14_ by uglgazeta

#14

2012

16+

как евреи мечтали о сионе, так темняткин вдруг замечтал о кадке

кацкая демонология в творчестве литовского художника чюрлёниса

12 118

НАД журналом РАБОТАЛИ: Выпускающий редактор Сергей Темняткин Верстка, дизайн, подготовка фотографий – Ирина Ирхина Фотографы: Анна Ясинская, Иван Бизин Корректор Ольга Кожаева Главный редактор Алексей Суслов В журнале использованы фотодокументы из собрания Этнографического музея кацкарей. Редакция «Углече Поле» выражает благодарность Администрации городского округа город Рыбинск.

2012

Историко-краеведческий и литературный журнал/приложение к «Угличской газете» #14 2012 год

Адрес редакции: 152610, Углич, ул. Ярославская, 50 тел. (48532) 2-06-39, тел./факс (48532) 2-12-39 e-mail: uglgazeta@rambler.ru www.gazetauglich.ru, www.uglich.ru Перепечатка любых материалов только с разрешения редакции «Угличской газеты» Отпечатано в ОАО «Полиграфия» Ярославль, ул. Республиканская, 61 Заказ 4758 Тираж 3000

Учредитель (соучредители): Муниципальное учреждение «Дума Угличского муниципального района» (152615, Ярославская обл., Угличский р-н, г. Углич, пл. Успенская, д. 2); Закрытое акционерное общество «УгличТелеКом» (152615, Ярославская обл., Угличский р-н, г. Углич, пл. Успенская, д. 3, оф. 226) Газета зарегистрирована в Управлении Федеральной службы по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций по Ярославской области Регистрационный номер ПИ № ТУ 76-00161

Уважаемые читатели! Могу вас порадовать: журнал «Углече Поле» приобретает периодичность выходов. Он теперь будет выходить один раз в два месяца. Кроме этого новшества есть и другое: мы несколько меняем концепцию журнала. Вы уже заметили по двум последним номерам, что мы существенно расширили географические границы своих исторических «путешествий» и пишем теперь не только про Углич, но и про соседние города. В поле внимания два номера подряд был крупный сосед Углича – Рыбинск – город с интересной и разнообразной историей. Эти выпуски журнала распространялись не только в Угличе, но и, конечно, в Рыбинске. А еще и в Ярославле. Открывать тайны истории наших соседей нам понравилось, мы, что называется, вошли во вкус. И следующим объектом краеведческого изучения выбрали маленькое поселение: не город и даже не село, а деревню. Деревню, которая давно прогремела не только на всю область, но и на всю страну. Название Мартыново знают многие туристы, которые на огромных автобусах приезжают туда из разных городов страны и, особенно, из столицы. Нам, угличанам, до кацкой деревни рукой подать – чуть больше двадцати километров. Многие побывали там за это время, и практически все были восхищены увиденным. Кацкари, Кадка, Кацкий стан давно уже у всех на слуху. Созданный 12 лет назад Сергеем Темняткиным и его единомышленниками Этнографический музей кацкарей с каждым годом привлекает все больше посетителей. Благодаря этому культурному продукту в Мартынове сложилась настоящая туриндустрия, позволяющая жить и неплохо развиваться всей деревне. Про феномен, созданный местным сообществом кацкарей практически на пустом месте, писали и продолжают писать центральные газеты и журналы, на российских каналах выходят телепередачи. Но копнуть глубоко, показать культурную самобытность кацкарей со всех сторон удавалось лишь самому Темняткину в журнале «Кацкая летопись», который он начал издавать двадцать лет назад, как только засел в архиве в поисках корней своих предков. Это издание с удовольствием читают не только жители Кацкого стана, но и те, кто приезжает познакомиться с их жизнью. За двадцать лет в «Летописи» вышло огромное количество интересных публикаций, раскрывающих прошлое и настоящее кацкой жизни, знакомящих читателя со всеми их культурными особенностями, мифологией, диалектом. Но у журнала, все же, ограниченная территория распространения, поэтому в соседние с кацкарями города он не попадает. К 20-летию «Кацкой летописи» нам показалось интересным предоставить его авторам трибуну в нашем журнале «Углече Поле» – мы решили посвятить весь новый номер удивительному кацкому «народу», который, кстати сказать, прочно связан с угличанами общей многовековой историей – волость Кадка когдато входила в состав Угличского княжества, а затем Угличского уезда, а еще позднее – Угличской провинции. И мы сделали это с большим удовольствием, поскольку весь наш редакционный коллектив давно попал под очарование главного кацкаря Сергея Темняткина и его дела, которым он занимается с любовью и неугасающей энергией. С ним мы и подготовили этот специальный номер «Углече Поле». И предлагаем вам покинуть суету городов и отправиться в путешествие по самобытному и очень любопытному миру кацкарей. А мы тем временем возьмемся за следующий журнал – соседи-мышкинцы тоже не против побывать на страницах «Углече Поле». Главный редактор «Углече Поле» Алексей Суслов.

СОДЕРЖАНИЕ Главный хранитель кацкого мира 2-11 Интервью Сергея Темняткина Евгений ЕРМОЛИН Кацкий ренессанс 12-17 Сергей ТЕМНЯТКИН Волость Кадка в вопросах и ответах 18-29 Юрий ЕРШОВ, Живем! 30-37 (Кацкий стан за десять лет) Олег КАРСАКОВ О «Кацкой летописи» в 20-ый год издания 38-39 Дарья МОРГУНОВА Мы видели, а вы разглядели 40-41 Николай РУМЯНЦЕВ Музей кацкарей дожидаётся гостей! 42-47 Юрий ФИЛИППОВ Так «Кадка» или «Катка»? 48-53 Николай ШВАРЁВ Кадка – дорога, Кадка – река 54-59 Николай САХАРОВ Экспроприация Андриана Ремизова 60-63 Татьяна ТРЕТЬЯКОВА Дворянское сельцо Апраксино на рубеже XVIII-XIX веков 64-73 Николай ЗНАМОВ Про моих предков и про Башмакова-барина 72-73 Владимир ГРЕЧУХИН Кацкий «Акрополь» 74-83 Елена КУЛИКОВА Хроника одной фотографии 84-87 Валентина ИВАНОВА Актёр Даниил Страхов – покону кацкого! 88-89

Мария КАРАСЕВА-ТЕЛЕГИНА Немец в Юрьевском 96-97

2012

Любовь РУМЯНЦЕВА Жизнь как песня 90-95

Мария КАЙКОВА Татьяна Тютчева. География жизни 98-103 Зоя СОКОЛОВА Хороброво-то когда и снится… 104-111 Сергей ТЕМНЯТКИН Уроки кацкого диалекта 112-117 Светлана ЛЕВАГИНА Соната для Ужа-Палучато: мотив кацкой демонологии под углом зрения М.К. Чюрлёниса 118-125 Александра ДОРОФЕЕВА Яишенка, да на заслоночке! 126-127 Лидия ЧУРАКОВА Как, бывало, в Мартынове пели 128-129 Павел ГОЛОСОВ Здравствуй, отчий край! 130-135

4 2012

{гостиная}

Кацкари, волость Кадка, Кацкий стан… Эти, по первому впечатлению необычные для восприятия слова, давно известны многим, кто любит путешествовать по Центральной России, знакомиться с нашими волжскими городами и сельскими весями. В прессе много раз писали об удивительном месте – деревне Мартынове, в которой двенадцать лет работает Этнографический музей кацкарей. В деревню, в которой проживает 146 человек, приезжает из Москвы и других крупных городов больше двадцати тысяч туристов в год. Если сравнить количество туристов, побывавших за год в том же Мышкине или Угличе, то будет сразу понятно, что у Кацкаго стана эти показатели на душу проживающих местных жителей во много раз выше. Недаром журналисты столичных изданий, открывавшие для читателей это удивительное место, восхищавшиеся культурными процессами там происходящими, не скупились на хвалебные эпитеты и все, как один, дружно использовали термин «кацкий феномен».

2012

Главный хранитель Кацкого мира

{гостиная} 2012

Кто стоит за этим феноменом? В первую очередь, создатель Этнографического музея кацкарей и его главный хранитель Сергей Темняткин. Сергей Николаевич – коренной кацкарь, которому когда-то стало интересно узнать всё о своих корнях, о своей Кацкой родине, о том, как было всё устроено в бассейне реки Кадки во времена далеких предков. Темняткин засел в архив и трудится в нем, изучая нужные ему материалы, по сей день. В это же время начал издавать и вот уже двадцать лет издаёт в Мартынове краеведческий журнал «Кацкая летопись», который с удовольствием читают не только сами кацкари, но и многочисленные туристы. В 2004 году, накопив благодаря исследованиям большой багаж знаний по прошлой и современной истории кацкарей, серьёзно изучив диалект и фольклор, Темняткин написал и издал книгу «Моя Кацкая Русь», имевшую большой резонанс. Его труд был номинирован на национальную премию в области литературы и искусства «Серебряный голубь», и автор получил диплом первой степени. Заслуги главного хранителя Этно графического музея кацкарей ценили и ценят и в области: наград и грамот от губернатора много, была и премия, тоже первой степени, имени Тихомирова за заслуги в области краеведе-

ния. Но Сергей Темняткин взялся за изучение истории волости Кадка не корысти ради, а скорее, из природного любопытства и настоящей любви к своему краю, к людям, там проживающим. И музей организовал не ради грамот и наград, а потому что осознал – эти артефакты кацкой жизни нужно

сохранять и показывать новым поколениям, чтобы «не порвалась связь веков». А то, что его Этнографический музей кацкарей будет широко востребован и станет бизнесом для многих жителей Кацкого стана, Темняткин тогда и предположить не мог. Он просто делал то, к чему лежала душа

Анастасию Румянцеву московские школьники слушают затаив дыхание. Предметы быта и этнографии кацкарей.

