического», нацелены на реализацию стратегических целей политической коммуникологии. Международный научный журнал «Коммуникология», который возглавляет президент Международной академии коммуникологии, доктор социологических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации Феликс Изосимович Шарков, последовательно разрабатывает проблемы коммуникологии. В данном номере, посвященном коммуникациям в политической сфере общества, представлены статьи, продолжающие исследование отмеченных проблем. Коммуникацию субъектов и объектов государственной социальной политики раскрывает Аверин А.Н. Содержание и специфику такой внешне простой, но сложной по существу темы как политический диалог анализирует Л.В. Комарова. О внешней культурной политике и современных этнополитических коммуникациях размышляет В.И.Захарова. О роли и специфике партийных коммуникаций, как связующем звене между гражданским обществом и государством пишет В.Ф.Кузнецов. Внимание А.Н. Райкова обращено на «Целостный дискурс сетевой экспертной процедуры проблемных ситуаций в политической коммуникации», что он обстоятельно анализирует в своей статье. Таким образом, новизна, теоретическая и практическая значимость данных исследований, изложенных в лаконичной форме не вызывает сомнений. Однако, особую методологическую ценность представляют три статьи, авторами которых выступили крупные специалисты в сфере политических коммуникаций Ф.И. Шарков, Л.Н.Тимофеева и О.И. Матьяш. Доктору социологических наук, профессору Ф.И Шаркову в статье «Управление политическими коммуникациями путем сегментации политического рынка» удалось подметить тонкий процесс, пока проявляемый латентно, но способный проявиться в качестве устойчивой и долговременной тенденции. Речь идет о позиционировании политических лидеров и политических организаций, о социальнополитическом моделировании, в глобальном плане отражающих смену моделей политической коммуникации, переход от «вещания» к подлинно демократическому

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 12

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY диалогу между «управляющими» и «управляемыми». Все в совокупности и отдельно представляет равноправный обмен точными, завершенными и проверяемыми сведениями о политических явлениях и процессах, сопрягаемыми с основными цивилизационно-культурными ценностями данного общества, с фундаментальными правами и свободами личности. Автор справедливо отмечает, что понятие «политическая коммуникация» стало повседневной лексикой, начиная с периода первой мировой войны, а научные работы в этой области стали публиковаться примерно 25 лет спустя, в конце 40-х – начале 50-х годов XX века. Все это, безусловно, важно для понимания генезиса коммуникологии. Не менее важны и иные аспекты, нашедшие отражения в статье Л.Н.Тимофеевой, руководителя Исследовательского комитета по политической коммуникативистике, вице-президента и председателя Правления РАПН. В интересной и проблемной статье «Политическая коммуникативистика в России: проблемы становления» автор задается вопросом: «Чем может помочь гражданам и «государевым людям» политическая коммуникативистика как наука?». Размышления Л.Н. Тимофеевой касаются постановки двух задач, с которыми трудно не согласиться. Речь идет, во-первых, о том, чтобы раскрыть сущность и механизмы формирования политической коммуникации, показав, как она участвует в конструировании политической реальности, какова ее роль в политических и социально-экономических, духовно-культурных преобразованиях современного мира, и что процесс этот является объективным и необходимым. Во-вторых, чтобы исследовать правовые, этические, политические ограничения в воздействии политических коммуникаций на общественное сознание, часто замещающих, подменяющих собой реальные действия политиков, виртуализирующих их практику, симулирующих ее и образующих опасный разрыв между словами и делами, когда общество не в состоянии проконтролировать правду и обман в политике. Для этого сфера политической комммуникативистики и в целом научное направление коммуникологии должны бы предоставить гражданам, альтернативным политикам проверочные механизмы, тестирующие эти коммуникации на истинность, и показать, как их реализовать на практике, чтобы жизнь людей стала более безопасной. Профессор Л.Н. Тимофеева обозначает еще одну проблему: ведущего метода и методологической базы политической коммуникативистики. Она отмечает, что можно зафиксировать гносеологическое единство развития политической коммуникативистики и коммуникативного метода в политической науке, что коммуникативный метод исследования нужен для изучения политической власти, политической системы, политических конфликтов и т.д. Таким образом, обозначаются важные аспекты коммуникативной методологии анализа политического, включающие концепт-анализ, дискурс-анализ, семиотический, конфликтно-дискурсный и другие методы. С позиции развития политической коммуникологии представляет интерес и статья О.И. Матъяш, посвященная науке о коммуникации: диалогу подходов и традиций и обращающая при этом внимание на ярко выраженный плюрализм и межпредметность коммуникологии, предложив панорамный анализ ее состояния в широком, международном масштабе. Действительно, коммуникативные специальности (например, в США), широко распространены и пользуются популярностью. Свыше тысячи высших учебных заведений университетского уровня предлагают программы по коммуникации, а количество вы-

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 13

ВСТУПИТЕЛЬНАЯ СТАТЬЯ пускников с коммуникативной степенью составляет сегодня почти 4 % от общего количества выпускников по стране. Это, разумеется, впечатляет, отражая не только популярность коммуникологии, но и тот факт, что современная наука о коммуникации признает Слово и Диалог в качестве главных способов переустройства и преобразования мира. Этот принцип диалогического развития коммуникативная наука обращает, в том числе, и на себя, признавая, что различия позиций и диалог между ними – если уметь его выстроить – это источник взаимного обогащения и развития. Вера в преобразующую и животворящую силу коммуникации – это иная, отличная от традиционной картина мира. Обо всем этом идет речь в данном номере международного научного журнала «Коммуникология», посвященного политическим коммуникациям. Их содержание обширно, а роль значительна. Желаю читателям журнала широкого диалога с авторами, а авторам - благодарных и понимающих читателей!

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 14

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY

ПОЛИТИЧЕСКИЕ КОММУНИКАЦИИ И ВЛАСТЬ POLITICAL COMMUNICATION AND POWER

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 15

ПОЛИТИЧЕСКИЕ КОММУНИКАЦИИ И ВЛАСТЬ

ПАРТИЙНЫЕ КОММУНИКАЦИИ КАК СВЯЗУЮЩЕЕ ЗВЕНО МЕЖДУ ГРАЖДАНСКИМ ОБЩЕСТВОМ И ГОСУДАРСТВОМ Автор: КУЗНЕЦОВ В.Ф. КУЗНЕЦОВ Вадим Федорович – доктор политических наук, профессор кафедры общественных связей и медиаполитики Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС). Адрес: 119571, Россия, г. Москва, проспект Вернадского, 84. Тел.: +7 (499) 956-07-01. E-mail: kuzvadimfed@rambler.ru.

Аннотация: Статья посвящена исследованию различных подходов к сущностной стороне партийных коммуникаций. Автор акцентирует внимание на нескольких проблемах в деятельности партийных организаций. С одной стороны, они должны обеспечивать постоянные контакты между обществом и парламентом, где связующим коммуникационным звеном выступают партийные активисты. С другой стороны, партии должны устанавливать рамки деятельности депутатов в аконодательном органе власти. Исследуя проблему партийных коммуникаций, автор отмечает, что партия как политический институт себя не изжила, что у нее есть возможности самосовершенствования, приближения к идеальному исполнению роли посредника между интересами граждан и государством. Исследование показывает значение коммуникационной проблемы в условиях социальных движений – формы самодеятельности населения, получивших широкое распространение в последнее десятилетие. Автор считает, что сегодня партиям нет необходимости подменять функции профсоюзов или других объединений граждан. Пора окончательно уяснить, что партия может эффективно выражать и защищать интересы граждан только через выполнение свойственных ей партийных коммуникаций, которые за нее никто не выполнит. Попытки охватить и влиять на все сферы жизни гражданского общества ожидаемого результата не дадут.

Ключевые слова: коммуникация, каналы коммуникации, партийная коммуникация, гражданское общество, государство, функции, демократическая система, выборная кампания, парламент.

Задачи современного этапа деятельности партий в России требуют пересмотра их роли и места в формировании федеральных и местных органов власти. Но для этого необходимо создать среду, соединяющую депутатов с избирателями. С одной стороны, они должны обеспечивать постоянные контакты между теми и другими, где связующим коммуникационным звеном выступают партийные активисты. Они разъясняют избирателям парламентскую деятельность депутатов, отстаивают и пропагандируют их решения. Депутатов же они информируют о реакции избирателей, их чаяньях и нуждах. С другой стороны, партии должны устанавливать рамки деятельности депутатов в парламенте. Эти обстоятельства усиливают интерес к партии как связующему коммуникационному звену между гражданским обществом и государством. Государство является главным элементом политической системы. Его роль, место, функции наглядно раскрываются во взаимоотношениях с гражданским обществом. Государство и гражданское общество, с одной стороны, составляют

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 16

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY единое целое, с другой же – это стороны противоположности. Гражданское общество объединяет людей сложным переплетением свободно реализуемых частных интересов. Государство объединяет граждан через принуждение, политические санкции, использование которых необходимо ради создания предпосылок для оптимальной реализации частного интереса [1]. Существуют три различных подхода к пониманию соответствия государства и гражданского общества. Одни исследователи отводят главенствующую роль в общественном развитии государству. Другие – гражданскому обществу. Третьи рассматривают государство как самостоятельное образование, и поиск его оптимального устройства ведется в отрыве от анализа гражданского общества [2]. Исторический опыт дает основание утверждать, что государственность имеет тенденцию приобретать те формы, которые соответствуют гражданскому обществу, а не наоборот. Попытки идти вразрез с этим естественным отношением, тем более – приводить гражданское общество в соответствие с требованиями и указами государственной власти неизменно имели разрушительные последствия и в конечном итоге вели к противоположным результатам. Поэтому одной из основных проблем России является в настоящее время воссоздание и развитие механизмов прямой и обратной связи, обеспечивающих влияние и представительство в органах государственной власти широкого спектра имеющихся в гражданском обществе частных интересов. При отсутствии или при ограниченности этих связей произойдет возвращение к авторитарному государству, в котором власть будет сосредоточена в руках узкого круга лиц, либо одного верховного правителя. Узловым звеном, опосредующим отношения государства и гражданского общества, являются партии. Они принимают активное участие в функционировании механизма политической власти, а также осуществляют прямой и обратный контроль между государством и гражданским обществом. Учитывая большое значение партий в политической жизни общества, их реальное положение, представляется вполне закономерным постоянное внимание исследователей различных направлений и ориентаций к проблематике политической партии. Характерной для современных исследований является тема кризиса партий. Все чаще можно встретить скептические суждения об их способности сохраниться в XXI веке. В ряде стран третьего мира сильны негативные отношения к демократии западного типа вообще и к соответствующим партиям, в частности. Некоторые ученые и политические деятели считают, что партия искажает передачу наверх воли народа, отчуждает индивида от политики [3]. В вину политическим партиям вменяют и то, что они разделяют народ, ведут пропаганду нездоровыми методами, стимулируют жажду власти, создают дополнительный канал для коррупции, а честным людям мешают высказывать свое мнение, наконец, создают предпосылки для власти диктаторов [4]. Однако положительное значение партий, по мнению большинства политологов, намного весомее. Наличие партий приносит обществу ряд несомненных преимуществ: реальное народовластие, помощь индивидам, защиту интересов страны, просвещение и образование общественности, проведение выборов и направление их в упорядоченное русло, обеспечение высокого уровня законодательства, обеспечение мирной смены правительства и т.д. Реалистическим представляется вывод, что партия как политический институт себя не изжила, что у нее есть возможности самосовершенствования, приближения к идеальному исполнению роли посредника между интересами граждан и государством [5].

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 17

ПОЛИТИЧЕСКИЕ КОММУНИКАЦИИ И ВЛАСТЬ В зарубежной политической социологии роль партий понимается неоднозначно. Их цель нередко сводят к завоеванию власти. По мнению М. Рокара, партия выполняет две главные функции: отбор кандидатов и определение содержания их программ, предвыборных платформ [6]. Р. Геттель пишет, что партии, используя свое право голоса, ставят целью контроль над правительством и реализацию своей генеральной политической линии [7]. Сходную точку зрения высказывает О. Ренней, понимающий политику как соперничество между партиями за влияние на политическую деятельность правительства [8]. Но остается открытым вопрос: а для чего? Более четко сущность партии и ее место в обществе раскрывает, на наш взгляд, С. Нейманн: «Мы можем определить политическую партию в целом как организацию активных политических лиц в обществе, тех, кто заинтересован в контроле над государственной властью и кто, добиваясь поддержки народа, соперничает с другой группой и группами, придерживающимися иных взглядов. В таком качестве партия представляет собой могущественного посредника между общественными силами, идеологиями и официальными государственными институтами, а также в политических действиях огромного политического сообщества» [9]. Именно в роли посредника между государством и гражданским обществом партия заявляет о себе как о необходимом и зрелом политическом институте. Партии в демократической системе действуют постоянно, однако их роль становится особенно очевидной на выборах. Первичная цель партии - победить на выборах, потому что в демократическом обществе на выборах фактически определяются те, кто будет править обществом. В дальнейшем партии принимают самое разнообразное участие в парламентской деятельности. В последнее время зарубежные политологи все чаще указывают на изменение роли и места партий в политической системе. Партии уже перестали быть обществами единоверцев, не выходящих за пределы своего круга и организаций. Они стали менее идеологизированными, их программы - более конкретными, что облегчает их сравнение друг с другом [10]. Социальная база партий стала более дифференцированной, а избиратели стали меньше отождествлять себя в ходе выборов с партиями. В начале 90-х годов XX века в Европу из США был даже привнесен тезис о «конце идеологий». Однако тезис о деидеологизации был отвергнут жизнью. Начиная с начала XXI века, многие партии в Западной Европе разработали новые программы, новые предвыборные платформы. Прагматическая повседневная деятельность парламентских фракций стала больше подчиняться партийным установкам. Атаки на свободный мандат со стороны радикальных демократов и требования наделить депутатов императивными мандатами потерпели поражение даже в левых партиях. Депутатам приходится теперь чаще держать ответ перед своими партиями, которые стали больше интересоваться их концепциями. Увеличилось количество фракций в самих партиях. Место прежних «групп почетных членов» или групп по социальному признаку заняли фракции с определенной идеологической ориентацией. Казалось бы, опыт развития партийного механизма во многих странах Запада говорит о его большой гибкости и отлаженности. Однако конец 2001 года в Западной Европе показал, что в этой завершенности есть и слабая сторона. Партии, особенно массовые, стали довольно громоздкими структурами, возник слой профессиональных партийных функционеров, обособленный от рядовых членов.

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 18

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY Партийная политика все чаще стала восприниматься общественным мнением как некая оторванная от жизни сфера со своим языком, стандартными формулами, закулисными интригами и не всегда оправданными претензиями выступать от имени избирателей. Партии начали все больше терять поддержку общественного мнения во Франции, Германии, Италии [11]. В результате, в начале 2000-х годов сформировались новые партии, которые по своему строению противопоставляли себя остальным. За образец при этом брались социальные движения – формы самодеятельности населения, получившие широкое распространение в последнее десятилетие. Именно эти движения – экологическое, антивоенное, женское, потребительское и т.д. – рассматривались, особенно молодежью, как наиболее непосредственное, не скованное традиционными формами и политическими ритуалами выражение воли народа. Такая партия, как «зеленые», выросшая из экологического движения, заимствовала многие свободные формы, свойственные подробным движениям. Отсутствие постоянного лидера, быстрая ротация депутатов, полная открытость и гласность внутрипартийной жизни, практический отказ от профессионального аппарата, – все это воспринималось общественным мнением как попытка разрушить партийные традиции. Естественно, возникает вопрос, в какой мере бурное выступление общественно-политических движений повлияло на партии, на всю современную западную партийную структуру. В буквальном проявлении этот феномен остался сравнительно ограниченным, хотя «зеленые» и подобные им партии пробились не только в ряд национальных парламентов, но и в Европейский парламент. Тем не менее, иногда новые партии, позаимствовавшие некоторые элементы прямой демократии, например, британская Социал-демократическая партия, пасовали перед упорядоченными структурами традиционных партий, хорошо приспособленными к особенностям национальных избирательных систем. Однако поспешных выводов из этого делать не следует. Нужно сказать, что в партийных системах стран Европы в последнее время наметились тенденции, явно направленные на то, чтобы извлечь уроки из опыта политических движений. Прежде всего, осуществляется переоценка эффективности громоздких партийные структур, как механизма завоевания и поддержания политического влияния. Если в период, когда эталоном стали партии с массовым членством, связанные с рабочим движением, считалось необходимым иметь рычаги, позволяющие контролировать, приводить в движение широкие партийные массы, то теперь пальма первенства отдается структурам, обеспечивающим такие качества, как гибкость и подвижность [12]. В связи с этим подвергается сомнению сама ставка на массовость партий. Справедливости ради, следует сказать, что консервативные и либеральные партии и раньше обычно не достигали численности социал- демократических и других левых партий. Однако для повседневной работы среди избирателей, организации собраний и митингов, распространения материалов и партийной прессы считалось необходимым иметь в партии армию активистов, выделявшихся из общей массы рядовых членов. Теперь многое изменилось: в жизнь вошло телевидение, Интернет, наглядно демонстрирующие партийных лидеров и их программы. Современная множительная техника обесценила кропотливую работу партийных активистов. Компьютеризация позволила получать и обрабатывать информацию, минуя конвейер партийных инстанций. В результате даже немногочисленная партия, хорошо оснащенная техникой, может иметь надежные контакты со всей страной, с различными слоями общества.

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 19

ПОЛИТИЧЕСКИЕ КОММУНИКАЦИИ И ВЛАСТЬ Разумеется, в спокойной обстановке партии, имеющие богатые традиции, не в состоянии в корне изменить свои организационные структуры. Но когда они испытывают трудности, то не случайно делают свой выбор в пользу более легкой и гибкой структуры, желая стать не столько более массовыми, сколько получать максимально широкую поддержку избирателей. Такую облегченную и по возможности более локальную структуру стремятся создать Французская социалистическая партия, Шведская социал-демократическая партия и многие другие. В отличие от партий Западной Европы, в США не было мощных политических организаций рабочего класса, там не получили развитие классические европейские формы массовых партий. В американских партиях отсутствовали традиции оформленного постоянного членства, а также уплаты членских партийных взносов. В США политический процесс весьма персонализирован: партийные штабы и технический персонал обслуживают тех или иных популярных политиков, выдвигающихся на выборные посты – от президента до шерифа округа [13]. По всей видимости, такая система сама по себе не является образцом демократии. Однако в ней присутствуют элементы, созвучные новым веяниям. Один из них – это как раз персонализация политики, воспринимающаяся как противоядие в борьбе с обезличенным функционированием партийной машины. Расстояние между избирателем и конгрессменом как бы «спрямляется», возникает непосредственный контакт с кандидатом, минуя партийную иерархию. Избиратель в США голосует не столько за кандидата той или иной партии, сколько за определенные политические личности, индивидуальные качества которых играют здесь большую роль. Другая особенность американской партийной системы – это отбор кандидатов путем первичных выборов, в которых могут принимать участие все сторонники той или иной партии [14]. К тому же в 90-е годы XX века, как у демократов, так и у республиканцев, система первичных выборов расширилась и демократизировалась, избирательная кампания проводилась уже во многом в обход партийной машины. Тем самым, в США особенно наглядно проявляется тенденция, которая есть и в Европе: политические партии стремятся стать выразителями интересов и настроений не столько своих членов, сколько широких слоев избирателей. Не случайно опыт первичных выборов пытаются сейчас использовать Австрийская социал-демократическая и другие партии. Разукрупнить свою организационную структуру, сделать ее более гибкой и дифференцированной, найти ответ на требования демократизации, более тесной и непосредственной связи с обществом и государственными институтами стремятся сейчас многие политические партии Европы и США. Чем левее по своим традициям и своей базе партии, тем громче звучат в них голоса недовольных ограничениями внутрипартийной демократии, призывы к расширению прав членов партий и местных организаций. Набирает силу и неоднозначная по своим последствиям, но явно окрашенная протестом против бюрократической обезличенности и механистичности, тенденция персонализации политики. Она выдвигает, в отличие от прошлого, не неких искусственно поднятых над толпой идолов, а действительно яркие и в то же время понятые в своей человеческой обыденности фигуры – таких лидеров, как А.Меркель, Д. Кемерон и другие. Можно рассматривать это как небезуспешную попытку повысить эффективность деятельности партий и одновременно усилить контроль «снизу» за работой государственных институтов.

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 20

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY В этом направлении действуют и другие тенденции, направленные на омоложение политических лидеров, выдвижение в верхние эшелоны власти даже в сугубо респектабельных, лейбористских партиях выходцев из социальных низов (глава лейбористов Э. Милибэнд). В настоящее время в поисках путей к обновлению партий, как в Европе, так и США, пробуются различные способы преодоления препятствий в каналах контроля между государством и гражданским обществом. Наблюдается стремление активизировать циркуляцию кадров, идей, разного рода импульсов, возникающих в самых разнообразных социальных средах и государственных институтах. Тут и создание исследовательских бюро, проведение партийных референдумов, организация массовых встреч, сочетающих дискуссии и фестивальные шоу [15]. Обновление партии – дело нелегкое, приходится учитывать масштабность самого партийного механизма, с трудом допускающего резкие повороты и ломку. Однако механизм межпартийной и внутрипартийной конкуренции не позволяет топтаться на месте, заставляя чутко реагировать на сдвиги, происходящие в странах Европы и Америки. Российские реалии сегодняшнего времени показывают, что наши познания в области функционирования партий предельно упрощены и ограничены. Как следствие, партии России медленно и болезненно осваивают новые политические формы и методы работы. Это проявляется в постоянном запаздывании в оценках происходящих событий, что влечет за собой потерю контакта с людьми, просчеты в тактике и стратегии действий. В выдвигаемых целях и задачах партий России явно просматривается желание добиться всего сразу. Отсюда проявление неготовности идти на компромиссы. Это можно назвать «синдромом руководящей роли». Подобное развитие событий служит дополнительном доводом для утверждения, что ни один из подходов в исследовании партий не должен претендовать на идеальный и тем более претендовать на воплощение своей модели в чистом виде и любыми способами. Каждый подход имеет свои преимущества и недостатки. Но все без исключения исследования о партии, как связующем коммуникационном звене между государством и гражданским обществом объединяют, в конечном счете, выполняемые ими функции, а не выдвигаемые цели и задачи. Именно через характер выполняемых функций можно определить действительную роль политической партии в осуществлении коммуникационного контроля между политической системой и внешней средой. Не рассматривая всего количественного и качественного многообразия представленных в современной политической социологии коммуникационных функций партии, назовем наиболее характерные из них. Так, например, Клаус фон Бейме выделяет четыре функции политической партии: определение целей; аккумуляция и выражение социальных интересов; мобилизация и социализация общественности в пределах системы; рекрутирование элиты и формирование правительства [16]. Под политическим рекрутированием понимается подбор и выдвижение кадров, как для самой партии, так и для других организаций, входящих в политическую систему, в том числе выдвижение кандидатов в государственные органы представительной власти и исполнительный аппарат. Многие исследователи партийных коммуникаций считают, что основополагающей функцией любой партии, стремящейся заручиться поддержкой в обществе и получить

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 21

ПОЛИТИЧЕСКИЕ КОММУНИКАЦИИ И ВЛАСТЬ доступ к власти, является теоретическая, которая определяет логическое развитие всех остальных, и в то же время ни одна из функций не может полноценно существовать и развиваться отдельно друг от друга. Это признак нормально функционирующей партии, развивающейся, в первую очередь, благодаря осознанному участию людей в ее деятельности. Главным условием успешной реализации теоретической функции партии, претендующей на заметное влияние в обществе, является ее способность проводить широкое обсуждение, сбор и обобщение предложений, конструктивных инициатив по практическому устройству любых сфер общественной жизни. Именно в процессе этой работы налаживаются горизонтальные связи с другими партиями, отражающими интересы различных социальных групп, объединяются силы и средства, учитываются внешние и внутренние факторы, мешающие реализации задуманного, широко пропагандируются идеи партии. Результатом этого процесса становится выработка всесторонних решений в виде комплексных целевых программ социально-политического развития или других. После принятия решения кто-то может оказаться в меньшинстве, но задействованное в его выработке большинство становится неформальным проводником принятого постановления. Существующая сегодня система выработке партиями России решений в эту схему пока не укладывается. Так, различные политические форумы подводят итоги работы за определенный период времени, отмечают недостатки и ставятся новые задачи. В ходе обсуждения докладов выслушиваются просьбы, пожелания, призывы. Затем провозглашенные цели и задачи подкрепляются постановлениями, которые здесь же единодушно и принимаются. Остальным членам партий остается проводить их в жизнь в ожидании последующих оценок своей деятельности и получения новых задач. Неспособность партийных съездов, конференций, собраний вырабатывать конструктивные решения сегодня очевидна. Они легко превращаются в беспредметный обмен информацией, носят характер вечеров вопросов и ответов, заканчиваются, как правило, принятием обращений, деклараций, заявлений. Подобная деятельность тоже нужна, но сегодня партиям, претендующим на роль посредников между различными социальными слоями и государственными институтами, важно научиться переводить свои программные установки на язык конкретных законодательных актов и процедур. Надо заметить, что необходимость этой деятельности не зависит от результатов выборов. Оказавшись в оппозиции, партия должка выполнять эту работу даже на более высоком качественном уровне. Переориентация задач любой политической организации на первичность участия в накоплении конструктивных инициатив и выработку стратегии и тактики, как всей партии, так и ее звеньев заставляет полностью пересмотреть функции выборных органов политических партий и их аппаратов на всех уровнях. Они должны в полной мере стать исполнительными органами совокупности первичных организаций, координирующими все сферы функциональной деятельности политических организаций, обеспечивающими профессиональную консультативную помощь в любых вопросах. Поэтому комиссии выборных политических органов правильнее было бы формировать по основным направлениям деятельности политических партий, а не по отраслям. Сегодня партиям нет необходимости подменять функции профсоюзов или других объединений граждан. Пора окончательно уяснить, что партия может эффективно выражать и защищать интересы граждан только через выполнение свойственных ей по-

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 22

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY литических функций, которые за нее никто не выполнит. Попытки охватить и влиять на все сферы жизни гражданского общества ожидаемого результата не дадут. И как бы ни назывались комиссии выборного органа любой партии, они должны обеспечивать, прежде всего, работу по выполнению основных функций политической организации, а именно: теоретической – организовывать выявление и учет интересов различных социальных групп, разработку политических, социально-экономических и иных программ, конкретных законопроектов и норморегулирующих документов, осуществлять постоянный критический анализ программ конкурирующих политических партий; идеологической – наладить широкомасштабное информирование населения о всей деятельности политической организации, обеспечить смысловое, конструктивное проведение всех идеологических мероприятий; организационной – осуществлять гармоничное взаимодействие элементов политической партии по всем функциональным направлениям, налаживать связи по горизонтали и вертикали, решать вопросы стратегии и тактики с учетом внешних и внутренних факторов; политической - организовывать подбор кандидатов для выдвижения в органы власти всех ступеней, также на назначаемые должности, обеспечивать координацию всего комплекса выборной кампании и последующей деятельности депутатов. Вышеперечисленные функции деятельности политической партии не охватывают всех сфер политической работы, но без выполнения этих ключевых позиций трудно рассчитывать на коммуникационную связь, как с гражданским обществом, так и с государственными институтами. Формирование исполнительных структур политической партии по функциональному признаку позволяет реализовать важное качество партии, ее структура может стать цельной снизу доверху, что создает предпосылки для деятельности партии как единого организма. Главный смысл этой структурной реформы в том, чтобы позволить любому члену организации реализовать свое желание как-то помочь решению определенной проблемы, будь то предложением, материальными средствами или личным участием. В то же время, партийная структура должна работать на каждого члена партии. Вероятно, это идеальная схема, но к этому необходимо постоянно стремиться. Надо заметить, что практические шаги в данном направления, уже предпринимаются, например, партией «Родина» и «Справедливая Россия». В этих политических организациях партийные коммуникации воспринимаются ее членами с пониманием и логично сочетаются с деятельностью организации. Но для дальнейшего развития требуется еще большая целенаправленная организаторская работа. Список литературы 1. Политические коммуникации. / Под ред. А.И.Соловьева. М., 2004. 2. Шаран П. Сравнительная политология. М., 1992. 3. Ханов Г.Г., Чижов Д.В. Имидж политической партии: основные составляющие и методы продвижения. // www.publicity.ru 2007. №4. 4. Шарков Ф.И., Баранова А.И. Аудитория и мониторинг СМИ. // Социологические исследования. 2005. №10. С. 106-110. 5. Маклюэн М. Телевидение. Робкий гигант. Телевидение вчера, сегодня, завтра. Вып. 7. М., 1998. 6. Рокар М. Трудиться с душой. М., 1990. 7. Gettell R. Political science. N.Y., 1988. 8. Renney O. Governing of men. N.Y., 1987.

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 23

ПОЛИТИЧЕСКИЕ КОММУНИКАЦИИ И ВЛАСТЬ 9. Neumann S. Modern political parties. N.Y., 1998. 10. Грачев М.Н. Политическая коммуникация: теоретические концепции, модели, векторы развития. М.,2004. 11. Хабермас Ю. Политические работы. М., 2005. 12. Победоносцев К. Фиаско «партии власти» // Саратовский репортер. 2007, №13. 13. Лешуков В. Встали и ушли // Общественное мнение. 2007. №1. 14. Шмиттер Ф. Размышления о гражданском обществе и консолидации демократии // Политические исследования. 2004. №5. 15. Доценко Е.Л. Психология манипуляции. М., 2003. 16. Фон Бейме К. Партии//Политология вчера и сегодня. М., 1992. Вып.4. С. 64. 17. Шарков Ф.И. Истоки и парадигмы исследований социальной коммуникации // Социологические исследования. 2001, №8.

PARTY COMMUNICATIONS AS A LINK BETWEEN CIVIL SOCIETY AND THE STATE Author: KUZNETSOV V.F. KUZNETSOV Vadim Fedorovich, doctor of political sciences, department of public relations and media policy of the Institute of State Service and Administration of the Russian Academy of National Economy and Public Administration under the President of the Russian Federation (RANEPA). Addres: 119571, Russia, Moscow, Vernadsky Prospect, 84 . Tel.:+7(499)956-07-01. E-mail: kuzvadimfed@rambler.ru.

Annotation. the article investigates the different approaches to party essential communications. The author focuses on several issues in the work of party organizations. On the one hand, they must ensure constant contact between the public and the parliament, where the party activists serve as communication link. On the other hand, the party must establish framework of activities for the deputies in the legislature. Examining the problem of party communications the author notes that the party as a political institution has not outlived its usefulness, it has the possibility of self-improvement, closer to the ideal of playing the role of a mediator between the interests of citizens and the state. The researcher shows the value of the communication problems in terms of social movements – as forms of initiative of the population, that received a wide circulation in the last decade. The author believes that today the parties need not perform the duties of trade unions or other associations of citizens. It is time to finally understand that the party can effectively express and protect the interests of citizens only through the implementation of inherent party communications that no other structure can do. Attempts to reach and influence all spheres of life of civil society will not yield expected results.

Keywords: communication, communication channels, party communication, civil society, the state, the functions of a democratic system, the election campaign, the Parliament.

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 24

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY References 1. Politicheskie kommunikatcii / Pod red. A.I. Solovieva. M., 2004. [Solovyev A.I., Ed. (2004). Political communications. Moscow]. 2. Sharan, P. Sravnitelnaya politologiya. M., 1992.[Sharan, P. (1992). Comparative political science. Moscow]. 3. Hanov, G.G., Chijov D.V. Imidj politicheskoi partii: osnovnye sostavlyayschiye I metodi prodvijeniya. //www.publicity.ru, 2007. [Khanov, G.G., Chizhov, A.I. (2007). Image of a political party: the main components and promotion methods. // Available: www.publicity.ru ]. 4. Sharkov, F.I., Baranova, A.L. Auditoriya SMI. M., 2005. [Sharkov, F.I., Baranova, A.L. (2005). Audience and media monitoring // Sociological studies, No. 10. Pp. 106-110. Moscow]. 5. Makliuen M. Televidenie. Robkii gigant. Televidenie vchera, segodniya, zavtra. Vip.7.M., 1998. [McLuhan, M. (1998). TV. Timid giant. // TV yesterday, today, tomorrow. No. 7,1998]. 6. Rokar, M. Truditsya s dushoy. М.,1990. [Rocker M. (1990). To work with soul. M., P. 90]. 7. Gettell, R. Political science. N.Y., 1988. 8. Renney, O. Governing of men. N.Y., 1987. 9. Neumann, S. Modern political parties. N.Y., 1998. 10. Grachev, M.N. Politicheskaya komunikatciya: teoreticheskie konceptcii, vektori razvitiya. М., 2004. [Grachev M. (2004). Political communication: theoretical concepts, models, vectors of development. Moscow]. 11. Habermas Y. Politicheskie raboty. М.,2005. [Habermas Y. (2005).Political works. Moscow]. 12. Pobedonostsev, K. Fiasko “partii vlasti” // Saratovskii reporter. 2007. №13. [Pobedonostsev, K. (2007). Fiasco of the "party of power" // Saratov reporter. 2007.No.13]. 13. Leshukov V. Vstalli I ushli // Objestvennoe mnenie. 2007. №1. [Leshukov, B. Got up and left // Public opinion. 2007, No.1]. 14. Shmitter, F. Razmishleniya o grajdanskom obschestve I konsolidatsii demokratii // Politicheskie issledovaniya. 2004., №5. [Shmitter F. (2004). Reflections on civil society and democratic consolidation // Political research. 2004. No. 5]. 15. Dotsenko E.L. Psihologiya manipuliatcii. М., 2003. [Dotsenko, E.L. (2003). Psychology of manipulation. Moscow]. 16. Fon Beime, K. Partii. //Politologiaya vchera I segodniya. М.,1992. Vip.4. [Von Beim K. (1992). The Parties. // Politics yesterday and today. No. 2]. 17. Sharkov, F.I. Istoki I paradigmy issledovaniy sotsialnoy kommunikatsii. // Sotsiologicheskiye issledovaniya. 2001, No. 8. [Sharkov, F.I. (2001). Sources and paradigms of research of social communication. // Social research, No. 8].

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 25

ПОЛИТИЧЕСКИЕ КОММУНИКАЦИИ И ВЛАСТЬ

О КОММУНИКАТИВНОЙ ПРИРОДЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ВЛАСТИ Автор: АВДОНИНА Г.Г. АВДОНИНА Галина Геннадьевна – кандидат педагогических наук, доцент кафедры социологии и политологии Московского педагогического государственного университета, помощник депутата Государственной Думы Федерального Собрания РФ. Адрес: 103265, Москва, ул. Охотный ряд, 1 Тел.: 8(903) 579-29-27, 8(495) 692-45-49. E-mail: avdonina@list.ru Аннотация: постиндустриальная культура характеризуется стремительным превращением коммуникации в мощный политический ресурс. Вследствие этого силовые концепции понимания власти, свойственные XIX веку, уступили место коммуникативным. Власть больше не воспринимается только как аппарат принуждения, а рассматривается как результат и даже как непосредственно коммуникация. Статья очерчивает предметное поле политической лингвистики и политической коммуникативистики. На примере политических текстов автор выявляет характерные признаки властных интенций и отражение политической реальности в коммуникативной практике представителей политической власти. Рассматривается процесс реализации власти как политического текста в дискурсе, а также то, как дискурс способен воспроизводить, легитимировать власть. Оценивается роль «символического капитала» в политических коммуникациях: коммуникативная природа современной политической власти подразумевает, что нельзя раз и навсегда закрепить деление на доминантных и подчиненных участников коммуникации. Коммуникативные концепции власти доказывают, что в модели коммуникации власть не всегда играет роль субъекта, а общество – роль объекта коммуникации, надо стремиться к построению субъект-субъектных отношений для достижения согласия. Но современная коммуникативная практика продолжает демонстрировать монополию государства в формировании политической повестки. Путём анализа властных интенций представителей российской политической элиты автор определяет тенденции в развитии современных политических коммуникаций и отвечает на вопрос о необходимой роли коммуникаций и дискуссий в государственном управлении. Ключевые слова: коммуникации, власть, дискурс, субъект и объект коммуникации, властные интенции, политическая элита, государственное управление.

Интерес современной науки направлен не на создание категоричных когнитивных схем, а на поиск способов обретения человеком устойчивости в меняющемся мире, как считает философ М.К. Мамардашвили. И коммуникология, новая отрасль научного знания, не может, как нам кажется, обойти вниманием вопрос коммуникативной природы политической власти, так как в эпоху постмодерна человек продолжает связывать своё личное благополучие и стабильность жизни с устойчивостью политической системы. В современном мироустройстве политическая сфера, безусловно, заняла лидирующие позиции. Политическая власть как вид коммуникации получила доминантное значение. Кроме того, интересна и обратная сторона современных политических трансформаций: государство как стержень всякой политической системы в постиндустриальном (плюралистичном, информационном) обществе теряет свою фундаментальность, абсолютность. Государственное управление всё сильнее сдвигает акценты в сторону коммуникации и дискуссий. Изучение коммуникаций стало неотъемлемой частью политологии. В данной статье мы попытались выявить характерные признаки властных интенций и отражение политической реальности в коммуникативной практике представителей

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 26

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY политической власти. Теоретической базой подобного исследования являются известные теории власти: силовая (К. Маркс, М. Вебер, В. Парето и др.) и реляционистская (Х. Арендт, Ю. Хабермас, Т. Парсонс и др.); разработки в области теории политической коммуникации (Ю. Хабермас, Н. Луман, Г. Лассуэлл, У. Эко, Р.-Ж. Шварценберг, А. И. Соловьев, М. В. Ильин и др.); теория дискурса, разрабатываемая лингвистами (Дж. Оруэлл, Х. Вайнрих и др.), семиологами (Р. Барт, У. Эко и др.) и социальными конструктивистами (Н. Фэрклоу, Д. Поттер и др.). Также важны достижения русской формальной школы, представленной В. Виноградовым, Г. Винокуром, Б. Томашевским, Ю. Тыняновым, В. Шкловским, Э. Эйхенбаумом, Р. Якобсоном, идеи, выдвинутые А. Потебней, В. Веселовским, Ю. Лотманом, Г. Шпетом. В статье мы разграничиваем предмет политической лингвистики и предмет политической коммуникативистики: для первой интерес представляет политический язык, шире – политический дискурс; для второй – исследование власти как политической коммуникации. Политическая лингвистика основной акцент делает на изучении ресурсов языка как средства борьбы за политическую власть и манипуляции общественным сознанием; в политической коммуникативистике сама власть осмысляется как своеобразный метаязык, метатекст. Соответственно, термин «текст» нами будет употребляться не в лингвистическом смысле («минимальная единица речевой коммуникации, обладающая относительным единством (целостностью) и относительной автономией» [1]), а в культурологическом, близком к метафоре И. Канта: «Мир – это текст». Текст в данном случае понимается как единый по содержанию идейный комплекс, совокупность концептов. Лингвистический анализ текста предполагает, что политический текст – «такой текст, в котором речь идет об актуальных политических проблемах и который обращен к массовой аудитории» [2]. В данной статье, рассматривая власть как политический текст, мы определяем методологию исследования текста, как категории субстрата коммуникации. «Текст предстает перед нами не как реализация сообщения на каком-либо одном языке, а как сложное устройство, хранящее многообразные коды, способное трансформировать получаемые сообщения и порождать новые, как информационный генератор, обладающий чертами интеллектуальной личности» [3]. Власть воспринимается нами частью коммуникативного пространства, знаком, расшифровка которого позволяет не только получить информацию извне, но и дает возможность появиться новой информации, так как каждый из адресатов обладает собственным неповторимым набором кодов для расшифровки. По мысли Г. Лассуэлла, коммуникация – средство сохранения власти. Можем ли мы тогда утверждать, что только обмен информацией (большинство определений коммуникации трактуют её именно как взаимодействие, связанное с передачей информации) гарантирует сохранность власти? В этой связи любопытно выглядит определение текста как «информационного следа» состоявшегося дискурса. Институты власти, в таком случае, должны быть заинтересованы в коммуникации, обеспечивающей информацией об активности и возможностях конкурирующих элит. Г. Лассуэлл относит к такой коммуникации идеологию и подразделяет её на политическую доктрину, политическую формулу и миранду. На примере США он иллюстрирует доктрину американским индивидуализмом, формулу – пунктами Конституции, миранду – церемониями, легендами и мифами общественной жизни.

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 27

ПОЛИТИЧЕСКИЕ КОММУНИКАЦИИ И ВЛАСТЬ Насколько это актуально для современной российской действительности? Обратимся к коммуникативной практике нижней палаты Парламента РФ – Государственной Думы, как одного из центральных институтов власти в демократическом государстве. В марте 2012 года, в начале работы Госдумы VI созыва и сразу же после состоявшихся выборов Президента РФ, Председатель Государственной Думы С. Е. Нарышкин выступил с программной речью, обратившись к только что выбранным парламентариям. Спикер чётко сформулировал «политическую доктрину», которая должна определить работу депутатов в предстоящем созыве: «У депутатов Государственной Думы VI созыва впереди почти пять лет совместной работы. И результаты этой работы будут во многом зависеть от готовности разных политических сил к конструктивному сотрудничеству. <…> Особый акцент делается на двух вещах: на росте профессионализма и авторитета, репутации нашего парламента». Далее прозвучало то, что можно назвать «политической формулой»: «Что, на мой взгляд, для этого необходимо сделать? На чём сосредоточить наше внимание? Первое. Парламент должен восприниматься в обществе как авторитетная площадка для диалога по всем ключевым, базовым вопросам, которые волнуют наших граждан. Диалога компетентного и уважительного – когда все стороны слышат друг друга и хорошо знают настроения и мнение общества. Вы знаете, что, к сожалению, у нас это далеко не всегда так. И я готов повторить ещё раз, что этика – нам нужна не сама по себе. Соблюдение этических норм – это почти профессиональный критерий для работы депутатов. Второе. Думаю, не открою секрета, если скажу, что подчас нигилистическое отношение к праву в нашем обществе во многом определяется незнанием, недостаточным информированием о том, как разрабатываются законопроекты, как идёт процесс их согласования, насколько убедительными являются аргументы, предъявленные и парламентскими фракциями, и отдельными депутатами. Считаю это важным фактором повышения доверия к парламенту – как со стороны людей, так и со стороны других ветвей власти. Третье. В сложившихся, уже принципиально новых, социально-политических условиях правотворчество будет одним из главных, определяющих факторов развития на ближайшие годы. И роль Государственной Думы, соответственно, будет возрастать. Но нам с вами предстоит не просто большая законопроектная работа. Предстоит отстаивать свою точку зрения в максимально открытом диалоге – причём, в диалоге с совершенно разными политическими оппонентами». К «политической миранде» можно отнести предложение С. Е. Нарышкина продолжить практику приглашения непарламентских партий на пленарные заседания Государственной Думы, более действенно использовать формат парламентских слушаний, развивать институт парламентского расследования, усилить контрольные функции, в том числе – такое конституционное полномочие, как заслушивание ежегодных докладов Правительства. Таким образом, мы убеждаемся, что формула политической коммуникации Г. Лассуэлла оказывается универсальной и работающей как на макро- , так и на микроуровне. Американский ученый считает политическую коммуникацию главным механизмом социального управления. Но! При соблюдении важного условия: пропаганда должна основываться на рациональной аргументации и убеждении. Подтверждение идей американского политолога мы находим в работах немецкого философа К. О. Апеля. Он также пишет о необходимости рациональной аргументации,

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 28

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY стремлении к разумному консенсусу, установлении отношений, которые приближают реализацию «идеального коммуникативного сообщества» – согласия всех участников коммуникативного сообщества относительно интерпретации всех вещей. Такое согласие достижимо только в результате диалога, полемики, где высказываются различные мнения, противостоящие друг другу, и в процессе разрешения конфликта идёт формирование реального коммуникативного пространства. По Апелю, в коммуникации важен не факт общения, а то состояние, к которому в итоге приходят коммуникаторы. Итак, возвращаясь к речи спикера российского парламента, отметим, что его коммуникативная интенция (намерение) соответствует тому, что Апель называет «аргументативным дискурсом». В основе «аргументативного дискурса» – такая форма коммуникации, при которой в случае конфликта сторон единственная возможность продолжения коммуникации – разрешить возникшую проблему в ходе рационального дискурса. Посредством дискурса происходит реализация власти – либо напрямую через законы, распоряжения, инструкции, либо менее явно, через речевые обороты, легитимирующие действия властных акторов, их идеологию. Социальную теорию коммуникативного действия, неизбежно следующего за коммуникативной интенцией, создал Ю. Хабермас. В этой теории большую роль играет понятие интеракции, ориентированное на взаимопонимание. Постиндустриальное общество – это результат взаимодействий, поэтому произошел переход от стратегического действия к коммуникативному. Ещё один вывод универсальной прагматики Ю. Хабермаса: коммуникация состоится тогда, когда выдвигаемое притязание одной стороны получит признание другой стороны. Политическая власть вынуждена стать дискурсивной. В то же время, заметим, в политике происходит объединение коммуникативной и когнитивной функций языка: власть производит текст как с целью обмена информацией, так и с целью укрепления своей легитимности, формирования той «повестки дня», которая ей выгодна. В демократических и авторитарных режимах могут быть разные каналы обмена и контроля над информацией, но при любой политической культуре «управляемые» могут направлять информацию «вверх» только в том формате, который задан (или разрешен) политической элитой. Использование дискурсивной властью аргументов лишь увеличивает контроль над дискурсом. Таким образом, власть как политический текст не только реализуется в дискурсе, но и вновь воспроизводится дискурсом. Проиллюстрируем это примером из «трехсторонних» отношений между властью исполнительной, законодательной и обществом. Тема дискурса – мониторинг эффективности вузов, площадка для коммуникации – заседания межведомственной комиссии по проведению мониторинга эффективности образовательных организаций высшего образования. Депутаты Госдумы резко раскритиковали результаты мониторинга, проведенного Министерством образования и науки РФ, по итогам которого в 2013 году неэффективными были признаны более 900 вузов и их филиалов. В 2014 году ситуация мало изменилась: по словам одного из участников дискуссий, «заседания рабочих групп были превращены в имитацию, где не действуют никакие аргументы»; «присутствие депутатов и представителей регионов нужно было Минобрнауки только для декорации»; «применяемая методика оценки не отвечает реалиям жизни, это химера, которую министерство вдобавок подкручивает в ручном режиме». Выступая на заседании Госдумы депутат, член комиссии, пообещал, что на предстоящем, 3-м по счету, заседании ко-

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 29

ПОЛИТИЧЕСКИЕ КОММУНИКАЦИИ И ВЛАСТЬ миссии он и его коллеги сделают всё возможное, чтобы защитить интересы высшей школы и избирателей. «В противном случае – последний звонок, с которым я хочу поздравить сегодняшних выпускников – очень скоро будет звучать, как поминальный набат по абитуриентам и высшей школе в целом», – закончил свою речь парламентарий. Налицо широкая общественная дискуссия, заданная правительством и подогреваемая горячей критикой со стороны народных избранников. В прошедшем году Министерство образования и науки РФ пошло на ряд уступок и часть предложений, поступивших от депутатов и представителей вузов, были учтены. Однако принципиально ситуация не поменялась. Причем, чем шире становится охват дискурса, тем более масштабные действия может позволить себе власть. Одна из главных стратегий дискурсивной власти – убедить других участников дискурса в том, что требуемые действия в их интересах. В массовом сознании словосочетание «мониторинг вузов» уже не воспринимается как чужеродное понятие, он стал частью реальности. У общества остаётся лишь право выразить к нему отношение, да и то исключительно через повседневную коммуникацию. По сути, общество становится пассивным реципиентом в дискурсе, заданном властью. Представители власти, напротив, активно участвуют в материальном производстве дискурса, его формулировании и распространении для того, чтобы в дальнейшем этот дискурс легитимировал их действия. Американский социолог Д. Овертон описал технологию, названную «окна Овертона», позволяющую любую, даже самую абсурдную, идею заставить принять в обществе как норму. Д. Овертон считает, что для каждой проблемы существует так называемое «окно возможностей». Его можно передвигать по оси координат от стадии «немыслимое» до стадии «актуальная политика», изменяя тем самым взгляд на одну и ту же проблему. Шаг за шагом дискурс способен перевести тему: 1) из области немыслимого в область радикального (снимается табу на её употребление, разрушается однозначность проблемы, создаются «градации серого»); 2) затем из радикальной области «окно» движется в область возможного (для этого создаётся эвфемизм, то есть подменяется подлинное название); 3) на третьем этапе «окно Овертона» передвигается с территории возможного в область рационального (искусственно создаётся общественная дискуссия, появляются сторонники и противники идеи); 4) далее происходит популяризация темы (её транслируют в масс-медиа, шоу-бизнесе); 5) и наконец, из категории популярного «окно Овертона» переводит проблему в сферу актуальной политики (появляется законодательная база, публикуются социологические опросы). В каком обществе «окно Овертона» будет двигаться быстрее – в авторитарном или демократическом, толерантном? Общепризнанно, что чем жёстче власть, тем ей легче манипулировать общественным сознанием. Однако вышеназванная технология доказывает, что именно толерантность общества, плюрализм мнений (и, как следствие, отсутствие чёткого деления на добро и зло) позволяет реализовывать данную технологию. В то же время представление о власти как политическом тексте позволяет предположить, что этот текст возникает в результате определенной модели коммуникации (власть – гражданин). Коммуникация может строиться на основе субъект-объектных и субъект-субъектных отношений. И власть может выступать здесь как в роли субъекта, так и в роли объекта коммуникации. Подтверждение находим в коммуникативной концепции власти Н. Лумана. Немецкий социолог утверждает, что в современном обществе дифференцируются не группы людей, а типы коммуникаций, где участие человека заключается в проигрывании раз-

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 30

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY личных ролей. Среди средств таких коммуникаций ученый называет истину, любовь, деньги, а также и власть. Гипотеза Н. Лумана предполагает, что социальные системы образуются исключительно благодаря коммуникации, так как их появление связано с необходимостью согласования выбора того или иного решения. В процессе возникновения возможности выбора всякая социальная система становится потенциально конфликтна. Поэтому формируются определенные учреждения, обеспечивающие возможность селекции (выбора) в необходимом объеме. Форма этих учреждений изменяется в ходе эволюции общественной системы. В примитивных обществах в основе процессов коммуникации лежат сами собой разумеющиеся «конструкции реальности», для удостоверения которых достаточно информации, сообщаемой посредством языка. «Лишь в более развитых обществах формируется потребность в функциональной дифференциации как языкового кода в целом, так и в особенности таких символически генерализированных коммуникативных средств, как власть или истина, которые специально обуславливают и регулируют мотивацию принятия селективных предложений. Благодаря этой дифференциации в обществе могут взаимно усиливаться и потенциалы конфликта, и потенциалы консенсуса» [4]. Можно сказать, что власть как коммуникативное средство – это дополняющая язык инстанция, управляющая процессом передачи результатов сделанного выбора. «Власть поэтому следует отличать от принуждения к какому-либо конкретному действию. У того, кто подвергается принуждению, возможности выбора сводятся к нулю… По мере осуществления принуждения практикующий его возлагает на себя бремя селекции и принятия решений. В большинстве случаев можно говорить о том, что к насилию прибегают ввиду недостатка власти» [4]. Следовательно, сила власти оценивается ее способностью добиваться признания своих решений при наличии привлекательных альтернатив действия или бездействия. Могущество власти увеличивается с увеличением свобод подчиненных. Этим, собственно, и объясняется тот факт, что движение «окна Овертона» потенциально более возможно при либеральном режиме власти. Так почему же до сих пор для властной группы так привлекателен авторитарный стиль правления? Почему сегодня, определяя современный характер власти в Российской Федерации как «гибридный», «конкурентный авторитаризм» (И. Бусыгина) или как «новый авторитаризм» (И. Крастев, Л. Петроне), политологи считают такое состояние политической системы устойчивым? Значит ли это, что в российском обществе отсутствует запрос на политические коммуникации? В современной науке политические коммуникации определяются как «форма контактных связей (общения) политических акторов, формирующаяся на основе целенаправленного обмена информацией и обеспечивающая исполнение ими своих функций (сопутствующих действий) в пространстве публичной власти» [5]. Акцентируем наше внимание на характеристике власти в определении политических коммуникаций – «публичная». Степень публичности власти является одной из оценок политического режима по шкале «авторитарный – демократичный». Общепризнанно, что российская политическая культура многое взяла из византийства, в том числе, склонность принимать решения кулуарно. И всё же, несмотря на закрытость политической элиты, «новый авторитаризм» предполагает хотя бы формальное наличие демократических институтов: конкурентных выборов, многопартийности, оппозиционных СМИ.

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 31

ПОЛИТИЧЕСКИЕ КОММУНИКАЦИИ И ВЛАСТЬ Это выявляет коммуникативную природу всякой политической власти в постиндустриальную эпоху. «Абсолютная власть» становится фикцией, потому что власть может выстраиваться только во взаимно соотнесенных, обоюдно мотивированных процессах коммуникации. Кто хочет получить власть, тот должен открыть себя влиянию» [6]. Развивая данную мысль, Н. Луман утверждает необходимость выбора между кондициональной и целевой программами управления в современном государстве. «Управление можно понимать как систему переработки информации. Оно воспринимает информацию своего окружающего мира на входе, перерабатывает ее и выдает обратно в окружающий мир в форме «решения». Кондициональная программа фиксирует вход в систему, тот род информации со стороны окружающего мира, которая в качестве причины должна вызывать решение; целевая программа упорядочивает выбросы со стороны системы, результат в окружающем мире, который должна вызвать система» [6]. Кондициональное управление чаще свойственно полицейскому государству, как отмечает Н. Луман, целевое – правовому. При целевой программе более широкий круг лиц включен в число принимающих решения, тогда как кондициональная программа подразумевает исполнение готового алгоритма. Для достижения оптимального результата власти необходимо комбинировать эти формы программ в различных ситуациях: выбор между господством причин или результатов системы управления определяется степенью давления со стороны окружающего мира. Примером эффективности сочетания кондициональной и целевой программ управления стала коммуникативная практика представителей российской политической элиты в момент событий, сопутствующих присоединению Крыма к России. Кондициональная программа управления предполагает, что средой задаются внешние условия, на которые последует достаточно определенный конкретный ответ. «16 марта в Крыму состоялся референдум, он прошёл в полном соответствии с демократическими процедурами и международно-правовыми нормами. В голосовании приняло участие более 82% избирателей. Более 96% высказалось за воссоединение с Россией. Цифры предельно убедительные», – так начал свое выступление в Кремле перед депутатами Государственной Думы, членами Совета Федерации, руководителями регионов России и представителями гражданского общества Президент Российской Федерации В. В. Путин [7]. И завершил его следующими словами: «Последние социологические опросы, которые были проведены в России буквально на днях: порядка 95% граждан считают, что Россия должна защищать интересы русских и представителей других национальностей, проживающих в Крыму. 95%. А более 83% полагают, что Россия должна это делать, даже если такая позиция осложнит наши отношения с некоторыми государствами. 86% граждан нашей страны убеждены, что Крым до сих пор является российской территорией, российской землей. А почти, – вот очень важная цифра, она абсолютно коррелируется с тем, что было в Крыму на референдуме, – почти 92% выступают за присоединение Крыма к России. Таким образом, и подавляющее большинство жителей Крыма, и абсолютное большинство граждан Российской Федерации поддерживают воссоединение Республики Крым и города Севастополя с Российской Федерацией. Дело – за политическим решением самой России. А оно может быть основано только на воле народа, потому что только народ является источником любой власти.

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 32

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY Уважаемые члены Совета Федерации! Уважаемые депутаты Государственной Думы! Граждане России, жители Крыма и Севастополя! Сегодня, основываясь на результатах Референдума, который прошел в Крыму, опираясь на волю народа, вношу в Федеральное Собрание и прошу рассмотреть Конституционный закон о принятии в состав России двух новых субъектов Федерации: Республики Крым и города Севастополь, а также ратифицировать подготовленный для подписания Договор о вхождении Республики Крым и города Севастополь в Российскую Федерацию. Не сомневаюсь в вашей поддержке!» Чётко прослеживается кондициональная модель: «если – то», «воздействие извне – реакция системы». Вместе с тем, итоги референдума и результаты соцопросов были не единственными внешними факторами, влияющими на присоединение Крыма. В обращении президента прозвучало, что не только официальный канал обратной связи (референдум) стал решающим в урегулировании ситуации. Выступающий вспомнил историю государственности Крымского полуострова, этническую историю, процесс делимитации российско-украинской границы и договоренности с независимой Украиной после распада СССР, о «политическом и государственном перманентном кризисе, который сотрясает Украину уже более 20 лет».... («За годы самостийности, независимости власть, что называется, их «достала», опостылела просто. Менялись президенты, премьеры, депутаты Рады, но не менялось их отношение к своей стране и к своему народу. Они «доили» Украину, дрались между собой за полномочия, активы и финансовые потоки. При этом властей предержащих мало интересовало, чем и как живут простые люди, в том числе, почему миллионы граждан Украины не видят для себя перспектив на родине и вынуждены уезжать за границу на поденные заработки в другие страны. Хочу отметить, ни в какую-то Силиконовую долину, а именно на поденные заработки. Только в России в прошлом году их работало почти 3 миллиона человек. По некоторым оценкам, объем их заработка в 2013 году в России составил более 20 миллиардов долларов, это порядка 12% ВВП Украины». Президент, со ссылкой и на психологические (эмоциональные), и на логические (экономические) аргументы, даёт понять, что власть России услышала сигнал, поступивший от народа Крыма. Катализатором решения о вхождении Крыма и Севастополя в состав Российской Федерации стали события на майдане, когда «в ход были пущены и террор, и убийства, и погромы. Главными исполнителями переворота стали националисты, неонацисты, русофобы и антисемиты. Именно они во многом определяют и сегодня еще до сих пор жизнь на Украине. Первым делом новые так называемые «власти» внесли скандальный законопроект о пересмотре языковой политики, который прямо ущемлял права национальных меньшинств». Властная коммуникация позволяет направленно воздействовать на изначальную селективность поведения общественных групп: «Разумеется, мы не могли не откликнуться на эту просьбу, не могли оставить Крым и его жителей в беде, иначе это было бы просто предательством». Ведь из Украины и России звучала не только эта «просьба», однако власть как средство коммуникации повышает вероятность желаемых селективных связей. В своей речи В. В. Путин много внимания уделил легитимности решения о присоединении Крыма с точки зрения международного права, вспомнив решение Международного Суда по Косово: «Сами написали, раструбили на весь мир, нагнули всех, а теперь возмущаются. Чему? Ведь действия крымчан четко вписываются в эту, собственно го-

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 33

ПОЛИТИЧЕСКИЕ КОММУНИКАЦИИ И ВЛАСТЬ воря, инструкцию. Почему-то то, что можно албанцам в Косово (а мы относимся к ним с уважением), запрещается русским, украинцам и крымским татарам в Крыму. Опять возникает вопрос – почему?». Цветные революции: «Понятно, что люди в тех странах, где были эти события, устали от тирании, от нищеты, от отсутствия перспектив, но эти чувства просто цинично использовались. Этим странам навязывались стандарты, которые никак не соответствовали ни образу их жизни, ни традициям, ни культуре этих народов. В результате вместо демократии и свободы – хаос, вспышки насилия, череда переворотов. Арабская весна сменилась арабской зимой». Далее последовали обращения к Китаю и Индии, как к странам, поддержавшим идею объединения, и к народам США, стран Европы, Украины, откуда звучали обвинения в интервенции. Столь развернутое выступление главы Российского государства наглядно продемонстрировало ход реализации, наряду с кондициональной, целевой программы управления (согласно терминологии Н. Лумана): в процессе урегулирования система управления оговаривает лишь конечную цель (для президента и народа России – это реализация интересов России), право на выбор остаётся за тем участником политической коммуникации, кто использует «целевую программу», в данном случае – за Президентом Российской Федерации. И чем больше альтернатив выбора предоставляется участниками коммуникации, тем мотивированнее принятие селективных предложений, легитимнее решение властной группы, которая производит селекцию. Таким образом, мы подтвердили тезис о том, что всякий режим власти в современном мире нуждается в коммуникативной инфраструктуре. СМИ, форумы и т.п. являются не украшениями, а необходимыми предпосылками власти. Однако рост возможности власти как символического средства коммуникации пропорционален увеличению вероятности конфликтов. Сущность власти уже не выражается через отношения «властитель – подданный». В такой модели коммуникации «подданный» знает о селективности поведения власти и стремится предложить как можно больше возможностей выбора, которые могут вступать в конфликт друг с другом. Поэтому «властитель» вынужден определять медийные коды и диктовать «повестку дня» с целью минимизировать столкновение и обеспечить баланс системе. Проявление авторитарных интенций мы можем наблюдать в коммуникативных актах демократической политической системы в числе других, но в центре оказывается коммуникация как таковая, субъект-субъектные отношения приходят на смену субъект-объектным. Французский социолог и философ П. Бурдьё ввёл в научный оборот понятия «социальное поле» и «символический капитал». Под полем он понимает пространство, где курсирует коммуникация: «Агенты создают пространство… которое существует лишь посредством агентов, находящихся в нем и деформирующих окружающее их пространство, придавая ему определенную структуру» [8], то есть социальное поле – это система связей между различными позициями, коммуникативными потоками, в нём нет частей и составляющих. Позицию доминирования в поле политики определяет владение не столько материальными ресурсами, сколько символическим капиталом (под символическим капиталом П. Бурдьё понимает социальные ресурсы: социальные контакты, авторитет, связи, имидж, опыт, традиции, позиционные преимущества и т. д., – которые, как любой капитал, можно накапливать, инвестировать, обменивать). Следовательно, дихотомию между доминирующими и доминируемыми в социальном поле создаёт монополия на формирование политических взглядов. А такой монополией не всегда обладают только властные группы. Символический капитал

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 34

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY производится в процессе символической деятельности, которая определяется учёным как проявление духовной активности человека – это не только информационные обмены, но и идеологии, мнения, представления, традиции. Так, о роли России в жизни славянских народов в «Дневнике писателя» Ф. М. Достоевский написал в 1877 году: «России надо серьезно приготовиться к тому, что все эти освобожденные славяне с упоением ринутся в Европу, до потери личности своей заразятся европейскими формами, политическими и социальными, и таким образом должны будут пережить целый и длинный период европеизма прежде, чем постигнуть хоть что-нибудь в своем славянском значении и в своем особом славянском призвании в среде человечества. Между собой эти землицы будут вечно ссориться, вечно друг другу завидовать и друг против друга интриговать. Разумеется, в минуту какой-нибудь серьезной беды они все непременно обратятся к России за помощью. Как ни будут они ненавистничать, сплетничать и клеветать на нас Европе, заигрывая с нею и уверяя ее в любви, но чувствовать-то они всегда будут инстинктивно (конечно, в минуту беды, а не раньше), что Европа естественный враг их единству, была им и всегда останется, а что если они существуют на свете, то, конечно, потому, что стоит огромный магнит – Россия, которая, неодолимо притягивая их всех к себе, тем сдерживает их целость и единство. Будут даже и такие минуты, когда они будут в состоянии почти уже сознательно согласиться, что не будь России, великого восточного центра и великой влекущей силы, то единство их мигом бы развалилось, рассеялось в клочки и даже так, что самая национальность их исчезла бы в европейском океане, как исчезают несколько отдельных капель воды в море. России надолго достанется тоска и забота мирить их, вразумлять их и даже, может быть, обнажать за них меч при случае» [9]. Ввиду происходящего сегодня на Украине, интернет-сообщество широко обсуждает сказанное классиком почти полтора века тому назад. И в комментариях мы можем найти, что статья, якобы, заказная. И автор заказа – российские власти, а именно, В. В. Путин. Как бы комично не выглядели подобные замечания, они подтверждают роль символического капитала в политических коммуникациях, а также то, что коммуникативная природа современной политической власти подразумевает, что нельзя раз и навсегда закрепить деление на доминантных и подчиненных участников коммуникации. В поле политики обладателем символического капитала может стать и вчерашний аутсайдер. Важно, какую позицию займёт обладатель капитала: ведь отличие капитала от богатства, которое можно накопить и хранить, в том, что капитал должен перемещаться и развиваться, пользоваться спросом, только тогда он приносит выгоду. Исходя из того, что поле нельзя разделить на части, а можно лишь выделить диспозиции, П. Бурдьё вводит термин «габитус» – совокупность диспозиций (норм, правил, отношений, интересов, то есть всех символических компетенций, которые должна усвоить личность, закрепляя свою принадлежность к определенному социуму). Габитус не просто формируется в процессе социализации, он порождает в дальнейшем социальную активность: «Он есть то, благодаря чему институция может осуществляться со всей полнотой: достоинство инкорпорации, эксплуатирующей способность тела принимать всерьез перформативную магию социального, есть то, что делает короля, банкира или священника вочеловеченной наследственной монархией, финансовым капитализмом или Церковью» [10]. Соответственно, в коммуникации участвуют не персоны, а структуры, заданные определенным габитусом. В этом смысле слова Ф. М. Достоевского, занявшие лидирующие позиции в чатах патриотически настроенных интернет-групп, вполне могут претен-

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 35

ПОЛИТИЧЕСКИЕ КОММУНИКАЦИИ И ВЛАСТЬ довать на статус габитуса в поле современной российской власти: «Для чего это всё, наконец, и зачем брать России на себя такую заботу? Для чего: для того, чтоб жить высшею жизнью, великою жизнью, светить миру великой, бескорыстной и чистой идеей, воплотить и создать в конце концов великий и мощный организм братского союза племен, создать этот организм не политическим насилием, не мечом, а убеждением, примером, любовью, бескорыстием, светом; вознести наконец всех малых сих до себя и до понятия ими материнского ее призвания – вот цель России, вот и выгоды ее, если хотите. Если нации не будут жить высшими, бескорыстными идеями и высшими целями служения человечеству, а только будут служить одним своим «интересам», то погибнут эти нации несомненно, окоченеют, обессилеют и умрут. А выше целей нет, как те, которые поставит перед собой Россия, служа славянам бескорыстно и не требуя от них благодарности, служа их нравственному (а не политическому лишь) воссоединению, в великое целое. Тогда только скажет всеславянство свое новое целительное слово человечеству... Выше таких целей не бывает никаких на свете» [9; С. 357]. В контексте обозначенных тезисов относительно коммуникативной природы политической власти отметим, что в современном постиндустриальном обществе, однозначно, есть обоюдная заинтересованность как властной элиты, так и социальных групп в развитии политических коммуникаций. Однако сказать, кто выигрывает больше от степени зрелости коммуникативной составляющей в политике – власть или общество – затруднительно. С одной стороны, усиление роли коммуникаций и дискуссий в государственном управлении может лишить власть «монополии на производство и распространение политических представлений и мнений» (П. Бурдьё), с другой стороны, представители власти отдают себе отчет в том, что ограничение свободы коммуникаций может привести к неконтролируемому сопротивлению и реализации контр-власти. Однако рост толерантности и плюрализма мнений не всегда ведет к выработке согласованной позиции, чаще это оборачивается повышенной конфликтностью в обществе и усилением манипуляций общественным мнением. Авторитарный же стиль правления привлекателен способностью в определенные моменты консолидировать и мобилизовать общество для быстрого достижения поставленных целей. Анализ современной коммуникативной практики органов государственной власти показывает, что в существующих политических коммуникациях лидирующее положение, безусловно, принадлежит власти, целенаправленно выстраивающей с обществом субъект-объектные отношения. Список литературы 1. Литературная энциклопедия терминов и понятий. / Российская академия наук, ИНИОН; гл. ред. и сост. А. Н. Николюкин. М., 2001. 2. Алтунян А. Г. Анализ политических текстов. / Учебное пособие. М., 2006. 384 с. 3. Лотман Ю. М. Текст в тексте // Лотман Ю. М. Избранные статьи. Т. 1. Таллин, 1992. 4. Луман Н. Власть. / Пер. с нем. Антоновского А. М., 2001. 249 с. 5. Эффективная коммуникация: история, теория, практика: Словарь-справочник. / Отв. редактор М. И. Панов; сост. М. И. Панов, Л. Е. Тумина. М., 2005. 960 с. 6. Луман Н. От полицейского государства к правовому государству. // Антология мировой политической мысли. В 5 т. Т.II. Зарубежная политическая мысль. XX в. М., 1997. 830 с. С. 738 - 747. 7. Интернет ресурс: http://www.kremlin.ru/transcripts/20603 8. Бурдьё П. Социальное пространство: поля и практики. СПб, 2005. 9.Достоевский Ф.М. Дневник писателя. // Достоевский Ф.М. Собрание сочинений в 15 томах. Т. 14. СПб, 1995. 10. Бурдьё П. Практический смысл. М., 2001. С. 114.

