журнал СВОЙ, №10, 2020 г. by СВОЙ

октябрь 2020 журнал Никиты Михалкова

И МОЛИТЬСЯ НЕ УЧИ МЕНЯ. НЕ НАДО

ПОПОВА В.В. «ДОМ-МУЗЕЙ С. ЕСЕНИНА В КОНСТАНТИНОВЕ»

125 лет назад родился Сергей Есенин

А счастье только знающим дано Иван Бунин и его поэзия

Преславное чудо Стояние на Угре как поворотное событие национальной истории

А был ли Ветер? Был Архитектурные загадки усадьбы Ясенево

Cо 2 по 8 октября в городах Поволжья будет представлен спецпроект «Метаморфозы. Фестиваль одного дня», приуроченный к 160-летию со дня рождения А.П. Чехова и 150-летию со дня рождения И.А. Бунина. Передвижной фестиваль, посвященный жизни и творчеству русских классиков, охватит четыре города: Нижний Новгород, Чебоксары, Йошкар-Олу и Казань. Подобный формат предполагает насыщенную мероприятиями программу

со сменой места проведения («один город — один день»). В этом году в рамках фестиваля пройдет масштабная социально-культурная акция под названием «Спасибо врачам!», состоится благотворительный показ спектакля Академии кинематографического и театрального искусства Н.С. Михалкова «Метаморфозы V. Мадрид» в поддержку медицинских работников, продолжающих бороться с коронавирусом.

ежемесячное приложение к газете «Культура»

октябрь 2020

ЖУРНАЛ ДЛЯ ПРОСВЕЩЕННОГО КОНСЕРВАТОРА ОТ НИКИТЫ МИХАЛКОВА

2 3–7 8–11 12–15

Слово издателя Читаем Бунина Русский гений А счастье только знающим дано Родное слово И молиться не учи меня. Не надо Литфонд Russoitaliano В СССР Джанни Родари был своим в доску

16–21 Великие реалисты Детство тонкими штрихами Мастер «теплых» иллюстраций Алексей Пахомов

22–25 Третий Рим Преславное чудо 26–29 Ретроспектива Манифест и манифестанты

30–33 Право и правда Трудности перековки Нужна ли человечеству ООН

34-37 Служу России Американский коммодор Павел Иванович Отец-основатель флота США с успехом дрался за Новороссию

38–41 Столица и усадьбы А был ли Ветер? Был 42–47 Стоп-кадр Есть такая профессия — школяров обучать Отечественное кино против дистанционки

Трапезная Румянит салом розоватым

В октябре 1905-го в России установилась демократия. Ненадолго

Главный редактор: Петр Власов Шеф-редактор: Наталья Семина. Ответственный секретарь: Сергей Громов Отдел распространения: +7 (495) 602-5512 Редакция: +7 (495) 662-7222 «СВОЙ» журнал Никиты Михалкова. Приложение к газете «Культура». Зарегистрирован Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор) Свидетельство ПИ № ФС77-76896 от 24 сентября 2019 г. Адрес редакции: 123290, Москва, Шелепихинская наб., д. 8А, эт. 2, пом. 3 Отпечатано в соответствии с представленными материалами в ООО «Парето-Принт», Тверская область, Калининский район, Бурашевское сельское поселение. Торгово-промышленная зона Боровлево-1, 3А. Тверь 170546, www.pareto-print.ru

Номер заказа: 04979/20 Тираж 20 025 Подписано в печать 14 сентября 2020 г.

Cлово издателя Читаем Бунина Размышляя вслух об этом гении, я не единожды высказывал мысль, которая кому-то, вероятно, покажется крамольной или даже кощунственной: если бы ему не довелось оказаться в вынужденной эмиграции, испытать тяготы, муки изгнанничества, то самые талантливые его сочинения могли не появиться вовсе. Возможно, мы никогда бы не перелистывали потрясающий сборник «Темные аллеи», не прочли бы ни «Жизнь Арсеньева», ни бесценный для интеллектуалов-литературоведов «Чистый понедельник», ни уникальный дневник-памфлет «Окаянные дни»... Как это ни печально, трагедия зачастую является мощнейшим стимулом для создания великих произведений. Когда у меня возник замысел экранизировать «Солнечный удар», я этот рассказ принялся старательно переписывать от руки, пытаясь таким образом хотя бы смутно представить, как колдовал над словом Иван Алексеевич, о чем он напряженно, мучительно думал (вспоминал), пока не поставил финальную точку после фразы: «Поручик сидел под навесом на палубе, чувствуя себя постаревшим на десять лет». Подобное завершение рассказа, казалось бы, не таит в себе никаких загадок, аллюзий, откровений, являет собой «всего лишь» лаконичный итог мимолетной, происшедшей с главным героем любовной интрижки. Но в том-то и заключается магия Бунина — проникнувшись его творчеством, ты обречен раз за разом мысленно повторять фразу о «постаревшем на десять лет поручике» (а если имеешь дело с кинематографом, то вопрос о том, как передать ее на экране, будет терзать тебя бесконечно). Здесь, в пределах десятистраничного повествования, значителен каждый эпитет, ценна каждая деталь, существенна каждая запятая. В последние четыре года мы со студентами и преподавателями Академии кинематографического и театрального искусства постоянно трудимся над «Метаморфозами», литературно-сценическими коллажами по произведениям Бунина и Чехова. Всем, кто участвует в этом большом (поначалу казавшемся слишком авантюрным) проекте, я неизменно рекомендую помногу, предельно вдумчиво читать Ивана Алексеевича и Антона Павловича. Особенно — первого, поскольку перевести на язык сцены его насыщенную важными нюансами прозу, вжиться в сложные бунинские образы стоит огромного труда. Зато весьма вероятные плоды такой работы — большие творческие открытия и подлинное наслаждение искусством. Тем, кто держит в руках этот номер журнала «Свой», искренне желаю примерно того же: читайте и любите Бунина. Переживая страшное лихолетье, он однажды посетовал в своем дневнике: «Наши дети, наши внуки не будут в состоянии даже представить себе ту Россию, в которой мы когда-то жили, которую мы не ценили, не понимали, — всю эту мощь, сложность, богатство, счастье». В этом предсказании классик прав был лишь отчасти — благодаря его удивительному творчеству составить себе понятие о «той России» мы все-таки можем.

октябрь 2020

22 октября

150

ФОТО: МАКСИМ ДМИТРИЕВ

лет со дня рождения

Иван Бунин

А счастье только знающим дано

РУССКИЙ ГЕНИЙ

Валерий Бурт

Иван Бунин в Канне. 1934

«Я поэт, и больше поэт, чем писатель, я главным образом поэт», — это хрестоматийное, часто цитируемое ныне признание Иван Бунин сделал на чужбине, в одной из дружеских бесед. Уже получена и наполовину потрачена Нобелевская премия, присужденная «за строгое мастерство, с которым он развивает традиции русской классической прозы», написаны «Жизнь Арсеньева», «Митина любовь» и «Солнечный удар», созрели замыслы других ностальгических новелл, которые войдут в известный всякому русскому интеллигенту сборник... А может, великий писатель просто-напросто кокетничал, памятуя, к примеру, о том, что человеческой жизни присущи и проза, и поэзия (выражение «проза жизни» у нас в ходу со времен Белинского), но вторая в этом условном противопоставлении выглядит гораздо предпочтительнее? Нет, никакой рисовки в словах Ивана Алексеевича не было. Он действительно Поэт — во всех своих творениях, включая написанные кровью сердца дневники и даже публицистику. Однако начинал свою литературную жизнь и довольно долго ею жил как чистый стихотворец.

октябрь 2020

МУ УДАВАЛОСЬ писать прозаические тексты так, что они воспринимаются как самая настоящая поэзия: «В несказанной пышности и нежности червонной пыли и воздушно-фиолетовых вулканов пламенело солнце... Потом оно сразу потеряло весь свой блеск, стало огромным малиновым диском, стало меркнуть — и скрылось. Тогда в золотисто-бирюзовую глубину небосклона высоко поднялись дымчато-аметистовые радиусы. Но на острова и на горы за заливом уже пал вечерний пепел, а все необозримое пространство заштилевшего моря внезапно покрыла мертвенная, малахитовая бледность». Что касается стихотворчества, то писал он «сперва легко, так как подражал то одному, то другому, больше всего Лермонтову, отчасти Пушкину, которому подражал даже в почерке». Его первый напечатанный стих назывался «Над могилой С.Я. Надсона». Он был опубликован в феврале 1887-го в столичном журнале «Родина», где подавалась читающей публике всякая всячина: рассказы, стихи, кулинарные советы, шарады. Творчеством умершего незадолго до этого романтика Иван Бунин увлекся в ранней юности, хотя траурное посвящение явно перекликается с лермонтовскими строчками («Замолкли звуки чудных песен, / Не раздаваться им опять: / Приют певца угрюм и тесен, / И на устах его печать»): Умолк поэт... Но вечно будет Он жить в преданиях времен, И долго, долго не забудет Отчизна лиры его звон! Она должна теперь цветами Гробницу юноши повить И непритворными слезами Его могилу оросить! До настоящего Бунина здесь еще очень далеко, в его ранних строфах слишком очевидна свойственная юным талантам и отмеченная им самим подражательность. Любопытно, что своим дебютом в прессе он считал второе, напечатанное в том же издании (тремя месяцами позже) стихотворение «Деревенский нищий». «Утра, когда я шел с этим номером с почты в Озерки, рвал по лесам росистые ландыши и поминутно перечитывал свое произведение, никогда не забуду», — вспоминал Бунин тогда, когда его имя уже было широко известно. Видно, слишком нужда одолела, Видно, негде приюта сыскать, И судьба беспощадно велела Со слезами по окнам стонать...

РУССКИЙ ГЕНИЙ Не увидишь такого в столице: Тут уж впрямь истомленный нуждой! За железной решеткой в темнице Редко виден страдалец такой... Это стихотворение созвучно с некрасовскими строками. А вот другое, схожее по духу — «Родине», — где гневный патриотический пафос обращен, как видно, против тех, для кого Россия — страна то ли временного, то ли вынужденного проживания: Они глумятся над тобою, Они, о родина, корят Тебя твоею простотою, Убогим видом черных хат... Так сын, спокойный и нахальный, Стыдится матери своей — Усталой, робкой и печальной Средь городских его друзей, Глядит с улыбкой состраданья На ту, кто сотни верст брела И для него, ко дню свиданья, Последний грошик берегла. Какой след оставил в его жизни и творчестве главный русский поэт? На этот вопрос Бунин ответит через много лет, когда эмигранты задумают издать серию художественных биографий, а ему предложат рассказать о Толстом или Мопассане. «Это я должен был бы написать роман о Пушкине! — воскликнет

Иван Алексеевич, возмущенный тем, что «его» работу отдали Ходасевичу. — Разве кто-нибудь другой может так почувствовать? Вот это, наше, мое, родное, вот это, когда Александр Сергеевич, рыжеватый, быстрый, соскакивает с коня, на котором ездил к Смирновым или к Вульфу, входит в сени, где спит на ларе какой-нибудь Сенька и где такая вонь, что вздохнуть трудно, проходит в свою комнату, распахивает окно, за которым золотистая луна среди облаков, и сразу переходит в какое-нибудь испанское настроение... Да, сразу для него ночь лимоном и лавром пахнет... Но ведь этим надо жить, родиться в этом!» Свой дебютный сборник, изданный в 1891-м в Орле, он посылал друзьям и знакомым, прося тех не только откликнуться, но и поддержать автора добрым словом. Во многих письмах молодого поэта звучала настоятельная просьба: «Хвалите, пожалуйста, хвалите!» Отклики были разные, не только сугубо хвалебные. В опубликованной в журнале «Север» статье секретарь редакции Владимир Лебедев отметил, что Бунин — «поэт тихой деревенской жизни, тенистых аллей, плакучих лугов». Другой рецензент, выступивший в журнале «Всемирная иллюстрация», назвал его творчество «поэзией русской помещичьей жизни». Третий в журнале «Наблюдатель» подчеркивал: автор сборника — «поэт преимущественно элегический», «все воспевает душевные муки», «стих г. Бунина гладок и праИван Бунин на заседании литературного кружка «Среда». 1902

октябрь 2020

вилен, но ведь кто же нынче пишет негладкими стихами?». Эпиграфом к сборнику послужила строчка старика Фета «Нет, не жди ты песни страстной...», что дало повод критикам причислить Ивана Бунина к ученикам Афанасия Афанасьевича. Позже учителями будущего нобелиата называли Тютчева, Майкова, Полонского. И это неудивительно — свою манеру, свои преимущества в искусстве стихосложения поэт искал и находил опытным путем, экспериментируя со стилями и размерами. С первой книгой собственных произведений он «очень скоро разошелся». То, что было создано в ранней молодости, казалось ему слишком сырым, несовершенным. Однако почти четверть века спустя (в 1915-м) свое собрание сочинений Бунин откроет стихотворением, которое он написал еще пятнадцатилетним: Шире, грудь, распахнись для принятия Чувств весенних — минутных гостей! Ты раскрой мне, природа, объятия, Чтоб я слился с красою твоей! Ты, высокое небо, далекое, Беспредельный простор голубой! Ты, зеленое поле широкое! Только к вам я стремлюся душой! Вероятно, он жил бы долго и счастливо в Полтаве со своей возлюбленной Варварой Пащенко, трудился бы там в статистическом бюро губернской земской управы, куда устроился в 1892 году, но тут, как в любовно-авантюрных романах, подруга от него сбежала, оставив короткую записку: «Уезжаю, Ваня, не поминай меня лихом». Молодой поэт страдал, мучил себя вопросами, на которые не было, да и не могло быть ответов: «Безумен ли я, ничтожен ли, но я испытываю невыразимые мучения». В надежде найти Варвару он отправился в Санкт-Петербург и там, слава Богу, пришел в себя, встретил многих из тех, о ком пре-

октябрь 2020

ФОТО: РОГОЗИН МИХАИЛ/ТАСС

РУССКИЙ ГЕНИЙ

жде лишь слышал, «тысячу знакомств сделал». А в Москве — приезд в Белокаменную он счел началом новой жизни — отважился прийти в гости ко Льву Толстому, познакомился с Чеховым и Куприным. С последним сблизился. Они были ровесниками, вместе входили в одно литературное сообщество. Через некоторое время Александр Иванович охарактеризует творчество своего приятеля так: «Тихая, мимолетная и всегда нежно-красивая грусть, грациозная, задумчивая любовь, меланхолическая, но легкая, ясная «печаль минувших дней» и, в особенности, таинственное очарование природы, прелесть ее красок, цветов, запахов, — вот главнейшие мотивы поэзии г. Бунина». Такие слова Куприн нашел для рецензии нового бунинского сборника «Листопад», вышедшего в январе 1901 года в издательстве «Скорпион», где редактором был Валерий Брюсов. Максим Горький писал ему: «С благодарностью извещаю, что получил прекрасную книжку стихов Бунина, коего считаю первым поэтом наших дней». Лес, точно терем расписной, Лиловый, золотой, багряный, Веселой, пестрою стеной Стоит над светлою поляной. Березы желтою резьбой

Блестят в лазури голубой, Как вышки, елочки темнеют, А между кленами синеют То там, то здесь в листве сквозной Просветы в небо, что оконца. Лес пахнет дубом и сосной, За лето высох он от солнца, И Осень тихою вдовой Вступает в пестрый терем свой... Его сочинения сравнивали с картинами лучших русских пейзажистов, Максим Горький дружески сообщал ему: «Когда я буду писать отзыв о Вашей книге стихов, я, между прочим, буду сравнивать Вас с Левитаном, которого тоже горячо люблю, которым наслаждаюсь всегда». Издав «Листопад», 30-летний Бунин уверенно обосновался на вершине поэтического олимпа, хотя в ту пору наша литература была как никогда богата на яркие таланты. В ней блистали разные по стилям и направлениям, духу и возрасту стихотворцы: Константин Случевский, Иннокентий Анненский, Федор Сологуб, Зинаида Гиппиус, Валерий Брюсов, Константин Бальмонт, Вячеслав Иванов, Мирра Лохвицкая. Готовился занять подобающее ему место гениальный Блок... В апреле 1901-го Бунин послал Чехову прославившийся сборник