Речка Кадка определяет границы Кацкого стана.

2012

кацкаря, то, что считал важным для всех жителей из бассейна реки Кадки. И ему удалось сплотить местное сообщество кацкарей ради общей пользы. И неудивительно: когда занимаешься любимым и нужным делом, успех, как правило, приходит. Сегодня мы встретились с Сергеем Темняткиным в нашей гостиной, чтобы подробно расспросить его о том, какими путями шли кацкари, как добились того, что о кацком феномене заговорила вся страна. – Сергей Николаевич, я знаю, что всех, кто приезжает в Кацкий стан, вы называете кацким словом «заволосные». За каким интересом заволосные к вам едут? – Так ведь об этом у них надо спросить (смеется)! Конечно, если говорить о Мартынове как о туристическом объекте, то на первый взгляд бизнесменам от туриндустрии оно покажется непривлекательным. От оживлённых трасс, от Мышкина

{гостиная} 2012

и от Углича деревня удалена примерно на 40 километров – это раз. В ней нет ни одного официально признанного памятника культуры или природы, нет просто крупной реки и просто хорошего леса – это два. Одни болота да равнины – то есть, получается, смотреть у нас нечего (смеется)! Однако живут люди. Кацкари. Давно живут в облюбованных предками местах – по хранящимся в архивах метрическим книгам родословную каждого кацкого покона (то есть, рода) можно проследить на восемь-десять поколений, то есть, с XVIII столетия. А в некоторых случаях, как у Кононовых из села Ордина, и с XVII века! Три-четыре столетия «совместной» жизни – время вполне достаточное, чтобы «притереться» друг к другу. Выработались единые способы хозяйствования, уклад жизни, обычаи, верования, фольклор, диалектные черты. Вся Кадка, подобно кровеносной системе человека, покрылась бесчисленными капиллярами родственных связей. Жители Кацкого стана друг другу родные в прямом и переносном смыслах этого слова; Лев Николаевич Гумилёв когда-то назвал такие отношения «комплиментарностью». Мир людей поделился для жителей Кадки на две половины: мир кацкарей, живущих в Кацком стане, – своих, привычных, и мир чужих, обитающих где-то за кацкими пределами, заволосныех. Кажется, я сбиваюсь на гумилёвскую теорию возникновения субэтносов… Так вот: деревня, конечно, народом оскудела, если не сказать повымерла. У нас в Кацком стане в 1908 году жили 22 906 человек, а сейчас – только 1459. Нас мало, но мы живы, и доставшуюся нам от предков традиционную кацкую культуру, крестьянскую по своей сути, продолжаем поддерживать. Более того – развиваем дальше, жизнями своими доказывая, что для кацкарей есть место и в XXI веке! Вот на то, как в Мартынове умудряются традиционную деревенскую жизнь адаптировать к современности, туристы и приезжают посмотреть. Видите, все карты вам раскрыл! Музей в Мартынове этнографический, и это позволяет легко увязывать прошлое с настоящим. Прошлое, конечно, любопытно, но настоящее интереснее. Представляю себе московского обывателя: «А – кацкари!? Кто это? Очень интересно, как они сейчас живут!». И приезжают, и задают много вопросов – не столько о прошлом, сколько о дне сегодняшнем: как живете да как учитесь? где работаете да есть ли у вас Интернет? есть ли свой телевизор? И так далее. – И как живете? Есть у вас Интернет? Какое благосостояние у современных кацкарей?

– Интернет имеется. Насчёт благосостояния своего кацкари по привычке плачутся, но окна с обычных на пластиковые поменяли почти все. Да и крыши черепичные да металлические уже не редкость. Копают колодцы, ведут от них индивидуальные водопроводы, устанавливают стиральные машины-автоматы, душевые кабинки и в туалетах унитазы. У некоторых есть электропастухи, а у кого-то и вакуумные доильные установки на дворах. Прогресс не обходит кацкарей стороной. Денег на дачу в Майями ни у кого, пожалуй, нет, но тот, кто не пьёт, свою жизнь достойно поддерживает. – То есть, у кацкарей не наблюдается стагнации экономики? – Как сказать… Советские годы настолько приучили нас к гигантомании, что нам до сих пор кажется, что экономика может развиваться лишь при условии, если в местности имеется крупный завод или животноводческий комплекс и непременно на 2 тысячи 800 голов… А в Кадке сохранились старые формы хозяйствования, личные хозяйства: у кого две коровы, а у кого и одиннадцать. Хлопотно с ними, но эти коровы, уж если на то пошло, позволяют покупать для своих детей квартиры в Угличе! А уж автомобилей каких только теперь у деревенских нет: и «Мицубиси», и «Хёндаи», и «Форды»… – А много ли людей в том же Мартынове задействовано в музее? – Если говорить о роли Этнографического музея кацкарей в трудоустройстве жителей деревни, то позвольте, начну издалека. В 1990-2000-е годы наша страна пережила много потрясений: социальных, культурных, экономических. Причем, если для города основные потрясения пришлись на 1990-е годы, а в 2000-е городская жизнь, как со стороны кажется, стала потихоньку выправляться, то для деревни основные потрясения начались только сейчас. В 1990-е годы в деревне ещё функционировали и колхозы, и сельсоветы, и социо-культурные учреждения – жизнь текла по инерции советских времён. Воистину страшные для деревни потрясения начались с приходом 2000-х годов. Если говорить о Мартынове, то закрыли Мартыновский сельсовет, создав непонятное Приволжское сельское поселение с центром аж в Мышкине! Потеря «столичности» – это, безусловно, большой удар. А дальше пошло-поехало: закрыли детский сад, закрыли школу – вернее, «реорганизовали», перенеся «в целях оптимизации бюджетных средств» за семь вёрст в Рождествено. Я уж не говорю, что фактически развалился колхоз… Музей – вот та альтернатива, которая появилась взамен. И Мартыново оста-

лось живо. Хранители, специалисты по учёту, экскурсоводы – такие теперь появились в деревне профессии… Основным местом работы Этнографический музей кацкарей стал для 25-ти человек, но опосредовано доходы от кацкого туризма имеют более двухсот семей – в основном, через сбыт сувениров, даров природы и деревенской продукции. – Экскурсоводами работают свои, деревенские? Вы их сами готовили и воспитывали? Они все с высшим образованием? – Все наши, деревенские, и живут в Мартынове. Есть и с высшим образованием, но, на мой взгляд, экскурсоводам совсем не обязательно его иметь. Более того, иных как раз высшее образование и портит! Типичная для сегодняшних дней картина: молодой человек двадцати-тридцати лет нигде не работал, пороха не нюхивал, зато положенный срок Бог весть в каком высшем учебном заведении проболтался и теперь на всех сверху вниз посматривает. Ничегошеньки делать не умеет, но считает себя умнее всех. Неприятное зрелище, а для экскурсовода – полная профнепригодность. Если же говорить об экскурсоводах, показывающих деревенскую жизнь, то в выигрыше оказываются как раз те, кто менее всего от неё оторван. А высшее образование от жизни ох как отрывает! – Поговорим о Вас. С чего всё началось? – «Вначале было Слово» (смеётся)… Многие считают, что Этнографический музей кацкарей – это, скажем так, бизнес-проект. Ведь рассуждают теперь почти везде одинаково: и как же нам поднять то или иное селение? как поднять тот или иной городок? А надо сюда туриндустрию привлечь, и всё будет хорошо! И не понимают, что туриндустрия – это ж айсберг. Только та местность привлечёт туриста, где имеется внутренняя насыщенная жизнь. Значит, прежде надо обустроить эту самую внутреннюю жизнь, а потом уже думать, как показывать её для остальных. Что касается меня лично, то всё началось в 1986 году, когда, учась в Угличском педучилище, я впервые попал в Угличский филиал Государственного архива Ярославской области. Ни о каком музее, а тем более о туризме, я, конечно же, тогда не думал. У всякого своё хобби, а я в архиве сижу, про Кадку и кацкарей «копаю». Интересно! Ну а в 1991 году, по окончании училища, я вернулся в родную Мартыновскую школу… – Подождите, а в педучилище Вы себя уже как кацкарь проявили? Какиенибудь работы делали на эту тему? – Нет, конечно же, Господи! Диплом

нович Лисицын выделил средства на покупку в деревне Мартынове избы Григорьевых, которую мы и купили. – Вы сами его об этом просили? – Я писал письма, а хлопотала Татьяна Адольфовна Бородина – в те годы советница Лисицына. Это её заслуга, что он принял такое решение. И вот нам предоставили дом – нужно было в нём сделать музей. Решили, что он будет не самодеятельный, а муниципальный – то есть, по образцу государственных музеев. Вот это было сложно. Не секрет, что для администраций многих муниципалитетов музей – прежде всего учреждение для зарабатывания денег, и что касается администрации Мышкинского муниципального района, то она, кажется, до сих пор не вполне осознала, что основное назначение её муниципального музея – собирать, хранить, изучать и только потом уж показывать. Но дело двигалось. Штат был создан. Сотрудники Этнографического музея кацкарей проучились в питерском Российском этнографическом музее, а в Ярославский историко-архитектурный музей-заповедник и до сих пор два раза в год выезжают. Спасибо за консультации и угличским коллегам: из государственного историко-художественного и архитектурного музея и Музея городского быта. – Музей начал работать. А как туристы о нём узнали? Вы проводили какую-нибудь специальную рекламную кампанию или еще что? – Нет, ничего такого мы не делали, никакой пиар-кампании не проводили. Вот мы сейчас с Юрием Николаевичем Ершовым, директором музея, заочно учимся в Угличском филиале Ярославского пединститута им. Ушинского по специальности «социо-культурный сервис и туризм», и я каждый раз ловлю себя на мысли: Господи, да мы же в своём Мартынове всё делаем с точностью до наоборот! Наверное, просто мы очень хорошо работаем, да и деревня до сих пор живая – это заволосныех и привлекает. Кстати, даже когда Этнографический музей кацкарей открылся, о туристическом потоке как-то и не мечталось. Думалось, что он будет, так сказать, «внутренним» – интересным только для местных жителей, кацкарей. А в туризм мы как-то обыденно вошли. Открылись в конце мая, а в сентябре позвонила Светлана Владимировна Чистякова, директор Мышкинского центра туризма, и предложила: «Вот тут гимназия московская хотела бы деревню посмотреть. Показали бы вы свой музей! Да и картошкой бы деревенской из печки угостили!» Так к нам в Мартыново приехали первые заволосные посетители, я и экскурсовода их помню – Нину Михайловну