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 36

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY

ON COMMUNICATIVE NATURE OF POLITICAL POWER Author: AVDONINA G.G. AVDONINA Galina Gennadievna, Candidate of Pedagogical Sciences, Associate Professor of Department of Social and Political Sciences, Moscow Pedagogical State University, Assistant to the Deputy of the State Duma of the Federal Assembly, Russian Federation. Address: 1, Okhotny ryad str., Moscow, Russia. Tel.: 8-903-579-29-27, 8(495) 692-45-49. E-mail: avdonina@list.ru Abstract. Postindustrial culture is characterized by a phenomenon when communication is impetuously turning into strong political resource. As a consequence, the coercive conceptions of power, typical for the 19th century, have been replaced by communicative conceptions. Power is no longer interpreted just as the apparatus of coercion, it is considered as a result of communication and even as communication directly. The article describes the object field of political linguistics and political communication science. By the examples of political texts the author shows the specific features of power intensions and indication of political reality in communicative practice of politicians, representing political authorities. The process of realization of power as political text in discourse is considered, as well as how discourse can reproduce and legitimate the power. The role of “symbolic capital” in political communications is estimated: communicative nature of contemporary political power means that participants of communication cannot be irreversibly divided into dominant and dependent. The communicative conceptions of power prove that in communication model authorities do not always act as the subject of communication while society is not always the object of communication. To achieve the consensus subject-subject relations should be established. However, modern communicative practice keeps on demonstrating the monopoly of state in forming the political agenda. By analyzing power intensions of Russian political elite representatives the author defines the tendencies in development of modern political communications and responds to the issue concerning the necessary role of communications and discussions in public management. Keywords: communications, power, discourse, subject and object of communication, power intensions, political elite, public management.

References 1. Literaturnaya entciklopediya terminov I poniyatii. / Ros. Akadem. Nauk, INION; gl.red.i sost. A.N. Nikolyukin. M., 2001 [Literary encyclopedia of terms and concepts (edited by A.N. Nikolyukin). M., 2001]. 2. Altunyan, A.G. Analiz politicheskich tekstov. / Uchebnoe posobie. M., 2006. 384 s. [Altunyan, A.G. (2006). Analysis of Political Texts. (Textbook). M.]. 3. Lotman, U. M. Tekst v tekste. // Lotman U. M. Izbrannie stati. T. 1. Tallin, 1992. [Lotman Yu.M. (1992).Text within the Text. // Selected articles. Vol. 1. Tallinn, 1992]. 4. Luman, N. Vlast. / Per. S nem. Antonovskogo A. M., 2001. 249 s. [Luman N. (2001). The Power. M., 2001]. 5. Effectivnaya kommunikacia: istoria, teoria, praktika: Slovar-spravochnik. / Otv. Redaktor M. I. Panov; sost. M. I. Panov, L. E. Tumina. M., 2005. 960 str. [Dictionary-reference book: Effective Communication: History, Theory, Practice (edited by M.I. Panov). M., 2005]. 6. Luman, N. Ot policeiskogo gosydarstva k pravovomy gosydarstvu. // Antologia mirovoy politicheskoy misli. V 5 t. T. II. Zarubejnaya politicheskaya misl. XX v. M., 1997. [Luman, N. From Police State to Constitutional State//Anthology of the World Political Thought in 5 volumes. Vol. II. Foreign Political Thought in the 20th Century. M., 1997]. 7. Available: http://www.kremlin.ru/transcripts/20603 8. Bourdieu, P. Socialnoe prostranstvo: polya I praktiki. Spb., 2005 [Bourdieu P. (2005). Social Area: Fields and Practices. M., 2005]. 9. Dostoevskiy, F. M. Dnevnik pisatelya. // Dostoevskiy, F. M. Sobranie sochinenii v 15 tomach. T. 14. Spb., 1995. [Dostoyevsky, F.M. (1995). The Writer’s Diary. //Collected works of Dostoyevsky, F.M. in 15 volumes. Vol. 14. SPb., 1995]. 10. Bourdieu, P. Prakticheskiy smysl. M., 2001. S. 114. [Bourdieu P. (2001). Practical sense. M., 2001].

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 37

ПОЛИТИЧЕСКИЕ КОММУНИКАЦИИ И ВЛАСТЬ

КУЛЬТУРА ПОЛИТИЧЕСКОГО ДИАЛОГА ГОСУДАРСТВА И ОБЩЕСТВА Автор: КОМАРОВА Л.В. КОМАРОВА Людмила Васильевна – кандидат исторических наук, доцент кафедры общественных связей и медиаполитики Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС). Адрес: 119571, Россия, г. Москва, проспект Вернадского, 84. Тел.: +7(499) 956-07-01. E-mail: komludmila@mail.ru. Аннотация: статья посвящена исследованию сущностных характеристик политического диалога и его роли в социальной коммуникации и развитии демократического общества. Автор, исследуя проблему политического диалога отмечает, что именно диалог, как наиболее эффективная форма взаимодействия государства и общества, способствует решению общенациональных проблем и противоречий, достижению согласия и понимания. Автор анализирует особенности политического диалога в современных условиях и выделяет факторы, которые затрудняют проведение политического диалога, делают его недостаточно эффективным, вскрывает причины деструктивного диалога. Акцентируется внимание на вопросах развития культуры диалога, как основополагающего принципа взаимодействия государства и общества. Взаимодействие государства и общества, построенное на основе культуры диалога, создает условия для развития сильного и процветающего государства. Демократические тенденции во взаимодействии государства и гражданского общества требуют новых технологий диалогического общения. Ключевые слова: политический диалог, культура, коммуникация, гражданское общество, государство, нравственная основа диалога, политическая риторика.

Современная жизнь России изобилует ситуациями, характеризующимися столкновениями ценностей, целей и интересов различных политических, социальных и культурных групп и слоев. Это отражает всю сложность складывающейся социально-политической обстановки в стране. В условиях крайней полярности и иерархии социальных и политических проблем, необходимости сложных политических решений, требующих учета и согласования порой противоречивых, «наэлектризованных» взглядов и воззрений особое и весьма важное значение имеет поиск «цивилизованных», адекватно воспринимаемых обществом путей достижения согласия и мира. Диалог, особенно политический диалог, становится конструктивным средством цивилизованного разрешения возникающих противоречий в политической жизни современного общества. Современный этап политического развития не мыслим без конструктивного диалога, который обеспечивается высоким уровнем интеллекта заинтересованных сторон, так как способствует публичному выражению взглядов, мнений, оценок, стилей политического мышления субъектов, достижению их согласия, вырабатывая программу и механизм политической деятельности [1]. Именно в политическом общении, политическом диалоге общество желает видеть выражение своих интересов, интересов каждого и всех, в «русле» интересов государства и общества. Как всегда проблема, вроде

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 38

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY – бы ясна. Но как ее решить? Вот тут–то и возникает вопрос, а обладаем ли мы, все вместе, и власть и общество, необходимой культурой диалога, необходимыми технологиями политического общения? Как показывает анализ литературы, относящейся к проблемам политического диалога, при всей очевидной важности ее, найти ответ о достаточно адекватных технологиях этого диалога все-таки непросто. В последние два-три десятилетия в науке наметился своеобразный «диалогический поворот», о котором заговорили не только философы и культурологи, но также социологи и политологи, и даже представители естественных наук. В политологии эти тенденции нашли отражение в различных моделях демократии, акцентирующих ее коммуникативный (дискурсивный, информационный и т.п.) аспект. Объектом специального исследования становится феномен политического диалога. Исследование диалога имеет давнюю историю: Сократ и Платон определили его статус для утверждения истины; философский диалог, как принято считать, начинается с Л. Фейербаха, а его методология – с трудов М. Бубера. В работах по герменевтике Х.-Г. Гадамера, феноменологии Э. Гуссерля представлена природа и структура диалога в целом» [1]. В научной литературе проблемы теории и практики диалога, диалоговых коммуникаций становились предметом анализа, научной разработки Л.П. Якубинского, Г. Буша, М.М. Бахтина, Б.Ф. Ломова, В.С. Библера, М.С. Кагана, А.Ф. Лосева, В.М.Межуева, Ф.И. Шаркова, О.Н.Астафьевой и др. Нужна и специальная теория политического диалога, которая могла бы критически проанализировать и синтезировать уже имеющиеся концепты и теории, отражающие диалогические взаимодействия в политической практике современного общества. Однако такой теории пока что нет даже в первом приближении. Поэтому особенно актуальной представляется теоретико-методологическая «рекогносцировка» в этой области исследований: осмысление его парадигмальных основ, разработка адекватной методологической модели, уточнение и развитие релевантных концептов [1]. Впервые проблема политического диалога, как уже отмечалось, получила свое развитие в древней Греции. Именно к этому периоду относится возникновение самих понятий диалога, нравственная составляющая культуры общения, возникает жанровая дифференциация видов общения. Нормы, правила, принципы, культура диалога, сформулированные во времена античной демократии, значимы и для формирования современной культуры демократии, культуры общения. В то же время, анализ современной литературы, материалов, отражающих политические дискуссии и диалоги, показывают весьма большую актуальность и потребность государственных деятелей, политических лидеров, партий, движений, государственных служащих в достаточно простых технологиях политического диалога. При этом речь идет не о победе одного из политиков над другим. Речь идет о выработке технологий, которые не «озлобляют» стороны, не толкают их на уровень «победы ради победы». Общий, государственный интерес, положительное решение общенациональных проблем и противоречий – вот критерий настоящих, необходимых России технологий политического диалога. Серьезной проблемой культуры политического диалога является такой аспект, как нравственная сторона этого диалога. Нравственная культура диалога отражает духовно-нравственный потенциал представителей власти, политических лидеров, их нацеленность на интересы личности, общества и государства. Поэтому выработка

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 39

ПОЛИТИЧЕСКИЕ КОММУНИКАЦИИ И ВЛАСТЬ непротиворечивых подходов к определению нравственных принципов политического общения и политического диалога может представлять интерес не только для ученых, но и для политиков, всех, кто решает вопросы согласования интересов различных конфликтующих сторон во имя общего блага и согласия. «Диалог не означает любую полемику и спор, а способ общения, позволяющий увидеть в противоположном мнении определенную истину, пусть не исчерпывающую ее целиком, но, тем не менее, составляющую ее важную часть. Диалог – не отрицание друг друга в процессе общения, а взаимопонимание, что требует от каждой из сторон определенных уступок, компромиссов и самоограничений» [2]. «Диалог в сфере политических отношений является разумной альтернативой насилию, войне, терроризму, революциям, восстаниям, бунтам и другим проявлениям политического экстремизма, радикализма, нетолерантности и нетерпимости. При этом под диалогом в политике понимается не разговор двух и более лиц по политической проблематике, а определенная конфигурация взаимодействия, переговорный процесс и партнерство, строящиеся на принципах дискурсивного равноправия между субъектами политической коммуникации, стремящимися к взаимопониманию и достижению взаимовыгодного результата, учитывающего широкий спектр существующих мнений и интересов» [3]. Понятие политического диалога охватывает своим содержанием следующие аспекты. Во-первых, диалог, в том числе политический, подразумевает наличие, как минимум двух сторон. В нашем случае – это государство – в лице его органов, субъектов государственной и политической власти, с другой стороны – это общество. Общество представляет собой достаточно сложное социальное образование, которое призвано обеспечивать интересы граждан в тех сферах, в которых государство по той или иной причине этого не делает. Особенно это актуально в современных условиях. Почему? Государство находится на этапе трансформации, реформирования, воссоздания своих эффективных механизмов, призванных гармонизировать интересы личности, общества, государства. Это достаточно протяженный и, надо сказать, болезненный для общества и самого государства процесс. Но он неизбежен. Поэтому диалог, тем более политический, то есть затрагивающий вопросы власти, государственного и общественного устройства, взаимодействия многочисленных общественных образований и государственных органов особенно актуален в современных условиях. В период тоталитаризма государство властно говорит – общество покорно слушает. Политический диалог должен основываться на принципах признания равенства и взаимного уважения участвующих в политическом диалоге сторон. Сегодня общество имеет свой голос, но пока не достаточно весомый, авторитетный и значимый для страны. Это связано с только что зарождающимся институтом гражданского общества в России, и с историей российского государства, которое на протяжении многих столетий подавляло это общество. «Отсюда – наследие глубинной психологии народа, выраженное в особенностях менталитета и национального характера, … исторически сложившийся архетип русской личности, в котором доминируют «надличностные инстанции» (судьба, Бог, Царь и т.д.) и осознанное или подсознательное ощущение социальной слабости личности, патерналистская и уравнительная психология, постоянный «страх перед переменами» [4]. Поэтому, одна из приоритетных задач государства заключается во всестороннем содействии развитию гражданского общества и его культуры. Реальное же участие гражданского общества в деятельности властных

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 40

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY структур возможно только при наличии диалога, как продуктивного средства такого взаимодействия. Каковы особенности политического диалога в современных условиях? Вопервых. Современный период характерен тем, что деятельность многих государственных органов неэффективна (нерешенность многих вопросов социально-коммунальной сферы, здравоохранения, образования и т.д.). Государство, как сложнейшая политическая система, как определенная совокупность людей (по П.Сорокину) нуждается в очищении, освобождении от криминализации, коррумпирования, бюрократизации, возвращении ему доверия общества и народа. Все эти пороки настолько болезненны для общества, что они затрудняют равноправный диалог с государством, подрывает доверие к нему. В конечном итоге это осложняет политический диалог государства и общества, а порой делает его просто невозможным. Поэтому в числе важнейших проблем для научной разработки политического диалога является проблема отчуждения общества, отдельных его институтов и граждан от государства и его органов. Восстановление доверия общества к государству – ключевая ступень достижения высокого уровня эффективности политического диалога данных субъектов. Проблемы недостаточной эффективности деятельности государства на благо общества и народа порождают процессы сепаратизма, этнонационализма. В таких сложных, неоднозначных условиях политической элите государства приходится осуществлять непростой диалог с обществом. Понятно, что существующий барьер отчужденности, недоверия заведомо затрудняет проведение политического диалога, делает его недостаточно эффективным. Во-вторых. Сегодня российское общество нуждается в консолидации, оздоровлении, формировании своей субъектности как отражения активного участия в социально-политических процессах. Российское общество сегодня еще расколото, «атомизировано», разделено на социальные группы граждан, интересы которых явно не совпадают. С одной стороны, это дает поле для «включения» процессов интеграции, объединения вокруг общенациональной идеи, достаточно четко просматриваемой потребности выхода на новый качественный уровень развития страны. С другой, при том условии, что процессы дезинтеграции не будут преодолены, они могут обостряться, выходить на необратимые траектории, грозить социальными потрясениями и катаклизмами. В России проживает более ста наций и народностей, множество иных культурных групп, придерживающихся различных вероисповеданий, культурных традиций, обычаев. Они вступают в активную коммуникацию друг с другом, что вызывает ряд проблем, причины возникновения которых едва ли можно однозначно определить без научного исследования межнациональных отношений и межкультурной коммуникации [5]. При этом, рассматривая различные варианты развития обстановки в России, нелишне помнить слова И.А. Ильина, которые дают ориентир и надежду на возрождение России. « … Россия есть не случайное нагромождение территорий и племен и не искусственно сложенный «механизм» «областей», но живой, исторически выросший и культурно оправдавшийся организм, не подлежащий произвольному расчленению. Этот организм есть географическое единство, части которого связаны хозяйственным взаимопитанием; этот организм есть духовное, языковое и культурное единство, исторически связавшее русский народ с его национально-младшими братьями – духовным взаимопитанием; он есть государственное и стратегическое единство, дока-

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 41

ПОЛИТИЧЕСКИЕ КОММУНИКАЦИИ И ВЛАСТЬ завшее миру свою волю и способность к самообороне; он есть сущий оплот европейски-азиатского, а потому и вселенского мира и равновесия» [6]. В-третьих. Достаточно сложная международная и внутриполитическая обстановка предполагает осуществление политического диалога в экстремальных ситуациях. Это относится к решению межэтнических, межконфессиональных проблем, проблем безопасности, социальной напряженности и других. Существенна роль политического диалога и в решении сложных современных проблем межкультурной коммуникации, особенно в разрешении межкультурных конфликтов. «Процесс глобализации кардинально изменил условия социальной жизни: общение с представителями других культур многими людьми зачастую воспринимается как источник конфликтов» [7]. «Диалог является тем способом разрешения глобальных проблем, который не только показывает путь отказа от конфронтации, но и подтверждает целесообразность решения вопросов мирного сосуществования разных культур и цивилизаций, представляя собой такую систему ценностей, которая, «изменит ныне действующую стратегию развития» [8]. В таких условиях для повышения эффективности политического диалога необходимо государству и обществу «двигаться» по направлению друг к другу, к взаимопониманию, облегчению возможных эксцессов и проблем, которые в многонациональном государстве и многосложном обществе неизбежны. Какие механизмы видятся на пути этого движения? Первое. Требуется выработка непротиворечивой системы ценностей: общенациональная идея, традиции, культура коммуникаций. Второе. Как показывает анализ, крайне необходима всесторонняя теоретическая проработка проблемы культуры политического диалога. При этом, под культурой политического диалога можно понимать тот высокий уровень корректности, традиций, знаний, который позволяет субъектам диалога, не «теряя своего лица», достигать совместных значимых результатов. Третье. Сегодня речь идет об овладении субъектами политического диалога современными технологиями общения, высокой культурой диалога. Диалог, как известно, предполагает взаимодействие, основанное на убеждении, побуждении, взаимопонимании, правдивости, что должно составлять сущность политической риторики власти. «Диалог – информативное и экзистенциональное взаимодействие между коммуницирующими сторонами, посредством которого происходит понимание» [9]. Тем не менее, политическая риторика власти, начиная с древнего периода российской истории и до сегодняшнего дня, строилась, как правило, не на взаимопонимании, а на манипулятивных технологиях. Популистская риторика превращает народ не в субъект взаимодействия, а в объект одностороннего внушающего воздействия, как противоположную достаточно инертную сторону по отношению к государству. Основой для манипулирования, как правило, является низкий уровень образования, культуры, речевой коммуникации. «Суть манипулятивной стратегии воздействия состоит в том, чтобы с помощью скрытых для осознания специфических приемов и техник психологического и социального влияния обойти или же разрушить субъективные пространственно-временные семантические связи между элементами внутреннего поля значений объекта влияния (или психологическую структуру его Я), и в обход психологических защит внедрить в его сознание новую систему семантических координат, новую систему взглядов, убеждений, ценностей, установок и т.п.» [10]. В мировой истории достаточно примеров спекулятивного воздействия на психику людей

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 42

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY при помощи ложных мифов и стереотипов, воздействия на национальные чувства, которые позволяли достигать состояния массовой истерии. Причем, в манипулятивной риторике всегда больше эмоционального наполнения, нежели предметного содержания. В то же время нельзя огульно все очернять. В истории России сложились определенные национальные культурные, риторические традиции, которые получили свое развитие в гомилетике (не только новых христианских ценностях, но и новых политических идеях), в торжественной, судебной, политической риторике. Сущностные характеристики политического диалога. Политический диалог как явление политической жизни является сложным структурным образованием. Можно по-разному рассматривать его структуру. Системный анализ диалога предполагает – во-первых, определение его понятия, сущности (каким целям служит этот диалог, для чего он нужен) [11]. Важна структура диалога – она определяет не только состав участников диалога, но и связи между ними: информационные, политические, социальные и другие. Важно также учитывать функции политического диалога: решение стратегических, тактических и текущих (оперативных) проблем взаимоотношения государства и общества. Эти проблемы могут быть конкретизированы следующими сферами жизнедеятельности государства и общества: культурная, интеллектуально-информационная, политическая военная, экономическая, социальная, экологическая. И все эти сферы «пронизывает» интеллектуально-информационная составляющая – культурная сфера диалога. В.М. Межуев, рассуждая о сущности культуры, сказал, что самая глубокая «тайна» культуры заключена в человеческом общении. Человек может эффективно взаимодействовать и общаться с другими людьми только тогда, когда он обладает развитой коммуникативной культурой. Совокупностью знаний, норм, ценностей и образов поведения, принятых как в его культуре, так и в культурах его партнеров по общению. Продуктивность диалога государства и общества в немалой степени зависит и от уровня культуры гражданского общества. Взаимодействие государства и общества построенное на основе культуры диалога создает условия для развития сильного и процветающего государства. Особенности политического диалога государства и гражданского общества в современных условиях характеризуются отсутствием постоянного конструктивного, равноправного диалога между государством и обществом. «С одной стороны, государственная власть признает необходимость развития и укрепления гражданского общества и расширения общественного диалога. С другой стороны, эти процессы осуществляются под жестким контролем со стороны самой власти и, вследствие этого, формализуются, обюрокрачиваются, лишаются живого творческого начала со стороны. Гражданское общество в России фактически все более оказывается встроенным в единую вертикаль государственной власти. Соответственно этому, горизонтальные, то есть партнерские, диалоговые связи, разрушаются или симулируются. На смену так и не укоренившегося в политической культуре современной России диалога государства и гражданского общества возвращается характерный для российской социокультурной и политической традиции слегка диалогизированный с помощью современных информационно-коммуникативных технологий монолог власти и общества» [2]. Во взаимоотношениях государства и общества до сих пор не найден верный тон. Отсутствуют навыки убедительной аргументации своих действий, доверительного общения,

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 43

ПОЛИТИЧЕСКИЕ КОММУНИКАЦИИ И ВЛАСТЬ наконец, личностной адаптации представителей власти в конкретной социальной среде. Реальность свидетельствует также о том, что представители власти не всегда охотно идут на диалог с людьми, они зачастую не умеют и боятся разговаривать с людьми; не умеют объяснить суть и цель принимаемых решений, постановлений, убедить в их целесообразности и необходимости, или скорректировать их; не умеют отвечать на вопросы людей. Уход от диалога, равноправного взаимодействия, порождает тотальное отчуждение интересов, безысходность, пессимизм, стихийные процессы самоорганизации граждан, митинги и гражданские революции. Подводя итоги можно отметить следующее. Первое. Политический диалог государства и общества можно определить как значимый для государства и общества процесс коммуникаций по поводу согласования политических интересов государства и общества, целью которого является гармонизация этих интересов для снятия противоречий и конфликтов на пути поступательного развития страны. Второе. Демократические тенденции во взаимодействии государства и гражданского общества требуют разработки новых технологий диалогического общения, пристального внимания политологов, социологов, культурологов, философов, психологов. Третье. В пространстве политических споров, конфликтов, сложных ситуаций, которые присуще любому государству, находящемуся на этапе трансформации, на первое место выступает культура. К сожалению, культура еще не заняла должное место в решении этих сложнейших проблем.

Список литературы 1. Борисенко О.А. Политический диалог как вид диалога культур в условиях глобализации. // Научный электронный архив. Интернет ресурс: http://econf.rae.ru/article/4879 . 2. Межуев В.М. Россия в диалоге с Европой. Теория и практика культуры. Альманах. Вып.5. М., 2007. С.61. 3. Зайцев А.В. Государство и гражданское общество: дефицит диалога // Гуманитарные научные исследования. – Август 2013. - № 8. Электронный ресурс: http://human.snauka.ru/2013/08/3703 . 4. Федоркина А.П. Политическая акмеология. М., 2006. С.32. 5. Шарков Ф.И. Коммуникология: основы теории коммуникации: Учебник / Ф.И.Шарков.-4-е изд. Переработанное. М.,2013. С.203. 6. Ильин И.А. Наши задачи. Историческая судьба и будущее России. П.- М., 1992. С. 225. 7. Рот, Ю. Межкультурная коммуникация. Теория и тренинги: учебно–методическое пособие. М., 2006. С.10. 8. Диалог культур в глобализирующемся мире: мировоззренческие аспекты./ Отв.ред. В.С.Степин, А.А.Гусейнов; Ин-т философии. М., 2005. С.17. 9. История философии: Энциклопедия. Минск, 2002. С.317. 10. Ковалев Г.А. Научные революции и стратегии социального управления (к методологии системного анализа). Психология госслужбы. Очерки по социальной психологии. М., 1997. С.64. 11. Комарова Л.В. Культура политического диалога. Теория и практика культуры: Альманах. Вып.3. / Под общ. Ред. В.К Егорова. М., 2005. С.310-327. 12. Шарков Ф.И. Интерактивные электронные коммуникации (возникновение «четвертой волны»). Учебное пособие. М., 2010.

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 44

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY

CULTURE OF POLITICAL DIALOGUE OF THE STATE AND SOCIETY

Author: KOMAROVA L.V. KOMAROVA Ludmila Vasilievna, Candidate of Historical Sciences, Associate Professor of the Public Relations and Media Policy Department of the Institute of State Service and Administration of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA). Address: 84, Vernadskogo prospect, Moscow, Russia, 119571. Tel.: +7(499) 956-07-01. E-mail: komludmila@mail.ru. Abstract: the article is devoted to the essential characteristics of a political dialogue and its role in social communication and the development of a democratic society. Author researches the problem of political dialogue and notes that the dialogue as the most effective form of cooperation between the State and society contributes to the solution of national problems and contradictions, reaching agreement and understanding. The author analyzes the characteristics of the political dialogue today, highlights the factors which hamper political dialogue, make it ineffective, and reveals the causes of destructive dialogue. It is also important to consider the functions of the political dialogue: the strategic, tactical and current (operational) aspects of concerns relations between the state and society. These problems can be specified by the following spheres of relations of state and society: the cultural, intellectual-informational, political, military, economic, social, and environmental. And all these areas "permeates" intellectual-information component - cultural sphere dialogue. The author focuses on the development of a culture of dialogue, as a fundamental principle of cooperation between the state and society. The interaction of state and society built on the basis of a culture of dialogue creates conditions for the development of a strong and prosperous nation. Democratic trends in collaboration of state and civil society call for new technologies of dialogic communication. Keywords: political dialogue, culture, communication, civil society, the State, moral basis conversation, political rhetoric.

References 1. Borisenko, O.A. Politicheskiy dialog kak vid dialoga kultur v usloviyakh globalizacii. Nauchnyi elektronnyi arkhiv. [Borisenko O.A. (2014). Political dialogue as a kind of dialogue of cultures in globalization. Scientific electronic archive. Available: http://econf.rae.ru/article/4879 ]. 2. Mezhuev, V.M. Rossiya v dialoge s Evropoy.Teoriya i praktika kultury. Almanakh. Vyp. 5. M., 2007. S. 61. [Mezhuev V.M. (2007). Russia in dialogue with Europe. Theory and practice of culture. The Almanac. Issue 5. M., 2007. S. 61]. 3. Zaitsev, A.V. Gosudarstvo i grazhdanskoe obshchestvo: deficit dialoga. Gumanitarnye nauchnye issledovaniya. Avgust 2013. N. 8. Elektronnyi resurs: http://human.snauka.ru/2013/08/3703 [Zaitsev A.V. (2013). The state and civil society: lack of dialogue. // Humanities Research, August 2013 No. 8. Available: http://human.snauka.ru/2013/08/3703 ]. 4. Fedorkina, A.P. Politicheskaya akmeologiya. M., 2006. [Fedorkina A.P. (2006). Political ontology and theory. М., 2006, р. 32]. 5. Sharkov, F.I. Кommunikologiya: osnovy teorii kommunikacii: uchebnik. 3-e izd. [Sharkov F.I. . (2012). Kommunikology: fundamentals of theory of communication: textbook. 3rd ed. М., 2013, р. 203]. 6. Ilyin, I.A. Nashi zadachi. Istoricheskaya sudba i budushchee rossii. SPb., M., 1992. [Ilyin I.A. (1992). Our tasks. The historical destiny and the future of Russia. SPb.- M., 1992, р. 225]. 7. Rot, J. Mezhkulturnaya kommunikatsiya. Teoriya i treningi: uchebno – metodicheskoe posobie. M., 2006. [Rot, J. (2006). Intercultural communication. Theory and training: training manual. М.,2006, p.10].

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 45

ПОЛИТИЧЕСКИЕ КОММУНИКАЦИИ И ВЛАСТЬ 8. Dialog kultur v globaliziruyushchemsya mire: mirovozzrencheskie aspekty. Otv. Red. V.S. Stepin, A. A. Huseynov; Institut philosophii. M., 2005, str. 17. [Intercultural dialogue in a globalizing world: ideological aspects. Red.: V.S. Stepin, V.S. and Huseynov, A.A.; Institute of philosophy. M., 2005, р. 17]. 9. Istoriya filosofii:entsiklopediya. Minsk, 2002. Str. 317. [History of philosophy: the encyclopedia. Minsk, 2002, р. 317]. 10. Kovalev, G.A. Nauchnye revolyutsii i strategii socialnogo upravleniya (k metodologii sistemnogo analiza). Psikhologiya gossluzhby. Ocherki po sotsialnoy psikhologii (Scientific Revolution and the social control strategy (to the methodology of systems analysis). Psychology of the civil service. Essays in social psychology. M., 1997, р. 64. 11. Komarova, L.V. Kultura politicheskogo dialoga. Teoriya i praktika kultury. Almanakh. Vyp. 3. Pod obch. red. V.K. Yegorova. V., M., 2005. Str. 310-327. [Komarova L.V. (2005). Culture of political dialogue. Theory and practice of culture: Almanac. Vol. 3. / Under Gen. Ed. V.K. Yegorova. M., 2005, рр.312-314]. 12. Sharkov, F.I. Interaktivnye elektronnye kommunikatsii (vozniknovenie “chetvertoi volny”). Uchebnoe posobie. M., 2010. (2-e izdanie). [Sharkov, F.I. (2010). Interactive electronic communication (emergence of “forth wave”). M., 2010].

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 46

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY

КОММУНИКОЛОГИЯ: ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 47

КОММУНИКОЛОГИЯ: ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ

ПОЛИТИЧЕСКАЯ КОММУНИКАТИВИСТИКА В РОССИИ: ПРОБЛЕМЫ СТАНОВЛЕНИЯ Автор: ТИМОФЕЕВА Л.Н. ТИМОФЕЕВА Лидия Николаевна – доктор политических наук, профессор кафедры политологии и политического управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ (РАНХиГС), руководитель исследовательского комитета по политической коммуникативистике, вице-президент и председатель Правления Российской ассоциации политической науки (РАПН). Адрес: 119571, Россия, г. Москва, проспект Вернадского, 84. Тел.: 8(985)236-9883. E-mail: timofeeva-lidiya@inbox.ru Аннотация: В статье обосновывается становление и конституирование нового научного направления – политической коммуникативистики. По мнению исследователей, время возникновения политической коммуникативистики маркируется моментом осознания научным сообществом специфики пространства политических отношений, формируемых коммуникационными процессами, и связано оно с изучением их роли в системе властных отношений. Но этот момент определяют по-разному. Кто-то полагает, что все начинается с момента изучения политической пропаганды и агитации в первой мировой войне и роли СМИ в политике и обществе (начало 1900-х), кто-то считает, что с момента конституирования политической науки в России (начало 1990-х). В этом случае время ее появления можно трактовать широко, но определенно ХХ веком. Другое дело, что конституирование политической коммуникативистики как науки идет на наших глазах. А это начало ХХI века. Автор отвечает на вопрос об объекте и предмете новой дисциплины – политической коммуникативистики. Объектом политической коммуникативистики можно считать теорию политической коммуникации. Предметная зона политической коммуникативистики представляется довольно сложной. В российской высшей школе есть ряд преподаваемых дисциплин, которые, по сути, расщепляют ее предмет – политические коммуникации на различные практики: на политическую журналистику, политический маркетинг, политический PR и т.д. Если исходить из деятельностного подхода и коммуникативных практик, то предметом политической коммуникативистики являются различные практики политической коммуникации или деятельность по созданию и обмену политическими смыслами как вербального, так и невербального свойства на различных уровнях общения, а также политические тексты и политическая информация, составляющая ее ткань. Исходя из общего практического политического метадискурса – это будут управленческие политические коммуникации, их тексты и передаваемая ими политическая информация, и далее соответственно – избирательные политические коммуникации, политические PR-коммуникации, политические маркетинговые коммуникации, конфликтные и переговорные политические коммуникации, журналистские политические коммуникации, их политические тексты и политическая информация и т.д. В этом случае автор предлагает разделить политическую коммуникативистику на общую и прикладную. Общая политическая коммуникативистика рассматривает общие закономерности функционирования политической коммуникации как таковой, а прикладная – практические области применения политической коммуникации. Ключевые слова: политические коммуникации, исследование политических коммуникаций, предмет и объект политической коммуникативитики, субдисциплина, политические коммуникации управления, конфликтные политические коммуникации, журналистские политические коммуникации, маркетинговые политические коммуникации

Если бы Маркс жил сегодня, он озаглавил бы свой основной труд не «Капитал», а «Коммуникации» [1]. Так считает руководитель Анненбергской школы коммуникативи-

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 48

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY стики в США Джон Гербнер1. Но коль скоро это не метафора, а серьезный вывод, сделанный в результате глубоких размышлений, то также как и капитал, коммуникации нуждаются во всестороннем исследовании специальной наукой – коммуникативистикой. Коммуникативистика – общее название совокупности научных дисциплин, изучающих социальные коммуникации. Этот термин вошел в обиход российских обществоведов сравнительно недавно – в 90-е годы прошлого века в связи с выходом в свет книг Л.М.Земляновой «Современная американская коммуникативистика» (1995) и «Зарубежная коммуникативистика в преддверии информационного общества. Толковый словарь терминов и концепций» (1999). До этого в 1960-1970-е годы в Советском Союзе речь шла только о коммуникациях, да и то в усеченном виде. Автор уверенно заявлял, что в середине ХХ в. в США формируется новая наука, изучающая системы средств и гуманитарных функций массовых информационных связей, которую по аналогии с журналистикой можно было бы назвать коммуникативистикой. Вместе с тем рождение коммуникативистики в России сопровождается до сих пор спорами о ее предмете и о самом наименовании направления: коммуникативистика или коммуникология. Ф.И. Шарков коммуникативистику относит к научному направлению, развивающемуся в рамках коммуникологии: «Коммуникативистика – научное направление коммуникологии, изучающее зарождение и функционирование информационнокоммуникационных систем, способы их коммуникации с внешней общественной средой, а также теоретические основы и практические аспекты социального взаимодействия в различных сетях коммуникации (включая электронные сетевые сообщества)». [2]. Не вдаваясь в подробный анализ этих споров, присоединимся к весьма обоснованному мнению автора монографии по теории коммуникации И.Э. Клюканова: «Действительно, почему «коммуникативистика», а, скажем, не «коммуникология» (по аналогии с биологией) или «коммуникатика» (по аналогии с математикой)? …следует обратить внимание на содержательную сторону суффикса «-истик-», которая заключается в том, что при его помощи образуются имена существительные женского рода со значением совокупности явлений (выделено - ред.), таких существительных в современном русском языке насчитывается несколько десятков (от «афористики» до «юмористики» – см. www.gramma.ru). По-видимому, термин «коммуникативистика», действительно, наиболее точный: любое исследование (со)общения как связи входит в совокупность явлений, именуемых коммуникативистикой (Л.Т.). По сути, коммуникативистика изучает процесс и результат «совокупления» («физического», «метафизического», «физического» с «метафизическим»)». Коммуникативистика призывает нас помнить о живой связи всех со всем/и. В последние годы из коммуникативистики выделилось целое направление – политическая коммуникативистика. Современная политическая практика, столь сложная и разнообразная, требует научного осмысления политических коммуникаций, которые многое определяют в современном мире. На наших глазах они творят, конструируют политическую реальность. С одной стороны, заботятся о мире, способствуют объединению граждан и государств, порождают новые идеи и способствуют реализации жизненно важных про1 Анненбергская школа коммуникативистики создана в 1959 году при Пенсильванском университете США. Гербнер стал известен благодаря созданию обобщенной модели коммуникационного процесса, многолетнего исследования телевидения и теории культивации, согласно которой СМИ, и, в первую очередь, телевидение создают символический мир, который зрители склонны принимать за реальный.

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 49

КОММУНИКОЛОГИЯ: ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ ектов и гуманистических инициатив. С другой стороны, они разъединяют народы разных стран и граждан внутри государства, замещают собой реальность, порождая неоправданные надежды, некие виртуальные образы реальности – «симулакрумы» (от лат. «притворяться», означая подделку, вымысел, несоответствие). Под влиянием новых информационно-коммуникационных технологий меняются политические институты (появились медиа-партии, электоральное голосование с глазу на глаз с компьютером), политические отношения (реальные связи замещаются ритуалами, театрализацией), формы политического воздействия на общество и общественное сознание (происходит виртуализация и медиатизация политики), а способы постижения реальности проходят в основном не через практику, а через телевизионное и интернет убеждение. Словом – новые широкомасштабные и динамичные изменения в современном мире: переход от индустриального общества к информационному, очередной этап всемирной информационно-коммуникационной революции (уже совершившей четыре мощных цивилизационных переворота в истории человечества: создание письменности, алфавита, массового книгопечатания и средств массовой информации, электронной коммуникации и полимедиа); глобализация и специализация политических коммуникаций – все это требует глубокого научного осмысления. И сегодня мы ощущаем явное отставание изучения этого феномена от реальных масштабов, которые они занимают в политической практике. С тех пор немало сделано для изучения социологии массовых коммуникаций, средств массовой информации и коммуникации, даже для создания общей теории коммуникации, но не так много – для изучения специфики политических коммуникаций: здесь работа только начинается. Защищено несколько докторских диссертаций [4], кандидатская [5], опубликован ряд монографий, книг и учебных пособий по политическим коммуникациям [6]. В ведущих вузах страны, в частности, в МГУ им. М.В.Ломоносова и СПбГУ, стали читать курсы «Политическая коммуникативистика», «Введение в коммуникативистику». Философский факультет МГУ готовит специалистов с присвоением им квалификации «Политолог» и указанием специализации «Политическая коммуникативистика». Вот что пишет по этому поводу один из авторов и редактор первого учебного пособия «Политические коммуникации» А.И.Соловьев во введении к изданию: «На фоне интенсивных исследований информационно-коммуникационных процессов все рельефнее видятся очертания политической коммуникативистики – науки, изучающей природу и строение информационно-политической сферы общественной жизни, характерные для нее механизмы и тенденции развития публичных и непубличных контактов, формы эволюции общения правящих кругов и гражданского общества. Как показывает опыт, эта субдисциплина развивается тем успешнее, чем более заметную роль играют политические коммуникации в репродукции механизмов государственного управления и социализации индивида, выстраивании новой системы представительства интересов граждан и, в конечном счете – в становлении информационного общества и соответствующих структур властного регулирования в публичной сфере” [2]. И все-таки коллектив авторов не решился назвать свою книгу «Политической коммуникативистикой» (хотя в тексте использует этот термин), присвоив политической коммуникативистике статус «особой научной субдицисплины». И на это у него были основания. Приставка «суб» от латинского «sub» означает «под» и указывает на ее подчиненный характер – неосновной, неглавный, меньший. Но если подчиненный, то по отношению к чему, и, если меньший, то, что именно является большим относительно этой субдисциплины? Какая именно наука?

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 50

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY Кто-то может сказать: но существуют же различные теории коммуникаций, неужели ни одна из них не годится для этих целей? Действительно по данным исследователей из США, где с 1930-х годов в университетах читаются курсы по коммуникации, насчитывается около 250 различных теорий [7] и 126 определений коммуникации [7]. И, тем не менее, ответ будет отрицательным. Во-первых, эти теории возникли в различных областях знаний: от техники до лингвистики и единой метатеории коммуникаций нет (хотя над этим уже работают специалисты), а во-вторых, теория – это комплекс взглядов и идей, направленных на объяснение какого-либо явления, не исключающий и моменты заблуждения, и это еще не вся наука. Наука, как известно, это форма духовной деятельности людей, направленная на создание знаний о природе, обществе и о самом познании, имеющая непосредственной целью постижение истины и открытие объективных законов на основе обобщения реальных фактов в их взаимосвязи, для того чтобы предвидеть тенденции развития действительности и способствовать ее изменению [8]. При этом в основе ее могут лежать различные теоретические модели, которые вместе с аналитическими понятиями выполняют посредническую роль между исследователем и действительностью, упорядочивают наши наблюдения, позволяют нам анализировать, но проверяются исключительно опытом. Именно опыт становится основой наших предположений о том, что мы обрели знания, которые можно оценить как истинные суждения о действительном мире, существующем независимо от субъективных представлений. Поэтому для конституирования политической коммуникативистики как научного знания должно быть, подчеркнем, как минимум два условия: первое – наличие самого феномена и практики постоянного возобновления политических коммуникаций, и второе – возможность эмпирической проверки знаний о них, претендующих на статус научных. Для этого важны верификация – процесс установления истинности научных утверждений путем наблюдений и экспериментов, и фальсификаций – процесс установления их ложности. А чтобы окончательно провести демаркацию между политической коммуникативистикой как наукой – и не наукой мы должны ответить еще на ряд вопросов. Найдены ли общие, существенные свойства ее предмета, его необходимые характеристики, выраженные в системе абстракции, в форме идеализированных объектов? Каковы законы, на основе которых эта наука осуществляет анализ и прогноз будущего с целью дальнейшего практического освоения действительности? Какова методологическая рефлексия, с помощью которой она изучается? Есть ли коллективный субъект исследования политической коммуникативистики, систематически ведущий научный дискурс по данному предмету, исключающий косность, догматизм и приветствующий критику и самокритику, обладающий соответствующей профессиональной, подготовкой и есть ли у него постоянная печатная (электронная) научная площадка? Кроме того, каждая система знаний требует точности понятий, суждений и умозаключений, с которыми согласны большинство ученых, применяя единый общепонятный язык научного дискурса. Если же этого нет, то можно лишь говорить о допарадигмальной стадии оформления научного знания. Напомню, что парадигмальной стадии соответствует признание всеми научных достижений, которые в течение определенного времени дают модель постановки проблем и их решений научному сообществу [9]. Наука также отличается от теории тем, что она помимо стройного и непротиворечивого объяснения явления должна предложить механизм реализации полученных знаний в человеческой деятельности. Научное знание не обладает исключительной самоцен-

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 51

КОММУНИКОЛОГИЯ: ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ ностью, оно имеет важную практическую ценность. Иными словами, наука это не только стремление к истине, к пониманию того «как есть», к осознанию фактов жизни, но в равной мере, и стремление к ответу на вопрос «почему именно так» все происходит? Эти два вопроса неразрывно связаны друг с другом. «Вопрос «Почему?» – это вопрос теоретический, а значит, вопрос не о факте, а о взаимосвязях между фактами, о механизме происхождения наблюдаемых явлений, а связанные с ним ответы сформулированы в форме гипотез и теорий, которые проясняют провозглашаемое положение вещей, а заодно содержат общую информацию о потенциальной практической ценности», – пишет польский исследователь Я.Пржибыловский [10]. В своем практическом измерении наука должна быть орудием, служащим для рационализации жизни. А чем может помочь гражданам и «государевым людям» политическая коммуникативистика как наука? На мой взгляд, перед ней стоят две задачи. Во-первых, раскрыть для них сущность и механизмы формирования политической коммуникации, показать, как она участвует в конструировании политической реальности, какова ее роль в политических и социально-экономических, духовно-культурных преобразованиях современного мира и что процесс этот объективный и необходимый. Во-вторых, исследовать правовые, этические, политические ограничения в воздействии политических коммуникаций на общественное сознание, часто замещающих, подменяющих собой реальные действия политиков, виртуализирующих их практику, симулирующих ее и образующих опасный разрыв между словами и делами, когда общество не в состоянии проконтролировать правду и обман в политике. Для этого она должна предоставить гражданам, альтернативным политикам проверочные механизмы, тестирующие эти коммуникации на истинность, и показать, как это осуществить на практике, чтобы жизнь людей стала более безопасной. Естественно, что не на все эти вопросы мы сегодня можем найти ответы, но на ряд – можно, чтобы сказать о конструктуировании политической коммуникативистики как науки. По мнению исследователей, время возникновения политической коммуникативистики маркируется моментом осознания научным сообществом специфики пространства политических отношений, формируемых коммуникационными процессами, и связано оно с изучением их роли в системе властных отношений [10]. Но вот этот самый момент определяется по-разному. Кто-то полагает, что с момента изучения политической пропаганды и агитации и роли СМИ в политике и обществе (начало 1900-х), кто-то считает, что с момента конституирования политической науки как таковой (начало 1990-х). В этом случае время ее появления можно трактовать широко, но определенно ХХ веком. Другое дело, что конституирование политической коммуникативистики как науки идет сложно, но идет на наших глазах. Для начала необходимо ответить на вопрос об объекте и предмете политической коммуникативистики, которая даже по названию включает в себя две области знаний. Вероятно, что ведущей, структурообразующей наукой будет та, которая отражает высшие уровни развития объекта исследования, его наиболее сущностные характеристики. Предположим, что объектом политической коммуникативистики является генеральная для данной науки область знания. Если это будет политология, то возникнет политология коммуникаций, а если коммуникативистика или коммуникология, то это основа для создания коммуникологии политики. Но, на мой взгляд, это уводит нас в сторону от предмета нашего интереса – политических коммуникаций. Дело в том, что в первом случае предметом исследования будет политика в области информационно-коммуникативной сферы,

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 52

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY а во втором – информационно-коммуникационная составляющая политики. По первому пути пошел авторский коллектив книги «Журналистика в мире политике» под ред. С.Г. Корконосенко [11], обосновывая появление новой дисциплины «Политология журналистики», а по второму – В.Д. Попов, автор книг по информациологии [12] и др. Нас же интересуют собственно политические коммуникации, которые и являются предметом политической коммуникативистики. И здесь стоит подробнее остановиться на содержании понятия. Политические коммуникации представляют собой довольно сложное явление. Отчасти об этом можно судить на основании ряда определений, данных российскими политологами. «Политические коммуникации – это смысловой аспект взаимодействия субъектов политики путем обмена информацией в процессе борьбы за власть или ее осуществление. Они связаны с целенаправленной передачей и избирательным приемом информации, без которой невозможно движение политического процесса» [13]. «Политическая коммуникация выступает как специфический вид политических отношений, посредством которого доминирующие в политике субъекты регулируют производство и распространение общественно-политических идей своего времени” [14]. «…Данный феномен представляет собой форму существования политики и одновременно способ организации контактных связей акторов, формирующийся на основе целенаправленного обмена между ними информацией, предназначенной для исполнения ими своих функций в пространстве публичной власти, а также осуществления сопутствующих действий на всех уровнях политической системы» [15]. Из этих определений становится ясно, что политические коммуникации являются одновременно формой, способом и содержательной атрибуцией политики, политических отношений в обществе. И коль скоро это так, то не использовать ли нам сразу обе научные дисциплины: политологию и коммуникативистику для создания целостной научной базы? Но тогда не исключена конкуренция между двумя областями знаний, которая способна скорее привести к поглощению одной науки другой, нежели к рождению смежной, оригинальной дисциплины. Очевидно, что лучше всего объект анализа поместить в зону пересечения их интересов. Но в этом случае объектом политической коммуникативистики может стать сама политическая коммуникативистика. Но допустить, чтобы политическая коммуникативистика объясняла себя через себя же, нельзя. Казалось бы, мы попали в тупик. Но давайте посмотрим, как в университетах Запада преподается политическая наука. Там сосуществуют два академических предмета, составляющие политическую теорию: политическая философия (нормативная политическая теория) и политическая наука (эмпирическая политическая теория, близкая к тому, что в России получило название «политология»). Каждая из этих дисциплин обладает самостоятельным полем исследования, в то же время они самым тесным образом связаны друг с другом [9]. Если пойти по такому пути, то «высшим этажом» для политической коммуникативистики должна стать теория политических коммуникаций. Должна, но ее пока нет. Отсюда, как замечают российские исследователи, политические коммуникации воспринимаются нередко как простая экспликация социальных информационных обменов в сфере власти [15]. Но ведь у политической коммуникации помимо общего с социальной коммуникацией есть и специфика. Эта специфика связана с политической сущностью коммуникации и политической сферой, в которой она протекает и которая достаточно подвижна. Впрочем, коммуникации тоже постоянно трансформируются. Как справедливо замечает А.И.Соловьев, сложность состоит и в том, что коммуникации, к

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 53

КОММУНИКОЛОГИЯ: ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ примеру, начинают формироваться как политические, а потом оказываются экономическими, правовыми и т.д., и наоборот. Вот этот момент «смерти» или «рождения» политики в коммуникации необходимо уметь уловить [15]. А если попытаться сконструировать теорию политических коммуникаций, вычленив «строительный материал» для нее из теории политики и теорий коммуникаций? Имеем ли мы на это право? Думаю, что имеем, по аналогии с политической наукой. Дело в том, что природа самой политологии (название, сложившееся в России) или политических наук на Западе, как и коммуникативистики, носит ярко выраженный междисциплинарный и интегративный характер. Политологию нередко рассматривают как суммативную науку, точнее, множество наук, объединенных между собой лишь общим объектом изучения (отсюда термин «политические науки», а не «политическая наука»). Большинство российских ученых на этом основании полагают, что политическая наука едина, хотя и со значительной долей условности. А.А.Дегтярев в книге «Политическая наука в России: интеллектуальный поиск и реальность» [16] предложил в центр схемы поместить политическую теорию или политологию в узком смысле, а вокруг расположить другие дисциплины с указанием «частных» политических наук, вычленявшихся из них для исследования только одного предмета – политики (см. схему 1). Другой российский политолог В.С.Комаровский, который также использовал эту схему для объяснения места политологии в системе других социальных наук, дал такое пояснение: «Особый статус политической теории обусловлен тем, что она изучает политику не в общем ряду других объектов (как философия, социология, история и т.д.), а как единственный и основной объект, причем во всей целостности ее качеств и определений, как целостную систему с имманентно присущими закономерностями взаимоотношений между управляемыми и управляющими по поводу власти и влияния»[17]. Объект наук – политическая сфера общества Схема 1. Соотношение предметных полей общей теории политики и частных политологических субдисциплин в изучении различных аспектов объекта наук (политической сферы)

Примечания к схеме 1 – философия и 1.1 - философия политики; 2 – социология и 2.1 – социология политики; 3. – психология и 3.1 – психология политики; 4 – история и 4.1 – политическая история; 5. – антропология и 5.1 – политическая антропология; 6 – культурология и 6.1 – политическая культурология; 7 – экономическая наука и 7.1 – политэкономия; 8 – юридическая наука и 8.1 – теория политикоправовых норм и институтов; 9 – общая теория политики (политология в узком смысле); 10 – политическая наука (политология в широком смысле).

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 54

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY Предложенная схема хороша, но в ней нет одной важной «спицы» – коммуникативистики и собственно – политической коммуникативистики. И не случайно. Сегодня перед российскими исследователями стоит задача создания единой науки – единой метатеории коммуникаций и коммуникативистики (коммуникологии). Исследователи полагают, что теория коммуникаций и коммуникативистика не совпадающие категории, и мы об этом уже говорили выше. Авторы одного из весьма содержательных учебников, выпущенного под грифом Министерства образования («Основы теории коммуникации» под ред. проф. М.А.Василика) признаются: «Теория коммуникации – сравнительно молодая область научного знания, которая стала обретать статус самостоятельной академической дисциплины в нашей стране лишь в последнее десятилетие… Однако у исследователей пока еще нет единства относительно научного статуса теории коммуникации, ее объекта и предмета, ее принадлежности к тому или иному «научному ведомству», а также ее места в системе современного социогуманитарного знания вузовского образования» [14]. На ярко выраженный междисциплинарный характер формирующейся коммуникативистики обратили внимание уже давно. Еще в 1972 г. Р.Бадд и Б.Рубен в книге «Исследование социальных коммуникаций» представили антологию теорий коммуникаций, включающую 24 дисциплины в алфавитном порядке – от антропологии до зоологии. Затем в 1982 г. С. Литлджон дал еще более обширный обзор эпистемологических традиций, питающих теорию коммуникации, включив туда далекие друг от друга области, такие как математика, техника, литература и т.д. В целом, при некоторой разнице подходов в различных источниках упоминаются: технические дисциплины, которые изучают способы хранения, обработки и передачи информации в процессе коммуникации, создание специальных кодов, помогающих это сделать; кибернетика, изучающая законы эффективного управления информацией в искусственно созданных системах и организационных структурах; философия, изучающая универсальные законы взаимодействия субъектов; логика, постигающая формы мышления и пути достижения истины, способы ведения диалога и спора; риторика, предлагающая знания в области эффективной речевой коммуникации и навыков публичной коммуникации; герменевтика, в фокусе внимания которой – проблемы понимания (толкования текстов), постижение их неочевидных глубинных смыслов; семиотика, изучающая свойства знаков и знаковых систем, функционирующих в социуме; лингвистика, которая занята изучением вербальной коммуникации, законов употребления слов, норм устной и письменной речи; психология, чье внимание приковано к исследованию индивидуальных и групповых психофизиологических особенностей общения, к факторам, способствующим передаче и восприятию информации, а также затрудняющих процесс межличностной и массовой коммуникации; социология, исследующая механизмы взаимодействия социальных субъектов, символические интеракции, социальную обусловленность норм, стереотипов общения и поведения, формирование общественного мнения; этнография, изучающая бытовые и культурные особенности коммуникации в этнических ареалах, язык и символику, традиции, выработанные определенным этносом в качестве способа собственной идентичности; этика, исследующая нормы общения. Объясняя интегративную природу коммуникативистики инициаторы выпуска первой «Международной энциклопедии коммуникаций», вышедшей в 1989 г. и подводящей

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 55

КОММУНИКОЛОГИЯ: ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ своебразный итог более чем 50-летней истории научных исследований, практики и преподавания социальных коммуникаций в США2, Э.Барноу, Дж.Гербнер, У.Шрам подчеркнули тот факт, что корни некоторых кардинальных проблем современной коммуникационной революции и изучающей ее науки, уходят вглубь веков, ибо информативно-системные связи – неотъемлемый атрибут общественной сути человечества (выделено ред.), и без них нельзя было бы ни создавать, ни сохранять для будущих поколений социально-культурные ценности и традиции. И как бы ни менялись формы и средства, функции и потенции таких связей – от наскальных рисунков, ритуальных танцев и барабанных языков первобытных времен до компьютерного дизайна, видеодисков и телефаксов, информационные обмены всегда были и будут необходимы для совершенствования общественной природы человека, его духовного мира и творческих сил. В предисловии к энциклопедии один из ее авторов Э.Барноу подчеркивает эту мысль: «Центральное положение коммуникаций в истории человечества убедительно объясняет, почему такие различные отрасли познания как антропология, искусство, образование, этнология, история, журналистика, право, лингвистика, философия, политология, психология и социология, – все тяготеют к изучению коммуникационных процессов и сотрудничают в создании новой дисциплины» [18]. Но как при таком разнообразии дисциплин, которые можно отнести частично к общественным наукам, частично к коммуникативным, подобраться к решению нашей задачи, сконструировать теорию политических коммуникаций? Мне представляется возможным такой путь: нужно начать с создания метатеории коммуникаций, затем – коммуникативистики (коммуникологии), а уже на ее основании и на основании политологии, которая, с известными оговорками, состоялась, можно строить теорию политических коммуникаций, а затем и собственно политическую коммуникативистику. Р. Крейгу – профессору факультета коммуникации в Колорадском университете США, занимавшему в 2003-2004 гг. пост президента Международной коммуникативной ассоциации, принадлежит идея конструирования единой общей теории коммуникации, имеющей статус особой области знания. Он исходит из того, что все коммуникативные подходы, сложившиеся в разных науках, релевантны реальным явлениям жизненного мира: каждый из них представляет ту или иную сторону многомерного феномена коммуникации. В этом плане теория коммуникации должна являться согласованной областью метадискурсивной практики (это – область дискурса о дискурсе, имеющая значение для коммуникативной практики). Каждая из многочисленных традиций изучения коммуникаций имеет собственные способы концептуализации и обсуждения коммуникативных проблем и практик, каждая апеллирует к одним положениям и оспаривает другие. Только в ходе диалога между ними, когда они одновременно дополняют и опровергают друг друга, может родиться теоретический метадискурс, который более или менее совпадает с практическим метадискурсом, используемым в обществе. В связи с этим ученый понимает 2 Первый в мире исследовательский центр по изучению коммуникаций был организован Фондом Рокфеллера в 1939 г. До этого в большей степени исследовали политическую пропаганду и агитацию, связи с общественностью, деятельность СМИ и т.д. В 1955 г. создается международный журнал коммуникативистов под названием «Газетт» для сравнительного изучения информационных средств связи в различных странах, преобразованный через пятьдесят лет в 2005 г. в Международный коммуникационный вестник.

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 56

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY возможную теорию коммуникации, как области знания не как единую теорию, сконструированную по образцу классического идеала научности, но как диалогическидиалектическую дисциплинарную матрицу – систему допущений, понимаемых всеми сходным образом, но при этом постоянно оспариваемых [19]. Приступая к конструированию своей дисциплинарной матрицы, Крейг выделяет внутри нее семь основных направлений, но при этом он использует принципиально иной способ классификации: не по дисциплинарному происхождению (например, психологический, социологический и др. подходы), не по уровню организации коммуникации (например, теории межличностной, организационной, массовой коммуникации и т.д.), не по способу объяснения (например, когнитивный, системный подходы), но в соответствии с коммуникативными практиками. Итак он предлагает семь дисциплинарных подходов к теории коммуникации: риторический (rhetorical), который рассматривает коммуникацию как практическое искусство дискурса; семиотический (semiotic), в котором коммуникация исследуется как система знаков; феноменологический (phenomenological), который изучает способы организации общения между людьми, диалог; кибернетический (cybernetic), для которого коммуникация – это процесс обработки и передачи информации; социопсихологический (sociopsychological), – где коммуникация есть способ воздействия на поведение человека, групп людей; общества в целом, опираясь на знание психологии; социокультурный (sociocultural) – согласно которому коммуникация рассматривает создание или воссоздание общественного порядка, взаимодействие людей в социуме; критический (critical), когда предметом исследования является отражение дискурса [20]. Каждая традиция сопоставляется с типичным для нее определением коммуникации и коммуникативных проблем, а также с метадискурсивной терминологией, с общепринятыми представлениями и способами их опровержения. Далее находятся единые координаты для взаимного обсуждения и критики одних традиций другими, когда оцениваются иные коммуникативные практики. «Чтобы лучше понять суть подхода Крейга, – пишет В.В.Василькова, – надо представить теорию коммуникации как интерактивный гипертекст, позволяющий рассматривать предмет в мириадах направлений с помощью гиперссылок внутри и на пересечении различных уровней с переходом к смешанным традициям и альтернативным систематизациям, родственным дисциплинам и мультимедийным записям коммуникативных практик, связывающих теорию с практическим метадискурсом» [19]. Но можно пойти и другим путем. Из всего многообразия научных практик и традиций, занимающихся исследованием коммуникаций, на которые указывает Крейг, мы в состоянии выбрать те, которые формируют или уже сформировали свои субдисцплины по изучению именно политических коммуникаций. На основе этого отбора с дополнениями и корректировкой можно выстроить более определенную схему 2, иллюстрирующую соотношение предметных полей общей теории коммуникаций и частных субдисциплин, изучающих политические коммуникации, и позволяющую понять какие именно субдисциплины могли бы лечь в основание теории политических коммуникаций. Проблема здесь заключается в неравномерности их разработки, как на Западе, так и в России. И все же положительным моментом является указание конкретных векторов: какие именно субдицисплины, изучающие коммуникации в политической сфере, надо развивать.