РУССКИЙ ГЕНИЙ и ранее изданный перевод поэмы Лонгфелло «Песнь о Гайавате», попросив передать их в Комиссию по присуждению Пушкинских премий. Отзыв рецензента, академика Императорской академии наук графа Арсения Голенищева-Кутузова был благожелательным: «Листопад» сочтен доказательством того, что истинный художник находит «в образах природы и в настроениях человеческой души бесконечное множество новых оттенков красоты, не прибегая к искусственным приемам символизма, импрессионизма и декадентства — словом, ко всему тому арсеналу литературного фокусничества, которым бездарность пытается подменить истинное, непосредственное вдохновение». Высокую оценку получила и другая работа Ивана Бунина — «первый полный перевод на русский язык наиболее крупного по достоинству и размеру произведения великого американского поэта», сделавший «Песнь о Гайавате» «достоянием русской литературы». Осенью 1903 года Ивану Алексеевичу была присуждена половинная Пушкинская премия, вторую ее часть получил Петр Вейнберг за переводы Шиллера и Гейне. Многие поклонники поэзии Бунина полагают, что данный период в его творчестве был самым щедрым на великолепные стихи, и спорить с этим трудно. Чем жарче день, тем сладостней в бору Дышать сухим смолистым ароматом, И весело мне было поутру Бродить по этим солнечным палатам! Повсюду блеск, повсюду яркий свет, Песок — как шелк... Прильну к сосне корявой И чувствую: мне только десять лет, А ствол — гигант, тяжелый, величавый. Кора груба, морщиниста, красна, Но так тепла, так солнцем вся прогрета! И кажется, что пахнет не сосна, А зной и сухость солнечного света. А вот строки из написанного тогда же пронзительноэлегического произведения, ставшего в среде московской интеллигенции второй половины XX века поистине культовым: Сегодня идут без конца Те же тучи — гряда за грядой. Твой след под дождем у крыльца Расплылся, налился водой. И мне больно глядеть одному В предвечернюю серую тьму. Мне крикнуть хотелось вослед: «Воротись, я сроднился с тобой!» Но для женщины прошлого нет: Разлюбила — и стал ей чужой. Что ж! Камин затоплю, буду пить... Хорошо бы собаку купить. Спустя шесть лет ему, соискателю Пушкинской премии, вновь сопутствовал успех. На сей раз лауреат-

ство они разделили с добрым приятелем Куприным. Творчество Бунина (3-й том собрания сочинений, а также новые стихи и перевод пьесы Джорджа Байрона «Каин») рецензировал тогда великий князь Константин Константинович. В его отчете отмечалось: кандидат на премию — стихотворец, «победивший черный труд изложения поэтической мысли столь же поэтической речью». Однако, по замечанию рецензента, реалистическое описание внутренних переживаний лирического героя граничит местами чуть ли не с цинизмом. Вердикт был таков: бунинские произведения не заслуживают премии, хотя вполне достойны «почетного отзыва». Мнение великого князя не повлияло на результаты голосования. В начале мая 1909-го получивший сведения о предварительных итогах конкурса Александр Куприн сообщил Бунину, что им обоим присуждена Пушкинская премия. В письме Александр Иванович шутливо отметил: «Я на тебя не сержусь за то, что ты свистнул у меня полтысячи». В ответном послании Иван Алексеевич, как бы извиняясь, заверил: «Радуюсь тому, что судьба связала мое имя с твоим». Вскоре он был избран почетным академиком по разряду изящной словесности. Писатель Константин Арсеньев отметил, что его произведения отличаются «простотой, задушевностью, художественностью формы». Как известно, Иван Бунин был чрезвычайно строг, порой беспощаден в оценках творчества коллег, уж он-то знал толк в настоящей литературе. Однако в 1947 году случилось нечто, похожее на чудо: прочитав «Василия Теркина» Александра Твардовского, русский классик-эмигрант, по его собственным словам, был от поэмы в совершенном восторге, просил при случае передать автору, что «совершенно восхищен его талантом, — это поистине редкая книга: какая свобода, какая чудесная удаль, какая меткость, точность во всем и какой необыкновенный народный, солдатский язык — ни сучка, ни задоринки, ни единого фальшивого, готового, то есть литературнопошлого слова!» Принято считать, что, проживая вдали от Родины, русский гений был глубоко несчастлив. Наверное, так и было. Но, с другой стороны, с ним, великим поэтом, писателем, эстетом, интеллектуалом, всегда был его бесценный дар, который не позволял отчаяться, разувериться в своем высоком предназначении. О счастье мы всегда лишь вспоминаем. А счастье всюду. Может быть, оно — Вот этот сад осенний за сараем И чистый воздух, льющийся в окно. В бездонном небе легким белым краем Встает, сияет облако. Давно Слежу за ним... Мы мало видим, знаем, А счастье только знающим дано.

октябрь 2020

ФОТО: ЮРИЙ КАВЕР/РИА НОВОСТИ

Родное слово

3 октября

125 лет со дня рождения

И молиться не учи меня. Не надо Дарья Ефремова, Алексей Коленский й Сергея Есенина очень долго воспринимали на Руси как поэта-медиума, этакого народного вероучителя, чья лирика не только жила и отзывалась в череде эпох, но и замечательно ложилась на коллективную русскую душу, окрыляла ее вакхической удалью, за которой виделась неминуемая развязка — трагедия.

Матричный идол масскульта Он до сих пор представляет собой фигуру спора, хотя поводов для разночтений его творчество дает немного. И дар, и успех Есенина ноуменальны, плохо поддаются рациональному объяснению, отсюда — столь бурная реакция как современников поэта, так и тех, кто приобщался к его творчеству значительно позднее. Первые удивлялись в основном благосклонности фортуны. Владислав Ходасевич, например, сравнивал новое солнце русской поэзии с примой провинциальной филармонии, проти-

октябрь 2020

Сергей Есенин. 1918

ФОТО: РИА НОВОСТИ

Сергей Есенин и Сергей Городецкий. 1916

вопоставлял его Георгию Иванову, разносил в пух и прах есенинский праксис, сводя его к модному в годы русских революций мужицкополуязыческому пафосу: «небо — корова, урожай — телок». Вторые усматривают в Есенине принесенного в жертву Молоху сына и брата, оценивают его биографию как недостаточно отрефлектированную, а потому спорят об отношениях поэта с церковью, женщинами, советской властью, ОГПУ, выясняют обстоятельства роковой ночи в гостинице «Англетер»: с собой ли покончил или всетаки убили... Эта внешняя канва не касается собственно творчества. Есенин — действительно очень удачливый поэт, и в этом он совершенно равен своей музе. Легко представить, что его громоподобный соперник Маяковский отличился бы в иной, далекой от литературы сфере, но златокудрый Лель «с небольшой, но ухватистой силой» никем, кроме как поэтом, стать просто-напросто не мог. Зависть к нему, желание оспорить его талант были вызваны тем, что он точно угадал свое призвание — скитальчество в поисках миссии русской цивилизации, утопическое бегство в грядущую Святую Русь, категорически противоречившее эмиграции вынужденной. Есенин — матричный идеал масскульта. А вместе с тем — пророк, как по собственному умыслу, так и в силу заложенной предшественн и ка-

ми (Пушкиным и Лермонтовым) традиции. Русские охотно аукаются-окликаются есенинскими строками, но если спросить, что именно близко в его творчестве, то махнут рукой и будут правы. Этого поэта «читают сердцем», улавливая и материю, и мистерию в свечах берез, глухарином токовании, в сброшенных на свежескошенную копну шелках фаты. Его любят, с ним ищут созвучий. Этого ли недостаточно? На самом деле — когда как. Не любивший Есенина Георгий Адамович в заочной полемике с Михаилом Осоргиным (тот, в частности, утверждал: «...не поэт тот, чья поэзия не волнует. Поэзия Есенина могла раздражать, бесить, восторгать — в зависимости от вкуса») возразил: «Но равнодушным она могла оставить только безнадежно равнодушного и невосприимчивого человека... Но ведь одного волнует Девятая симфония, а другого «Очи черные»! Надо различать качество волнения, иначе нет мерила. Не всякое волнение ценно».

ФОТО: ПАХОМОВА ЛЮДМИЛА/ТАСС

ФОТО: ИТАР-ТАСС

РОДНОЕ СЛОВО

С Анатолием Мариенгофом. 1918

октябрь 2020

РОДНОЕ СЛОВО С Айседорой Дункан

Поэты по-разному обращаются к читателю. Маяковский без устали гремит, Цветаева вторгается в святая святых, переворачивает бытие — «сон и фимиам» — вверх дном, а после отступает, клубясь морской пеной, Некрасов заводит печально-тоскливую песнь, Георгий Иванов ошпаривает сухим льдом. Есенин зовет тихо, вкрадчиво, точно уличный разбойник, жалуется, причитает, словно его же Хлопуша: «Это теплое мясо носил скелет на общипку, как пух лебяжий», — а приблизишься — доверительно шепчет: «Друг мой, друг мой, я очень болен». Кажется, вот-вот всадит заточку вам в печень, но... втыкает ее меж ребер себе. В этом жертвенном своеволии — преодоление трагизма, а в некотором смысле — любого «изма»: символизма, акмеизма, имажинизма и даже русизма «новокрестьянской поэзии», в рамки которой его загоняют наряду с Клюевым, Орешиным и Клычковым. Никто из названной троицы, однако, не был способен так внутренне тратиться на поэзию, как Есенин. Те впечатывали талант в строки, этот же рвал душу на лоскуты, плакал навсхлип, пел-стенал о любви, которую обрел, кажется, лишь в предсмертные мгновения. Адамович справедливо заметил, что «конец его был ужасен, назвать трагическим его нельзя, он только жертва». О том же говорит Захар Прилепин в монографии «Сергей Есенин. Обещая встречу впереди». Повисает вопрос: если жертва, то кому, чему, зачем?

О стогах и стонах Подобно многим поэтам эпохи модернизма, он обращался к индивидуальности как камертону природной души. Это обнаруживается уже в одном из первых, написанных еще в Константинове, стихотворений (разумеется, о первой любви): «Выткался на озере алый свет зари. / На бору со звонами плачут глухари. / Плачет где-то иволга, схоронясь в дупло. /Только мне не плачется — на душе светло». Внезапно окрыленный поэтическим даром автор намечает маршруты путешествия своего лирического героя в слове.

октябрь 2020

Предрассветный пейзаж сменяется головокружительной каруселью строф, безудержной страстью любовного заклинания: Знаю, выйдешь к вечеру за кольцо дорог, Сядем в копны свежие под соседний стог. Зацелую допьяна, изомну, как цвет, Хмельному от радости пересуду нет... И пускай со звонами плачут глухари. Есть тоска веселая в алостях зари. Смещения в интонации происходят мгновенно: неспешная игра заката, гулкий плач глухарей, жалобные вскрики спрятавшейся в укрытие иволги; отразившийся в озере свет ласково прикасается к земной тверди, и вот уже слышится звонкое, непреклонное «знаю»... Как только взгляд встретился с зарею, все оказалось решено, предопределено. В алхимии тоскливовеселых алостей и птичьих стонов рождалась новая интонационная магия, прямо опровергающая власть всякого заговора и прозу умысла, провозглашающая новую поэтическую практику — наговор. Обыденная история о тайном свидании юных влюбленных (текст, кстати, автобиографический: в Константинове Есенин встречался с дочкой местного священника) обретает сакральную подоснову. Все это — о браке, который свершился ранее на небесах, а теперь предстал в виде образов иного неба, иной земли, иной России. А также — музы поэта, опознавшего свою душу в той, что готова выйти ему навстречу...

Дурная женщина и ветхая старушка В Революции простор для прекрасной утопии не открылся. По мере того, как есенинские созвучия, хрустально переливавшиеся в ранних стихах, обретали плотность, лирическую связанность, их адресат умалялся, скукоживался, искажался по воле пока еще увлекавшего, но все менее привлекательного рока событий. Чтобы не видеть «рвоту на палубе», поэт спустился в кабак, как будто в трюме тошнило не так сильно и алкоголь вдохновлял веру в рулевого. Все это изложено в глубоко личном «Письме к женщине», так и не отосланном, зачитанном с наспех сколоченной эстрадной трибуны. Чем дальше, тем больше Есенин тяготится толпой, читает стихи собакам, кленам, падшим женщинам и в этом раздрае перерастает свою прежнюю поэзию, сам становится явлением поэтического бытия, его лирическая речь сливается с сиюминутной стихией, все реже перевоплощаясь в «вечерний негасимый свет». «Ты жива еще, моя старушка» — тоже неотправленное письмо и — недоговоренная молитва. Слышен здесь и слегка ернический, исполненный обиды вызов: «Не такой уж горький я пропойца, чтоб, тебя не видя, умереть». Речь как инструмент почти исчерпана, лирический голос избавляется от ноток рефлексии, растворяется в музыке, а та не обнажает, а скорее, прячет

РОДНОЕ СЛОВО

ФОТО: РИА НОВОСТИ

С мамой Татьяной Федоровной. 1925

горькие думы и сомнения. Неотправленное письмо доносится до матери эфиром, духом, чувством. Субъект речи словно дематериализуется, обозначая свое присутствие лишь в незабываемой интонации, уходит туда, где кончается всякое искусство, остаются только терпкий запах почвы и зыбкие очертания уготованной судьбы. Слабым эхом доносится оттуда смиренный призыв, обращенный к материнскому (богородичному) протообразу: «И молиться не учи меня. Не надо!». Впрочем, этот пример — исключение, адресаты есенинских стихов все чаще оказываются случайными, размытыми, безликими. В последние годы не выносившему жизни вне общества Есенину по большому счету и поговорить было не с кем.

Не буди того, что отжилось Его предтеча — конечно, Некрасов, чья поэтика была алхимически очищена Апухтиным и Блоком, Клюевым и Городецким, порой злоупотреблявшими все тем же завывающим трехдольником. Что поделать, в границах строгого ямба Есенину было тесновато, словно массивной крестьянской лапе в городском штиблете. Поэт сумел ласково, как коня, приручить юродствующий анапест, пустить его в бойкий аллюр и бешено-истеричный галоп. Предметные смыслы были нужны его лирике как деко-

рации, как повод излить радость творения, продемонстрировать редкую музыкальность языка, бесшабашную удаль с вакхическим привкусом — как если бы Аполлон был покусан Дионисом. Сергей Александрович не пытался высекать искры смыслов, он перманентно подстегивал свой анапест и тщился его обогнать. Наговор — это мольба на будущее, но кто может знать, каково оно? Возможно, миссия заклинания состоит в том, чтобы хотя бы немного развести жертвенность и трагизм, вырвать лирического героя из плена жестокой эпики. Собственный, красный эпос большевики создать не сумели, и Есенин дал своему альтер-эго шанс для бегства, устремляя его вперед и поверх предначертанных свершений. Вот только для себя спасительную траекторию не наметил... Поэт мечтал вести беседу наедине с Родиной, но оказался тет-а-тет с «публикой». Пытался воспевать Советы, однако чужой и чуждой для России власти оказался совершенно не нужен. Поверх голов большевиков говорить было принципиально невозможно. Он выезжал за границу, как бы ужасался нравам «немцев», но изображал при этом тупоумное самодовольство поджидавших на Родине «творцов нового мира». Страна дичала, а Есенин долго не готов был это признать и дичился в ответ. Потому и прини-

мали его все как хулигана, скандалиста-похабника. Русский лирик за все — за любовь, славу, признание, эпос — платит кровью, ранами, страданиями. Выдержать эту роль — самое трудное, поистине отчаянное предприятие, тут нужна отвага безрассудного приятия счастья избранничества и несчастья изгойства. Есенин внутренне тяготел к тому, чтобы преодолеть лирическую рутину, стать поистине трагическим, но отнюдь не эпическим героем. В развитии культуры есть своя иерархия, в русском варианте выстроенная весьма прихотливо. Есть поэты, не поняв (душою, сердцем) которых, ты не откроешь для себя других. Не пленившись Есениным, не услышишь, не распознаешь подлинного, «небанального» Лермонтова, а без Михаила Юрьевича едва ли обретешь своего Александра Сергеевича. Когда поэт — «всего лишь» жертва, это трагично, но однобоко, даже примитивно, когда только камертон — слишком незначительно. Величие Есенина в том, что он, органически соединив в себе обе ипостаси, не желал прыгать выше головы, становиться (или казаться) поэтически более сложным. И все мы — выпускники средних (чаще — очень средних) школ, разукрашенные куполами уголовники, закусывающие шансоном мещане, рафинированные и вполне обыкновенные интеллигенты, начальники, работяги, военные — за эту потрясающую русскую простоту ему безмерно благодарны. Есенинский реквием и его же разгульная бравада звучат всюду — в надрыве Высоцкого, лирике Рубцова, в переливах тальянки Фатьянова. Их предтеча отказывался быть иероглифом трагической фигуры, но стал ее плотью и содержанием. Бывали поэты выше по дарованию, но не было и нет ни одного такого, который мог бы вписать свое имя в строфу вечности так же красиво и естественно, как он: Ваш Сергей Есенин.