Бовт. Им понравилось. Они рассказали ещё кому-то. Те ещё кому-то. А потом уж и представители турфирм говорят: «Показывайте и нам, чем вы тут народ дивите!» Вот и вся наша пиар-кампания… – Поговорим об истории волости Кадки. Когда она определилась? – Бог весть! Письменная кацкая история прослеживается с XV века, со времён великого князя московского Василия Тёмного. Любопытная прослеживается традиция: волостью Кадкою владели, как правило, жёны либо великих московских, либо удельных угличских князей. Так, в XV столетии кацкие земли принадлежали Марии Ярославне – супруге упомянутого Василия Тёмного и матери, кстати сказать, угличского князя Андрея Большого. В следующем XVI столетии – Ульяне Дмитриевне, жене угличского князя Юрия, между прочим, родного брата царя Ивана Грозного. А царевичу Дмитрию, стало быть, она приходилась родной теткой. Вот такие известные имена… – А территориально, где находилась волость? Вдоль речки Кадки? – Да, в бассейне реки Кадки. Интересно, что средневековые кацкие границы и сейчас легко различимы, с какой бы стороны к волости Кадки ты ни подъезжал. Эта граница – необжитая земля, полоса леса километров в 5-7. Вот едем из Углича: левый берег Корожечны, Спасское, Бурмасово, Юрино, а дальше лес, идущий до Платунова. Этот лес и есть средневековая кацкая граница. И так вокруг всей волости Кадки! – Получается, что волость Кадка входила в состав Углече Поле? – Не просто входила, а была его сердцем! Процитирую С.В. Томсинского, известного угличанам археолога: «На левом берегу Волги, в бассейне Корожечны, расположено собственно «поле» – одно из ополий Русской равнины, давшей имя волости и городу – её центру». Напомню, что река Кадка – левый приток реки Корожечны. Расположенная вдоль её берегов волость Кадка входила последовательно в состав Угличского княжества, Угличского уезда, Угличской провинции, пока в 1777 году не была передана вновь образованному Мышкинскому уезду. Мышкин же всегда относился к Ярославскому княжеству. Представляю, как, должно быть, по первости трудно уживались в одних границах бывшие угличане и бывшие ярославцы. – В период Смутного времени что происходило в Кацкой волости? – Полная перестройка внутренней жизни, в результате которой волость Кадка к 1612 году стала Кацким станом. Территориально и волость, и стан – одна и та же земля, но в стане,

2012

писал на тему педагогическую: дифференцированный подход обучения на уроках русского языка. Как все. Фанатов не люблю и сам никакого фанатизма по поводу своего кацкарства не проявлял. Кому какое дело, что я хожу в архив!? – Итак, в 1991 году Вы, молодой специалист, вернулись в Кацкий стан, в Мартыново! – Не я один. Тогда ещё жизнь в деревне не считалась непрестижной, и особой разницы, где ты работаешь – в городе или деревне – не было. В Мартыново вернулось много молодёжи, отучившейся в различных учебных заведениях. В 1992 году мы стали выпускать краеведческий журнал «Кацкая летопись» – вернее, газету; журналом она стала в 2003-ем. А с 1994 года потихоньку стал собираться и музей. Сначала при библиотеке, но там не было места. Перенесли в школу, но места и там не хватало! В 1995-м году при содействии Мартыновского сельсовета отгородили перегородкой холл на втором этаже Мартыновского Дома культуры – и музей переехал туда. – И Вы всё бросили и стали им заниматься? – Нет. Я продолжал работать учителем русского языка и литературы и многих других предметов в Мартыновской школе. А по совместительству художественным руководителем Мартыновского Дома культуры. Летом, бывало, подрабатывал в районных «Волжских зорях» корреспондентом... Причём, более всего помнится работа в Доме культуры: готовили концертные программы, ставили спектакли, гастролировали – жизнь кипела! Кстати, именно тогда мы начали коменничать – разыгрывать коменничанья, народные пьесы комедийного содержания. Конечно, и в самых страшных снах никому не снилось, что в Мартыново со временем придёт туризм, а коменничаньё обернётся в доходную туристическую услугу… В 1998-м году, сам не помню как, оказался в Мышкине на должности главного редактора тех самых «Волжских зорь». Но с Мартыновом не порывал: и в школе немножко часов оставалось, и в клубе оставался худруком, и «Кацкую летопись» продолжал издавать. И быстро понял, что Мышкин не для меня, надо мне из города убираться. Только вот куда? Тогда-то и задумался по-настоящему о музее. Именно в музей можно было достойно уйти, никого не потеснив, не задев, не обидев. Одна проблема – помещение в Доме культуры было явно маловато. – Это был 2000-й год? Как удалось выбить здание под музей? – Да, именно тогда губернатор Ярославской области Анатолий Ива-

10 2012

{гостиная}

в отличие от волости, нет ни внутреннего самоуправления, ни единой администрации. Во время Смуты все кацкие волостные земли были окончательно распределены между помещиками, среди которых порой разыгрывались самые настоящие сражения. И гибли сёла – как, например, Тишаево на речке Шишинке! О том же, были ли в Кадке польско-литовские интервенты, из документов ничего неизвестно. – А битва на реке Сить имеет отношение к Кацкому стану? Это ваша территория? – Территория не наша, но исток реки Кадки очень близко подходит к течению реки Сить. Если, выйдя из Углича, двигаться вдоль реки Корожечны, а потом свернуть на Кадку и продолжать путь по её течению вверх, на Сити и окажешься! Кацкари такую дорогу помнят, называя её Городной. Какая-то часть монголо-татарских войск вполне могла двигаться по ней. И в Кадке вполне могли стоять русские заградительные отряды. Так что теоретически Кацкие битвы с монголо-татарами вполне допустимы, и в народе совсем не случайно сложено так много преданий о них. В наши

дни эта самая фольклорная память о Кацких битвах вылилась и в установку поклонного креста на Татарке, и в проведение ежегодного фестиваля «По вехам истории», и это прекрасно. Ну а монголо-татары, в том 1238-ом, сломив невеликое кацкое сопротивление, вышли на Сить, где 4 марта и произошла печально известная Ситская битва. – Давайте поговорим о кацком диалекте. Вы с 1986 года изучаете его в архиве или собираете, как на фольклорной практике студенты? – По-всякому. И в архиве можно много найти – особенно в делопроизводстве 1920-30-х годов. Взамен старых специалистов в различные учреждения и организации тогда пришли, как принято говорить, «люди из народа». С грамотностью у них было «не очень»: как слышали они, так и писали. Поэтому из документов того времени так и брызжет живая речь! Все диалектные особенности как по заказу. Скажем, звук «р» у кацкарей мягкий, оттого и в колхозных протоколах – Серьгей. Звук «з» у кацкарей тоже очень долго мягким был, что до сих пор сохранилось в произношении, например, слова «бездонный» – безьдённой. А в документах 192030-х годов – и кузьнец, и близь, и так далее. Так что и архив изучить говор поможет! Но лучший способ изучить речь кацкарей – это, безусловно, быть кацкарём и жить среди кацкарей. – Вы изучаете диалект с какой главной целью?

– Да с очень простой: понимать народ, среди которого живёшь и к которому относишься. Ведь именно диалект позволяет кацкарям оставаться кацкарями и сохраняет наше особое кацкое мировоззрение. Поясню примерами. Казалось бы, зачем употреблять диалектные слова сейчас, когда все владеют нормами литературного языка? Натуронно бахорить по-кацкие? Но в том-то и дело, что изрядная часть литературных слов кацкарям не подходит, потому как не годится для выражения их мыслей, идёт вразрез с народной ментальностью. Скажем, «купить» по-кацки – обызъяниться: «Я купил колбасу» – «Я обызъянился колбасою». Давайте проанализируем русский литературный глагол «купить» – он же род ственен «копить». Стало быть, когда русский человек совершает покупку, он что-либо «копит», «собирает в копну». То есть, становится богаче. Для русского человека покупка – действие со знаком «плюс». А теперь обратимся к кацкому диалектному глаголу обызъяниться. Он от слова «изъян». То есть, когда кацкарь что-то покупает, то причиняет своему кошельку «изъян» – становится беднее. Тот же самый процесс – покупка – но уже со знаком «минус»! Так с помощью языка и передаётся своё видение окружающей действительности. А оно у русского-горожанина (ведь русский литературный язык – язык города) и у кацкаря-крестьянина, как видите, не совпадает.

2012

Главный хранитель еще и главный экскурсовод.