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 57

КОММУНИКОЛОГИЯ: ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ Объект наук – сфера политических коммуникаций Схема 2. Соотношение предметных полей общей теории политических коммуникаций и частных политологических субдисциплин в изучении различных аспектов объекта наук (сферы политических коммуникаций) Примечания к схеме: 1 – риторика и 1.1 – политическая риторика; 2 – лингвистика и 2.1 – политическая лингвистика; 3 – семиотика и 3.1 – политическая семиотика; 4 – кибернетика и 4.1 – политическая кибернетика; 5 – психология и 5.1 – политическая медиапсихология [21]; 6 – феноменология и 6.1 – политическая феноменология; 7 – медиакультура и 7.1– политическая медиакультура [22]; 8 – политэкономия и 8.1 – политэкономия средств массовой информации и коммуникации [23]; 9 – критика и 9.1 – критика политических коммуникаций; 10 – дискурсология и 10.1 – политическая дискурсология 11 – политическая коммуникативистика в узком смысле; 12 – общая теория политических коммуникаций (политическая коммуникативистика в широком смысле).

У зарубежных специалистов существуют и иные основания для исследования политических коммуникаций. К примеру, Р. Мидоу выделяет шесть фундаментальных подходов, которые позволяют изучать теорию политических коммуникаций с точки зрения потребностей государства и общества [24]: 1) системный подход восходит к кибернетике: коммуникация рассматривается в терминах интеракции между элементами системы и связывается с понятием социального контроля; 2) лингвистический подход, как и системный, также концентрируется вокруг понятия социального контроля, но уже не с помощью действия, а особого инструмента – языка; язык рассматривается как средство социального контроля и ограничения доступа к политическим институтам и политическим процессам; сторонники такого подхода утверждают, что социальные акторы, правомочные принимать решения, а также представители политической элиты осуществляют свою деятельность при помощи специфического языка, поэтому власти прислушиваются к их мнениям и требованиям; граждане, не входящие в элиту, не имеют доступа к принятию решений в силу своей ограниченной возможности выражать политические мнения и требования; 3) символический подход определяет политику, так же, как и коммуникацию, в терминах обмена символами: лидерство осуществляется преимущественно через манипуляцию символами и распределение символических наград; это направление анализирует процесс создания и распространения символов; 4) функциональный подход переносит центр тяжести исследований с проблемы социального контроля на значение коммуникации для политической системы (особенно в сфере масс-медиа); помимо поддержания функции социальной стабильности, коммуникация выполняет функции социализации (социальной адаптации к нормам политической системы); 5) организационный подход представляет правительство как крупную бюрокра-

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 58

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY тическую организацию, связанную с теми же проблемами и ограничениями, что и любая другая организация; с этой точки зрения анализ политической коммуникации концентрируется на внутриправительственных информационных потоках и акцентирует внимание на факторах, ограничивающих этот поток и дифференцирующих доступ к информации; 6) подход, который Р.Мидоу условно называет экологическим, исследует политическую коммуникацию с точки зрения влияния на нее политической системы; политическая система создает среду, в которой формируются институты коммуникации и регулируются процессы коммуникации в обществе в целом (одним из проявлений такого регулирования является осуществление государством определенной языковой политики по отношению к меньшинствам) [25]. (См. схему 3). Схема 3. Соотношение подходов к исследованию политических коммуникаций по Р.Мидоу

По сути дела здесь в основание теории политических коммуникаций положены как дескриптивно-эмпирические, так и нормативные и предписывающие подходы, позволяющие понять, что есть политическая коммуникация в политической системе, каковы ее функции и предназначение, как ее можно использовать в различных целях правительству, обществу, его институтам. На основании предложенных схем, пожалуй, можно развернуть научный дискурс о необходимости и возможности формирования единой теории политических коммуникаций, как теории более высокого уровня для конституирования на ее основании политической коммуникативистики как теории среднего уровня, примерно так как показано это на см. схеме 4. Схема 4

Довольно сложной представляется предметная зона политической коммуникативистики. В российской высшей школе есть ряд преподаваемых дисциплин, которые, по сути, расщепляют ее предмет – Политические коммуникации на различные практики: на Политическую журнали-

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 59

КОММУНИКОЛОГИЯ: ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ стику (специальность журналистика (политические науки)), Политический маркетинг, Политический PR (специальность политология) и т.д. Это было бы правильно, если исходить из деятельностного подхода и коммуникативных практик. Значит, предметом политической коммуникативистики являются различные практики политической коммуникации или деятельность по созданию и обмену политическими смыслами как вербального, так и невербального свойства на различных уровнях общения, а также политические тексты и политическая информация, составляющая ее ткань. Исходя из общего практического политического метадискурса – это будут управленческие политические коммуникации, их тексты и передаваемая ими политическая информация, и далее соответственно – избирательные политические коммуникации, политические PR-коммуникации, политические маркетинговые коммуникации, конфликтные и переговорные политические коммуникации, журналистские политические коммуникации их политические тексты и политическая информация и т.д. В этом случае можно предложить разделить политическую коммуникативистику на общую и прикладную. Общая политическая коммуникативистика рассматривала бы общие закономерности функционирования политической коммуникации как таковой, а прикладная – практические области политической коммуникации, о которых шла речь выше. Еще один вопрос, на который мы можем сегодня ответить – это ведущий метод и методологическая база политической коммуникативистика. Можно зафиксировать гносеологическое единство развития политической коммуникативистики и коммуникативного метода в политической науке. Коммуникативный метод исследования применяется при изучении политической власти, политической системы, политических конфликтов и т.д. Что же касается коммуникативной методологии анализа политического, то она сегодня включает в себя концепт-анализ, дискурс-анализ, семиотический, конфликтно-дискурсный и другие методы. В любом случае нужна скрупулезная, вдумчивая работа, внимательная саморефлексия всего сообщества политических коммуникативистов относительно судьбы конституирующейся на наших глазах новой науки и учебной дисциплины. В ближайшие годы нам предстоит «примирить» теорию и практику политической коммуникации, установить их со-общаемость в рамках политической коммуникативистики.

Список литературы 1. Gerbner G. (1983). The importance of being critical – In one's own fashion. // Journal of Communication. 1983. Vol.33. № 3. 2. Тимофеева Л.Н. Политическая коммуникативистика: теория, методология и практика. / Под ред. Л.Н.Тимофеевой. М., РОССПЭН, 2012; Шарков Ф.И. Коммуникология: основы теории коммуникации. М., 2013. 3. Клюканов И. Коммуникативный Универсум. М.: РОССПЭН, 2010. 4. Пляйс Я.А. Список докторских диссертаций, защищенных с 1990 по 2007 гг. в кн. Пляйса Я.А. Политология в контексте переходной эпохи в России. М., 2009. 5. Лебедев С.В. Современная коммуникативистика в структуре российской политической науки. Диссертация на соискание ученой степени кандидата полит. наук. М., 2012. 6. Вершинин М.С. Политическая коммуникация в информационном обществе. СПб., 2001; Гаврилова М.В. Методы и методики исследования политической коммуникации. СПб., 2008; Грачев М.Н. Политика, политическая система, политическая коммуникация. М, 1999; Дмитриев А.В., Латынов В.В.,

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 60

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY Хлопьев А.Т. Неформальная политическая коммуникация. М., 1996; Ирхин Ю.В. Политическая коммуникация. – Вестник РУДН. Серия “Литературоведение. Журналистика”, 1996. № 1; Политическая коммуникация в постсоветской России: проблемы формирования и парадигмы развития. Под общ. ред. Л.Н.Тимофеевой, Е.В.Лобзы. М., Улан-Удэ, 2003; Политическая коммуникативистика: проблемы предметного позиционирования. Материалы методологического семинара. Москва. 17 июня 2008 г. Отв. ред. Л.Н.Тимофеева. М., 2008; Политические коммуникации. Учебное пособие. Под ред. А.И.Соловьева. М., 2004; Политические коммуникации. // Политология: Лексикон. Под ред. А.И.Соловьева. М., 2007; Соловьев А.И. Политическая коммуникация: к проблеме теоретической идентификации // Полис, 2002, № 3; Шарков Ф.И. Политический консалтинг (специализация курса «Консалтинг в связях с общественностью»). М, 2007, и др. 7. Крейг Р.Т. Теория коммуникации как область знания // Компаративистика III: Альманах сравнительных социогуманитарных исследований. СПб., 2003. 8. Кохановский В.П., Лешкевич Т.Г., Матяш Т.П., Фатхи Т.Б. Философия науки в вопросах и ответах. Учебное пособие для аспирантов. Ростов-на-Дону, 2006. 9. Алексеева Т.А. Современные политические теории. От концепций к теории. М., 2007. 10. Крауз-Мозер Б. Теории политики, методологические принципы. Харьков, 2008. 11. Журналистика в мире политики. / Под ред. С.Г.Корконосенко. СПб., 2004. 12. Попов В.Д. Информациология и информационная политика. М., 2003. 13. Вершинин М.С. Политическая коммуникация в информационном обществе. СПб., 2001. 14. Основы теории коммуникации. / Под ред. М.А.Василика. М, 2004. С.517. 15. Политические коммуникации. // Политология: Лексикон. / Под ред. А.И.Соловьева. М., 2007. 16. Дегтярев А.А. Политическая наука в России: интеллектуальный поиск и реальность. М., 2000. 17. Политология. Учебник. Под общ. ред. В.С.Комаровского. М., 2006 18. Barnouw E. Preface. // International Encyclopedia of Communications, vol.1. N.Y.; Oxford, 1989. 19. Василькова В.В. Междисциплинарность как когнитивная практика (на примере становления коммуникативной теории). // Коммуникация и образование. Сб. статей (под ред. С.И.Дудника). СПб., 2004. 20. Craig R.T. Communication Theory as a Field. Communication Theory. // A Journal of the International Communication Association, 1999.vol. 9. 21. Винтерхофф-Шпурк П. Медиапсихология. Основные принципы. Гуманитарный Центр, 2007. 22. Кириллова Н.Б. Медиакультура: от модерна к постмодерну. М., Академический проект, 2005; ее же: Медиасреда российской модернизации. М., Академический проект, 2005. 23. Вартанова Е. Л. Медиаэкономика зарубежных стран. М., 2003. 24. Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса. М., 2004. С. 8-9: Meadow R.G. Politics as Communication. Norwood (N.J.), 1980. 25. Meadow R.G. Politics as Communication. Norwood (N.J.), 1980.

POLITICAL COMMUNICATIVISTIC IN RUSSIA: PROBLEMS OF BEING Author: TIMOFEEVA L.N. TIMOFEEVA Lidia Nikolaevna, Doctor of Political Sciences, Professor of Department of Political Science and Political Management, Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), head of the Research Committee on Political Communicativistics, Vice President and Chairman of the Board of Russian Association of Political Science. Address: 84, Vernadskogo prospect, Moscow, Russia, 119571. Tel.: 7(985) 236-9883. E-mail: timofeeva-lidiya@inbox. ru Abstract: A display and constituting of new scientific direction – political communicativistics are substantiated in the article. In opinion of researchers, time of origin of political communicativistic is marked the moment of realization by the scientific association of specifics space of the political

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 61

КОММУНИКОЛОГИЯ: ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ relations formed by communication processes, and it is constrained with the study of their role in the system of imperious relations. But this moment is determined differently. Someone supposes that all begins from the moment of study of political propaganda and agitation in the first world war and role of mass media in politics and society (beginning of 1900s), someone considers that from the moment of constituting of political science in Russia (beginning of 1990s). In this case time of its appearance can be interpreted widely, but certainly ХХ century. Practically, constituting of political communicativistic as sciences goes before our eyes. The author answers a question about an object and article of new discipline - political communicativistics. It is possible to consider the theory of political communication as the object of political communicativistics. The object zone of political communicativistic appears difficult enough. At Russian higher school there is a row of taught disciplines, that, in fact, splits its object, namely, political communications on different practices: on political journalism, political marketing, political PR etc. If to come from action approach and communicative practices, then the object of political communicativistics are different practices of political communication or activity on creation and exchange of political senses of both verbal and nonverbal type at different levels of communication, and also political texts and political information, making its fabric. Stemming from general practical political meta - discourse these are administrative political communications, their texts and transferrable by them political information, and further on, subsequently, are electoral political communications, political PR communications, political marketing communications, conflict and negotiation political communications, journalistic political communications their political texts and political information etc. In this case the author suggests to subdivide political communicativistics into general and applied. General political communicativistics examines general trends of functioning of political communication as such, and applied communicativistics are practical applications of political communication. Keywords: political communications, research of political communications, subject and object of political communicativistic, sub discipline, political communications of management, conflict political communications, journalistic political communications, marketing political communications..

References 1. Gerbner, G. The importance of being critical – In one's own fashion // Journal of Communication.1983. Vol.33. № 3. 2. Timofeeva, L.N. Politicheskaya kommunikativistika: teotiya, metodologiya I praktika / Pod red. L.N. Timofeevoy. M., Rosspen, 2012. [Timofeeva L.N. (2012). Political communications studies: theory, methodology and practice / ed. L.N.Timofeeva. M., ROSSPEN, 2012]; Sharkov F.I . Kommunikologia: osnovi teorii kommunikacii. M., 2013 [Sharkov F.I. (2013) Communicology: basic theory of communication. M., 2013]. 3. Klukanov, I. Kommunikativnii Universum. M., ROSSPEN, 2010. [Klyukanov I. (2010). Communicative Universum. M., ROSSPEN, 2010]. 4. Plyais, Y.A. Spisok doktorskih dissertacii, zajijennih s 1990 po 2007 g. v kn. Plyaisa Y.A. Politologiya v kontekste perehodnoy epohi v Rossii. M., 2009. [Plyais Y.A. (2009). List of doctoral dissertations from 1990 to 2007. In: Plyais Y.A. Political science in the context of a transitional era in Russia. Moscow]. 5. Lebedev, S.V. Sovremennaya kommunikativistika v strukture rossiiskoy politicheskoy nauke. Diss. Na soiskanie poli.nauk.M.:MGU, 2012. [Lebedev, S.V. (2012). Modern communications studies in the structure of Russian political science. Thesis for degree of candidate of sciences. Moscow., Moscow State University, 2012]. 6. Vershinin, M.S. Politicheskie kommunikatcii v informatcionnom objestve. Spb, 2001. [Vershinin, M.S. (2001). Political communication in the information society. St. Petersburg., 2001]; Sharkov F.I. Politicheski konsalting (specializaciya kursa konsalting v svyasyah s obchestvennostyu). [Sharkov F.I. (2007) Political Consulting (specialization course "Consulting in public relations."). M, 2007], etc. 7. Kreig, R.T. Teoriya kommunikatcii kak oblast socio-gumanitarnih issledovanii. SpB., 2003. [Craig, R.T. (2003). Communication theory as a field of knowledge. // Comparative Studies III: Almanac sociohumanities comparative studies. St. Petersburg, 2003]. 8. Kohanovskii, V.P., Leshkevich, T.G., Matyash, T.P. and Fathi, T.B. Filosofiya nauki v voprosah I otvetah. Rostov-na-Donu, 2006. [Kochanowski, V.P. Leshkevich T.G., Matyas, T.P., and Fathi T.B. (2006). Philosophy of science in questions and answers. Textbook for graduate students. Rostov-on-Don, 2006].

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 62

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY 9. Alekseeva T.A. Sovremennie politicheskie teorii. Ot koncepcii k teorii. М., 2007. [Alekseeva, T.A. (2007). Contemporary political theories. Concepts of the theory. M.,]. 10. Krauz-Mozer, B. Teorii politiki, metodologicheskie pincipi. Harkov, 2008. [Kraus-Moser, B. (2008). Theories of policy, methodological principles. Kharkiv, 2008]. 11. Jurnalistika v mire politiki. / Pod red. S.G. Korkonsenko. SPb, 2004. [Journalism in the world of politics / ed. S.G.Korkonosenko. St. Petersburg, 2004]. 12. Popov V.D. Informatciologiya I informatcionnaya politika. M., 2003. [Popov, V.D. (2003). Information science and information policy. Moscow]. 13. Vershiinin M.S. Politicheskaya kommunikatciya v informatxionnom objestve. SPb., 2001. [Vershinin M.S. (2001). Political communication in the information society. St. Petersburg. 2001]. 14. Osnovi teorii kommunikatcii. /Pod red. M.A. Vasilika. M., 2004. [Foundations of communication theory. / Ed. Vasilika, M.A. Moscow, 2004]. 15. Politicheskie kommunikatcii. // Politologiya: Leksikon. / Pod red. A.I. Solovieva. М., 2007. [Political Communication. // Politics: Lexicon. / Ed. Solovev, A.I., 2007]. 16. Degtiyarev, A.A. Politicheskaya nauka v Rossii: intellektualnii poisk I realnost. М., 2000. [Degtyarev, A.A. (2000). Political Science in Russia: intelligent search and reality. Moscow]. 17. Politologiya. Uchebnik. // Pod red. V.S. Komarovskogo. М., 2006. [Political science. Textbook. Ed. Komarovskii, V.S. M., 2006]. 18. Barnouw, E. (1989). Preface. // International Encyclopedia of Communications, vol.1. N.Y.; Oxford, 1989. 19. Vasilkova, V.V. Mejdisciplinarnost kak kognitivnaya praktika (na primere stanovleniya kommunikativnoy teorii). // Kommunikatciya I obrazovanie. Sb. (pod red. Dudnika, S.I.). SPb., 2004. [Vasilkova, V.V. (2004). Interdisciplinarity as cognitive practice (on the example of formation of communication theory) // Communication and Education. Collection of articles (ed.Dudnik, S.L.). St. Petersburg]. 20. Craig, R.T. (1999). Communication Theory as a Field. Communication Theory. // Journal of the International Communication Association, 1999.vol. 9. 21. Vinterhoss-Shpurk, P. Mediapsihologiya. Osnovnie principi. Gummanitarnii tcentr. 2007.[Vinterhoss-Shpurk, P. (2007). Mediapsicology. Basic principles. Humanitarian Center, 2007]. 22. Kirillova N.B. Mediakultura: ot moderna k postmodernu. М.:Akademicheskii proekt, 2005; Mediasreda rossiiskoy modernizatcii. M., 2005. [Kirillova, N.B. (2005). Mediakulture: from modern to postmodern. Moscow]. 23. Vartanova, E.L. Mediaekonomika zarubejnih stran. M.: Aspekt Press, 2003. [Vartanova E.L. (2003). Media Economics of Foreign Countries. Moscow]. 24. Sheigal, E.I. Semiotika politicheskogo diskursa. М., 2004. [Sheigal, E.I. (2004). Semiotics of political discourse. Moscow, 2004. S. 8-9]. 25. Meadow, R.G. (1980). Politics as Communication. Norwood (N.J.).

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 63

КОММУНИКОЛОГИЯ: ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ

ПЛЮРАЛИЗМ В СОВРЕМЕННОЙ НАУКЕ О КОММУНИКАЦИИ: ДИАЛОГ ПОДХОДОВ И ТРАДИЦИЙ1 Автор: МАТЬЯШ О.И. МАТЬЯШ Ольга Ивановна – Ph.D., кандидат педагогических наук, основатель и первый президент Российской коммуникативной ассоциации. E-mail: oimatyas@ori.net Аннотация: В современных социальных науках коммуникация (Communication) известна как отдельная научно-дисциплинарная область, характеризуемая сложным разнообразием и многоаспектностью, или плюралистичностью. В статье обсуждается проблема плюрализма в коммуникации: как он понимается внутри самой дисциплины и как влияет на ее развитие. Плюрализм рассматривается в нескольких планах, начиная с институционального (что проявляется, в частности, в структуре и названиях учебно-образовательных программ и в эклектичности подразделений ведущих профессиональных ассоциаций, Национальной коммуникативной ассоциации и Международной коммуникативной ассоциации). В научно-дисциплинарном плане плюрализм проявляется в сосуществовании и оппозиции, вплоть до столкновения, интеллектуальных традиций, эпистемологических, методологических и теоретических подходов и позиций. Наиболее активно это столкновение в полемике о самоидентификации: заслуживает ли коммуникация статус отдельной научной дисциплины или является многодисциплинарной областью? В статье приводится краткая история вопроса, начиная с 1980-х гг. Особое внимание уделяется конститутивной модели Р. Крейга, в которой коммуникация обосновывается как практическая дисциплина, рекурсивная по своей природе (порождаемая социально-культурной практикой и обслуживающая потребности этой практики) и интегрирующая различные эпистемологические традиции. Плюрализм далее рассматривается в рамках коммуникативного куррикулума: какие подходы к изучению и преподаванию коммуникативных теорий существуют в тех или иных учебниках, и по каким критериям отбираются эти теории. Автор подводит к заключению, что именно в здоровой полемике, критическом обсуждении противоположных идей и позиций происходит рост и самоутверждение дисциплины и что “разговор – диалог подходов и позиций” более всего соответствует сути ее функционирования. Наряду с мировыми тенденциями, обозначаются национальные особенности становления коммуникации в России: глубокие традиции в области теоретического, концептуального и философского анализа; влияние лингвистических, филологических и семиотических школ; наряду с этим, недостаток практических эмпирических исследований, нацеленных на изучение конкретных коммуникативных проблем в обществе; лидирующее положение одних внутрипредметных направлений (связей с общественностью и межкультурной коммуникации) на фоне явного отставания других (межличностной, организационной коммуникация) и т. д. Автор подчеркивает, что становление коммуникации в России отнюдь не призвано повторять “модель западного развития”, но принцип плюрализма, составляющий суть дисциплинарного развития, имеет важнейшее ориентирующее значение для отечественных специалистов, заинтересованных в продвижении и утверждении этой научнодисциплинарной области. Ключевые слова: коммуникация, наука о коммуникации, плюрализм, дисциплина, интердисциплина, конститутивная метамодель коммуникации, теоретические традиции, диалог подходов, теория коммуникации 1 Данный материал представляет собой переработанный и расширенный вариант более ранней статьи О. И. Матьяш Плюрализм и междисциплинарность как состояние и принцип развития современного коммуникативного знания // Коммуникация и конструирование социальных реальностей: Сб. науч. статей / Отв. ред. О.Г. Филатова. Ч. 1. СПб: Роза мира, 2006. C. 5-15

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 64

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY Изучение, научная рефлексия социально коммуникативной практики в России и в связи с этим становление коммуникативного подхода, предполагающего развитие науки о коммуникации, коммуникативных дисциплин, теории коммуникации и, в конечном итоге, коммуникативной парадигмы – все это явления в традициях социально-гуманитарных наук России относительно новые, хотя и явно набирающие силу. Сегодня, в условиях становления и самоопределения коммуникации в системе отечественных социальных наук, имеет смысл проанализировать ее состояние в более широком, международном масштабе, тем более, что в современном социально-гуманитарном знании наука о коммуникации занимает свое, уже относительно отдельное место. Каждый, кто сколько–нибудь знаком с областью изучения коммуникации, называемой в англоязычной научной традиции Communication или Сommunication Studies отмечает ее ярко выраженный плюрализм и межпредметность. Большинство коммуникативных исследователей Запада сходятся на том, что плюрализм (понимаемый в данном случае как сосуществование в едином предметном поле множественных областей изучения, а также исследовательских, теоретических и метатеоретических подходов) полезен и даже необходим для плодотворного развития науки. Нидерландский ученый Гирт Хофстеде иллюстрирует эту идею, приводя известную индийскую притчу. Несколько слепцов встретились со слоном и пытались понять и описать, что это такое. Каждый пытался это сделать по той малой части слона, которую ему довелось потрогать. Потрогавший ногу слона решил, что это дерево. Потрогавший хвост решил, что это веревка.... и т.п. По мнению Хофстеде, современные социальные науки и ученые находятся в похожем положении, пытаясь понять и объяснить сложную природу социальной действительности и при этом являясь частью этой действительности. Понятно, что такая задача есть недостижимый идеал, но бесконечное приближение к этому идеалу возможно, хотя бы в силу того, что научное познание по своей природе является процессом коллективным, интерсубъектным (intersubjective). Наука производит и верифицирует свое знание посредством того, что в ней интегрируются множественные идеи и разработки, и каждое новое знание надстраивает над тем, что было создано ранее. Ученым никогда не удастся объять и исчерпывающе объяснить сложную природу социальной действительности – слишком велик этот «слон», но каждый научный подход или парадигма вносят что-то свое в понимание этой сложности. “Иными словами, в изучении социальной реальности не существует объективности как таковой: мы всегда будем оставаться субъективными; но мы, по крайней мере, можем попытаться быть интерсубъективными (intersubjective), включая и интегрируя множественные точки зрения разных наблюдателей (перевод автора). In other words, there is no such thing as objectivity in the study of social reality: We will always be subjective; but we may at least try to be intersubjective, pooling and integrating a variety of subjective points of view of different observers” [1, с. 2]. Таким образом, плюрализм как множественность и разнообразие (diversity) исследовательских подходов признается в данной логике необходимым способом научного познания, помогающим нам более полно понять и объяснить неисчерпаемую сложность человеческой коммуникации. Показательно, в продолжение этой мысли, и высказывание американского коммуниколога Кэтрин Миллер. Она называет состояние современной науки о коммуникации здоровым эклектизмом: “Коммуникативные исследования отмечены сегодня здоровым эклектизмом, при котором все многообразие применяемых методов исследования признается легитим-

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 65

КОММУНИКОЛОГИЯ: ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ ным” (перевод ОМ) / Communication scholarship today is marked by healthy eclecticism in which a variety of research methods are accepted as legitimate [2, с. 137]. Иными словами, здоровый эклектизм и плюрализм как сосуществование многообразных подходов, теорий и методологий, признается современными исследователями как обоснованное, и даже желаемое, состояние коммуникативной науки, как залог ее развития. Вместе с тем, в научной рефлексии представлена и противоположная, критическая мысль – плюрализм и чрезмерная диверсифицированность мешают коммуникативной науке обрести свою идентичность2. Среди факторов, препятствующих самоидентификации дисциплины, называются, как минимум, следующие: отсутствие четкого объекта/ предмета изучения (an object that is almost without boundaries), огромное и постоянно возрастающее количество не связанных между собой дисциплинарных направлений (an ongoing diversification and specialization of the field); определение коммуникации как интегративной или сводной дисциплины, заимствующей теории и методы из других наук (an “integrative” or “synoptical science”), эпистемологические и методологические дебаты и размежевание по лагерям и т. п. [3]. Развитие дисциплины происходит, таким образом, при идейном сопротивлении двух противоположных тенденций – с одной стороны, в признании того, что плюрализм присущ коммуникативной науке; с другой стороны, в поиске ее идентичности, поиске тех связующих мета-оснований, которые позволили бы при наличии множественных направлений, сложившихся в исследовании коммуникации, говорить о ней как едином дисциплинарном поле. Как именно и в чем проявляется плюрализм науки о коммуникации? Начать можно непосредственно с того, как определяется объект-предмет ее изучения. Многие теоретики коммуникации сходятся сегодня на том, что объект их изучения (object of study) – коммуникативные процессы в обществе или, если рассуждать на мета-теоретическом уровне, – коммуникация, понимаемая в самом широком смысле как cоциально-исторический процесс и как универсальная социально-культурная практика [4, 5, 6, 3,7]. Однако что именно представляет собой коммуникация как процесс, как может современная теория описать и объяснить его, как в связи с этим должно структурироваться поле научного коммуникативного знания и как это должно отражаться в учебных дисциплинах и предметах – по всем этим вопросам существует великое “многоголосие” : многообразие не только научно-теоретических точек зрения, но и теоретических языков – научных дискурсов, исследовательских, методологических и эпистемологических подходов, а наряду с этим – образовательных подходов и программ. Остановимся несколько подробнее на том, как проявляется это многоголосие – плюрализм в исследовательской и образовательной практике США, где коммуникация, по определению, уже обрела свой научный статус [8,6,9]. Во-первых, следует отметить, что из-за широты самого предмета изучения область коммуникативных наук настолько широка, многообъемлюща и динамична, что трудно очертить ее границы (что в социальной жизни не есть коммуникация?) и тем более, четко проструктурировать. Достаточно посмотреть в этом отношении на структуру любой профессиональной коммуникативной ассоциации, на состав ее подразделений, 2

Здесь и далее термины “наука о коммуникации”, “коммуникативная наука”,” дисциплина”, “научная дисциплина”, “коммуникация “ употребляются как синонимы.

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 66

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY чтобы убедиться в огромном и постоянно растущем разнообразии отдельных направлений исследования. В составе, например, американской Национальной коммуникативной ассоциации (National Communication Association, NCA), самой крупной3 профессиональной ассоциации по коммуникации, объединяющей около 7 тыс. членов, насчитывается около 50 подразделений (http://www.natcom.org/AboutNCA). Среди наиболее активно действующих из них, имеющих свое «лицо» и репутацию, можно назвать: Organizational Communication (организационная коммуникация), Applied Communication (прикладная коммуникация); Language and Social Interaction (язык и социальное взаимодействие), Training and Development (профессиональное развитие и тренинги), Instructional Development (учебная и педагогическая коммуникация), Rhetoric and Communication Theory (риторика и теория коммуникации), Interpersonal Communication (межличностная коммуникация), Family Communication (семейная коммуникация), International and Intercultural Communication (международная и межкультурная коммуникация), Health Communication (коммуникация здоровья и здравоохранения), Critical and Cultural Studies (критическая культурология), Communication Ethics (коммуникативная этика), Performance Studies (перформанс-исследования), Feminist and Women’s Studies (феминистские и женские исследования), Visual Communication (визуальная коммуникация) и др. Важно отметить, что набор этих подразделений со временем изменяется. По мере того, как возникает новое направление в исследовании коммуникативных практик, оно институализируется в рамках NCA в новое структурное объединение. Так, за последнее десятилетие возникло и утвердилось подразделение Communication as Social Construction (коммуникация как социальное конструирование), объединяющее исследователей социально-конструкционистской ориентации4. Появилась и набирает силу Eurasian Communication Association of North America (ECANA, Евразийская cеверо-американская ассоциация), объединяющая исследователей-коммуникологов по восточно-европейскому и постсоветскому пространству. Впечатляет многообразие исследовательских направлений и другой коммуникативной ассоциации, известной своей научно-исследовательской направленностью – Международной коммуникативной ассоциации (International Communication Association, ICA). В ее составе около 4 тыс. членов и 25 подразделений (http://www.icahdq.org). Однако, как отмечают сами члены этих ассоциаций, вряд ли стоит искать единообразующий, концептуально структурирующий принцип, по которому образованы эти подразделения: они возникают и оформляются, в значительной степени, эмпирически, стихийно. Интересно отметить, что даже концептуальный спор о том, каким должен быть ключевой термин в названии дисциплины и, соответственно, что должно стоять в названии университетской кафедры – “communication” или “communications”- разрешается часто на основании личных концептуальных предпочтений (idiosyncratic preferences) самих членов кафедры [7]. 3

NCA - еще и старейшая коммуникативная ассоциациия - была образована в 2014 г., в этом году отмечает свое столетие. 4 Подробнее об истории создания этого подразделения и о о социальном конструкционизме как исследовательском направлении см.: Матьяш О. И. Cоциальный конструкционизм в современных социальных науках //Cб. научн. трудов российских и зарубежных исследователей «Актуальные проблемы коммуникации и культуры – 10» (юбилейный выпуск). – Москва – Пятигорск, 2009; Межличностная коммуникация: теория и жизнь. Учебник для вузов / О. И. Матьяш, В. М. Погольша, Н.В. Казаринова, С.А. Биби, Ж. В. Зарицкая. Под науч. ред. О. И. Матьяш. - СПб.: Речь, 2011.

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 67

КОММУНИКОЛОГИЯ: ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ Коммуникативные специальности в США весьма распространены и пользуются популярностью. Свыше 1130 высших учебных заведений университетского уровня предлагают программы по коммуникации5, а количество выпускников с коммуникативной степенью составляет сегодня 2,391,766 человек – 3.7% от общего количества выпускников по стране (“General Data,” http://www.natcom.org/data/). Интересно отметить, что наиболее высокая концентрация специалистов с коммуникативной степенью наблюдается в Вашингтоне, столице США: 5, 6% специалистов имеют там степень по коммуникации. Образовательные программы по коммуникации широко варьируются по содержанию, направленности (концентрации) и по структуре. При этом многие программы отражают связи с другими предметными областями, о чем красноречиво свидетельствуют их названия: Communication – Коммуникация Communication Studies – Изучение коммуникации Communication and Culture – Коммуникация и культура Communication Arts and Sciences – Коммуникативные искусства и науки Communication and Humanities – Коммуникация и гуманитарные науки Communication and Performance Studies – Изучение коммуникации и перфоманса (искусства исполнения) Theatre, Dance, and Communication – Театральное, танцевальное искусство и коммуникация Speech and Theater/ Mass Communication – Речь и театральное искусство/ Массовая коммуникация English and Communication – Английский язык и коммуникация Communication and Journalism – Коммуникация и журналистика Business and Communication – Бизнес и коммуникация Communication and Leadership – Коммуникация и лидерство/ руководство Advertising and Public Relations – Реклама и связи с общественностью (“Data about the Discipline,” http://www.natcom.org/data/ ) Несмотря на такое разнообразие в названиях факультетов, кафедр и программ и на явную связь с другими предметными областями, предполагается, что все эти программы направлены на изучение непосредственно человеческой коммуникации. В этом видится их принципиальное отличие от программ других социальных и гуманитарных дисциплин, включая психологию, антропологию или лингвистику, которые тоже изучают коммуникативные явления, но через призму своих научных предметов [6]. Связь коммуникации со многими предметными областями и дисциплинами всегда признавалась особенностью дисциплины, но этому придавалось разное значение. Несколько десятилетий назад такая связь воспринималась как признак несамостоятельности дисциплины. Полагалось, что поскoльку коммуникативные явления изучаются всеми науками о человеке, то коммуникация по сути своей не может быть самостоятельной, отдельной наукой. В настоящее время, однако, научное сообщество признает, что коммуникация обрела свой дисциплинарный статус, признает ее вклад в развитие других наук, и в этом свете межпредметные связи рассматриваются как благо для дис5 Это программы уровня бакалавриата, магистратуры и докторантуры. Наряду с ними, существует огромное количество коммуникативных программ в двух-годичных колледжах – по ним отдельная статистика.

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 68

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY циплины, как залог ее дальнейшего развития. Ученые называют это “ферментацией” дисциплины (fermentation) и “перекрестным оплодотворением” (cross-fertilization), обогащающим все участвующие стороны [9, 6] . Возвратимся, однако, к плюрализму, многомерности внутри самой дисциплины, вмещающей в себя огромное многообразие тематических и исследовательских направлений. Поле дисциплины не имеет единой общепризнанной структуры, отрасли и направления и изучения (subdisciplines, areas of study) могут выделяться по-разному, в зависимости от целей. Бергер и Чафи [10] называют три основных критерия, по которым обычно структурируется поле дисциплины: (1) по уровням анализа – индивидуальный, межличностный, сетевой, макросоциальный (соответственно, выделяют внутриличностную, межличностную, коммуникацию в малых группах, публичную, организационную, и коммуникацию и культуру); (2) по функциям (убеждение и влияние, аргументация, конфликт, обман и т. п.); и (3) по контекстам (семейная, гендерная, профессиональная, кризисная, компьютерно-опосредованная, коммуникация здоровья, медиа коммуникация и т.д.). Важно отметить, что каждая из этих отраслей изучения опирается на свои теоретические, исследовательские и методологические традиции. Если, например, межличностная коммуникация активно вбирает, интегрирует психологическое, социально-психологическое, культурно-антропологическое знание и часто, обоснованно или необоснованно, ассоциируется с «психологическим» подходом, то организационная коммуникация активно опирается на социологические исследования, на теорию систем, теорию управления, теорию информации, теорию человеческих ресурсов, и т. д. В этом смысле, каждая из этих коммуникативных дисциплин говорит на своем языке, иногда существенно отличном от языка смежных дисциплин; и специалист, к примеру, по Public Relations (связи с общественностью) может использовать терминологию и категориальный аппарат весьма отличный от языка специалиста по политической риторике. Вопросы состояния дисциплины – ее природа, статус, границы и отношения с другими дисциплинами – обсуждаются в научной международной среде коммуникологов постоянно, перерастая время от времени в особо значимые, «веховые» дискуссии с последующим подведением итогов “о состоянии дел в дисциплине.“ Так, полемика о том, является ли коммуникация отдельной научной дисциплиной или интердисциплинарной областью, началась еще в 1980-х гг. В 1982 г. этому был посвящен специальный выпуск ведущего дисциплинарного журнала Journal of Communication (JOC). Дискуссия называлась “The Ferment in the Field/ Фермент в дисциплинарной области ” . В ней обозначились два вектора, сохраняющиеся и поныне: с одной стороны, звучала тема ‘в поисках единения разнообразия’ (unity of diversity); с другой стороны, наметилась тенденция ‘обособления коммуникации как отдельной дисциплины, имеющей свои методы, исследовательсткие направления и теории.’ Дискуссия была продолжена на конференции ICA, 1985 г. и называлась “Beyond Polemics: Paradigm Dialogues/ Над полемикой: парадигмальные диалоги”6. Как видно по тематическому названию, это была коллективная попытка представить видение коммуникации как ”диалога парадигм”, акцентируя ее ”эпистемиологический плюрализм, открытость к интердисциплинарным отношениям и критической рефлексии” [9]. 6

Материалы дискуссии представленные в двухтомном сборнике Dervin, B., Grossberg, L., O'Keefe, B. J., & Wartella, E. (Eds.). (1989). Rethinking communication (2 volumes). Newbury Park, CA: Sage.

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 69

КОММУНИКОЛОГИЯ: ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ Ровно десятилетие спустя, в 1993 г. тот же журнал JOG организовал новый раунд дискуссии о статусе дисциплины, посвятив этому два специальных выпуска на тему “The Future of the Field: Between fragmentation and cohesion/ Будущее дисциплины: между фрагментацией и соединенностью.” Обзорный анализ 48 статей международных авторов показал отсутствие какого-либо намека на консенсус по представленным позициям (no emerging consensus) [9]. В то время как одни авторы однозначно называли коммуникацию дисциплиной, не видя здесь и вопроса для сомнения, другие утверждали, что коммуникация не является дисциплиной. Одни полагали, что фрагментация дисциплины – это проблема для ее развития, другие – что это проявление ее адаптивности и жизнеспособности. Одни выражали уверенность, что коммуникация-таки превратится в дисциплину, другие видели все основания утверждать, что этого не произойдет и т. д. (подробнее см: [11]). С тех пор соотношение позиций мало изменилось. На недавней международной конференции ICA в Лондоне, 2014 г. тоже обсуждалась проблема идентификации дисциплины, и основная линия напряжения связывалась с той же оппозицией «коммуникация как научная дисциплина vs. коммуникация как интердисциплинарная область». В настоящее время в научном дискурсе приняты оба определения – “communication as a discipline and as a field” (коммуникация как научная дисциплина и как интердисциплинарная область) [9,8]. Таким образом, коммуникация по-прежнему видится как плюралистическая область знания, и поиск основ для «единения разнообразий и различий» (unity in diversity) продолжается. Очень точно подытожил состояние вопроса американский теоретик коммуникации Р. Крейг: “Вопрос не в том, будет ли коммуникация оставаться интердисциплинарной областью, она несомненно таковой останется. Вопрос, и он остается пока открытым, – сможет ли коммуникация сформировать теоретическое ядро, позволяющее коммуникологам подходить к изучению интердисциплинарных проблем с собственно дисциплинарных позиций и привносить тем самым свой вклад в интердисциплинарные исследования.” (перевод ОМ) The question is not whether communication will continue to be an interdisciplinary field, as it certainly will do. The open question is whether communication may also have a theoretical core that enables communication scholars to approach interdisciplinary topics from a distinct disciplinary viewpoint that adds real value to the interdisciplinary enterprise [9, с. 687]. Роберт Крейг – один из исследователей, чьи работы вносят заметный вклад в понимание природы коммуникации и закономерностей развития науки о коммуникации [12, 4, 5,13]. Его идеи и разработки, и среди них конститутивная метамодель коммуникации, получили в последнее десятилетие заметное распространение и применение в теории. Основные позиции Крейга о развитии дисциплинарного поля коммуникации сводятся к следующему. Во-первых, коммуникацию следует понимать как практическую, или практико-ориентированную дисциплину (practical discipline), использующую как научные, так и гуманитарные методы для освоения и окультуривания человеческой практики, превращая ее в искусство (to cultivate communicative praxis) [4, 5, 9]. Изучение коммуникации возникает из потребностей социальной практики – служит изменению, усовершенствованию этой практики и одновременно обусловлено этой практикой. При этом коммуникативная наука, научная деятельность, сама тоже осуществляется в форме коммуникативной практики. Таким образом, изучение коммуникации – это коммуни-

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 70

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY кация о коммуникации, и любая теория коммуникации – это дискурс о дискурсе. В этом смысле, изучение коммуникации, как и сама коммуникация, рекурсивно, автопойэзисно [12,9,5]. Во-вторых, коммуникация по сути своей – это первооснова всего социального, способ человеческого бытия, способ организации бытия. Коммуникация выполняет конституирующую функцию – посредством и в процессе коммуникации мы создаем свое жизнепроживание. Поэтому коммуникацию невозможно объять и объяснить ни психологией, ни социологией, ни иными культурными факторами, напротив, она сама является основой их понимания и объяснения: “Коммуникация – это не вторичный феномен, который можно объяснить обусловливающими его психологическими, социалогическими, культурными или экономическими факторами; коммуникация, напротив, есть основополагающий конститутивный социальный процесс, объясняющий все эти факторы.” (перевод ОМ) Communication is not a secondary phenomenon that can be explained by antecedent psychological, sociological, cultural, or economic factors; rather, communication itself is the primary, constitutive social process that explains all these other factors” [12, c. 126]. В-третьих, Крейг утверждает, что коммуникативная наука никогда не будет представлена одной теорией или даже группой теорий. Коммуникативные теории будут порождаться в ответ на разнообразные и бесконечные потребности коммуникативной практики, и коммуникативная наука будет отвечать на запросы практики множеством теоретических моделей и подходов. Наша задача как ученых состоит не в том, чтобы выработать единую, приложимую к любой ситуации модель коммуникации; если бы такое, к несчастью, произошло, то наука превратилась бы в “статичное, мертвое поле” (a static field, a dead field) [12, c. 123]. Наша задача – уметь осмысливать точки расхождения или сближения между различными теориями, распознавать основные точки напряжения, реагировать на то, где теории «сталкиваются», и самое главное – проявлять приверженность к разрешению этих напряжений посредством диалога: “Мы должны стремиться не к тому, чтобы нам не о чем было спорить, а к тому, чтобы яснее понимать, что для нас всех есть нечто очень важное, о чем спорить” (перевод ОМ) The goal should not be a state in which we have nothing to argue about, but one in which we better understand that we all have something very important to argue about [12, c. 124]. Иными словами, Крейг рассматривает само развитие дисциплины как диалог разнообразий и различий, как непрекращающийся разговор множественных теорий и подходов. Не случайно одна из его статей так и называется Communication in the Сonversation of Disciplines / Комммуникация в разговорe-диалоге дисциплин [5]. Размышляя о сложной конфигурации cовременного поля коммуникативного знания, Крейг выделяет в нем несколько эпистемологических теоретических традиций: риторическую, семиотическую, феноменологическую, кибернетическую, социопсихологическую, социокультурную и критическую [12]. Позднее к ним прибавилась еще одна традиция – прагматизм [13].7 Каждая из традиций несет в себе свое понимание коммуникации, т.е. по-своему, на своем языке “говорит” об опыте и проблемах человече7

Интересно отметить, что прагматическая традиция была включена автором в метамодель в результате серьезной научной дискуссии, развернувшейся после первоначальной публикации. То есть развитие метамодели в ответ на ее критические обсуждения в научном сообществе - это наглядный пример того разговора-диалога научных подходов, о котором и пишет Крейг.

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 71

КОММУНИКОЛОГИЯ: ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ ской коммуникации, имеет свой коммуникативный дискурс. Крейг утверждает, что чем активнее коммуникативная наука будет стремиться поддерживать диалог между этими традициями и дискурсами, тем плодотворнее она сможет выполнять свою миссию по решению практических проблем и усовершенствованию коммуникативной практики. Взаимодействие и взаимовлияние этих традиций, диалог между ними Крейг полагает конститутивной метамоделью коммуникации, т.е. моделью развития коммуникативного знания [12,13]. Если Крейг утверждает, что наука о коммуникации может, и должна развиваться, питаясь разными “вливаниями” из разных областей знания, то немецкий исследователь Вольфганг Донсбах видит в плюрализме и ‘всеохватности’ дисциплины проблему для ее развития [3]. Научная дисциплина, как он напоминает, характеризуется прежде всего тем, что имеет четко обозначенный предмет исследования, а также ряд описывающих этот предмет и согласованных между собой теорий. То есть научная дисциплина характеризуется когерентностью, связностью своих структурных компонентов (coherence). О современной коммуникации мы этого сказать не можем: объект ее изучения (object of study) четко не определен и не имеет границ, теории настолько разнонаправленны, что трудно бывает обнаружить общее даже среди исследователей одного направления, к тому же, разные методологические и эпистемологические традиции существуют обособленными лагерями, “не коммуницируя друг с другом” [3, c. 441]. Все это, плюс, признание коммуникации как “интердисциплины”, использующей теории, методы и знание других дисциплин,8 отнюдь не способствует обретению собственной идентичности. В то время, как естественные науки, по утверждению Донсбаха, опираются на одну или две теоретические традиции (как, например, психология), мы в коммуникативной науке признаем семь и более: “Такой плюрализм впечатляет, но не помогает выработать связное описание и объяснение ни коммуникативных процессов, ни, тем более, самой дисциплины как научноакадемического института. Вместо этого, дисциплина раздроблена на отдельные микромиры, между которыми почти нет общения” (перевод ОМ). This sounds empressively pluralistic, and it is, but it does not necessarily help to come up with a coherent description and explanation of the communication processes and even less so of the discipline as an academic institution. Instead, the discipline is split up into microcosms that do not talk very much to each other [3, c. 440]. Таким образом, дискуссия в отношении плюрализма, равно как и связанного с ним вопроса о статусе дисциплины, продолжается. Внутри учебного поля коммуникативных дисциплин (the academic study of communication) также наблюдается переплетение, комбинирование и взаимовлияние теоретических подходов и традиций, своего рода бесконечное «смешение жанров». Важной особенностью университетского куррикулума в США является то, что преподавание коммуникативных курсов и программ не строится по единому, жестко заданному образовательному стандарту. Преподаватели, даже если они работают на одной кафедре, имеют право преподавать один и тот же курс в соответствии со своей научной тради8 Понятие интердисциплины (interdiscipline) в отношении к коммуникации ввел Стивен Литлджон в 1982г.: Littlejohn, S. W. (1982). An overview of contributions to human communication theory from other disciplines”, in F. E. Dance (ed.), Human communication theory: Comparative essays, (pp.243-286), New York, Harper & Row.

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 72

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY цией и профессиональными предпочтениями. Одни преподаватели могут, например, вести курс Влияние и убеждение (Social Influence and Persuasion) в традиции социально-научного подхода, другие – в традиции гуманитарного риторического подхода. Или: на одних программах обязательный курс Публичное выступление (Public Speaking) может преподаваться в традициях риторики, логики и аргументации, на других – в сочетании риторики и теории коммуникации в малых группах. Далее, плюрализм проявляется и в том, как структурируется знание о коммуникации в преподавании учебного курса Теория коммуникации. Если сопоставить ряд учебников по теории коммуникации ведущих американских авторов, довольно скоро обнаруживается, что каждый учебник, каждый автор предлагает свои критерии концептуализации того, что можно назвать коммуникативной теорией, свои критерии отбора наиболее репрезентативных частных теорий и свои подходы к их классификации. Например, Эм Гриффин, автор популярного вводного учебника “A First Look at Communication Theory/ Первое знакомство с коммуникативной теорией,” организует теории, предлагаемые для изучения, по уровням: теории межличностной коммуникации, групповой и публичной коммуникации, массовой коммуникации, и теории, рассматривающие коммуникацию в контексте культур. Отдельная глава посвящена семи традициям метамодели Крейга [14]. Кэтрин Миллер, автор учебника “Communication Theories: Perspectives, Processes, and Contexts/Теории коммуникации: подходы, процессы и контексты”, предназначенного для преподавании теории на старших курсах, выделяет в поле научно-коммуникативного знания три философско-методологических подхода: научный, или пост-позитивистский, интерпретивистский и критический. Частные теории, предлагаемые для изучения, она группирует в теории коммуникативных процессов и теории коммуникативных контекстов [7]. Интересен, особенно в плане исторического сравнения, подход к структурированию коммуникативной теории старейшего автора учебников, Стивена Литлджона. Его учебники “Theories of Human Communication /Теории человеческой коммуникации” считаются в учебной дисциплине каноном.9 В более ранних изданиях учебника автор выделяет и предлагает изучать в первую очередь так называемые базовые теории, составляющие ядро теории коммуникации (core theory). Это теории: (а) объясняющие, как формируются сообщения; (б) описывающие процессы смыслообразования и интерпретации; (в) описывающие процесс взаимодействия во всех его динамиках; (г) помогающие понять роль в коммуникации социальных институтов и общества. Для становления науки о коммуникации, по мнению автора, наиболее важно разрабатывать и изучать именно это теоретическое ядро, поскольку именно оно помогает нам понять сущностные характеристики процесса коммуникации и “не увязнуть” в изучении его многочисленных особенностей [15]. В последних трех изданиях Литлджон предлагает, как и Крейг, рассматривать современную науку о коммуникации как метадискурс – коммуникацию о коммуникации. Производство научного знания, разработка теорий – это человеческая деятельность, осуществляемая в коммуникации и посредством коммуникации, а само поле научного знания – это бесконечно продолжающийся «разговор» 9 Стивен Литлджон известен как основоположник создания учебников по теории коммуникации. Первый учебник вышел в свет в 1974 г. Сегодня на рынке учебной литературы конкурирует уже его десятое издание.

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 73

КОММУНИКОЛОГИЯ: ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ разных теорий и подходов, о том, что есть коммуникация. В последних изданиях учебника [6] теории структурируются: (а) по контекстам (коммуникатор, сообщение, разговор, отношение, группа, организация, медиа, общество и культура), и (б) по теоретическим традициям, в соответствии с метамоделью Крейга. Плюрализм коммуникативной теории проявляется и на метатеоретическом, философско-научном уровне как сосуществование парадигм с разными онтологическими и эпистемологическими основаниями. Если, как отмечают методологи науки, до середины 20-го века в философии науки преобладало единое видение, что представляет собой теория и как она должна строиться и проверяться (так называемая гипотетически –дедуктивная модель развития теории) – и при этом полагалось, что социальные науки должны строиться по модели более развитых естественных наук, то сегодня существует значительно большее разнообразие в подходах к этим вопросам [16,7]. Интересна в этом плане работа Д. Филипса, где, с позиций философии науки, автор характеризует природу социальной теории и анализирует отношение между социальными и естественными науками [16]. В современной методологии коммуникативного исследования, как и в социальных науках в целом, диалектически, на «конкурентной основе» сосуществуют, как минимум, два парадигмальных подхода: научный, или пост-позитивистский (scientific or post-positivist); и гуманитарный, или интрерпретивистский, герменевтический (humanistic, interpretivist, hermeneutic) [7,15,16]. Исследователи, работающие в методологии научного подхода, ставят своей задачей выявление и объяснение каузальных связей и повторяющихся закономерностей; или иначе говоря, формулирование, основанное на научных эмпирических наблюдениях и верификации, законов и закономерностей коммуникативных процессов. К числу частных коммуникативных теорий, разработанных в методологии научной, пост-позитивистской парадигмы, относятся, в частности, Uncertainty Reduction Theory, Charles Berger/ теория снижения неопределенности Чарльза Бергера; Interpersonal Deception Theory, Buller and Burgoon/ теория межличностного обмана Буллер и Багун; Social Judgment Theory, Muzafer Sherif/ теория социального суждения и оценки Музафера Шерифа; Social Penetration Theory, Altman and Taylor/ теория социального проникновения Альтмана и Тейлора; Cognitive Dissonance Theory, Leon Festinger/ теория когнитивного диссонанса Леона Фестингера; Agenda-Setting Theory, McCombs and Shaw/ теория установления повестки дня Маккомбса и Шоу, etc. Интерпретивистская парадигма представлена в коммуникативных исследованиях необычайно широко – она вбирает в себя множество традиций, из коих социальный конструкционизм и конструктивизм, этнометодология, социолингвистика, феноменология – всего лишь малая часть (обстоятельный анализ интерпретивисткой парадигмы и ее составных частей представлен в работе D. C. Phillips [16]). Исследователей интерпретивистской ориентации, как правило, интересует все, что связано с восприятием и смыслоозначиванием коммуникативных взаимодействий; интересует, как посредством коммуникации конструируются те или иные социальные практики и отношения; интересует межсубъектная природа коммуникации, анализ социальных и личностных смыслов и их согласований. Особенностью подхода является также изучение коммуникативных событий в конкретных контекстах и ситуациях. Интерпретивистскую парадигму представляют такие частные коммуникативных теории, как Speech Codes Theory, Gerry Philipsen/ теория речевых кодов Джерри Филипсена, Relational Dialectics, Leslie Baxter/ диалектика отношений Лексли Бахтер, Narrative Paradigm,Walter Fisher/ нарра-

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 74

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY тивная парадигма Уолтера Фишера, а также общая теория коммуникации Coordinated Management of Meaning, B. Pearce and V. Cronen/ координированное управление смыслом Б. Пирса и В. Кронена. Ряд авторов выделяют третий – критический подход (critical studies), рассматривая его либо в рамках интерпретивистской парадигмы (что нам представляется более обоснованным), либо отдельно, в качестве третьего метатеоретического подхода [15,7]. Критический подход, в свою очередь, тоже представлен разнообразием интеллектуальных школ и традиций, включая структурализм, постструктурализм (или деструктурализм) и феминистские исследования. Цель критической теории – активно способствовать преобразованию социальной действительности. Критические исследователи видят свою задачу в том, чтобы, во-первых, выявлять и отстаивать нужды маргинальных, «не представленных в мейнстриме», не обладающих социально-политической властью групп и меньшинств (гендерных, этнических, возрастных или групп различных сексуальных ориентаций); и во-вторых, проводить открытый критический анализ интересов и нужд господствующих, обладающих властью социальных групп и институтов (масс-медиа корпораций, корпоративного менеджмента, etc.). Среди коммуникативных теорий критической традиции – Muted Groups Theory, Cheris Kramarae/ теория молчащих, лишенных голоса групп Шериз Крамарей; Stand Point Theory,Sandra Harding/ теория точки зрения, или исходной позиции Сандры Хардинг); Cultural Studies,Stuart Hall/ критический подход к явлениям культуры с позиций власти и доминирования Стюарта Холла; Critical Theory of Communication Approach to Organizations,Stanley Deetz/ критическая теория коммуникации в организациях Стенли Дитца и др. Подводя итоги, сформулируем в виде тезисов основные тенденции развития международной науки о коммуникации, исходя из того, что эти тенденции значимы для становления и развития отечественных коммуникативных подходов: 1. В системе современного социально-гуманитарного знания область изучения коммуникации, называемая Коммуникация или Изучение коммуникации (Communication or Communication Studies), признается сегодня как отдельная научная и академическая дисциплина и одновременно как область интердисциплинарного знания (as a discipline and as a field). Академическая дисциплина (the academic study of communication) устойчиво институциализирована, что подтверждается наличием многочисленных учебных программ с присвоением степеней по коммуникции в системе профессиональной подготовки высшей школы. 2. Современное коммуникативное знание характеризуется как эклектичное, многоконтекстное и интердисциплинарное, что охватывается принятым в научном дискурсе понятием плюрализм. Плюрализм коммуникативной науки понимается не только как множественность проблематик и исследовательских подходов, но и как различие эпистемологий, открытость к взаимодействию с другими науками (интердисциплинарность) и как критическая рефлексия (epistemological pluralism, interdisciplinary openness, and critical reflexivity). Плюрализм признается как естественное состояние и принцип развития коммуникативной науки, репрезентирующей таким образом многомерность и сложность природы человека. 3. Развитие коммуникативной науки происходит в борьбе разных интеллектуальных позиций как «столкновение дискурсов». В течение десятилетий продолжаются научные полемики о том, как должна называться эта область знания (Сommunication, Communication Studies или Communicology); каков ее статус – дисциплины или интердисциплинарной области; что первостепенно должно быть включено в определение дисциплины

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 75

КОММУНИКОЛОГИЯ: ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ и ее предмета; следует ли характеризовать коммуникацию как по сути своей прикладную, практическую дисциплину, которая должна отвечать на запросы практики и культивировать эту практику и т. д. 4. В международной среде коммуникологов критическая рефлексия по состоянию дисциплины востребована, ценится и активно поддерживается. Сопоставление и столкновение разных точек зрения понимается как «метаразговор» позиций и традиций, как диалог, способствующий жизнеутверждению дисциплины. Добавим от себя, что практика конструктивной научной полемики свидетельствует также о творческом потенциале и зрелости самого научного сообщества. 5. Коммуникативная наука развивается в процессе активной интеграции знания. Интегрируются идеи и достижения из многих предметных областей. Достаточно упомянуть, что многие теории и концептуальные идеи, включенные сегодня в ‘тело’ теории коммуникации, были разработаны социальными и когнитивными психологами, математиками, антропологами, социологами, психотерапевтами, социолингвистами, социальными философами, философами образования и т.д. При этом, хотя «традиционные» социальные науки – психология, социология или лингвистика – исторически внесли и продолжают вносить свой вклад в развитие коммуникативного знания, источники развития этого знания сегодня более многочисленны и разнообразны. В конститутивной метамодели коммуникации Р. Крейга развитие дисциплины концептуализируется как разворачивающееся взаимодействие и диалог как минимум семи теоретических традиций. 6. Наличие в теории коммуникации различных эпистемологических оснований и большого количества частных коммуникативных теорий не препятствуют постановке и обсуждению общих метатеоретических проблем: Каково назначение современной теории коммуникации? Какой должна быть «хорошая» коммуникативная теория? Необходима ли метатеория? Если да, какой она должна быть, и каковы пути ее построения? Эти вопросы формулируются и активно обсуждаются в научной среде, включая ежегодные конференции и журнальные публикации. 7. Плюрализм современной коммуникативной науки проявляется также и в том, что сегодня она широко интернационализирована. В разных регионах мира обозначаются и самоопределяются свои национальные коммуникативные традиции, причем становление многих из них происходит в борьбе двух противоположных тенденций – в стремлении сохранить свои национальные интеллектуальные школы и одновременно в переживании зависимости от западных моделей и теорий. Для отечественных исследователей знание и учет особенностей развития современной коммуникативной науки важны прежде всего тем, что помогают лучше осознать собственные, национальные тенденции развитии коммуникативных дисциплин и, возможно, предвидеть, что нас ждет впереди. Понятно (и автор считает долгом это еще раз подчеркнуть), что несмотря на некоторые исторические параллели, становление коммуникативных дисциплин в России отнюдь не детерминировано повторять полностью «западную модель развития». Как показывают тенденции в области коммуникативных исследований и коммуникативного образования, становление научно-коммуникативного знания в России имеет ряд существенных особенностей, связанных, безусловно, с отечественными социально-культурными и научно-интеллектуальными традициями. Достаточно перечислить такие особенности, как: - глубокие традиции в области теоретического, концептуального, философского анализа

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 76

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY - мощное влияние лингвистических, филологических и семиотических традиций, традиций по анализу текста - лидирующее, по сравнению с другими отраслями коммуникативного знания, ‘самоопределение’межкультурной коммуникации и связей с общественностью; вместе с тем, отставание на этом фоне таких базовых коммуникативных дисциплин, как межличностная или организационная коммуникация - недостаток эмпирических и прикладных коммуникативных исследований, нацеленных на решение конкретных социальных проблем - недостаток количественных коммуникативных исследований с применением методов статистического анализа - недостаточная сфокусированность исследователей на анализе взаимодействий в реальных коммуникативных ситуациях (в сравнении, например, с анализом текстов или индивидуального речевого поведения). Осознание и анализ национальных особенностей развития и самоопределения коммуникативной науки с учетом международного опыта – стратегическая задача и ответственность отечественных специалистов. И в заключение – самое главное. Современная наука о коммуникации признает, что Слово, диалог является главным способом переустройства и преобразования мира. Этот принцип диалогического развития коммуникативная наука обращает, в том числе, и на себя, признавая, что разность позиций и диалог между ними – если уметь его выстроить – это источник взаимного обогащения и развития. Вера в преобразующую и животворящую силу коммуникации – это иная, отличная от традиционной картина мира. Тем поразительнее – по своей актуальности – звучат слова на эту тему российского мыслителя из второй половины 20-го века: «Я ведь теперь, в последние годы, наблюдая за опытом игр и анализируя работу людей там, могу сказать: дело не в том, говорит ли человек правду, а дело в том, что у людей должна существовать коммуникация и непрерывное столкновение различных точек зрения. И в этом смысле евангельский тезис, что вначале было Слово, кажется мне точным. Слово, а не Дело, хотя в Библии есть в других местах и этот тезис. Но тезис – вначале было Слово – очень точный. Люди должны вступать в коммуникацию друг с другом, высказывать разные мнения и точки зрения и противопоставлять их друг другу, фиксируя конфликт расхождений, а потом, разворачивая эту антиномию, апорию в парадоксы, либо в проблемы... И вообще это – конфликт точек зрения – и есть подлинная жизнь...» (Г. П. Щедровицкий, «История Московского Методологического Кружка и системомыследеятельностной методологии», Лекции в Латвийском университете, 1988, http://www.fondgp.ru/gp/biblio) Остается надеяться, что диалог разных позиций, подходов и традиций состоится и сыграет свою роль в развитии новых направлений коммуникативной науки в России.

Список литературы 1. Hofstede, G. H. (2001). Culture’s consequences: Comparing values, behaviors, institutions, and organizations across nations (2nd ed.). Thousand Oaks, CA: Sage 2. Miller, K. (2001). Quantitative research methods. In F. M. Jablin & L. L. Putnam (Eds.), The new handbook of organizational communication: Advances in theory, research, and methods. Thousand Oaks, CA: Sage Publications.