октябрь 2020

ФОТО: АЛЕКСАНДР КОНЬКОВ/ТАСС

Литфонд

23 октября

Джанни Родари среди пионеров в дни работы VIII Московского международного кинофестиваля. 1973

100 лет со дня рождения

Russoitaliano Евгений Тростин Он был одним из самых популярных итальянцев в советской России. Его имя для миллионов соотечественников стало символом безмятежного детского счастья, незабываемых впечатлений, мимолетных радостей и огорчений первых лет жизни. Родившийся на севере Итальянского «сапожка», в городке Оменья, Джанни Родари превратился со временем в настоящего, классического сказочника — из тех немногих, что каким-то чудом сохранились в эпоху телевидения, космических полетов и фэнтезийных романов.

октябрь 2020

ЛИТФОНД

Мультфильм «Чиполлино» Бориса Дежкина. 1961

От фашизма к коммунизму

Сцена из балета «Чиполлино» в Большом театре. 1977 ФОТО: АЛЕКСАНДР МАКАРОВ/РИА НОВОСТИ

Помните: «У каждого дела запах особый: в булочной пахнет тестом и сдобой»? Так вот Джанни был сыном обычного итальянского булочника. Мальчику исполнилось 10 лет, когда отец умер от воспаления легких, которое подхватил, спасая котенка под проливным дождем. Сирота, к тому же болезненный, он часто пропускал школу, не расставался с градусником, кашлял и глотал горькие порошки. Но — в одиночестве лучше работает фантазия — уже тогда сочинял веселые волшебные истории, воображал, как помогает обездоленным, наказывает скупых толстосумов, наживающихся на чужом горе. Джованни рос во времена Муссолини, а потому зародившийся на земле Данте и Петрарки фашистский порядок находил поначалу вполне естественным. Став учителем, увлеченно рассказывал школьникам сказки, умея, как никто другой, находить с детьми общий язык. Для работы с ними у молодого педагога имелся лишь один недостаток: он беспрестанно курил (по две-три пачки в день), даже во время уроков пускал дым в форточку. Зато его увлекательные истории отучали школяров прогуливать, в компании с таким веселым и жизнерадостным наставником им нравилось сидеть за партами.

Во время войны погибли его близкие друзья, а брат Чезаре оказался в концлагере, после чего Джанни Родари примкнул к итальянскому движению Сопротивления. Вскоре вступил в коммунистическую партию — раз и навсегда. Он верил, что мир можно обустроить по-новому, сделать его справедливее и чище. В 1948 году стал репортером газеты итальянских коммунистов «Унита», а вскоре создал в этом издании «детский уголок» под иг-

ривым названием «Линопикко» (по-русски — «Малявочка»). В России итальянскому коммунисту повезло с переводчиками, настоящими мастерами своего дела. Первым популяризатором синьора Родари в СССР стал Самуил Маршак, которому понравились остроумные, с неожиданными поворотами, стихи корреспондента «Униты»: Мне довелось увидеть то, Чего не видывал никто: По переулку шло пальто. Народ вокруг понять не мог, Кто это движется без ног. А это был — ты знаешь кто? Мальчишка в папином пальто. Многим запомнилось, как выр разительно, с какой неподражаем мой лукавинкой в голосе читал эти стишки со сцены и по радио ленингградский актер Игорь Горбачев. Перед тем, как появился «Чип поллино», у его автора был готов сборник фельетонов, из которого постепенно вырос, словно урожай овощей в разгар солнечного лета, настоящий сказочный роман. Как и подобает классической сказке, в ней звучат и веселые, и грустные нотки, здесь есть над кем посмеяться и кому посочувствовать. В подтексте — сатира на дикий капитализм, процветавший в послевоенной Италии. И далеко не все тогда в этой стране были склонны терпеть саркастический юмор Родари. Его первые книги фанатики «старого мира» жгли на кострах, считая писателя советским шпионом. На Апеннинах он завоюет авторитет и общественное признание после 1970 года, когда получит престижнейшую международную премию Андерсена.

Старт дает Москва А в СССР его считали классиком детской литературы уже в 1950-е. Сперва Маршак предложил Злате Потаповой перевести первую большую сказку Родари — про Чиполлино, а сам взялся написать для нее стихи и пройтись по переводу

октябрь 2020

ЛИТФОНД рукой опытного мастера редактуры. Строки Самуила Москве и в витрине «Детского мира» увидел синьЯковлевича все советские дети знали назубок: ора Помидора, Чиполлино и принца Лимона — огЯ — веселый Чиполлино. ромных разукрашенных деревянных кукол, на котоВырос я в Италии — рых советская детвора глядела с восхищением. Для Там, где зреют апельсины, писателя это был самый счастливый вечер. Встреча И лимоны, и маслины, со своими героями в столь необычной обстановке, Фиги и так далее. быть может, вдохновила его на новую сказку. Он не В 1953 году перевод Потаповой выходил в журна- стал писать продолжение приключений Чиполлиле «Пионер» с январского номера по майский. За это но. Пришло время новых историй, более поэтичных время умер Сталин, а персонажи Родари обрели все- и сентиментальных, таких, например, как «Путесоюзную известность. Вскоре появились и отдельные шествие «Голубой стрелы» — об игрушках, которые издания, в том числе с прекрасными иллюстрациями спешат к бедным детям в замечательном сказочном писателя и художника Владимира Супоезде. Настоящей классикой стали теева, мальчик-луковка получился у его «Сказки по телефону» и «Джип него настоящим героем. После войны в телевизоре». Умевший одушевлять и десяти лет не прошло, трудно было не только овощи-фрукты, но и техниотказаться от ассоциаций с подвигаческие приспособления, он и про инми самоотверженно сражавшихся с тернет наверняка смог бы придумать врагом пионеров. нечто задушевное и впечатляющее. Родари написал одну из лучших Звезда Чиполлино революционных сказок, при том что жанр этот зародился в Советском В Советском Союзе его любили как Союзе, и тут уместно вспомнить для нигде в мире. Чиполлино стал здесь сравнения «Трех толстяков» Юрия настоящим народным героем. Ведь Олеши. В произведении итальянца у него, смекалистого, бескорыстно на первый план вышли не люди, а помогающего всем горемыкам, праковощи — те, что ближе к земле, садотически русский характер, к тому же во-огородный пролетариат. Самый подлинные лидерские качества. неприятный персонаж — адвокат ГоВ сказке присутствуют нравоучения, но юмора и приключений в ней рошек: позиция «и нашим, и вашим» куда больше. А главное, это пробыстро привела его к предательству. Лев Токмаков. Иллюстрация к книге поведь дружбы между всеми добЧиполлино и его друзья совершили «Джельсомино в стране лжецов» рыми овощами, читай — людьми. революцию, свергли принца Лимона, Чиполлино всегда придет на выпровозгласили Свободную республику, где каждый ребенок стал ходить в школу, а замок ручку ближнему, сумеет выпутаться из сколь угодно сложной ситуации и поведет за собой других. В этом графинь Вишен превратился во дворец для детей. Автор сказки проявил милосердие даже к самым он сродни Буратино (не земляку Пиноккио, а именно отъявленным злодеям: «Вам не нравится, что синьора тому, кто был создан Алексеем Толстым), при этом ниПомидора оставили на свободе? Он отсидел, сколько когда не унывает, не впадает в отчаяние, хотя судьба ему было положено, а потом его из тюрьмы выпустили. мальчику-луковке выпала далеко не самая легкая. ТаТеперь Помидор сажает капусту и подстригает траву». кие герои нужны нам с ранних лет, они помогают не Барон Апельсин, в конце концов, оказался добрым ма- пасть духом, выстоять «всем смертям назло». Даже те, кто десятилетиями не перечитывал «Чилым, похудел и стал зарабатывать себе на хлеб честполлино», помнят его фирменные репризы и другие ным трудом. В годы войны Родари всей душой возненавидел же- художественно-описательные изюмины: кума Тыкву, стокость и насилие, поэтому в его сочинениях нет ни годами строившего себе домик из 118 кирпичей, некровавого натурализма, ни безвыходных ситуаций. обыкновенную жадность графинь Вишен, введших Говорят, что однажды на каком-то кинофестивале он налоги на осадки («за простой дождь — 100 лир, за выступил против советской картины «Неуловимые проливной дождь — 200 лир, за дождь с громом и молмстители»: дескать, больно уж лихо там подростки, в нией — 300 лир»), благородство доктора Каштана, косущности дети, убивают и белых, и зеленых. Итальян- торый «прописывал больным очень мало лекарств и ский фантазер не любил книжек и фильмов со сцена- платил за лекарства из собственного кармана». А кто в СССР не пробовал «лимонных долек» в ми кровопролития. Тот случай отнюдь не рассорил его с нашей стра- округлой коробке с изображением персонажей Родари ной. Однажды Джанни Родари гулял с дочерью по во главе с принцем Лимоном? Эти лакомства в огром-

октябрь 2020

ЛИТФОНД ных количествах отправляли писателю в Италию, и он с наслаждением их поглощал. На подмостках и грампластинках, в радиопередачах и большом кино, даже на балетной сцене — везде его герои утирали носы жадным богачам, устраивали бескровную революцию в мире овощей и фруктов. В 1956 году журнал «Веселые картинки» организовал «Клуб веселых человечков». Те появлялись почти в каждом номере журнала для самых маленьких: заседали, участвовали в рисованных приключениях. Достойный представитель итальянского народа в сказочном интернационале, Чиполлино стал одним из первых действительных членов этого благородного собрания. Классик советской мультипликации Борис Дежкин создал сорокаминутный рисованный фильм по главному произведению Родари. Чуть менее выразительной оказалась полнометражная художественная картина Тамары Лисициан, хотя на экране появляются и сам сказочник, и его дочь Паола, а в центральных ролях задействованы такие мастера, как Владимир Басов, Рина Зеленая, Георгий Вицин. Тамара Николаевна весьма успешно экранизировала другую сказку Родари — «Волшебный голос Джельсомино». Кинолента получилась веселая, энергичная, не хуже литературной первоосновы.

Сказка, которая продолжается Подолгу сидеть в кабинете Джанни Родари не любил. Больше всего ему нравилось общаться со своими читателями. В Советском Союзе такое получалось даже

чаще, чем в Италии. «Я доволен, когда какой-нибудь мальчик охотно слушает мои истории. Еще больше радуюсь я, когда эта история вызывает у него желание говорить, высказывать свое мнение, задавать взрослым вопросы, требовать, чтобы они отвечали», — таково было его писательское кредо. Верным другом нашей страны он оставался всю жизнь. Приезжал на праздники детской книги в Москву, в пионерскую республику Артек, в другие ставшие дорогими для него места. Любил бывать в СССР не с кратковременными визитами, а подолгу, брал с собой жену и дочь. Советские литераторы устраивали им экскурсии по стране — от Алма-Аты до Севастополя, от Краснодара до Углича. И везде его встречали тысячи юных читателей, прекрасно знавших произведения Родари, вместе им было о чем поговорить. Дядя Джованни обращался к русским ребятам по-итальянски, и они неплохо понимали собеседника: каждый хороший сказочник — в какой-то мере волшебник. Он слишком хорошо знал Страну Советов, чтобы ее идеализировать, видел многие изъяны социалистической системы: черты казарменных порядков в школах, особенности чересчур опасливой цензуры... «Без непослушания, без антиконформизма нет движения, нет жизни, нет прогресса!» — говорил Родари и тем не менее предпочитал наш мир западному, насквозь пропитанному духом наживы. Ему нравилось, что «в Советском Союзе юное поколение воспитывает семья, школа, пионерская организация, все общество». Он любил, когда за большое дело берутся дружно, ведь только так и можно сделать что-то стоящее. Импонировало ему и то, что русские дети не чванливы, не эгоистичны, хотя некоторая их скованность все-таки бросалась в глаза, требовалось ребят расшевелить. Каждая встреча начиналась как разговор юных читателей с писателем, а завершалась всеобщей игрой. К тому же они, по выражению Родари, были «пожирателями книг». Заядлый курильщик, не дожив до шестидесяти, умер после неудачной операции. Как раз в те дни советские астрономы нашли в далеком космосе астероид № 2703. В год смерти сказочника они присвоили ему имя Джанни Родари.

Вадим Челак. Иллюстрация к книге «Торт с неба»

октябрь 2020

Великие реалисты

ФОТО: WWW.CULTINFO.RU

Алексей Пахомов

Детство тонкими штрихами

октября

120 лет со дня рождения

Анна Александрова Алексей Пахомов — непревзойденный мастер «теплых» иллюстраций. Его трогательные рисунки украшали страницы книг Редьярда Киплинга, Льва Толстого, Самуила Маршака, Сергея Михалкова и других выдающихся авторов. Особенно удавались художнику детские портреты. Всенародную славу ему принесли черно-белые карандашные зарисовки: цвет в его работах встречался редко, однако это не мешало иллюстратору творить маленькие чудеса.

октябрь 2020

ВЕЛИКИЕ РЕАЛИСТЫ УДУЩИЙ художник появился на свет в деревне Варламово Вологодской губернии. Семья не бедствовала, проживала в большом доме в три избы. Причем одна из них была «для красоты»: там стены от пола до потолка обклеивались «старинными лубочными гравированными картинками с ручной раскраской». На Пасху глава семейства развешивал коллекцию сытинского лубка, и для мальчика эти дни становились настоящим праздником. В своих мемуарах Алексей Пахомов рассказывал: «Моего отца ряд лет выбирали старостой, поэтому бумага в доме водилась, и скоро я пристрастился к рисованию, о чем пошла молва по окрестным деревням. Сначала учительница школы, что была в двух верстах от нашей деревни, пришла посмотреть на мальчика, который рисует, и уговорила отца посылать меня в школу,

в Петроград, в училище барона Штиглица. Юноша попал к именитым учителям: Василию Шухаеву, Николаю Тырсе и Владимиру Лебедеву. Об этом этапе своей жизни Пахомов вспоминал: «Указания Шухаева мне казались очень убедительными; правда, я не сделался правоверным шухаевцем, то есть не стал рисовать сангиной, размазывая ее резинкой так, что тело человека выглядело эффектно, как начищенный самовар, но очень много полезного у Шухаева я усвоил. Прежде всего то, что не надо бездумно копировать натуру, а надо ее рисовать сознательно... Шухаев толкнул меня на изучение анатомии. По его совету я купил «Пластическую анатомию» Дюваля и с головой окунулся в ее изучение. Учился я у Шухаева недолго, однако я считаю, что именно Шухаев заложил во мне основы понимания строения человеческого тела».