{гостиная} 2012

Как по-кацки «хорошо»? Дарома! А «прекрасно» как по-кацки? Дарома! А «восхитительно» по-кацки как? Дарома! И «прелестно», и «превосходно» – всё дарома. То есть, огромное количество русских литературных слов, показывающих всю эту «хорошесть», кацкари передают одним-единственным дарома, которое в обратном переводе обозначает… «подходяще!» Сантименты кацкарю ни к чему. Как же так произошло, что русский литературный язык и русские диалекты в передаче реалий жизни столь разошлись? На мой взгляд, оттого, что русский литературный язык в своё время в основном формировали дворяне. Много ли мы можем вспомнить писателей-недворян? А что им делать-то, дворянам: проснулись утром, взглянули в окошко – и пошло-поехало: «хорошо», «прелестно», «восхитительно». Проблемы яловости коров их не интересовали, и выработанный ими литературный язык оказался не способен удовлетворить на сто процентов ментальность деревни. Только вы не подумайте, что кацкий диалект в сравнении с литературным языком сер и скуп. У нас, например, три слова для обозначения костра: теплина, грудок и палюшка. Есть понятия, которые на литературном языке можно передать лишь описательно. Как, скажем, назвать одним словом ребёнка, который холодно не по погоде одет, загулялся допоздна, уже посинел, а домой не идёт и канючит у взрослых погулять ещё немножко? «Великий могучий» русский литературный в этом случае оказывается бессильным, а у кацкарей – пожалуйста, слово семиденья! – Мы с вами заговорили о ментальности кацкарей. А можете ли Вы нарисовать ментальный портрет кацкаря? – Надо подумать… Кацкарь с виду простоват, но тем не менее всегда себе на уме – даже когда с вами соглашается. Самодостаточный, предприимчивый. В Мартынове все частные магазины открыты самими же мартыновцами, и это достойно удивления – обычно владельцами деревенских магазинов являются горожане. Очень любят прибедняться, приуменьшать: «Муки в доме не мучины, пёска не песины, в магазин с остатной тысячёй примаскалила!» и всё такое. Диалект, кстати говоря, очень хорошо эту черту передаёт – большинство существительных у нас бытует именно в уменьшительноласкательной форме. «Привёз дровец», – машинально скажет кацкарь, несмотря на то, что навозил дров на две зимы. Некоторые диалектные слова без этой уменьшительно-ласкательной формы существуют лишь теоретически. Например, земельный участок – лас-

тушинка. Понимаю, что должна быть и «ластушина», но ни разу в жизни этой самой «ластушины» не слыхивал. Почти все кацкари разговорчивы и уж точно все остры на язык. – А как у вас дело обстоит с традицией русского народа распивать крепкие напитки? – Тут, я думаю, русский народ мы не подведём: и любили выпить, и сейчас не откажемся. А вот к курению отношение отрицательное. Трудно поверить, но более половины мартыновских мужиков старше двадцати лет – а мы проводили специальный подсчёт – не курит! У женщин до сих пор курить не принято, а если которая и курит (всё-таки XXI-й век на дворе), то делает это тайно, чтоб никто и не видел. Помню шок, который испытывала деревня при приезде первых туристических автобусов: выходят туристы, числом тридцать-сорок, большинство женщины – и все закуривают. Не стыдясь и не прячась! Кстати, «курить» по-кацки – адить. От слова «ад» что ли? Но может и от «чадить», но всё равно – со словом «ад» явно созвучно. – Поговорим поподробнее о журнале «Кацкая летопись», который Вы издаёте уже двадцать лет. Как распространяется, кто читает? – Тираж журнала 800 экземпляров. Часть тиража распространяется по подписке, часть дарится, часть продаётся – туристы неплохо его покупают. Прошлогодние номера уже днём с огнём не сыщешь.

В школьные каникулы от маленьких туристов нет отбоя.

– На какого читателя он рассчитан? – Как говорится, «на широкую читательскую аудиторию». Особо приятно, что он востребован и школами, и библиотеками. И вдвойне радостно, что его читают и подростки. А многие школьники в «Кацкой летописи» и публиковались со своими интересными исследованиями. Настоящими, детскими! Не такими, как, например, в вашем «Углече Поле», где читаешь исследование ребёнка и думаешь: «Господи, так сколько же ему лет? Неужели все 54!?». Такое уже в детском возрасте серьёзное познание жизни, что, со стороны кажется, ему дальше и жить-то неинтересно. А в «Кацкой летописи» публиковались детские сочинения, на первый взгляд, совсем простенькие, но сейчас ими живо интересуются даже авторитетные специалисты. Скажем, какими словами подзывают овец, когда они возвращаются из стада? Для детей провести анкетирование взрослых на эту тему, а потом написать сочинение

в деревне, всякий раз спрашивают об этом и удивляются. И самая большая проблема для деревенских сейчас – это даже не работа, не дорога и не коммуникации, а отсутствие жилфонда. Жильё не строится с колхозных времён, с 1980-х! И если в городе всё-таки есть возможность, хоть и дорого, но снять квартиру, хоть и дорого, но купить эту квартиру, то в деревне Мартынове возможности снять квартиру или купить её нет никакой – нет у нас свободного жилья вовсе. Так что отсутствие жилья в череде деревенских проблем я ставлю на первое место. Ведь можно, в конце концов, жить в Мартынове, а работать в Угличе. Особенно, если дорогу отремонтируют. – А есть перспектива, что ее отремонтируют? – «Единая Россия» в предвыборных листовках написала, что дорогу на участке «Платуново-Мартыново» отремонтирует к 2016 году. Я всё думаю: почему был выбран именно 2016-й год? Пообещали бы в 2013-м: всё равно ничего не сделают, а нам насчёт тринадцатого года обмануться приятнее – до шестнадцатого-то можно и не дожить. Не понимаю, почему власти не видят значимости этой дороги? Ведь весь наш край привязан к Угличу, к его рынку и рабочим местам. А для Углича эта дорога – выход на железнодорожные станции Родионово, Сонково, на автомобильную трассу до Санкт-Петербурга. – Вернемся к музею в Мартынове. Какие у него перспективы? – Извините, я, как все кацкари, не очень люблю говорить о планах, но таковые, разумеется, имеются. Поживём, увидим! Жаль, никаких спонсоров либо инвесторов у нас не имеется и кацкий туризм развивается исключительно за счёт собственных средств. А может, и хорошо это, только вот планы реализуются очень медленно. – Долголетняя работа приносит плоды? Понимают ли кацкари важность всего, что Вы делаете для сохранения прошлого? – Понимают и принимают, за что низкий поклон им! Да я и сам кацкарь – выходит, и себе кланяюсь (смеётся). – И последнее: всегда хотел знать: фамилия Темняткин – это творческий псевдоним или настоящая фамилия? Некоторые знают Вас под другой фамилией. – Темняткин – фамилия моей мамы, Розов – фамилия моего отца. Люблю их обоих, но фамилию ношу материнскую. Так что по паспорту я Темняткин. – Тайны больше нет. Спасибо. Беседовал Алексей Суслов

2012

Музей-комплекс занял уже семь деревенских домов.

вполне под силу. И для науки польза, потому как специальных лингвистических исследований на эту тему никогда не проводилось. Или вот в наших кацких Ковезинской, Рождественской, Платуновской и Ординской школах на протяжении нескольких лет существовал проект «Дорогие сердцу названия». Детям предлагалось расспросить пап и мам, бабушек и дедушек: где купались, как омута назывались, где собирали грибы и как назывались леса и т.д., и т. п. И вообще, какая им представляется картинка при слове «Родина»? Взрослые на эти вопросы с удовольствием отвечали, а дети записывали и на уроках русского языка художественно обрабатывали. Так появилась картотека топонимов Кацкого стана. И вы знаете, дети спасли множество названий, потому как сейчас уже никто не скажет, где был, например, Варварин омут, а где Бараний! Иных и деревень-то уже нет… Но то было в 1990-е. Теперешние наукообразные детские исследования для разного рода олимпиад и конференций читать не люблю – не детские это работы. Это почти всегда написано взрослыми – либо учителями, либо родителями. Вот и в архивах не дети работают, это уж надо прямо признать. Я сам считаюсь исследователем с двадцатипятилетним стажем, но до сих пор много чего не знаю и много чего не умею, а к почерку старинному, даже почерку XVIII века, бывает, неделями привыкаешь – просто неделями. Ребёнку всё это не по силам. И беда в том, что он привыкает, что кто-то должен за него сделать! – А студентам ваши исследования диалекта пригождаются? – Да. Курсовых по материалам «Кацкой летописи» написано достаточно. – А какой Вы видите деревню будущего? Может она адаптироваться к современным условиям? Останется ли вообще деревня? – Вопрос наиактуальнейший сейчас. Всё идёт к тому, что даже самые неисправимые оптимисты начинают понимать, что деревни не останется. Не может деревня выжить, не подходит она для современных стандартов. Мы, современные деревенские жители, каждый день сталкиваемся с тем, что для государства, выражаясь модным языком, деревня «неформат». По принятому сегодня подушевому финансированию нам ничего не положено: ни школы, ни детского сада, ни Дома культуры. Этнографический музей кацкарей, скорее всего, останется, но может случиться так, что его сотрудники будут приезжать на работу из Мышкина или из Углича. Кстати, туристы уже сейчас не верят, что мартыновские музейщики живут

14 2012

{феномен}

Евгений Ермолин

Читая сегодня великих социальных мыслителей современности, Дэниэла Белла и Элвина Тоффлера, мы понимаем, что ход времен не остановить и вспять не повернуть. Прошлое умирает раз – и навсегда.