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 77

КОММУНИКОЛОГИЯ: ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ 3. Donsbach, W. (2006). The identity of communication research. Journal of Communication, 56, 437-448. 4. Сraig, R. T. (2006). Communication as a practice. In G. J. Shepherd, J. John, & T. Striphas (Eds.), Communication as...: Perspectives on theory (pp. 38-47). Thousand Oaks, CA: Sage. 5. Craig, R. T. (2008). Communication in the сonversation of disciplines. Russian Journal of Communication, 1 (1), 7-23. 6. Littlejohn, S. W., and Foss, K. A. (2010). Theories of human communication (10th ed.). Waveland Press. 7. Miller, K. (2005). Communication theories: Perspectives, processes, and contexts (2nd ed.). Boston: McGraw-Hill. 8. Hazen, M. D. (2008). Thoughts on the development of the Communication discipline in the United States and Russia. Russian Journal of Communication, 1 (4), 455-475. 9. Craig, R. T. (2008). Communication as a field and discipline. In W. Donsbach (Ed.), International Encyclopedia of Communication (pp. 675-688). Oxford, UK, and Malden, MA: Blackwell Publishing. 10. Berger, C.R., and Chaffee, S. H. (1987). The study of communication as a science. In C. R Berger and S. H Chaffee (Eds.), Handbook of communication science (pp. 15-19). Newberry Park, CA: Sage. 11. Levy, M. R., and Gurevitch, M. (Eds.). (1993). The future of the field--Between fragmentation and cohesion [special issues]. Journal of Communication, 43(3), 1-238 and 43(4), 1-190. 12. Сraig, R. T. (1999). Communication theory as a field. Communication Theory, 9, 119 -161. 13. Craig, R. T. (2007). Pragmatism in the field of communication theory. Communication Theory, 17, 125-145. 14. Griffin, E. A. (2011). A first look at communication theory (8th ed.). IL: McGraw-Hill. 15. Littlejohn, S. W. (2002). Theories of human communication (7th ed.). Albuquerque, NM: Wadsworth. 16. Phillips, D. C. (2000). The expanded social scientist’s bestiary: a guide to fabled threats to, and defenses of, naturalistic social science. Lanham, MA: Rowman and Littlefield.

PLURALISM IN TODAY’S COMMUNICATION DISCIPLINE: A DIALOGUE OF PERSPECTIVES AND TRADITIONS Author: MATYASH, O.I. MATYASH, Olga Ivanovna, Ph.D., Candidate of Pedagogical Sciences, Founder and First President of the Russian Communication Association, Communication Program, Ivy Tech State Community College, Indianapolis, USA. E-mail: oimatyas@ori.net Abstract: in modern social science, Communication is known today as a separate, yet highly diverse and multidimensional area. This state of affairs is commonly defined as pluralism. The article discusses what pluralism means within the discipline and how it affects its development. In the academic field, it is represented through diverse institutional structures and organizations: variously named programs and departments or multiple and highly eclectic divisions in professional associations, NCA and ICA. In communication as a scholarly discipline, pluralism exists as a tension, sometimes even a clash, of different intellectual traditions and theoretical and metatheoretical perspectives. One of these tensions concerns the issue of identity, debating the status of Communication as a discipline or as a field. A brief historical overview is provided, starting with the early 1980’s. The author particularly draws from Craig’s constitutive metamodel, identifying communication as a practical discipline, recursive by nature, and integrating several epistemological traditions. This pluralism is further analyzed in how communication theory is structured in the university curricula: what theories are selected by textbook authors, and by what criteria. The author concludes that a healthy polemics, negotiation and dialogue of perspectives represent the very nature of the discipline’s vital development and that defining it as a “conversation of traditions and perspectives” captures it best. It is further argued that knowing the state of affairs in communication as an international field is crucial in order to constructively analyze what happens with the development of the field in Russia.

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 78

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY Some national specifics and trends of research are outlined: a strong tradition of linguistics, semiotics, language and text studies versus a lack of empirical research focused on interactions in diverse social contexts; philosophical and theoretical analyses versus a lack of applied research, an advancement of intercultural and PR over other subdisciplines, etc. When asking Russian scholars to reflect on these traditions and the state of affairs, the author does not imply that the national discipline should reproduce the “western model,” rather that the principle of pluralism as a conversation of perspectives and traditions should inform the discipline’s identification and growth in the national context. Keywords: communication, communication discipline, pluralism, interdisciplinary field, constitutive model of communication, theoretical traditions, dialogue of perspectives, communication theory.

References 1. Hofstede, G. H. (2001). Culture’s consequences: Comparing values, behaviors, institutions, and organizations across nations (2nd ed.). Thousand Oaks, CA: Sage 2. Miller, K. (2001). Quantitative research methods. In F. M. Jablin & L. L. Putnam (Eds.), The new handbook of organizational communication: Advances in theory, research, and methods. Thousand Oaks, CA: Sage Publications. 3. Donsbach, W. (2006). The identity of communication research. Journal of Communication, 56, 437-448. 4. Сraig, R. T. (2006). Communication as a practice. In G. J. Shepherd, J. John, & T. Striphas (Eds.), Communication as...: Perspectives on theory (pp. 38-47). Thousand Oaks, CA: Sage. 5. Craig, R. T. (2008). Communication in the сonversation of disciplines. Russian Journal of Communication, 1 (1), 7-23. 6. Littlejohn, S. W., and Foss, K. A. (2010). Theories of human communication (10th ed.). Waveland Press. 7. Miller, K. (2005). Communication theories: Perspectives, processes, and contexts (2nd ed.). Boston: McGraw-Hill. 8. Hazen, M. D. (2008). Thoughts on the development of the Communication discipline in the United States and Russia. Russian Journal of Communication, 1 (4), 455-475. 9. Craig, R. T. (2008). Communication as a field and discipline. In W. Donsbach (Ed.), International Encyclopedia of Communication (pp. 675-688). Oxford, UK, and Malden, MA: Blackwell Publishing. 10. Berger, C.R., and Chaffee, S. H. (1987). The study of communication as a science. In C. R Berger and S. H Chaffee (Eds.), Handbook of communication science (pp. 15-19). Newberry Park, CA: Sage. 11. Levy, M. R., and Gurevitch, M. (Eds.). (1993). The future of the field--Between fragmentation and cohesion [special issues]. Journal of Communication, 43(3), 1-238 and 43(4), 1-190. 12. Сraig, R. T. (1999). Communication theory as a field. Communication Theory, 9, 119 -161. 13. Craig, R. T. (2007). Pragmatism in the field of communication theory. Communication Theory, 17, 125-145. 14. Griffin, E. A. (2011). A first look at communication theory (8th ed.). IL: McGraw-Hill. 15. Littlejohn, S. W. (2002). Theories of human communication (7th ed.). Albuquerque, NM: Wadsworth. 16. Phillips, D. C. (2000). The expanded social scientist’s bestiary: a guide to fabled threats to, and defenses of, naturalistic social science. Lanham, MA: Rowman and Littlefield.

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 79

КОММУНИКОЛОГИЯ: ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ

СУБЪЕКТ И СУБЪЕКТНОСТЬ В КОНТЕКСТЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ Автор: ПЕРШУТКИН С. Н. ПЕРШУТКИН Сергей Николаевич – доктор социологических наук, доцент кафедры общественных связей и медиаполитики Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС). Адрес: 119606, Россия, г. Москва, проспект Вернадского, д. 84 Тел.: +7 (499) 956-07-01. E-mail: academ2011@mail.ru Аннотация: в условиях расширения и усложнения политических коммуникаций в 21-ом веке обостряется вопрос о субъектности – об источниках деятельности, инструментах, степени целерациональности, возможностях влияния на современные процессы. В данной статье ставятся и решаются задачи по уточнению понимания субъектов и субъектности, по обоснованию границ и специфики субъектного анализа политических коммуникаций, а также оценивается степень сформированности субъектности в современном российском обществе. Опираясь на проработку 50 специальных публикаций автор доказывает, что политико-коммуникационный подход детерминируется политикосоциологическим и даже социально-философским аспектами, что самая сложная из социально-политических загадок состоит не только в том, «что» следует делать в начале 21 века, сколько в том, «кто» может выполнять общественные изменения и преобразования , «даже если бы мы знали, что именно», говоря языком Зигмунта Баумана. С учетом обозначенных ориентиров, в статье делаются выводы, что ключевая проблема современной России – это дефицит политической субъектности. Автор раскрывает онтологические и гносеологические условия дальнейшего сохранения понятия «субъект» в понятийном аппарате современной науки и политических коммуникаций, предлагая собственную версию не просто как некоего субстракта или субстанции, обладающих материально-вещественной формой в качестве физического носителя, но как воплощения функциональной роли, что позволяет перейти к двухмерному политико-коммуникативному анализу субъектности. С одной стороны, как содержательно-мировозренческой позиции физических или юридических лиц, а с другой стороны, как специфической роли. По мнению автора, организационно-содержательный каркас субъектности составляет деятельность, а важным условием и формой проявления субъекта – отношение к широкому спектру проблем, что предполагает целеполагание, рефлексивность, самостоятельность. Применительно к национальному государству показателем субъектности выступают, по мнению автора, уровень цивилизационной зрелости, дееспособности, суверенности, политическая независимость. Ключевые слова: субъект, субъектность, политические коммуникации, политический субъект, бессубъектность, субъектный анализ, социальное творчество, познание, проектирование, государственная политика.

Проблемы субъектности в контексте политических коммуникаций В условиях расширения и усложнения политических коммуникаций в 21-ом веке обостряется вопрос о субъектности: «Кем направляются процессы развития человеческого общества?» «Кто выступает главным действующим лицом политических коммуникаций»?

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 80

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY У самоуверенного обывателя вряд ли возникают какие-то сомнения на этот счет, однако, с научной точки зрения – вопрос открытый, заслуживающий продолжения дискуссии. Политико-коммуникационный подход здесь детерминируется политико-социологическим и даже социально-филососфским – настолько глубока и многогранна данная проблематика. Об актуальности исследования данной тематики свидетельствуют многие обстоятельства. Во-первых, основополагающая роль субъекта в качестве фундаментальной общенаучной категории, на которую замыкаются многие философские и психологические проблемы теории познания, политической философии и социологии, исследований виртуальной реальности, субъектного представления бытия. Во-вторых, острейшая полемика постмодернистов и их оппонентов насчет детерминации и самодетерминации социальных явлений и процессов. В-третьих, все более глубокое осознание исследователями разных стран, что самая сложная из социально-политических загадок заключается не столько в том, «что» следует делать в начале 21 века, сколько в том, «кто» способен сделать это, «даже если бы мы знали, что именно» [1]. В-четвертых, органическая взаимосвязь управления с управляемостью, с соотношением организации и самоорганизации, что задает широкий диапазон субъектностибессубъектности. Таким образом, просматривается многомерность субъектности, заслуживающая как теоретического анализа (в дополнение к эмпирическому), так и анализа гносеологического, (дополняемого онтологическим), что представляется возможным на основе углубленного изучения субъектности как принципа познания и проектирования политических коммуникаций. Чтобы сузить эту масштабную тему, сконцентрируемся на анализе социально-философских предпосылок субъектности в контексте политических коммуникаций, на субъектном анализе политико-коммуникационных процессов, на инструментах и формах наполнения субъектностью российского государства и гражданского общества. В качестве исходной посылки признаем, что субъектность – это одновременно явление и процесс (процессуальная характеристика социума), а также совокупность свойств и качеств реальных субъектов (производственно-экономических, политических, духовно-культурных, социо-экологических, важность которых справедливо подчеркивается в публикациях [2]. В понятийной системе современной науки понятие субъектности органично связано с понятием субъекта и с субъектным анализом, с задачами по изучению субъектных отношений и с проектированием субъектных моделей и систем деятельности [3]. Онтологически рассматривая субъектность, обнаружим множество субъектов, структурированных по разным основаниям: уровню абстрактности-конкретности; уровню масштабности, сферам деятельности и др. Таким образом, закономерно вычленяются трансцендентальный, эмпирический, виртуальный, а также, исторический, политический, социальный субъекты. В частности, политический субъект с полным основанием трактуется в фундаментальных изданиях как индивидуальный или коллективный агент политической активности, «имеющий в своем распоряжении определенные политические ресурсы, которые заставляют других с ним считаться».

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 81

КОММУНИКОЛОГИЯ: ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ С учетом структурирования субъектов по сферам деятельности появляется возможность выделять коллективные субъекты, распадающиеся в свою очередь на субъекты хозяйствования, власти, общественного сознания, духовного развития1. С экономической точки зрения – это субъекты собственности, а с юридической точки зрения – это субъекты права, что позволяет таким образом вести речь о правосубъектности юридических и физических лиц. Помимо того субъектами выступают и социально – политические структуры. Юридически обладая правосубъектностью, они не всегда обладают необходимыми ресурсами и активностью, поэтому их субъектность может быть номинальной. Среди показателей общественно-политической субъектности и государственной – укрепление внешних границ со средой, включая духовный суверенитет общества и общественно-политические условия развития. Субъектом принято считать и человека. Каждый из нас – это уже субъект по своему рождению, но чаще всего номинальный, чем реальный, поскольку люди различаются степенью независимости, самостоятельности, целеустремленности. Реально выраженная субъектность – это совокупность качеств и действий, обусловленных неодинаковым уровнем «волевого и рефлексивного сознания, разной способности к целерациональному поведению и к сознательной реализации возможностей, открываемых индивидуальной свободой» [5]. Общество при субъектном подходе в рамках политико-социологических исследований правомерно рассматривать совокупностью коллективных и индивидуальных субъектов, что целесообразно иметь ввиду, когда обсуждаются онтологические аспекты анализа субъектности. Что же касается гносеологического анализа, то многогранность реальных ситуаций обуславливает многообразие трактовок субъектов и разнообразные представления насчет их сущности, специфики и назначения. Обозначенные субъекты достаточно специфично трактуются в тех или иных научных теориях, школах и парадигмах (в силу чего понимание сути и оснований дифференциации субъектов достаточно редко можно свести к общему знаменателю). Тем не менее, общей является уже сама по себе суть «субъекта» (или «субъектуса»), в переводе с латинского означающего «лежащий внизу» или находящийся в основе» как носитель деятельности – сознания – познания [6]. Не случайно одна из распространенных предельно широких трактовок субъекта (принадлежащая крупнейшему советскому психологу и философу С.Л. Рубинштейну), представляла субъект универсально-философски: как «единство бытия и действия, созерцания и деятельности» [7], опираясь на тезис Карла Маркса о субъектности как внутренне присущем человеку свойстве, отражающем сущность человека и способность созидательных действий [8]. С подобной трактовкой связаны еще два марксистских тезиса, что тонко было подмечено Л.В. Скворцовым еще 30 лет назад [9]. С одной стороны, отмечающих роль человека как единственного субъекта своей истории. А с другой стороны, что «субъектом всемирной истории выступает рабочий класс». Сегодня этот второй тезис, способен вызывать скепсис, но нам бы казалось, что важно помнить ряд марксистских постулатов, которые трудно отнести к политической конъюнктуре. Тем более, если речь идет о социальном субъекте как классе, который в своих интересах и в своей деятельности 1

В данном пункте типологии речь может идти о профсоюзах, партиях, религиозных конфессиях и др.

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 82

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY противостоит другим классам, субъекте как «конкретно – исторической общности или социальной группе» [10]. В сравнительно недавних публикациях отметим точку зрения И.Г.Корсунцева, воспринимающего субъект не как материальную, а как информационную и виртуальную структуру. Согласно его мнению, параметрами и индикаторами субъектности необходимо рассматривать «легитимность и идентичность» [11], а не предлагаемые в советской науке «сознательность» и «целенаправленность». К этой, частично пост-модернистской точке зрения примыкает и подход профессора А.С. Панарина, воспринимающего политический субъект как носителя «специфического социального творчества» (с оговоркой, что при рассмотрении политики как реликта прежних эпох, политический субъект оказывается «архаичным персонажем, вытесняемым на обочину в самореализующемся гражданском обществе» [4]). Обобщая взгляды различных исследователей на феномен субъекта, отметим, что его свойствами зачастую признаются самоценность, самодостаточность, а также специфические потребности и рефлексия, характеризующие субъект в позитивном смысле как обладателя сознания и воплощения деятельности, познания [12] (при относительно распространенных негативных представлениях, предписывающих социально-политическому субъекту неоправданную и неограниченную активность, а также, однозначную связь с административным ресурсом). Среди отечественных исследователей остается распространенным понимание субъекта как индивидуального, совокупного или «частичного» носителя предметнопрактической деятельности, сознания, активности, способного ставить и решать задачи, мотивировать свои решения, изменять действительность [13]. Однако, если в философии проблема источников общественных изменений, механизмов целеполагания решается в форме соотношения объективного и субъективного факторов с введением понятия абсолютного духа, то в политико-социальных науках эти вопросы пока еще не решены, свидетельство чему острейшие дискуссии между реалистами и виртуалистами (пост-модернистами), между либерал-радикалами и консерваторами. В центре их внимания – все тот же субъект. (Как «кто-то» или «что- то»). Определенный или определенное. Или же напротив: рыхлый или рыхлое (размытое). В постмодернизме «он» или «оно» является своеобразным инструментом презентации культурных смыслов, интерпретирующих личность как текст. Тем самым речь идет о своеобразном посреднике между реальностью, воображением и символическим восприятием. Специфика этого своеобразного субъекта скрывается за непонятными масками, скрывающими множество его ипостасей [14]. На так называемых странностях субъекта концентрируется внимание постмодернистов: на «размытой идентичности», блуждающей по телу (без органов) как машине желаний. В общем и целом, специфика восприятия субъекта в постмодернизме такова: во-первых, разрушение субъект-объектной диспозиции и отказ от презумпции субъекта в разнообразных версиях его артикуляции и презентации. Во-вторых, перенос центра тяжести с понимания субъекта как носителя когнитивной рациональности (в классической философии) к безличному тексту. В-третьих, отрицание традиционного (стабильного, однозначно и линейно детерминированного субъекта дюркгеймовского типа); в-четвертых, артикулирование проблематичности субъекта и его перевод в лингвистический контекст.

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 83

КОММУНИКОЛОГИЯ: ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ В-пятых, оценка предшествующих этапов развития науки, (включая модернизм) как абсолютизации «идеи личности», а постмодернизма как адекватной ее презентации с помощью расщепления. В-шестых, сведение субъектной тематики к уровню индивида и к дальнейшей деперсонификации субъекта. Таким образом, субъективность разрушается философски, рассеиваясь внутри лингвистических конструкций, субъект растворяется в дискурсивных практиках, а феномен «Я» обретает процессуальность и событийность, что позволяет «самотождественность и индивидуальность» воспринимать как случайность. Окончательным финалом субъектности выступает упомянутая уже «смерть сверхчеловека» и «смерть бога», воплощающие символическую гибель субъекта. С помощью разных аргументов постмодернистами предпринимаются попытки доказать, что деперсонализации и кризису идентичности, характерному для постиндустриального общества, больше соответствует понятие «актора2», как децентрированного субъекта, играющего смысловыми обломками прежней культуры», воплощающего «усеченную персональность», «бегство от свободы», перекладывание бремени выбора на власть и элиту [4]. Скажем, Поль Бурдье, вводя агента в противоположность субъекту и индивиду, вроде как стремится отмежеваться от структуралистского и феноменологического подходов к изучению социума и политики. Он подчеркивает, что понятие субъект используется в широко распространенных представлениях о моделях и структурах, правилах, когда исследователь отражает объективистскую точку зрения, воспринимая субъекта марионеткой, которым управляет структура, лишающая его перманентной активности [15]. Пытаясь выйти за рамки предопределенности, Бурдье и вводит понятие «агента», судя по всему. Таким образом, получается, что актор вроде как замещает социального субъекта (в постмодернистской ситуации его деперсонализации, кризиса идентичности и размывания устойчивых социальных общностей). Демонстрируя вроде как уважение к субъекту, современная либеральная философия, одновременно дискредитирует его намеками на опасность тоталитарного конт2 Усеченное понимание субъектов все более активно утверждается в научной лексике, пример чего классификация «акторов», предложенная Т.И. Заславской. Во-первых, это микро-акторы (индивиды, семьи, малые группы); во-вторых, это мезо-акторы (организации, предприятия, органы муниципальной власти) в -третьих, макро-акторы (федеральные и региональные органы власти, партии, движения, крупные корпорации и холдинги, общественные классы и слои) / Заславская Т.И. Современное российское общество: Социальный механизм трансформации: Учебн. пособие. – М.: Дело, 2004. С. 23. Уподобление политико-правовых субъектов «акторам» обрекает их на пассивные роли, на наш взгляд, хотя чисто семантически понятие «актора» («действующего лица» и «агента», близко смыкается с понятием субъекта, причем ни одно из них не опровергает и не отрицает субъектность как таковую. «Агент» (в переводе с латыни) – это действующий общественный деятель, проводящий политику // Социологический энциклопедический словарь. Ред-коорд-р Г.В. Осипов – М.: Норма, 2008. С. 6. «Актор» (от английского акт, действие, поступок) представляет собой субъекта активно осуществляющего какую-либо из форм общественной деятельности. Как уточняется в энциклопедических изданиях, степень проявления активности и воздействия на политические процессы, обусловлена «субъектными качествами политического актора, а также, местом и ролью в политической жизни» // См.: Социологическая энциклопедия: В 2-х т. Т. 1. Рук. научного проекта Г.Ю. Семигин М.: Изд-во «Мысль», 2003. С. 27.

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 84

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY роля, объявляя неактуальной рационализацию и модернизацию в терминах классической социологии. В политическом плане проводится идея нелегитимности «воли народа» даже в так называемых демократических обществах, что ставит под сомнение роль народа как субъекта исторического развития [16]. Ослаблению в последнее время противостояния постмодернистов и объективистов (реалистов) способствует расширительное понимание субъектности. Во-первых, как некоей агрегированности социальных субъектов, их суммы интересов, средств, сред обитания. Во-вторых, как «гибридных форм» взаимосвязи субъекта и объекта. Втретьих, как субъективированных объектов с некими ценностями и объективированных субъектов, воплощающих отдельные субкультуры [17]. В-четвертых, как квази-субъекта [18] или кодифицированного субъекта [19], заслужившего внимание Питера Штомпки. Все перечисленное заслуживает пристальных оценок, отражая неуклонный процесс сближения постмодернистов с модернистами (реалистами). Этому способствуют, вероятно, не только покаяния М. Фуко3, но и заявления крупнейшего французского социолога Алена Турена о «воскрешении субъекта», о необходимости его возвращения в социально- политическое поле. Но надо понимать, что этот автор выступает скорее против жестких формулировок объективизма и крайних подходов постмодернизма, абсолютизирующих неопределенность, сам же воспринимет субъект как воплощение идеи творчества и самореализации [20], как творца, а не просто носителя Разума, Природы и воплощения идентичности. Благодаря такому подходу появляется возможность вести речь об управляющих силах общества, о его творческом потенциале. Обозначенные выше тенденции важны как показатель реального плюрализма общественной жизни и научных представлений, за которыми обширное число публикаций по данной тематике. Диапазон же восприятия субъектности остается значительным – от однозначных и позитивных признаний [21] – до явного или скрытого отрицания в пост-модернизме. Тем не менее, несмотря на остроту научных дискуссий и попытки вытеснения субъекта, он все-таки остается в качестве ключевой смыслообразующей и управленческой категории научного поля. В пользу этого свидетельствуют онтологические и гносеологические факторы. Во-первых, субъектная основа бытия и регулирования общества, во-вторых, объективный процесс формирования всеобщности субъектов, в–третьих, трансцедентальность субъектов, что убедительно доказано еще в советский период В.А. Лекторским [6]. Специфика же субъекта определяется его ролью как инициатора каких-либо взаимодействий, как системного проектировщика характера воздействия, 3

Речь идет о ряде публикаций этого автора и его сожалениях о неточных формулировках , создавших превратное впечатление о неприятии им субъекта: хотя он будто бы выступал всего лишь против априорной теории субъекта. Цель же Фуко будто бы заключалась в выяснении того, как именно человек исторически конституировался в качестве определенной формы субъекта и посредством каких практик. Коренное переосмысление взаимоотношений «субъект – познание – мир» помогли Фуко уйти от Гегеля с помощью Маркса, Ницше, проблематизировав теорию субъекта. Фуко обозначает субъект как точку пересечения различных исторически сложившихся траекторий в результате которых субъект утрачивает автономию и единство. Вооружившись методами Фрейда и опираясь на публикации Лакана, Фуко пытался найти формы анализа выходящие за рамки субъектности к трансформации субъектом самого себя.

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 85

КОММУНИКОЛОГИЯ: ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ определяющего необходимые составные элементы и взаимосвязь между ними4 и, наконец, как регулятора взаимодействия с объектом. Субъект не только начинает взаимодействие, формирует его систему, но управляет им, задавая определенные параметры и поддерживая эти процессы до некоторого допустимого предела, обусловленного спецификой своей природы. Субъект представляет определенное образование, структуру, социальную общность или отдельного человека, выступающих в роли инициатора, систематизатора и регулятора всех изменений [22], что позволяет представить субъектность как управленческую или мировоззренческую позицию. Однако значимость представляет не только позиционная интерпретация субъекта, но и ролевая, позволяющая в итоге определять его назначение и разнообразные роли. Не просто как некоего субстракта или субстанции, обладающих материально-вещественной формой в качестве физического носителя, но как воплощения функциональной роли, что позволяет избежать «распространения субстанционального подхода», об опасности которого нас предупреждают авторитетные французские социологи [23]. С учетом этого появляется возможность в политико-управленческом смысле утверждать о двухмерности субъектности. С одной стороны, как содержательно-мировозренческой позиции физических или юридических лиц, а с другой стороны, как специфической роли. Организационно-содержательный каркас субъектности составляет деятельность, а важным условием и формой проявления субъекта – отношение к широкому спектру проблем (на основе обоснованного самоопределения), что предполагает целеполагание, рефлексивность, самостоятельность. Если понимание субъекта на индивидуальном уровне можно и нужно связывать с самостоятельностью, с независимостью от какой-либо ситуации, то политологическим эквивалентом самостоятельности на уровне социума и уровне политической системы и национальных государств является, по нашему мнению, суверенитет, а суверен, согласно Адаму Смиту, обладает тремя обязанностями: защита отечества, обеспечение справедливости, возведение и поддержание общественных институтов и механизмов [24]. Синонимом суверенитета и показателем подлинно национального развития уместно рассматривать, на наш взгляд, политическую независимость. Разновидностью суверенитета, судя по всему, может рассматриваться духовный суверенитет, что является чрезвычайно важным для сохранения социокультурной идентичности в условиях глобализации и интенсивного тиражирования развитыми странами образцов и эталонов деятельности, отражающих специфику англо-саксонской цивилизации. Среди условий и показателей субъектности, вероятно, должно бы быть обозначено укрепление внешних границ со средой, а точнее, духовного суверенитета общества и общественно-политических условий существования, а также уровень цивилизационной зрелости, дееспособности, суверенности5. 4 Способность создавать систему – главное свойство всякого субъекта, характеризующее его системные усилия, самостоятельность, самодостаточность и даже автономность. 5 Государство по отношению к субъектам, включенным в его внутреннюю общественную среду, выступает в качестве сверх-субъекта. В отношении к другим государствам (во внешних взаимодействиях) – как равноправный участник международных отношений. Все они отличаются друг от друга родовыми качествами, но обладают видовым единством.

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 86

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY В проявлении самостоятельности и суверенности суть понимания нами субъектности. Более развернутое и полное предполагает учет эвристического потенциала деятельности как концептуально-аналитического принципа, как несущей конструкции и при изучении различного вида субъектов и субъектности в целом. Сформированный на основе деятельности особый познавательный подход выступает антитезой созерцательному подходу к познанию, к принципам «зеркального отражения». Ценность деятельностного подхода применительно к анализу политических коммуникаций государства и гражданского общества , на наш взгляд, состоит в том, что таким образом конкретней и детальней рассматриваются и фиксируются имеющие место процессы (в отличие от нормативистского подхода, акцентирующего внимание «на должном» (без учета сложившейся ситуации). Это, во-первых. Во-вторых, выявляются реальные изменения, а не имитация чего-либо в той или иной сфере общественной жизни или в отношении к кому-либо (например, к молодежи). В-третьих, акцентируется внимание на механизмах, а не на содержании. В-четвертых, выявляются и оцениваются субъекты политических коммуникаций (и политики в целом) как носители возможных изменений. Таким образом, методологически деятельность способна быть концептуальным фундаментом субъектности как принципа анализа политических коммуникаций и их проектирования. Через призму деятельности по иному видится характер взаимообусловленности «личность – организация – общество» и можно сегодня добавить, взаимосвязи различных субъектов политических коммуникаций [24]. Речь идет о механизме включения людей в общественную жизнь, через формирование осознанного интереса и навыков общения, более полного и адекватного понимания и взаимопонимания (гражданского, профессионального, общечеловеческого) к формированию механизмов коллективной деятельности, к обмену деятельностью и сотрудничеству на персональном и институциональном уровнях. На основе деятельности и деятельностного анализа является возможным и такая его разновидность как субъектный анализ, выступающий способом систематизации и оценки сведений о развитии субъектных отношений, инструментом выявления номинальных – реальных (официально действующих и латентных) субъектов, а также степени сформированности субъектности. Благодаря субъектному анализу, появляется возможность выявлять действующие силы того или иного общества, «акторов» (или агентов), проводить их типологию, выходя за рамки традиционного сферного подхода к вычленению главного институционального субъекта, к исследованию мотивации различных субъектов, к оценке персонифицированных носителей субъектности на основе социологического анализа визуальных текстов и текстов интервью, что вполне вписывается, на наш взгляд, в рамки социологического аудита субъектных процессов. Подобная проблематика выходит за рамки возможностей государства к полномочиям гражданского общества и научных учреждений, призванных обозначать правовые границы латентных субъектов: шоу-бизнеса и современных медиа, а точнее, медиакратии, инфократии и шоу-кратии. Таким образом, субъектность адекватней и ярче проявляется благодаря субъектному анализу, расширяются и соответствующие представления об этом феномене, появляется возможность концептуализировать субъектность в качестве принципиальной

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 87

КОММУНИКОЛОГИЯ: ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ идеи, позволяющей охватывать широкий круг объектов, всесторонне их анализируя. Здесь открываются интересные возможности анализа государства, что важно как с социологической точки зрения, так и политико-коммуникативной. Несмотря на то, что государство – это часть социума, благодаря политико-коммуникационному анализу появляется возможность выйти за рамки государственной самодостаточности к анализу всей совокупности связей общества и государства, увидев его в качестве супер-субъекта, в качестве агента истории в мета-социальном смысле [20] и главного агента исторических трансформаций. Государство закрепляет и регулирует общественные изменения и общественное развитие, выступая крупнейшей в том или ином социуме «фабрикой по производству социальных отношений», (как это понимал один из классиков мировой социологии Герберт Спенсер). Однако для решения этих сложных интеллектуальных задач, требуется не просто восприятие государства как социального явления, детерминированного множеством факторов, но как объекта и субъекта политической коммуникологии (коммуникативистики). Пониманию разных граней сущности государства способствует детализация его представлений, а именно: как «инстанции, дарующей права и налагающей обязанности» [26], как «политически организованного общества», как «формальной стороны политического существования», как легализованного и легитимного принуждения, обладающая особой «публичной властью» [27], как «договора» [28], а также «вместилища власти с очерченными границами» [28], даже, как территории и социальной системы в целом, подчиненных «определенному правлению или господству» [29]. Не все упомянутые формулировки являются известными и привычными , однако они нашли свое место в инструменталистской, в субстанционалистской (или абсолютистской), [30] а также в «военно-налоговой теории государства» [31], и других социально-политических теориях, раскрывая государственность с разных сторон. Политические коммуникации протекают в институциональной сфере, поэтому внимания исследователей заслуживает, на наш взгляд, еще один аспект государства – институциональный. Речь идет о государстве как социальном институте и его возможностях. Специфику социологического восприятия государственности, в значительной мере определяют именно социально-институциональные компоненты, поскольку государство представляет собой важнейший институт общества и само состоит из институтов. Отсюда – роль государства (как института) и государственных органов, состоящая в сохранении жизненно важных, универсальных для всех граждан ценностей – суверенитета страны, внешней и внутренней 6езопасности, правопорядка, охраны природы, прав и свобод человека, спокойствия и благополучия общества. Все «государственное» относится к публичному уровню (если воспользоваться терминологией правоведения и публичного права), в котором в центре внимания «всеобщность», «историчность», всеобщий интерес. Достигается это, благодаря целенаправленности и результативности, чтобы общество ощущало проводимую государственными органами деятельность и позитивные изменения и тот факт, что ценности институциализируются и становятся устойчивыми, гарантированными и привычными, когда из государственного управления уходят произвол, субъективизм, анархия, случайность.

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 88

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY Если бы определяющие ценности были в советский период государственно-институциализированными, то, скорее всего, судьба страны была бы другой. Институты не позволили бы6. С этой оценкой авторитетного специалиста трудно не согласиться. Социальные институты организуют и направляют жизнедеятельность общества, оказывая огромное влияние на происходящие в нем преобразования, хотя могут быть исторические периоды, когда функции социальных институтов реализуются не полностью, а порой не выполняются вовсе». Роль институтов в обществе и соответствующее отражение их деятельности в науке должно бы занимать центральное место в научных исследованиях, чтобы углубить представления о государстве – как особом политическом институте, как организационно-функциональной структуре в системе государственного регулирования . С позиции институционализма рельефно высвечивается фундаментальная проблема, проявляющаяся на разных этапах развития человеческого сообщества: «Какими нужны обществу государственные институты (во всем множестве их элементов и параметров?», «Как найти «золотую середину, которая бы, с одной стороны обеспечивала права и свободы человека, давая простор его активности и творчеству, а с другой – вводила бы в общество организованное начало, упорядочивая деятельность индивидов?». Ответы на поставленные вопросы зависят от институционально-нормативного понимания государства как совокупности правил и норм, обязательных для выполнения государственными органами, гражданским обществом и отдельными гражданами с целью поддержания порядка, общественной стабильности и развития. Государство – это ресурсы власти и материально-технические, финансовые, кадровые, информационные ресурсы. В этом смысле слова не один из социальных институтов не способен сравниться с государством по его возможностям и неотвратимости действий. Государство – это интегрированный субъект власти и регулирования, это «институционализированная» власть, хотя в рамках сложной системы взаимообусловленности и взаимозависимости приходится вести речь о государстве как части общества и его инструменте. Становится заметным данный инструмент при разработке и реализации тех или иных видов (или направлений) государственной политики. Роль субъектности в формировании содержания и форм государственной политики трудно переоценить. Во-первых, это концептуальный стержень, обозначающий цели и направления государственной деятельности (с позиции государства как институционализированной власти и с позиции субъектов этой политики). Во-вторых, это совокупность политико-управленческих решений и креативное начало государственной деятельности. В-третьих, это позиция управленческая и мировозренческая. Если государственная политика – это позиция государства по тому или иному вопросу, то эта позиция должна бы раскрываться политико-управленчески: в содержании деятельности исполнительной и законодательной власти, должна бы адресоваться государственным органам и гражданскому обществу, разрабатываясь с их участием. Положив в основу представлений субъектный подход как системообразующую категорию, тем самым задаем новый ракурс восприятия государства. Как полноценного 6 Подобная постановка вопроса является принципиальной по значимости для молодежной социализации и молодежной политики. Сами по себе материально-технические, информационные, финансовые и др. ресурсы не приводят к решению назревших проблем, так же как определенные технологии не приводят к общественно-политическим изменениям – требуется институциональный и индивидуальный субъект.

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 89

КОММУНИКОЛОГИЯ: ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ «деятеля» и действующего лица, а не только, актора, партнера, или же объекта какоголибо воздействия. Таким образом, проблематика «субъекта» как прямо, так и косвенно просматривается в содержании и формах государственной политики в современной России, позволяя перевести анализ и оценки с уровня обсуждения деклараций и «благих пожеланий» на уровень выявления действующих политических сил и конкретных политико-управленческих структур, способных выполнять необходимые действия. Благодаря субъектно-деятельностному подходу возникает понимание, что суть государственной субъектности – это не столько в декларациях о важности какой–либо проблемы, не столько планы, сколько принципиальная позиция. Своеобразие представлений о государственной политике определяется спецификой ее социально-управленческих механизмов, политико-правовых инструментов и социальных технологий как единства нормативно-правовых основ данной политики, плюрализма форм и методов работы с различными группами населения. Подводя итоги, обобщим: благодаря концептуальным представлениям о субъектности сформирован теоретический фундамент для разработки «субъектно-институциональной» теории государственной политики. В общем и целом специфику данной теории должно бы отличать новое понимание генеральной цели молодежной политики. Прежде всего, как создания необходимых условий для самоопределения молодежи с целью ее социального становления и включения в социум, а также повышение субъектности молодых людей. Смысловое ядро и концептуальный стержень задается пониманием субъекта как носителя социального творчества и вполне определенной позиции, а не просто как носителя деятельности, сознания, познания. Завершая анализ субъектности в контексте политических коммуникаций, обобщим: к настоящему времени имеются социально-философские и политологические предпосылки для реконструкции субъекта и субъектности, с учетом новых задач. Имеющийся в науке «задел» может способствовать широкому взгляду на роль субъектности в контексте политических коммуникаций. Ключевая же проблема сегодня – это недостаточный (а точнее, неполный) уровень субъектности российского государства и гражданского общества. Прежде всего, изза заметно опаздывающей реализации стратегической функции и неполного осознания и перевода общенациональных интересов на язык политики. Политические коммуникации между российским государством и гражданским обществом остаются невыстроенными. Государство зачастую занимается несвойственной деятельностью (хотя подобные вопросы, могли бы с успехом решаться некоммерческими негосударственными организациями или муниципальными образованиями). Вызывает оптимизм возвращение в состав России Крыма, а также обсуждение в Государственной Думе законопроекта, посвященного государственному стратегическому планированию, но эти действия, судя по всему, должны были быть предприняты раньше. Завершая анализ субъектности в контексте политических коммуникаций, обобщим: ключевая проблема сегодня – это недостаточная (а точнее, неполная) субъектность российского государства и гражданского общества. Прежде всего, из-за заметно опаздывающей реализации стратегической функции и неполного осознания и перевода общенациональных интересов на язык политики.

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 90

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY Список литературы 1. Бауман З. Индивидуализированное общество. М., 2002. 2. Григорьев С.И., Гуслякова Л.Г., Гусова С.А., Социология. Основы модернизации социального знания: Учебник. М., 2006. 3. Кузнецов В.Н. Мы – Народ. Народ главный субъект развития, модернизации, управления Россией: Коллективная монография. Под ред. В.Н. Кузнецова. М., 2011. 4. Панарин А.С. Субъект политический. // Новая философская энциклопедия: В 4 т. / Ин-т Философии РАН, Нац. общ.-научн. фонд. Ред. В.С.Степин, А. Гусейнов, Г.Ю. Семигин и др. М., 2010. 5. Заславская Т.И. Современное российское общество: Социальный механизм трансформации. М., 2004. 6. Лекторский В.А. Субъект. // Новая философская энциклопедия: В 4 т. / Ин-т Философии РАН, Нац. общ.-научн. фонд. Ред. В.С. Степин, А. Гусейнов, Г.Ю. Семигин и др. М., 2010. 7. Рубинштейн С. Л. Бытие и сознание. Человек и мир. СПб., 2003. 8. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 3. 9. Скворцов, Л.В. Субъект истории и социальное самосознание. М., 1983. 10. Батенин С.С. Человек в его истории. Ленинград, 1976. 11. Корсунцев И.Г. Субъект в технологическую эпоху. М., 1999. 12. Скачков, А. С. Субъектность человечества: постановка проблемы морфогенеза. Омск, 2008; Галазова, С. С. Рыночные детерминанты функционирования корпоративной субъектности. / С. С. Галазова, М. А. Биганова; Владикавказ, 2008; Большунова, Н.Я. Субъектность как социокультурное явление. Новосибирск, 2005; Современная российская молодежь: от стихийной самоорганизации к целенаправленному формированию субъектности: материалы всерос. науч.-практ. конф. (г. Белгород, 27-29 марта 2007 г.). / Под ред. Л. Я. Дятченко, Белгород, 2007. 13. Яковенко, И. Г. Политическая субъектность масс: культурологический аспект политической жизни в России. М., 2009; Гнидина, Ю. А. Субъектность личности как условие развития государства и гражданского общества. Реутов, 2010; Сыромятников, И. В. Профессионализм, субъектность и самоопределение специалиста: концептуальные подходы к определению и развитию. / И. В. Сыромятников, И. Г. Ожерельева, Э. В. Репин. М., 2009. 14. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. М., 1977. 15. Бурдье П. Социология политики / Пер. с фр. Сост. общ. ред. и предисл. Н.А. Шматко. М., 1993. 16. Политическая наука: основные направления . Перевод с англ. под ред. Е.Б. Шестопал. М., 1999. 17. Интернет ресурс: http://www.dissland.com/catalog/sotsialno_filosofskiy_analiz_sub_ektov_kommunikatsii.html. 18. Каган М.С. Мир общения: проблема межсубъектных отношений. М., 1988. 19. Штомка П. Социология социальных изменений. М., 1996. 20. Турен А. Возвращение человека действующего. Очерк социологии. М., 1998. 21. Григорьев С.И., Фролов А.С. Спасение научного социогуманитарного знания? Или …его постмодернистская кончина? // Постмодерн в современном социогуманитарном знании: закономерное развитие или манипуляция сознанием? (Навстречу всероссийскому круглому столу «Постмодернизм в современной науке и практике». РГСУ. ): Материалы / Под общ. ред. С.И. Григорьева. М., 2009. 22. Граждан В.Д. Деятельность и управление. (Социологический аспект). М., 1989. 23. Бади Б., Бирнбаум П. Переосмысление социологии государства // Международный журнал социальных наук, 1994, № 4 (7). 24. Смит А. Богатство народов. М., 1962. 25. Першуткин С.Н. Роль деятельностного подхода в изучении социалистического самоуправления народа // Молодежь на рубеже 90-х годов. Тезисы выступлений к научно-практическому семинару молодых ученых и аспирантов. Отв. ред. Буренко В.И., М.: Изд-во ВКШ при ЦК ВЛКСМ, 1989. 26. Лиза Вене Классен Новые отношения власти, граждан и политики. Под ред. Лизы Вене Классен. Практическое руководство по защите интересов и гражданской активности «Соседи по планете». Фонд «Азия». Сан-Франциско. Вашингтон, 2002. 27. Чиркин В.Е. Основы сравнительного государствоведения. М., 1997. 28. Зверев. В.С. Институциональная среда экономики. Новосибирск, 2005. 29. Большой толковый социологический словарь Коллинза в 2 -х томах, Т.2, М., 1999. 30. Маритен Ж. Человек и государство / Пер. с англ. Т. Литвинцевой. М.: 2000. 31. Дерлугьяна Г. «Военно-налоговая теория государства» к монографии Ч. Тилли «Принуждение, капитал и европейские государства (1990–1992 гг.)». М., 2009.

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 91

КОММУНИКОЛОГИЯ: ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ 32. Аберкромби Н. Социологический словарь. Казань, 1997. 33. Лепский В.Е. Субъектно-ориентированный анализ проблем интеграционного проекта для Евразии / Развитие и экономика. 2012. № 2.

SUBJECT AND SUBJECTIVITY IN THE CONTEXT OF POLITICAL COMMUNICATION Author: PERSHUTKIN S.N. PERSHUTKIN Sergei Nikolaevich, Doctor of Social Sciences, Assistant Professor of Public Relations and Media Policy Department of the Institute of State Service and Management of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA). Address: 84, Vernadskogo prospect, Moscow, Russia, 119571. Phone: +7 (499) 956-07-01; E-mail: academ2011@mail.ru Abstract: the author tells us about the exacerbation of the question of subjectivity, the sources of activities, tools, possible impacts on current processes. The author also shows how to solve the problem of clarifying of understanding subjects and subjectivity, and assesses the degree of formation of subjectivity in contemporary Russian society . The author argues that the political and communication approach is determined by the political and sociological, and even social and philosophical aspects, that is the hardest of the socio-political puzzles in "what " should be done at the beginning of the 21st century, but also in the fact "who" can perform social change and transformation,in Zygmunt Bauman`s language. The main problem in modern Russia is the lack of political subjectivity. The author reveals the ontological and epistemological conditions for further conservation concepts "subject" in the conceptual apparatus of modern science and political communication. According to the author`s view, the organizational and substantive basis of subjectivity is activity and important condition and form of expression to a wide range of problems are reflexivity, self-reliance. According to the author`s view the nation-state indicator of subjectivity are the level of civilizational maturity, capacity, sovereignty, political independence. Keywords: subject, subjectivity, political communication, political entity, subjectless, subjective analysis, social creativity, knowledge, planning, public policy. References 1. Bauman, Z. Individualizirovannoe obscheestvo. M., 2002 [Bauman.Z. (2002). The Individualized Society. Moscow, 2002]. 2. Grigoriev, S.I. , Gusliyakova, L.G., Gusova S.A. Sotciologiya. Osnovi modernizatcii sotcialnogo znaniya: Uchebnik. M., 2006. [Grigoriev S., Guslyakova L.G., Gusova S.A. (2006). Sociology. Basis for the modernization of social knowledge: Textbook. M., 2006]. 3. Kuznetsov, V.N. My – Narod. Narod glavnii subiekt razvitiya, modernizatcii, upravleniya Rossiey: Kolllektivnaya monografiya. Pod redaktciey Kuznetsova M., 2011. [Kuznetcov,V.N. (2011). We are people. People are the main subject of development, modernization, management Russia: Collective monograph . Ed. V.N. Kuznetsov, M., 2011]. 4. Panarin, A.S. Subiekt politicheskii // Novaya filosofskaya entciklopediya: V 4 t./ Institut Filosofii RAN, Natc. Obj.-nauchn. Fond. Red. V.S. Stepin, A. Guseiniv, G.Y. Semegin I dr. M., 2010. [Panarin, A. (2010). Political entity // New Encyclopedia of Philosophy: 4 vol . M., 2010]. 5. Zaslavskaya, T.I. Sovremennoe rossiskoe objestvo: Sotcialnii mehanizm transformatcii: M., 2004. [Zaslavskaya, T.I. (2004). Modern Russian society: Social transformation mechanism. M., 2004]. 6. Lektorskiy, V.A. Subiekt // Novaya filosofskaya entciklopediya: V 4 t./ Institut Filodofii RAN. Red. V.S. Stepin. A. Guseinov, G.U. Semegin I dr. M., 2010. [Lectorskiy, V.A. (2010). Subject // New Encyclopedia of Philosophy: In 4 vol. / Institute of Philosophy, Ed. V.S. Stepin, A. Guseinov, G.Y. Semigin, M., 2010].

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 92

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY 7. Rubinshtein, S.L. Bytiye I soznaniye. Chelovek I mir. SPb., 2003. [Rubinstein S.L. (2003). Being and consciousness. Man and the world. SPb., 2003]. 8. Marks, K., Engels, F. Soch. T.3. [K. Marx and F. Engels. Works, Vol. 3 ]. 9. Skvortsov, L.V. Subyekt istorii I sotsialnoye samosoznanie. M., 1983. [Skvortsov L.V. (1983). Subject of history and social identity. M., 1983]. 10. Batenin, S.S. Chelovek v ego istorii. Leningrad, 1976. [Batenin, S.S. A man in his stories. Leningrad, 1976]. 11. Korsuntsev, I.G. Subiekt v tehnologicheskuyu epohu. M., 1999. [Korsuntsev I.G. (1999). Subject in the technological age. M., 1999]. 12. Skachkov, A.S. Subiektnost chelovechestva: postanovka problemy morfogeneza. Omsk, 2008. Galazova, S.S. Rynochniye deerminanti funktcionirovaniya korporativnoy subiektivnosti / S.S. Galazova, M.A. Biganova; Vladiavkaz: 2008. [Skachkov, A.S. Subjectivity of humanity: problem of morphogenesis / A. Skachkov; Omsk, 2008]. Galazova S. Market determinants of corporate functioning subjectivity / S. S. Galazova, M.A. Biganova; Vladikavkaz, 2008. Bolshunova N.Y. Subyeknost kak sotsiokulturnyi fenomen. Novosibirsk, 2005. [Bolshunova N.Y. (2005). Subjectivity as a sociocultural phenomenon. Novosibirsk, 2005]. Russian youth: from the spontaneous self-organization to the purposeful formation of subjectivity: Proceedings of the scientific-practical conference (Belgorod , 27-29 March 2007. Ed. L.Y. Dyatchenko). Belgorod, 2007]. 13. Yakovlenko, I.G. Politicheskaya subiektnost mass: kulturologicheskiy aspect politicheskoi jizni v Rossii. V. M., 2009. [Yakovlenko, I.G. (2009). Political subjectivity of the masses: culturological aspects of political life in Russia. M., 2009]. Gnidina Yu.A. Subiektnost lichnosti kak uslovie razvitiya gosudarstva I grajdanskogo objestva. Reutov, 2010. [Gnidina Yu. A. (2010). Identity subjectivity as a condition of state and civil society. Reutov, 2010]. I. V. Syromjatnikov , I.G. Ozhereleva , E. Repin. Professionalism, subjectivity and self-determination of the expert: conceptual approaches to the identification and development. M., 2009. 14. Foukault, M. Slova I veshchi. Arheologiya gumanitarnikh nauk. M., 1997. [Foukault, M. The words and the things. Archaeology of Humanities. M., 1997]. 15. Bourdieu, P. Sociologiya politiki. / Perevod s frantuzskogo N.A. Shmatko, M., 1993. [Bourdieu, P. (1993). Sociology of Politics. /Tr. From French. Ed. N.A. Shmatko.,M.,1993]. 16. Politicheskaya nauka: osnovnie napravleniya. Perevod s angl. Pod red. Shestopal E.B. M.,1999. [Political science: basics of science. M., 1999]. 17.Available: http://www.dissland.com/catalog/sotsialno_filosofskiy_analiz_sub_ektov_kommunikatsii.html. 18. Kagan, M.S. Mir obsheniya: problema mejsubiektnih otnoshenii. M., 1988. [Kagan, M.S. (1988). The world of communication: the problem of intersubjective relations. M., 1988]. 19. Sztompka, P. Sociologiya sotcialnih izmenenii. M., 1996 [Sztompka, P. (1996), Sociology of social change. M.]. 20. Turen A. Vozvrajenie cheloveka deistvuujego. Ocherk sotciologii. M., 1998. [Touraine, A. Returning the man in action. Essay of sociology. M., 1998]. 21. Grigoriev, S.I., Frolov, A.S. Spasenie nauchnogo sociogumanitarnogo znaniya? Ili ego postmodernistskaya konchina?// Postmodern v sovremennom sociogumanitarnm znanii: zakonomernoe razvitie ili manipuliatciya soznanie?(Navstrechu vserossiskomy kruglomu stolu “Postmodern v sovremennoy nauke I praktike”. RGSU. 28.11.2009 g.): Materiali / Pod obj. red. S.I. Grigorieva. M., 2009. [Grigoriev, S., Frolov, A.S. (2009). Is it a salvation of sociohumanitarian scientific knowledge? Or it is a postmodern death? // Postmodern in modern socio-humanitarian knowledge: natural development or manipulation of consciousness. (Towards the All-Russian roundtable "Postmodernism in modern science and practice." RSSU. 28.11.2009) Materials / Ed.: Grigoriev, S.I. M., 2009]. 22. Grajdan, V.D. Deyatelnost I upravlenie. (Sotciologicheskii aspekt). M.: NII truda, 1989 [Grajdan, V.D. (1989). Activity and management. (Sociological aspect). M., 1989]. 23. Badi, B., Birnbaum, P. Pereosmislenie sotciologii gosudarstva // Mejdunarodnii jurnal sotcialnih nauk, 1994, №4(7). [Badie B., P. Birnbaum, P. (1994). Rethinking sociology of state // International Social Science Journal, 1994, № 4 (7)]. 24. Smit, A. Bogatstvo narodov. M.,1962 [Smith, A. (1962). The Wealth of Nations. M., 1962]. 25. Pershutkin, S.N. Rol deyatelnogo podhoda v izuchenii sotcialisticheskogo podhoda politicheskogo samoupravleniya naroda // Molodej na rubeje 90-h godov. Tezisi vistuplenii molodih uchenih I aspirantov. Otv. Red. Burenko V.I., M., 1989. [Pershutkin S.N. The role of the activity approach in the study of socialist self-government of the people // Youth of the 90s. Ed. Burenko V.I., M., 1989]. 26. Liza Vene Klassen. Novie otnoshrniya vlasti, grajdan, politiki. Pod red. Lizi Vene Klassen. San frantcisco. Vashington, 2002. Fond Aziya [Viena Lisa Klassen. (2002). New power relations, citizens and politicians. Ed. Lisa Klassen Vienna. A practical guide to advocacy and civic engagement "Neighbors on the planet", Fund “Asia”. San Francisco, Washington, 2002] .

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 93

КОММУНИКОЛОГИЯ: ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ 27. Chirkin, V.E. Osnovi sravnitelnogo gosudarsvovedeniya. M., 1997. [Chirkin V.E. The Fundamentals of comparative study of the State. M., 1997]. 28. Zverev, V.S. Institutcionalnaya sreda ekonomiki. Novosibirsk, 2005. [Zverev, V.S. Institutional environment of the economy. Novosibirsk, 2005]. 29. Bolshoy tolkoviy sotcioligicheskii slovar v 2-h tomakh Collins. T.2, M., 1999. [Collins Big sociological dictionary, 2 vols , Volume 2 , Moscow, 1999]. 30. Mariten, J. Chelovek I gosudarstvo / per. s angl. Litvintsevoy T. M., 2000. [Maritain, J. (2000). Man and State / Tr. from English. By T. Litvintseva, M., 2000]. 31. Derlugiyana, G. “Voenno-nalogovaya teoriya gosudarstva”, k monografii Ch. Tilli “Prinujdenie, kapital I evropeiskie gosudarstva (1990-1992 gg.). M., 2009. [Derluguian, G. (2009). "Military- tax state theory " to the monograph Charles Tilly "Coercion, Capital and European States (1990-1992). M., 2009]. 32. Aberkrombi, N. Sotciologicheskii slovar. Kazan: Izd-vo Kazan. Un-t, 1997 [Abercrombie, N. Sociological dictionary. Kazan, 1997]. 33. Lepskii, V.E. Subiektivno-orientirovannii analiz problem integratcionnoga proekta dlya Evrazii/ Razvitie I ekonomika. 2012. № 2. [Lepskii, V.E. (2012). Subject-oriented analysis of the problems of the integration project for Eurasia / Development and Economy. 2012 . №2].

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 94

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY

ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИЕ КОММУНИКАЦИИ ETHNO-POLITICAL COMMUNICATION

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 95

ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИЕ КОММУНИКАЦИИ

ВНЕШНЯЯ КУЛЬТУРНАЯ ПОЛИТИКА И СОВРЕМЕННЫЕ ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИЕ КОММУНИКАЦИИ Автор: ЗАХАРОВА В.И. ЗАХАРОВА Вера Игоревна – кандидат социологических наук, доцент кафедры общественных связей и медиаполитики Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС). Адрес: 119571, Россия, г. Москва, проспект Вернадского, д. 84 Тел: +7 (499) 956-07-01; E-mail: vizaharova@bk.ru Аннотация: конструктивное взаимодействие социальных групп, имеющих различные ценностные, религиозные, этнические и политические ориентиры, может быть достигнуто на основе выработки норм толерантного поведения и навыков межкультурного взаимодействия. Культурные связи способствуют формированию привлекательного образа страны, свидетельствуя об ее стремлении к открытости и диалогу. Культурные связи – эффективное средство международных отношений и межкультурных коммуникаций. Перед современным государством возникает достаточно сложная дилемма: построение моноэтнического государства с включением всех национальностей в единый этнос с развитием внешних связей, как элемента нации, или построение совокупности национальностей с возможностями развития внешних связей каждой отдельной автономии, что достаточно чревато сепаратизмом. Ключевые слова: молодежь, этническая принадлежность, этническая культура, культурный обмен, культурные связи, этнокультурная среда, межкультурные коммуникации.

Взаимодействие в области культуры стало общемировой тенденцией, которая все в большей степени охватывает любые сферы жизни современного мирового сообщества. В наши дни особым направлением исследований истории и современного состояния международных отношений стало изучение проблемы использования культуры во внешней политике [1]. Обусловлено такое внимание к культуре со стороны государств и их внешнеполитических ведомств тем, что многие традиционные методы ведения внешней политики утратили свою эффективность и не приносят ощутимого результата в конкуренции государств за мировое лидерство. В начале XXI в. в политологии и теории международных отношений приобрела популярность концепция «мягкой силы» представителя американской неолиберальной школы Дж. Ная. По его мнению, традиционные внешнеполитические аргументы, такие как величина территории, армия и т.п. утратили свою эффективность, поэтому государства, борясь за авторитет в мире, все чаще прибегают к «мягким», но действенным средствам: образованию, науке и культуре. Поэтому культуру можно рассматривать как существенный фактор внешней политики стран, стремящихся играть важную роль в международных отношениях [2]. Нельзя не учитывать, что культурные связи способствуют формированию привлекательного образа страны, свидетельствуя о ее стремлении к открытости и диалогу. В отличие от традиционной дипломатии первой половины – середины ХХ века, обеспечивавшей в первую очередь безопасность и национальные интересы государства, новая дипломатия конца ХХ – начала ХХI вв. в значительной мере нацелена на

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 96

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY моделирование образа страны в мире [3]. В такой ситуации культура становится делом государственной важности, а культурные связи – эффективным средством международных отношений и межкультурных коммуникаций. В данных условиях использование культурного потенциала в интересах того или иного государства приобретает особую актуальность. Понимание важной роли культуры в современных международных процессах нашло отражение в формировании отдельного направления деятельности государств на мировой арене, получившей название внешней культурной политики [4]. Внешняя культурная политика – это комплекс мер, разрабатываемых и реализуемых государством на внешнем уровне для продвижения национальной культуры и языка за рубежом, направленный на формирование благоприятного образа страны с целью укрепления его авторитета в мире. Как правило, внешняя культурная политика предполагает активное продвижение, популяризацию, экспорт национальной культуры и языка, пропаганду собственных культурных ценностей и достижений за рубежом [5]. Трансформация международного культурного контекста в начале ХХI в. привела к поиску новых методов и форм культурного сотрудничества с тем, чтобы они соответствовали новым вызовам культурной глобализации и могли противостоять процессам стирания национальных культур [6]. В последнее время в практике многих государств, и прежде всего, стран Европы, активно использующих методы внешней культурной политики, все отчетливее прослеживается тенденция, связанная с уходом от одностороннего продвижения своей культуры вовне и построению культурного диалога. Это предполагает не только демонстрацию своей культуры в мире, но и создание условий для представления других культур [7] и развитие межкультурных и межэтнических коммуникационных связей. Коммуникации этнического направления подразумевают возможность выбора культурной связи между территориями, причем данная связь устанавливается, исходя из формулировки «этнос». Необходимо пояснить, что данная формулировка этноса относится к уровневым характеристикам взаимодействия [8]. Проблематикой современных этнокультурных коммуникаций является тот факт, что формирование этноса, по сути, происходит не только по признакам культуры, скажем региона или территории, но и путем проникновения отдельных культурных элементов в другие страны. Примером может служить не только исламизация европейских стран, но и развитие национальных автономий в странах бывшего СССР и Югославии. Все это приводит к тому, что культурный обмен протекает крайне фрагментарно и значительный рост национального самосознания позволяет расширить понятие этнокультурной коммуникации в структуру взаимодействия на основе формальных и неформальных контактов [9]. Значительная доля таких контактов строится на основе миграционных потоков. Если при въезде в страну незначительного количества представителей иной культуры, они могли бы находиться в значительной автономии от основной массы граждан, то современные методы развития и формирования представительств этнических культур в отличных от традиционных воззрений странах выдвигают требование поддержки со стороны основной массы коммуникантов в виде культурных представительств и центров [10]. Проводимая политика вынуждена учитывать не только возможности политических ситуаций, но также и возможность развития государства или территории с учетом преобладания мнения в этносе. Перед современным государством возникает достаточно сложная дилемма: построение моноэтнического государства с включением всех национальностей в единый этнос с развитием внешних связей, как элемента нации, или по-

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 97

ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИЕ КОММУНИКАЦИИ строение совокупности национальностей с возможностями развития внешних связей каждой отдельной автономии, что достаточно чревато сепаратизмом. Данное видение проблемы затрагивает и совокупность развития политической ситуации. Реализация решений в формате развития коммуникаций этнической направленности позволяет сглаживать достаточно большое количество конфликтов на неофициальном уровне [11]. В современных условиях глобализирующего мира наиболее интенсивно проявляется тенденция отношений не только межгосударственных, но и межэтнических, межкультурных, межцивилизационных, межконфессиональных. Процессы миграции населения приводят к возникновению проблем адаптации иноэтнических общин. Проявления этноцентризма, ксенофобии, структурной дискриминации по этническому признаку, межэтнической напряженности и открытых конфликтов, к сожалению, остаются неотъемлемой частью сегодняшней действительности. [12]. Также в контексте резко увеличившейся миграции, вызванной дестабилизацией Ближневосточного региона и возросшего в разы потока беженцев в страны ЕС, ужесточение миграционной политики этих стран, социокультурные взаимодействия стали одним из важнейших аспектов международных отношений сегодня. Результаты исследований российских ученых показывают, что в качестве основных причин, побуждающих людей разных этнических сообществ покинуть места прежнего проживания, выступают такие аспекты, как: обострение межэтнических отношений, чаще всего характерные для зон вооруженных конфликтов, военных действий; языковая дискриминация, проявляющаяся в признании лишь языка титульного народа и возведении его в ранг государственного и его доминирование в общественно-политической жизни, в системе образования и в быту; недружелюбность, а порой и враждебность со стороны автохтонного или титульного этноса; угроза безопасности мигрантов, вызванная неблагоприятной обстановкой и провоцирующая страх за собственную жизнь и жизнь родных и близких; дискриминация по этническому признаку на рабочем месте, когда происходит потеря работы, сложности с продвижением по службе из-за этнической принадлежности индивида; введение в законодательство дискриминационных актов и статей о гражданстве. В Декларации принципов толерантности, принятой ЮНЕСКО в 1995 году, подчеркивается, что конструктивное взаимодействие социальных групп, имеющих различные ценностные, религиозные, этнические и политические ориентиры, может быть достигнуто на основе выработки норм толерантного поведения и навыков межкультурного взаимодействия. Развитие культуры межнационального общения рассматривается как сложный, многоаспектный, длительный процесс утверждения в образе мышления, чувств и поведения людей таких гуманных норм, как благожелательность, дружелюбие, толерантность, взаимопонимание в отношениях между гражданами различной национальной принадлежности. В России в целом, активизировался рост национального самосознания граждан, что обусловило актуализацию их этнокультурных потребностей по сохранению самобытности, развитию языка, образования, национальной культуры, традиций и обычаев. Наличие мест компактного проживания представителей определенных этнических общностей создает необходимые условия для функционирования устойчивых структур национальных общественных объединений.