хотя мне было только шесть лет чере какое-то время лет. А через у нашего дома остановилась тройка с бубенцами, и из нее вышел известный во всей округе барин В. Зубов и попросил показать меня и мои рисунки. Зубов посмотрел рисунки и пригласил меня приходить в его имение, которое было в семи верстах от нашей деревни, что я и стал делать время от времени. Там он показывал мне книги с картинками, смотрел мои новые рисунки и в первое посещение подарил мне бумагу для рисования, карандаши и фототипии с картин Сурикова «Боярыня Морозова» и Репина «Портрет Л.Н. Толстого». По окончании земской школы Алеша с помощью того самого Зубова попал в высшее начальное училище города Кадникова. Четыре года, проведенные здесь, были нелегкими, мальчик страдал от недоедания: «...И с тех пор мое беспечное детство в отчем доме навсегда стало казаться мне самым счастливым и поэтичным временем, и эта поэтизация детства в дальнейшем стала главным мотивом в моей работе». Кадниковская интеллигенция объявила тогда подписку, собрала деньги и отправила молодое дарование

Д й из троицы наставников говорил ему, что Другой он-де оказался в плену художественных предрассудков, однако ничего концептуально нового взамен не предложил: «Будучи очень красноречив в отрицании господствовавших об искусстве представлений и в осуждении того, чему я пока успел научиться, Н. Тырса, в сущности, не излагал своей положительной программы, не учил, как надо работать. Он утверждал примат непосредственности: пишите, как вы видите и чувствуете, отбросив всякие заученные правила и приемы». В ноябре 1919 года молодого художника призвали в Красную армию. В класс он вернулся спустя полгода и перешел к Владимиру Лебедеву, признанному мастеру-графику. «В те годы ученики Тырсы, грубо говоря, работали под Сезанна, деформируя и человека, и предметы так, как это сам Тырса никогда не делал, а в работах учеников Лебедева угадывались Пикассо и Брак, — вспоминал Алексей Пахомов. — Мой переход из одной мастерской в другую, как бы от сезаннизма к кубизму, соответствовал исторической смене этих течений в

октябрь 2020

искусстве... Работа в мастерской Лебедева оставила очень глубокий след на всей моей дальнейшей работе. Правда, сейчас очень трудно отделить, чему я научился у него в мастерской, а что усвоил и перенял от него в результате дальнейшего близкого с ним общения. В мастерской у Лебедева, так же, как и у Тырсы, я был недолго, а их дружелюбное ко мне отношение, мое уважение и любовь к этим художникам и наши частые встречи продолжались многие годы». В 1925 году в Государственном издательстве был создан отдел детской книги, который возглавили Самуил Маршак и Владимир Лебедев. Последний предложил Пахомову посотрудничать. Художник до этого писал в основном масляными красками либо рисовал углем. Теперь пришлось осваивать новые техники. Своеобразным вызовом для него стала работа над книгой Евгения Шварца «Лагерь», которую

октябрь 2020

молодой мастер делал с использованием двух цветов. Изрядно помучавшись, создал в итоге иллюстрации в стилистике Лебедева, но остался недоволен и твердо решил в дальнейшем использовать собственный изобразительный язык. Надо сказать, что учителя (и Лебедев, и Тырса) высоко отзывались о карандашных зарисовках Пахомова. Впоследствии иллюстратор утверждал, что старшие товарищи открыли ему глаза на достоинства этих рисунков, «убедили, что они сами по себе — совершенно самостоятельные произведения. Это имело решающее значение». Существовали, правда, технические сложности. Полиграфия не принимала карандашных рисунков. Только в 1936-м, когда получила распространение офсетная печать, художник уговорил издателей попробовать создать печатные формы с работ карандашом. В результате через год вышла книжка

«У ПЕТРОПАВЛОВСКОЙ КРЕПОСТИ». 1934

«АВИАМОДЕЛИСТЫ». 1935

ВЕЛИКИЕ РЕАЛИСТЫ

Маршака «Школьные товарищи», впервые продемонстрировавшая творческие возможности Пахомова. Мастер признавался: «Для меня это было большим событием, изменившим характер всей моей дальнейшей работы в книге. Отныне я

«В ТЕ ДНИ. БЛОКАДА ЛЕНИНГРАДА». 1946

ВЕЛИКИЕ РЕАЛИСТЫ стал работать для книги только в своей любимой карандашной манере, совершенствуя ее и видоизменяя применительно к иллюстрируемому тексту». Он прославился детскими изображениями, трогательными, любовно выполненными, а в мемуарах на сей счет признавался: «Мне нравилось схватывать близкий и милый мне облик трудового люда; много я рисовал ребят. Ребят я часто приглашал к себе домой для позирования, и сам отправлялся в пионерские лагеря для зарисовок». Как и многих соотечественников, его волновали проблемы актуального, адекватного тому времени искусства. Он стремился не только выработать новый язык, который отразил бы окружавшие его реалии (которые слишком сильно отличались от дореволюционной жизни), но и пытался найти свой образ героя: «Сопоставляя сейчас эти разные книжки, я прихожу к выводу, что в них есть одно общее, о чем в то время я как-то не думал. Это общее — образ человека. Угадывается, что люди во всех книжках одного автора. В их облике, в движениях, в позах есть общий пластический строй, хотя в одном случае это мальчик Маршака, а в другом Гулливер Свифта. Но больше всего я любил изображать своих современников, их облик мне осо-

октябрь 2020

ВЕЛИКИЕ РЕАЛИСТЫ

«СЕНОКОС». 1925

«С ПРОГУЛКИ». 1958

бенно мил и дорог, и теперь я вижу (хотя в свое время этого не понимал), что и неудовлетворенность моя рисунками моей первой книжки «Лагерь» оттого именно и была, что в этих рисунках не смогла проявиться свойственная мне образность и все персонажи этой книжки оказались обезличенными». Любопытно, что, расставшись с живописью и сосредоточившись на карандашной графике, он ненадолго увлекся скульптурой. Для одной из работ ему позировала знакомая Кузьмы Петрова-Водкина, ученица хореографического училища Таточка, впоследствии известная актриса Татьяна Пилецкая. Пахомов слепил с нее скульптуру «Юная балерина», которую затем массово выпускал фарфоровый завод им. Ломоносова. Во время войны в мастерскую попал снаряд, фигуры погибли, и к ваянию мастер уже не вернулся. «Дела военные, работа над сериями «Ленинградская летопись», «В нашем городе» — все это целиком вытеснило из моего сознания намерение серьезно заниматься скульптурой», — сожалел Алексей Федорович. О временах его прежнего увлечения напоминает оформленная Пахомовым книжка «Так» Сергея Михалкова, выпущенная в начале войны. Художника интересовали задачи, связанные с изображением человеческой пластики. Он признавался, что «решил сделать книгу на тему детской физкультуры» и в итоге сузил тему «до одного цикла физических упражнений (утренняя зарядка) и соединил это с игрой». А Сергей Владимирович «написал к рисункам очень остроум-

октябрь 2020

ВЕЛИКИЕ РЕАЛИСТЫ ные, лаконичные стихи, где каждое четверостишие кончалось строчкой: «Мы тоже можем ТАК». Отсюда и название». В годы Великой Отечественной Алексей Федорович, как и многиее его коллеги, создавал работы на военную тему, например, плакаты. ы. Вспоминал он об этом так: «В то лето то и осень я сделал еще несколько акваварелей для открыток. Сделал обложку жку журнала «Костер», иллюстрировал овал книжечку военных рассказов В. Каверина и за всей этой работой как-то то не заметил, как вдруг (так мне показалось) алось) делать стало нечего, жизнь замерла. ла. Издательства эвакуировались или жее свер-нули свою работу, не было электроэнергии, ргии, типографские машины не работали. Тут ут я особенно остро почувствовал и холод, д, и голод. У меня была довольно большая бибиблиотека по искусству, многие книги я, купив, не успевал в свое время как следует ет просмотреть, и вот я решил, что настало о время этим заняться. Лежа под грудой одеял, я внимательно просматривал атривал книгу за книгой. После напряженной женной работы и постоянной спешки это тихое занятие было особенно желанным. В бомбоубежище я и раньше не ходил, считая, что наверху безопаснее, что и подтвердилось впослед-ствии, когда снаряд пробил кры-шу, стену и пол моей мастерской и же, разорвался двумя этажами ниже, рупричинив там наибольшие разрушения». ную Пахомов написал своеобразную летопись осажденного города — серию литографий «Ленинград в дни жают блокады». Названия листов отражают Доносюжеты: «Проводы на фронт», «Донотациоры», «В детдоме», «За водой», «В стационар». д в Мастер отмечал: «Серия «Ленинград ендни блокады» не является непосредственоными зарисовками с натуры, это компоезиции, сделанные на основе наблюдея ния и размышления, и, как полагается в композициях, все элементы их взяты с большим отбором. Однако мне хотелось бы особо подчеркнуть, что забота о достоверности, о подлинности изображаемого была моей первостепен-

ной забот заботой. Например, сам я не видел, как после пр прорыва блокады вели пленных по улицам Л Ленинграда, но как только я узнал об этом событии, я стал обстоятельно расспр расспрашивать очевидцев. На основе расспр расспросов я набросал примерную схему ко композиции, а саму композицию я выпо выполнял в помещении на Выборгской стор стороне, где временно находились плен пленные немцы... Я считаю, что вся сер серия «Ленинград в дни блокады» мо может считаться и вымыслом худо дожника, и одновременно совершенно доподлинным, ш д достоверным документом до времени». С 1942 года Алексей Пахомо преподавал в ЛИЖСА мов им имени Репина. В 1961-м в Рус Русском музее состоялась его юби юбилейная персональная выставк ставка. Там были показаны и ранни ранние работы, успех которых подтол подтолкнул вновь вернуться к цвету. «Все, как сговорившись, только их и хвалили, — рассказывал художник. худо — Многие вспоминали, как в свое время им нравилась моя ж л живопись и как жалко, что я ее оставил. остав Все это вместе взятое, оч чевидно, психологически подгоочевидно, тов вило мен товило меня к тому, что я вдруг почувс чувствовал: для меня возврат к своим собств собственным работам 20-х годов вполне возмо возможен в художественных приемах, тогда мной разрабатываемых, и сейчас для меня м есть путь вернуться к цветной кни книге». Д Долгие годы он делал монохромные ил иллюстрации (свою последнюю на то от моме тот момент цветную книгу — «Мяч» Самуила Маршака — подготовил С ещ еще в 1934-м), а после успеха вы выставки использовал разно ноцветные карандаши, иллюстр стрируя «Липунюшку» Льва Тол Толстого, оформил акварелью изда издание русской народной сказки «Б «Бабушка, внучка да курочка». Уме Умер Алексей Пахомов в апреле 197 1973-го, сполна воплотив свой творчес творческий принцип: «Надо вернуть ис искусству человека не только как объект объе сюжета, а как неисчерпаемый источник и радости пластического и стилистического ст порядка».

октябрь 2020 октяб

ПАВЕЛ РЫЖЕНКО. ДИОРАМА «СТОЯНИЕ НА УГРЕ»

Третий Рим

Преславное чудо Сергей Перевезенцев, сопредседатель правления Союза писателей России, доктор исторических наук Поразительно щедрой на круглые даты стала вторая половина 2020 года. Тут и череда юбилеев наших любимых писателей, поэтов, художников, кинематографистов, и целый ряд годовщин ключевых исторических событий: 640-летие победы на Куликовом поле, 540-летие Стояния на Угре, 490-летие со дня рождения первого русского царя Ивана IV Грозного... И ведь, верно, не случайно они собрались в календаре вместе, так показательно сгруппировались?

Е НАМ судить о провиденциальном смысле столь примечательного совпадения, однако главная связь здесь хорошо видна: названные события имеют одну общую черту — представляют собой этапы становления нашей державы, превращения ее из небольшого Московского княжества в могущественное Русское царство. В народном сознании героическая победа на Куликовом поле (1380), увы, заслонила собой другой исторический успех — итог противостояния осени 1480-го. А ведь он по своей политической значимости и практическому эффекту намного превосходит результаты, достигнутые столетием ранее. За победным 1380-м последовал страшный и трагический 1382-й, когда орда Тохтамыша захватила и сожгла Москву, а русские земли были вынуждены вновь платить «ордынский выход» — ту самую печальной памяти дань восточным ханам. И хотя великий князь Дмитрий Донской передал старшему сыну Василию княжество как отчину (не испрашивая в Орде ярлыка на княжение), московским князьям пришлось в XV веке ездить на поклон к «ордынскому царю». Иначе говоря, Куликовская битва принесла вечную славу ее участникам, но не даровала полного освобождения русским землям.

октябрь 2020

ТРЕТИЙ РИМ

Константин Маковский. «Иоанн III и татарские послы». 1870

А вот после Стояния в осенние месяцы 1480 года на государство все-таки добилось того, к чему княнаше жества стремились долгие 240 лет: Русь окончательно же избавилась от татаро-монгольского ига. С того моиз мента, как хан Ахмат увел свои войска с берегов Угры, ме наша страна никогда не теряла независимости — даже на в Смутное время. Пусть и был королевич Владислав призван на русский престол, но до Москвы он так и не пр добрался и на царство венчан не был. А это значит, что до поздней осенью 1480 года Русское государство обрело по политическую самостоятельность раз и навсегда, и по прав был писатель Александр Сегень, который одним пр из первых (если вообще не самым первым) заговорил о необходимости всенародного празднования 24 ноября не Дня независимости России. Дн И тем не менее память о битве с войском Мамая мы отмечаем как великую дату (и это справедливо), а вот от о Стоянии на Угре вспоминаем редко. Как же так получилось? лу Куликовское, или, как его называли в старину, Мамаево, побоище — несомненно, важнейший факт ма нашей истории. Тогда, в 1380 году, решалась судьба на страны — быть ей или не быть. Именно поэтому под ст знамена Дмитрия Ивановича привели свои дружизн ны не только русские князья, но и сыновья литовского правителя, а само сражение шло не на жизнь, ск а на н смерть. Если бы Мамаевой орде удалось раздавить наши полки, то защищать русские города и веси ви было бы впоследствии просто-напросто некому. И бы как бы в таком случае повернулась история — неизка вестно. ве

октябрь 2020

Успех, которого предки добились на поле Куликовом 8 сентября, в день Рождества Пресвятой Богородицы, стал не просто триумфом русского оружия, но торжеством православного духа, победой правды над кривдой, света над тьмой; в таком качестве он и вошел в нашу историю, проник в национальное сознание, души и сердца соотечественников. Во второй половине XV века события развивались иначе. Еще в 1472-м великий князь Иван III прекратил выплату дани Большой Орде. Несколько лет Ахмат пытался силой заставить его возобновить платежи, но все набеги с Востока русские полки отражали. В июне 1480-го татарский военачальник выступил в «великий поход» против Москвы, однако наши рати опередили ордынцев и вышли к границам Московского княжества. Подойдя к Оке, хан увидел, что все переправы через нее заняты отрядами под командованием сына великого князя — Ивана Молодого и воеводы Данилы Холмского. Татарское войско двинулось к левому притоку Оки Угре, надеясь там переправиться в московские земли. Но русские уже успели туда подойти. Так и стояли друг против друга две рати, не вступая в большую битву, встречаясь в жарких и яростных стычках. Наши войска успешно отразили несколько попыток татар форсировать реку, умело применяя пушки и ручное огнестрельное оружие. Иван III в то время находился в постоянных разъездах между Коломной, Москвой и Кременцом (небольшим городком на реке Луже), большую часть октября провел в столичном граде, а точнее, в своей подмосковной усадьбе Красное село. Сам в войсках на Угре не был и своего молодого, горячего сына от излишней воинственности сдерживал. Даже повелел ему срочно вернуться в Москву. Однако родителя Иван Иванович ослушался. Соратники упре-

октябрь 2020

«СТОЯНИЕ НА УГРЕ». МИНИАТЮРА ЛИЦЕВОГО ЛЕТОПИСНОГО СВОДА

ТРЕТИЙ РИМ

кали 22-летнего полководца чуть ли не в трусости, особенно когда стало известно, что его отец вступил в переговоры с Ахматом, великую княгиню Софью отправил на Север, на Белоозеро, а сам вроде бы готовился уйти из столицы, как поступали в похожих ситуациях предшественники, московские князья: ведь даже Дмитрий Донской в 1382 году покинул Москву,

узнав о приближении Тохтамыша. Горожане начали открыто роптать на своего повелителя: «Когда ты, государь, князь великий, над нами в кротости и тихости княжишь, тогда разоряешь нас непомерно. А нынче сам разгневал царя, дань ему не платя, нас выдаешь царю и татарам». Ростовский архиепископ Вассиан обозвал Ивана Васильевича «бегуном».