2012

Кацкий Ренессанс

{феномен} 2012

Была когда-то аграрная цивилизация, были патриархальный строй жизни, мифическая архаика, допотопные обычаи, социальная сермяга – рабы и господа, религиозность и монархизм, казавшиеся такими же естественными, как природные ландшафты, лесные и речные, полевые и луговые. Потом, откуда не ждали, пришли революционные бури и кровавые вихри, и в их круговороте сельский мир решено было перековать и построить в согласии с логикой индустриальной цивилизации, которая, правда, в наших краях приняла какие-то небывалые формы, поскольку учредилась не на рыночной основе, а как некое основание для социальной утопии «светлого будущего». Русское село в этих координатах стало аграрным придатком большой индустрии, обслуживавшей утопию… Наконец, и это все кончилось, отняв у кого-то полжизни, а у кого-то и всю жизнь. Утихли бури, угасли страсти, а от сельского патриархального лада, увы, почти ничего не осталось, да к тому же и нет в нем никакой вроде бы надобности современному глобальному миру и отечественному социуму, прочно подсевшему на нефтяную трубу. Уже даже и неясно, в каком-таком обществе мы живем в современной России. Но если верить современным гигантам мысли Арону и Рисману, Беллу и Тоффлеру (кстати, Тоффлер вроде как даже доехал однажды до Ярославля, участвовал в тамошнем медведевском форуме), то общество это – постиндустриальное и информационное. Скажете, непохоже? Ну как же, а Сколково?.. Правда, Сколково, насколько можно понять, еще наполовину, если не больше, проект. Но вот – позвольте обратить ваше внимание – в Кадке, в Мартынове явственно видится и отчетливо слышится, что таки да – постиндустриал и информация, общество услуг и развитая медийная среда. Интересно, что придумал и организовал это все Сергей Темняткин, который едва ли советовался с Беллом и Тоффлером. Но придумал и организовал совершенно в духе современности, актуальной культуры с ее брендами и трендами. Еще неизвестно, какой след в народной памяти оставит ваше воспетое столичными журналистами Сколково. А Кадка уже состоялась – как удивительный медийный и творческий проект Постмодерна, как в высшей степени убедительный культурный продукт и успешная, востребованная услуга! Я восхищен. Впрочем, не в первый раз. Мне уже приходилось писать о Сергее Темняткине и его книге «Моя

Кацкая Русь. Люди, предания, обычаи, верования западных земель Ярославского края» (желающие найдут и книгу, и мое в ней послесловие). Но там я дал волю чувству. А здесь хочется поразмыслить об уроке этого креативного эксперимента. Диалектический парадокс: нужно было, чтобы старая культура ушла, кончилась, чтобы она осталась почти только в воспоминаниях. И тогда стало можно ее «воскресить». Но это воскресение к новой жизни, а вовсе не воспроизводство увянувшей, умученной традиции. Таким бывает всякий ренессанс. Иногда он захватывает полмира. А иногда оказывается сугубо региональным (как, например, региональное возрождение в Ярославле XVII века).

Кадка как патриархально-аграрный мир имеет невеликие перспективы. Индустриальная Кадка может теперь присниться только в кошмарном сне. Но Кадка как новая культурная среда, как пространство, где старинные смыслы смело включены в новые контексты и организованы новыми формами, – это явление ошеломительно перспективное. Да, прошлое в его серьезной самодостаточности умирает. Но «возвращается» оно вовсе не обязательно в жанре пародии, чему мы видим тьму примеров и в ХХ, и в XXI веках. Оно вполне может возродиться как артефакт Постмодерна. И культурный герой ярославской современности может, вы удивитесь, оказаться не запертым

2012

Евгений Ермолин родился в 1959 году в Архангельской области. Закончил факультет журналистики МГУ, с 1981 года работает в ярославских СМИ, с 1989 года преподает в Ярославском госпедуниверситете, заведующий кафедрой журналистики, профессор. Он также заместитель главного редактора журнала «Континент» (Москва – Париж), член Литературной академии национальной премии «Большая книга». Критик, историк культуры. Живет в Ярославле и Москве.

в своих костных убеждениях фанатиком, не придурком, неумело подражающим Бонапарту, а актуальным до кончиков ногтей менеджером-художником, артистом жизни, умеющим гармонически соединить свое с общим, личностный драйв и социальный запрос. Таков Темняткин. Извольте жаловать. Человек он широкий, и мотивы его сложны. Начнем с того, что он, пожалуй, основательно задумывался о конструировании какой-то особой кацкой идентичности. Можно такое предположить, слушая его и читая. Кто-то из журналистов даже написал потом так: «Сельскому учителю удалось в начале 90-х годов прошлого века инициировать процесс самоопределения у

населения бассейна реки Кадки и выстроить кацкую этническую общность. И то, что сейчас происходит здесь, как ни удивительно, прямо иллюстрирует знаменитую теорию этногенеза, выдвинутую Львом Гумилёвым». Но согласимся: идентичность эта исторически никак не тянет на «субэтнос», тем более на «этнос» в традиционном смысле этих слов. Кацкари – это ведь все же не казаки и не поморы, происхождением из которых я, к примеру, без всяких оснований горжусь. Это просто, фигурально выражаясь, ветвь огромного древа, малая часть большого «великорусского племени». Сказать проще, до того русские люди, что поискать русее. Культурно-региональная само-

{феномен} 2012

бытность на просторах исторической России – явление обычное. Оно поддерживалось прочностью деревенской жизни, оседлостью, застойностью сельского быта, каких до поры-до времени немало было на Руси, а еще больше – сравнительной замкнутостью местной жизни в стране, где извечно есть две проблемы: дураки и дороги. Социальный и культурный обмен был минимальным. (Хотя Ярославская земля в целом довольно рано испытала и последствия такого обмена, вошла в большое коммуникативное пространство.) Как бы то ни было, жизнь в Кадке была весьма-таки прочной, и она давала стойкие рефлексы во все стороны (говор, платье, манеры, игры, мифы, всевозможный фольклорный антураж крестьянского быта). Едва ли на нее сильно влияли местные помещики. А священники (и позднее учителя и врачи, агрономы и зоотехники) както с ней ладили. И в этих рефлексах много красоты, много сельской грации, деревенского политеса, немало всяких чудес, о которых грех не напомнить. Вот создатели Кацкого культурного феномена XXI века и напомнили, создав Этнографический музей кацкарей. Тот же Сергей Темняткин. Что он, по сути, сделал с собой? Он осуществил то, что в последние годы называют дауншифтингом! Оставил город, расстался с карьерными перспективами и решительным образом изменил свою жизнь, начав ее заново и почти от нуля. Причем – в духе нашего века больших возможностей и самых разных творческих альтернатив – придумал

общаемся между собой только на кацком, повесили доску объявлений, где только на кацком размещаем информацию», – повествовал Темняткин, в духе глобальной цивилизации апеллируя к опыту Англии и Франции… И теперь все едут, и едут, и едут в этот рай. Из дымных городов, от маяты и скуки жизни, от бешеного ритма труда и потребления, от зрелищ и торжищ, и даже с митингов и шествий – к тихой Кадке. Темняткин и его соратники развернули вспять традицию отхода. Теперь не только кацкари уезжают в Москву и Питер. Теперь уже москвичи и питерцы, европейцы и китайцы приезжают сюда. Личный радикальный дауншифтинг Темняткин обернул возможностью для каждого стать дауншифтером хоть

2012

сумасшедший проект и решил его реализовать на своей исторической родине. Как евреи мечтали о Сионе, так Темняткин вдруг замечтал о Кадке, которой уже практически не оставалось. И вот вам успешный аналог Израиля в наших краях – Мартыново. Земля Обетованная. Кусочек рая. С музеем и журналом «Кацкая летопись», с сайтом в Интернете и Клубом «КЛ», с уроками «кацковедения», со всякой веселой живностью и с Млечным путем, сияющим над этой страной по ночам. С «кацким языком», который что твой иврит, возрожденный в ХХ веке. Стало заманчиво «побахорить покацкие». «Благодаря нашим усилиям происходит активная популяризация кацкой культуры. Например, в деревне мы здорово пропагандируем диалект:

на час, хоть на день – изменить свою жизнь и что-то важное понять. И о прошлом, и о будущем. О незримой нити, которая связывает нас с предками, хоть и истончилась она до неразличимости в суете повседневного ада. О радостях минувшей жизни – но и о возможности достойно и красиво жить сегодня. Как живут хозяева Мартынова. Есть проблема, которая универсальна в современном глобальном мире, в обществе потребления: как жить прошлым, как войти в реку истории. Простейший способ – сделать это на уровне моды, забавы, зрелища. И только. Проект в Мартынове несколько иной. Это интересная попытка сочетать закономерности современной культуры с памятью сердца, с зовом из-за далеких холмов. Ну да, Темняткин нисколько не огорчается тому, что кацкие жители прагматичны: «А главное, что успех в области туризма особым образом повлиял на самосознание кацкарей. Сначала изучением истории занимались только энтузиасты, а после того, как это стало приносить свой доход, – даже собаки стали лаять по-кацки!». Но прагматика здесь сплетается с идеализмом. Активу кацкого Ренессанса важно, чтобы «нынешние потомки кацкарей чувствовали себя настоящими продолжателями древних традиций». Если это отчасти игра, то отчасти все же и всерьез. Театр вписался в жизнь и стал ее частью. Для того, чтобы показать, что у актуального искусства нашей замысловатой эпохи нет границ, – это отличный пример. Многие так стараются, но не у всякого получается. В Кадке – получилось.•

2012

{популярная энциклопедия}

Средняя Кадка. Юрьевское. У ометов. 1956-1957 гг.

2012

Волость Кадка в вопросах и ответах

Сергей Темняткин 21 Волость Кадка сейчас на слуху: публикации в прессе, сюжеты на телевидении, рекламный пиар туристических кампаний. Сказано, написано и показано так много и в таком противоречии друг с другом, что возникла настоятельная потребность рассказать о Кадке ещё раз. А чтобы не утомить читателей длинными статьями, построим наши рассказы в виде вопросов и ответов.