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 98

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY Реализация коммуникационных принципов и их обеспечение в правовом ключе опираются на присутствие ряда концепций и программ развития преимущественно культурного обмена. Несмотря на различный формат культурных мероприятий, принципы их организации и проведения, можно отметить, что все они нацелены на расширение географии участников проектов, на вовлечение в диалог самой широкой и, прежде всего, молодежной аудитории, на совместное участие в мероприятиях представителей разных стран. Задача подготовки молодежи к жизни в поликультурном мире названа в числе приоритетных в документах ООН и ЮНЕСКО. Доклад Международной комиссии по образованию для XXI в. подчеркивает, что одна из важнейших функций школы – научить людей жить вместе, помочь им преобразовать существующую взаимозависимость государств и этносов в сознательную солидарность. В этих целях образование должно способствовать тому, чтобы, с одной стороны, человек осознал свои корни и тем самым мог определить место, которое он занимает в мире, и с другой – привить ему уважение к другим культурам. Воспитание социальной компетентности в этнокультурной среде – длительный и сложный процесс. Очень важно найти подход к решению фактически новой для педагогики проблемы – социально-образовательной. Становится очевидной необходимость разработки новых образовательных стратегий и подходов на основе интеграции научных знаний и практического опыта, смежных с педагогикой областей: психологии, социологии, культурологии и философии [13]. Безусловно, новые формы основаны на богатых традициях культурного обмена. Однако в современных условиях они приобретают иной характер, который соответствует новейшим тенденциям развития современной культуры, а также особенностям международного сотрудничества. Из года в год международное культурное сотрудничество обогащается всё более и более новыми идеями, направлениями и формами, включает всё больше новых проектов, расширяется его география. В нем сочетаются как традиционные формы взаимодействия, так и новые, обусловленные современными техническими возможностями и насущными задачами международных отношений. Поиск и утверждение новых форм сотрудничества, на наш взгляд, может повысить эффективность международного культурного взаимодействия и способствовать решению, в том числе, и острых политических проблем. Список литературы 1. Дурново Д.В. Транши из бюджета на развитие туризма // Туристические и гостиничные услуги: бухгалтерский учет и налогообложение. 2013. № 3. 2. Васецкий В.Н. Гражданско-правовые средства защиты в сфере туризма // Законодательство и экономика. 2011. № 6. 3. Семенихин В.А. Ценообразование в туризме // Аудит и налогообложение. 2013. № 8. 4. Сирченко А.А. О перспективах развития событийного туризма в Российской Федерации // Туризм: право и экономика. 2013. № 2. 5. Писаревский Е.Л. Предложения Федерального агентства по туризму к Концепции проекта Федерального закона «О туризме и туристской деятельности в Российской Федерации» // Туризм: право и экономика. 2013. № 2. 6. Семенихин В.А. Обеспечение защиты прав потребителей. Туристские услуги // Финансовая газета. 2013. № 44. 7. Бубновская Т.А., Суворов Ю.Б. О некоторых актуальных правовых аспектах использования автотранспорта в современной концепции развития туризма в России // Туризм: право и экономика. 2013. № 2. 8. Писаревский Е.Л. Стратегия развития туризма как ключевое направление государственного регулирования туристской деятельности в Российской Федерации // Юридический мир. 2011. № 5.

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 99

ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИЕ КОММУНИКАЦИИ 9. Шарков Ф.И. Основы социального государства. М., 2012. 10. Бавельский А.Д., Зорин И.В., Сеселкин А.И. Доступная среда как фактор развития и безопасности безбарьерного туризма // Туризм: право и экономика. 2013. № 2. 11. Кружалин В.И., Шабалина Н.В., Тульская Н.И. Научные подходы к формированию рейтингов по уровню развития индустрии туризма // Туризм: право и экономика. 2013. № 2. 12. Арутюнян Ю.В., Дробижева Л.М., Сусоколов А.А. Семиотическая составляющая межкультурной коммуникации // Система ценностей современного общества. 2011. № 20. С. 145-153. 13. Малыгина И.В. Культура в условиях глобализации // Вестник Московской государственной академии делового администрирования. Серия: Философские, социальные и естественные науки. 2013. № 1 (19). С. 58-64. 14. Шарков Ф.И. Интерактивные электронные коммуникации (возникновение «четвертой волны»). Учебное пособие. М., 2010.

FOREIGN CULTURAL POLICY AND MODERN COMMUNICATIONS ETHNOPOLITICAL Author: ZAKHAROVA V.I. ZAKHAROVA Vera Igorevna - candidate of Social Sciences, associate Professor of Public Relations and Media Policy Department of the Institute of State Service and Administration of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA). Address: 84, Vernadskogo Prospekt, Moscow, Russia, 119571. Tel: +7 (499) 956-07-01; E-mail: vizaharova@bk.ru Annotation. Constructive interaction between social groups with different values, religious, ethnic and political orientations, can be achieved through development of norms of tolerant behavior and skills of intercultural communication. Cultural relations contribute to the formation of an attractive image of the country, indicating its commitment to openness and dialogue. Cultural relations is an effective tool of international relations and intercultural communication. Modern states face quite difficult dilemma: building a mono-ethnic state with the inclusion of all ethnic groups into a single ethnic group with the development of external relations as an element of the nation, or building a set of nationalities with the possibilities of development of external relations of each individual autonomy, which is rather fraught with separatism. Keywords: youth, ethnicity, ethnic culture, cultural exchange, cultural ties, ethnic and cultural environment, intercultural communication.

References 1. Durnovo, D.V. Transhi iz biudjeta na razvitie turizma //Turisticheskie I gostinichnie uslugi: buhgalterskii uchet I nalogooblojenir. 2013. N 3. [Durnovo, A.I. (2013). Tranches from the budget for the development of tourism // Tourist and hotel services: accounting and taxation. 2013. N 3]. 2. Vasetckii, V.N. Grazhdansko-pravovie sredstva zashiti v sfere turizma // Zakonodatelstvo I ekonomika 2011. № 6.[Vasetskiy, V.N. (2011). Civil law remedies in the field of tourism // Law and Economics. 2011. № 6]. 3. Semenikhin, V.A. Tsenoobrazovanie v turizme // Audit i nalogooblojenie. 2013. № 8. [Semenikhin, V.A. (2013). Pricing in tourism // Audit and taxation. 2013. № 8]. 4. Sirchenko, A.A. O perspektivah razvitiya sobitiinogo turizma v Rossiiskoy Federatcii // Turizm: pravo I ekonomika. 2013. № 2. [Sirchenko, A.A. (2013). About prospects of development of tourism in the Russian Federation // Tourism: law and Economics. 2013. No.2].

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 100

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY 5. Pisarevskii, E.L. Predlojeniya Federalnogo agenstva po turizmy k Konceptcii proekta Federalnogo zakona “O turizme I turisticheskoy deyatelnosty v rossiskoy Federatcii // Turizm: pravo I ekonomika.2013. N 2. [Pisarevsky, E.L. (2013). The proposals of the Federal Agency for tourism to the Concept of the draft Federal law "On tourism and tourism activity in the Russian Federation // Tourism: law and Economics. 2013. N 2]. 6. Semenikhin, V.A. Obespecheie zashchity prav potrebiteley. Turisticheskie uslugi // Ainansovaya gazeta. 2013. N 44. [Semenikhin, V.A. (2013). Ensuring protection of the rights of consumers. Tourist service // Financial newspaper. 2013. N 44.] 7. Bubnovskaya, T.A., Suvorov, Yu.B. O nekotorih aktyalnih pravovih aspektah ispolzovaniya avtotransporta v sovremennoy kontcepcii razvitiyaturizma v Rossii // Turizm: pravo y ekonomika. 2013. № 2. [Bubnovskaya, T.A., Suvorov, Yu.B. (2013). On some topical legal aspects of the use of motor vehicles in the modern concept of tourism development in Russia // Tourism: law and Economics. 2013. No.2]. 8. Pisarevskii, E.L. Strategiya razvitiya turizma kak kluchevoe napravlenie gosudarstvennogo regulirovaniya turistskoy deyatelnosty v Rossiskoy Federatcii // Iyuridicheskii mir. 2011. № 5.[Pisarevsky, E.L. (2011). Strategy of development of tourism as a key area of state regulation of tourist activity in the Russian Federation // The Legal world. 2011. № 5]. 9. Sharkov, F.I. Osnovy sotcialnogo gosudarstva. M., 2012. [Sharkov, F.I. (2012). The Foundations of the welfare state. M., 2012]. 10. Bavelski,i A.D., Zorin I.V., Seselkin A.I. Dostupnaya sreda kak faktor razvitiya I bezopasnosti bezbariernogo turizma // Turizm: pravo I ekonomika. 2013. № 2. [Pavelski, A.D., Zorin I.V., Teselkin, A.I. (2013). Available environment as a factor of development and security, barrier-free tourism // Tourism: law and Economics. 2013. No.2]. 11. Krujalin, V.I., Shabalina, N.V., Tulskaya, N.I. Nauchnie podhody k formirovaniyu reitingov po urovniy razvitiya industrii turizma // Turizm: pravo I ekonomika. 2013. № 2. [Kruzhalin, V.I, Shabalina N.V., Tulskaya, N.I. (2013). The scientific approaches to forming ratings on the development of the tourism industry. // Tourism: law and Economics. 2013. No.2]. 12. Arutiunyan, Y.V., Drobijeva, L.M., Susokolov, A.A. Semioticheskaya sostavliyaujiya mejkulturnoy kommunikatcii. // Sistema tcennostey sovremennogo objestva. 2011. № 20. С. 145-153. [Arutyunyan, Y.V., L.M. Drobizheva, L.M., Susokolov, A.A. (2011). Semiotic component of cross-cultural communication // the value System of the modern society. 2011. № 20. C. 145-153]. 13. Malygina, I.V. Kultura v usloviyah globalizatcii // Vestnik Moskovskoy gosudarstvennoy akademii delovogo administrirovaniya. Seriya: Filosofskie, socialnie, estestvennie nauki. 2013. № 1 (19). С. 58-64. [Malygina, I.V. (2013). Culture in the conditions of globalization // Bulletin of the Moscow state Academy of business administration. Series: Philosophical, social and natural Sciences. 2013. № 1 (19). C. 58-64]. 14. Sharkov, F.I. Interaktivnye elektronnye kommunikatsii (vozniknovenie “cgetvertoy volny”). Uchebnoye posobiye. M., 2010. (2-e izdaniye). [Sharkov, F.I. (2010). Interactive electronic communication (emerging of the “forth wave”). Textbook. M., 2010. 2nd tdition].

100

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 101

ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИЕ КОММУНИКАЦИИ

ЭТНИЧЕСКАЯ ТЕМАТИКА В РОССИЙСКОМ ИНФОРМАЦИОННОМ ПРОСТРАНСТВЕ1 Автор: МАЛЬКОВА В.К. МАЛЬКОВА Вера Константиновна – доктор исторических наук, главный научный сотрудник Центра этнополитических исследований Института этнологии и антропологии РАН. Адрес: Москва, 119991, Ленинский проспект, 32-А. Тел.: 8-499-617-82-44 (дом). E-mail: veramalk@mail.ru Аннотация: в статье, на основе большого эмпирического материала, рассматриваются основные направления изучения этничности в современных российских средствах массовой информации. Автор показывает российские СМИ как важный фактор формирования гражданской и этнической идентичности, фактор интеграции полиэтничного населения в единую нацию. В статье выделяются основные узлы пересечения этничности и СМИ, рассматриваются маркеры и формы распространяемой в СМИ этнической информации, способы ее презентации в информационном пространстве, анализируется основная тематика публикаций с этнической окраской. Автор подчеркивает общественную опасность неоднозначного использования коммуникаторами этнической (и религиозной) информации, показывает, как современные политики порой манипулируют этой информацией для распространения своих взглядов и для формирования общественного мнения. В статье намечены пути и ракурсы дальнейшего изучения этнической информации в СМИ. Ключевые слова: полиэтничные сообщества; средства массовой информации (СМИ); этнически окрашенная информация, массовое сознание, мобилизация этничности; межэтнические отношения; гражданская и этническая идентичность; этнические меньшинства; миграционные сообщества; толерантность.

Введение Среди факторов, влияющих на состояние межэтнических отношений в современном полиэтничном обществе, заметно выделяется деятельность средств массовой информации (СМИ) – прессы, радио, телевидения. СМИ вместе со сравнительно недавно появившимся интернетом составляют значительную часть информационного пространства, включающего в себя еще ряд важных информационных источников – систему образования, литературу, кинематограф, обычное человеческое общение, и в целом – саму жизнь. С их помощью люди объединяются или разделяются на группы и сообщества. Естественно, каждый информационный канал имеет свои особенности и занимает в этом пространстве свою нишу, выполняя, кроме информирования, и другие общественные функции – просвещение, развлечение, организацию массового сознания и поведения людей. Информационное пространство как большая общественная система состоит из многих управляемых и менее управляемых элементов. И средства массовой информации, как один из важнейших на сегодняшний день управляемых элементов информационной системы, выполняют и функции идеологического инструмента, в том числе и в сфере межэтнического общения. С помощью СМИ в массовом 1 Cтатья подготовлена в рамках проекта РНФ «Измерение рисков межэтнических отношений в регионах Российской Федерации. Разработка теории и междисциплинарного подхода». № 14-18-03090.

101

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 102

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY сознании распространяются не только новости и сообщения о некоторых событиях в жизни народов-этносов, но и толерантные или конфликтные этнические ценности, образы, ориентиры и идеи, даются некоторые комментарии событий. Все это, безусловно, оказывает определенное воздействие на формирование общественной атмосферы, массовых взглядов и представлений людей. Это относится и к сфере межэтнических отношений. Более того, в последние десятилетия в поликультурных странах, к которым относится и Россия, информация об этнокультурных особенностях людей, об их этноконфессиональном разнообразии нередко намеренно актуализируется с помощью СМИ. Современная российская этнология, как одно из миролюбивых и гуманных научных направлений, не может не обратить внимание на деятельность СМИ по освещению этничности и на факты ее актуализации в массовом сознании. В самом деле, ведь этничность стала в последние десятилетия одним из ярких символов и мобилизаторов для определенной части общества. А средства массовой информации, активно использующие для привлечения массового внимания любые «горячие» темы – политику, криминал, деньги, секс, погоду, а теперь и этничность, нередко используют эти сюжеты в интересах определенных групп. И таким образом СМИ оказывают воздействие на формирование необходимых определенным группам ориентаций, взглядов и представлений людей. Сама проблема освещения этничности в СМИ полиэтничных обществ многоаспектна, и она включает в себя ряд важных вопросов и направлений, связанных с реалиями современной жизни. Для российских информационных каналов это: освещение этнокультурного развития народов России и их межэтнического взаимодействия, это формирование гражданской и этнической идентичности и сохранение гражданского мира и единства в стране, это противостояние деструктивным настроениям в обществе, противодействие экстремизму и другим негативным проявлениям, защита и отстаивание гражданских прав этнических меньшинств, формирование этнических стереотипов народов, освещение миграционных процессов и их результатов, идеологические дискуссии и т.д. Представляется, что научно-обоснованное наблюдение за деятельностью российских СМИ, как управляемой обществом системы, необходимо, тем более в такой деликатной и болезненной сфере как освещение разных аспектов межэтнического взаимодействия. Это важно и для российского общества, переживающего трудные годы становления, и для оптимизации функционирования самих СМИ, поскольку от их деятельности, от состояния общественного сознания, а также от гражданского единения населения зависит не только межэтнический мир и спокойствие в стране и ее регионах, но и сама судьба России. Учитывая то, что СМИ и мобилизованная этничность могут играть и играют в общественных отношениях как конструктивную, так и деструктивную роль, современные политики активно используют эту их манипуляционную способность для распространения своих взглядов и для формирования общественного мнения. Как многократно показывает мировой опыт, этничность, передаваемая особым образом через СМИ в массовое сознание, может по воле идеологов и стоящих за ними политиков и других спонсоров интегрировать, а может и дезинтегрировать полиэтничное населении. Это мы и наблюдаем во многих уголках не только России, но и всего мира. Опасность заключается в том, что СМИ и журналисты нередко используют простые этносоциальные или этноконфессиональные особенности в жизни людей, их этнические ценности и чувства в

102

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 103

ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИЕ КОММУНИКАЦИИ политических целях. Практика показывает, что СМИ могут ориентировать массовое сознание не только на толерантные идеи равенства всех этносов перед законом, но и на идеи приоритетов и льгот. Это порой ведет к непониманию, усилению межэтнической напряженности, к шовинизму, национал-экстремизму и межэтническим конфликтам. Понятие "толерантность" активно используется в последние десятилетия политиками, учеными, журналистами во всем мире, хотя и вызывает немало споров. В данной связи эта нравственная категория предполагает признание людьми факта, что наш мир многомерен и многообразен, что в нем в разных странах живут разные люди – представители многих конфессий и национальностей (или этносов), с разными национальными или этническими культурами, нормами поведения, со своими ценностями и привычками. Человек, живущий по принципам толерантности и гражданского согласия, нормально воспринимает все это многообразие, уважая в рамках закона права и свободу других людей. Это – нормальная модель взаимоотношений людей, народов и стран. В новой России, где утверждаются гуманные идеи, защищается справедливость, общество стремится к тому, чтобы толерантность или межэтническое согласие стали обыденной моделью и нормой поведения. Именно от того, как создана и озвучена информация в прессе, во многом, хотя и не во всем, зависят представления, взгляды и установки людей на совместное мирное проживание или на межнациональные конфликты. От гражданской позиции и ответственности разных информационных каналов, их владельцев, спонсоров и конкретных авторов в большой мере зависит – будет ли в стране или регионе межнациональный мир или будет поддерживаться межнациональная напряженность, разжигаться межнациональная рознь. Поэтому деятельность СМИ по освещению и актуализации этничности можно рассматривать как один из серьезных факторов развития межэтнических отношений в стране и в целом – ее межнационального мира и спокойствия. «Этничность и СМИ» – российская и общемировая проблема Как известно, освещение этничности в СМИ и интернете – тема актуальная не только для нашей многонациональной страны. Своеобразными пионерами в изучении опыта освещения в СМИ межэтнических отношений еще во второй половине ХХ века стали исследователи США, Канады, Индии, Великобритании и ряда других полиэтничных стран, где эта проблема заметно обострилась.2 Причинами этого интереса в разных странах стало и само бурное развитие, и распространение СМИ, и растущая конкуренция разных каналов на информационном рынке, и, конечно, рост этнического многообразия, связанного как с миграцией, так и с развитием местных этнических сообществ. В настоящее время в мире работает целый ряд научно-исследовательских центров, где так или иначе изучаются проблемы, связанные с коммуникативными процессами, в том числе и с освещением в СМИ межэтнического и межконфессионального общения. Среди близких к этой тематике проблем в западных научных центрах исследуются многие аспекты. Мы попытались их структурировать по направлениям: этничность и телевидение, этнические и расовые особенности аудитории СМИ; пересечение расовой и этнической принадлежности с социальным статусом специалистов, возможность 2 Назовем некоторые из центров: Факультет кинематографии в Университете Калифорнии (Санта-Барбара, США); Агентство Европейского союза по основным правам в Вене; Университет в Приштине (Косово); Европейский центр по изучению социально-культурных изменений (Вена); Университет Лондона, Норвежский университет науки и технологии (Трондхейм, Норвегия) и другие.

103

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 104

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY доступа молодежи из разных этнических и расовых групп к информационным технологиям, проявления расовой идентичности в общественной сфере, этничность и женский вопрос в журналистике, включая и этническую идентичность; освещение в СМИ этнических меньшинств европейских сообществ, грамотность этнических меньшинств в цифровых мультимедиа, СМИ и диаспорные сообщества; расизм и этничность в СМИ и кинематографе, СМИ и политическая безопасность, расизм и ксенофобия как исследовательская и политическая практика, практика «ненависти речи» в СМИ и другие. Актуальность темы заставляет исследователей во всем мире более подробно исследовать вопросы, связанные с освещением в СМИ этнических, расовых и религиозных аспектов жизни, обсуждать данные вопросы, делиться опытом и проводить международные научные конференции3. Зарубежные аналитики в полиэтничных сообществах изучают в основном вопросы, связанные с этническими меньшинствами, с их жизнью и гражданскими правами. И чаще всего этнические проблемы в СМИ рассматриваются с точки зрения журналистской этики. Само журналистское сообщество, различные структуры гражданского общества, правозащитники и обычные люди озабочены не всегда лояльным соблюдением журналистами принципов профессиональной этики при освещении этничности. Учитывая большую этнокультурную и политическую важность распространения в обществе этнической информации, во многих странах стали создавать отдельные ассоциации, гильдии и другие организации журналистов, освещающих этнические проблемы4. В этих корпоративных сообществах принимаются специальные стандарты по толерантному освещению этнических проблем, декларируются принципы и регулируются этические нормы деятельности журналистов. Международные организации принимают свои рамочные конвенции, декларации, уставы, хартии, рекомендации и кодексы5. Но, несмотря на многие принимаемые меры, острота тенденциозного освещения этничности в СМИ со временем не спадает, а напротив, обусловленная глобализационными и миграционными процессами, противостоянием этнонациональных элит и идеологий, их конкуренцией, заметно обостряется. Нельзя не замечать, что сегодня зарубежные ученые уделяют особое внимание уже не только проблемам в своих странах, но также и российскому медиапространству6. С недавнего времени западные исследователи обратили внимание и на так называемые «этнические» СМИ, где тоже не все и не всегда бывает в порядке. Эти информационные каналы создаются этническими и этноконфессиональными диаспорами и сообществами, ко3 Например, конференция: «Этничность, раса и национализм в европейских СМИ и фильмах», Великобритания, Манчестер, 2013 г. 4 Например: Азиатско-американская ассоциация журналистов, Гильдия этнических журналистов РФ и многие др. 5 Декларация принципов поведения журналиста (Международная Федерация журналистов, 1954 г.); Декларация об основных принципах, касающихся вклада средств массовой информации в укрепление мира и международного взаимопонимания, в развитие прав человека и борьбу против расизма, апартеида и подстрекательства к войне (1978 г.); Декларация о средствах массовой информации в демократическом обществе 4-й Европейской конвенции министров по политике в области средств массовой коммуникации (1994 г.); Хартия свободы печати… // Профессиональная этика журналиста. Документы и справочные материалы. ФЗГ. М., 2003. 6 Проект "Анализ представлений о межэтнических отношениях, создаваемых российским телевидением" (An Analysis of Russian Television Representations of Inter-Ethnic Cohesion Issues, 2010-2013) Стивена Хатчингса (Stephen Hutchings) и Веры Тольц (Vera Tolz) из университета Манчестера, Великобритания.

104

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 105

ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИЕ КОММУНИКАЦИИ торые теперь разрастаются во многих странах. В России «этнические СМИ» нередко возникают и с помощью государства. Исследователи в США видят за подобными информационными каналами (испаноноязычными, итальяноязычными, русскоязычными и др.) большое будущее, ведь их потребители – читатели, слушатели, зрители составляют особый электорат, хорошее рекламное поле для бизнеса, и ими (потребителями) пока еще не так трудно манипулировать. Этот факт уже поняли политики и бизнесмены и в нашей стране и стали использовать этническую прессу в предвыборных кампаниях, в рекламном бизнесе, хотя у нас проблема поддержки и распространения таких изданий стоит довольно остро [9]. Важно подчеркнуть, что толерантное или конфликтное освещение этничности в СМИ – проблема актуальная как для науки, так и для практики. От "правильной" деятельности СМИ в этой области зависит спокойствие, взаимотерпимость и взаимопонимание людей разных рас, национальностей и конфессий, живущих в многонациональной России. Но что считать правильным, а что неправильным и общественно вредным при освещении средствами массовой информации этнических особенностей человеческой жизни? Ответ на этот вопрос пытаются найти исследователи не только в России, но и во всем мире. Они приходят к мнению, что более-менее четкими ориентирами или рамками, в которых должна повсеместно осуществляться этническая деятельность СМИ, являются известные, в том числе и упомянутые выше, международные документы о стандартах и нормах поведения людей в демократических обществах, где соблюдаются гражданские права людей, включая и этнические. У нас есть стандарты Совета Европы, стандарты ЮНЕСКО, есть свои российские законы и нормы о том, как писать журналистам о расовых, национальных и других проблемах, но далеко не все они работают. Российские исследователи межэтнических отношений не могут оставаться в стороне от решения этих вопросов. Для них не только важно получение новых научных знаний о тенденциях, направленности и способах распространения в обществе толерантной или конфликтной этнической информации, но и разработка специальных общественных механизмов, позволяющих предупреждать появление экстремистских и других деструктивных публикаций в информационном пространстве. И хотя изучение проблем освещения этничности в СМИ находится в России пока на начальной стадии, все же сделано уже немало. Изучение проблемы «Этничность и СМИ» в нашей стране с начала 90-х годов сосредоточено в основном на факультетах журналистики и у филологов в университетах страны (Московском, Петербургском, Нижегородском, Омском, Казанском и др.) и в некоторых научных центрах. Определенную аналитическую работу ведут журналистские и правозащитные организации в центре и в других регионах страны (например, информационно-аналитический центр «СОВА», МБПЧ, Фонд Защиты гласности, Центр экстремальной журналистики СЖ РФ и др.). Многие аналитики сосредоточивают свое внимание на выявлении в публикациях разного рода «языка вражды» или «языка агрессии», «образа врага» и прочих «экстремистских материалов», рассматриваются и способы манипуляции этнической информацией в деятельности СМИ7. Своеобразным пионером в этой области стал Институт этнологии и антропологии (ИЭА) РАН. В нем подобные исследования начались еще с 70-х годов прошлого века. В 7 См., например: Российская пресса в поликультурном обществе: толерантность и мультикультурализм как ориентиры профессионального поведения. М., 2002; Макарова Л.С. «Язык вражды» и конструирование «образа врага» в центральных и нижегородских СМИ. // Язык современных СМИ. Проблемы языковой культуры. Отв. Ред. О.Н.Савинова. Нижегородский Госуниверситет. Н.Новгород, 2004;

105

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 106

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY эти годы в информации прессы важно было сохранять определенный баланс о жизни советских народов (национальностей) и о процессах их взаимодействия, т.е. необходимо было писать в основном об интернационализации общества, о дружбе и братстве народов. Начальные научные исследования регламентировались и определялись в то время формулой: «соотношение национального и интернационального в СМИ (с доминированием интернационального)» [4]. И в постсоветские десятилетия в ИЭА РАН ведется большая работа по изучению информационного пространства, проводятся сравнительные этносоциологические исследования центральной и региональной прессы с целью выяснения распространяемых ценностей и идей, разрабатываются методики сбора и анализа материалов, создаются базы данных этнически окрашенных публикаций, изучаются способы и формы распространения этнической информации. За это время в институте проводились и совместные исследования с кафедрами журналистики из ряда российских университетов (Московский, Санкт-Петербургский, Казанский), семинары и встречи с журналистами, с представителями этнических диаспор, издающими свои газеты, с представителями городских и региональных администраций. У нас выходит в свет множество статей, брошюр и других изданий по этим вопросам [5,6]. К настоящему времени уже накоплен определенный опыт изучения деятельности отдельных каналов СМИ по освещению этнических проблем. Казалось бы, эта тематика и ее научная и общественная ценность очевидны, но пока в стране нет серьезных координирующих центров и работ. А сами исследования в этом направлении проводятся в целом односторонне – в конкретных изданиях выявляются (в основном интуитивно) отдельные элементы информации – так называемый «язык вражды», рассматривается «образ врага», анализируются материалы, «разжигающие межнациональную рознь», показываются многочисленные примеры интолерантных публикаций. Однако большинство исследований проводится по разным методикам, трудно сравнимым и не всегда реально проверяемым. Авторы отмечают несопоставимость получаемых данных, неопределенность критериев их оценки, с помощью которых можно уловить «лишь самые общие черты языка вражды». И все же, это важная работа в определенной мере помогает сдерживать распространение деструктивных публикаций и высказываний через информационные каналы. Но этого недостаточно в современной тревожной ситуации. К настоящему времени возникла необходимость обобщить и критически осмыслить уже проделанную исследователями и журналистами работу. Для экспертного сообщества также важно четко определить – почему конкретная информация деструктивна, конфликтна, и как она способствует разжиганию межнациональной или религиозной розни? Ведь и в самом деле – четких критериев для этого нет. Даже в нормативных документах они не определены. И создать их действительно трудно. Работая в этой проблематике, мы отмечаем настоятельную необходимость создания в современной России специального научнопрактического координационного центра по проблемам толерантной и конфликтной деятельности СМИ. Представляется, что основной целью научных исследований в этой области должно быть накопление новых научных знаний о направлениях и способах освещения этничности в СМИ, изучение толерантных и конфликтных способов освещения разных аспектов этничности, научный поиск наиболее оптимальных способов определения конфликтной информации, разработка методов распространения в массовом сознании

106

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 107

ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИЕ КОММУНИКАЦИИ идей гуманизма, этнической толерантности и гражданского равенства, а также способов осуждения любых проявлений национал-экстремизма, национальных фобий и других форм этнической дискриминации. В основу деятельности СМИ по этим проблемам должна быть положена идея этнографического просвещения аудитории, основанного на толерантных принципах равенства этносов. Экспертное сообщество нуждается в обобщении накопленного опыта, в разработке специальных, проверяемых методик для анализа этнической информации, в серьезной доработке уже имеющихся отечественных и международных документов по толерантности, в уточнении спорных понятий, таких как «разжигание межнациональной розни», «ущемление национального достоинства», «экстремистских» высказываний и др. В связи с усилением общественной тревожности и напряженности в межэтнических отношениях в стране эта задача требует в настоящее время скорейшего научного и практического решения. Основные точки соприкосновения этничности и СМИ. Может возникнуть вопрос: где же конкретно находятся основные точки или узлы соприкосновения СМИ и этничности? На наш взгляд можно выделить несколько основных точек пересечения этих двух феноменов, которые важно иметь в виду исследователям межэтнических отношений: 1. Деятельность так называемых наднациональных каналов СМИ, работающих на русском языке (федеральных, региональных и местных), несущих в массовое сознание «рассеянную» этническую информацию. Здесь важно учесть соотношение общегражданских и этнических целей и интересов населения разных территорий, актуальность событий для общества, соблюдение баланса информации о разных этнических группах (включая меньшинства и миграционные сообщества); 2. Организация и функционирование собственно этнических каналов СМИ (как федеральных, так и региональных), они активно распространяют в массовом сознании «концентрированную» этническую информацию. В настоящее время в стране их немало, поэтому здесь важно изучать их этноязыковую ориентацию и объемы разноязычного вещания, тенденции в отображении этнокультурной и общественно-политической тематики и направленности, проблему журналистских (этнических) кадров, финансирования и т.д. Подчеркнем, что многообразие печатных этнических изданий и существующих в регионах этнических радио и телеканалов, конечно, позитивно для этнокультурного развития россиян. Но для серьезного научного подхода к изучению их деятельности необходима информация об их статистике (которую очень трудно собрать), важен анализ динамики их появления и исчезновения и их общественной направленности и востребованности. В настоящее время работа по систематизации "этнических СМИ" находится в самой начальной стадии, и ее нужно заметно активизировать. 3. Аудитория «наднациональных» и "этнических" СМИ. Важно рассматривать и изучать этнический состав многонациональной аудитории, на которую направляется информация из разных информационных каналов, ее гендерный и профессиональный состав, этнокультурные интересы и потребности разных групп населения в разных регионах России. 4. Собственно этническая (этнически окрашенная) информация, ее содержание и направленность, а также потенциальный эффект в обществе от распространения этой информации. Здесь требует изучения масса проблем, важных для регулирования межэтнических отношений в стране: направления и разнообразие этнически окрашен-

107

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 108

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY ной проблематики в федеральных, этно-республиканских, областных и др. СМИ; позиции и задачи федеральных и региональных идеологов при освещении этничности; представленность разных этносов в СМИ (русский – титульный, меньшинства, этнические мигранты, зарубежные этносы и страны); особенности этнокультурной проблематики, освещаемой федеральными и республиканскими СМИ; этнорегиональные особенности и акценты в подаче политической, экономической, культурной, спортивной и проч. этнической информации; распространение через СМИ этнических стереотипов (образы русских и россиян; образы титульных этносов и республик; образы этнических меньшинств, мигрантов); научно- экспертная оценка толерантной и этноконфликтной направленности конкретных изданий, авторства позитивной и проблемной этнической информации и др. 5. Профессионально-этические и правовые аспекты и нормы этнической журналистики, т.е. роль и гражданские позиции журналистов и других авторов, освещающих этничность в СМИ и способствующих формированию этнотолерантных или этноконфликтных массовых представлений. Формирование реальных механизмов для регулирования толерантной деятельности журналистов. Здесь мы видим много возможностей не только в сфере этнокультурного образования и просвещения журналистов, но и в области дальнейшей разработки и совершенствования законодательной и другой нормативной базы для всех авторов, освещающих этничность. Таким образом, мы видим, что точек соприкосновения СМИ и этничности, а также проблем для научно-практических исследований очень много. И все они очень важны для реального сохранения межэтнического мира в стране. Этническая информация: что это такое? Но основное внимание все же направляется на информацию, которую получает читатель, слушатель и зритель из прессы, радио и телевизионных приемников. Однако может встать вопрос: а как в огромном потоке сообщений и других публикаций определить, выявить и рассмотреть так называемую «этническую информацию»? – Многолетние исследования этого феномена, проводимые в ИЭА РАН, позволили нам сделать это, т.е. определить и структурировать информацию, так или иначе связанную с этническими и этноконфессиональными сюжетами. Мы уже писали в своих работах, что к «этнической» или «этнически окрашенной» информации мы относим: упоминания в публикациях о народах и странах, о национальных или этнических обычаях и ценностях, о разнообразном образе жизни народов. Этническая информация – это, конечно, и упоминания об этнической (этнонациональной) политике и межэтническом взаимодействии, об этнической экономике, об этнической специфике в культуре и искусстве, в истории, спорте и медицине, в педагогике, кинематографе, туризме… и практически во всех других сферах жизни. Но, кроме этого, этничность в СМИ – это еще и информация об очень трудноуловимых явлениях, связанных с этнической психологией людей – чувствами, эмоциями, представлениями, в том числе и в этнорелигиозной сфере... И это, пожалуй, одно из самых деликатных направлений, где в наше время с помощью СМИ легко могут быть задеты чувства и настроения людей, могут быть спровоцированы массовые этнические обиды, фобии и непонимание между представителями разных этносов. Конкретными маркерами «этнической» или «этнически окрашенной» информации мы считаем: наличие в публикациях этнонимов или названий национальностей (и их производных), например – немецкий, английский, русский, узбекский, татарский и т.д., упо-

108

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 109

ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИЕ КОММУНИКАЦИИ минание таких слов как: национальность, этнос и этничность, национализм, шовинизм, этническая и межконфессиональная толерантность (конфликтность), межнациональная рознь, дружба и братство народов и т.п. В некоторых случаях к этнической информации можно отнести и публикации, содержащие упоминания названий и общеузнаваемых символов конкретных регионов и стран или географических объектов (Париж, Лондон, Эйфелева башня, гора Фудзияма, Белый дом, Кремль, Третьяковская галерея, …), известных имен и образов лидеров стран (Достоевский, Чехов, Толстой…, Барак Обама, Берлускони, Кадыров...). Маркеры могут быть разными. И этническая информация разнообразна – спокойная или гневная, сочувствующая или осуждающая – может быть в СМИ позитивной и толерантной, нейтральной или конфликтной, и в зависимости от этого по-своему влиять на восприятие ее реципиентами. Важно подчеркнуть, что этническая информация, передаваемая СМИ, не только формирует массовые представления людей в области межнациональных отношений, но и воспитывает в людях отношение к своей этнической общности, к своему этническому или национальному достоинству, к своей стране. Таким образом, СМИ, освещающие этничность, могут способствовать формированию этнической и гражданской идентичности, интеграции полиэтничного населения или его разделению. Иногда одна публикация может сразу же вызвать нарастание напряженности и враждебности между проживающими вместе представителями разных этнических групп. И мы неоднократно это видели, также как и доминирование этнических фобий, направленных в разные периоды российской жизни на выходцев из стран и республик Кавказа, Средней Азии, на цыган, евреев и других. И в самом деле, наблюдения показывают, что этничность, передаваемая в разных формах через СМИ, может мобилизовать народ, его общественные силы не только на добрые дела. Это происходит на наших глазах во многих уголках страны и мира. Поднятая или мобилизованная политиками и журналистами этничность может сплотить представителей одного этноса, например, на основе защиты их национальных ценностей – родной земли, родной страны, религии и других национальных святынь. Может возбудить национальное самосознание и на основе конкуренции с "другими", с "чужими", с теми, кто якобы пытается отнять "у нас" "наши" ценности. Читателю и журналисту не всегда просто увидеть и осознать, что специальное, массированное формирование общественного этнического сознания, мобилизация общественных этнических сил с помощью прессы направлены на распространение у населения установок нетерпимости: противостоять им как нашему противнику, защитить нашу ценность, отстоять ее, не отдать... Это нередко означает – не пустить, прогнать, выселить, убрать "чужих", "не наших", "этнически других", "не таких, как мы". Подобные примеры нетолерантной этнической журналистики мы фиксировали в 90-х годах в прессе бывших союзных и некоторых наших российских республик. И в настоящее время мы видим нередкие примеры выступлений российских СМИ, где не только сообщается, например, о пребывании в регионе инокультурных мигрантов, конструируются их негативные этнические стереотипы, но и муссируются интолерантные этнические идеи. Порой кажется, что именно журналисты, подталкиваемые политиками, в первую очередь участвуют в этих разъединяющих людей дискриминационных акциях, создавая в регионах этнопсихологическую напряженность, психологически "выдавливая" инокультурных жителей из данной местности. И это недалеко от истины. Такую картину мы видим сегодня практически во многих крупных городах и регионах страны, в том числе – и в федеральных СМИ. А теперь очень зримо наблюдаем ее в сообщениях о событиях на Украине и вокруг нее.

109

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 110

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY Способы распространения этничности в современной прессе. Материалы наших исследований фиксируют довольно большое и устойчивое внимание как центральных, так и республиканских СМИ к этническим аспектам современной общественной жизни. Информация об этом в прессе разнообразна. Это упоминание этнонимов, конструирование этнических идей и мифов, распространение позитивных и негативных этнических стереотипов, использование особых лексических форм, иллюстрации и др. Анализируя российскую прессу, мы, например, выявили, что в нескольких популярных федеральных изданиях, таких как "Московский комсомолец", "Аргументы и факты", "Независимая газета", в течение месяца упоминались от 260 ("АиФ") до 1907 ("НГ") раз национальные различия в российском обществе. Другое наше исследование показало, что в 9 российских изданиях (федеральных, московских и республиканских) в течение месяца было опубликовано более 130 этнических стереотипов (как позитивных, так и негативных). Важно подчеркнуть, что в последнее десятилетие этническое пространство в нашей журналистике разрастается. И это далеко не всегда оправдано. "Этническая информация" (не всегда позитивная) иногда без особой необходимости довольно широко распространяется в молодежных, профессиональных, спортивных, музыкальных, литературных изданиях. В своих исследованиях этнической информации мы выделили основные способы распространения толерантной и конфликтной этничности в прессе. Напомним их. Сообщение фактов (новостей) о жизни этносов, об их культуре, экономике, политике. Как правило, их отбирают специально. Например: Кадыров обратился к украинским чеченцам // Бурятские перегонщики автомобилей продают корейские машины в Якутию (МК. 2014, 11 марта). Фестиваль мусульманского кино пройдет в Казани в 10-й раз // Свое двадцатилетие отметила газета татарстанских чувашей «Сувар» (Республика Татарстан. 22.03.2014) // Тувинский сегмент Интернета активно пополняется медиапроектами (Тува онлайн. 2014, 25 марта. http://www.tuvaonline.ru/2012/12/06/); Завершился VI Съезд эвенков Якутии, включивший в себя «круглые столы», выставки, концерты, игры детей Арктики (Эвенки ждут перемен по итогам своего съезда. Газета ЯКУТИЯ, 2014, 25 марта. // http://gazetayakutia.ru/component/). Показ фильма башкирского режиссера в Каннах стал одним из «событий года» (Газета Башкортостан. 2014, 25 марта). Создание и распространение этнических образов и стереотипов народов и стран, как позитивных, так и негативных. Эти стереотипы могут касаться культурных особенностей, политики, экономики, психологии и проч. Например: «Американцы – малообразованные, самодовольные люди", "французы легкомысленные", "русские люди ленивы и простодушны"; или: России поставлен диагноз: пьет, хулиганит и рано умирает (МК. 2014. 12 марта); или «шутка Маккейна»: «Россия? Это — бензоколонка, решившая, что она государство?» (Известия, 2014. 14 марта); или: «А Европа по-прежнему трясется в хвосте у дядюшки Сэма. Англия и Германия то и дело спотыкаются, а без них никакие экономические санкции против Москвы не могут быть действенными». (Мелор Стуруа. Крым и Колизей: как Белый дом реагирует на украинский кризис. //http://www.mk.ru/politics/article/2014/03/24/ ) Конструирование этнических идей, иногда подчеркивающих пользу или вред "нам" со стороны "других". Например: "Слишком много этнических мигрантов приезжают к нам, они нам мешают, их надо выселить". Иногда, наоборот, этническая идея может быть позитивной: "К нам приезжают многие инокультурные мигранты из разных уголков страны и зарубежья, и они знакомят нас со своими обычаями, со своим образом

110

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 111

ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИЕ КОММУНИКАЦИИ жизни, поэтому мы познаем жизнь во всем ее многообразии". Или: «Нельзя допустить противостояния между Россией и Украиной, а главное — между российским и украинским народами». Или: «Моральное право России на Крым бесспорно» (Известия, 2014, 19 марта)… Еще одна идея, агрессивная: «На Земле больше нет субъекта международного права под названием «Россия». Есть только территория повышенной опасности, и эту опасность надо ликвидировать… От нее, огромной, непредсказуемой и опасной, будут шарахаться все» («Шутка» Маккейна, Известия, 2014.14 марта /http://izvestia.ru/news/)… Понятно, что иногда идеи в СМИ могут быть представлены не только как шутки. Вот пример идеи призыва, лозунга, которая была тиражирована в СМИ во время российско-украинского кризиса в марте 2014г.: «Москаляку на гиляку!», что в переводе означает «Русского на ветку!». Так в одной из киевских школ молодые люди под украинскими флагами скандировали на школьной линейке (Т. Федоткина. Студенческий вальс «Москаляку на гиляку». http://www.mk.ru/zloba-dnya/article/2014/03/16/). Но мобилизационная идея может быть и иной: «В условиях жесточайшего давления на Россию нам предстоит духовная мобилизация. Нам предстоит работа, пусть запоздалая, но неизбежная, по преобразованию общества. Спасибо Крыму с его курортами и его севастопольской базой». (А.Проханов: «Путин Таврический» /Газета Завтра. 20 марта 2014. http://zavtra.ru/content/view/putin-tavricheskij). Толерантная или конфликтная мифология о прошлом, настоящем и будущем. Мифология в информационном пространстве может относиться и к странам, и к народам, и к отдельным этническим сообществам. Она может касаться «нас» и «их», "наших" и "их" ценностей и интересов и их защиты: "Наш этнос издавна живет на этих землях, поэтому именно мы должны иметь здесь льготы и преимущества". Мифы-прогнозы: «Уже завтра в заголовках новостей будут обсуждать итоги не крымского, а других референдумов по отделению от нелюбимой родины-матери. Это и Шотландия (пока в составе Великобритании), и Каталония (ныне провинция Испании), и франкоязычный Квебек (всё ещё канадский). Из-под каблука английской королевы отчаливает Новая Зеландия, на очереди Австралия (Аргументы недели. 2014. 13 марта). Мифология конструируется по многим поводам, и, по большей части, она связана с историей стран или с территориальными конфликтами. Но большинство мифологем имеет все же политическую подоплеку. Например, по мнению Мадлен Олбрайт, Президент Путин думает, что «…ему необходим враг. А Крым и концентрация войск на украинской границе превращают Запад во врага России, и это в свою очередь льет, мол, воду на великодержавную мельницу России, укрепляет ее внутреннее единство и способствует разгрому либеральной оппозиции. Вот почему, мол, Крым – находка для Путина», (Мелор Стуруа. Крым и Колизей: как Белый дом реагирует на украинский кризис// http://www.mk.ru/politics/article/2014/03/24/). Заметим, что не только журналисты, но и некоторые ученые, особенно гуманитарии, иногда участвуют в конструировании мифов для СМИ. Например, идеологами или политиками специально поднимается вопрос: кто из этносов раньше поселился на определенной территории? Пример такого рода – конфликт армян и азербайджанцев, отстаивающих свои права на спорную территорию в Нагорном Карабахе. Обе стороны утверждают, что эта земля принадлежит именно им, что они поселились здесь первыми. И журналисты, ссылаясь на непроверенные сведения, порой добавляют свои мифологизированные версии этнического прошлого народов, тогда как даже ученые иногда сомневаются в своих выводах. Толерантная или конфликтная лексика (риторика), содержащаяся в этнической информации, это особый способ распространения этничности. Этнически окрашенные

111

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 112

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY лексемы встречаются и в заголовках публикаций, и в текстах, и в радио- и теле выступлениях. Это могут быть позитивные, нейтральные или конфликтные слова и выражения, могут быть лексемы –нелепости, лексемы- насмешки, лексемы-обвинения… Например, в заголовках публикаций, которые даются в газетах или в самих текстах, нередко этноним употребляется рядом с оценкой: "дружественные нам болгары"… или наоборот – "афганские террористы", «исламские боевики», "дагестанские бандиты"…С помощью таких лексических приемов авторы передают реципиентам свою, уже готовую оценку событий и героев. Многие наши современники помнят и летучее выражение: "лица кавказской национальности". Отметим, что это нелепое выражение в последние годы стало реже употребляться в прессе. Но с некоторых пор, в СМИ стали звучать выражения: "лица славянской национальности", "лица мусульманской национальности". Недавно в одной из центральных газет было озвучено еще одно удивительное словообразование: "лица арабско-азиатской национальности"(!?). Журналисты не могут не знать, что нет национальности "арабско-мусульманской", нет национальности "кавказской", и "лиц кавказской национальности" тоже нет. Есть кавказцы. И на Кавказе очень много разных национальностей. В крайнем случае, можно сказать, что это "лица одной из кавказских национальностей". Изобразительные средства – рисунки, фотографии, карикатуры с этнической тематикой – еще один способ распространения этнической информации в прессе и интернете. В последние годы, несмотря на неоднократные протесты представителей разных религий (чаще всего мусульман), эту форму информации стали использовать довольно активно. И мы неоднократно видели взрывы негодования представителей некоторых религиозных групп, возмущенных якобы неуважением автором к их святыням. Таким образом, часть приведенных выше способов распространения этничности в СМИ может служить сплочению и взаимопониманию народов. А другая часть, которую условно можно назвать «речевой агрессией», наоборот – их разъединению и увеличению межэтнической напряженности. В любом случае, все эти способы передачи этнически окрашенной информации в общественное пространство являются важной формой манипулирования массовым сознанием. Основные темы публикаций с этнической окраской Рассматривая этническую информацию в российской прессе, нельзя не обратить внимание на то, в какой тематике чаще всего встречаются этнические мотивы. Иначе говоря, для каких сфер жизни, по мнению журналистов и других идеологов, этническая составляющая является в наши дни особенно актуальной? Прежде всего, журналисты любят представлять, а читатели с интересом воспринимают информацию об этнокультурном развитии народов и стран. Если это не тревожная и не раздражающая информация, то она, безусловно, общественно полезна. Она просвещает людей, показывая этнокультурное многообразие и сложность современного мира. Подобная информация способствует формированию этнического и общегражданского сознания, миролюбия и толерантности. Порой в рамках этой тематики обсуждаются проблемы этногенеза того или иного народа, рассказывается о том, откуда и как он сложился. Но именно здесь возможны и ошибки, которые могут привести к непониманию, к протестам и к повышению межэтнической напряженности. Причина в том, что авторы текстов, как правило, односторонне опираются на научные исследования, которые тоже иногда бывают политизированы и тенденциозны. Вообще, про-

112

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 113

ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИЕ КОММУНИКАЦИИ блема этногенеза любого народа – это очень серьезная вещь, и журналистам лучше от нее отходить, поскольку массовое сознание, с которым они работают, – это не поле для научных дискуссий, тем более на такие болезненные для нашего общества темы. А происхождение и развитие народа-этноса – это очень зыбкая почва для возбуждения национальных (этнических) чувств. Но, кроме проблем этногенеза, в прессе нередко обсуждаются и проблемы этнической демографии, проблемы этнического возрождения титульных этносов в республиках, проблемы русского и других народов. То есть освещается все, что связано не только с прошлым, но и с настоящим этнокультурным состоянием российских этносов. Очень большой популярностью в последние десятилетия стали пользоваться публикации (в том числе и передачи) о путешествиях, о туризме, об экзотических странах и народах. Несколько реже в последнее время, чем в 90-е годы, журналисты стали затрагивать проблемы межэтнических отношений (если не случаются конфликты). Эта тематика актуальна для многих регионов страны и особенно для российских республик. Здесь много важных моментов для обсуждения их в СМИ. В республиках – это взаимоотношения так называемых титульных этносов и русского населения, также издавна там проживающего, это споры о приоритетах и доминировании этнических культур, языков и образования, это и взаимодействие местного населения с новыми инокультурными мигрантами… И в крупных российских городах также остро стоят вопросы, связанные с инокультурными мигрантами. Это довольно конфликтная тематика и для самой реальности, и для СМИ, и ее следует крайне осторожно обсуждать публично. Тема инокультурных мигрантов в России чаще всего представляется в СМИ как конфликтная, однако и при ее освещении в СМИ можно найти немало позитивных моментов. Это, например, информация о том, что получает страна и ее регионы от трудовой миграции, рассказы о способах адаптации представителей разных народов к совместной жизни в новых условиях, о культуре и этнических особенностях новых поселенцев, о взаимодействии и взаимовлиянии местных и пришлых культур, о появлении межэтнических семей, о формировании в российских городах новой полиэтничной культурной и социальной инфраструктуры… Горячие межэтнические конфликты. Эта тема, связанная с этническими и религиозными аспектами жизни, в последнее время стала значительно реже освещаться нашими СМИ. Время от времени сообщается о контртерористических операциях (в основном на Северном Кавказе), которые, в основном, согласно переданным сведениям, успешно завершаются. Приходят сообщения и о далеких для россиян событиях в других горячих точках мира – в Сирии, Ливии, Египте, Тунисе и т.д. Но вот теперь, в 2014-м году возник еще один тревожный конфликт и у нас – между Россией и Украиной. Тревожными, а иногда и радостными публикациями (о возвращении Крыма и Севастополя России) уже несколько месяцев переполнены все наши СМИ. В рамках этой тематики тоже могут быть довольно острые и спорные публикации, например, как бы шутливые просьбы к президенту страны принять в состав России несколько наших областей, якобы долгое время остающихся без помощи и заботы властей. Складывающаяся ситуация в отношениях России и Украины пока довольно серьезная, и роль наших средств массовой информации, интернет высказываний может сыграть здесь как позитивную, так и деструктивную роль. Проблемы этнического криминала. Эта тематика также является «горячей» для современных информационных каналов. Более того, именно с этнокриминальных сюжетов, как все помнят, начинались в стране очень неприглядные события – на Манеж-

113

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 114

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY ной площади в Москве, в знаменитой теперь Кондопоге и в других местах. Одно время в наших СМИ отрицалось само существование этнической организованной преступности, но со временем, с притоком в города больших масс инокультурных приезжих, реальность оказалась сильнее. И теперь из прессы можно узнать о многочисленных этнических криминальных объединениях, которые распространились и ведут противоправную деятельность в разных регионах страны. В обществе давно идут дискуссии о том, надо ли упоминать в СМИ национальность преступников, надо ли называть место, откуда этот человек прибыл. Мнений по этому поводу немало. Одни считают, что этническую принадлежность указывать нельзя, так как это противоречит правам человека и может разжечь массовый гнев против конкретного этнического сообщества. Другие настаивают на том, что называть национальность преступника необходимо, так как его община (диаспора) должна отвечать за своих соплеменников, приехавших на новое место. Споров и даже спекуляций по этому поводу в прессе немало, а журналисты тем временем, легко обходят все запреты, сообщая, что преступник – это уроженец или выходец из той или иной республики или «гость с юга». Взаимоотношения республик и других субъектов федерации с федеральным центром. Это еще одна очень большая тема, в которой также затрагиваются этнические моменты. Во многих регионах порой случалось некоторое несогласие и даже противостояние местных элит с федеральным центром. Кто здесь прав, кто виноват – со стороны судить очень сложно, так как ситуации бывают конкретные, в каждом случае свои скрытые нюансы, и публике они могут быть неизвестны. А журналисты, нередко подталкиваемые политиками, встают на сторону "своих", также, не всегда до конца разбираясь, кто прав, кто виноват. И это означает, что именно журналисты, использующие и в данном случае этнорегиональный фактор, подчеркивая его, возбуждают массовые этнические чувства людей, инициируют (или поддерживают) массовое недовольство против центральной власти, а не обсуждают саму проблему. Поэтому, упоминая о противоречиях между местными и федеральными властями, важно смотреть в суть проблемы, а не на этнические различия участников споров, не делить их на «своих» и «чужих». К слову сказать, в последние годы таких конфликтных взаимоотношений между центром и регионами практически не случается или они не проникают в СМИ. Еще одна огромная тема, связанная с освещением этничности в СМИ, – это обсуждение проблем национал-экстремизма и различных этнических фобий. Она также остра для современного общества и поэтому очень активно освещается, особенно в центральной прессе. Скинхеды, неофашисты, шовинисты, антисемиты и ксенофобы, их акции и другая деятельность – основные сюжеты, обсуждаемые в этом ключе на страницах прессы. Рассказывая про их деяния или рассуждая о различных этнических фобиях и национал-экстремистских взглядах, важно проявлять сугубую осторожность. Здесь журналистам порой трудно разобраться в самом вопросе и однозначно (с толерантных позиций) осветить факты. Проблема видится и в том, что, даже обсуждая и осуждая позиции так называемых "идеологов" национал-фашизма, нельзя давать им трибуну, нельзя тиражировать их высказывания в информационном пространстве. Но все же иногда и это случается. То же относится и к публикациям некоторых писем читателей. Отдельные из них нельзя цитировать дословно, так как нередко именно так и происходит распространение определенных интолерантных этнических идей и образов. Еще одна важная тема – освещение этноконфессиональных проблем. Когда речь идет о церкви, о разных конфессиях, то здесь чаще всего смысл публикации или

114

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 115

ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИЕ КОММУНИКАЦИИ выступления переносится и на этничность. И это тоже острая и конфликтная тематика, особенно потому, что в последние годы заметно усилилось соперничество между разными конфессиями. Нередко представители разных религий обижаются на то, что им, якобы, уделяют меньше внимания, их реже показывают по телевидению, реже строят их культовые сооружения... Задача СМИ здесь – не противопоставлять в своих материалах представителей разных конфессий и их иерархов. То есть, освещая подобные проблемы, нередко сопряженные с этнополитикой, а также с межрелигиозным и межэтническим миром в регионе, нужно быть осторожным. Это вовсе не значит, что об этом нельзя писать. Но писать так, чтобы не задеть и не возбудить негативно религиозные и этнические чувства тех людей, которые будут все это читать. Таким образом, освещение этничности – это один из интереснейших видов деятельности средств массовой информации, способный обучать, просвещать и развлекать читателей, слушателей и зрителей. Перечисленные выше этнические проблемы, освещаемые современной российской прессой, так же, как и многие другие, неупомянутые здесь, свидетельствуют о сложности, а порой и взрывоопасности подобной информации для полиэтничного (многонационального) населения России и мира. Подчеркивая нормальный толерантный потенциал этнической информации, помогающий читателям, слушателям и зрителям узнать об этнокультурном многообразии нашего мира, обогатить свои знания и использовать позитивный опыт разных народов, важно помнить, что этническая информация, поданная в определенном ракурсе, способна играть и деструктивную роль. Используя невинные на первый взгляд материалы, такие, как этнические идеи, мифы, стереотипы, лексемы, иллюстрации с этнической окраской, можно позитивно или негативно влиять на формирование этнических представлений реципиентов. Журналисты и другие авторы через средства массовой информации могут вместе с политиками способствовать повышению или понижению накала массового этнического и гражданского самосознания, могут затрагивать и возбуждать чувства этнической гордости и достоинства у больших групп людей, наносить массовые этнические обиды, разжигать этнические страсти, провоцировать массы обиженных и возмущенных людей на защиту своих этнических и религиозных ценностей. Поэтому, независимо от политических подсказок и подталкиваний, журналистам и другим авторам, освещающим этнокультурную тематику, важно помнить, о своей гражданской ответственности.

Список литературы 1. Российская пресса в поликультурном обществе: толерантность и мультикультурализм как ориентиры профессионального поведения. НИК. М., 2002; 2. Макарова Л.С. «Язык вражды» и конструирование «образа врага» в центральных и нижегородских СМИ. // Язык современных СМИ. Проблемы языковой культуры. Отв. Ред. О.Н.Савинова. Нижегородский Госуниверситет. Н.Новгород, 2004; 3. Малькова В.К. Письма-заявки радиослушателей как источник для изучения этномузыкальных вкусов населения. // Вопросы методики этнографических и этносоциологических исследований. Отв. Ред. С.Б.Рождественская. ИЭ АН СССР. М., 1970; 4. Малькова В.К. Культурные и экономические связи советских наций на страницах республиканской прессы. // Современные этнические процессы (материалы молодежной научной конференции). ИЭ АН СССР. М., 1975 г.

115

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 116

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY 5. Гакаев З.Ж. Особенности освещения чеченского конфликта в СМИ/ Диагностика толерантности в средствах массовой информации. Под. Ред. В.К.Мальковой. ИЭА РАН, 2002; 6. Малькова В.К., Тишков В.А. Этничность и толерантность в средствах массовой информации. ИЭА РАН. М. 2002, 348 стр.; 7. Малькова В.К. Этнические аспекты журналистики. Из опыта анализа российской прессы. ИЭА РАНЕС. М. 2004, 278 стр.; 8. Малькова В.К. Полиэтничная Москва в начале нового тысячелетия. Как видит и показывает ее столичная пресса. ИЭА РАН, 2007, 347 стр.; 9. Малькова В.К. Мобилизация этнических сообществ в современной России. По материалам этнических СМИ. ИЭА РАН. М. 2011, 210стр.; 10. Малькова В.К. Полиэтничная Москва 2011-2012гг. Тревожные звонки в информационном пространстве. Изд-во: Palmarium Academic Publishing. 2013. 84 стр.; 11. Тишков В.А. Чеченский дискурс как идеология крайностей (анализ СМИ в условиях конфликта). // Малькова В.К., Тишков В.А. Этничность и толерантность в средствах массовой информации. ИЭА РАН. М., 2002. 12. Jonas, George. “The Problem With “Multikulti.” The National Post, 23 October 2010. Available: (http://www.nationalpost.com/opinion/columnists/problem+with+multikulti/3715905/story.html). 13. Murray, Catherine and Sherry Yu, Daniel Ahadi. Cultural Diversity and Ethnic Media in BC. A report to Canadian Heritage Western Regional Office. October, 2007. (Available: /http://bcethnicmedia.ca/Research/cultural-diversity-report-oct-07.pdf ). 14. Murray, Catherine. “Media Infrastructure for Multicultural Diversity”. The Media, April, 2008. (Available: http://www.irpp.org/po/archive/apr08/murray.pdf ). 15. Thomas, Eric. “Canadian Broadcasting and Multiculturalism: Attempts to Accommodate Ethnic Minorities.” Canadian Journal of Communication, (1992) Available: http://cjc-online.ca/index.php/journal/ article/viewArticle/676/582.

ETHNIC THEMES IN THE RUSSIAN INFORMATON SPACE Author: MALKOVA, V.K. MALKOVA Vera Konstantinovna, Doctor of Historical Sciences, Senior Researcher at the Center for Ethnopolitical Studies, Institute of Ethnology and Anthropology. Address: Leninsky Prospect, 32-A., Moscow, Russian Federation, 119991. Tel.: 7(499)617-82-44. E-mail: veramalk@mail.ru Annotation: the article, is based on a large empirical material, covers the basic directions of studying ethnicity in modern Russian media. The author shows the Russian media as an important factor of the formation of civil and ethnic identity, as a factor of integration of the polyethnic population into a single nation. The article deals with the main nodes of intersection of ethnicity and the media, highlights markers and forms of ethnic information, distributed in media, shows how it could be presented in the information space. She presents the main themes of publications with ethnic coloring and emphasizes the public danger of the ambiguous using of the conflict information with ethnic (and religion) coloring, shows how modern politicians sometimes manipulate by this information to spread their views and to form public opinion they desired. The article outlined the ways and perspectives for further study of ethnic information in the media. Keywords: multi-ethnic communities; mass media (media); ethnical information, mass consciousness, mobilization of ethnicity; interethnic relations; civil and ethnic identity; ethnic minorities; migratory communities; tolerance

116

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 117

References 1. Rossiskaya pressa v polikulturnon objestve: tolerantnost I multikulturalizm kak orientiri professionalnogo povedeniya. M., 2002 [The Russian press in a multicultural society: tolerance and multiculturalism as landmarks of professional conduct. Moscow, 2002]. 2. Makarova, L.S. “Yazik vrajdi” I konstruirovanie “obraz vraga” v tcentralnih I nijegorodskih SMI/ Yazik sovremennih SMI. Problemi yazikovoy kulturi. Otv. Red. O.N. Savinova. Nijegorodskii Gosuniversitet. N. Novgorod, 2004 [ Makarova L.S. " Hate speech " and the construction of an "enemy image " in the central and Nizhny Novgorod media. // Language of modern media . Problems of language culture. Editor O.N.Savinova . Nizhny Novgorod State University. Nizhni Novgorod, 2004]. 3. Malkova, V.K. Pisma-zayavki radioslushateley kak istochnik izucheniya etnomuzikalnih vkusov naseleniya. // Voprosi metodiki etnograficheskih I etnosociologicheskih issledovanii. Otv. Red. S.B. Rojdestvenskaya. IE AN SSSR. M., 1970 [Malkova, V.K. (1970). Letters to radio as a source for the study of population ethnomusical tastes. // Methodology of ethnographic and ethnosociological research. Ed. S.B.Rozhdestvenskaya . IE AS USSR. M., 1970]. 4. Malkova, V.K. Kulturnie I ekonomicheskie sviazi sovetskih natcii na stranitsah respublikankoy pressi.// Sovremennie etnicheskie protsessi (materiali molodejnoy nauchnoy konfeentcii). IA AN SSSR M., 1975. [V.K.Malkova, V.K. (1975). The cultural and economic ties of Soviet nations in the pages of the national press. // Modern Ethnic Processes (Materials of youth scientific conference ). IE USSR. M., 1975]. 5. Gakaev, Z.J.. Osobennosti osvejeniya chechenskogo konflikta v SMI // Diagnostika tolerantnosti v sredstvah massovoy informatcii. Pod red. V.K. Malkovoy. IEA RAN, 2002. [Gakaev Z.Zh. (2002). The features of Chechen conflict in the media. // Tolerance diagnostics in the media . Ed. V.K.Malkova. IEA RAN, Moscow, 2002]. 6. Malkova, V.K., Tishkov, V.A. Etnichnost I tolerantnost v sredstvah massovoy informatcii. RAS., Moscow, p.348. [Malkova, V.K., Tishkov, V.A. (2002) Ethnicity and tolerance in the media . IEA. M., 2002, p.348]. 7. Malkova, V.K. Etnicheskie aspekty jurnalistiki. Iz opyta analiza rossiskoy pressi. IEA RAN -ES. M., 2004, str. 278. [Malkova,V.K. (2004). Ethnic aspects of journalism. Analysis of the experience of the Russian press. IEA and the EU. Moscow, 2004]. 8. Malkova, V.K. Polietnichnaya Moskva v nachale novogo tisyacheletiya. Kak vidit I pokazivaet ee stolichnaya pressa. IEA RAS, 2007, str.347. [Malkova, V.K. (2007) Moscow at the beginning of the new millennium. How does the metropolitan press see Moscow. IEA , 2007, 347 pp.]. 9. Malkova, V.K. Mobilizatciya etnicheskih soobjestv v sovremennoy Rossii. Po materialam etnicheskih SMI. IEA RAN. M., 2011. str. 210. [Malkova,V.K. (2011) Mobilization of ethnic communities in modern Russia. Based on materials from ethnic media. IEA. M., 2011]. 10. Malkova, V.K.. Polietnichnaya Moskva 2011-2012. Trevojnie zvonki v infomationnom prostranstve. Izd-vo: Palmarium Academic Publishing. M., 2013, s. 84. [Malkova, V.K. (2013). Moscow in 2011 -2012 . Alarming pattern in the information space. Palmarium Academic Publishing. M., 2013, p. 84]. 11. Tishkov V.A. Chechenskii diskurs kaka ideokogiya krainostei (analiz SMI v usloviyah konflikta). // Malkova V.K., Tishkov V.A. Etnichnost I tolerantnost v SMI. IAE RAN. M., 2002.[Tishkov, V.A. (2002). Chechen discourse as an ideology of extremes (analysis of media in conflict situations). // V.K Malkova, V.K., Tishkov, V.A. Ethnicity and tolerance in the media. IEA . M., 2002]. 12. Jonas, G. (2010) The Problem With “Multikulti”. The National Post, 23 October 2010. Available: (http://www.nationalpost.com/opinion/columnists/problem+with+multikulti/3715905/story.html 13. Murray, C., Sherry Yu, and Ahadi, D. (2007) Cultural Diversity and Ethnic Media in BC. A report to Canadian Heritage Western Regional Office. Available: /http://bcethnicmedia.ca/Research/cultural-diversity-report-oct-07.pdf. 14. Murray, C. (2008) Media Infrastructure for Multicultural Diversity. The Media, April, 2008. Available: http://www.irpp.org/po/archive/apr08/murray.pdf 15. Thomas, E. (1992) Canadian Broadcasting and Multiculturalism: Attempts to Accommodate Ethnic Minorities. Canadian Journal of Communication, (1992). Available: http://cjc-online.ca/index.php/journal/article/viewArticle/676/5 .