Памятник Ивану III на территории Владимирского скита монастыря Успения Пресвятой Богородицы

ФОТО: АНТОН ЗАБРОДСКИЙ/ТАСС

Наконец, он отправился к армии, но остановился в Кременце. Тут все и закончилось, причем как-то уж слишком прозаично. В конце октября неожиданно и на редкость быстро наступила зима, лед сковал реки, поля покрылись снегом. Опасаясь того, что по речному льду и зимним дорогам ордынцы быстро переберутся на противоположный берег, великий князь повелел войскам идти к Кременцу, сам же оттуда перебрался еще дальше, в Боровск, где готовился дать решающее сражение. И вдруг неприятель стал отходить в степь. Летописец записал: «Бежали же татары с Угры, а были наги и босы, ободрались». Ушел и Ахмат. Все — власть Орды над Русью кончилась. И вот ведь какая штука: событие вроде бы чрезвычайно знаменательное, однако без ярких подвигов, эффектных жестов, даже без князя-победителя. Видимо, потому и затмила Куликовская победа историческую значимость противостояния на Угре. И, наверное, не случайно уже во второй половине XVI века в русской литературной традиции появился миф о том, как князь Иван III растоптал ханскую басму и приказал побить басурманских послов. Русским книжникам хотелось хоть как-то героизировать совсем, казалось бы, негероическое поведение Ивана III в те грозные осенние месяцы 1480 года. Но... И тогда, и много позднее мало кто обращал внимание на то, что государю удалось решить невероятно сложную задачу — освобождение от ордынского ига малой кровью, без серьезных жертв. Редко говорится и о том, что как раз в те дни, когда он пребывал в Москве, ему пришлось мириться с собственными братьями, уже больше полугода «державшими мятеж», и в итоге их дружины пришли на Угру. Не придается большого значения и поведению московского боярства, часть которого уговари-

ТРЕТИЙ РИМ

Памятник «Стояние на Угре» в Калужской области вала великого князя покориться Ахмату, начать заново выплачивать дань: не смеешь-де с царем биться! Почти незамеченным остается и такой факт: по мнению современного историка Николая Борисова, именно Иван III разработал успешную стратегию борьбы со степняками, полагая, что самое разумное в противостоянии с ними — во-первых, не идти им навстречу, в Степь, а во-вторых, не подпускать их к Москве, останавливать на рубеже Оки. По сей день многие историки не принимают во внимание следующее обстоятельство: Ахмат не просто так стоял на Угре, он поджидал войска польского короля Казимира для совместного похода по русским землям. Благодаря мудрой политике Ивана Васильевича, заключившего договор с Крымской ордой, ее подданные напали на Польшу, и Казимиру стало не до войны с Ру-

сью, хотя великому князю московскому приходилось какое-то время ждать вестей с западных границ. И еще об одной вещи нельзя не упомянуть. Куликовская победа, несмотря на ее огромную духовную значимость, так и не вошла в русский церковный календарь. Были прославлены некоторые участники Мамаева побоища, духовную память о них хранит Димитриевская суббота, но сама битва не нашла отражения в нашем месяцеслове. А вот «негероическое» Стояние на Угре там отражено. Еще летом 1480 года в Москву была принесена Владимирская икона Божией Матери, перед которой стали совершать непрерывные молебны. Освобождение Руси от ордынского ига церковное и народное сознание связало с заступничеством Приснодевы. «И случилось тогда преславное чудо Святой Богородицы: когда отступили наши от берега, тогда татары, охваченные страхом, побежали, думая, что русские уступают им берег для того, чтобы биться», — записано в одной из летописей. Буквально сразу же, зимой 1480/81 года, в честь спасения Москвы от нашествия Ахмата был установлен новый церковный праздник — День второго Сретения Владимирской иконы Божией Матери, отмечаемый 6 июля (по н.ст.). Да и саму Угру, разделившую ордынскую рать и московские полки, уже в те стародавние времена один из летописцев сравнил с Поясом Пречистой Богородицы — с великой святыней, спасающей христиан от нашествия поганых. Позже успехи в собирании страны позволили Ивану III заявить о себе как о единственном властителе русских земель и принять высокий титул государя всея Руси. В 1547 году его внук великий князь Иван IV официально стал царем. Но чтобы это случилось, нашим предкам пришлось сразиться на Куликовом поле и устоять на берегах Угры.

октябрь 2020

ИЛЬЯ РЕПИН. «МАНИФЕСТАЦИЯ 17 ОКТЯБРЯ 1905 ГОДА»

Ретроспектива

Манифест и манифестанты Валерий Шамбаров «Даровать населению незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов... Установить как незыблемое правило, чтобы никакой закон не мог восприять силу без одобрения Государственной думы», — эти строки изданного 17 (30) октября 1905 года Манифеста фактически означали конец абсолютизма в России. 115 лет назад страна становилась, по сути, на демократический путь, и многим ее гражданам казалось, что это спасет могущественную империю от краха, обеспечит ей развитие и процветание на долгие годы. Но тех, кому были нужны «великие потрясения», подобные перспективы не устраивали.

октябрь 2020

РЕТРОСПЕКТИВА

АССИРОВАННЫЙ удар, нанесенный по России в 1904–1905 годы, организовывался извне. За напавшей на нее Японией стояли Великобритания, США и примкнувшая к англосаксам Франция. Одновременно готовились подрывные операции внутри страны. Как раз перед войной у разрозненных революционных кружков появились вдруг профессиональные схемы конспирации, были отлажены централизованные механизмы побегов из ссылки, способы обеспечения фальшивыми документами. Начали выходить за рубежом и поступать в Россию газеты «Искра», «Революционная Россия», журнал «Освобождение». Мелкие кружки принялись срочно объединяться, возникли партии эсеров, социал-демократов, польских и финских сепаратистов, либеральный «Союз освобождения». С началом русско-японской все они активизировались, стали получать мощное финансирование через вражеского атташе в Стокгольме полковника Мотодзиро Акаси, а также через американское и британское «Общества друзей русской свободы». Английские спецслужбы последовательно налаживали связи с революционерами, у которых нашлись спонсоры и среди российских промышленников. В октябре 1904-го на Парижской конференции в присутствии Акаси разные течения оппозиции согласовали будущие действия и расписали роли. Радикалы устраивали теракты и массовые волнения, а либералы вполне легально осуществляли давление на правительство, опираясь на все те же террористические акции и бунты как доказательство того, что государство близко к развалу, а царская власть оказалась неэффективной. 9 января 1905-го состоялась грандиозная провокация «Кровавого воскресенья», и пожар заполыхал по всей стране. В правительстве также имелось сильное либеральное крыло. Возглавлял его председатель Комитета министров Сергей Витте (кстати, двоюродный брат основательницы теософии Елены Блаватской), выдвинувшийся благодаря железнодорожным концессиям и покровительству со стороны варшавского банкира Яна Блиоха. Прежде Витте неплохо проявил себя на постах министра путей сообщения, главы министерства финансов, сделал немало полезного для экономики, хотя и открыл при этом широкую дорогу для иностранных дельцов. В преддверии войны некоторые шаги премьера выглядели довольно странно: выделялись огромные займы Китаю (в счет контрибуции они уходили в Токио и тратились на вооружение противника); на Ляодунском полуострове строился совершенно незащищенный порт Дальний, ставший прекрасной базой для японцев; кредиты русской армии и флоту в то же время сильно урезались, возведение укреплений Порт-Артура осталось незавершенным.

Витте враждовал с министром внутренних дел Вячеславом Плеве. Когда тот погиб в результате теракта, Сергей Юльевич продвинул на его место либерала Петра Святополк-Мирского. В событиях «Кровавого воскресенья» оба они сыграли весьма двусмысленные роли: должных мер для того, чтобы предотвратить массовые шествия к Зимнему дворцу, не предприняли, Гапона не арестовали, царя об угрозе кровопролития не проинформировали. Николай II глубоко переживал трагедию, велел создать комиссию из выборных представителей заводов под началом сенатора Михаила Шидловского. Ей надлежало вскрыть причины случившегося 9 января, изучить нужды рабочих, найти возможности улучшить их положение. Император хотел наладить взаимопонимание и с общественностью, издал указ о предоставлении всем подданным права сообщать государю о необходимости тех или иных реформ, обещал создать органы народного представительства: «Я вознамерился привлекать достойнейших, доверием народа облеченных, избранных от населения людей к участию в предварительной разработке и обсуждении законодательных предположений». Готовность царя к сотрудничеству оппозиция восприняла по-своему. Либеральное «Освобождение» взывало: «Белый флаг... символ трусости и слабости... Нужно только навалиться всей силой на колеблющееся самодержавие, и оно рухнет».

октябрь 2020

РЕТРОСПЕКТИВА На выборах в комиссию Шидловского революционеры протолкнули своих делегатов, а ее превратили в легальный орган для нагнетания недовольства. Началось паломничество видных смутьянов в США — собирали деньги на оружие. 6 тыс. револьверов доставили в Россию контрабандой, в бочках с маслом, 40 тыс. винтовок закупили в Швейцарии, везли на пароходах «Джон Графтон» и «Сириус». В Японии в лагерях военнопленных активисты американского «Общества друзей русской свободы» вербовали солдат и матросов в ряды революционеров. В мае 1905 года царь учредил Совет Государственной обороны, во главе которого поставил двоюродного дядю, великого князя Николая Николаевича, профессионального военного. Он стал главной опорой и советником императора, готовившегося противодействовать революционной буре. Совет явно предназначался не для внешней войны: Япония уже надорвалась, на фронте стояли 38 полнокровных русских дивизий, а против них — 20 вражеских, потрепанных и численно ослабленных. Наступление царских войск должно было стать победным, но оно так и не началось. Питавшую армию Транссибирскую магистраль закупорили забастовки. Революционная зараза проникла уже и в вооруженные силы. В июне произошло восстание на броненосце «Князь Потемкин Таврический», к нему присоединились еще три корабля. (Кстати, этим сразу же воспользовалась Англия, потребовала от турецкого султана отменить пункт мирного договора с Россией, запрещавший пропускать в Черное море военные корабли других держав, намеревалась ввести туда британскую эскадру «для охраны торгового судоходства».) Российскому руководству бунт на «Потемкине» показал: в таких условиях продолжать войну нельзя. Посредничать на переговорах с самураями вызвался президент США

октябрь 2020

Сергей Витте Теодор Рузвельт, ведь для его страны ситуация выглядела идеально: позиции русских в Маньчжурии подорваны, а Япония ослаблена, влезла в долги к американцам. На мирной конференции в Портсмуте Россию представлял Витте. Японцы ухватились за мирные предложения с радостью. Уступки нашей страны были минимальными: арендованный Ляодунский полуостров с Порт-Артуром и Дальним, часть Южно-Маньчжурской железной дороги, а из своих земель — только Южный Сахалин, его неприятель захватил напоследок, еще до переговоров. Посланцы микадо выставили было претензии на Северный Сахалин и на 3 млрд рублей контрибуции. Витте склонен был согласиться и с этим требованием, но царь не позволил. По всем расчетам заключение мира должно было принести успокоение внутри страны — война была одним из главных козырей оппозиции. Как бы не так, она принялась раздувать всеобщее возмущение «позорным миром», выставляла его как доказательство неспособности монарха руководить

страной. Николай II не отказался от своих обещаний опереться на общественность, 6 августа издал Манифест об учреждении выборной Государственной думы, однако все политические группировки дружно ее бойкотировали. В октябре 1905-го разразилась всеобщая стачка, бастовало свыше 2 млн человек. Либеральное крыло в правительстве насело на государя: спасти положение, дескать, могут только реформы. Самодержец допускал, что в такой ситуации возможен и другой выход — военная диктатура. А Витте убеждал в том, что подавлять беспорядки силой просто гибельно, и разработал проект Манифеста о гражданских свободах. Царь колебался, вызвал в Петербург великого князя Николая Николаевича. Генерал Александр Мосолов вспоминал: консервативная часть правительства восприняла это как знак того, что государь хочет опереться на армию, жесткой рукой навести порядок. Когда же Николай Николаевич прибыл, неожиданно выяснилось, что он... сторонник Витте. Мало того, едва министр двора Владимир Фредерикс заговорил с ним о диктатуре, великий князь в страшном возбуждении выхватил револьвер и объявил: если царь не примет программу премьера, он застрелится прямо на глазах Николая II. Под таким давлением государь уступил и 17 октября подписал Манифест, даровавший народу те самые «незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов». Объявлялась амнистия политзаключенным, Дума получила законодательные права, и вместе с Государственным советом они превращались в двухпалатный парламент. Примирения в России это не принесло, напротив, открылись широкие возможности для революции. Теперь смутьяны могли действовать легально, амнистия осво-

БОРИС КУСТОДИЕВ. «ВСТУПЛЕНИЕ. 1905 ГОД. МОСКВА». 1905

РЕТРОСПЕКТИВА

бодила из тюрем их товарищей. Дарованные свободы позволяли открыто вести агитацию, собирать митинги. Манифест готовился втайне, даже министр внутренних дел узнал о нем только после подписания. Власти на местах и полиция были ошеломлены, не представляли, что им делать при «свободах», запрашивали советов-указаний из столицы, но и там чиновники не могли ничего ответить. Они не знали того, что было заранее известно революционерам. Возглавлявший структуры большевиков на Урале Яков Свердлов еще в сентябре предупредил свою жену о скором переходе на легальное положение. Из-за границы уже в начале года прибыли в Россию Александр Парвус и Лев Троцкий. Опасаясь ареста, они поначалу отсиживались в Финляндии, но как раз накануне 17 октября появились в Петербурге. Троцкому, которого здесь никто не знал, обеспечили возможность выступления на митинге, где он сразу прославился эффектным жестом: разорвал царский Манифест, дескать, подачки не нужны. Был об-

разован Петербургский совет под председательством Георгия Хрусталева-Носаря, а будущий «демон революции» стал его заместителем. Он и Парвус начали массовыми тиражами издавать газеты, завалив ими Санкт-Петербург и Москву. По городам прошли революционные манифестации. Тут уж пришел черед возмутиться патриотам, которые силились им помешать либо организовывали акции в поддержку царя, а революционеры, в свою очередь, ополчались против них. Сталкивались в жестоких драках стенка на стенку. В Севастополе, Кронштадте, Владивостоке вспыхнули вооруженные мятежи. За месяц после издания Манифеста погибло 1600 человек, 3,5 тыс. были искалечены. Под шумок либералы создали партии умеренных октябристов, радикальных кадетов, легализовались эсеры, анархисты, социал-демократы. Теперь уже и Витте пребывал в прострации. Он-то видел себя героем, лидером прогрессивной общественности. Однако на переговорах с либералами ему откровенно за-

являли: проведите выборы в Думу и передайте власть нам, дальше вы будете не нужны. Ну а революционеры уже разрабатывали планы всеобщего восстания, более чем в 50 городах создали собственные органы власти, Советы. Получила распространение шутка: в стране два правительства — Витте и Носаря, и неизвестно, кто кого арестует. Расхлебывать эту кашу стал сам Николай II, который вывел из паралича бездействующие органы администрации, сменил ряд должностных лиц, поддержал решительного министра внутренних дел Петра Дурново. Доводы сторонников принципа «как бы хуже не вышло» были отброшены. 26 ноября Хрусталева-Носаря арестовали, 3 декабря за ним последовали Троцкий со всем петербургским Советом. Сделано это было вовремя, уже 7 декабря началось восстание в Москве. Но структуры бунтовщиков в Петербурге к тому моменту были обезглавлены. Мятеж в Первопрестольной подавили за две недели. Без жертв, увы, не обошлось: погибло более 1000 человек, из них — 36 полицейских, 28 солдат и много случайных людей. Однако и это не принесло успокоения в стране. Центром противостояния стала открыто мутившая воду Дума. Разгулялись отряды боевиков. По сути, началась гражданская война. Всюду гремели теракты, «экспроприации». Крестьяне громили помещичьи усадьбы. Эта вакханалия в 1906–1907 годы унесла более 9 тыс. жизней — такую цену пришлось заплатить за либеральные «свободы». И усмирять революцию пришлось все-таки силой. Вместо Витте был назначен энергичный Петр Столыпин. Последовали жесткие карательные меры в сочетании с аграрными и прочими реформами. Пришлось дважды разгонять Государственную думу, менять избирательные законы, отсекая непримиримых. Лишь тогда обстановка в России стабилизировалась, хотя и ненадолго...