{популярная энциклопедия} 2012

ЧТО ТАКОЕ КАДКА? Кадка – это местность на крайнем западе Ярославской области. Расположена она в бассейне одноимённой реки Кадки и, собственно говоря, своим названием реке и обязана. А может, и наоборот: сначала была местность Кадка, а потом уже так назвали и протекающую по ней реку. Во всяком случае, во всех старинных документах под названием «Кадка» следует понимать именно местность; о реке Кадке документы впервые сообщают лишь в 16281632 годах. Ну а примеров тому, когда и местность, и река называются одинаково, предостаточно. Скажем, весь мир знает, что в Африке имеются река Конго и государство Конго, в Соединённых Штатах Америки – река Висконсин и штат Висконсин, а в Европе-матушке – река Молдова и страна Молдова. Хотите российских примеров? Пожалуйста! Вятка – это и река, и край, который в советские годы стали называть Кировской областью; Ижора – и река, и окружающая её местность. Так что Кадка в этом ряду отнюдь не одинока! И кстати, поскольку Кадка – это прежде всего местность, то предлоги следует употреблять правильно: «приехал в Кадку» (а не «на Кадку»), «у нас в Кадке» (а не «на Кадке») и тому подобное. Так и писали во всех старинных документах.

КОГДА И В СВЯЗИ С КАКИМ СОБЫТИЕМ КАДКА ВПЕРВЫЕ УПОМИНАЕТСЯ В ДОКУМЕНТАХ? Самое старое из известных на сегодняшний день письменных упоминаний о Кадке относится к 1461 году и связано с духовной грамотой (то есть, завещанием) великого князя московского Василия II Тёмного. «А у сына своего у Андрея у Большого из удела даю своей княгине… Кадку», – написал он, что следует понимать так: завещаю своей жене Кадку, которую ей должен выделить из своих владений сын Андрей. Понятное дело, что под названием «Кадка» он имел в виду не реку, а землю с населяющими её людьми. Владея именно населённой местностью (а не рекой), и можно было кормиться за счёт налогов, пошлин и прочих всевозможных повинностей. Духовная грамота Василия II Тёмного не содержит в своём тексте дат, что дало повод некоторым местным краеведам датировать её 1462-ым годом. Но это не совсем верно. 27 марта 1462 года Василий II умер, а завещание начал составлять раньше – предположительно, после 3 мая 1461 года, после поставления на митрополию митрополита Феодосия. В издании Академии наук СССР грамота имеет такую датировку: 1461-1462 годы – какой же из них следует принять за год первого упоминания о Кадке? Старший, конечно же, – 1461-ый!

Ну и чтобы расставить все точки над «и», сообщим, что супругу великого князя звали Мария Ярославна. В КАКИХ ЕЩЁ СТАРИННЫХ ДОКУМЕНТАХ СООБЩАЕТСЯ О КАДКЕ? К сожалению, не все старинные документы сохранились. А из сохранившихся не все доступны кацким краеведам. Так что сообщим только о тех, что знаем. 1476 год. Удельный угличский князь Андрей Большой Горяй пишет «данную грамоту» угличскому же Покровскому монастырю, в которой содержится довольно пространное для XV века описание Кацкого края с упоминанием большого числа кацких селений. 1521 год, 14 февраля. День кончины удельного угличского князя Дмитрия Жилки и последующего «обнародования» его завещания. В нём уже упоминаются не только некоторые кацкие селения, но и некоторые кацкие помещики. 1534 год, 25 января. Этим числом датируется список (то есть копия) со «второй жалованной грамоты» умершего в 1533 году великого князя московского Василия III угличскому Покровскому монастырю, в которой впервые сообщается прямо, что Кадка – это волость и ею управляют «волостели каддския». 1572 год, июнь-август. Своё завещание пишет уже сам царь-государь Иван IV Грозный; наконец-то мы узнаём,

КОГДА БЫЛО СОСТАВЛЕНО САМОЕ ПЕРВОЕ И САМОЕ ПОЛНОЕ ОПИСАНИЕ КАЦКИХ ЗЕМЕЛЬ? Опять подкорректируем вопрос: самое первое и полное из известных нам описаний Кацких земель можно найти в «Углицких писцовых книгах», составленных в 1628-1632 годах. А в 1887-1888 годах их, к счастью, переиздал ярославский учёный Мариан Александрович Липинский, и теперь они доступны широкому кругу исследователей. Кацкий стан в печатном варианте писцовых книг занимает пространство с 287-ой страницы по 360-ую – целых 73 страницы! Неспешно, идя от селения к селению, присланные из Москвы писцы подробнейшим образом переписали все кацкие населённые пункты, указав не только

Сергей ТЕМНЯТКИН родился в 1972 году в селе Хороброве Средней Кадки, в настоящее время живёт в деревне Мартынове. После окончания в 1991 году Угличского педагогического училища работал учителем в Мартыновской школе, в которой в своё время учился и сам, и художественным руководителем Мартыновского Дома культуры. В 1988-2000 годах, не оставляя Мартынова, возглавлял мышкинскую районную газету «Волжские зори». С 2000 года – главный хранитель Этнографического музея кацкарей. С 1992 года издаёт краеведческий журнал «Кацкая летопись», с 1999 года председатель некоммерческой организации Клуб «Кацкая летопись». Участник многих научных и краеведческих чтений. Публикуется в центральных журналах «Живая старина» и «Библиотполе» и в местных краеведческих сборниках. Автор книги «Моя Кацкая Русь», удостоенной в 2005 году диплома I степени национальной общественной премии «Серебряный голубь». Среди других наград – областная премия 2001 года «За заслуги в развитии культуры и искусства» и российская премия 2004 года «За подвижничество» Международного благотворительного фонда имени Д.С. Лихачёва. Депутат собрания депутатов Мышкинского муниципального района трёх созывов, почётный житель Мышкинского муниципального района.

Верхняя Кадка. Ковезино. Бездорожье. 1963-1964 гг. Верхняя Кадка. Ковезино. После службы. 1963-1964 гг.

2012

что столицею волости Кадки было село Хороброво. 1585 год. Документ называется так: «Жалованная грамота благовернаго царевича Дмитрия Иоанновича Углическаго в той же Покровской монастырь». Кацкие земли впервые названы Кацким станом. 1596-1597 годы. «Князь Дмитрей Бельской со товарыщи» составляет книги, письма и меры Угличского уезда – это для того, чтобы упорядочить сбор поземельного налога. Где сейчас эти книги, Бог весть, но в более поздних документах ссылок на них много, и для изучения нашего Кацкого стана они неоценимы. Перечислять документы XVII-го и последующих столетий не имеет смысла – их так много, что и человеческой жизни не хватит, чтобы как следует изучить!

2012

{популярная энциклопедия}

Верхняя Кадка. Комарово. Подростки. 1965 год.

Средняя Кадка. Кузьмадемьянка. Изба под соломенной крышей. Август 1935 года. Средняя Кадка. Мартыново. Щениковы-Григорьевы, 1913 год. Средняя Кадка. Кузьмадемьянка. Шершнёвы. Август, 1936 год.

количество дворов, но и назвав по именам всех глав семейств. С особой тщательностью описали деревенские угодья: сколько к каждому селению тяготело пашни, сенокоса, перелогов, леса. Если имелись церкви, не забывали и о них. Не ленились фиксировать названия всех географических объектов: не только населённых пунктов, но и пустошей, рек (именно в «Углицких писцовых книгах» в первый раз и упомянута река Кадка!), крупных ручьёв, дорог. Всех кацких вотчинников и помещиков, понятное дело, тоже переписали, причём всякий раз указывая, на каком основании они владеют своими вотчинами и поместьями. Ну а границы между владениями в иных местах описаны столь подробно, что даже и сейчас, почти четыреста лет спустя, можно преспокойно по ним пройтись! Всё это делалось не случайно. Писцовые книги служили основанием для взимания налогов, а собирать налоги государство во все времена ох как умело!

КАКОВА ПЛОЩАДЬ КАЦКОГО СТАНА? Ответить на этот вопрос сложно, потому как границы волости Кадки менялись, а вместе с ними, следовательно, менялась и площадь Кадки-земли. Так, «Углицкие писцовые книги» 1628-1631 годов сообщают, что в ту пору Кацкий стан состоял из 114-ти землевладений: вотчин, куплей, поместий, церковных земель. Переведя старинные меры площади (четверти, копны и десятины) в привычные нам гектары, получим земельный фонд средневекового Кацкого стана – 29413,7 гектара. Или 294 км2, если перевести его в квадратные километры. «Окладные листы» за 1897 год зафиксировали состояние Кацкого стана в период наивысшего его расцвета: 340 землевладений (общинных, частных и церковных) общей площадью 46048 гектаров. Или 460 км2. А ВЕЛИКА ЛИ КАДКА-ЗЕМЛЯ? Конечно же, 460 км2 для России нашей матушки – капля в море. Тем не менее Кацкий стан вполне соизмерим с некоторыми государствами.

2012

Есть у «Углицких писцовых книг» ещё одно достоинство: описывая то или иное селение, они старались фиксировать, что было с ним и при предыдущих владельцах – так что, опираясь на них, иногда удаётся углубиться аж до середины предыдущего, XVI-го, столетия.

Да-да, государствами! В Европе он больше Ватикана (площадь которого 0,44 км2), Монако (2,02 км2), СанМарино (61 км 2 ), Лихтенштейна (157 км2), Мальты (316 км2) и соразмерен Андорре (её площадь 468 км2), в которой каким-то чудом приткнулось семь городов. Из азиатских стран с Кацким станом можно сравнить знаменитые Мальдивы, причём не в пользу их: площадь Мальдив – 300 км 2 . А если отправиться в Океанию, то волость Кадка куда больше таких государств-островов, как Науру (21 км2), Тувалу (26 км2), Маршалловы острова (181 км2) и равна Палау (458 км2). Крупнее Кацкий стан и некоторых американских государств – ох, и мудрёные у некоторых названия: Сент-Китс и Невис (площадь которого 261 км2), Гренада (344 км2), Сент-Винсент и Гренадины (389 км2). Там, в Америке, равновелики нашей волости Кадке Барбадос (его площадь 430 км2) и Антигуа и Барбуда (442 км2).