117

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 118

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY

КОММУНИКАЦИЯ И ИННОВАЦИИ: ПРАКТИКА И ТЕХНОЛОГИИ COMMUNICATION AND INNOVATIONS: PRACTICE AND TECHNOLOGY

118

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 119

КОММУНИКАЦИЯ И ИННОВАЦИИ: ПРАКТИКА И ТЕХНОЛОГИИ

УПРАВЛЕНИЕ ПОЛИТИЧЕСКИМИ КОММУНИКАЦИЯМИ ПУТЕМ СЕГМЕНТАЦИИ ПОЛИТИЧЕСКОГО РЫНКА И ПОЗИЦИОНИРОВАНИЯ ПОЛИТИЧЕСКИХ СУБЪЕКТОВ Автор: ШАРКОВ Ф.И. ШАРКОВ Феликс Изосимович – доктор социологических наук, профессор, заместитель руководителя отделения журналистики, заведующий кафедрой общественных связей и медиаполитики Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ (РАНХиГС). Главный редактор журнала «Коммуникология», президент Международной академии коммуникологии, заслуженный деятель науки РФ, почетный работник высшего профессионального образования РФ, член президиума секции энциклопедических знаний РАЕН. Адрес: 119571, г. Москва, проспект Вернадского, 84. Тел./ факс: +7 (499) 956-05-01. Е-mail: sharkov_felix@mail.ru Аннотация: управление политическими коммуникациями осуществляется путем передачи политической информации от одной части политической системы к другой, а также организации взаимодействия между политической и социальной системами. Сама политическая система представляется как совокупность политических позиций и способов реагирования на определенные политические ситуации с учетом множественности интересов. Политическая система как сеть коммуникаций и информационных потоков раскладывается политическим консультантом условно на четыре блока, каждый из которых связан с различными фазами прохождения информационно-коммуникативных потоков: 1) получение и отбор информации; 2) обработка и оценка информации; 3) принятие решений; осуществление решений с обратной связью. Успех деятельности политического консультанта зависит от того, насколько глубоко им проведена сегментация целевой аудитории, подразделяющая всех сотрудников по их потребностям, интересам, предпочтениям и к тому же учитывающая их реальное служебное положение. Управление политическими коммуникациями непременно, кроме сегментирования политического рынка, включает позиционирование политических субъектов. При позиционировании политических организаций измеряется настроение избирателей по тем или иным вопросам, оценивается мнение профессионалов публичной политики и влиятельных лиц (лидеров мнений), создаются и распространяются информационные поводы, осуществляется самопозиционирование. Управленческие решения политическая организация принимает в целях достижения конечного результата, свидетельствующего о степени реализации основных задач. Поэтому не случайно в последнее время появляется все больше методик, в которых предусматривается оценка профессиональных и личностных качеств персонала, принимающего участие в планировании политической деятельности. В предлагаемой нами системе оценки персонала это используется при аттестации специалистов, при трудовых перемещениях, при оценке уровня развития персонала и формировании плана обучения, при оптимизации численности. Это требует значительной подготовительной работы, хорошего методического обеспечения, но, как показывают результаты, получаемые оценки являются точными, емкими, достаточно достоверными. Ключевые слова: коммуникация, массовая коммуникация, теория коммуникации, политические коммуникации, политический рынок, политические субъекты, сегментация политического рынка, позиционирование политических субъектов, коммуникология.

Политические процессы протекают, прежде всего, в информационно-коммуникативном пространстве. «Кто владеет информацией, тот владеет миром». Информация сегодня становится не только технологической основой коммуникации, но и основным средством управления политическими отношениями.

119

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 120

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY Французский политолог Ж.М. Коттрэ [1] каналы политической коммуникации сравнивал со значением кровеносных сосудов для организма человека. Политическую коммуникацию можно представить как совокупность процессов информационного обмена, передачи политической информации, структурирующих политическую деятельность и придающих ей новое значение. Понятие “политическая коммуникация” начало входить в оборот в период первой мировой войны. Научные работы в этой области стали публиковаться в конце 40-х – начале 50-х годов. Выделение исследований политической коммуникации в самостоятельное направление на стыке социальных и политических наук было вызвано демократизацией политических процессов в мире во второй половине XX века, развитием кибернетической теории, возникновением и возрастанием роли новых коммуникационных систем и технологий. Р. Ж. Шварценберг [2] определял это понятие как «процесс передачи политической информации, благодаря которому она циркулирует от одной части политической системы к другой и между политической системой и социальной системой». Американский политолог Л. Пай [3] подчеркивал, что «политическая коммуникация подразумевает не одностороннюю направленность сигналов от элит к массе, а весь диапазон неформальных коммуникационных процессов в обществе, которые оказывают самое разное влияние на политику». Политическая жизнь в любом обществе, по его мнению, невозможна без устоявшихся методов политической коммуникации. Политическая коммуникация реализуется в наиболее полной форме в таких социальных институтах и специализированных учреждениях, как средства массовой коммуникации, правительственные информационные агентства или политические партии. Она обнаруживает себя и в любой другой неполитической сфере. Процедурной частью политико-коммуникационных процессов является передача, перемещение, оборот политической информации, тех сведений, которыми в процессе конкретной общественно-практической деятельности обмениваются (собирают, хранят, перерабатывают, распространяют и используют) «источники» и «потребители» – взаимодействующие в обществе индивиды, социальные группы, слои, классы. Политическая информация представляет собой совокупность знаний, сообщений о явлениях, фактах и событиях политической сферы общества. С ее помощью передается политический опыт, координируются усилия людей, происходит их политическая социализация и адаптация, структурируется политическая жизнь. Политическая коммуникация в содержательном плане вбирает в себя смысловой аспект взаимодействия субъектов политики путем обмена информацией в процессе борьбы за власть или ее осуществление. Она связана с целенаправленной передачей и избирательным приемом информации, без которой невозможно движение политического процесса. Посредством коммуникации можно передавать три основных типа политических сообщений: а) побудительные (приказ, убеждение); б) собственно информативные (реальные или вымышленные сведения); в) фактические (сведения, связанные с установлением и поддержанием контакта между субъектами политики). Политическая коммуникация выступает как специфический вид политических отношений, посредством которого доминирующие в политике субъекты регулируют производство и распространение общественно-политических идей. Впервые политическую систему как информационно-коммуникативную систему представил К. Дойч [4]. Он предлагает рассматривать политическую систему как сеть коммуникаций и информационных потоков.

120

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 121

КОММУНИКАЦИЯ И ИННОВАЦИИ: ПРАКТИКА И ТЕХНОЛОГИИ Политический консультант, может рекомендовать использовать эту модель в построении политической коммуникации в виде четырех блоков, каждый из которых связан с различными фазами прохождения информационно-коммуникативных потоков: 1) получение и отбор информации; 2) обработка и оценка информации; 3) принятие решений; осуществление решений с обратной связью. Политическое консультирование – бизнес, требующий общей грамотности, профессиональной подготовленности, трудолюбия, сосредоточенности, общительности, дисциплинированности и др. качеств. Политический консультант должен уметь решать множество задач, требующих взаимодействия с большим количеством руководителей. Замерить уровень компетенции политического консультанта довольно сложно. Здесь трудно применить какие-либо стандарты. Какие-либо отдельно взятые тесты также не дадут возможность правильно оценить претендента на должность политического консультанта. Неразработанность методики подбора и оценки персонала политических консультантов привела к тому, что сегодня возникают ситуации, когда группа недобросовестных дельцов в корне искажает представление о профессиональном сообществе политических консультантов. Становление научного направления политического консультирования в России должно способствовать развитию демократического политического процесса путем приближения политиков к избирателям, совершенствованию политической системы и формированию цивилизованных отношений в обществе. Сегодня большое количество людей хотят стать дирижером электорального поведения. К сожалению, политические консультанты в представлении многих являются «толстосумами, загребающими деньги лопатой» и добивающимися успехов нечестным, недостойным образом, обманывая общественность, одурачивая доверчивого избирателя. Именно поэтому чрезвычайно важно развить науку и искусство консультирования, чтобы оставалось как можно меньше места для политических манипуляторов в политическом пространстве. И такое представление не случайно. Сегодня политическими процессами и политическими коммуникациями управляют консультанты, которые во многом определяют стратегию выборов и избирательных кампаний, а также влияют на формирование и реализацию публичной политики. Сегодня, в отличие от советского периода развития, в России на место теневых доверенных лиц пришли публичные политические консультанты, которые во многих случаях играют самостоятельную политическую роль. Огромное количество политических и государственных деятелей и работников сегодня испытывают острую потребность в получении консультаций в политической сфере. До сих пор в Российской Федерации не опубликовано ни одно учебное пособие по данной проблеме, а учебников нет как в стране, так и за рубежом. Политическая система принимает информацию через так называемые «рецепторы» (внешнеполитические – информационные службы и др., внутриполитические – центры изучения общественного мнения), где происходит селекция, систематизация и первичный анализ поступивших данных. На следующей фазе новая информация обрабатывается в рамках блока «памяти и ценностей», где сравнивается с уже имеющейся старой информацией и оценивается сквозь призму ценностей, норм и стереотипов. После чего соответствующий субъект управления, имея окончательное представление о том, насколько сложившаяся под воздействием информации новая политическая ситуация соответствует интересам и целям, принимает соответствующее решение по регулированию текущего состояния системы. И, наконец, «эффекторы» (исполнительные органы и др.) на последней фазе реализуют решения, результаты которых в виде новой

121

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 122

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY информации по «обратной связи» поступают к «рецепторам» и, таким образом, система вступает в новый цикл функционирования. В модели Г. Алмонда [5] политическая система предстает как совокупность политических позиций и способов реагирования на определенные политические ситуации с учетом множественности интересов. Важнейшей является способность системы развивать популярные убеждения, взгляды и даже мифы, создавая символы и лозунги, маневрировать ими с целью поддержания и усиления необходимой легитимности во имя эффективного осуществления функций. Жизнедеятельность политической системы проявляется в процессе выполнения своих функций. Под функцией понимается любое действие, которое способствует сохранению и развитию данного состояния, взаимодействию со средой. Функции многообразны, отличаются непостоянством и развиваются с учетом конкретно-исторической обстановки. Они взаимосвязаны, дополняют друг друга, но вместе с тем относительно самостоятельны. Функция политической коммуникации обеспечивает распространение, передачу политической информации как между элементами политической системы, так и между политической системой и окружающей средой. Коммуникативную функцию осуществляют партии, группы интересов, средства массовой информации. Представители структурно-функционального подхода рассматривают политическую коммуникацию как одну из функций политической системы, они характеризовали ее в четырех аспектах: гомогенность политической информации, ее мобильность, объем, направленность. Политологи различают два вида политической коммуникации: «горизонтальный» и «вертикальный». Если в первом случае речь идет о коммуникациях между относительно рядоположенными институциональными компонентами или социальными акторами (между разными элитными группировками или взаимодействующими в массовых акциях рядовыми гражданами), то второй вариант предполагает отношения между различными иерархическими уровнями макрополитической структуры, как, например, это происходит в случае требований различных групп электората к правительству, путем декларации политических партий по поводу корректировки курса социальной политики. В теории коммуникации представлено огромное количество моделей, каждая из которых по своему отражает элементы, структуру и динамику процесса коммуникации, включая политические. В коммуникации, осуществляемой посредством теле- или радиопередачи, когда некоторое сообщение одновременно принимается достаточно большим количеством людей, находящихся в разных местах, имеется незначительная возможность личной обратной связи (особенно, если речь идет о СМИ), а также то обстоятельство, что время и место коммуникации определено отправителем. Диалоговая модель относится к случаю распространения информации в реальной коммуникационной сети: индивиды общаются непосредственно между собой, игнорируя центр или посредников и самостоятельно выбирая время, место и тему информационного обмена. Эта модель также имеет широкий круг применения: от простой личной переписки и телефонных переговоров до использования Интернета и электронной почты. Характерное отличие диалоговой модели состоит в том, что она предполагает своеобразное «горизонтальное равенство» участников информационного обмена в противоположность «вертикальному» принципу «руководство – подчинение», присущему модели вещания. Несомненно, коммуникация подобного вида не исключает уча-

122

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 123

КОММУНИКОЛОГИЯ: ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ стия и более двух сторон (например, телефонная конференция, дискуссия на сайте сети Интернет и т. д.). Однако увеличение количества участников и, в частности, появление «ведущего» приводят к сближению данной модели с моделью вещания. Консультационная модель также соотносится с большим числом ситуаций, при которых индивид, находящийся на периферии коммуникационной линии, ищет необходимые сведения в центральном информационном хранилище (сервер или иной банк данных, в наиболее простом варианте – работа с книгами, газетами и иной печатной продукцией в библиотеке). В отличие от модели вещания здесь место и время консультации, а также тема сообщения определяются не центром, а периферийным пользователем, обладающим максимальной свободой. Регистрационная модель движения информации является противоположностью консультационной модели. В ней центр запрашивает и получает информацию от периферийного источника. Данная модель применяется, например, в случае, когда индивиду закрыт доступ к центральному банку данных, а также при автоматической записи телефонных сообщений во всех системах электронной сигнализации и наблюдения. При этом сосредоточение информации в центре нередко происходит помимо желания индивида или без согласования с ним. Хотя данная схема исторически не нова, ее возможности значительно возросли вследствие компьютеризации и расширения телекоммуникационных сетей. Типичным для регистрационной модели является то обстоятельство, что центр имеет больший контроль над определением направления информационного потока, чем находящийся на периферии коммуникационной сети индивид. В глобальном плане наметившаяся тенденция к смене моделей политической коммуникации, переходу от «вещания» к подлинно демократическому диалогу между «управляющими» и «управляемыми» предполагает равноправный обмен точными, полными, завершенными и проверяемыми сведениями о политических явлениях и процессах, сопрягаемыми с основными цивилизационно-культурными ценностями данного общества, фундаментальными правами и свободами личности. Особое значение при этом имеют свобода открыто выражать свое мнение, свобода искать, получать и распространять различного рода информацию и идеи, если они не противоречат гуманистическим принципам. Нет сомнения в том, что современная теория политической коммуникации должна развиваться именно в данном направлении – как наука и искусство достижения гармонии, координации интересов общества, его групп и индивидов посредством взаимопонимания, основанного на взаимоуважении и полной информированности. Сегментирование политического рынка лишь по одному какому-либо основанию (например, по политическим симпатиям) однако не дает возможности автоматически занять политическому деятелю позицию в предполагаемом сегменте политического рынка. Политический рынок, как и любой другой всегда может потребовать соответствия сразу многим параметрам и выполнения ряда дополнительных условий, постоянного уточнения планов своих действий. Конкурентное позиционирование (занятие позиции), например, может потребовать корректировки имиджа политического деятеля. При определении оснований для сегментирования важно учитывать не только принятые ими роли, но и фактическое их исполнение. Одним словом, качество политического товара, носителем которого в данном случае являются политические деятели или партии, зависит и от набора установок и содержания ролей, которую исполняет политический деятель (партия), и от умения играть эти роли. Качество политического то-

123

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 124

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY вара, соответствие его всем требуемым характеристикам при этом является основным фактором, формирующим имидж. Успех деятельности политического консультанта зависит от того, насколько глубоко им проведена сегментация целевой аудитории по потребностям, интересам, предпочтениям. По отношению к сегментации персонала следует также учитывать их реальное служебное положение. При этом по социально-психологическим основаниям выделяются подгруппы: • руководителей всех уровней (они, как правило, ценят качественную информацию, не нуждаясь в комментариях); • опытных служащих без специального образования, знающих дело вдоль и поперек (их интересуют житейские и неофициальные новости); • новичков, только еще входящих в курс дела (для них важно понравиться всем сразу); • молодых служащих, случайно оказавшихся в коллективе (не любят свою работу, почти безразличные к управленческой информации). По функциональным ролям служащих можно выделить руководителей высшего звена: • специалисты (эксперты, ученые, инженерно-технические работники, сотрудники лабораторий и т. п., — они целиком поглощены отслеживанием потока научно-технической информации, на управленческую информацию времени почти не остается); • управляющие, а также руководители временных творческих коллективов, рабочих групп, технических проектов и прочие (все их рабочее время отдается контрольно-распорядительным функциям, на чтение директив и приказов руководства отводится минимум времени); • обслуживающий персонал – квалифицированный, неквалифицированный (занят постоянно поиском другой, более подходящей работы, — как вне, так и внутри коллектива). Политический консультант, консалтинговые организации предлагают свои услуги организациям либо целенаправленно по проблемам управления персонала, либо в рамках услуг по более широкому комплексу проблем. Проводя кадровый аудит, они чаще всего проводят обобщенную, не детальную оценку персонала, политической организации и лидеров, входящих в данную политическую систему, рассматривая необходимость иметь соответствующий современным требованиям имидж не только у лидеров, но и у персонала политической организации как условие и предпосылку для реализации стратегических целей. Оценка осуществляется по критерию соответствия персонала (в целом либо по ключевым подразделениям) стоящим перед ним задачам и по тому, как их воспринимает ближайшее окружение и внешняя по отношению к политической организации общественность. В результате могут быть выработаны основы политики организации относительно персонала, предложены мероприятия и технологии управления персоналом политической структуры. Для сторонних субъектов оценки персонала в отличие от оценки персонала, осуществляемого своими силами, характерным является более высокое качество предоставляемых услуг, непредвзятость (объективность) оценки, ее комплексный характер. Но их развитие в нашей стране не получило должного развития не только потому, что это достаточно дорого, но из-за того, что отечественные организации еще не в должной мере осознали необходимость качественного совершенствования работы с персоналом политической организации.

124

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 125

КОММУНИКАЦИЯ И ИННОВАЦИИ: ПРАКТИКА И ТЕХНОЛОГИИ Многие политики больше преуспевают за счет настойчивости и хитрости, нежели помощи формального обучения. Тем не менее, как только они оказываются в более сложной ситуации, требующей точного расчета шансов на победу или поражения в избирательной кампании, они обращаются за помощью к профессионалам. Умные политики не занимаются сбором слухов, а смотрят на результаты предшествующего опыта других, действовавших в аналогичных ситуациях. Другие попадаются на разные ухищрения и обещания и идут на большой риск – будь, что будет. В результате между консультантами и клиентами создается определенная напряженность, проистекающая из самого факта сотрудничества. Позиционирование (англ. positioning) – маркетинговая операция, предполагающая поиск и разработку четкого отличия товара и/или услуги от конкурентов. Оно представляет собой определение ниши, которую занимает товар (услуга) относительно аналогичных товаров конкурентов и формулирование его предназначения для целевого рынка, создание и поддержание узнаваемого клиентом имиджа товара и/или услуги, определение наиболее верного и эффективного образа (имиджа, товара, услуги) в условиях конкуренции, доводимого до целевой аудитории посредством маркетинговых коммуникаций. В политическом маркетинге позиционирование является частью избирательной компании по выдвижению кандидата и определению его индивидуальности [6]. Позиционирование политического лидера – выделение конкретного политического лидера из политической среды (например, из среды конкурентов) через акцентирование внимания электората на отличительных позитивных свойствах политика. Для позиционирования любой организации используют диагностику состояния (социологические, экономические, психологические исследования), связи с общественностью и другие компоненты интегрированной маркетинговой коммуникации: реклама, как имиджевая (корпоративная) реклама, сейлз промоушн, как продвижение образа организации, директ-маркетинг (прямая рассылка материалов о фирме, брошюры, буклеты и пр.), взаимодействие с прессой. Позиционирование политических организаций ставит задачу измерить настроение избирателей по тем или иным вопросам, оценивается мнение профессионалов публичной политики и влиятельных лиц (лидеров мнений), создаются и распространяются информационные поводы, осуществляется самопозиционирование. Политические организации, используя широковещательные коммуникации, влияют на процесс протекания политических дебатов и их результаты. Используются также политические споты, которые раскрывают проблемы публичной политики с целью привлечения внимания общества, или по крайней мере лидеров общественного мнения. Споты могут использоваться и для планирования последствий публичной политики (их смягчения, блокирования, «раскручивания» позитивных элементов и пр.). Эффективном инструментом самопозиционирования является использование своих сотрудников, которые осознают корпоративные цели и задачи и готовы содействовать успеху развития корпорации. Социально-политическое моделирование проводится консалтинговыми фирмами, которые предлагают в качестве услуг политическим организациям разработки по проблемам управления персонала, либо по более широкому комплексу проблем. Например, делая кадровый аудит, проводят обобщенную, не детальную оценку персонала организации, рассматривая персонал как условие и предпосылку для реализации политических целей организации. Оценка осуществляется по критерию соответствия персонала (в целом, либо по ключевым подразделениям) построенной для данного случая

125

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 126

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY оптимальной модели кадрового наполнения своей структуры качественным персоналом. В результате могут быть выработаны основы политики организации относительно персонала, предложены мероприятия и технологии управления персоналом. Сторонние субъекты оценки персонала политической организации (фирмы политического консалтинга), как правило, обеспечивают высокое качество предоставляемых услуг, непредвзятость оценки, ее комплексный характер. Но их развитие в нашей стране не получило должного развития не только потому, что это оказывается "слишком дорогим удовольствием", но и потому, что отечественные политические организации (партии, политические объединения, движения) еще не в должной мере осознали необходимость качественного совершенствования работы с персоналом. Управленческие решения политическая организация принимает в целях достижения конечного результата, свидетельствующего о степени реализации основных задач. Поэтому не случайно в последнее время появляется все больше методик, в которых предусматривается оценка профессиональных и личностных качеств персонала, принимающего участие в планировании политической деятельности. В предлагаемой нами системе оценки персонала это используется при аттестации специалистов, при трудовых перемещениях, при оценке уровня развития персонала и формировании плана обучения, при оптимизации численности. Это требует значительной подготовительной работы, хорошего методического обеспечения, но, как показывают результаты, получаемые оценки являются точными, емкими, достаточно достоверными. Часть членов политической организации, принимающей участие в планировании политической деятельности, не является персоналом (клиенты, коллеги, некоторые из экспертов и др.). Но в ряде политических организаций есть и такие субъекты, в непосредственные функции которых входит оценка персонала. Среди них следует выделить особо руководителей и службы управления персоналом. Их отличительная особенность от других субъектов заключается в том, что они организационно оформлены, а оценка персонала является их основной профессиональной задачей или входит в их число. Место этих субъектов в системе оценки заключается в том, что они призваны проектировать, организовывать, осуществлять и контролировать процесс оценки, подключая по мере необходимости других субъектов оценки. Так, службы управления персоналом организации призваны выполнять весь этот комплекс работ и по всем элементам системы управления персоналом (оценка при отборе, в период адаптации, в рамках стимулирования труда, при перемещениях, в случае высвобождения и др.), то есть они ответственны за оценку и как функцию управления, и как процесс, и как результат. Причиной того, что в современных условиях во многих политических организациях службы управления персоналом не в полной мере решают задачи оценки персонала, является то, что они не оснащены современными методиками, персонал этих служб не в состоянии их разработать самостоятельно, а уровень разработки теории вопроса не соответствует современным требованиям. Как указывает Роберт Фриндберг, технологии политического консультирования впервые были использованы в Калифорнии в 1933 г., когда Клем Уайтекер и Леона Бакстер [6] объединили свои усилия для провала кампании Pactific Gas & Electric Co на референдуме. После референдума Уайтекер и Бакстер создали собственную фирму Campaigns, Inc., которая первой применила процедуры социально-политического моделирования, ставшие ныне обычными.

126

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 127

КОММУНИКАЦИЯ И ИННОВАЦИИ: ПРАКТИКА И ТЕХНОЛОГИИ Список литературы 1. Интернет ресурс: http://uchebnik-besplatno.com/uchebnik-teoriya-politiki/183-modeli-politicheskoykommunikatsii-kottre.html 2. Шварценберг Р.-Ж. Политическая социология. М., 1992. С.174. 3. Интернет ресурс: http://shpori-vsem.ru/politica/175-russia-politica.html?start=2 4. «Нервы управления: модели политической коммуникации и контроля» [The Nerves of Government: Models of Political Communication and Control], 1963. ISBN 0-02-907280-8/ 5. Шарков Ф.И. Политический консалтинг (специализация курса «Консалтинг в связях с общественностью»). Учебное пособие. М.: Дашков и К, 2004. 6. Шарков Ф.И. Коммуникология. Энциклопедический словарь-справочник. М.: ИТК «Дашков и Ко, 2009. С. 766.

MANAGEMENT OF POLITICAL COMMUNICATIONS BY SEGMENTING THE POLITICAL MARKET AND POSITIONING OF POLITICAL ACTORS Author: SHARKOV F.I. SHARKOV Felix Izosimovich, Doctor of Social Sciences, Professor, Head of the Public Relations and Media Policy Department of the Institute of State Service and Administration of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Honorary Academic Figure of the Russian Higher Education. Founder of Communicology Science in Russian Federation, President of the International Academy of Communicology. Chief Editor of the Communicology Journal. Address: 84, Vernadskogo prospect, Moscow, Russia, 119571. Phone: +7 (499) 956-05-01. Е-mail: sharkov_felix@mail.ru

Annotation. Management of political communication is effected by the political information from one part of the political system to another, as well as the organization of interaction between the political and social systems. Political system itself is represented as a set of political positions and ways of responding to certain political situation in view of the multiplicity of interests. Political system as a network of communication and information flows expanded political consultant conditionally into four blocks, each of which is associated with different phases of the passage of information and communication flows: 1) obtaining and selection of information; 2) processing and evaluation of information; 3) decision-making; implementation of the outcome feedback. The success of the political consultants depends on how deeply they performed segmentation of the target audience, subdividing all employees according to their needs, interests, and preferences and also taking into account their actual official position. Management of political communications includes certainly, besides the political market segmentation, positioning political actors . When positioning the political organizations the mood of voters in various matters, are measured, as well as the views of public policy professionals and influential individuals (opinion leaders), informational reasons are created and distributed, self-positioning is performed. Political organization takes management decisions in order to achieve the end result, indicating the extent of implementation of the main tasks. It is no accident that more techniques appeared lately which provide for assessment of professional and personal qualities of the personnel involved

127

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 128

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY in the planning of political activity. In our proposed system of personnel evaluation they are used for certification of specialists in labor movements, when assessing the level of staff development and the formation of a training plan, while optimizing personnel size. This requires considerable preparatory work, good methodological support, but, as the results show, obtained estimates are accurate, capacious, and sufficiently reliable. Keywords: communication, mass communication, communication theory, political communication, political market, political actors, political market segmentation, positioning of political actors, communicology. References 1. Available: http://uchebnik-besplatno.com/uchebnik-teoriya-politiki/183-modeli-politicheskoy-kommunikatsii-kottre.html 2. Schwarzenberg , R.-Zh. Politicheskaya sociologiya. М., 1992. Str.174. [Schwarzenberg R.-Zh. Political sociology. M., 1992. P.174]. 3. Available: http://shpori-vsem.ru/politica/175-russia-politica.html?start=2 4. Nervi upravleniya: modeli politicheskoy kommunikacii i kontrolya, 1963. [The Nerves of Government: Models of Political Communication and Control], 1963. ISBN 0-02-907280-8. 5. Sharkov, F.I. Politicheskii konsalting (specializaciya kursa « Konsalting v svyazah s obshchestvennostyu»). Uchebnoye posobiye. М., 2004. [Sharkov F.I. (2004). Political Consulting (specialization course "Consulting in public relations.") Textbook. M., 2004]. 6. Sharkov, F.I. Kommunikologiya: entsiklopedicheskiy slovar'-spravochnik. M., 2009. 766 str. [Sharkov, F.I. (2009). Communicology: encyclopedic dictionary catalogue. Moscow, 2009].

128

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 129

КОММУНИКАЦИЯ И ИННОВАЦИИ: ПРАКТИКА И ТЕХНОЛОГИИ

КОММУНИКАЦИЯ СУБЪЕКТОВ И ОБЪЕКТОВ ГОСУДАРСТВЕННОЙ СОЦИАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ НА ФЕДЕРАЛЬНОМ УРОВНЕ Автор: АВЕРИН А.Н. АВЕРИН Александр Николаевич – доктор философских наук, профессор, заместитель декана юридического факультета имени М.М. Сперанского Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской федерации (РАНХиГС). Адрес: 119571, г. Москва, проспект Вернадского, 84. Тел., 8 (495) 956 – 06 – 29. E-mail: averin@rane.ru Аннотация: рассматривается двухсторонняя непосредственная и опосредованная коммуникация субъектов и объектов государственной социальной политики на федеральном уровне, роль эмпирических социологических исследований и социального партнёрства в этой коммуникации. Ключевые слова: генеральное соглашение, государственная социальная политика, информация, коммуникация, объект, социальная программа, социальная услуга, социальное партнёрство, социологическое исследование, статистическая информация, субъект.

В литературе коммуникация рассматривается как процесс взаимодействия и способы общения, позволяющие создавать, передавать и принимать разнообразную информацию [1, С. 11, 465]. Государственная социальная политика связана с созданием, передачей и принятием информации. Она представляет собой деятельность субъектов по установлению, сохранению и изменению социального положения, удовлетворению социальных потребностей, согласованию социальных интересов, предоставлению социальных прав, гарантий и услуг, перераспределению ресурсов для повышения уровня и качества жизни, развитию социальной сферы, социальному развитию общества, решению социальных проблем. Основными её составными частями являются социально-трудовые отношения; пенсионное обеспечение; социальное обслуживание населения; социальное обеспечение населения; охрана семьи и детства; предоставление социальных услуг в социальной сфере; социальное страхование. Государственная социальная политика формируется и реализуется на федеральном и региональном уровне. Федеральный уровень представлен Российской Федерацией, региональный – её субъектами. Государственную социальную политику осуществляют органы государственной власти, общественные объединения, организации, конкретные люди. Субъектами государственной социальной политики являются: глава государства – Президент, органы законодательной и исполнительной власти на федеральном и региональном уровне. На федеральном уровне к ним относятся Федеральное Собрание, состоящее из Государственной Думы и Совета Федерации, Правительство, министерства: труда и социальной защиты; здравоохранения; культуры; образования; спорта, входящие в социальный блок. В качестве субъектов государственной социальной политики выступают федеральные службы по надзору в сфере: здравоохранения; образования и

129

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 130

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY науки; труду и занятости; федеральные агентства: медико-биологическое; по туризму; делам молодёжи; федеральные фонды социального страхования: пенсионный; социального страхования; обязательного медицинского страхования. В самом общем виде объектом социальной политики выступают люди, ради которых она осуществляется. Вместе с тем социальный статус людей в обществе неодинаков. Поэтому объекты государственной социальной политики следует дифференцировать. Основания для дифференциации могут быть различными. Одним из них является существование в социальной структуре общества социальных общностей, групп, слоев, категорий населения, которые выступают в качестве разных объектов социальной политики. Основанием также может выступать деление людей на трудоспособных и нетрудоспособных, бедных, малообеспеченных, обеспеченных, богатых и сверхбогатых людей, здоровых и больных людей, инвалидов. В то же время, для всех людей как объектов государственной социальной политики должны существовать единые принципы её реализации и минимальные социальные гарантии. Одновременно следует проводить дифференцированную адресную социальную политику с учетом возможностей государства и общества, уровня среднедушевого дохода и реальной нуждаемости людей. Коммуникация субъекта и объекта государственной социальной политики осуществляется в процессе социального обслуживания как составной части социальной политики государства путём предоставления социальных услуг и информации о них [2]. Социальные услуги предоставляет поставщик – организация, индивидуальный предприниматель, осуществляющий социальное обслуживание. Организация социального обслуживания может находиться в ведении федеральных органов исполнительной власти или в ведении субъекта Российской Федерации. Организацией социального обслуживания может быть негосударственная коммерческая и некоммерческая организация, в том числе социально ориентированная некоммерческая организация, предоставляющая социальные услуги. Получатель социальных услуг вначале обращается с заявлением в письменной или электронной форме в уполномоченный орган субъекта Российской Федерации о рассмотрении вопроса о предоставлении ему социального обслуживания. После того, как его признают нуждающимся в социальном обслуживании, он осуществляет коммуникацию с поставщиком социальных услуг, заключая договор о предоставлении социальных услуг. Составляется индивидуальная программа, в которой указываются форма социального обслуживания, виды, объем, периодичность, условия, сроки, перечень предоставления социальных услуг. Дальнейшая коммуникация происходит в процессе непосредственного социального обслуживания. Должна соблюдаться конфиденциальность информации о получателе социальных услуг. В социальном обслуживании существуют информационные системы, которые осуществляют сбор, хранение, обработку и предоставление информации о поставщиках (реестр поставщиков социальных услуг) и получателях (реестр получателей социальных услуг) социальных услуг. В реестры входит информация, предоставляемая поставщиками социальных услуг. Она используется для проведения мониторинга социального обслуживания, осуществления государственного контроля (надзора) в социальном обслуживании. Коммуникация субъектов и объектов государственной социальной политики предполагает информационную открытость. Происходит передача информации от субъекта к объекту. Информация о государственной социальной политике содержится в нормативных правовых актах – кодексах, федеральных законах, указах и распоряжениях Президента, постановлениях и распоряжениях Правительства, нормативных

130

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 131

КОММУНИКАЦИЯ И ИННОВАЦИИ: ПРАКТИКА И ТЕХНОЛОГИИ правовых актах министерств социального блока. Они публикуются в Собрании законодательства Российской Федерации, Бюллетене нормативных актов федеральных органов исполнительной власти, Российской и Парламентской газетах, размещаются в информационно-правовом портале «Гарант», на сайте компании «Консультант Плюс». Нормативные правовые акты, другие документы и информация о государственной социальной политике, в формировании и реализации которой участвуют Президент, Государственная Дума и Совет Федерации, Правительство, министерства социального блока, размещаются на их официальных сайтах на сервере органов государственной власти Российской Федерации, официальном интернет-портале правовой информации в государственной системе правовой информации. На портале государственных программ размещены государственные программы, предназначенные для достижения нового качества жизни. Среди них находятся государственные программы: социальная поддержка граждан; доступная среда на 2011-2015 годы; содействие занятости населения; обеспечение качественным жильём и услугами жилищно-коммунального комплекса населения России; развитие здравоохранения; образования; культуры и туризма; физической культуры и спорта. Министерства социального блока размещают на своих сайтах информацию о социальной политике государства и развитии социальной сферы, отрасли которой они регулируют. Так, например, на сайте Министерства труда и социальной защиты размещается информация по основным направлениям его деятельности в области трудовых отношений, занятости населения, социальной защиты, пенсионного обеспечения. Министерство осуществляет функции по выработке, реализации государственной политики и нормативно-правовому регулированию в этих сферах. На сайте размещается информация об оплате, условиях и охране труда, социальном партнёрстве и трудовых отношениях, занятости и безработице, трудовой миграции, демографии, уровне жизни и доходах, социальной защите и социальном обслуживании населения, социальном страховании, оказании протезно-ортопедической помощи, реабилитации инвалидов, проведении медико-социальной экспертизы, пенсионном обеспечении. Значительное место в предоставлении информации субъектам и объектам государственной социальной политики принадлежит Федеральной службе государственной статистики. На её сайте размещается официальная статистическая информация о реализации социальной политики государства. Статистическая информация также публикуется в её изданиях – статистических сборниках и бюллетенях. Среди них следует назвать статистические сборники – Российский статистический ежегодник; Россия в цифрах; Россия. Статистический справочник; Социальное положение и уровень жизни в России; Труд и занятость в России; статистические бюллетени – Обследование населения по проблемам занятости; Просроченная задолженность по заработной плате; Реализация мер социальной поддержки отдельных категорий граждан. Федеральная служба государственной статистики проводит статистический мониторинг бедности. Мониторинг проводится для получения характеристик уровня и профиля бедности, тенденций изменения положения малоимущего (бедного) населения в целом по стране и в регионах. Данные статистического мониторинга публикуются в статистическом бюллетене «Социально-экономические индикаторы бедности». Коммуникация субъектов и объектов государственной социальной политики предполагает получение информации от её объектов федеральными органами законодательной и исполнительной власти. Она осуществляется путём обращений и информационных за-

131

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 132

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY просов граждан в эти органы. Ведётся приём граждан, рассматриваются их письменные и электронные обращения и запросы по государственной социальной политике. В коммуникации субъектов и объектов государственной социальной политики используются данные эмпирических социологических исследований. Исследования по актуальным проблемам государственной социальной политики проводят Автономная некоммерческая организация Аналитический Центр Юрия Левады, Всероссийский центр изучения общественного мнения, Фонд «Общественное мнение». Так, Всероссийский центр изучения общественного мнения провёл 12-13 октября 2013 г. эмпирическое социологическое исследование о преобразованиях в пенсионной системе [3]. Опрошено 1600 человек в 130 населенных пунктах в 42 областях, краях и республиках. 60% опрошенных респондентов ответили, что следят за изменениями, происходящими в пенсионной системе. 17% респондентов отслеживали изменения постоянно, 43% – время от времени. 39% респондентов отметили отсутствие интереса к этой теме. 66% респондентов указали, что пенсионные отчисления должны быть обязательными. 48% считает, что государство должно позаботиться о пенсионных накоплениях, поскольку люди зачастую слишком поздно начинают задумываться о пенсии. 18% респондентов отмечают, что только работник и работодатель должны решать вопрос о том, каким образом делать пенсионные отчисления и как ими управлять. 24% респондентов полагают, что должна быть добровольность в решении вопроса о накоплениях на пенсию – делать накопления или нет. По-видимому, при принятии решения об осуществлении пенсионной реформы соответствующим федеральным органам государственной власти следует принимать во внимание такого рода эмпирическую социологическую информацию. Такая информация может быть полезной людям, собирающимся получать в будущем пенсию. Коммуникация субъектов и объектов государственной социальной политики осуществляется не только непосредственно, но и опосредовано через представителей государства, работодателей и работников, являющихся субъектами социального партнёрства. Социальное партнерство представляет собой систему взаимоотношений между работниками (представителями работников), работодателями (представителями работодателей), органами государственной власти, органами местного самоуправления, направленную на обеспечение согласования интересов работников и работодателей по вопросам регулирования трудовых отношений и иных, непосредственно связанных с ними отношений [4]. Оно осуществляется на федеральном, межрегиональном, региональном, отраслевом, территориальном и локальном уровнях. На федеральном уровне социального партнерства устанавливаются основы регулирования отношений в сфере труда в Российской Федерации; региональном – в субъекте Российской Федерации; отраслевом – в отрасли (отраслях); территориальном в муниципальном образовании. На межрегиональном уровне два и более субъекта Российской Федерации могут заключать межрегиональное соглашение для установления основ регулирования отношений в сфере труда. Если на вышеназванных уровнях социального партнерства устанавливаются основы регулирования отношений в сфере труда, то на локальном уровне устанавливаются обязательства работников и работодателя в данной сфере. На федеральном, межрегиональном, региональном и отраслевом уровне социальное партнерство в сфере труда осуществляется в виде трипартизма, поскольку участвуют представители трёх сторон – работников, работодателей и государства. На территориальном уровне в качестве одной из сторон выступают представители органов местного самоуправления. На локальном уровне социальное партнерство осуществ-

132

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 133

КОММУНИКАЦИЯ И ИННОВАЦИИ: ПРАКТИКА И ТЕХНОЛОГИИ ляется в виде бипартизма, так как участвуют представители двух сторон – работников и работодателей. Основными средствами осуществления социального партнерства являются соглашения и коллективные договоры. В зависимости от сферы регулируемых социально-трудовых отношений могут заключаться соглашения: генеральное, межрегиональное, региональное, отраслевое (межотраслевое), территориальное и иные соглашения. Генеральное соглашение устанавливает общие принципы регулирования социально-трудовых отношений и связанных с ними экономических отношений на федеральном уровне. Заключено Генеральное соглашение между общероссийскими объединениями профсоюзов, общероссийскими объединениями работодателей и Правительством Российской Федерации на 2014-2016 годы [5]. В соглашении приняты обязательства в области экономической политики, заработной платы, доходов и уровня жизни населения, развития рынка труда и содействия занятости населения, социального страхования, социальной защиты, развития отраслей социальной сферы, условий и охраны труда, промышленной и экологической безопасности, социально-экономических проблем развития регионов, развития социального партнерства и координации действий сторон соглашения. Подводя итоги, следует отметить, что непосредственная и опосредованная коммуникация имеет большое значение в формировании и реализации государственной социальной политики, как для её субъектов, так и объектов. Список литературы 1. Шарков Ф.И. Коммуникология: основы теории коммуникации. М., 2013; Шарков Ф.И. Политическая коммуникация в современном информационном обществе//PolitBook. 2012. № 2. С. 121-130. 2. Федеральный закон «Об основах социального обслуживания граждан в Российской Федерации» от 28 декабря 2013 года № 442-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. 2013. № 52. Часть 1. Ст. 7007. 3. Пенсия – дело государственное. ВЦИОМ. Пресс-выпуск № 2495. 20 января 2014. Интернет ресурс: // http://wciom.ru/index.php?id=459&uid=114680. 4. Трудовой кодекс Российской Федерации // Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. № 1. Ст. 3; 2013 № 52. Часть 2. Ст. 6986. 5. Генеральное соглашение между общероссийскими объединениями профсоюзов, общероссийскими объединениями работодателей и Правительством Российской Федерации на 2014 - 2016 годы // Российская газета. 2013. 30 декабря.

COMMUNICATIONS OF SUBJECTS AND OBJECTS OF THE FEDERAL STATE SOCIAL POLICY Author: AVERIN A.N. AVERIN Alexander Nikolayevich, Doctor of Philosophy, Professor, Deputy dean of M.M. Speransky Department of Law, Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA). Address: Prospect Vernadskogo, 84, Moscow, Russian Federation,119571. Phone: +7 (495) 956 – 06 – 29. E-mail: averin@rane.ru

133

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 134

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY Annotation. Examination of bilateral direct and indirect communications of subjects and objects of the federal state social policy, role of empirical sociological studies and social partnership in such communications. Keywords: state social policy, information, communications, object, social service, social partnership, sociological studies, statistical information, subject.

References 1. Sharkov F.I. Science of communications: principles of communications theory. M., 2013; Sharkov F.I.Politicheskaya kommunikasiya v sovremennom informasionnom obchestve// PolitBook. 2012. № 2. Pp. 121-130. [Political communication in today's information society / / PolitBook. 2012. № 2. Pp. 121-130]. 2. Federal Law “Principles of social service of the citizens of the Russian Federation” dated December 28, 2013 № 442-FZ // Legislation Bulletin of the Russian Federation, 2013, № 52, part 1, article 7007. 3. Pension is a matter of national importance. VCIOM Digest No 2495, January 20, 2014. Available: http://wciom.ru/index.php?id=459&uid=114680 4. Labor Code of the Russian Federation // Legislation Bulletin of the Russian Federation. 2002, № 1,article 3; 2013, №52, part 2, article 6986. 5. General agreement among Russian trade union associations, Russian employer associations and Government of the Russian Federation for the period of 2014-2016 // Rossiyskaya Gazeta, December 30, 2013.

134

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 135

КОММУНИКОЛОГИЯ: ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ

КОММУНИКОЛОГИЯ: МЕТОДЫ И АНАЛИЗ COMMUNICOLOGY: METHODS AND ANALYSIS

135

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 136

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY

ОСНОВНЫЕ СВОЙСТВА ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО КАПИТАЛА И ИНВЕСТИРОВАНИЕ В ЕГО РАЗВИТИЕ (НА ОСНОВАНИИ ИССЛЕДОВАНИЙ МЕТОДОМ ФОКУС-ГРУПП) Автор: АЛЕКСЕЕВ Ю.В. АЛЕКСЕЕВ Юрий Валерьевич – профессор, член-корр. РАЕН, руководитель Научно-исследовательского центра национального человеческого капитала, общественных структур и коммуникаций Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАHХиГС), президент НП Межрегиональный центр содействия развитию трудовых ресурсов и территорий «ОПТИМА ПРОЕКТ». Адрес: 119019, г. Москва, ул. Волхонка, д.6, стр.1, офис 5. Тел.: 8-800-777-4-777; 8-495-249-07-71. E-mail: couz@mail.ru. Аннотация: в статье на основании данных трёх фокус-групп, проведённых под научным руководством и при участии автора, проанализированы вопросы понимания и границы применения – для эффективной коммуникации разных страт общества в современной России – понятий человеческий потенциал и человеческий капитал и представления о возможностях и особенностях инвестиций в их развитие. Каждая фокус-группа рассматривалась как прообраз или аналог реального коммуникативного сообщества. Следует отметить, что большинство участников фокус-групп считают, что человеческий капитал формируется с помощью инвестиций в него. Оценка основных трендов развития человеческого капитала в нашей стране разделила участников на две почти равные полярные подгруппы – «пессимистов» и «оптимистов». Точка зрения пессимистов: совокупный человеческий капитал в России снижается вследствие недостаточных инвестиций в него и непродуманных решений в сфере образования, а также негативных социальных явлений (например, наркомании). Оптимисты считают, что человеческий капитал в нашей стране растет, особенно в последние 10 лет. Происходит это главным образом благодаря личным усилиям людей. Позитивно оценивается рост возможностей выбора места учебы, отмечается рост инвестиций в науку. Можно предположить, что участники фокус-групп в действительности не воспринимают человеческий капитал, в качестве экономический ресурса, которым можно рационально управлять, как любым другим капиталом. В их представлении человеческий капитал остается метафорой, которая выражает, в том числе, и такие далекие от экономики понятия, как качество жизни, доверие к власти, сформированную непротиворечивую идентичность и даже уровень счастья. По мнению участников фокус-групп, наибольшее влияние на развитие человеческого капитала в нашей стране имеют сам человек, его семья и учебные учреждения. Обращает на себя внимание низкий уровень надежды, а значит и доверия органам власти и управления в процессе развития человеческого капитала. Это говорит о том, что в современной России необходимо рассматривать задачу развития человеческого капитала не только как экономическую, но и как политическую задачу. Ключевые слова: человеческий потенциал, человеческий капитал, коммуникации, терминология, инвестиции, развитие.

Актуальность задачи В предвыборный и выборный период думских и президентских выборов 2011-2012 годов руководством страны были введены в политический лексикон термины человеческий потенциал и человеческий капитал. Реакция общества, в первую очередь, по-

136

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 137

КОММУНИКОЛОГИЯ: МЕТОДЫ И АНАЛИЗ литической элиты, СМИ показывает, что эти понятия ассоциируются с перспективой развития России на основе эффективного использования её главного ресурса – человека. Кроме того, в употреблении, применении и толковании этих понятий просматривается терминологический разнобой, что препятствует единому пониманию их содержания. Современный политический курс действующего Президента РФ В.В.Путина – курс на сильную, независимую процветающую Россию, сильную своими регионами. По мнению Президента таковым, единственно возможным, реальным путём для России «… является стратегия инновационного развития страны, опирающаяся на одно из наших главных конкурентных преимуществ – на реализацию человеческого потенциала, на наиболее эффективное применение знаний и умений людей для постоянного улучшения технологий, экономических результатов, жизни общества в целом» [1]. Очевидно, что при таком подходе успешность, способность к созидательному труду самого обыкновенного, рядового человека может быть мерой поступательного развития нашего общества, а реальное улучшение жизни каждого гражданина – единственным критерием успешности проводимых в государстве реформ. В этой связи, наша задача – дать научно обоснованное современное определение человеческого капитала и его свойств является актуальной и перспективной, в том числе, для построения новой современной общественно-политической и экономической российской идеологии, основанной на развитии национального человеческого капитала [2]. Рабочая гипотеза Предметом исследования является понятие человеческий потенциал (далее по тексту принятое сокращение – ЧП) и переход через это понятие к оперированию понятием человеческий капитал (далее по тексту принятое сокращение – ЧК). Методом исследования было выбрано проведение фокус-групп. Было проведено три фокус-группы: одна сформирована из научных сотрудников и преподавателей, оперирующих в научной и преподавательской работе с данными понятиями, вторая – из чиновников муниципального уровня, третья – из студентов старших курсов, уже прошедших курсы введения в профессию. Цели и задачи проводимого исследования: - подготовка понятийного инструментария для разработки инновационных экономических и социальных бизнес-идей; - изучение особенностей восприятия и толкования предложенных к исследованию терминов в разных профессиональных группах; - проверка рабочих терминологических гипотез; - оценка приятия обществом новой идеологии на основе понятия человеческий капитал. При проведении фокус-групп была использована следующая рабочая гипотеза. В условиях современной инновационной экономики подготовка кадров и повышение их профессиональной квалификации стали непрерывным процессом, захватывающим как рабочее, так и свободное время человека, и формирующим его возможности к эффективной трудовой деятельности. Эти возможности определяются как человеческий потенциал. Востребованный человеческий потенциал, получивший адекватную оценку в системе трудовых отношений в виде оплаты труда и доли труда в конечном продукте, в том числе интеллектуальном, становится человеческим капиталом.

137

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 138

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY Проведение фокус-групп в трёх целевых сообществах, каждое из которых мы вправе рассматривать как прообраз или аналог реального коммуникативного сообщества, было обусловлено необходимостью исследовать понятийный аппарат сферы человеческого капитала и его терминологическую приемлемость, освоенность и навыки применения. При обращении к анализу процессов в коммуникативных сферах мы не можем не учитывать, что вербальные контакты составляют важнейшую область коммуникаций и во многом определяют их качество и эффективность. Важно, чтобы в процессе коммуникации, участники этого процесса не только говорили на понятном всем языке, но и был синхронизирован понятийный язык коммуникации. Обсуждение результатов фокус-групп Ученые-экономисты Состав первой фокус-группы: аспиранты и научные сотрудники экономических кафедр МГУ, ВШЭ, РАНХиГС, Академии МВД; 4 кандидата наук; гендерный состав – 6 мужчин и 1 женщина. Все приглашённые для участия в фокус-группе имеют экономическое образование и участвуют в экономических исследовательских программах. Все участники подтвердили обращение к теме фокус-группы в своей повседневной практике в том или ином аспекте. Заданные кодировочные категории – человеческий потенциал, человеческий капитал, инвестиции в человеческий капитал, оценка и развитие человеческого капитала для участников фокус-группы были приемлемыми и употребительными терминами. Свободное обсуждение понятий человеческий потенциал и человеческий капитал в фокус-группе поначалу вызывало некоторое затруднение. Участники пытались воспроизвести более привычный для них формат «круглого стола экспертов», цитировали авторитетных экономистов и стремились вспомнить устоявшиеся научные определения. Постепенно групповое обсуждение приняло более свободную форму, и сопротивление к высказыванию собственной точки зрения уменьшилось до приемлемого уровня. Понятие человеческий потенциал, данное экономистами-исследователями, трактовалось скорее не в экономическом, а в социально-психологическом контексте. В первую очередь, человеческий потенциал раскрывался через «нематериальные характеристики человека, данные ему от рождения и полученные им при воспитании: тип характера, личностные качества, профессиональные умения, хватка, память и интеллект». Человеческий потенциал, по мнению многих участников фокус-группы, «понятие более зыбкое» (здесь и далее по тексту статьи высказывания участников фокус-групп даются курсивом), чем человеческий капитал. Ряд участников назвали человеческий потенциал понятием вторичным по отношению к понятию человеческий капитал. О человеческом потенциале можно говорить только как о том, «что в Человеческом капитале не реализовано. Оно есть, но, либо внешние условия, либо какие-то эндогенные характеристики не позволяют выплеснуться талантам и реализоваться в настоящем мире. Т.е., это есть в глубине, это может быть использовано, но пока нет, извините! Вот вам и потенциал». Участники делали попытки отдельно рассмотреть психологические характеристики человеческого потенциала индивида и ту часть человеческого потенциала, которая определяется его стартовыми социальным положением и материальными возможностями: «В принципе, от материальной составляющей в получении своих навыков и дополнительного образования, и вкладывания в них, никуда не уйти».

138

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 139

КОММУНИКОЛОГИЯ: МЕТОДЫ И АНАЛИЗ Представляется, что в современном экономическом дискурсе понятие человеческий потенциал используется все реже, в восприятии участников фокус-группы, оно скорее принадлежит к языку социальной психологии, культурологи или политики, а не экономики. Можно сделать вывод, что в ряду рассматриваемых понятий – человеческий потенциал – человеческий капитал ключевым для экономистов является понятие человеческий капитал. Большинство участников фокус-группы определяли человеческий капитал как «умение, возможности, мастерство, навыки, которыми обладает индивид и которые может применять, либо работодатель может использовать их, оценивать их и планировать свою работу, в зависимости от того, на каком уровне они находятся». В понятии ЧК определялась возможность эффективного использования качеств рабочей силы – «капитал – это, по наиболее избитой формулировке, – возрастающая стоимость. Здесь все многообразие материального и нематериального можно рассматривать исключительно с позиции трудового использования. И все явления носителей, трудовых усилий, рабочей силы здесь нужно, может быть, перелопачивать с точки зрения эффективности». Некоторые участники, раскрывая понятие человеческий капитал, перечисляли личностные и профессиональные качества, такие как – квалификация, знания, навыки, здоровье, компетенция и объединяли их возможностью учета – «совокупность свойств людей, которые просто раньше были как-то не учтены», либо способностью приносить доход – «когда вот эти факторы человеческого потенциала уже приносят какой-то финансовый капитал». Другие использовали боле широкие критерии – результат, польза: «Человеческий капитал – это то, что уже приносит какой-то результат. Материальный или не материальный. Человеческий капитал – это совокупность неких знаний, навыков, умений, врожденных или приобретенных, с помощью которых человек может что-то сделать. Допустим, зарабатывать деньги. Приносить пользу предприятию или обществу». Таким образом, в попытках участников фокус-группы определить понятие человеческий капитал, все многообразие нюансов сводилось к нескольким ключевым характеристикам индивидуальных и социальных качеств: • возможность эффективного использования; • возможность учета, оценки; • способность приносить доход, пользу, результат. Оценка человеческого капитала, по мнению участников групповой дискуссии, является очень актуальной и одновременно очень трудной задачей. Практически все участники согласились с тем, что в современном мире человеческий капитал имеет большее значение, чем материальные активы и стоит, соответственно, дороже – «мы сейчас живем в постиндустриальную эру, где уже человеческий фактор, знания, опыт, какие-то навыки гораздо больше роли играют, чем средства производства. Они большую стоимость дают и в конечном итоге большую значимость имеют». В то же время практически любая оценка ЧК, по мнению участников, является субъективной. Причем макроэкономические оценки чуть менее субъективные, чем микроэкономические. На макроэкономическом уровне оценки, главным образом, зависят от подходов той или иной школы и ее способности «лоббировать свои взгляды и критерии оценки». На микроэкономическом уровне оценка вызывает серьезные затруднения: «Если человек торгует чем-то, его направили учиться, он пришел, смотрят, увеличилось ли количество продаж. Это может быть связано не с тем, что он переобучился, а что

139

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 140

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY ситуация на рынке так повернулась, просто больше клиентов пришло. Поэтому, в этом плане очень сложно оценить это». На микроэкономическом уровне максимальное влияние на оценку ЧК оказывает «интеллект и опыт оценивающего». Еще одной проблемой, по мнению участников фокус-группы, является то, что «сам человеческий капитал сложно отделить от новых технологий, новых знаний. Если мы хотим посчитать все-таки, это новые технологии, вкладываемые в производство, дают нам эффект роста производства, либо это рост человеческого капитала. Как разделить? Как вы это оцените? Это сложная теоретическая задача, в принципе». Обсуждая возможности оценки индивидуального ЧК, участники групповой дискуссии в первую очередь обращали внимание на подсчет произведенных затрат на обучение и обеспечение работы сотрудника. Подсчитать то, что «вложено в человека с момента рождения», как то, что вложено лично, так и то, что вкладывали различные социальные институты. Или, как вариант, оценка альтернативной стоимости – «сколько средств придется затратить работодателю для того, чтобы найти специалиста точно такого же уровня и на какую зарплату он согласится для того, чтобы принять рабочее место, освободившееся от первого». Второй подход акцентирует внимание на возможных доходах – подсчитать то, что человек может заработать в процессе своей жизни с учетом знаний, опыта и различных «коэффициентов дисконтирования» – повышения зарплаты, необходимости повышения квалификации и т.д. Вариант этого подхода – «оценка через систему чаевых» – «умение официанта оценивается чаевыми. Эта оценка в данном случае перекладывается на потребителя, а не на того, кто должен оценивать это заранее». Как пример, приводили некоторые формы продажи контента через Интернет, когда потребитель получает электронную книгу бесплатно, а после прочтения в добровольном порядке в качестве бонуса может перечислить деньги. Некоторые участники подчеркивали, что капитализация и оценка не одно и то же: «Экономика показала, что капитализировать можно все, что угодно. Мы оцениваем деятельность акционерной компании по дивидентным потокам. Во многих случаях это вообще далеко от истины». Важной частью дискуссии стало обсуждения влияния на оценку ЧК всего социального и экономического контекста. «Мы понимаем, почему отдача человеческого капитала в развитых странах выше. Потому, что они богаче и у них больше капитала в целом. Если вы возьмете стандартную формулу Дугласа и посчитаете среднюю отдачу, вы увидите, что отдача человеческого капитала там выше. Поэтому, люди, которые обладают какими-то знаниями, уезжают туда». Участники дискуссии выделили следующие факторы, влияющие на общую оценку ЧК: • институциональные факторы как организованы производственные отношения в целом; • технологические факторы – общий уровень технологического развития, уровень используемых технологий; • социальные факторы –дополняемость человеческого капитала между собой – «оценка Вашего ЧК тем выше, чем выше оценка ЧК ваших коллег». Интересным представляется мнение о том, что понятие ЧК станет функциональным, если по отношению к нему определятся не только экономисты, но и сформируется широкий консенсус в обществе – «чтобы приняли это понятие. И чья-то инициатива должна все-таки быть, заинтересованные люди этот механизм должны проталкивать,

140

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 141

КОММУНИКОЛОГИЯ: МЕТОДЫ И АНАЛИЗ насаждать его, чтобы он прижился». Таким образом, проблема понимания в обществе ЧК является проблемой коммуникативной. Качество транслирования информации по ЧК от профессионалов (заинтересованных специалистов) к обществу должно соответствовать способности общества воспринять эту информацию и признать эту терминологию приемлемой для общества. Участникам фокус-группы было предложено выбрать три сферы, инвестиции в которые дадут максимальный рост человеческого капитала в стране. Выбрать участники фокус-группы должны были из закрытого списка. Ниже представлены результаты ответов – см. табл. 1. (В скобках указаны для сравнения результаты фокус-группы со студентами – её полный анализ далее). Таблица 1. Сферы инвестиций, которые дадут максимальный рост человеческого капитала Наука

43% (67%)

Образование

100% (83%)

Культура

57% (33%)

Искусство

0% (0%)

Здравоохранение

71% (42%)

Информационное обеспечение

14% (8%)

Безопасность

14% (0%)

Подготовка элиты

0% (0%)

Нравственное воспитание молодежи

0% (25%)

Современные технологии управления

14% (17%)

Современные технологии производства

0% (25%)

Обращает внимание, что в фокус-группе получены очень близкие результаты по рангам инвестиционных приоритетов. Более серьезное отношение к здравоохранению в старшей возрастной группе вполне объяснимо. Любопытно, что проблемы нравственного воспитания совсем не связываются экономистами с развитием ЧК. В целом группой сделан достаточно консервативный выбор, характерный для старших поколений. Образование в глазах участников фокус-группы является абсолютным приоритетом для инвестиций в ЧК. Все участники включили его в свой выбор. Собственно обучение и воспринимается участниками как самый главный инструмент развития ЧК. Вторым бесспорным приоритетом участники выбрали здравоохранение. В качестве аргументов приводились необходимость сохранения генофонда, важность здоровья для обеспечения развития человека, здоровье обеспечивает эффективность и долгосрочность использования ЧК. Третьим приоритетом для участников фокус-групп является культура. Культура оценивается участниками как базовая матрица на которой только и может происходить развитие ЧК. «Достаточный уровень культуры позволяет расширять кругозор и повышать заинтересованность и мотивацию. Потому что, независимо от того, сколько хочет сам человек или сколько в него хочет вложить денег работодатель, если у человека нет мотивации, прироста человеческого капитала не произойдет».

141

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 142

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY Можно отметить высказывания участников по поводу инвестиций в науку – «инвестиции в науку дают наиболее быструю отдачу в развитии ЧК». Обращает внимание, что в ходе дискуссии о приоритетных инвестициях участники фокус-группы фактически вышли за рамки экономического дискурса, и обсуждение происходило, главным образом, в социальном и культурологическом смысловом пространстве. Это же происходило и во время обсуждения оценок ЧК различных стран. Рядом исследователей, например, в фундаментальном труде на основе анализа ситуации в более чем ста государствах [8], отмечается первостепенная важность человеческого капитала в объяснении различий в экономическом развитии стран. И в нашем исследовании ответы на вопрос о человеческом капитале различных стран имели широкий диапазон оценок. В таблице 2 представлены ранги и комментарии участников. Таблица 2. Роль человеческого капитала в экономическом развитии стран РАНГ

СТРАНА

КОММЕНТАРИИ

США

Первая экономика в мире, лидер в IT секторе, большое население, собран интеллект всего мира

2-3

Япония

Высокий уровень культуры и технологий

2-3

Германия

Наиболее сбалансирована, высокий уровень культуры

Китай

Средние позиции остались без комментариев

Франция

Средние позиции остались без комментариев

Россия

Скатились к сырьевой экономике, квалифицированные специалисты уезжают из страны, уменьшается население

Индия

Растет число технопарков, производство новых технологий, большое население, когда-нибудь количество перейдет в качество. Недостаточно все капитализировано. Высокий уровень бедности.