октябрь 2020

ФОТО: PHOTOXPRESS

Право и правда

Трудности перековки Андрей Самохин Организация Объединенных Наций, действующая официально вот уже 75 лет — с 24 октября 1945 года, когда ее устав ратифицировали СССР, США, Великобритания, Китай, Франция и еще 45 государств, — создавалась для того, чтобы «избавить грядущие поколения от бедствий войны». Но за три четверти века не сумела ни предотвратить, ни остановить на планете ни одного крупного военного конфликта, более того — нередко служила ширмой для актов международной агрессии со стороны Соединенных Штатов и НАТО. Несмотря на многочисленные гуманитарные миссии и дочерние организации, ООН не смогла решить глобальные проблемы голода, миграции, наркомании, терроризма. И, тем не менее, другой подобной площадки для глобального сотрудничества у землян, увы, пока нет.

октябрь 2020

ПРАВО И ПРАВДА Кто их объединил

ФОТО: ВИКТОР ВЕЛИКЖАНИН/ТАСС

Многие задаются вопросом относительно названия: объединены кем и зачем? Ответ вроде бы лежит на поверхности, в тексте Устава ООН до сих пор содержится разъяснение: «Термин «вражеское государство», как он применен в пункте 1 настоящей статьи, относится к любому государству, которое в течение Второй мировой войны являлось врагом любого из государств, подписавших настоящий Устав». Словосочетание «Объединенные Нации», предложенное президентом США Франклином Рузвельтом, впервые было использовано 1 января 1942 года, когда представители 26 стран, подписывая совместную

Плакат Виктора Дени. 1919 Декларацию, обязались от имени своих правительств продолжать совместную борьбу против оси Берлин — Рим — Токио. Руководители Америки и Британии еще 14 августа 1941-го на борту военного корабля подписали Атлантическую хартию, провозглашавшую цели англосаксов во Второй мировой и их видение послевоенного устройства мира. Но уже 24 сентября того же года их дуэт решил дополнить наш Верховный главнокомандующий, прибавив к документу подпись от СССР.

Энтони Иден, Эдвард Стеттиниус, Вячеслав Молотов и Сун Цзывэнь на конференции в Сан-Франциско. 1 июня 1945 года В октябре 1943-го, после Сталинградской и Курской битв, на Московской конференции министров иностранных дел Советского Союза, США, Великобритании и Китая была принята Декларация по вопросу о всеобщей безопасности. Здесь постулировалась необходимость «учреждения в возможно короткий срок всеобщей международной организации для поддержания международного мира и безопасности, основанной на принципе суверенного равенства всех миролюбивых государств». Был у той конференции и секретный протокол, доработанный позже в Тегеране и Ялте. А вообще за спиной отцов-основателей ООН маячила тень Иммануила Канта, который в трактате «К вечному миру» еще в 1795 году наметил принципы организации, которая бы управляла мировыми конфликтами. Считается, что данные идеи (в их масонской интерпретации) вылились в основные положения о союзе народов, принятые в Париже Конгрессом вольных каменщиков в июне 1917 года, а затем легли в основание Лиги Наций. Последняя, учрежденная в 1919 году в соответствии с Версальским договором «для развития

сотрудничества между народами и для обеспечения мира и безопасности», стала на деле инструментом хищнического, во многом несправедливого передела мира. «Лига Наций при нынешних условиях есть «дом свиданий» для империалистических заправил, обделывающих свои дела за кулисами», — такое определение дал в свое время Сталин, объясняя, почему СССР туда не вступил. В принципе подобная перспектива грозила и будущей ООН. Чем ближе было к Победе, тем беззастенчивее Черчилль предлагал дядюшке Джо «взять, да и поделить» Европу с Азией между Лондоном, Москвой и Вашингтоном. Позиция Рузвельта выглядела несколько сложнее: в тех условиях, когда Британская империя близилась к своему закату, крепнувшая Америка играла на понижение ее ставок. Первые контуры ООН были очерчены на конференции в Вашингтоне (в особняке Думбартон-Окс) с конца августа до конца сентября 1944-го. Основной целью тогда провозгласили «поддержание сил международного мира и безопасности и... эффективные коллективные меры для предотвращения и устранения угрозы миру и подавления

октябрь 2020

ПРАВО И ПРАВДА

Сан-Францисская конференция. 1945

актов агрессии». Обсудили создание Генеральной Ассамблеи, Совета Безопасности, Международного суда и Секретариата Организации. Западные лидеры оспаривали некоторые предложения СССР, например, те, что касались права вето в Совбезе, а также вхождения в ООН по отдельности всех союзных республик. (По вопросу вето договорились, во втором случае удалось получить согласие США и Великобритании лишь на специальную квоту для Украины и Белоруссии.)

Висевшая на волоске В марте победного сорок пятого года администрация Белого дома разослала 39 государствам приглашения на международную конференцию в Сан-Франциско. Вопреки договоренностям западные правительства отказались приглашать Украину, Белоруссию и Польшу. В то же время в Москве узнали о секретных (известных нам по фильму «Семнадцать мгновений весны») бернских переговорах Аллена Даллеса и Карла Вольфа. Кремль выразил крайнее возмущение и отказался посылать в Америку главу наркомата иностранных дел Вячеслава Молотова, отправив на конференцию посла Андрея Громыко. И все же 25 апреля — в тот день, когда на Эльбе войска 1-го Украинского фронта встретились с американцами, — делегации 50 стран, представлявших свыше 80 процентов населения земного шара, в Сан-Франциско собрались. Всего вместе с прессой — более 5000 человек. Считается, что тот международный форум стал в своем роде самым многолюдным в истории. Ожесточенные споры не прекращались на протяжении всей работы конференции. Многие страны протестовали против права вето и особых привилегий для постоянных членов Совбеза. Великобритания и Франция были отнюдь не рады призыву Москвы освободить колонии. Более того, сама судьба ООН повисла на волоске, когда новый

октябрь 2020

американский президент Гарри Трумэн, недовольный «уступками» своего предшественника Сталину, отказался ехать в Сан-Франциско до тех пор, пока, дескать, не будет отменен принцип единогласия постоянных членов Совета Безопасности. 25 июня 1945-го Устав из 111 статей приняли единогласно, а через день — подписали. Не приглашенная на конференцию Польша поставила свою подпись несколько позже, став, таким образом, 51-м государством-основателем (сейчас в Организацию входят 193 страны). Члены ООН обязались действовать в соответствии со следующими принципами: суверенное равенство государств; разрешение международных споров мирными средствами; отказ в международных отношениях от угрозы силой или ее применения против территориальной неприкосновенности или политической независимости любого государства.

Между «раем» и адом Уинстон Черчилль, как говорят, перефразировал в свое время мысль философа Владимира Соловьева о государстве: «ООН была создана не для того, чтобы человечество построило рай на Земле, но чтобы не оказалось в аду». Удалось ли Организации выполнить эту задачу? Горячей третьей мировой, слава Богу, пока не случилось, хотя пару раз мир был очень

близок к этому. Однако беда миновала не благодаря ооновской дипломатии, а из-за ядерного баланса двух сверхдержав. ООН не смогла предотвратить ни Корейской, ни Вьетнамской, ни Шестидневной (между Израилем и арабскими странами с последующей оккупацией Голанских высот и сектора Газа) войн, ни военных вторжений США в Гватемалу, Гондурас, Никарагуа, Гаити, Сомали, Гренаду, Ирак, ни варварских бомбежек Югославии и Ливии. При этом международные силы безопасности, так называемые «голубые каски», зачастую играли в конфликтных зонах весьма двусмысленную роль. Страусиная или соглашательская позиция ООН в отношении агрессий США и НАТО — явный признак и следствие того, что эту структуру давно подмяли под себя Соединенные Штаты. Первый же ее генсек, норвежец Трюгве Ли, был уличен в тайном сговоре с госдепом, в 1949 году он согласился на «проверку лояльности» сотрудников Секретариата ООН со стороны ФБР, что прямо противоречило Уставу организации. Многие беззаконные решения были предотвращены применением права вето, которым воспользовались СССР и Российская Федерация. Но если Советский Союз заблокировал восемь десятков сомнительных резолюций, то Россия — всего 26, а наш «нейтралитет» по вопросу интервенции

ФОТО: РИА НОВОСТИ

ПРАВО И ПРАВДА

натовцев в Ливию вылился (в годы президентства Дмитрия Медведева) в настоящий погром этой североафриканской страны и зверское убийство ее лидера Муаммара Каддафи. Впрочем, в случае агрессии стран Североатлантического блока в Югославии обошлись без решения ООН, как и при бомбежках Сирии, и при вторжении в Ирак, когда госсекретарь США Колин Пауэлл тряс на заседании Совбеза пробиркой с белым порошком, уверяя, что это споры сибирской язвы из боевого арсенала Саддама Хусейна. Вскрывшийся позже обман сильно скомпрометировал трибуну Организации, а представители США стали все чаще игнорировать мнение других государств при проведении собственных военных акций. Назначенный в 2005 году американским эмиссаром в ООН неокон Джон Болтон однажды весьма откровенно заявил: «Такого явления, как Объединенные Нации, нет. Налицо международное сообщество, которым время от времени, когда это соответствует нашим интересам, руководит единственная реальная сила, существующая в мире, — Соединенные Штаты». Нынешний американский президент Дональд Трамп решил сократить расходы на всемирную организацию вдвое. Раскритиковав ее работу, он заявил, что та «не реализовала полностью имеющийся потенциал из-за бюрократизма и неумелого управления».

Это — фиаско? С критикой хозяина Белого дома можно согласиться, причем не с позиций Pax Americana, а с точки зрения интересов большинства стран мира. Чиновники с высокими зарплатами и особыми привилегиями привыкли к своему статус-кво (синекуры для одних, место интриг и тайных переговоров для других, плюс площадка для публичных перебранок и личного пиара) в

роскошном комплексе на Манхэттене, а планета между тем все больше погружается в хаос и смуту. И все-таки нельзя сказать, что Организация Объединенных Наций за три четверти века своего существования была вовсе бесполезной. Из политических решений дорогого стоили, к примеру, резолюции, осуждающие политику Израиля на оккупированных арабских территориях и признающие право палестинцев на свое государство. Таковые были приняты вопреки яростному противодействию страны-захватчика, а также чрезвычайно влиятельного сионистского лобби в Америке и Европе. В целом же деятельность множества ооновских межправительственных организаций и фондов (по экономическим, социальным и гуманитарным вопросам) носит полудекоративный, а то и деструктивный характер. Трудно назвать успешными действия Всемирной продовольственной программы или Экономического и социального совета. Неясно, что дала трудящимся Международная организация труда (МОТ). Весьма странно проявляла себя Всемирная организация здравоохранения, особенно во время объявленной ею «пандемии» COVID-19. Сомнительные, с научной точки зрения, выводы Рамочной конвенции об изменении климата (РКИК), подписанной на Конференции ООН по окружающей среде и развитию в Рио-де-Жанейро, вылились в Киотский протокол и попытки затормозить промышленность развивающихся стран, явили собой этакую гримасу экофашизма. И в то же время можно признать полезной деятельность по сохранению культурных ценностей человечества ЮНЕСКО, немало хорошего сделал Детский фонд ЮНИСЕФ. «Миру необходим «новый глобальный договор», который создаст более справедливое мироустройство на Земле», — заявил недавно генсек ООН Антониу Гутерриш, и с этим трудно не согласиться. Правда, воспринимают это пожелание на планете по-разному, как и ветхозаветный лозунг, некогда выбитый на обелиске рядом с комплексом зданий Организации: «Они перекуют мечи свои на орала, и копья свои — на серпы; не поднимет народ на народ меча и не будут более учиться воевать» (там же неподалеку стоит скульптура Евгения Вучетича, изобразившего обнаженного, мускулистого кузнеца, усердно занимающегося перековкой). Сегодня кому-то по душе мифический «хеппитализм», якобы пришедший на смену капитализму и социализму. Другим — жесткий новый мировой порядок с принудительным сокращением населения, максимумом комфорта для «золотого миллиарда» и электронным концлагерем для остальных. Третьим — реванш черной расы и установление господства над белыми под лозунгом «Black Lives Matter». Вопрос в том, какое отношение ко всему этому имеют якобы объединенные (как некогда «пролетарии всех стран») нации?

октябрь 2020

Гравюра «Осада Очакова 12 июля 1788 года»

ФОТО: РИА НОВОСТИ

Служу России

Американский коммодор Павел Иванович Кирилл Привалов На углу Гороховой и Большой Морской есть малоприметное по питерским меркам здание, которое привлекает туристов и случайных прохожих установленной на нем мемориальной доской с надписью на русском и английском: «Джон Пол Джонс, контр-адмирал российского флота, национальный герой и основатель флота США жил в этом доме в 1788–1789 годах». Многие ли из наших соотечественников знают о выдающемся флотоводце сразу двух великих держав?

октябрь 2020

СЛУЖУ РОССИИ

Джон Пол Джонс гров-рабов. Работа была денежная, но «грязная»: дослужившийся до поста третьего помощника капитана молодой шотландец испытывал жалость к чернокожим.

— Сколько тебе полных лет, парень? — спросил его помощник капитана. — Восемнадцать, сэр! — уверенно солгал Джон. — Вижу, что врешь, — осклабился моряк, оглядывая рослую, прекрасно сложенную фигуру. — Клянусь, ты никогда не выходил в море... — Так точно, сэр, — на этот раз юноша сказал правду и, чтобы умилостивить морского волка, добавил: — Готов на любую работу! Так тринадцатилетним подростком сын садовника графа из Шотландии нанялся юнгой на британский корабль. Джон Пол (так его звали с рождения) несколько лет ходил по Атлантике на бригантине «Два друга», перевозившей не-

«ПИРАТ ПОЛ ДЖОНС». БРИТАНСКАЯ КАРИКАТУРА XVIII В.