2012

{популярная энциклопедия}

ЧТО ЗНАЧИТ КАДКА – «ВОЛОСТЬ»? Итак, для жителей средневековья Кадка – это прежде всего не река, а местность. Или, используя тогдашнюю терминологию – «волость». Что это значит?

Мартыново. На покос. Июль, 1958 год. Комарово. Мотоциклист. 1965 год.

Справочники по средневековой русской истории обычно объясняют этот термин так: «Волость – мелкая (чаще всего сельская) административно-территориальная единица на Руси с XI века, объединявшая несколько соседних общин одного округа. В XIII-XVI веках волости существовали на чёрных (то есть, государственных), дворцовых, боярских и монастырских землях». Стало быть, начало волости Кадки можно отнести ко времени Киевской Руси, ну а документы XV-XVI столетий позволяют представить примерную историю её существования. Первоначально освоенных земель было немного: село Хороброво в Средней Кадке да несколько десятков деревень, нанизанных по реке Кадке и нижним течениям её притоков. Всё это были чёрные – государственные – земли, испокон веков принадлежавшие здешней сельской общине кацкарей. Расширение территории волости Кадки произошло в XV веке за счёт окраинных земель. Волость Кадка расширялась на юг, север, запад и восток, но осваиваемые земли в состав общинных уже не входили, передаваясь угличскими князьями по своему усмотрению

помещикам или же монастырям. Началось медленное разрушение волости Кадки, продолжавшееся до конца XVI века. Управлял волостью Кадкой от имени князя (или княгини) волостель: в его ведении были как административные, так и судебные дела. Причём два раза в год: зимой на следующий день после Крещения (то есть 20 января) и летом на Петрово заговенье (25 июня) можно было пожаловаться и на волостеля. Жалования он не получал, а «кормился» за счёт подвластного населения, взимая с него «кормы»: мясо, хлеб, овощи. Интересно, что во вновь осваиваемых землях власть волостеля ограничивалась особыми «жалованными» княжескими грамотами. Великий князь московский Василий III, например, подтверждая за угличским Покровским монастырём право на село Ордино с деревнями, особо подчеркнул, что кацкие волостели ординских жителей «не судят ни в чём, оприче душегубства и разбою с поличным». Постепенное сужение прав волостеля сделало эту должность ненужной, и в 1555 году она была упразднена. Но волость Кадка просуществова-

2012

Аристово. Пастух и подпасок. 1960-е годы.

2012

{популярная энциклопедия}

ла ещё долго – до самого начала XVII века. Последний документ, в котором она упоминается, – «Боярская грамота Углицкому воеводе Андрею Палицину», датируемая 9 сентября 1612 года.

ЧЕМ ВОЛОСТЬ КАДКА ОТЛИЧАЕТСЯ ОТ КАЦКОГО СТАНА? Территориально волость Кадка и Кацкий стан ничем не отличаются: одни и те же поля, луга, леса, реки, сёла и деревни. А вот административная суть в них совершенно разная. Каждая волость в средневековой Руси рано или поздно приближалась к такому моменту своего существования, когда свободных общинных земель не оставалось совсем – всё оказывалось в руках феодалов: вотчинников или помещиков. Вместе с землёй им передавалась и административно-судебная власть, частью которой они делились с крестьянами: раскладка податей, например, или мелкий суд сельским сходам, как правило, доверялись. Волость превращалась в стан. Знаток русского средневековья Юрий Владимирович Готье под словом «стан» понимал совокупность «известного количества населённых местностей и пустошей, не объединённых какой-либо организацией, но принадлежавших различным владельцам на различном праве и составлявших одно целое только в территориальном отношении… Будучи, таким образом, ничем иным, как развалинами древней самоуправляющейся волости, станы, в сущности, напоминали раму без картины или переплёт от вырванной книги…» Что касается волости Кадки, то она продержалась дольше своих соседок-волостей: документы сообщают о ней и в 1596-1597 годах, и в 1602-1604-ых. Наконец, «Боярская грамота Углицкому воеводе Андрею Палицину», датируемая 9 сентября 1612 года, называет наш край двояко: и «Кацкая волость», и «Кацкой стан». Будем считать, около этого времени волость Кадка и сменилась Кацким станом, который официально просуществовал до 1777 года. В качестве же неофициального названия оба имени – и волость Кадка, и Кацкий стан – существуют до сих пор и обозначают теперь одно и то же: местность в бассейне реки Кадки на крайнем западе Ярославской области. К КАКИМ ГОРОДАМ ТЯГОТЕЛА КАДКА? Сельская местность всегда зависит от ближайшего городского центра, а волость Кадка (или иначе – Кацкий

стан) тяготеет сразу к двум городам: Угличу и Мышкину. Как так случилось? Давайте разберёмся! Изначально Кадка была угличской. Ну а город Углич, основанный ещё в 937 году, и сам долгое время находился в подчинении у Ростова Великого, а затем Суздаля и Владимира. Самостоятельное Угличское княжество образовалось в 1212 году, и волость Кадка была его частью. Правда, слова «княжество» наши предки не знали (его выдумали учёные) и считали, что живут в Угличском уезде. Долго считали. И когда было ликвидировано угличское княжение, и когда в 1708 году страна была впервые разбита на восемь губерний – территориальное образование попрежнему называлось Угличский уезд. Наконец, указом Петра I от 29 апреля 1719 года уезды сменились провинциями, и Кацкий стан, стало быть, стал частью Угличской провинции. Ну а губерния у нас была в 17081727 годах Санкт-Петербургская (её ещё называли Ингерманландская), а в 1727-1777 годах – Московская. Всё в корне изменила новая административная реформа Екатерины II от 23 февраля 1777 года, когда было образовано Ярославское наместничество. Населения в нём было много, а городов не хватало, и царским указом от 3 августа 1777 года село экономического ведомства Мышкино преобразовали в город Мышкин, нарезав к нему свой уезд. Кацкие земли целиком вошли в Мышкинский уезд Ярославского наместничества (в 1797 году Ярославское наместничество преобразовали в Ярославскую губернию). Станы были ликвидированы, но долго ещё – даже в начале XIX века – говоря о нашей местности, по привычке употребляли название Кацкий стан. КАКИЕ ЕЩЁ ЗНАЧЕНИЯ БЫЛИ У СЛОВ «ВОЛОСТЬ» И «СТАН»? Итак, волость Кадка была упразднена около 1612 года, Кацкий стан – в 1777-ом, но слова «волость» и «стан» продолжали жить и в народной речи, и в официальном употреблении. Однако их значения всё время менялись, и это надо обязательно учитывать при работе со старинными документами. Когда в 1764 году императрица Екатерина II секуляризовала (то есть, сделала государственными) монастырские земли, их надо было как-то обозначить. Тут-то и вспомнили о слове «волость». Так в 1797 году в Кадке была образована «экономическая волость», в разное время называвшаяся по-разному: то Ординская, то Нефедь-

евская, но чаще всего Хоробровская. Первоначально в неё вошли Ордино и Покровское в Кадке с окрестными деревнями (бывшее владение Угличского Покровского монастыря), Нефедьево с деревнями (бывшее владение Угличского Воскресенского монастыря) и Хороброво с деревнями (бывшее владение Московского Новодевичьего монастыря). В первой половине XIX века волость расширялась за счёт селений, отпускаемых господами на волю: … Селения, чьё крестьянское население продолжало оставаться в крепостной зависимости, в состав экономической волости не входили и управлялись своими помещиками. Высшим органом самоуправления экономической волости был волостной сход, избиравший волостное правление: волостного голову, двух заседателей (по полицейской и хозяйственной частям) и писаря. В селениях действовали и сельские сходы, избиравшие старост и к ним в помощники сотских и десятских – старших над сотней или десятком крестьянских дворов. К сожалению, документов, рассказавших бы обо всём этом подробнее, пока не обнаружено: последние упоминания о Хоробровской экономической волости относятся к 1867 году. А станами с 1837 года стали называть полицейские участки, границы которых оставались неизменными до самого 1917 года. Кацкие земли были поделены между I-ым и II-ым полицейскими станами Мышкинского уезда. Когда в 1860-х годах всю Кадку разделили на новые волости, то Хоробровская, Платуновская и Юрьевская волости попали в I-ый стан, а Рождественская и Галицынская – во II-ой. Но это уже, как принято говорить, другая история… СКОЛЬКО ВОЛОСТЕЙ СУЩЕСТВОВАЛО НА ТЕРРИТОРИИ КАЦКОГО СТАНА? Ответить на этот вопрос сразу нельзя – всё зависит от конкретной исторической эпохи. Если говорить о средневековье, то волость была одна – называлась она волость Кадка и существовала с незапамятных времён до примерно 1612 года. В 1797-1867 годах на территории Кацкого стана функционировала экономическая волость, образованная из бывших монастырских владений и селений, отпущенных господами на волю до отмены крепостного права. После же реформы 1861 года наступила новая эра волостей. Итак, крестьяне освободились от помещичьей зависимости, и для организации их самоуправления