Бразилия

Ленивы, изнежены природой, ориентированы на другие ценности – конкурсы красоты и т.д. Высокое расслоение в обществе. Плохо развита наука.

Участники фокус-группы лишь незначительно расширили число критериев для оценки рангов стран. Главными критериями выбирались уровень технологий и развития культуры и науки. Использовались характеристики отношения к труду, системы ценностей.

142

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 143

КОММУНИКОЛОГИЯ: МЕТОДЫ И АНАЛИЗ В обсуждении проявилась рассогласованность инвестиционных приоритетов (предыдущий вопрос) и критериев оценки человеческого капитала. Это очень важно для понимания оценки ресурсного подхода к развитию ЧК через коммуникативные пространства. Непонимание важности коммуникативного ресурса очевидно снижает возможные средства его использования. Среди политических решений, сделанных в последние 12 лет и позитивно повлиявших на развитие человеческого капитала в Российской Федерации были названы: • «В плюс я вижу единственное – решение о поднятии зарплаты в науке и образовании». • Снижение срока службы в армии с 2 лет до 1 года – «Лишний год у молодого человека освобождается, чтобы он мог как-то развить себя, получить образование». • «Борьба с алкоголизмом и курением. Запрет на продажу и давление на сигаретные зависимости. Это влияет на здоровье, а здоровье, как мы сегодня обсуждали – это человеческий капитал напрямую». Обсуждение решений негативно отразившихся на человеческом капитале было более эмоциональным и аргументированным. Среди негативных решений назывались: • Введение ЕГЭ – «сам уровень подготовки, на мой взгляд, очень снизился, к нам приходят абсолютно неграмотные абитуриенты, потом они становятся неграмотными студентами, потому что у них по ЕГЭ 100 баллов по русскому языку, но они не могут даже вполне понимать речь преподавателя». • Решения в области миграционной политики – «когда у нас идет вымывание интеллекта национального и замена его, извините, непонятно кем и откуда». • Крайне низкий уровень зарплат в сферах образования и здравоохранения – «считаю, что если в ведущем вузе страны зарплата научного сотрудника ниже прожиточного уровня в Москве, где находится вуз – это странно. А зарплата преподавателя с ученой степенью составляет 20000 рублей в месяц – это тоже странно. И ждать, что эти люди не уйдут куда-то еще и будут продолжать нести вечное – это странно. При этом в среде есть мнение, что зарплаты повышаются». • «Огромное количество платных образовательных высших учреждений, которые совершенно никакого образования не дают по факту, а просто выдают свои дипломы и все. Т.е. тем самым колоссальный наносят вред системе высшего образования, размывают понятие, что такое вообще специалист и человеческий капитал, так называемый, он просто подменяется». Обсуждение влияния политических решений на развитие ЧК вызывало определенные затруднения. В целом, преобладали пессимистические оценки тенденций развития ЧК в России. Эти оценки соответствовали приведенным выше комментариям при определении ранга РФ по общему объему ЧК среди ряда стран. Участникам фокус-группы была предложена короткая презентация проекта развития и капитализации человеческого потенциала территории [3] и был задан вопрос – Кто, на ваш взгляд, будет наиболее заинтересован в объединении человеческого капитала территорий? Этот вопрос был сформулирован в предположении, что капитализация человеческого капитала – это проект, который может быть реализован в каждом российском регионе, в том числе при использовании коммуникативного ресурса. Заинтересованность рассматривалась как возможность и способность вложить в этот процесс ресурс (инвестиции).

143

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 144

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY Ответы на предложенные вопросы распределились следующим образом – таблица 3. Таблица 3. Кто наиболее заинтересован в объединении человеческого капитала территорий? a.

Первые лица государства

б.

Федеральные чиновники

в.

Региональные чиновники

43%

г.

Муниципальные служащие

14%

д.

Крупный транснациональный бизнес

57%

е.

Средний межрегиональный бизнес

43%

ж.

Малый внутримуниципальный бизнес

14%

з.

Наемные работники

57%

и.

Нетрудоспособное население

28%

к.

молодежб

14%

В своих комментариях участники группы так объясняли заинтересованность крупного и среднего бизнеса: «Эта модель наиболее приемлема для бизнеса с точки зрения издержек и количества договоров. Они в большем количестве ищут работников, они будут больше экономить, если это будет делать кто-то еще». «Транснациональным компаниям на фиг не надо, чтобы у них была какая-то социальная составляющая. И здесь очень и очень заинтересованы и чиновники, и региональные, и местные. Здесь идет учет и реализация интересов среднего и крупного бизнеса, и среднего звена органов власти. Одни сбрасывают с себя лишнюю заботу, а другие, создавая структуру, сбрасывают с себя ответственность». Заинтересованность региональных чиновников отдельные участники фокус-группы видели в получении дополнительных налогов для региона – «т.к. налог на прибыль платится организациями и часть его остается в регионах, поэтому это дополнительная статья доходов для регионов». При этом заинтересованность муниципальных служащих оценивалась скептически – «муниципальные служащие такие консерваторы. Среди них есть ретрограды, поэтому я не стал их включать». Контраргумент прозвучал следующий: «муниципальные служащие, по своей должности, ближе всего к этой проблеме находятся и даже если они не очень хотят этим заниматься, то они вынуждены этим заниматься. Это самое нижнее управляющее звено государственное. Поэтому они должны быть больше других государственных звеньев заинтересованы в этом». Что объединило всех участников фокус-группы, так это абсолютное неверие в заинтересованность федеральных органов власти. Заинтересованность малого бизнеса была оценена крайне низко. Некоторые участники осторожно замечали, что «малый бизнес, особенно если нашу страну брать, дается трудновато и экономить на чем-то, даже если на аутсорсе, даже если это будет не качественный аутсортинг, это будет все равно большое вспомоществование, что позволит малому бизнесу состояться, в принципе».

144

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 145

КОММУНИКОЛОГИЯ: МЕТОДЫ И АНАЛИЗ Участники фокус-группы высоко оценили заинтересованность наемных работников. В комментариях, однако, звучали очень противоречивые мнения. Одни говорили о недоверии людей к подобным программам: «Я категорически не согласен, что наемные работники будут заинтересованы в этой компании, потому, что существует инстинкт самосохранения. И если мы будем экономить на издержках, создавая такие корпорации, значит мы экономим за счет кого-то. Спрашивается, кто будет терпеть, у кого мы урежем зарплату?» Другие в качестве аргументов «за» приводили сложившиеся привычки и стереотипы: «У наемных работников, мне кажется, существует тяга к пожизненному найму, у большинства людей. В 20 лет пришел на работу, в 60 лет ушел на пенсию и больше у тебя голова не болит, как искать другого работодателя. Я думаю, что это перевесит, все-таки, этот страх по жизни, что тебя при таком контракте надуют». Отдельные участники высказались по поводу заинтересованности нетрудоспособного населения и молодежи. Нетрудоспособное население, по их мнению, может быть заинтересовано, так как «есть проблема с трудоустройством подобных людей. Даже если есть желание, но работодатель не желает его брать, так как есть очень большая ответственность за этого человека». Проблемы с трудоустройством могут способствовать интересу к подобным проектам со стороны молодежи – «они будут заинтересованы, чтобы они могли прийти в одно место и дальше уже не обращаться». Участники фокус-группы попытались прокомментировать ситуацию «от первого лица», от лица специалиста, имеющего потенциальную возможность стать работником муниципального кадрового центра, созданного по модели представленной на презентации. В этой импровизированной ролевой игре проявились, в первую очередь, возможные психологические сопротивления и страхи потенциальных участников подобных муниципальных проектов. «Для меня это вопрос отношения к риску. Если человек ратует за стабильность, он, скорее всего, может быть пойдет на риски. Но при этом непонятно, кто всем этим будет управлять. Это может быть один человек, может быть комитет, это понятно. И вот их личные качества, может быть, они будут представлять свои интересы, а не интересы мои, как их акционера. В этом есть очень большие, серьезные, риски. Потом не совсем понятно как будут распределяться рабочие места. Есть какие-то специалисты, которые по некоторым причинам остались без работы. И появилась какая-то вакансия. Кто будет из них работать там? Или, допустим, появилось 5 вакансий с разным уровнем оплаты, с разными критериями и т.д., кто пойдет куда? Кто это решает? На каком уровне это решается? Есть какие-то критерии оценки?» «С одной стороны плюс, потому, что я могу найти себя, получить выгоду личную. И, в то же время, риск, потому, что я не вижу прозрачной схемы как это работает. Еще вопрос в управлении, участие управляющей категории. Оно будет зависеть и от нашего мнения. Это должно быть с обратной связью, с выходом на управленца». «Еще непонятный момент, как повышение зарплаты идет. Человек заключил письменно договор и работает по специальности. Но он пошел, сам какие-то курсы повышения квалификации прошел, он, в принципе, мог бы пойти на другое предприятие и там получать больше зарплату. Но уже договор есть. Он пришел, говорит: «Я нашел работу, хочу уволиться». Ему говорят: «Мы в тебя вкладывали десятилетиями, у нас так положено. Минусуй и уходи». Плюс для капитализации там прибыль 10%».

145

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 146

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY «Если бы я была таким работником, я смогла бы сэкономить на поиске. Все возможные издержки поиска, все возможные регулирования с работником и что мне за это будет – это раз. Это просто. И для себя больше плюсов я не вижу. Минусы: я не хочу, чтобы кто-нибудь, кроме меня обладал собственностью на мой труд. Мне кажется, что люди, которые сами могут устроиться, для них гораздо было бы эффективнее самому прийти и принимать решение, если ты хочешь по какой-то причине уйти с этой работы. Я не хочу зависеть от кого-то еще, чтобы мне люди говорили, что я должна кому-то чтото выплатить, потому что в меня кто-то что-то вложил. Эти моменты сильно сужающие мобильность. Я не хочу быть человеком, которому скажут, что надо идти туда работать, а мне работа не понравится». «У меня две ассоциации как у того Фомы Неверующего, который придет и скажет – все это футбол и крепостничество». «Я бы видел риски так – хотят ли люди развиваться, не потеряли они стимулов. При этом мы все входим в это предприятие, тут может быть ухудшающий отбор. В это предприятие не приходят стратегические активы, т.е. такие работники, которые ценятся. Это выглядит непривлекательно, опасно просто. Второй момент связан со степенью развитости вашей компании. Когда процесс будет на ходу, мне, может быть, это будет выгодно. А когда все зарождается и процессы еще не сложились, для меня это может невыгодно выглядеть каким-то прожектерством». Муниципальные чиновники Состав второй фокус-группы: руководители отделов администрации г. Белгорода. Гендерный состав: 7 мужчин и 3 женщины. Все приглашённые для участия в фокус-группе работают в органах муниципального управления, связанных с социальной и экономической проблематикой. Заданные кодировочные категории: человеческий потенциал, человеческий капитал, инвестиции в человеческий капитал, оценка и развитие человеческого капитала для участников фокус-группы были знакомы и употребление этих терминов, и их обсуждение было приемлемым. Обсуждение понятий человеческий потенциал и человеческий капитал началось с просьбы к участникам высказаться по поводу того, чем принципиально различаются эти два понятия. Предполагалось, что это позволит придать дискуссии социально-экономический вектор. Тем не менее, обсуждение базовых терминов развернулось в социально-психологическом контексте. Участники фокус-группы воспринимали ЧП и ЧК, как взаимосвязанные понятия, при этом одно более широкое, чем другое. Попытки участников проанализировать эту связь привели к смешению понятий. Для одних более широким понятием был ЧП: «Потенциал это нечто способное развиться», «Капитал может входить в потенциал, потенциал гораздо шире». Другие, напротив, более широким понятием считали ЧК: «Капитал, в моем понимании, более широкое понятие, которое включает в себя потенциал. Если потенциал мы рассчитываем по трем показателям – это ВВП или валовый региональный продукт, качество жизни населения, уровень грамотности, то ЧК – это более широкое понятие, которое включает в себя какие-то накопленные инвестиции в образование, науку, здравоохранение, интеллектуальные разработки», «ЧК – это более емкое понятие применительно к организации. Если коротко, то это команда профессионалов, а потенциал – это все, что объединяет каждого члена команды, т.е. с пре-

146

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 147

КОММУНИКОЛОГИЯ: МЕТОДЫ И АНАЛИЗ имуществами и достоинствами, которыми обладает каждый член команды. Т.е. в моем понятии ЧК более ёмкое понятие». Наиболее распространенным определением понятия ЧП являлось его определение как совокупности возможностей, ресурсов человека, которые он мог бы использовать, но которые достаточно трудно как описать, так и оценить: «Это что-то неосязаемое», «способности, талант, профессионализм, образование – это ресурсы, чтобы создавать капитал», «совокупность физических, психических, эмоциональных и прочих вещей, которые способны человека вывести на новый уровень». Подавляющее большинство участников рассматривало понятие ЧП в широком гуманитарном контексте. Можно отметить, что понятие ЧП данное муниципальными служащими принципиально не отличается от определений, прозвучавших в ходе групповых дискуссий с экономистами-исследователями и студентами. Можно сделать вывод о том, что в современном российском обществе в отношении человеческого потенциала сохраняется традиционный подход, в котором экономические факторы уступают социально-психологическим и культурологическим. Несмотря на то, что отдельные участники фокус-группы затруднялись в различении понятий человеческий капитал и человеческий потенциал, большинство участников в той или иной мере пытались рассматривать ЧК, как экономическое понятие. В данной фокус-группе в определении человеческого капитала главный акцент был сделан на его способности создавать определенный результат, продукт: «Когда мы говорим капитал и ЧК – мы предполагаем совокупность базовых ценностей, знаний, умений навыков, тех вещей, которые помогают человеку создать некий продукт», «ЧК – основные его элементы – это культура, ценностные ориентации – это знания, творения человечества, способные изменять социальную реальность. Капитал – это совокупность знаний, навыков, умений – в итоге получается продукт». Ряд участников сделали акцент на возможности оценить ЧК, в первую очередь сделать его финансовую оценку: «Капитал – это деньги в первую очередь. Все, что я имею, я должна нацелить на то, чтобы получить капитал, это и будет ЧК, все, что я произвела, чего-то сделала, написала книгу, получила гонорар – с этого и начинается капитал», «Капитал – это что-то конечное, связанное со стоимостью, можно пощупать, увидеть, оценить конечный результат». В определении понятия ЧК, муниципальные служащие оказались очень близки к экономистам-исследователям. Они так же, как и экономисты, выделили среди характеристик ЧК три главных: возможность эффективного использования; возможность учета, оценки; способность приносить доход, продукт, результат. К сожалению, некоторые участники использовали штампы, характерные для чиновников, и практически не содержащие информации о собственном опыте: «И здесь кадровый потенциал сегодня должен занимать основополагающую нишу. Потому что люди, государство, муниципальные служащие, они претворяют все те задачи, которые сегодня ставит Президент, Госдума, Правительство, региональные, муниципальные власти для решения этих проблем. Т.е. нельзя рассматривать эти понятия без кадрового потенциала. Он является основополагающим». «ЧК – совокупная способность населения, в данном случае, региона, г. Белгорода, решать задачи, которые возникают на самом первом этапе стратегии социально-экономического развития, в данном случае территории городского округа г. Белгород». Но, следует отметить, что большинство участников активно включились в обсуждение и пытались связать рассматриваемые

147

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 148

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY понятия с опытом и знаниями, полученными в ходе своей работы в органах муниципального управления. Вопрос о возможности оценки ЧК и критериях этой оценки перевел обсуждение в русло практики, знакомой участникам дискуссии. Среди критериев, выдвинутых участниками, наиболее часто звучали такие как уровень образования и профессиональной подготовки и здоровье: «Мне, кажется оценить ЧК можно по 3 критериям: образование, здоровье и опыт», «Подготовка высокопрофессиональных кадров, это главное», «компетенция – это ключевой критерий именно на уровне формирования ЧК». Многие участники, наряду с критерием профессиональной подготовки, говорили о том, что ЧК формируется, в том числе и технологической оснащенностью труда и организацией труда: «Чтобы человек мог эффективно реализовывать свои профессиональные знания и умения, нужно создавать ему соответствующие условия для этой реализации. Точно также необходимо и создавать какую-то систему ценностей, стандартов, корпоративной культуры, систему мотиваций». Как и на предыдущей фокус-группе, участники активно обсуждали проблему субъективности оценки ЧК: «Меня волнует, как практика, кроме того, каким образом и кто оценивает. Т.е. можно оценить по тестовым программам, которые готовят ученые, а можно оценивать на уровне меня, как начальника какого-то структурного подразделения. Насколько компетентен тот человек, который оценивает? Важна проблема экспертов, и по каким критериям это будет делаться». Помимо оценки образования и профессиональной подготовки, предлагался и метод оценки ЧК по стоимости произведенного продукта: «Есть человек, который метлой метет, а есть человек, который создал операционную систему Windows». «Капитал человека – это то, что ему может, так или иначе, принести пользу, выгоду». Среди других критериев назывались способности к развитию и постоянной профессиональной переподготовке. Кроме того активно прозвучали социальные критерии: «Если мы говорим о капитале социальной группы, то это готовность объединения ради общих целей». Некоторые участники, подчеркивая важность методик оценки человеческого капитала, признавались, что они с ними незнакомы и не владеют ими: «Я не умею оценивать ЧП, ни одного конкретного человека, ни ЧК в своей собственной организации, я оценить это не могу. Я понимаю, что мы сильнее, чем вот это управление, и слабее, чем другое управление, интуитивно это оценивается по результатам работы». Уровень теоретического осмысления проблемы оценки ЧК у участников данной фокус-группы был существенно ниже уровня фокус-группы с участием экономистовисследователей. Вместе с тем, муниципальные служащие назвали практически те же факторы, влияющие на оценку ЧК, что и экономисты: институциональные факторы – как организованы производственные отношения в целом; технологические факторы – общий уровень технологического развития, уровень используемых технологий; социальные факторы – способность к объединению ради общей цели. Можно сделать предположение, что понятие ЧК является достаточно функциональным, так как в различных социальных группах формируется консенсус по отношению к нему. Понятие человеческий капитал часто рассматривается в социально-экономическом контексте, по поводу принципиальных критериев оценки ЧК нет очень больших разногласий. Есть общее понимание факторов, влияющих на оценку ЧК. Также существует и одно общее беспокойство – отсутствие объективных методик может породить произвол некомпетентных и своекорыстных экспертов-оценщиков.

148

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 149

КОММУНИКОЛОГИЯ: МЕТОДЫ И АНАЛИЗ Участникам было предложено оценить совокупный человеческий капитал восьми регионов РФ. Ответы на вопрос о человеческом капитале регионов вызвали оживленное обсуждение. В таблице 4 представлены ранги и комментарии участников. Участников попросили постараться быть объективными в оценке Белгородской области и не ставить ее на первое место из чувства патриотизма. Таблица 4. Оценка совокупного человеческого капитала восьми регионов РФ

РАНГ

РЕГИОН

КОММЕНТАРИИ

Республика Татарстан

Во многих рейтингах, будь то экономических, будь то социологических, республика занимает первые места, уделяется большое внимание нравственному воспитанию молодежи, в республике очень крепкие учебные заведения. И здравоохранение, в республике много долгожителей. Даже спортивные мероприятия мирового уровня там проводятся. И то, что доверяет руководство нашей страны проводить там такие мероприятия, это уже формирует имидж. Насколько я знаю, что руководство республики уделяет внимание образованию, науке, здоровью, безопасности, качеству жизни горожан. Это тот регион, который очень заботится, о том чтобы его члены были социокультурно идентичны с этой территорией. Там люди себя чувствуют счастливее гораздо, смотрят друг на друга открытыми глазами. И они рады видеть друг друга и людей разного достатка, разного положения. Там как раз выстроена система жизнеустройства ради человека и человек это начинает ощущать, и он начинает помогать власти.

2-3

Белгородская область

Белгород и Белгородская область в РФ и ЦФО занимают ключевые места. Это родной город.

2-3

Ленинградская область

Возможность инвестиций в предыдущие позиции. У них максимальная возможность, максимально средств вкладывается в то, что мы обсуждаем.

Тюменская область

Средние позиции без комментариев.

Краснодарский край

Средние позиции без комментариев.

Красноярский край

Территория большая и там тоже свои результаты.

Воронежская область

А вот, что касается аутсайдеров, то я поставила Воронежскую область, потому что я сама там проживала. Там и продолжительность жизни уменьшается.

Мурманская область

Это север, это отток населения, это неразвитость экономики, социальной сферы. Идет много не совсем благополучной информации по экономическому развитию области, кадровой, социальной.

Безусловным лидером оказалась республика Татарстан. Девять из десяти участников отдали ей первое место. Свой выбор участники сопровождали многочисленными комментариями. Анализ комментариев позволяет сделать вывод о том, что мнение участников по поводу человеческого капитала региона складывается, прежде всего, из информации, полученной через СМИ.

149

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 150

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY Участники фокус-группы пытались использовать те критерии оценки ЧК, которые они называли до этого. Вместе с тем на первый план вышла не рациональная оценка ЧК, а представления проективного характера. В этих представлениях участники выражали свои фантазии и мечты об «идеальном регионе». В других фокус-группах (ранее экономисты и позднее студенты) участники оценивали человеческий капитал иностранных государств и в первую очередь ориентировались на сложившийся субъективный образ той или иной страны, а не на объективную информацию. Такой субъективизм в оценках можно было объяснить недостатком информации, традиционной предвзятостью и т.д. Но в данном случае у участников был достаточный опыт и возможность использовать объективные критерии, но их подход к оценке оказался таким же субъективным, как у студентов и экономистов. В обсуждении также проявилась рассогласованность инвестиционных приоритетов и критериев оценки человеческого капитала. Можно предположить, что участники фокус-групп в действительности не воспринимают ЧК, как экономический ресурс, которым можно рационально управлять, как любым другим капиталом. В их представлении человеческий капитал остается метафорой, которая выражает далекие от экономики понятия – качество жизни, доверие к власти, сформированную непротиворечивую идентичность и даже уровень счастья. Участникам второй фокус-группы также была предложена короткая презентация проекта развития и капитализации человеческого потенциала территории [3] и был задан вопрос – Кто на ваш взгляд, будет наиболее заинтересован в объединении человеческого капитала территорий? (Табл. 5). Таблица 5. Кто будет наиболее заинтересован в объединении человеческого капитала территорий? a.

Первые лица государства

30%

б.

Федеральные чиновники

10%

в.

Региональные чиновники

50%

г.

Муниципальные служащие

30%

д.

Крупный транснациональный бизнес

40%

е.

Средний межрегиональный бизнес

60%

ж.

Малый внутримуниципальный бизнес

20%

з.

Наемные работники

30%

и.

Нетрудоспособное население

10%

к.

молодежб

20%

Участники фокус-группы в качестве главной заинтересованной стороны выделили региональный уровень управленцев и бизнеса – средний межрегиональный бизнес и региональных чиновников упоминал каждый второй участник: «Региональные чиновники – это обязательно. Это то, что составляет нашу большую Родину, 86 субъектов

150

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 151

КОММУНИКОЛОГИЯ: МЕТОДЫ И АНАЛИЗ Федерации», «Опираясь на свою Белгородскую область – региональные чиновники, безусловно, будут заинтересованы в этом вопросе и, я думаю, что средний региональный бизнес». «Если мы хотим чего на своей территории развить и чего-то добиться, то без участи региональной власти это не серьезно в нашем обществе. Регионалы всегда держат руку на пульсе. Средний межрегиональный бизнес, почему я его сюда определил? Потому что для транснационалов г. Белгород это ничто, неинтересно». Обсуждение с очевидностью показало, что в Белгородской области практически все значимые решения принимаются региональной властью. В представлении участников дискуссии региональная власть должна принимать все ключевые решения, в том числе и на уровне муниципалитетов. Следующим по заинтересованности после регионального уровня участники фокус групп назвали федеральный уровень власти и транснациональный бизнес: «Я бы во главу угла поставила первых лиц государства, поскольку от их инвестиций зависит развитие гражданского общества, развитие свободной экономики». «Пока первые лица государства не примут какого-то решения, это решение до низов не дойдет. Если поддержит Президент, то поддержат и региональные чиновники и будет реализовываться вот этот проект». «Крупный транснациональный бизнес, который мог бы развить свое производство на данной территории. Если я являюсь директором крупной транснациональной корпорации и хочу в каком-то городе открыть свое производство, мне будет дешевле для себя принять работников с этой территории». «Хотим мы или не хотим, он приходит, и это инвестиции, это новые предприятия, это рабочие места, это налоги в бюджет». Достаточно высоко участники фокус-группы оценили заинтересованность в проекте управленцев муниципального уровня, представителей малого бизнеса и собственно работников наемного труда и молодежи: «В чем интерес наемных работников? Если начинать с молодежи, то любой выпускник вступает в жизнь в прострации, как слепой котенок. Он не знает, куда применить свои знания, тем более система образования, она дает общие понятия, а к практической жизни ребенок еще не приспособлен. И любое производство у него спрашивает опыт работы. Интересная постановка вопроса: выпускник – опыт работы, а где его взять? Если у нас будет создана определенная структура, та же молодежь в качестве наемного работника будет заинтересована». «Молодежь хочет покинуть территорию при сложившейся ситуации, нужны достойные условия для развития молодежи». В целом участники фокус-группы практически не видят структур, которые могут оказать противодействие или тормозить внедрение подобного проекта. Вместе с тем в обсуждении прозвучал, как основной, – политический аспект данной проблемы. Участники посчитали, что без политических решений на уровне первых лиц государства, поддержанных региональными органами власти реализация подобного проекта невозможна. Оценки молодежи Качество третьей фокус-группы определил её состав: студенты 4 и 5 курсов, гендерный состав: 6 мужчин и 6 женщин. Студенты представляли разные учебные группы по специальностям менеджмента и коммуникации. Необходимым условием для приглашения студента к участию в работе фокус-группе было его участие в дополнительной деятельности. На момент проведения фокусгруппы 11 студентов работали по найму, одна участница прекратила работу в связи с декретным отпуском.

151

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 152

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY По мнению большинства участников фокус-группы, понятие человеческий потенциал включает как врожденные способности и таланты человека, так и приобретенные качества – «это врожденный и приобретенный потенциал человека». Студенты воспринимают ЧП, как систему качеств, находящихся в процессе динамичных изменений – «эти возможности могут или развиваться или со временем угасать». Важной особенностью представлений о человеческом потенциале являются активность субъекта и ее проекция в будущее. Студенты рассматривают характеристики мотивационной сферы, как свойства ЧП – «это человеческие возможности, смешанные с его желанием», «желание стремиться к совершенствованию и развитию», «насколько он хочет в себе это развивать, что он хочет донести в развитие». Социальное измерение человеческого потенциала в представлении участников фокус-группы, с одной стороны, имеет явные прагматические характеристики – «сила человека, которая поможет ему приспособиться в современном мире», «жизненный опыт, накопленный и используемый», «накопленный опыт, который приносит пользу человеку и обществу». С другой стороны, именно в социальном измерении ЧП обретает смысл – «это что-то лично приобретенное вследствие какого-то периода жизни, что можно в себе развить, сохранить, приумножить и поделиться этим», «нужность человека в обществе, насколько полезно его умение и возможности, насколько он хочет в себе это развивать и вкладывать в будущее развитие общества». У участников фокус-группы задача дифференцировать понятия человеческого потенциала и человеческого капитала вызвала серьезные затруднения. Наиболее активно предпринимались попытки сравнения этих понятий во временном континууме. ЧП воспринимался участниками, как совокупность потенциальных возможностей, которые могут быть раскрыты и использованы в будущем, а ЧК, напротив, то, что принадлежит настоящему, является актуальными навыками и умениями и может быть применено здесь и сейчас. Так ЧК определялся как «жизненный опыт, который есть у человека здесь и сейчас», «капитал, имеющиеся блага, материальные и духовные, которые уже можно использовать в ту или иную сторону», «навыки, знания, умения человека, которыми он обладает на данный момент и может ими воспользоваться», «ЧП – это то, что в будущем можно развить, а капитал, то, что есть сейчас». Некоторые участники фокус-группы предприняли робкие попытки определить ЧК в экономических категориях – «средства материальные и духовные, которые можно вложить в свое совершенствование», «все, что вложено в человека, что развивается и копится», «блага, которые человек получает при вложении в себя чего-то», «умения, которые использует человек в повседневной жизни, которые он потом может продать и поделиться». Несмотря на это, обсуждение понятия ЧК в экономическом измерении не было продуктивным. Вопросы об инвестициях в человеческий потенциал и капитализации нематериальной сферы не изменили ход дискуссии. По-прежнему участники фокус-группы рассматривали проблему преимущественно в социально-психологическом, а не экономическом измерении. Главными инвесторами в ЧК студенты считают семьи и самих индивидов – «изначально инвесторами будут выступать родители, закладывая в ребенка образование, а затем при поступлении в ВУЗ он сам становится своим инвестором», «инвесторами может быть и родная семья, которая хочет от тебя что-то в дальнейшем получить, либо инвестором может выступать сам человек, вкладывая в себя, в свое перспективное будущее».

152

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 153

КОММУНИКОЛОГИЯ: МЕТОДЫ И АНАЛИЗ Под инвестициями в нематериальную сферу студентами понимаются, прежде всего – информация, знания, опыт, а также эмоциональная и психологическая поддержка. Студенты, в первую очередь, называют нематериальные инвестиции и испытывают затруднения в попытках осмыслить их в экономических категориях. Инвестиции в нематериальную сферу – «это некая передача информации от одного человека к другому. Сам по себе опыт, который появляется у человека в течение жизни, он и является такой инвестицией в нематериальную сферу, и в последующем, уже основываясь на самом опыте и знаниях, человек принимает какие-то решения, которые влияют как на его духовное развитие, так и на материальное». В качестве инвестиций предлагалось рассматривать и воспитание определенной ценностной ориентации – «определенные ценности жизни, которые инвестор передает, вкладывает». Представляется важным понимание студентами мотивов инвестирования в нематериальную сферу. Студенты видят здесь, в первую очередь, влияние традиции, семейных ценностей, альтруистических потребностей индивидов и групп. Прагматические мотивы отрицаются или представляются малозначимыми. В качестве примера таких инвестиций приводится научная работа – «научный опыт накапливается и инвестируется в будущее поколение, человек входит в науку и ему хочется эти научные открытия отдать. Передача накопленного опыта будущему поколению». Вопросы об оценке человеческого капитала способствовали большему развертыванию дискуссии в экономическом измерении. Студенты чаще стали употреблять экономическую терминологию и апеллировать к экономическим критериям. Вместе с тем социально-психологическое измерение оставалось ведущим. По мнению участников фокус-группы, человек постоянно находится в ситуации оценки его ЧП окружающими – «оценка идет уже с детского сада, от родителей, и далее школа, учеба, работа», Оценка человеческого потенциала воспринимается студентами как постоянное социальное давление, которое они испытывают в семье, в школе, на работе – «оценивается потенциал везде, и для разного вида деятельности свои критерии оценки. Это сфера для манипуляции человеком. Этими оценками можно воздействовать на человека». У многих участников фокус-группы оценка ЧП ассоциировалась, прежде всего, с трудовой деятельностью – «руководитель смотрел, на что способен человек. Критерии, по которым идет эта оценка: эффективность работы, его поведение с людьми, коммуникабельность, эффективность профессиональной деятельности». В качестве инструментов измерения человеческого капитала участники видят психологические тесты – «оценка ЧК – это психометрическое тестирование, которое проводится в школах, в старших классах, так же и на работе отбор сотрудников по определенным критериям: опыт, знания в работе». Заинтересовано в оценке человеческого капитала общество в лице своих социальных и экономических институтов – «само общество стремится раскрыть каждого человека, чтобы человек с определенным потенциалом занял свою нишу. Например, в спорте идет сразу оценка спортсмена, кто придет к победе. Те же самые оценки в школе – это тоже оценка ЧП». Вопрос о показателях уровня человеческого капитала в той или иной стране вызвал определенные затруднения. Поначалу оценить человеческий капитал большой социальной группы студентам показалось сложнее, чем отдельного человека. В итоге возобладал подход к оценке человеческого капитала на основе экономического потенциала страны и ее вклада в мировую науку и культуру. В качестве показателей

153

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 154

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY уровня ЧК предлагались: национальный менталитет, вклад страны в экономику, культуру мира за определённый промежуток времени, качество продукции страны, новые технологии, новые открытия, условия жизни – «связь материального потенциала с ЧП неоспорима. ЧП ученого всегда превращается в материальный потенциал страны, выраженный новыми технологиями, новыми открытиями для человечества». Достаточно информативными были ответы на просьбу оценить человеческий капитал различных стран. В таблице 6 представлены ранги и комментарии участников. Таблица 6. Оценка человеческого капитала различных стран РАНГ

СТРАНА

КОММЕНТАРИИ

Япония

Высокие технологии, они все упрощают и изобретают, массовость в технологиях, трудолюбие, технологичная страна, дающая очень много новаторских решений, сильные научные технологии, разработки, достаточно хорошая научная база

США

Высокие технологии, смогли развить человеческий потенциал, успешно скупают научные и культурные умы, таким образом, создавая свой капитал, сильные научные разработки, достаточно хорошая научная база, американцы не умеют пользоваться хорошими условиями жизни.

Германия

Высокие технологии, быстрое развитие технологий

Россия

Большой неиспользованный потенциал, колоссальный потенциал в зачаточном состоянии

Франция

Начинает отставать от других стран, отстает по менталитету, идет за всей Европой, ничем не выделяется

Китай

Традиции, хороший менталитет, неплохо развит спорт

Бразилия

Высокий неиспользованный потенциал

Индия

Духовность, высокий неиспользованный потенциал.

Обсуждение ответов носило активный характер с большим количеством эмоциональных оценок. Студенты в первую очередь ориентировались на сложившийся субъективный образ той или иной страны, а не на объективную информацию. Главными критериями для оценки рангов выступили уровень технологий и развития науки. Также нередко использовались характеристики менталитета, в первую очередь отношение к труду. Обращает внимание рассогласованность инвестиционных приоритетов (предыдущий вопрос) и критериев оценки человеческого капитала. Оценка основных трендов в развитии человеческого капитала в нашей стране разделило участников на две почти равные полярные подгруппы – «пессимистов» и «оптимистов». Точка зрения пессимистов: совокупный человеческий капитал в России снижается вследствие недостаточных инвестиций в ЧК и непродуманных решений в сфере обра-

154

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 155

КОММУНИКОЛОГИЯ: МЕТОДЫ И АНАЛИЗ зования, а также таких негативных явлений как наркомания – «в нашей стране идет только угасание», «элита должна подавать пример всей стране, нет заинтересованности на эти направления. С ЧК идет все в минус, сейчас не капает в эту чашу», «идет активное распространение наркотических средств, никаких политических решений по этому вопросу не намечается. Правительство в этом направлении не работает», «нет условий в стране, для применения навыков, которые были выработаны и разработаны в Европе». Оптимисты считают, что Человеческий капитал в нашей стране растет, особенно в последние 10 лет. Происходит это главным образом благодаря личным усилиям людей – «капитал стал более личным, раньше не было потенциала, перспективы, а сейчас результат труда более замотивирован. Мотивация заставляет людей двигаться, развиваться и совокупный капитал растет. Идет развитие ЧК». Позитивно оценивается рост возможностей выбора места учебы, рост инвестиций в науку На вопрос, кто может оказать наиболее существенное влияние на развитие человеческого потенциала в нашей стране, ответы распределились следующим образом (табл. 7). Таблица 7. Кто может оказать наибольшее влияние на развитие человеческого потенциала в нашей стране? Семья, родители

92%

Сам человек

75%

Учебные учреждения

67%

Федеральные органы управления

Органы местного самоуправления

Работодатели (предприниматели, менеджеры)

17%

Профессиональные объединения, другие общественные организации и лидеры

17%

Религиозные лидеры и организации

Политические лидеры и партии

17%

Окружение

При рассмотрении ресурсного подхода в развитии коммуникативных пространств, как инструмента развития ЧК необходимо учесть мнение молодого поколения при поиске источников инвестиций в эту сферу. Определение понятий Отметим, что с начала зарождения теории человеческого капитала, уже в основополагающих работах Т. Шульца [5] и Г. Беккера [6], вопрос корректного определения понятия ЧК и сфер его применимости неоднократно обсуждался в научном сообществе. В том числе ряд таких работ появился в последние годы и в России, например [4]. В этой связи дискуссии в фокус-группах продолжили эту тенденцию и дали интересный материал для понимания использования данных понятий при выстраивания эффективной коммуникации в разных стратах российского общества.

155

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 156

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY Определения, данные участниками фокус-групп понятиям человеческий потенциал и человеческий капитал оказались очень близки, почти тождественны. В восприятии студентов понятие человеческий потенциал включает как врожденные способности и таланты человека, так и приобретенные качества. Студенты воспринимают ЧП, как систему психологических и социальных качеств, находящихся в процессе динамичных изменений – развития или деградации. Мотивация к развитию является, на взгляд участников фокус-группы, одними из важнейших характеристик ЧП. В групповой дискуссии отчетливо проявилось видение ЧП и ЧК в двух социально-психологических измерениях – прагматическом и ценностном. Наиболее активно предпринимались попытки сравнения понятий ЧП и ЧК во временном континууме. ЧП воспринимался участниками, как совокупность потенциальных возможностей, которые могут быть раскрыты и использованы в будущем, а ЧК, напротив, то, что принадлежит настоящему, является актуальными навыками и умениями и может быть применено здесь и сейчас. Попытки определить ЧК в экономических категориях не были продуктивными. Понятие человеческий потенциал, данное экономистами-исследователями, на первый взгляд принципиально, в ключевых составляющих, не отличалось от того, что прозвучало и в групповой дискуссии с участием студентов. Оно давалось скорее не в экономическом, а в социально-психологическом контексте. Ряд участников назвали человеческий потенциал понятием вторичным по отношению к понятию человеческий капитал. Представляется, что в современном экономическом дискурсе понятие человеческий потенциал используется все реже, в восприятии участников фокус-группы, оно скорее принадлежит к языку социальной психологии, культурологи или политики, а не экономики. Можно сделать вывод, что в паре рассматриваемых понятий – человеческий потенциал – человеческий капитал ключевым для экономистов является понятие человеческий капитал. В понятии человеческий капитал, прежде всего, определялась возможность эффективного использования различных качеств рабочей силы. Некоторые участники, раскрывая понятие человеческий капитал, перечисляли личностные и профессиональные качества, такие как – квалификация, знания, навыки, здоровье, компетенция и объединяли их возможностью учета или способностью приносить доход. Другие использовали более широкие критерии – результат, польза. Таким образом, в попытках участников данной фокус-группы определить понятие человеческий капитал, все различие нюансов сводилось к нескольким ключевым характеристикам индивидуальных и социальных качеств: • возможность эффективного использования; • возможность учета, оценки; • способность приносить доход, пользу, результат. Обсуждение понятий человеческий потенциал и человеческий капитал в фокусгруппе чиновников развернулось в социально-психологическом контексте. Так же, как это происходило в фокус-группе с экономистами-исследователями, и было отмечено в фокус-группе со студентами. Участники фокус-группы воспринимали ЧП и ЧК, как взаимосвязанные понятия, при этом одно более широкое, чем другое, но попытки участников проанализировать эту связь приводили только к смешению понятий. Наиболее распространенным определением понятия ЧП являлось его определение как совокупности возможностей, ресурсов человека, которые он мог бы использовать, но которые достаточно трудно как описать, так и оценить. Подавляющее большинство участников рассматривало понятие ЧП в широком гуманитарном контексте.

156

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 157

КОММУНИКОЛОГИЯ: МЕТОДЫ И АНАЛИЗ Понятие ЧП, данное муниципальными служащими принципиально не отличается от определений, прозвучавших в ходе групповых дискуссий с экономистами-исследователями и студентами. Можно сделать вывод о том, что в современном российском обществе в отношении человеческого потенциала сохраняется традиционный подход, в котором экономические факторы уступают социально-психологическим и культурологическим. Несмотря на то что, отдельные участники фокус-группы затруднялись в различении понятий человеческий капитал и человеческий потенциал, большинство участников в той или иной мере пытались рассматривать ЧК, как экономическое понятие. В данной фокус-группе в определении человеческого капитала главный акцент был сделан на его способности создавать определенный результат, продукт. Ряд участников сделали акцент на возможности оценить ЧК, в первую очередь сделать его финансовую оценку. В определение понятия ЧК, муниципальные служащие оказались очень близки к экономистам-исследователям. Они так же, как и экономисты, выделили среди характеристик ЧК три главных: возможность эффективного использования; возможность учета, оценки: способность приносить доход, продукт, результат. Оценки человеческого потенциала и человеческого капитала в разных группах Оценки ЧП и ЧК, в представлении студентов, происходят непрерывно в ходе той или иной деятельности – учебы, работы, или в экспериментальных условиях – тестировании. Процесс оценки воспринимается скорее в негативном ключе – как давление, манипулирование со стороны руководства. Оценить человеческий капитал большой социальной группы студентам показалось сложнее, чем отдельного человека. В качестве показателей уровня ЧК страны предлагались: национальный менталитет, вклад страны в экономику, культуру мира за определённый промежуток времени, качество продукции страны, новые технологии, новые открытия, условия жизни. Оценка человеческого капитала, по мнению участников групповой дискуссии экономистов, является очень актуальной и одновременно очень трудной задачей. Практически все участники согласились с тем, что в современном мире человеческий капитал имеет большее значение, чем материальные активы и стоит, соответственно, дороже. В то же время практически любая оценка ЧК, по мнению участников, является субъективной. Причем макроэкономические оценки чуть менее субъективные, чем микроэкономические. На макроэкономическом уровне оценки, главным образом зависят от подходов той или иной школы. На микроэкономическом уровне оценка зависит от интеллекта и опыта оценивающего. Обсуждая возможности оценки индивидуального ЧК участники групповой дискуссии в первую очередь обращали внимание на подсчет произведенных затрат на обучение и обеспечение работы сотрудника. Второй подход акцентирует внимание на возможных доходах – подсчитать то, что человек может заработать в процессе своей жизни с учетом знаний, опыта и различных «коэффициентов дисконтирования» – повышения зарплаты, необходимости повышения квалификации и т.д. Важной частью дискуссии в этой фокус-группе стало обсуждения влияния на оценку ЧК всего социального и экономического контекста. Участники дискуссии выделили следующие факторы, влияющие на общую оценку ЧК: • институциональные факторы – как организованы производственные отношения в целом; • технологические факторы – общий уровень технологического развития, уровень используемых технологий;

157

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 158

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY • социальные факторы – дополняемость человеческого капитала между собой – «оценка Вашего ЧК тем выше, чем выше оценка ЧК ваших коллег». Вопрос о возможности оценки ЧК и критериях этой оценки в фокус-группе муниципальных чиновников перевел обсуждение в русло практики, знакомой участникам дискуссии. Среди критериев, выдвинутых участниками, наиболее часто звучали такие как уровень образования и профессиональной подготовки и здоровье. Многие участники, наряду с критерием профессиональной подготовки, говорили о том, что ЧК формируется, в том числе, и технологической оснащенностью труда и организацией труда. Помимо оценки образования и профессиональной подготовки, предлагался и метод оценки ЧК по стоимости произведенного продукта. Среди других критериев назывались способности к развитию и постоянной профессиональной переподготовке. Уровень теоретического осмысления проблемы оценки ЧК у участников данной фокус-группы был существенно ниже уровня, чем в фокус-группе с участием экономистов-исследователей. Вместе с тем муниципальные служащие назвали практически те же факторы, влияющие на оценку ЧК, что и экономисты: институциональные факторы – как организованы производственные отношения в целом; технологические факторы – общий уровень технологического развития, уровень используемых технологий; социальные факторы – способность к объединению ради общей цели. Можно сделать предположение, что понятие человеческий капитал является достаточно функциональным, так как в различных социальных группах формируется консенсус по отношению к нему. Понятие человеческий капитал часто рассматривается в социально-экономическом контексте, по поводу принципиальных критериев оценки ЧК нет очень больших разногласий. Есть общее понимание факторов, влияющих на оценку ЧК. Так же существует и одно общее беспокойство – отсутствие объективных методик может породить произвол некомпетентных и своекорыстных экспертов-оценщиков. Инвестиции в нематериальную сферу, в том числе в человеческий капитал Следует отметить, что большинство участников фокус-групп разделяют общепринятую точку зрения, что человеческий капитал формируется с помощью инвестиций в него. Но под инвестициями в человеческий капитал ими понимается более широкий спектр инвестиций, чем только затраты на персонал предприятия [7]. Под инвестициями в нематериальную сферу студентами понимаются, прежде всего – информация, знания, опыт, а также эмоциональная и психологическая поддержка. Студенты в первую очередь называют «нематериальные инвестиции» и испытывают затруднения в попытках осмыслить их в экономических категориях. В качестве мотивов инвестирования в нематериальную сферу, в первую очередь, называются – традиции, семейные ценности, альтруистические потребности индивидов и групп. Прагматические мотивы отрицаются или представляются малозначимыми. Представления о капитализации нематериальных активов практически отсутствуют. При определении инвестиционных приоритетов, студенты сделали достаточно консервативный выбор, ориентированный на социальные ценности. Первые ранги получили инвестиции в образование, науку и здравоохранение. Обращает на себя внимание достаточно частый выбор инвестиций в нравственное воспитание молодежи. В процессе дискуссии проявился высокий уровень озабоченности нравственным состоянием общества, подчеркивалась важность инвестиций в воспитание. Эта достаточно новая

158

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 159

КОММУНИКОЛОГИЯ: МЕТОДЫ И АНАЛИЗ тенденция в настроениях молодежи. При этом на фокус-группе не прозвучало ни одного циничного высказывания или оценки. Образование в глазах участников фокус-группы экономистов-исследователей является абсолютным приоритетом для инвестиций в ЧК. Все участники включили его в свой выбор. Собственно обучение и воспринимается участниками как самый главный инструмент развития ЧК. Вторым бесспорным приоритетом участники выбрали здравоохранение. В качестве аргументов приводились необходимость сохранения генофонда, важность здоровья для обеспечения развития человека, здоровье обеспечивает эффективность и долгосрочность использования ЧК. Третьим приоритетом является культура. Культура оценивается участниками как базовая матрица, на которой только и может происходить развитие ЧК. Обращает внимание, что в ходе дискуссии о приоритетных инвестициях участники фокус-группы фактически вышли за рамки экономического дискурса, и обсуждение происходило, главным образом, в социальном и культурологическом смысловом пространстве. Это же происходило и во время обсуждения оценок ЧК различных стран. Можно сделать выводы, что экономисты-исследователи не только не имеют опыта и знаний по оценке ЧК и анализу инвестиций в нематериальную сферу, но и не знакомы с теоретической базой такой деятельности. По сути, эти знания и методики не востребованы в современной российской экономической практике. Интересно сравнить данные по инвестициям в человеческий капитал, в нематериальную сферу всех трёх фокус-групп. Участники выбирали из закрытого списка три сферы, инвестиции в которые дадут максимальный рост человеческого капитала в стране. В таблице 8 представлены результаты выбора всех трех фокус-групп. Таблица 8. Инвестиции в сферы, которые дадут максимальный рост человеческого капитала в стране Сфера для инвестирования

Муниципальные служ.

Экономисты-исследов.

Наука

30%

ранг 4

Образование

80%

Культура

20%

5-8

Искусство

10%

9-11

Здравоохранение

50%

71%

42%

Информационное обеспечение

9-11

14%

5-7

Безопасность

20%

5-8

14%

5-7

9-11

Подготовка элиты

20%

5-8

8-11

9-11

40%

8-11

25%

5-6

20%

5-8

14%

5-7

17%

10%

9-11

8-11

25%

5-6

Нравственное воспитание молодежи Современные технологии управления Современные технологии производства

43%

Студенты

ранг 4

67%

ранг 2

100%

83%

57%

33%

8-11

9-11

159

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 160

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY Среди инвестиционных приоритетов у муниципальных служащих образование занимает первое место, причем с большим отрывом от остальных направлений. Это совпадает с выбором экономистов и студентов. Такое единодушие можно объяснить существующим реальным запросом на хорошее образование в обществе, как на шанс воспользоваться социальными лифтами. Кроме того традиция воспринимать уровень образования, как главный критерий оценки человеческого капитала сложилась много десятилетий назад и до сих пор является ведущей: «Я сегодня, как начальник управления образования рассматриваю образование не только, как совокупность знаний, но и выработку конкретных компетенций, которые позволяют самостоятельно находить знания. И школа, и ВУЗ, они становятся базой для самообразования» – это прозвучало в выступлении участника фокус-группы. Совершенно закономерен и второй ранг здравоохранения. На данный выбор повлиял и возрастной состав участников фокус-группы 2 – большинство участников представляло средневозрастные группы: «Если мы не вкладываем инвестиции в здоровье человека, то завтра некому будет работать». Выбор нравственного воспитания молодежи в качестве приоритета для инвестиций в человеческий капитал был менее предсказуем. На этот выбор могло повлиять широкое представительство среди участников группы управленцев, связанных с социальной сферой. В качестве аргументов участники приводили вполне практические факторы: «На мой взгляд, развитие ЧК и ЧП и всего, всего возможно только в том случае, если базовые ценности – моральные и нравственные будут четко предопределены. Человек без морали не будет из себя выжимать свои способности». «Нравственное воспитание молодежи – это стабильность в обществе, устои, традиции, ценности». В целом выбор муниципальных служащих имеет более консервативный характер, чем выбор студентов и экономистов. Это подтверждается и высоким рангом инвестиций в безопасность: «Пока душа болит о том, живы ли твои родные, и все ли будет с ними в порядке, не хочется заниматься ни образованием, ни выдавать продукт». «Сегодня эта тема выходит на первые позиции, потому что безопасность человека, хотим мы или не хотим, выступает главной темой нашего дня». Вместе с тем выбор муниципальных служащих имеет более широкий спектр, можно отметить, что ни одно из инвестиционных направлений не осталось без внимания, была упомянута даже сфера искусства. Более широкий взгляд на инвестиционные приоритеты выгодно отличает управленцев от специалистов и студентов. Здесь важно отметить и достаточно частое упоминание необходимости инвестиций в современные технологии управления и подготовку элиты: «Что касается современных технологий управления капиталом здесь можно подвести к такому лозунгу – это поиск, развитие, удержание талантов. При помощи технологий управления талантами создается некий двигатель, который будет побуждать других людей к самосовершенствованию, к росту». «Первое – это образование, второе – это современные технологии управления и как следствие – это подготовка элиты». В качестве потенциальных инвесторов участники фокус-группы называли не только государство, но и различные организации, семью и каждого человека: «Мы почему-то говорим, что государство должно инвестировать в свой ЧК. Инвестиции в ЧК могут быть и от сторонних нижних организаций». Обращает внимание достаточно консервативный выбор студентов, характерный для старших поколений, и ориентация на социальные ценности. Участники фокус-группы

160

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 161

КОММУНИКОЛОГИЯ: МЕТОДЫ И АНАЛИЗ критично оценивают состояние систем образования и здравоохранения и видят в этом угрозу для сохранения и развития человеческого капитала – «образование, медицина у нас хромают», «в процессе образования мы передаем опыт, навык следующим поколениям, но при этом нужно сделать так, чтобы это поколение было здоровым». Сфера науки представляется студентам одним из безусловных приоритетов для инвестиций в развитие человеческого капитала – «без науки нет образования, идеи дают рождение новым технологиям», «наука необходима для развития государства, чтобы оно не стояло на месте». Обращает на себя внимание достаточно частый выбор нравственного воспитания молодежи. В процессе дискуссии проявился высокий уровень озабоченности нравственным состоянием общества, подчеркивалась важность инвестиций в воспитание – «нужно разговаривать, наставлять на путь истинный. Если человек будет уважительно относиться к своей стране, любить свою страну, что-то вкладывать в нее, тогда что-то будет меняться». В понятие культура многие участники фокус-группы так же вкладывают состояние общественной нравственности – «я объединил культуру и нравственное воспитание молодежи в один пункт, мне кажется, они взаимосвязаны друг с другом. Плюс сюда я бы добавил образование и науку. Эти основные пункты направлены на улучшение менталитета нации, страны, что впоследствии может привести во вложение в человеческий капитал». Эта достаточно новая тенденция в настроениях молодежи. Основные тренды в развитии человеческого капитала в России Оценка основных трендов развития человеческого капитала в нашей стране разделило участников на две почти равные полярные подгруппы – «пессимистов» и «оптимистов». Точка зрения пессимистов: совокупный человеческий капитал в России снижается вследствие недостаточных инвестиций в человеческий капитал и непродуманных решений в сфере образования, а также таких негативных явлений как наркомания. Оптимисты считают, что человеческий капитал в нашей стране растет, особенно в последние 10 лет. Происходит это главным образом благодаря личным усилиям людей. Позитивно оценивается рост возможностей выбора места учебы, рост ассигнований на науку. Можно предположить, что участники фокус-групп в действительности не воспринимают Человеческий капитал, как экономический ресурс, которым можно рационально управлять, как любым другим капиталом. В их представлении человеческий капитал остается метафорой, которая выражает в том числе и такие далекие от экономики понятия – качество жизни, доверие к власти, сформированную непротиворечивую идентичность и даже уровень счастья. По мнению участников фокус-групп, наибольшее влияние на развитие человеческого капитала нашей стране имеют сам человек, его семья и учебные учреждения. Обращает на себя крайне низкий уровень надежды, а значит и доверия органам власти и управления в процессе развития человеческого капитала. Это говорит о том, что в современной России необходимо рассматривать задачу развития человеческого капитала не только как экономическую, но и как политическую. Однако, обсуждение влияния политических решений на развитие ЧК вызывало определенные затруднения. В целом, преобладали пессимистические оценки тенденций развития ЧК в России.

161

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 162

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY Исследование было проведено в рамках социально значимого проекта «Развитие человеческого капитала регионов России на основе коммуникативной информационной среды. Форсайт исследование», реализуемого по Договору о предоставлении гранта №Г-103 от 21 октября Некоммерческим партнерством "Межрегиональный центр содействия развитию трудовых ресурсов и территорий "ОПТИМА ПРОЕКТ" на средства, выделенные в соответствии с Распоряжением Президента Российской Федерации от 29.03.2013 № 115-рп «Об обеспечении в 2013 году государственной поддержки некоммерческих неправительственных организаций, реализующих социально значимые проекты и участвующих в развитии институтов гражданского общества». Автор выражает благодарность Алексухину С.И и Семенцу Н.В. за содействие в организации и проведении фокус-групп и полезные дискуссии по результатам исследования. Список литературы 1. Путин В.В. Выступление на расширенном заседании Государственного совета «О стратегии развития России до 2020 года», Москва, Кремль, 8 февраля 2008 года. Интернет ресурс: http://archive.kremlin.ru/text/appears/2008/02/159528.shtml 2. Алексеев Ю.В., Патрушев В.И., Семенец Н.В. Новая идеология и философия устойчивого развития ноосферы (Современная концепция формирования человеческого капитала, управления его развитием и оценки социальных и природных рисков). // М. Журнал Человеческий капитал, №7 (55), 2013, С. 15-19. 3. Алексеев Ю.В. Проектное управление развитием Человеческого капитала как фактора экономического роста национальной экономики. // М. Журнал Человеческий капитал, № 9 (45), 2012. 4. Корчагин Ю.А. Российский человеческий капитал: фактор развития или деградации? Воронеж:, 2005, С. 252. 5. Shultz, T. (1968). Human Capital in the International Encyclopedia of the Social Sciences. N.Y., 1968, vol. 6. 6. Becker, Gary S. Human Capital. (1964). N.Y.: Columbia University Press, 1964. 7. Matouschek, N. and Robert-Nicoud, F. (2005). The Role of Human Capital Investments in the Location Decision of Firms // Regional Science and Urban Economics. Vol. 35. Issue 5. Sept. 2005. pp. 570–583. 8. Gennaioli, Nicola, La Porta, Rafael, Lopez-de-Silanes, Florencio, and Shleifer, Andrei. (2011). Human capital and regional development: NBER working paper. // Cambridge: National bureau of economic research. P. 1.

MAIN PROPERTIES OF HUMAN CAPITAL AND INVESTMENTS IN ITS DEVELOPMENT (based on the focus group method) Author: ALEXEEV Y.V. ALEXEEV Yurii Valeryevich, Professor, Corresponding Member of the Russian Academy of Natural Sciences, Head of the Research Center of National Human Capital, Public Structures and Communication, Institute of State Service and Management of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), President of Noncommercial Partnership Interregional Center for Promotion of Development of Labor Resources and Territories “Optima Project”. Address: 6, Volkhonka, Blg.1, Office 5. Moscow, Russia, 119019. Tel.: 8-8000-777-4-777. T-mail: couz@mail.ru

162

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 163

КОММУНИКОЛОГИЯ: МЕТОДЫ И АНАЛИЗ Annotation. On the basis of datа of three focus groups, which have been carried out under the scientific management and with the assistance of the author, the article analyses questions of understanding and areas of application for effective communication in different strata of society in modern Russia of concepts of human potential and human capital, and ideas of opportunities and features of investments in their development. Each focus group was considered as a prototype or analog of real communicative community. It should be noted that the majority of participants of focus groups consider that the human capital is formed by means of investments into it. Estimation of basic trends of development of human capital in our country has divided participants into two almost equal opposite sub-groups - "pessimists" and "optimists". Point of view of pessimists: the combined human capital in Russia goes down because of insufficient investments in the human capital and hasty decisions in the field of education, as well as such negative phenomena as drug addiction. Optimists consider that the human capital grows in our country, especially in the last 10 years. This is it mainly due to the personal efforts of people. The growth of possibilities to choose the place of studies is positively estimated. The growth of investments in science is also marked. It is possible to suppose that the participants of focus groups do not perceive the human capital, as an economic resource that can be rationally managed as any other capital. In their conceptions, human capital remains a metaphor, that expresses, among other things, such distant from economy concepts as quality of life, trust to power, formed nonconflicting identity and even level of happiness. According to participants of the focus groups the greatest influence on the development of human capital in our country have the man himself, his family and educational institutions. It should be noticed that they express extremely low level of hope, and therefore low confidence in the authorities and administration in the process of human capital development. This suggests that in modern Russia it is necessary to consider the problem of human capital development, not only as economic but also as political problem. Keywords: human potential, human capital, communications, terminology, investments, development. References 1. Putin, V.V. Speech at the extended meeting of the State council “ On the strategy of the strategy of development of Russia to the year 2020”, Moscow, Kremlin, February 8, 2008. Available: http://archive.kremlin.ru/text/appears/2008/02/159528.shtml 2. Alexeev, Yu.V., Patrushev, V.I., and Semenets, N.V. Novaya ideologiya I filosofiya ustoychivogo razvitiya noosfery (sovremennaya kontseptsiya formirovaniya chelovecheskogo kapitala, upravleniya yego razvitiem i otsenki sotsialnykh i prirodnykh riskov). // Jurnal Chelovecheskiy capital, No. 7 (55), 2013, str. 15-19. [Alexeev, Yu.V., Patrushev, V.I., and Semenets, N.V. (2013). New ideology and philosophy of sustainable development of noosphere (modern concept of formation of human capital, management of its development, and assessment of social and natural risks). // Human capital, No 7 (55), 2013, Pp. 15-19]. 3. Alexeev, Yu.V., Proektnoye upravlenie razvitiem chelovecheskogo kapitala kak faktora ekonomicheskogo rosta natsionalnoy ekonomiki. // Jurnal Chelovecheskiy capital, No. 9 (45), 2012. [Alexeev, Yu.V. (2012). Project management of development of human capital as a factor of growth of national economy. // Human capital, No 9, (45), 2012]. 4. Korchagin, Yu.A. Rossiiskiy chelovecheskiy kapital: factor razvitiya ili degradatsii? Voronezh, 2005, Str. 252. [Korchagin, Yu.A. (2005). Russian human capital: a factor of development or degradation? Voronezh, 2005, P. 252]. 5. Shultz, T. (1968). Human Capital in the International Encyclopedia of the Social Sciences. N.Y., 1968, vol. 6. 6. Becker, Gary S. Human Capital. (1964). N.Y.: Columbia University Press, 1964. 7. Matouschek, N. and Robert-Nicoud, F. (2005). The Role of Human Capital Investments in the Location Decision of Firms // Regional Science and Urban Economics. Vol. 35. Issue 5. Sept. 2005. pp. 570–583. 8. Gennaioli, Nicola, La Porta, Rafael, Lopez-de-Silanes, Florencio, and Shleifer, Andrei. (2011). Human capital and regional development: NBER working paper. // Cambridge: National bureau of economic research. P.1.

163

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 164

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY

КОММУНИКАЦИЯ ВРАЖДЫ: КОНФЛИКТОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ Автор: КОЗЫРЕВ Г.И. КОЗЫРЕВ Геннадий Иванович – доктор социологических наук, профессор кафедры политической социологии РГГУ, профессор кафедры социологии РХТУ им. Д.И. Менделеева. Адрес: 115304, г. Москва, Кавказский б-р, 29, корп. 2. Телефон 8 (495) 915-228-01-14. E-mail: genkozyr@mail.ru Аннотация: рассматриваются политические коммуникации вражды и дружбы как целенаправленно выстраиваемые трансакции с целью занятия более выгодной позиции во взаимодействии с оппонентами. Такие коммуникации конфликтогенны по своей сути. Ключевые слова: коммуникация, оппонент, противник, враг, образ врага, спор, противоборство, война.