Первый враг короля

В 1768 году, будучи на Ямайке, он уволился с работоргового судна. Разочаровавшись в морской карьере, отправился на первой попутной посудине домой. Однако в море от какой-то заразы умерли капитан, его первый и второй помощники. Корабль мог остаться вообще без штурмана, если бы на мостик не встал Джон. Ему, двадцатилетнему, предстояло привести судно в Англию, и он прекрасно справился с задачей, за что вскоре был назначен капитаном. Древние говорили, что судьба человека — его характер. Нравом Джон Пол обладал весьма крутым. В 1773-м на судне, которым он командовал, начался бунт. Молодой шотландец счел необходимым повесить зачинщиков на рее, однако впоследствии расправа была расценена трибуналом как чрезмерное наказание: обвиненный в превышении полномочий капитан был вынужден бежать в Америку. Там, в штате Вирджиния, незадолго до этого умер его старший брат, в связи с чем довелось унаследовать не только плантацию, но и новую фамилию, стать Джоном Полом Джонсом. Хорошее соседство бывает ценнее родственных связей. Поместье новоявленного плантатора располагалось недалеко от усадьбы Томаса Джефферсона. Джонс быстро завязал дружбу с будущим автором Декларации независимости США. Неудивительно, что с началом войны за ту самую независимость шотландец, относившийся, как и большинство его соплеменников, к англичанам без особой приязни, присоединился к повстанцам, встал в их ряды в качестве капера (так называли частных лиц, которые с разрешения властей громили военные суда неприятеля и захватывали его торговые корабли). Соединенные Штаты выдали Джону Полу Джонсу «привативный патент»: корсар обязан был делиться с государством захваченной у англичан добычей, отдавать ему де-

октябрь 2020

БОЙ 23 СЕНТЯБРЯ 1779 ГОДА

СЛУЖУ РОССИИ

сятую часть трофеев. Он захватил и уничтожил более 40 британских судов, несколько раз высаживался на побережье Британии, грабил портовые города. Легендарной стала его победа, одержанная 23 сентября 1779 года. Джонс командовал 42-пушечным кораблем «Простак Ричард» (Bonhomme Richard), названным так благодаря французскому прозвищу посланника американцев в Париже Бенджамина Франклина. Увидев богатый английский конвой, капитан не побоялся вступить в бой с охранявшими его 50-пушечным фрегатом «Серапис» и 20-пушечным шлюпом. В ходе трехчасовой баталии «Простак» потерял почти все орудия и половину команды. Преимущество британцев выглядело подавляющим, и они предложили Джону Полу Джонсу сдаться. В ответ тот произнес фразу, вошедшую позже в анналы: «А я еще и не начинал сражения». «Ричард» пробитым бортом обреченно черпал воду, а его капитан пошел со своими матросами на абордаж! Уже начавшие было праздновать победу англичане не ожидали атаки смертников, которые захватили «Серапис» и рас-

октябрь 2020

Бенджамин Франклин

стреляли из его пушек соседний шлюп. Командир фрегата, отдавая свой кортик израненному шотландцу, видел, как все ниже проседает «Простак» и одновременно поднимается американский флаг на британском корабле. На нем Джонс с триумфом привел в порт союзников ставший трофеем конвой. Этой победой мореход заслужил в Америке медаль, отчеканенную в ее честь, а в Англии удостоился титула «первого врага короля».

Ласки и интриги Севера Залечивая раны в Париже, моряк еще больше сблизился с братом-

масоном Франклином. Тот в ложе «Девять сестер» познакомил Джонса с русским посланником в Копенгагене Алексеем фон Крюденером, который по заданию Екатерины II набирал в Европе профессионалов для армии и флота России. Дипломат сделал предложение и шотландцу. Сомневался он недолго, тем более что правительство Соединенных Штатов запретило к тому времени каперство. Кипучий темперамент требовал новых приключений, и в 1788 году бывший пират отправился в Санкт-Петербург. 25 апреля его приняла императрица. Запланированная на полчаса аудиенция продлилась втрое дольше. По ее окончании американский коммодор вышел от Екатерины II контр-адмиралом российского флота. Ставший у нас Павлом Ивановичем Джонесом он отправился воевать с османами в Днепровском лимане, где получил под командование эскадру из 13 линейных кораблей и фрегатов. На пути к турецкой крепости Очаков познакомился с Григорием Потемкиным и Михаилом Кутузовым. Вместе с ними был принят в казаки Запорожской Сечи, коим присягнул, выпив чарку, поданную на лезвии шашки. Шотландец и в этой компании быстро стал своим. Ночью, после застолья, подплыл на лодке-чайке к флагманскому судну турок, начертал мелом на его борту слово «сжечь» и подписался. Наутро, 17 июня 1788-го, завязалась жестокая битва. На каждый русский корабль приходилось по пять турецких. Вместе с гребной флотилией под командованием еще одного экспата, французского принца Карла Генриха Нассау-Зигена, Павел Иванович разбил османский флот, чей командующий капудан-паша Эски Хасан по прозвищу Отважный Крокодил едва спасся бегством. В тот день турки потеряли около 1800 моряков. Вслед за этой викторией последовали и другие. Смелая

атака флотилии Джона Пола Джонса позволила овладеть Очаковом, за что Александр Суворов сердечно поблагодарил контр-адмирала. Заслужил он похвал и от командующего российским флотом Осипа де Рибаса. Последний руководившему всей кампанией Потемкину писал про шотландца следующее: «Этот человек удивительно кроткий и деятельный, и, сказать правду, я не нахожу здесь никого, который может с ним сравниться». Впрочем, с определением «кроткий» трудно согласиться, Джон Пол Джонс отличался редкой вспыльчивостью, и это качество быстро сделало его недругом многих коллег, прежде всего — принца Нассау-Зигена. Успевший послужить едва ли не всем монархам Европы авантюрист видел в Павле Джонесе карьерного соперника, наговорил про него Потемкину столько гадостей, что Светлейший отозвал Павла Ивановича в столицу под предлогом перевода на Балтику. Тем не менее в 1789 году он был принят Екатериной и предложил ей проект по установлению союза между Россией и Соединенными Штатами. Моряк видел в этих державах гарантов мира в Европе, выдвинул идею создания русско-американской эскадры, которая базировалась бы на Средиземном море. Но царица вела свою игру. Наслышанная о революционном кипении во Франции, она знала и о связях шотландца с парижскими бунтарями. К тому же англичане, с которыми у России наладились отношения, продолжали считать его «предателем и пиратом» и не стеснялись наушничать на него императрице. Чтобы добить адмирала, его обвинили в сексуальных домогательствах. В апреле 1789 года Павла Джонеса арестовали по обвинению в изнасиловании. Хорошо, что на помощь пришел посол Франции в Санкт-Петербурге Луи Филипп де Сегюр. Этот, наверное, последний его друг в русской столице провел собственное расследование и дока-

ПЛАН ТУРЕЦКОЙ КРЕПОСТИ ОЧАКОВ. 1790-е

СЛУЖУ РОССИИ

Екатерина II

зал Потемкину, что обвинения были сфабри кова н ы принцем Нассау. Слишком горя-шчий и простодушонс ный Джон Пол Джонс ся в плохо вписывался и. Разочадворцовые реалии. рованный в очередной раз, он испросил двухгодичный отпуск и в мае 1790 года отбыл во Францию, продолжавшую воевать с Британией. Именно этих сражений искал для себя адмирал, но не случилось... 18 июля 1792 года Джон Пол Джонс скончался в Париже в возра-

сте 45 лет. Врачи сочли причиной смерти болезнь почек, хотя друзья флотоводца были уверены, что его отравили англичане. Шотландец успел составить весьма своеобразное завещание: просил поместить свое тело в герметичный гроб и залить тот спиртом. После смерти заслуженный вояка долго пребывал в забвении. Тот, кого в американских энциклопедиях именуют «отцом-основателем ВМФ США», был перезахоронен лишь в 1905 190 году. Последнее пристан пристанище флотоводец нашел в часовне-усыпаль пальнице военно-морско ской академии в Аннап наполисе. Сегодня у его могилы принимают присягу будущие мор морские офицеры Соед Соединенных Штатов. Вряд л ли им рассказывают о том, том что по вскрытии саркофага Джон Дж Пол Джонс лежал в нем как живой. Он был в парадной форме адмирала русского флота, с орденом Святой Анны на груди и с зажатым в руке петровским граненым стаканом (который еще называли «морским»). Ничего не попишешь, русская водка была его излюбленным напитком...

октябрь 2020

ФОТО: НАТАЛЬЯ ЯКОВЛЕВА

Столица и усадьбы

Господский дом усадьбы Ясенево

А был ли Ветер? Был Михаил Коробко Дворянские усадьбы можно уподобить картинам неизвестных художников. Конечно, имеются ансамбли, зодчих которых мы прекрасно знаем, но это — капля в море. До революции разработкой усадебных архивов занимались не везде, а многие из тех, что были созданы, в советское время погибли. Открытия такого рода сегодня нечасты, поэтому обнаружение имен сразу двух архитекторов, работавших в подмосковной усадьбе Ясенево, старинном владении рода Лопухиных, можно считать сенсационным.

октябрь 2020

СТОЛИЦА И УСАДЬБЫ

СЕНЕВСКИЙ господский владелец усадьбы получил разрешедом — замечательный памятние на строительство в Ясеневе каник развитого барокко (таменной церкви. Его намерение ковые в Москве и Подмосковье возвести храм предполагало надовольно редки) — сгорел в 1924 личие поблизости капитальногоду и считался утраченным, го жилья, поэтому допустимо пока его не воссоздали в 1970– отнести возведение ансамбля 1980-е реставраторы, откопав(господского дома и флигелей) шие руины первого этажа и к периоду с 1731-го до 1733-го. поставившие на них второй, Этому не противоречат и данвыполненный в значительной ные археологических раскостепени «по аналогам» (пропок, проведенных на месте госект 1971 года архитектора Геподского дома: обнаруженные оргия Игнатьева при участии фрагменты печных изразцов его жены Лидии Шитовой). Восдатируются 1730–1740 годами. становлением тогда занимался Аналогичная датировка — у Всесоюзный производственный двух обломков изразцов (поясного научно-реставрационный комбинат и карнизного), обнаруженных при Министерства культуры СССР, котоФедор Лопухин раскопках западной оранжереи в 2007 рому было передано Ясенево. В 1994-м основные постройки перешли в хозяйственное ведение научно-производственной фирме «Ресма», скандально обанкротившейся двадцать лет спустя. Казалось бы, реставрация предполагает детальное изучение объекта и составление исторической справки, однако ее готовили явно не специалисты, в биографии усадьбы оказалось много лакун. Не установили даже авторство господского дома, из-за чего датировка оказалась весьма условной, колебалась в пределах почти трех десятилетий — с конца 1720-х по 1750-е, при том, что ларчик открывался просто... Давно известна автобиографическая записка известного архитектора Ивана Мичурина, в которой говорится, что вскоре после возвращения из Голландии (там в 1723–1729 годы ему как петровскому пенсионеру довелось обучаться искусству зодчества) он построил по своему проекту «великое здание в подмосковной деревне Васильевском бывшему фельдмаршалу князю Василию Долгорукову, а также сочинил великое здание господину майору Лопухину». То, что оба «великих здания» объединены в одном предложении, позволяет сделать вывод: второе из них — тоже загородное. К тому же про работу в Москве Мичурин рассказал отдельно. Благодаря поиску построек за 1720–1750 годы, принадлежавших представителям рода Лопухиных в Подмосковье и Москве, удалось установить: зодчий имел в виду господский дом в Ясеневе, а «господин майор» — не кто иной, как владелец имения бригадир Федор Лопухин (1697–1757). Просто за давностью лет Иван Мичурин забыл и название усадьбы, и настоящий чин ее владельца. Строительные работы там могли начаться не ранее Руины господского дома. Фото 1951 г. 1731-го, поскольку именно тогда архитектор переехал в Москву из Петербурга. С другой стороны, в 1733-м

октябрь 2020

году. Скорее всего, последняя также была выстроена по проекту Мичурина (в то время работавшие в усадьбах архитекторы обычно сооружали вместе с господским домом и остальные постройки, в том числе служебные и хозяйственные). Несомненно, тем же зодчим спроектированы флигели на парадном дворе и погреб-ледник у восточного флигеля (не сохранился, уничтожен реставраторами, его место занимает поздняя постройка). Вероятно, Иван Федорович являлся создателем и регулярного ясеневского парка, территория которого была ограничена валами, в значительной степени сохранившимися. Однако церковь, которую Федор Лопухин планировал начать строить в 1733 году, так и не появилась. Возможно, у него просто не хватило на нее денег, а жилые и хозяйственные постройки представлялись более нужными. Федор Абрамович мог использовать мичуринский проект в другой своей подмосковной усадьбе — Ивановское-Садки (ныне Истринский район), где была выстроена сохранившаяся поныне барочная церковь Иоанна Предтечи, освященная в 1741 году. В Ясеневе же новый храм на средства Лопухина появился только в начале 1750-х, причем по совершенно иному проекту. Образцом тут послужило храмовое здание в усадьбе Кусково графов Шереметевых, что объясняется родством между прославленными семействами: жена Федора Лопухина Вера Борисовна (1716–1789) была родной сестрой Петра Шереметева. Облик ясеневского господского дома, который он получил в ходе реставрации, несколько странноват. Здание чересчур приземисто, а бутафорские печные трубы, в изобилии украшающие кровлю, напоминают не то слишком маленькие башенки, не то крепостные зубцы. Изначально такого быть не могло, а разгадывается загадка просто: дом первоначально имел еще один, поставленный по центру, этаж. Реставраторы сочли его поздним добавлением, поэтому в реализованном проекте он отсутствует. В Государственном историческом музее хранится серия снимков фотографа Александра Губарева, запечатлевшего усадьбу после пожара (в 1920-е). На них видно, что третий этаж не является поздней надстройкой, возводился тогда же, когда и господский дом в целом: кладка всех частей здания однородная, без перебивки и сбивки швов. То есть в советские годы дом восстал из руин, но в виде странного, никогда не существовавшего особняка. К Ясеневу имеет отношение еще один архитектор, загадочный Иван Ветров (он же — Иоганн Ветер), которого давно и с завидным упорством считают учеником Матвея Казакова, хотя данное мнение документально нигде не подтверждено. Возможно, следует иметь в виду не Матвея Федоровича, а его однофамильца Родиона Родионовича, менее известного, но столь же талантливого.

октябрь 2020

ФОТО: АЛЕКСАНДР КУРГАНОВ

СТОЛИЦА И УСАДЬБЫ

Даты рождения и смерти Ветрова неизвестны, как и его отчество. Пишут, что он был сыном иноземца Ивана Ветера, жившего на Моховой и тоже являвшегося зодчим, то есть обоих звали одинаково, но это требует уточнений. На закладной доске церкви, завершенной в 1791 году в подмосковной усадьбе Бибиковых Гребнево, значится: «Зачата и снаружи отделана при архитекторе Иване Ветрове». Князья Белосельские (впоследствии Белосельские-Белозерские), купившие в 1795 году у одной из дочерей Федора и Веры Лопухиных ясеневское имение, с Бибиковыми дружили. Это обстоятельство, видимо, и стало причиной появления здесь Ивана-Иоганна. Согласно данным, опубликованным в книге Симона Илизарова «Московская интеллигенция XVIII века», этот архитектор «наблюдал за строением» ясеневской усадьбы в год ее покупки княгиней Анной Белосельской, урожденной Козицкой (1767–1846). Это логично: новой владелице сразу же захотелось привести все в порядок в соответствии со своими вкусами и потребностями. Однако никаких значимых построек, за которыми следовало бы «наблюдать» специально приглашенному, очень хорошему архитектору, в Ясеневе на исходе XVIII века не появилось. Рискнем предположить: в данном случае речь идет не о строительстве, а о реконструкции господского дома и флигелей. В краеведческой литературе не раз говорилось о том, что следующие владельцы имения князья Гагарины ориентировочно в 1820–1830-е реконструировали усадьбу в классицистической стилистике. Но

СТОЛИЦА И УСАДЬБЫ тило ее в реставрационный долгострой. Памятник вроде бы существует, но его художественный образ почти уничтожен. Реставраторы использовали здания в качестве складских и технических помещений. По соседству у них были производственные цеха, и причастность к делу воссоздания архитектурного ансамбля обеспечивала их работу. Естественно, все это раздражало местных жителей: для них у въезда на парадный двор был поставлен стенд с планом усадьбы и обещанием построить тут некий загадочный культурно-рекреационный центр. В 2018 году усадьба перешла в частные руки. Дальнейшие планы нового владельца официально не озвучены, хотя частичная музеефикация смотрелась бы очень выигрышно, тем более, что крупных историко-краеведческих музеев в этой части Москвы и ближайших окрестностях нет, а Ясенево имеет весьма интересную историю как одно из старейших поселений и культурное гнездо XVIII–начала ХХ веков. Здесь бывала Екатерина II, венчались 9 июля 1822 года родители Льва Толстого — родственники тогдашних владельцев князей Гагариных, сюда приезжал философ и общественный деятель Юрий Самарин. В создании усадьбы участвовали лучшие московские архитекторы... В прежние эпохи тут происходило много важных событий, а нам пока что лишь остается надеяться на лучшее.

