Letter to Anna Russian-English translation by Anastasia Fedosova

Thankfully Anna managed to cure him eventually – in 1871 Dostoevsky played his last card game and never went back to gambling again. ENGLISH Letter to Anna

translated by Anastasia Fedosova

Saxon les Bains. 18th November 1867. Monday

Anya, my darling, my precious Anya, I gambled away everything, everything, everything! Oh, my angel, don’t be saddened or worried! Rest assured, the time when I am worthy of you, when I no longer steal from you like an odious, wicked thief, will come soon! Now the novel, only the novel will save us, and if only you knew how much I hope for that! Rest assured, I will achieve the goal and earn your respect. Never ever will I gamble again! The same thing happened in 1865. It would be hard to be more in difficulty than then, but the work saved me. I will get to work with love and with hope, and you will see what happens in 2 years.

For now, my angel, don’t worry! I hope and I long to see you, but I am not in a position to set off until Thursday. And here is why: may you know everything.

I pawned both the ring and the winter coat and I lost everything. 50 Francs are needed to be paid for the ring and the coat, and I’ll buy them back (you’ll see). But that’s not the point now. Now it is 3pm. In half an hour I’ll submit this letter and go to the post office to get yours, if it is there (I jostled in the post office in the morning, but there was nobody, no one was working). Thus, my letter will be sent tomorrow either at 5am or 11am – I don’t know. Anyway, you will get it tomorrow. However, I won’t be able to check out of the hotel, as I’ll have owed them money by that time. Therefore, I beg you, Anya, my rescuing angel, to send me 50 Francs to pay for the hotel. If you manage to send me the money on Wednesday morning, or tomorrow, on Tuesday evening, I’ll get it on Wednesday night, and then on Thursday morning or before 6pm I’ll be with you.

My friend, don’t be sad that I impoverished you, don’t suffer, thinking of our future. I will fix it, I will fix everything!

Друг мой, я попрошу у Огарева 300 франков до 15-го декабря. Во-первых, он не Герцен, а во-вторых, хоть и тяжело мне это до мучительной боли, – я все-таки не свяжу себя ничем нравственно. Я выговорю это, занимая, я благородно скажу ему. Наконец, он поэт, литератор, у него сердце есть, и кроме того сам он ко мне подходит и ищет во мне, стало быть, уважает меня. Он не откажет мне на эти три недели.

Аня, милая, ради бога, не тревожься! Я теперь здоров, но каково мне будет сидеть до четверга и ждать минуты, когда увидимся! Аня, я недостоин тебя, но прости мне за этот раз. Я еду с крепкой надеждой и, клянусь, обещаю тебе в будущем счастье! Люби только меня, так как и я тебя бесконечно, вечно люблю. Не считай теперешних поступков моих за легкость и за маловесность моей любви. Бог видит, как я сам наказан и как я мучился. Но всего более мучаюсь за тебя. Боюсь, что теперь ты будешь одна (до четверга) тосковать, плакать, мучиться, не будешь беречь себя. Ангел мой святой, Аня, пойми, что я серьезно говорю, что другая жизнь начинается; увидишь меня, наконец, на деле. Спасу и поправлю все. Прошлый раз я приезжал убитый, а теперь надежда в моем сердце, только одна мука – как дожить до четверга! Прощай, мой ангел до свидания, обнимаю и цалую тебя! О, зачем, зачем, я от тебя уехал! Цалую тебя, твои руки и ноги. Твой вечно любящий

Федор Достоевский. RUSSIAN

P. S. Деньги пошли так: заверни 50-франковый билет (который достань у менялы) в письмо, вложи в конверт и пошли Saxon les Bains, роste restante, recommande. P. P. S. Но, ради бога, не горюй, не печалься, как подумаю, что ты заболеешь в эти дни – сердце кровью обольется! И я мог тебя оставить! Не знаю, как и дожить до четверга.

Не подумай, ради Христа, что я буду играть на эти 50 франков. О, ради Христа, не подумай!