Социальная коммуникация является основой любого взаимодействия, в ходе которого не только происходит взаимный обмен информацией между его субъектами, но и определяется позиция каждого из них по отношению друг к другу. В разработанной американским психотерапевтом Эриком Берном теории трансакционального анализа предполагается, что человек в различных ситуациях может вести себя тремя основными способами: по-детски, по-взрослому и по-родительски [1]. При этом если одна сторона взаимодействия стремиться «говорить» с другой с позиции «родитель», навязывая другой роль «ребенка», то она будет иметь явное преимущество во взаимодействии, так как «родитель» всегда стремится говорить с позиции силы, опыта, знания, авторитета и т.п. Если же «ребенок» не соглашается с навязываемой ему позицией, то его наказывают. Если же «ребенок» пытается отстаивать свои права, позиционируя себя в качестве «взрослого», то возникает конфликт. В конфликтном взаимодействии сторон также можно выделить три основные формы взаимного восприятия: оппонент, противник, враг. Эти восприятия во многом зависят от типа социального конфликта и/или стадии его развития, и от конфликтной установки сторон. Существуют конфликты типа: «спор», «противоборство», «война». Возможны конфликтные ситуации, когда один и тот же конфликт может проходить стадии спор – противоборство – война, и в зависимости от того, на какой стадии находится конфликт, стороны воспринимают друг друга как оппонентов, противников, врагов (табл. 1). Таблица 1. Взаимозависимость динамики конфликта от субъективного восприятия сторонами друг друга и взаимных конфликтных установок

164

Тип конфликта (стадия развития)

спор

противоборство

война

Восприятие сторонами друг друга

оппонент

противник

враг

Конфликтная установка сторон

диалог, компромисс

соперничество, доминирование

уничтожение

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 165

КОММУНИКОЛОГИЯ: МЕТОДЫ И АНАЛИЗ Из таблицы 1 следует, что от того, к какой категории – оппонент, противник, враг – отнесена противоборствующая сторона конфликта, во многом зависит и конфликтная установка сторон, и динамика развития конфликта, и методы ведения борьбы, и способы завершения конфликта. Поэтому в каждом конкретном случае необходимо учитывать особенности этих дефиниций. Необходимо также иметь в виду, что в реальном конфликте возможны варианты, когда одна из сторон может воспринимать другую в качестве оппонента, в то время как другая будет идентифицировать противоборствующую сторону в качестве противника или врага. Например, пришедший к власти в Киеве (февраль 2014) в результате государственного переворота режим, стал воспринимать пытавшихся оппонировать ему сторонников федерализации Украины, как врагов, в то время как последние стремились наладить с Киевом диалог, то есть оппонировать. Оппонент (лат. opponens – возражающий) – лицо, имеющее противоположное мнение и выступающее с критикой в споре. Оппонировать – значит: возражать, оспаривать чье-либо мнение [2]. Следовательно, с оппонентом можно вести диалог: отстаивать свое мнение, уточнять позиции сторон, учитывать взаимные претензии, находить компромиссы и даже обоюдовыгодные соглашения. После того, как киевский режим стал периодически устраивать карательные операции в Донецкой, Луганской и некоторых других областях Малороссии, жители Донецкой и Луганской областей стали создавать отряды самообороны, чтобы защитить свои дома и семьи от карателей. А сам режим стал восприниматься большинством жителей Юго-востока Украины как противник, не желающий вести диалог. Противник – от коренного слова против, т.е. расположенный напротив кого-то, чегото. Слово противник в русском языке имеет несколько сходных значений: 1) человек, относящийся враждебно или негативно (отрицательно) к другому; 2) человек, стремящийся победить другого; 3) неприятель, враг. Но противник может быть, а может и не быть врагом. Например, противник может быть и в дуэли, и в шахматной игре [3]. Из приведенных определений следует, что с противником можно соревноваться, бороться, сражаться, т.е. доказывать свою правоту, свое преимущество в чем-либо. Но противника не обязательно уничтожать. После событий в Одессе (2 мая 2014 г.), когда в Доме профсоюзов сторонниками «правого сектора» были уничтожены несколько десятков мирных жителей, киевский режим большинством жителей Юго-востока Украины стал восприниматься как враг, которого необходимо свергнуть и уничтожить. Понятие «враг» ассоциируется с такими однокоренными словами как, вражда – недоброжелательные и неприязненные отношения и действия; враждебный – исполненный вражды, неприязни, стремящийся причинить вред. Слово враг также имеет несколько значений: 1) тот, кто находится в состоянии вражды, борьбы с кем-то, чемто; противник, недруг; 2) военный противник, неприятель; 3) тот, кто приносит зло, вред [4]. В христианской идеологии существует понятие «враг рода человеческого», т.е. силы абсолютного зла. «Враг» мог персонифицироваться и с реальной угрозой, и с вымышленным (мифологическим) образом, «угрожающим» самому существованию социальной общности. «Смертельная опасность, исходящая от врага, - по мнению Л. Гудкова, – является важнейшим признаком этих смысловых или риторических конструкций. Этим враг отличается от других, хотя и близких персонажей символического театра…» [5].

165

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 166

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY Таким образом, важнейшим признаком идентификации «врага» является исходящая от него смертельная угроза человеку, группе, социуму. Следующим отличительным признаком «врага» является его дегуманизация – наделение врага различными негативными свойствами и качествами. Так, известный исследователь психологии агрессии Л. Берковец подчеркивает различие между инструментальной агрессией, при которой нападение обусловлено в основном стремлением к достижению определенной цели, и враждебной агрессией, при которой основной целью является нанесение вреда или уничтожение жертвы [6]. Следовательно, «враг» ассоциируется со злом, ненавистью, агрессией, коварством, насилием, смертью и прочим негативом. Поэтому дегуманизация объекта реальной или мнимой опасности является одним из основных условий формирования «образа врага». «Образ врага» – это качественная оценочная характеристика «врага», сформированная в общественном сознании. Это восприятие врага и представление о враге. При этом враг и его образ могут значительно отличаться друг от друга, т.к. восприятие отражает не только объективную реальность, но и оценочные интерпретации, и эмоциональные компоненты перцепции. Кроме того, на формирование образа врага оказывают влияние стереотипы и установки, присущие массовому сознанию. Различные образы «врагов» дают представление о том, что (кто) является угрозой для той или иной социальной общности в определенный период времени, в определенной ситуации, каковы параметры этой угрозы (сила, активность, антигуманность), что необходимо предпринять для защиты от «врага». Эти «образы», как и другие негативные стереотипы, могут передаваться от поколения к поколению, частично меняться от эпохи к эпохе, «нивелироваться» (исчезать) и возрождаться вновь. Например, стереотип о том, что Россия и русские являются основными врагами украинского народа, передается в некоторых регионах Западной Украины из поколения в поколение уже многие десятилетия. Но попытка киевских властей навязать этот стереотип жителям Юго-восточных регионов страны в целом провалилась, потому что в Советский период истории у них сформировались и закрепились иные, положительные по отношению к России стереотипы. Существуют различные концепции и основания формирования образа врага [7]. Но мы пока остановимся на одном: стремлении понизить статус (поразить в правах), названного врагом субъекта. Само понятие «враг» несет в себе негативные ассоциации. Следовательно, враг, как правило, не может претендовать не только на позитивное, но даже на беспристрастное к себе отношение. То есть «враг» уже самим своим определением ставится в заведомо невыгодное для себя положение. Кроме того, для усиления негативного восприятия «врага», он может наделяться такими «характеристиками» как «враг народа», «враг нации», «враг рода человеческого», «враг демократии» и т. п. Дополнительная характеристика «врага» как бы показывает, что данный актор (враг) является не только врагом для конкретного субъекта (оппонента, противника), но и представляет непосредственную угрозу для многих других (народа, нации, человечества, демократии и т. д.). Например, большевики по отношению к своим политическим оппонентам и невинно обвиненным применяли понятие «враг народа». Таким образом, они поражали в правах не только самого обвиняемого, но и его родных и знакомых. Следовательно, понятие «враг», особенно в закрытых авторитарных организациях, ассоциируется с «абсолютным злом», на борьбу с которым мобилизуются все силы и средства, и которое необходимо уничтожить. Например, подконтрольные киевскому

166

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 167

КОММУНИКОЛОГИЯ: МЕТОДЫ И АНАЛИЗ режиму СМИ на Украине называют сторонников федерализации с Юго-востока страны не иначе как «сепаратистами», «террористами» и «экстремистами», с которыми нельзя вести переговоры. В ответ жители Юго-востока называют представителей и сторонников киевского режима «бандеровцами», «националистами», «фашистами». В результате возникла коммуникация взаимной вражды. Политическая коммуникация вражды наиболее характерна для тоталитарной (классовой, националистической, религиозной) идеологии и политики. Так, В. И. Ленин, развивая теорию марксизма, выдвинул идею о том, что в классовой борьбе не может быть нейтральных людей. Сталинская политика довела эту идею до абсолюта: «кто не с нами, тот против нас», «если враг не сдается, то его уничтожают». Фашистская националистическая идеология также весьма категорична в своих выводах о том, какой народ имеет право жить, а какой следует уничтожить. Последствия такой дихотомии (друг– враг) в идеологии и политике бывают весьма трагическими. Следующим основанием формирования образа врага, которое следует рассмотреть в рамках нашего исследования – это поиск «врага» как способ переложить свою вину на другого. Это также стремление присвоить другому свои пороки, помыслы, желания, действия. Данное основание действует по принципу «держи вора», когда сам вор, чтобы снять с себя подозрения о совершенной им краже, инициирует поиски мнимого «вора». Например, чтобы оправдать свое сотрудничество с фашисткой Германией и свои преступления во время второй мировой войны, профашистские силы в некоторых странах (Эстония, Латвия, Литва, Украина, Польша и др.) стремятся представить Красную Армию (СССР, Россию) не в качестве освободителя, а в качестве завоевателя и врага. В настоящее время Соединенные Штаты обвиняют Россию во всех смертных грехах только за то, что им не удается в полной мере осуществить на Украине подготовленную ЦРУ «цветную революцию». Возвращение Крыма в состав России и объявление о создании независимых от киевского режима Луганской и Донецкой республик спутали им «карты». Многократно опробованная технология смены неугодного режима власти в суверенных странах, на Украине дала сбой. В сложившейся ситуации в качестве «козла отпущения» была избрана Россия, на которую посыпались различные санкции. Мировое сообщество в своем большинстве поддержало позицию США и Евросоюз и этим, по сути, способствовала частичной легитимации националистического, антирусски настроенного киевского режима. В публичной политике межсубъектная трансакция (коммуникация) одновременно приобретает характер массовой коммуникации, так как в своих действиях каждый субъект взаимодействия рассчитывает на определенную реакцию мировой общественности. Кроме того, именно мировая общественность в лице наиболее влиятельных стран и международных институтов своими оценками и действиями способна поддержать (утвердить) или отвергнуть ту или иную позицию, на которую претендуют конфликтующие стороны. Например, путем одобрения (наложения) каких-либо санкций на одну из сторон, Совет Безопасности ООН, по сути, закрепляет за этой стороной положение провинившегося «ребенка», которого следует наказать. В международных коммуникациях США всегда стремятся выступать с позиции покровителя, в отношении тех, кто проявляет им свою лояльность, и с позиции судьи и/или карателя к тем, кто пытается отстаивать свой суверенитет. Для этих целей они (США) всегда имеют в своем арсенале явные или неявные «причины» и «предлоги» для обвинения своего оппонента (противника, врага) в каких-то грехах. Например, во времена холодной войны США были очень «озабочены» нарушением прав человека в

167

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 168

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY СССР. В настоящее время такую «озабоченность» у США и их союзников периодически вызывают «проблемы демократии» в России, нарушения прав сексуальных меньшинств и другие реальные и вымышленные проблемы. И эта «озабоченность» вдруг актуализируется в ситуации, когда для решения каких-то реальных проблем необходимо оказать на Россию (и не только) определенное давление. «Озабоченность» чужими проблемами – это своего рода «компромат», который можно использовать в нужный момент, чтобы создать из вчерашнего партнера «противника» или «врага». При этом даже ни на чем не основанные ложные обвинения хотя бы на короткий период времени ставят обвиняемую сторону в невыгодное положение. Ей приходится оправдываться и отвергать обвинения, в то время как обвиняющая сторона ищет предлоги и поводы для новых обвинений. Ложные обвинения со временем могут быть опровергнуты фактами, но из-за постоянно выдвигаемых обвинений и санкций у окружающих формируется стереотип о том, что обвиняемая сторона всегда что-то нарушает, кому-то угрожает, и ее проще отнести к категории «враг». Кроме того, из-за подпорченного имиджа страна, как правило, несет значительные экономические, политические и др. издержки. Необходимо также учитывать, что США, обладая огромной экономической и военной мощью, могут позволить себе говорить с большинством стран с позиции силы, заставляя их поддерживать в международных отношениях и конфликтах «единственно верную» точку зрения на то, кто прав, а кто виноват, кто друг, а кто враг. В таком случае возникают ситуационные основания для идентификации врага, когда зависимый субъект политики (страна, народ) вынужден воспринимать другого субъекта как врага, не имея для этого реальных оснований. Например, во время второй мировой войны некоторые страны Восточной Европы (Болгария, Венгрия, Румыния и др.), под давлением Германии, вынуждены были воевать против Советского Союза, т. е. идентифицировать его как «врага». Сегодня США и их союзники нередко оказывают давление на другие страны в ходе голосования в ООН и не только [8]. Нередко установлению долговременных позитивных коммуникаций мешают стереотипы сознания, когда любое реальное или мнимое противоречие рассматривается через призму прошлых обид. Так, президент В.В. Путин, выступая на Мюнхенской конференции (февраль 2007 г.) отметил, что «холодная война» оставила нам «неразорвавшиеся снаряды» в виде идеологических стереотипов, двойных стандартов и иных шаблонов блокового мышления, которые мешают решению острых экономических и социальных вопросов [9]. Но эти стереотипы, нередко искусственно актуализируются. Например, США в настоящее время прикладывают колоссальные усилия для того, чтобы разрушить взаимовыгодные партнерские отношения между странами Евросоюза и Россией, в том числе и путем актуализации старых стереотипов о том, что окрепшая Россия, как когда-то СССР, станет угрожать другим странам. Основания для создания образа врага выбираются с учетом общественной значимости «проступка» намеченной жертвы, а специфика его формирования во многом зависит от преследуемых целей и интересов субъектов, конструирующих конкретный образ. Так Сербия (Югославия) обвинялась в многочисленных жертвах среди мирного албанского населения и в других «грехах», Ирак – в создании оружия массового поражения и угрозе другим странам, Афганистан – в сокрытии главарей террористических организаций, Россию сегодня обвиняют в дестабилизации отношений на Украине. В реальности же данные образы «врагов» создавались и создаются для того, чтобы США и их союзники могли навязывать свою волю другим странам и народам.

168

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 169

КОММУНИКОЛОГИЯ: МЕТОДЫ И АНАЛИЗ Существует прямая зависимость между формой политического режима власти и типами приоритетных (возможных) коммуникаций. Тоталитарный и авторитарный режимы предпочитают делить людей и страны на «друзей» и «врагов» и, как правило, не приемлют промежуточных категорий. Одним из теоретиков такой дихотомии в политике является известный немецкий ученый К. Шмит, который считает, что в определении понятия «политическое» одну из ключевых ролей играют такие категории как «друг» и «враг»: «Специфически политическое различение, к которому можно свести политические действия и мотивы, – это различение друга и врага. Смысл различения друга и врага состоит в том, чтобы обозначить высшую степень интенсивности соединения или разъединения, ассоциации или диссоциации» [10]. Далее К. Шмит пишет, что «враг» не обязательная, а вероятностная реальность, возможность проявления борющейся совокупности людей. Враг есть только публичный враг, которого «вовсе не следует немедленно уничтожать: напротив, он заслуживает обходительного обращения» [10]. Но дальнейшие выводы К. Шмита не столь оптимистичны. Он пишет, что война, как крайняя реализация вражды, следует из этой самой вражды [10], т. е. наличие публичного (виртуального) врага может привести к реальной войне и к уничтожению реального «врага». Следовательно, война терминов в символических политических коммуникациях не так уж безобидна. Процесс формирования образа врага – это своего рода предварительный символический артобстрел позиций противника перед началом генерального наступления и подготовка мирового общественного мнения к последующим действиям. Далее сторона-агрессор инициирует введение различных санкций или начало открытой агрессии. Например, бомбежке Сербии самолетами стран НАТО в 1999 году предшествовала широкомасштабная операция в информационном поле по «сатанизации сербов». Кроме основной стратегической цели формирования образа врага – уничтожение конкурента (противника), смена политического режима, сторона- агрессор может иметь и целый ряд тактических целей. Например, дискредитация олимпийских игр в Сочи преследовала цели сокращения числа спортсменов и гостей, желающих посетить игры, и, таким образом, снизить престиж страны-жертвы и нанести ей моральный и экономический урон. Дискредитация российской системы образования способствует оттоку иностранных студентов из наших учебных заведений; дискредитация условий ведения бизнеса способствует оттоку иностранного капитала. Целенаправленно сконструированный образ врага может приносить стороне, его создающей, немалую выгоду. Так, например, в сентябре-октябре 2012 года Китай, воспользовавшись обострением конфронтации с Японией по поводу спорных островов, стал активно актуализировать свойственные китайскому народу стереотипы о Японии, как о враге. Одновременно была развернута широкомасштабная компания против японских товаров и фирм. В результате за эти два месяца прибыль автомобильного концерна «Нисан» в КНР упала на 20%, «Мазды» – на 40%, «Хонды» – на 60% и т.д. [11]. Таким образом, рынок был освобожден для аналогичных китайских товаров, а экономический конкурент (Япония) понес колоссальные убытки. Когда цель была достигнута, акция по актуализации образа врага достаточно быстро стихла. Однополярный мир (также как и авторитарный режим) предполагает деление акторов на друзей и врагов и не приемлет промежуточных категорий, например, таких как «партнер», «оппонент», «противник», «другой», «не свой» и пр. В этом плане учение К. Шмита о политике и политических коммуникациях условно можно отнести к традицион-

169

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 170

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY ной парадигме исследования социально-политических процессов и отношений. Она предполагает выстраивание политических коммуникаций с позиции доминирования одной из сторон взаимодействия. Для большинства же стран, даже находящихся не в дружеских отношениях, в большей степени характерна социальная (социологическая) парадигма взаимодействия, предложенная Томасом Шеллингом в его работе «Стратегия конфликта». Суть парадигмы состоит в том, что в любом, даже конфликтном взаимодействии, действия одной стороны зависят от действий другой стороны. Взаимозависимость сторон «вынуждает» их искать и находить общие интересы [12]. Такую стратегию в конфликте Шеллинг называет теорией взаимозависимых решений. В настоящее время она используется во взаимоотношениях между Россией и большинством стран Евросоюза, которые, с одной стороны, под давлением США вынуждены участвовать в компании по «объявлению» России всевозможных санкций за события на Украине, а с другой стороны, не хотят разрушать взаимовыгодные экономические отношения. Многополярный мир, к которому стремится большинство суверенных стран, представляет собой сложную динамику партнерства и соперничества, кооперации и противоборства. В таких условиях, по выражению К. Уоллендера, возникают такие отношения как «враждебные друзья» или «дружественные противники» [13]. Когда «сегодняшний противник» завтра по какому-то конкретному вопросу может стать партнером. И обратное тоже верно – вчерашний партнер на следующий день по какой-то проблеме может стать противником, сохранная при этом потенциал сотрудничества» [14]. В настоящее время в мировой политике происходят весьма важные эпохальные события. Однополярный мир, сложившийся после распада СССР, постепенно трансформируется в многополярный. Коммуникация вражды в многополярном мире теряет свою эффективность. На этом фоне знаковыми можно считать такие события как подписание долговременного договора о поставках Россией газа в Китай, и создание Евразийского таможенного союза (май 2014).

Список литературы 1. Эрих Б. Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры. СПб., 1992. 2. Словарь иностранных слов. М., 1988. 3. Словарь современного русского литературного языка. Т. 11. Изд. «Академия наук». М., 1961. 4. Словарь современного русского литературного языка. Т. 2. М. «Русский язык». 1991. 5. Гудков Л. Идеологема «врага». / Негативная идентичность. М., 2004. 6. Берковец Л. Агрессия: причины, последствия и контроль. СПб., 2001. 7. Козырев Г.И. «Враг», (образ врага) в общественных и политических отношениях. // СОЦИС. 2008. № 1. 8. Интернет ресурс: http://www.pravda.ru/world/31-03-2014/1202433-generalnaya_assambleya-0/ (30.05.2014). 9. Владимир Путин. Хватит с нас однополярного мира! // Аргументы и факты. 2007. № 7. 10. Шмит К. Понятие политического. // Вопросы социологии. 1992.Т.1. № 1. 11. Зотов Г. Как Китай наказал Японию. // Аргументы и факты. № 46, 2012 г. С. 15. 12. Шеллинг Т. Стратегия конфликта. М., 2007. 13. Wallander C. Mortal Freiendes. Ithaca, 1999. 14. Давыдов Ю.П. «Жесткая» и «мягкая» сила в международных отношениях. // США. Канада. Экономика – политика – культура. № 1, 2007. 15. Кравченко С.А. Влияние нелинейной социокультурной динамики на риски: вызовы социологическому знанию//Коммуникология. Том 1. №1. 2013.

170

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 171

КОММУНИКОЛОГИЯ: МЕТОДЫ И АНАЛИЗ

COMMUNICATION OF ENMITY: CONFLICTOLOGICAL ANALYSIS Author: KOZYREV G.I. KOZYREV Gennady Ivanovich, Professor of Sociology, Department of Sociology, D. Mendeleyev University of Chemical Technology of Russia. Email:genkozyr@mail.ru Annotation. The author considers political communications of enmity and friendship as purposefully arrayed transactions with a view of occupation of more advantageous position in interaction with the opponents. Such communications are essentially conflict. Keywords: communication, opponent, adversary, enemy, image of the enemy, dispute, confrontation, war. References 1. Bern, E. Igry, v kotorie igraut liudi. Liudi, kotorie igraut v igri. SPb., 1992. [Berne E. (1992). Games in which people play. People, who play games. St.Petersburg, 1992]. 2. Slovar inostrannih slov, M., 1988. [Dictionary of Foreign Words, M., 1988]. 3. Slovar sovremennogo russkogo literaturnogo yazika. T.11. Izd.”Akademiya nauk” 1961. [Dictionary of modern Russian literary language. Part 11. Publishing house Academy of Sciences. M., 1961]. 4. Slovar sovremennogo russkogo literaturnogo yazika. T.2. M., 1991 [Dictionary of modern Russian literary language. Part 2. M., 1991]. 5. Gudkov, L. Ideologema “vraga”. / Negativnaya identichnost. M., 2004 [Gudkov L. (2004). An ideologem of the “enemy”. / Negative identity. M., 2004]. 6. Berkovets, L. Agressiya: prichini, posledstviya I kontrol. Spb., 2001 [Berkovets L. (2001). The aggression: causes, consequences and control. St. Petersburg., 2001]. 7. Kozyrev, G.I. “Vrag”, obraz vraga v objestvennih politicheskih otnosheniyah // SOTCIS. 2008., №1. [Kozyrev G.I. (2008). An Enemy, image of the enemy in public and political relations. // Sociological research. 2008. №1]. 8. Available: http://www.pravda.ru/world/31-03-2014/1202433-generalnaya_assambleya-0/ (30.05.2014). 9. Vladimir Putin. Hvatit s nas odnopolyarnogo mira! // Argumenti I fakty. 2007, № 7. [Vladimir Putin. (2007). We’ve had enough of unipolar world! // Arguments and facts. 2007. № 7]. 10. Shmitt, K. Poniyatie politicheskogo. // Voprosi sotciologii. 1992. T.2. №1. [Schmitt K. (1992). Meaning of the word ‘political’. // Problems of Sociology. 1992. Part 1. № 1]. 11. Zotov, G. Kak Kitai nakazal Yaponiyu// Argumenty I fakty. № 46, 2012. [Zotov, G. (2012). China punished Japan. // Arguments and facts. № 46, 2012]. 12. Shelling, T. Strategiya konflikta. M., 2007. [Shelling T. (2007). A strategy of conflict. М., 2007]. 13. Wallander, C. (1999). Mortal Freiends. Ithaca. 14. Davidov, Y.P. “Jestkaya” I “myagkaya” sila v mejdunarodnih otnosheniyakh. // SSHA. Kanada/ Ekonomikapolitika-kultura. №1 2007. [Davydov Yu.P. “Hard” and «soft» force in international relations. // USA. Canada. Economy – policy – culture. № 1. 2007]. 15. Kravchenko S.A. Vliyanie neline3inoi sociokulturnoi dinamiki na riski: vizovi sociologicheskomyu znaniyu// Kommunikilogiya/ TOM. № 1. 2013. [ Influence of socio-cultural dynamics of nonlinear risks: challenges sociological knowledge] / / Communicology. Volume 1. № 1. 2013.

171

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 172

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY

ЦЕЛОСТНЫЙ ДИСКУРС СЕТЕВОЙ ЭКСПЕРТНОЙ ПРОЦЕДУРЫ ПРОБЛЕМНЫХ СИТУАЦИЙ В ПОЛИТИЧЕСКОЙ КОММУНИКАЦИИ Автор: РАЙКОВ А.Н. РАЙКОВ Александр Николаевич – доктор технических наук, профессор Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), ведущий научный сотрудник Института проблем управления РАН. Адрес: 119571, Россия, г. Москва, Проспект Вернадского, 82. E-mail: Alexander.N.Raikov@gmail.com Аннотация: инсайт, мгновенные решения, интуиция – феномены, уже долгое время привлекающие внимание историков, психологов, политологов, специалистов по коммуникациям, управлению и искусственному интеллекту и др. Контекстом настоящей работы является образующийся при проведении сетевых экспертных процедур дискурс. В работе делается попытка математически интерпретировать показатели полноты и целостности представления в группе экспертов проблемной ситуации, и, как следствие, повысить эффективность поиска групповых экспертных решений в трудных и чрезвычайных ситуациях жизни общества, в том числе в политической коммуникации. При этом используется авторский конвергентный подход с применением фундаментальных физическо-математических закономерностей. Ключевые слова: дискурс, коммуникация, обратная задача, поддержка решений, сходимость, телеконференция, устойчивость, целостность, экспертная процедура

1. Инсайт и дискурс Возможность человека принимать нестандартные, некаузальные и одновременно хорошие решения – вопрос, постоянно обсуждаемый в рамках работ ученых и специалистов различных дисциплин. Ведь формализованное описание, альтернативный выбор решения по критериям, использование аналогий из прошлого опыта, компьютерное моделирование далеко не всегда помогают ускорить, а иногда и получить подходящие для конкретной ситуации решения. Особенно, если эти решения лежат в области политики, дипломатии, управления спасательными работами и глобальными кризисами, а также человеческих отношений и пр. Поэтому любые, даже незначительные содействия, направленные на ускорение поиска нужной идеи, успешное принятие интуитивных решений с учетом их некаузальной специфики, могут быть полезны. Особое место в таком поиске занимает тема групповых и командных решений, сетевых экспертиз и пр., когда синергия мыслей и действий коллектива территориально распределенных людей, работающих с применением средств связи, телеконференции, позволяют улучшить полноту и целостность описания проблемной ситуации, повысить скорость поиска нужного решения, достижения коллективного инсайта. В настоящей работе под коллективным инсайтом понимается, с одной стороны, как характеристика группового человеческого мышления, когда решение достигается путем постижения целого или создания группового холистического дискурса, оригинального синтеза мыслительного потенциала, а не только в результате сбора информации, анализа, деления, декомпозиции целого на части. С другой стороны, групповой инсайт в этой работе применяется для описания такого явления, при котором группа людей испытывает некау-

172

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 173

КОММУНИКОЛОГИЯ: МЕТОДЫ И АНАЛИЗ зальное прозрение и мгновенное озарение, каждый участник группы схватывает истину с полной очевидностью, в смысле, введенном феноменологом Эдмундом Гуссерлем [1]. Феномен дискурса достаточно хорошо освещен в литературе, см работу [2]. Например, в контексте работ по искусственному интеллекту исследование феномена дискурса интенсивно началось в середине 1980-х годов, когда ортодоксальная лингвистическая парадигма натолкнулась на непреодолимые трудности в своем развитии, и специалисты по искусственному интеллекту, созданию систем естественно-языкового общения человека с машиной обратились к теме дискурса [3]. В настоящей работе тема дискурса берется в смысле коммуникативного события, происходящего в группе людей, причем в условиях их сетевого взаимодействия, например, в Интернет. Спектр работ по интуитивным решениям и инсайту широк и давно формируется. С ведических времен загадкой выступает феномен медитации и просветления [4], более чем столетний опыт психологические аналитики изучают феномены коллективного, культурного и индивидуального бессознательного [5], долгое время исследователей интригует сила мгновенных решений [6], существенный интерес представляют результаты исследования опыта по «эврика-эффекту» [7]. Тщетность попыток решить многие человеческие проблемы с помощью формальных схем и моделей показана в работах, подобных [8]. Эксперт за одно мгновение дает оценку событию, формирует прогноз его развития, что бывает не под силу группе ученых, получивших специальный заказ на продолжительное исследование. Такая же группа ученых или некоторый исследователь могут долго искать решение сложной задачи, и в какой-то момент случайный намек, мыслительный толчок создают условия для ее моментального решения (Архимед, Гутенберг и др.). Как показано в одной из вышеупомянутых работ, индивидуальные озарения происходят при определенных условиях. Так, инсайт и его контекст могут при решении определенной проблемы включать: – наличие настойчивого намерения найти хорошее решение; – длительная и неуспешная затрата умственных усилий; – наличие некоторой косвенной информации; – неожиданное проявление нового события (внешнего толчка); – когнитивный «щелчок» (инсайт); – быстрая трансформация уже имеющихся планов. При рассмотрении явления инсайта в рамках исследования проблем искусственного интеллекта или создания систем поддержки решений не забывают учесть когнитивные, эмоциональные, хаотические и логические аспекты процессов принятия решений. При этом многоаспектность и динамичность развития исследуемых ситуаций, нечеткость целей решения задач и пр. обусловливают обратный и некорректный характер решений [9], в которых незначительные изменения исходных данных, получение дополнительной информации могут привести к необходимости сильного изменения хода исследования и процесса принятия решения. Испытанным способом ускорения решения задач любой сложности, включая творческие, является проектирование образа проблемной ситуации на математические конструкции. Вместе с тем явная неформализуемость, неметризуемость, внелогичность и бесконечномерный характер создаваемых при этом семантических интерпретаций заставляет постоянно возвращаться к вопросу формализации преобразований. 2. Математическая интерпретация группового инсайта Творческий поиск решений и идей в процессе группового или индивидуального обсуждения, проведения мозгового штурма и пр., как это можно обнаружить при изучении

173

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 174

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY исторического опыта поиска золота в Клондайке, может включать в себя следующие аспекты (см. также рис. 1): – необъятность возможных путей исследования, когда поиск характеризуется множеством интригующих направлений с малым числом решений; – поиск блуждающий, идет в пространстве без каких либо подсказок и намеков на правильное направление действий или решение; – поиск решения зачастую замыкается в рамках какой-то части проблемы, в которой, как потом выясняется, нет решения (зашоренность); – на пути решения постоянно встречаются обманчивые обещания получить правильное решение. Рис. 1. Творческий поиск группового решения

Известна следующая семантическая закономерность. Чем более сложен синтаксис языка описания проблемы (так, язык с указанием ролей), тем, с одной стороны, сложнее интенсионал предиката (модели) представления проблемы, а с другой – меньше экстенсионал (объем класса интерпретации), и, соответственно, меньше вероятность достижения целостности репрезентации всей проблемы [10]. Приведенная закономерность может быть при коллективном поиске решения использована для повышения целостности семантической интерпретации проблемной ситуации с применением математического инструментария. Так, если детализация представления проблемной ситуации вызывает у группы замешательство и непонимание, то из имеющихся у группы исследователей вариантов семантической интерпретации стоит попробовать выбрать более обобщенный. Например, если в проекционном пространстве введена метрика, то стоит для начала от нее отказаться, и перейти к концептуальному, понятийному, пространству, где вместо расстояний между точками (именами понятий) существуют пересекающиеся и непересекающиеся окрестности. В математической интерпретации это называется свойством отделимости. В деловой ситуации, если доверие некоторой команды к модели представления политической ситуации, сделанной с применением, например, сложных для понимания в команде дифференциальных уравнений, то стоит попробовать перейти к более концептуальному представлению модели, например с применением метода когнитивного моделирования [11]. При исследовании вопроса коллективного поиска хорошего решения в сложной и плохо описываемой систуации можно явно выделить следующие проекционные плоскости и оператор: – пространство целей U (содержащего точную цель uT и множество неточных целей с индексом δ); – пространство ресурсов и средств достижения целей Z (содержащего точное решение zT и множество неточных решений с индексом ρ); – оператор отображения А: Z→U.

174

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 175

КОММУНИКОЛОГИЯ: МЕТОДЫ И АНАЛИЗ При этом, область определения оператора А может быть, придется сузить до подмножества F множества Z, а область значений оператора А – до некоторого подмножества множества U. Как можно заметить, при такой математической интерпретации большинство решений задач будет носить обратный характер, а значит процессы решений могут быть некорректными. Имеющиеся исследования, проводимые, начиная с 1943 года, показывают плодотворность расширения метода решения обратных задач [12] в направлении формирования необходимых условий для обеспечения устойчивой сходимости решения обратных задач на метрических пространствах. При повышении в процессе группового поиска решения уровня абстракции и переходе в концептуальные пространства может потребоваться переход из метрического пространства в неметрические, топологические [13]. На рис. 2 приведена известная триадная декомпозиция проблемной ситуации, возникающей при коммуникации экспертов и, соотвественно, возникновении дискурса, на три составляющие: хаотическую, порядковую и холистическую. Такая декомпозиция помогает подойти к вопросу ускорения коллективного принятия решения с более адекватным применением математического инструментария. Причем, для достижения целостности и направления хаотической составляющей в правильное русло требуется обеспечение определенных необходимых условий к соблюдению структуры порядковой компоненты. Для этого требуется соответствующее введение математичекой, а точнее, топологической, семантики дискурса. Рис. 2. Триадная декомпозиция дискурса Иллюстрация автора возможной топологической семантики дискурса и поиска решения в процессе проведения сетевой экспертизы, осуществления коммуникации и, соответственно, образования дискурса, приведена на рис. 3, где обратный оператор R, отображает множество U в F, которое, в свою очередь, является подмножеством Z. В отличие от метризуемого случая на рисунке переменные ρ, ε и δ образуют упорядоченные нумерации.

Рис. 3. Топологическая семантика процесса поиска инсайта Иллюстрация на рис. 3 построена, исходя из того, что решение существует, оно не обязательно единственно и ищется в окрестности точного решения, которое не может быть получено точно, например, представлено в виде нечеткой номинации понятия. Вместе с тем приблизительное решение может удовлетворить того, кто решение ищет, кто стремится достигнуть инсайта.

175

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 176

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY Итак, пространства Z и U не обязательно метризуемы. Как показано в работе, в этом случае для обеспечения устойчивости поиска решения эти пространства должны быть хаусдорфовы, а пространство F также должно отвечать свойству бикомпактности. Причем к области определения оператора R требование бикомпактности не предъявляется. 3. Необходимые структурные условия для коллективного инсайта Оригинальность, нечеткость и одновременно удовлетворительность решения – особенности инсайта. Такие же условия сопровождают известные результаты практического использования природных вычислений (генетических алгоритмов, иммунных и муравьиных вычислений и др.), и, как показано выше, методов решения обратных задач. Последние применяются уже давно при поиске полезных ископаемых, управления социально-экономическими структурами, т.е. там, где определенная неточность результата моделирования не является препятствием к их приложению. Моделирование в таких случаях помогает получить нужный ответ, но этот ответ не обязательно совпадает с результатами моделирования. К таким методам моделирования относятся методы когнитивного моделирования, где оперируют больше концептами и понятиями, чем количественными и метрическими шкалами. Вместе с тем основная проблема решения обратных задач – неустойчивость – остается и при нечеткости представления пространств Z и U. Это переводит решения на область слабых топологий, которые характеризуются неметризуемостью. При этом формализуемым инструментарием может являться упомянутый выше аппарат когнитивного моделирования, где значения факторов представляются нечеткими переменными. При работе с концептуальными пространствами решение обратной задачи подразумевает введение в процесс решения задачи качественной информации человеком, стремящимся к нахождению хорошего решения. Перечень правил, которые жаждущий инсайта человек может применять для структурирования информации, рассмотрен в работах [14]. Последовательностью таких правил является: – сформулируй нечеткий образ множества целей («Пойти туда, не знаю куда..»); – определи множество средств, с помощью которых эти цели будут достигаться; – множество средств следует разделить на обозримое число частей (подмножеств); – включи в состав целей и средств любые неочевидные и слабые возможности; – построй «вербальный мостик» (путь) между средствами и целями; – построй путь к каждой цели от совокупности средств ее достижения; – сделай сходящийся перебор различных путей и получи решение; – если решение не получено, то вернись к первому из перечисленных правил. На каком-то цикле решение будет найдено. Чтобы дело пошло быстрее, можно применить когнитивное компьютерное моделирование [Ошибка: источник перёкрестной ссылки не найден]. Таким образом, для ускорения достижения группового инсайта при сетевом коммуникационном взаимодействии участников принтия решений (экспертов) целесообразно создавать необходимые структурные условия. В частности следует при формулировании целей и определении средств их достижения использовать конечные и интуитивно обозримые множества понятий и их взаимовлияний, числа участников принятия решений. 4. Практическая апробация Предлагаемая структуризация информации, наряду с другими подходами, прошла апробацию при групповом построении нескольких десятков отраслевых и корпоратив-

176

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 177

КОММУНИКОЛОГИЯ: МЕТОДЫ И АНАЛИЗ ных стратегий, проведении стратегических совещаний в ситуационных центрах органов государственной власти, создании специального программного обеспечения облачного сервиса сетевой экспертизы. В практической ситуации при столкновении с очередной проблемой руководитель, исследователь, эксперт руководствуются правилами структуризации, вытекающими из приведенных выше доводов. Прежде всего, это формирование нечеткого образа целей, подкрепляемого применением метода анализа иерерахий. Затем декомпозиция проблемы на взаимосвязанную совокупность составных частей, как это проиллюстрировано на примере экспертного исследования проблемы стратегического совершенствования системы начального и среднего профессионального образования в одном из регионов России (рис. 4) с применений технологий, показанных в работе [15]. Рис. 4. Пример декомпозиции запроса экспертам

С применением предложенного подхода можно искать ответы на вопросы, которые не имеют явных ответов. Например, в нештатных аварийных ситуациях на железной дороге к таким вопросам могут быть отнесены: – какова динамика сползания насыпи, вызвавшего аварию; – влияние погоды на эффективность устранения последствий аварии; – каков оптимальный порядок оказания помощи пострадавшим и др. Ответы на подобные вопросы при влиянии большого числа факторов, включая неявных, носят прогностический характер. Значения влияющих на ситуацию факторов можно интерпретировать и оценивать с привлечением сетевых экспертов. При этом каждое вновь поступившее для групповой экспертной оценки событие может быть представлено в виде когнитивной модели. Эффективность любого решения может быть оценена составлением прогноза значения целевого фактора. Оценки одновременно говорят о рисках решения. Список вопросов экспертам формируются, исходя из того, что на эффективность решения влияют несколько основополагающих факторов, взаимовлияние которых порождают синергию. Ответы экспертов на вопросы, которые определяют значения тех или иных факторов модели в виде комментариев и шкальных оценок могут сыграть ключевую роль для оценки эффективности решения. После нахождения оптимального решения на когнитивной схеме с применением экспертных процедур и компьютерного моделирования может быть проведен более детальный сравнительных анализ различных сценариев поведения участников. Для этого найденные сценарии могут быть сравнены по эффективности или уровню риска при оптимизированных и неоптимизированных воздействиях.

177

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 178

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY Предложенный подход помогает сравнительно быстро оценить: перспективность того или иного решения; обоснованность рекомендаций участникам по сбалансированному распределению усилий, уровень согласия участников команды относительно плана действий и др. Список литературы 1. Гуссерль Э. Область чистого сознания // В cб.: Язык и интеллект / Пер. c англ. и нем. — М., 1995. 2. Добренькова Е.В. Дискурс как коммуникативное событие и речевое общение//Коммуникология. 2013. Том. 1, № 1. 3. Дракин В.И., Попов Э.В., Преображенский А.Б. Общение конечных пользователей с системами обработки данных. М.,1988.. 4. Камалашилла (Энтони Маттьюз). Медитация. Буддийский путь покоя и прозрения. – пер. с англ. СПб., 2003. 5. Фай М. Путь аналитика. Основные принципы психоаналитической техники/ Перевод с английского под научной редакцией проф. Михаила Решетникова. СПб., Восточно-Европейский Институт Психоанализа, 2011. 6. Malcolm Gladwell.(2005). Blink: The Power of Thinking Without Thinking. NY, Boston, London: Back Bay Books, Little, Brown. 7. David Perkins.(2000). The Eureca Effect. The Art and Logic of Breakthrough Thinking. NY, London, W.W.Norton & Company. 293 p. 8. Gigerenzer G. (2007). Gut Feelings. The Intelligence of the Unconscious. London. 2007. 9. Райков А.Н. Метафора пути // Экономические стратегии. 2008. № 2. 10. Райков А.Н. Алгебраическая семантика булевого поиска документов. // НТИ. Сер. 2. 1990. № 5. 11. Avdeeva Z., Kovriga S.. Cognitive Approach in Simulation and Control. Proceedings of the 17th World Congress. The International Federation of Automatic Control, Seoul, Korea, July 6-11, 2008. 12. Тихонов А.Н., Арсенин В.Я. Методы решения некорректных задач. Учебное пособие для вузов. Изд. 3-е, исправленное М.,1986. 13. Иванов В.К. Некорректные задачи в топологических пространствах // Сибирский математический журнал. Т. Х, № 5, 1969. 14. Raikov A.N. Holistic Discourse in the Network Cognitive Modeling// Journal of Mathematics and System Science. No 3 (2013). 15. Губанов Д.А., Коргин Н.А., Новиков Д.А., Райков А.Н. Сетевая экспертиза. 2-е изд. / Под ред. чл.-к. РАН Д.А. Новикова, проф. А.Н. Райкова. М., 2011.

THE WHOLE DISCOURSE OF EXPERT NETWORK PROCEDURE OF PROBLEM SITUATIONS IN POLITICAL COMMUNICATION Author: RAIKOV A.N. RAIKOV Alexander Nikolayevich, Doctor of Technical Sciences, Professor, Institute of State Service and Management of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Leading researcher at the Institute of Control Sciences, Russian Academy of Sciences. Address: Vernadsky Prospekt, 82, Moscow, Russia, 119571. E-mail: Alexander.N.Raikov@gmail.com Annotation. Insight, instant solutions, intuition – are phenomena, which attracts the attention of historians, psychologists, political scientists, communication specialists, management and artificial intelligence for a long time, etc. In this article the author attempts interpret indicators of complete-

178

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 179

КОММУНИКОЛОГИЯ: МЕТОДЫ И АНАЛИЗ ness and integrity of the submission of the expert panel of the problem situation mathematically, and as a consequence, increases the effectiveness of the search group of expert decisions in difficult and emergency situations. The author uses convergent approach with fundamental physical and mathematical laws. Keywords: discourse, communication, inverse problem, decision support, convergence, teleconference, stability, integrity, expert procedure.

References 1. Gusserl, E. Oblast chistogo soznaniya // V sb.: Yazik I intellekt/ per. S angl. I nem. M., 1995. [Husserl, E. (1995). The Area of pure consciousness. // In a book.: Language and Intelligence / tr. from Eng. and german. M., 1995]. 2. Dobrenkova, E.V. Diskurs kak kommunikativnoe sobitie I rechevoe objenie // Kommunikologiys, 2013. Tom 1, № 1. [Dobrenkova E.V. (2013). The discourse as a communicative event and verbal communication. // Communicology. 2013. Vol. 1, № 1]. 3. Drakin, V.I., Popov, E.V., and Preobrazhenskii, A.B. Obshchenie konechnih polzovateley s sistemami obrabotki dannih. M., 1988. [Drakin V.I., Popov E.V., Preobrazhenskii A.B. (1988). The communicatiom of the last users with data processing systems. M., 1988]. 4. Kamalashilla (Antoni Mattuiz). Meditatciya. Buddiiskii put pokoya I prozreniya. - per. S angl. SPb., 2003. [Kamalashilla (Mattuiz, A.). (2003). The Budda's way of peace and enlightenment. / Tr. from eng. SPb., 2003]. 5. Fai, M. Put analitika. Osnovnie principi psihoanaliticheskoy tehiki/ perevod s angl. Pod nauchnoy redaktciey prof. Mihaila Reshetnikova. SPb. Vostochno-Evropeiskii institut Psihoanaliza, 2011. [Fai, M. (2011). The way of the analyst.The Basic principles of psychoanalytic technique. / Translated from English under the editorship of Prof. Mikhail Reshetnikov., St. Petersburg., The East European Institute of Psychoanalysis, 2011]. 6. Gladwell, M. (2005). Blink: The Power of Thinking Without Thinking. NY, Boston, London: Back Bay Books, Little, Brown. 7. Perkins, D. (2000). The Eureca Effect. The Art and Logic of Breakthrough Thinking. NY, London, W.W.Norton & Company. 293 p. 8. Gigerenzer, G. (2007). Gut Feelings. The Intelligence of the Unconscious. London. 2007. 9. Raikov A.N. Metafora puty// Ekonomicheskie strategii. 2008. №2. [Raikov A.N.(2008). The metaphor of the way. // The economic strategy. 2008. №2.] 10. Raikov, A.N. Algebraicheskaya semantika bulevogo poiska dokumentov // NTI. Ser. 2. 1990. №5. [Raikov A.N. (1990). The Algebraic semantic of searching documents. // NTI. Ser.2. 1990. № 5]. 11. Avdeeva Z., Kovriga S.. (2008). Cognitive Approach in Simulation and Control. Proceedings of the 17th World Congress. The International Federation of Automatic Control, Seoul, Korea, July 6-11, 2008. 12. Tihonov A.N., Arsenin V. Ya. Metodi resheniya nekkorektnih zadach. Uchebnoe posobie dlua vuzov. Izd. 3. Ispravlennoe. M., 1986. [Tihonov A.N., Arsenin V. Ya. (1986). The methods of deciding the unncorrected problems. Textbook for high school. M., 1986]. 13. Ivanov V.K. Nekkorektnie zadachi v topologicheskih prostranstvah. // Sibirskii matematicheskii jurnal. №5. 1969. [Ivanov V.K. (1969). Uncorrected problems in the topological sphere // Siberian matematic journal. №5, 1969]. 14. Raikov A.N. (2013). Holistic Discourse in the Network Cognitive Modeling// Journal of Mathematics and System Science. No 3, 2013. 15. Gubanov D.A. Korgin N.A., Novikov D.A., and Raikov A.N. Setevaya ekspertiza. 2-e izd./ Pod red. Chl.-k. RAN D.A. Novikova, prof. A.N. Raikova. M., 2011. [Gubanov D.A., Korgin N.A.,Novikov D.A., Raikov A.N. (2011). The web expertize. 2nd ed. Ed. by D.A. Novikov, A.N. Raikov, M., 2011].

179

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 180

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY

НАУЧНЫЕ ДИСКУССИИ SCIENTIFIC DISСUSSIONS

180

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 181

НАУЧНЫЕ ДИСКУССИИ

УЧЕБНО-НАУЧНЫЙ СЕМИНАР «ЭТНИЧЕСКИЕ СМИ В ПОЛИКУЛЬТУРНОМ ПРОСТРАНСТВЕ РЕГИОНА, ИХ РОЛЬ В РАЗВИТИИ ОБЩЕГРАЖДАНСКИХ ЦЕННОСТЕЙ (на материалах г. Москвы)» 26 мая 2014 г. в РАНХиГС состоялся учебно-научный семинар с международным участием по теме «Этнические СМИ в поликультурном пространстве региона, их роль в развитии общегражданских ценностей (на материалах г. Москвы)» для студентов Института государственной службы и управления, специализирующихся в сфере общественных связей и национальной политики, организованный и проведенный совместно с Московским домом национальностей (МДН) в рамках эффективно действующего договора о сотрудничестве. Открыл семинар и выступил со вступительным словом главный редактор журнала «Коммуникология», заведующий кафедрой общественных связей и медиаполитики профессор Ф.И. Шарков. Он отметил важность новой формы общения студентов в рамках учебного процесса с ведущими учеными и специалистами страны, а также высокую актуальность рассматриваемой темы. С приветственным словом также выступил заместитель директора МДН А.Б. Дрожжин. Модератор мероприятия проф. Назаров А.Д. предоставил слово докладчикам и выступающим в прениях. С основным докладом выступила В.К. Малькова, доктор исторических наук, главный специалист Института этнологии и антропологии РАН. Вера Константиновна отметила, что «интенсивная миграция населения стала одной из причин заметного роста новых групп этнических меньшинств в ранее почти моноэтничных или с уже привычным составом населения. При этом, она отметила, что российская журналистика двух последних десятилетий уделяла большое внимание непростым взаимоотношениям инокультурных мигрантов с принимающим сообществом и их интеграции в новый для них социум. Разнообразие медийной информации о мигрантах расширяло круг исследовательских задач в этой области, хотя основной оставалась миссия ученых не допустить разжигания ксенофобских настроений, межэтнической вражды и конфликтов с помощью СМИ». С большим интересом участники семинара заслушали выступление В.Ю. Зорина, члена редакционного совета журнала Коммуникология, доктора политических наук, профессора, Члена Президентского Совета по межнациональным отношениям, в 1996– 2000 гг., возглавлявшего Комитет по делам национальностей Государственной Думы РФ, а с 2001 по 2004 гг., работавшего Министром Российской Федерации, курировавшим национальную политику. Владимир Юрьевич, раскрывая корни сложившейся сегодня ситуации в Украине и доказывая необоснованность обвинений в адрес России о том, что именно Москва будто бы инициирует и провоцирует все острые моменты, задал риторический вопрос: «Кто принял специальный закон о квоте украинского языка в средствах массовой информации, которая, увеличиваясь год от года, в итоге должна была достичь 90%? И это в то время, когда Украина подписала европейскую хартию о языках и готовилась к общеевропейским стандартам. Это результат не только игнорирования конфликтогенных факторов, но и их сознательного раздувания украинскими властями». В сообщении В.Д. Рузина, кандидата философских наук, Президента Евразийской академии телевидения и радио был поднят вопрос об интеграции средств массовой

181

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 182

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY информации на постсоветском пространстве в решении сложных и неоднозначных вопросов межнационального согласия средствами современных СМИ. Вниманию участников было предложено выступление Ю.Н. Васюнькина, заместителя генерального директора Международной Ассамблеи столиц и крупных городов (МАГ), лауреата премии «Золотое перо России». Юрий Николаевич – один из руководителей московского регионального землячества рязанцев, рассказал о крупных гуманитарных проектах в области СМИ, реализуемых в настоящее время МАГом, объединяющим около 100 городов России и СНГ общей численностью свыше 50 млн. человек. Он отметил плодотворность сотрудничества с РАНХиГС и вручил благодарственные письма участникам V Международного форума МАГ «Мегаполис: XXI век Единое экономическое пространство Евразии. Города в развивающемся мире» студентам Ирине Лукьяновой, Софье Тельпис, Магомед-Рассулу Гаммадову, профессору А.Д. Назарову, заведующему кафедрой, профессору Ф.И. Шаркову. В своем выступлении Президент Чувашского национального конгреса, советник Постоянного Представителя Республики при Президенте РФ А.И. Григорьев рассказал о роли СМИ в реализации этнокультурных запросов представителей чувашского народа, проживающего как в республике, так и за ее пределами, поблагодарил организаторов и участников семинара за интересную и полезную дискуссию. На этом мероприятии состоялась также презентация очередного выпуска международного научного журнала «Коммуникология», посвященного проблемам этнокультурных коммуникаций. Главный редактор журнала профессор Ф.И. Шарков рассказал об идее специализации выпусков журнала, перспективах этого престижного международного издания, вручил авторские экземпляры присутствовавшим в зале участникам семинара. В заключении модератор семинара профессор А.Д.Назаров, выпускающий редактор презентуемого номера журнала «Коммуникология», отметил потребность студентов и преподавателей Института государственной службы и управления в общении с ведущими учеными и практиками, которые достигли наивысших результатов в карьере и профессионализме и предложил ввести в педагогическую практику регулярное проведение подобных учебных мероприятий.

182

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 183

ПРАВИЛА ПРЕДОСТАВЛЕНИЯ СТАТЕЙ ДЛЯ ПУБЛИКАЦИИ В МЕЖДУНАРОДНОМ НАУЧНОМ ЖУРНАЛЕ «КОММУНИКОЛОГИЯ»

Требования к оформлению статьи: На первой странице приводится название статьи, сведения об авторе: фамилия, имя и отчество полностью, ученая степень, учёное звание, должность и место работы (название, индекс и адрес организации без сокращений), контактная информация: e-mail, телефон. Требования: 1. К оформлению текста (Word версии не ниже 2007): • заголовки жирным шрифтом; абзацный отступ 1,27; • текст через один интервал, шрифт Times New Roman, 14 кегль, поля страницы со всех сторон 2.0 см; • аббревиатуры расшифровываются после первого употребления; использование в статье математических формул, аббревиатур, за исключением общепринятых, ограничить, единицы измерений в соответствии с ГОСТ 8.417-2002 ГСИ. Примечания нумеруются арабскими цифрами; • статья разбивается на подразделы с подзаголовками, иллюстративный материал (схемы, графики, таблицы и т.д.) нумеруется. Для таблицы номер и название даются сверху, для рисунка номер и название – снизу. Рисунками считаются схемы, диаграммы, графики, формы документов и т.п. На иллюстративный материал должна быть дана ссылка в тексте; 2. К аннотации (абстракт): информативность, оригинальность; содержательность, структурированность в логике текста статьи, от 100 до 300 слов; 3. К ключевым словам: от 6 до 10 ключевых слов, желательно индексированых в базах данных Web of Science (WOS) и Scopus. 4. К списку литературы: в конце статьи приводится список литературы (15-17 источников) в соответствии с требованиями ВАК и ГОСТ Р 7.0.5.-2008. Библиографические списки оформляются в соответствии с требованиями ВАК и ГОСТ Р 7.0.5.-2008. Отсылки к списку в основном тексте даются в квадратных скобках; 5. К приложению: на английском языке представляются (требования аналогичные п.п.1-7): название статьи, сведения об авторе, аннотация, ключевые слова, список литературы. Если автор статьи, написанной не на английском (русском, французском, немецком, корейском и пр.) представит наряду с аннотацией на английском языке и статью на английском языке в полном объёме, она будет размещена на сайте журнала; 6. К ссылкам: • в тексте содержатся ссылки только на уже опубликованные источники. Неопубликованные работы можно упомянуть в тексте; • список ссылок оформляется в порядке упоминания в тексте;

183

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 184

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY • рекомендованное количество ссылок – от 10 до 30 (но не менее 10!), из которых не менее 30% должны составлять иностранные источники по теме статьи «хорошего качества», предпочтительно высокоцитируемых авторов в WOS и Scopus. Самоцитирование допускается не более 30% от общего числа ссылок; 7. К представлению в редакцию: статья предоставляется в виде файла, записанного с расширением .doc или .rtf. Тема письма и название файла содержат фамилию автора и название статьи. Издание является некоммерческим, что закреплено в выходных данных журнала. Поскольку издание не имеет спонсоров, в основу функционирования заложен принцип самоокупаемости. Средства, уплаченные авторами статей, направляются исключительно на компенсацию редакционных, корректорских, издательских и почтовых затрат. УСЛУГА

СТОИМОСТЬ

Публикация 1 страницы текста (1 страница = около 1800 знаков без пробелов, при подсчете количество страниц округляется в большую сторону до целого числа)

8,75 евро / 350 руб.

Рисунки (фото, диаграммы), формулы или таблицы в тексте статьи

+ 20% к итоговой стоимости публикации (без стоимости печатного сборника)

Получение 1 печатного экз. журнала, включая пересылку заказной бандеролью

20 евро / 800 руб.

Получение электронной версии журнала

Бесплатно

Профессиональный перевод статьи на английский или другой язык

Возможен, по запросу автора

Плата не взимается с аспирантов, чьи материалы приняты редколлегией журнала.

Прочие условия публикации размещаются на сайте Редакция оставляет за собой право тематического отбора и редактирования поступивших материалов. Редактирование статьи согласовывается с автором. Мнения авторов, изложенные в статьях, не обязательно совпадают с мнением редакции. Поступившие в редакцию рукописи авторам не возвращаются. Рукописи научных статей подлежат обязательному рецензированию. Автору может быть отказано в публикации по следующим основаниям, если: • статья не оформлена в соответствии с данными правилами; • автор отказался от доработки статьи согласно требованиям редакционной коллегии и рецензента; • автор не выполнил в срок конструктивные замечания рецензента; • текст статьи содержит более 10% заимствований. В случае отказа в публикации научной статьи автор получает соответствующее сообщение.

Электронная версия журнала размещается на сайте в течение 10 дней после окончательной даты приема материалов для очередного номера журнала. Печатная версия

184

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 185

рассылается в течение 15 дней с момента публикации электронной версии. Печатная версия издается в г. Москва (Moscow, Russia) и рассылается из г. Москва (Moscow, Russia) заказными бандеролями и по подписке. Заказ печатной версии для авторов обязателен. Авторы несут ответственность за содержание статей, достоверность информации в ней. Если же публикация причиняет ущерб третьим лицам, или же были нарушены чьи-либо права, а также общепринятые нормы научной этики, авторы несут полную ответственность в соответствии с законами РФ и международным правом в соответствующей сфере. Статья направляется в электронном виде по адресу: sharkov_felix@mail.ru. В сопроводительном электронном письме автор указывает, что с правилами публикации статей в журнале ознакомлен и их принимает, контактный телефон, адрес электронной почты, а также дату рождения, паспортные данные (серия, номер, кем и когда выдан, код подразделения), адрес места жительства с почтовым индексом, номер страхового свидетельства, ИНН. После рецензирования, редколлегия сообщает автору об условиях публикации. Если автор уведомлен о возможности платной публикации, копию квитанции об оплате он должен выслать по адресу редакции. Подписанная автором статья на бумажном носителе направляется по адресу редакции. Вместе со статьёй необходимо выслать два экземпляра заполненного и подписанного лично договора. Редакционная коллегия журнала 119606 Москва, пр. Вернадского д.84, корпус 6 каб. 3021

Уважаемые авторы журнала! В целях улучшения содержания статей редколлегия журнала рекомендует ознакомиться с методическими рекомендациями, содержащимися на сайте директора УКЦ НП НЭИКОН Кирилловой Ольги Владимировны – авторизованного консультанта-эксперта Scopus c правом проводить обучение, консультации, готовить методические рекомендации для журналов России и стран СНГ. Ссылка на сайт с методическими рекомендациями – http://shkola.elpub.ru/metmaterialy

185

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 186

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY

186

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 187

НА ПРАВАХ РЕКЛАМЫ

187

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 188

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY

188

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 189

НА ПРАВАХ РЕКЛАМЫ

189

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 190

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY

190

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 191

НА ПРАВАХ РЕКЛАМЫ

191

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 192

КОММУНИКОЛОГИЯ – COMMUNICOLOGY

192

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 193

НА ПРАВАХ РЕКЛАМЫ

193

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 194

КАФЕДРА ОБЩЕСТВЕННЫХ СВЯЗЕЙ И МЕДИАПОЛИТИКИ ИНСТИТУТА ГОСУДАРСТВЕННОЙ СЛУЖБЫ И УПРАВЛЕНИЯ РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА И ГОСУДАРСТВЕННОЙ СЛУЖБЫ ПРИ ПРЕЗИДЕНТЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ (РАНХИГС) ПРОВОДИТ КУРСЫ ПОВЫШЕНИЯ КВАЛИФИКАЦИИ (ДОПОЛНИТЕЛЬНОЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ) С АПРЕЛЯ ПО НОЯБРЬ 2014 Г. НАЧАЛО ЗАНЯТИЙ ПО МЕРЕ КОМПЛЕКТОВАНИЯ ГРУПП.

1. Образовательная программа дополнительного профессионального образования «СИСТЕМА ОБЩЕСТВЕННЫХ СВЯЗЕЙ В ГОСУДАРСТВЕННОЙ И МУНИЦИПАЛЬНОЙ СЛУЖБЕ» Цель образовательной программы: формирование, систематизация и обновление теоретических знаний и практических разработок в области связей с общественностью органов государственной власти и муниципального самоуправления. Категория слушателей: все категории и группы должностей государственной гражданской и муниципальной службы Объем учебной нагрузки: 72 учебных часа Форма получения образования: с отрывом от служебной деятельности Режим занятий с 10.00 до 17.00, понедельник-пятница Вид выдаваемого документа: удостоверение о краткосрочном повышении квалификации установленного образца Особенности связей с общественностью в политике и государственном управлении. Основные направления деятельности департаментов, PR-служб и агентств в государственном и общественном секторе. Организационные формы отношений государственных и муниципальных структур с общественными организациями, бизнес-структурами и масс-медиа. Научно-практические исследования общественных связей и отношений. Организация внутренних связей и корпоративная культура организации. Связи с общественностью как механизм формирования общественного мнения. Связи государственных и муниципальных органов с общественностью в условиях кризиса и повышения рисков. Документальное и кадровое обеспечение служб связей с общественностью. Итоговая работа – проект

2. Образовательная программа дополнительного профессионального образования «ТЕХНОЛОГИЯ ФОРМИРОВАНИЯ ИМИДЖА, БРЕНДА И РЕПУТАЦИИ ОРГАНОВ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ И МЕСТНОГО САМОУПРАВЛЕНИЯ» Цель образовательной программы: формирование, систематизация и обновление теоретических знаний и практических разработок в области формирования имиджа, бренда и репутации органов государственной власти и муниципального самоуправления. Категория слушателей: все категории и группы должностей государственной гражданской и муниципальной службы Объем учебной нагрузки: 36 аудиторных часов Форма получения образования: с отрывом от служебной деятельности Режим занятий с 10.00 до 17.00, понедельник-пятница Вид выдаваемого документа: удостоверение о краткосрочном повышении квалификации установленного образца Природа целостности эмоционально-образного содержания имиджа Технологии формирования профессионального имиджа Основополагающие принципы имиджа органов государственной власти и местного самоуправления Составляющие внешнего и внутреннего имиджа органов государственной власти и местного самоуправления Стратегии и технологии формирования имиджа органов государственной власти и местного самоуправления Репутация организации: модели формирования репутации органов государственной власти и местного самоуправления Технология создания бренда органов государственной власти и местного самоуправления Специфика формирования имиджа, репутации и бренда государственных и муниципальных структур Цели, задачи, функции и планирование работы PR-подразделения по формированию имиджа и бренда органов государственной власти и местного самоуправления Итоговая аттестация

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 195

Международная академия коммуникологии

Коммуникология [Communicology] Международный научный журнал Том 5. №3. 2014

Выпускающий редактор – Сергей Першуткин

Ссылку на опубликованные в журнале статьи оформлять следующим образом: а) на русском языке, например: Шарков Ф.И., Юдина Е.Н. Регулирование отношений в современном медиапространстве // Коммуникология. Том 1. № 1. 2013. С. 36–44. в) References in English (example): Sharkov, F.I. and Yudina, E.N. (2013) ‘Regulirovanie otnoshenii v sovremennom mediaprostranstve’ [Regulation of Relations in the Modern Media Space], Kommunikologiya [Communicology], vol. 1. no. 1, pp. 36–44.

Зарегистрирован Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор). Свидетельство о регистрации ПИ № ФС 77-54393 от 10.06.2013 г. Зарегистрирован Международным центром стандартной нумерации сериальных изданий (International Standart Serial Numbering – ISSN) с присвоением международного стандартного номера ISSN 2311-3065 (print), ISSN 2311-3332 (online) Включен в базы данных Российского индекса научного цитирования (РИНЦ), Всероссийского института научной и технической информации Российской академии наук (ВИНИТИ РАН), EBSCO, ULRICHSWEB, ООО «Ивис».

Редакция: 119606, г. Москва, просп. Вернадского, 84 Телефоны: +7 (499) 956-05-01, +7 (499) 956-07-01 E-mail: sharkov_felix@mail.ru Сайт журнала в Интернете: http://www.communicology.us Издатель: ЗАО «Центр исследований и внедрения инновационных технологий управления организациями "ОПТИМА ПРОЕКТ"» (119019, г. Москва, ул. Волхонка, д. 15, офис 27. Индекс журнала в каталоге агентства «Роспечать» - 62195 Тираж 3000 экз. Цена свободная. Подписано в печать 26.06.2014 г. Формат 70х100/12 Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл. печ. л. 12

mag-comm05-2014_Макет 1 30.06.2014 23:26 Page 196