ФОТО: НАТАЛЬЯ ЯКОВЛЕВА

после 1812 года классицизм без элементов ампира для Подмосковья стал уже архаикой. Неужели одно из богатейших семейств Москвы не нашло архитектора, который мог предложить решение, созвучное послевоенной эпохе? Между тем упомянутая реконструкция отлично вписывается в рамки традиции 1790-х. Поэтому версия о появлении Ивана Ветрова в Ясеневе позволяет предположить: он тот, кто перестраивал усадьбу в стиле классицизма. Таким образом, у довольно качественной и интересной декорации ясеневского ансамбля появился автор. Отметим, что Ветров мог «наблюдать за строениями» и в 1796-м, поскольку, согласно документам из архива города Москвы, работы в том году в Ясеневе продолжались: приводилась в порядок церковь (поправка креста, окраска глав и прочее), переносились голубятня и две парковые беседки, капитально ремонтировалась деревянная мыльня (баня) в саду. Конный двор, состоявший из конюшни, манежа, «жилых связей» между ними (зданий, в которых жили кучера и конюхи), башенки (очевидно, проездной), каретного сарая и навесов, к концу мая 1796-го значится уже построенным — очевидно, Иваном Ветровым. В наши дни судить об этом конном дворе можно лишь по сохранившемуся зданию конюшни. К сожалению, усадьбе Ясенево традиционно не везет. Так и не оконченное восстановление превра-

октябрь 2020

ФОТО: РИА НОВОСТИ

Стоп-кадр

Сергей Юрский в фильме «Республика ШКИД»

Есть такая профессия — школяров обучать Николай Ирин «Великое сидение» по домам, навлеченное эпидемией коронавируса, некоторые политические деятели стремятся использовать для внедрения нового социально-технологического уклада, причем настойчивее всего — в сфере образования. Нас уже не первый год приучают к массовой удаленке, но если закупка товаров через интернет-магазины весьма удобна (хотя обувь, одежду, технические устройства и многие другие вещи лучше примерять-проверять в обычном торговом зале), то обучение студентов и школьников через Сеть ни малейшего сердечного отклика у россиян не вызывает. И вряд ли в обозримом будущем вызовет... В преддверии Всемирного дня учителя — 5 октября — есть хороший повод над этой проблемой поразмыслить, в том числе синефилам.

октябрь 2020

СТОПКАДР

ДЕПТЫ ДЕПТ ДЕ ПТЫ Ы нововведений ехидно посмеиваются над страхами не готового к переменам обывателя, однако критическое и даже откровенно враждебное отношение к очередной, грозящей нам «перестройке» еще очень долго будет в нашем обществе нормой. Профилактика негативных эффектов любой революции — дело хоть и неблагодарное, но позарез необходимое, и тут следует уразуметь самое важное: какого бы кумира в очередной раз ни творили, ни возводили на пьедестал разрушители прежнего миропорядка (коммунизм, либерализм, национал-социализм, искусственный интеллект), главным противникомантиподом для них всегда был и остается Учитель. Его обобщенный образ понятен всем (особенно — людям с религиозным сознанием): он мудр и человечен (ключевое слово), новатор и консерватор в одном лице, сторонник прогресса и хранитель традиций, он тот, кто непосредственно, глаза в глаза, душа в душу передает ученикам основные знания жизни, помогает им взрослеть, становиться подлинно свободными личностями. Замечательный эквивалент такому образу предложил в свое время советский «школьный» кинематограф. В самой ранней звуковой отечественной картине «Путевка в жизнь» Николая Экка персонаж Николая Баталова, организатор трудовой коммуны для беспризорников дает, вероятно, первый в нашем кино педагогический урок, замешанный одновременно на эмпатии и политической трезвости.

За Зазывая юных, но уже, что называет ется, отпетых уголовников в школу он имитирует приверженность лу, к их системе ценностей (впрочем, в самом безобидном варианте), вн внезапно извлекает на свет коробку хороших папирос и предлагает по еще ворам и хулиганам угопока ща щаться: хитрость, но допустимая ка акт человеческой солидарнокак ст элемент тактики вовлечения. сти, (Схожие педагогические приемы и примерно та же проблематика найдут свое отражение через три с половиной десятка лет в легендарной, всенародно любимой киноповести Геннадия Полоки, Григория Белых и Алексея Еремеева «Республика ШКИД».) На дворе — начало 1930-х. Десятки миллионов вчерашних крестьян участвуют в процессе ускоренной модернизации страны, и хороший педагог призван порой заменять им в чем-то даже мать с отцом, хотя его собственный статус еще не устоялся. Об этом рассказывает блестяще сработанная картина сценариста и режиссера Сергея Герасимова «Учитель» с Борисом Чирковым в главной роли. Его персонаж по-

сле московского института возвращается в родное село, но отец этого подвижника воспринимает данное событие как личную и семейную катастрофу: «Значит, не достиг?! Не смог! Не сумел подняться и — вернулся не солоно хлебавши... За что? За что мне, пожилому человеку, такой позор и столько горя... Что ему за печаль, что у отца душа сгорела!» Выходит, на уме у него, председателя колхоза и орденоносца, только «престиж». Облеченному властью, но не вполне состоявшемуся как личность папаше неведомы ценность непосредственного психологического контакта учителя с учениками (где бы они ни находились — в деревне, райцентре, мегаполисе), исключительная продуктивность такой формы обучения-воспитания. И, напротив, его сын, талантливый педагог, прекрасно осознает, что без грамотного толкователя-наставника даже лу лучшие учебные прогр граммы бывают для де детского коллектива бе бесполезны. В послевоенной карти тине «Сельская учите тельница» режиссер М Марк Донской предст ставил поведенческую мо модель, от которой

октябрь 2020

СТОПКАДР св свою позицию: «Никто туда не хоче чет, а там очень нужны учителя... М Мне кажется, если человеку долго вн внушать хорошее и делать это от чи чистого сердца, то любой, и даже са самый плохой человек, — перемени нится. Только надо непременно от чистого сердца». Местный наро род поначалу противится, ему не до сантиментов: «Нам работники ну нужны!» Но Варенька не сдается да даже тогда, когда не получается пр пристроить в городскую гимназию (и (из-за сословного ценза) самого тала лантливого из учеников. Важный чи чинуша (Ростислав Плятт) ей выгова варивает: «Гимназия не для него... Но я лично не могу допустить, чтобы во вверенном мне учебном заве-

советская школа, отталкиваясь, уходила. В начале ф фильма показан выпускной бал в дореволюционной гимназии, где девушки полушепотом высказываются о начальнице: «Я буду ее бояться через 10 лет, через 20 лет... И даже после смерти!» Чопорная, неулыбчивая дама с огромным лорнетом (почти как в страшной сказке: «Чтобы лучше тебя видеть, чтоб тебя съесть») на расстоянии контролирует учениц, не вступая с ними в нормальный человеческий контакт. Вот она — удаленка... Великая русская литература в досоветский период создала бессчетное множество достойных персонажей, и только с учителями вышла незадача: самые знаменитые — Кутейкин, Цыфиркин и Вральман от Фонвизина, Беликов от Чехова и Передонов от Сологуба. Как говорится, упаси нас Господь от таких педагогов. Недаром итальянцы до сих пор считают Донского предтечей неореализма. Героиня Веры Марецкой вчерашняя гимназистка Варенька решается на еще более отважный поступок, нежели персонаж Бориса Чиркова: отправляется учительствовать в далекую сибирскую деревню. Вот как разъясняет она

октябрь 2020

дении дети нищих и миллионеров сидели на одной скамье, играли в одни игры, беседовали, одним словом, общались ежедневно... Очень сожалею, но мои убеждения на страже государства». У нынешних поборников социальной сегрегации, деления учащихся на касты (одним — путь в гимназии и престижные вузы, другим — занятия на дистанционном обучении) были похожие по взглядам предшественники. Варвара Васильевна приходится ко двору в новой социальной реальности. Внезапно объявленное равенство оказалось не пустой декларацией. Воспитанные ею мальчики в финале картины возвращаются

в родную, удобную и просторную школу, с боевыми орденами и звездами на погонах. Ее ученики победили нацизм и спасли свой народ от порабощения, истребления, небытия. Здесь очевидна отсылка авторов фильма к легендарной реплике, которую часто приписывают Бисмарку: дескать, немецкий школьный преподаватель победил в войне с Францией. (На самом деле метафору ввел в обиход профессор географии Оскар Пешель, заявивший: «Народное образование играет решающую роль в войне. Когда пруссаки побили австрийцев, это была победа прусского учителя над австрийским школьным учителем».)

ФОТО: РИА НОВОСТИ

СТОПКАДР

В картине 1947 года Марк Донской остроумно меняет расстановку, акцентируя победу советского, прежде всего русского, учителя теперь уже и над прусским, и над австрийским. Премьерный показ этого фильма шел под названием «Воспитание чувств», которое было и тоньше, и уместнее. Прототипом Варвары Васильевны являлась Екатерина Мартьянова. После педагогических курсов в Москве и Казанского университета она, начиная с 1902 года, учительствовала в школе при Режевском заводе, в 70 км от Екатеринбурга. Таким образом, наша будущая Великая Победа ковалась и в столицах, и в маленьких городках, и на селе образца 1920–1930-х. В процессе бережного воспитания

чувств обеспечиваются и стабильчу ность государственного строя, и нено рушимость державных границ. ру Когда в картине «Чучело» (1984) по появился образ статичной, «деревя вянной» директрисы, сверлившей уч учеников мертвым взглядом на то торжественной линейке, знатоки ки кино безошибочно соотнесли ее с на начальницей из фильма Донского, вс вспомнив и те самые откровения: «Я буду ее бояться через 10 лет, чере рез 20 лет... И даже после смерти!» Ещ Еще не провозгласили с высоких тр трибун перестройку с ускорением, а дни д государства были уже сочтены ны, ведь в воздухе эпохи материали лизовался среднестатистический бе бесчувственный педагог. В промежутке между работами Марка Донского и Ролана Быкова М

октябрь 2020

СТОПКАДР

советское школьное кино показало немало проблемных училок, директрис и директоров, однако они представали перед зрителем людьми страстными, заинтересованными, с выстраданной, пусть и зачастую архаичной позицией. Таковы учительница из фильма Юлия Райзмана «А если это любовь?», завучи из картины Станислава Ростоцкого «Доживем до понедельника» и ленты Бориса Фрумина «Дневник директора школы». Разбираться в хитросплетениях психики и тонкостях методологии этих не вполне положительных персонажей любопытно и полезно. Но там, где вообще нет чувств, не может быть воспитания. Набор формальных знаний дети, причем из самых разных семей, действительно могут получить, сидя в одиночку у компьютера, правда, с громадным ущербом для общего развития. Еще одна кинокартина, любимая теми, кто бережно хранит самосознание и национальное досто-

октябрь октя ок т брь ь 2020 20 2 020

инство, — «Большая перемена» режиссера Алексея Коренева по сценарию Георгия Садовникова. «Беная история зыдейная», беспафосная возвышена постановщиком до уровня народного эпоса, ведь, по пр признанию практическ ски всех участников съ съемочного процесса, ни никто из них тогда не

видел за веселеньким фасадом того художественного объема, который в результате получился. В начале 1970-х молодежь и народ в целом (в отличие от раскисшей партийной бюрократии и размечтавшейся о комфорте без границ богемы) были настроены на духовное самосовершенствование, заказывали верхам умную модернизацию социального уклада. Именно это удалось выразить Кореневу, «замаскировавшему» уже вполне ва взрослых и сознательвз ных ны советских граждан под по учащихся ШРМ. Не только Нестор Петрото вич, ви но и все его очаровательные коллеги, ро соседи по учительской, со с радостной готовностью обмениваются ст сердечной энергией с весе ликовозрастными учели никами. «Большая перени мена» — это гениальная ме буффонада, буффонада метафора подлинного развития-взросления, которое отнюдь не заканчивается выпускным балом. Две легендарные картины по сценариям Георгия Полонского «Доживем до понедельника» и «Ключ

СТОПКАДР

без права передачи» (в постановке Динары Асановой), а также «Розыгрыш» Владимира Меньшова по сценарию Семена Лунгина — по сути, нетривиальные психологические расследования, но и здесь интрига отходит на второй план. Зрители сосредоточены на образах учителей, которые придуманы чрезвы-

ФОТО: С. НЕЧАЕВ/РИА НОВОСТИ

ча чайно изобретательно, а сыграны в лу лучших традициях отечественной ак актерской школы: Вячеслав Тихоно нов, Елена Проклова, Алексей Петр тренко, Евгения Ханаева и Наталья Фа Фатеева в тех ролях бесподобны, не незабываемы. Советские фильмы о школе дейст ствительно воспитывали чувства, а вместе с тем — вкус и образное мышление. Это кино и сейчас представляет собой канон, с которым очень полезно сверяться педагогам и чиновникам XXI века.

октябрь окт ок тябр брь 2020 20

МАРТЕН БУЛЛЕМА ДЕ СТОММЕ. «НАТЮРМОРТ С ВЕТЧИНОЙ, СТЕКЛОМ И НАУТИЛУСОМ НА СТОЛЕ С БЕЛОЙ СКАТЕРТЬЮ»

Трапезная

Максим Сырников В книгах и журнально-газетных публикациях известного гурмана Владимира Гиляровского слово «окорок» встречается настолько часто, что вопрос о как минимум одном из любимых кушаний выдающегося русского бытописателя сам собой отпадает.

АССКАЗЫВАЯ, к примеру, о том, как проводилось «торжественное, с молебствием освящение «Магазина Елисеева и погреба русских и иностранных вин», а вместе с тем — устроенный по такому случаю обильный завтрак, Владимир Алексеевич прибегнул к своим излюбленным эпитетам и перечислениям: «Причудливых форм заливные, желе и галантины вздрагивали, огромные красные омары и лангусты прятались в застывших соусах, как в облаках, и багрянили при ярком освещении, а доминировали надо всем своей громадой окорока. Окорока вареные, с откинутой плащом кожей, румянели розоватым салом. Окорока вестфальские провесные, тоже с откинутым плащом, спорили нежной белизной со скатер-

октябрь 2020

ТРАПЕЗНАЯ период кулинарное искусство в стране, мягко говоря, заметно отличалось от того, что было в годы расцвета творчества Гиляровского, и тем не менее купленный в ближайшем гастрономе окорок советский человек ел, как правило, весьма охотно. Стоит ли сей продукт покупать в тепере теперешних «Пятерочках» и «Перекрестках» «П или лучше приготовить самому, тут ууж каждый решит для себя сам.

ФОТОГРАФИИ: PHOTOXPRESS

тью. Они с математической точностью нарезаны были тонкими, как лист, пластами во весь поперечник окорока, и опять пласты были сложены на свои места так, что окорок казался целым». Рецептов приготовления свиного ого мяса в дореволюционной люционной России и было великое кое множество. во. В последующий ющий

Свиной й окорок в медово-пивном маринаде

1 задний свиной окорок на 2–2,5 кг 3 литра светлого пива Полстакана меда 1 лимон 1 большая головка чеснока 1 морковка Лавровый лист, перец, корица, гвоздика Крупная соль

Отделим мясо от кости и кожи, срежем с него часть подкожного жира, а затем приступим к приготовлению маринада. К пиву добавим мед, лавровый лист, перец, корицу, гвоздику, соль, выдавим туда сок лимона, а оставшуюся цедру также положим в маринад. Все это тщательно перемешаем и доведем до кипения. Затем остудим и погрузим в приготовленный маринад окорок — на 2 дня. Первые сутки

мясо будет храниться при комнатной температуре, на вторые уберем его в холодильник. Промаринованный окорок нашпигуем салом, чесноком, морковью (для этого сделаем ножом дырочки в мясе). Подкожное сало тут вовсе не лишнее, без него мясо получится сухим. Окорок туго перевяжем натуральной бечевкой и станем запекать в духовке 3 часа при температуре 140 °C (без фольги!).

ОКТЯБРЬ 2020

АЛЕКСЕЙ ПАХОМОВ. «ФИЗКУЛЬТУРА И СПОРТ». 1931