Сейчас к тебе. Я потому приеду в шестом часу (а не утром), что здесь, в этом проклятом отеле, никаким образом нельзя добиться, чтоб разбудили в четыре утра.

My friend, I’ll ask Ogarev to give me 300 Francs until December 15th. First of all, he is not Herzen; second of all, regardless of how hard it is for me, painfully hard, at least I won’t bind myself morally anyhow. I’ll be honest with him while borrowing the money, I’ll nobly tell him everything. He is a poet, after all, a writer, he has a heart and, moreover, he is always looking for me himself, thus, he respects me. He won’t refuse me for these three weeks.

Anya, my sweetheart, for God’s sake, don’t worry! I am well now, but what would it feel like to be here until Thursday and wait for the moment when I see you! Anya, I am not worthy of you, but please forgive me this time. I am coming with a strong sense of hope, and I swear, I promise you happiness for the future! Love only me, as I love you endlessly, I love you forever. Don’t consider my deeds as the lightness of my love. God sees how I punished myself, how I suffered. But most of all I suffer for you. I am afraid that you’ll be alone (until Thursday), that you’ll be yearning, and crying, and tormenting, that you won’t take care of yourself. My holy angel, Anya, trust me, the new life is beginning. You’ll finally see me indeed. I’ll save it, I’ll make it right. Last time I came to you being dead, but now I have hope in my heart. The only torment is how to survive until Thursday! Goodbye my angel! Hugging and kissing you! Oh, for what did I leave you! Kissing you, your hands and feet. Forever loving you, Fyodor Dostoevsky ENGLISH

P. S. This is how you should send me the money: wrap a 50-Franc banknote (which you can get from a moneychanger) in a letter, put it inside an envelope and send it to Saxon les Bains, poste restante, recommande. P. P. S. But for God’s sake don’t grieve, don’t be sad! My heart bleeds when I think that you might get sick in these days. How could I leave you! I don’t know how I should live until Thursday.

For Christ’s sake, don’t think that I’ll gamble these 50 Francs. Oh, for Christ’s sake, don’t!

The reason why I’ll come around 6pm on Thursday and not in the morning is that in this damned hotel it’s impossible to make them wake me up at 4am.

ΑΓΑΜΕΜΝΩΝ (958-74) ANCIENT GREEK

Aeschylus

The first play of Aeschylus’ Oresteia tells the bloody story of king Agamemnon’s return from Troy. Clytemnestra gives this speech as she urges Agamemnon

Κλ.

ἔστιν θάλασσα — τίς δέ νιν κατασβέσει; τρέφουσα πολλῆς πορφύρας ἰσάργυρον κηκῖδα παγκαίνιστον, εἱμάτων βαφάς. οἶκος δ’ ὑπάρχει τῶνδε σὺν θεοῖς, ἄναξ, ἔχειν· πένεσθαι δ’ οὐκ ἐπίσταται δόμος. πολλῶν πατησμὸν δ’ εἱμάτων ἂν ηὐξάμην, δόμοισι προυνεχθέντος ἐν χρηστηρίοις, ψυχῆς κόμιστρα τῆσδε μηχανωμένη. ῥίζης γὰρ οὔσης φυλλὰς ἵκετ’ ἐς δόμους, σκιὰν ὑπερτείνασα σειρίου κυνός. καὶ σοῦ μολόντος δωματῖτιν ἑστίαν, θάλπος μὲν ἐν χειμῶνι σημαίνει μολόν· ὅταν δὲ τεύχῃ Ζεὺς ἀπ’ ὄμφακος πικρᾶς οἶνον, τότ’ ἤδη ψῦχος ἐν δόμοις πέλει, ἀνδρὸς τελείου δῶμ’ ἐπιστρωφωμένου. Ζεῦ Ζεῦ τέλειε, τὰς ἐμὰς εὐχὰς τέλει· μέλοι δέ τοι σοὶ τῶνπερ ἂν μέλλῃς τελεῖν.