ГДЕ НАХОДИЛИСЬ ЦЕНТРЫ НОВЫХ ВОЛОСТЕЙ? Что за глупый вопрос! Понятно, что столицей Галицынской волости стала деревня Галицыно, Рождественской – село Рождествено в Кадке, Юрьевской – село Юрьевское, Платуновской – деревня Платуново и Хоробровской – село Хороброво. Это так, да не совсем: со временем выяснилось, что Юрьевское и Хороброво расположены неудобно, на краю волостей, и столицы перенесли: Юрьевской волости – в деревню Мартыново, а Хоробровской – сначала в село Нефедьево, а затем в деревню Ельцыно. Названия волостей, однако ж, оставили прежними. КАК УПРАВЛЯЛИСЬ ВОЛОСТИ? В каждой волости было своё волостное правление, куда в обязательном порядке входили волостной старшина и писарь, но могли и старосты со сборщиками податей и одним-двумя заседателями. Писарь вёл всё обширное делопроизводство, а волостной старшина – следил за «сохранением общественного порядка, спокойствия и благочиния в волости»; именно ему и подчинялись в волости все должностные лица. Интересно, что писарь назначался земским начальником, а вот волостного старшину сроком на три года на волостном сходе избирали из своей среды сами крестьяне. Волостной сход – это собрание крестьянского населения волости. Вернее, собрание «десятидворников»: поскольку волости были слишком многолюдны, то на сход собирались не все, а по одному представителю от каждых десяти дворов. Волостной

сход разрешал хозяйственные нужды волости, утверждал приговоры сельских старост, выбирал волостных должностных лиц, выборщиков гласных в уездное земское собрание, а также волостной суд из 4-12 крестьян, которым давались полномочия разбирать споры, тяжбы и мелкие уголовные дела. Волостному сходу подчинялись все, в том числе и волостной старшина. КАКАЯ РАЗНИЦА МЕЖДУ СТАРШИНОЙ И СТАРОСТОЙ? Волости в свою очередь были поделены на сельские общества: в Галицынской волости их было 15, в Рождественской – 16, в Юрьевской – 10, в Хоробровской – 4, а маленькая Платуновская волость состояла всего из одного Платуновского сельского общества! Обычно сельские общества состояли из двух-четырёх селений, но были и мельче (Кузьминское сельское общество № 2 объединяло всего лишь третью часть деревни Кузьминской с 48-ю жителями), и крупнее (Ординское сельское общество насчитывало 11 селений и 1307 жителей). Так вот: каждое сельское общество, собираясь на свой сельский сход, и выбирало старосту. Стало быть, старшина – руководитель волости, а староста – сельского общества; староста подотчётен волостному старшине и сельскому обществу. Ну а сельский сход в помощники старосте выбирал ещё и сборщика податей, и сотских (старших над сотней дворов), и десятских (старших над десятком дворов). Сельский сход разрешал всевозможные поземельные дела (например, переделы общинных угодий), раскладку налогов и мелкие полицейские дела. КАКОВА СУДЬБА ВОЛОСТЕЙ ПОСЛЕ РЕВОЛЮЦИИ? После революции сельские общества были заменены сельскими советами, а вот волости просуществовали ещё десять с лишним лет. Понятное дело, управление ими изменилось: волостные правления сменились волостными исполнительными комитетами (волисполкомами) во главе с председателями. Менялись и границы волостей: сначала ликвидировали Платуновскую волость, объединив её с Юрьевской. Укрупнять так укрупнять, и с 1 апреля 1921 года власти порешили «Юрьевскую и Хоробровскую волости соединить в одну, в виду того, что Юрьевская волость почти целиком облегает Хоробровскую, с присвоением ей наименования Комаровская

волость в память красноармейца Комарова, убитого в восстание 1919 года и происходящего из Хоробровской волости». Впрочем, новое название не привилось даже в официальных документах. Объединённую волость стали называть Юрьевской: её население составило 10476 человек в 67-ми населённых пунктах. Тогда же объединили и Галицынскую волость с Рождественской. 22 ноября 1923 года настала очередь объединения Рождественской и Юрьевской волостей. Почти весь Кацкий стан, как и в древние времена, снова стал одной волостью, которую назвали Союзная, но новое имя опять-таки не прижилось. В 1929 году волости как административно-территориальные единицы были ликвидированы по всей стране – прекратила своё существование и Рождественская волость. Остались одни сельсоветы. КАКИЕ СЕЛЬСОВЕТЫ БЫЛИ В КАДКЕ? Советская власть в Кацком стане установилась мирным путём 21 января 1918 года – с этого времени в кацких селениях и стали образовываться первые сельские советы (сельсоветы). Однако ж, поначалу были они образованиями крайне неустойчивыми, и реальная власть принадлежала не им, а волостям. «Вся власть Советам» стала принадлежать лишь с 14 января 1929 года, когда постановлением Президиума ВЦИК волости были ликвидированы. В Кадке власть перешла к восьми сельсоветам. Вот они: Галицынский – с центром в деревне Галицыно, Кузьминский – с центром в деревне Борисовке, Рождественский – с центром в селе Рождествене в Кадке, Аристовский – с центром в деревне Аристове, Исаковский – с центром в деревне Летикове, Николо-Топорский – с центром в деревне Мартынове, Платуновский – с центром в деревне Платунове и Ординский – с центром в селе Ордине. Нижняя Кадка отошла к Климатинскому сельсовету. КАК БЫЛА УСТРОЕНА ВЛАСТЬ В СЕЛЬСКИХ СОВЕТАХ? То, что мы называем кратко «сельские советы» или «сельсоветы», официально именовалось «Сельские Советы депутатов трудящихся». Депутатов могло быть от 15 до 35 (в зависимости от численности населения), и избирались они «на основе всеобщего, равного и прямого избирательного права при тайном голосовании» сроком на два года. Собираясь не реже одного раза в месяц на сессии, депутаты решали

2012

всю сельскую Россию было решено разбить на новые административнотерриториальные единицы – назвали их старинным словом «волости». В Кацком стане о ту пору было 136 селений с 17944-мя крестьянами, и его территорию разбили на пять волостей: Галицынскую (в метрических книгах писали «Галичинскую»), Рождественскую (в метриках – «Рождественско-Кацкую»), Юрьевскую, Платуновскую и Хоробровскую. Однако ж, не все кацкие селения вошли в них: низовья Кадки (село Знаменское с округою) отошли к Климатинской волости, деревни Боково, Дуново и Игнатово – к Богородской волости, деревня Козлово – к Егорьевской волости, деревня Олифиники – к Оносовской волости, деревни Дмитриевка и Кувшиново – к Архангельской волости, деревня Савино – к Кузяевской волости, а деревню Глотово и вообще поделили между двумя волостями: Крюковской и Архангельской.

2012

{популярная энциклопедия}

вопросы «культурно-политического и хозяйственного строительства на своей территории», устанавливали сельский бюджет, руководили деятельностью подчинённых им учреждений. В промежутках между сессиями всеми текущими делами занимался избранный из числа же депутатов исполнительный комитет – исполком: председатель, секретарь и несколько депутатов. В помощь исполкому создавались постоянные комиссии: бюджетно-финансовая, сельско-хозяйственная, культурнопросветительная и прочие. При сельсоветах действовали товарищеские суды, народный контроль и другие общественные органы.

ОБЪЕДИНЯЛИСЬ ЛИ СЕЛЬСОВЕТЫ? Объединялись! К 1954 году сельское население России убавилось настолько, что Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 14 июня по всей республике произвели масштабное укрупнение сельсоветов. В Кацком стане Кузьминский, Рождественский и Аристовский сельсоветы слились в один – Рождественский сельсовет, Исаковский и Николо-Топорский сельсоветы – в Мартыновский сельсовет, а Платуновский и Ординский сельсоветы – в Ординский сельсовет. Нетронутым оказался лишь Галицынский сельсовет, но в 1959 году дошла очередь и до него: Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 6 марта Галицынский сельсовет ликвидировали, разделив между кацким Рождественским и заволосным НиколоСвеченским сельсоветами. В таком вот перекроенном виде кацкие сельсоветы просуществовали до 1993 года, когда приспел черёд новых преобразований. ЧТО ЗА БЕДА СЛУЧИЛАСЬ С КАЦКИМ СТАНОМ В 1923 ГОДУ? Постановлением Президиума ВЦИК от 14 ноября 1923 года был упразднён Мышкинский уезд. Ну а кацкарям-то, казалось бы, с того что? Да то, что впервые за многовековую историю нарушилась территориальная целостность Кацких земель. Ведь с незапамятных времён средневековья до 1777 года Кацкий стан целиком подчинялся Угличу, в 17771923 годах – Мышкину. А теперь же, когда Мышкинский уезд был ликвидирован, Кадка хоть и досталась Рыбинскому уезду, но не вся: самые низовья её (село Знаменское с округою) отошли к Угличскому уезду. Власти разделили кацкарей и, как оказалось, далеко не в последний раз…

ДАЛЕКО ЛИ КАЦКАРЯМ ДО РАЙЦЕНТРА? Райцентр – это не «центр рая», а «центр района»: новой административно-территориальной единицы, которая в 1929 году сменила привычные всем уезды. Рыбинский уезд, стало быть, куда ненадолго попал наш Кацкий стан, почил в Бозе. Был образован Мышкинский район, но в него вошла уже только Средняя Кадка: Кузьминиский, Рождественский, Аристовский, Исаковский и Николо-Топорский сельсоветы. Верхняя Кадка – Галицынский сельсовет – досталась вновь образованному Некоузскому району, а Нижняя Кадка – Платуновский и Ординский сельсоветы – Угличскому району. Так, согласно Постановлению Президиума РСФСР от 10 июня 1929 года во второй раз нарушилось древнее

Нижняя Кадка. Богданка. Проводы покойника. 1960-е годы. Средняя Кадка. Дьяконовка. Хождение со свадебными красами. 25 ноября 1956 года.

единство Кацких земель. Райцентров у кацкарей стало три: Новый Некоуз, Мышкин и Углич. Но это далеко не все территориальные передряги. Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 18 декабря 1944 года Верхняя и Средняя Кадка отошли ко вновь образованному Масловскому району, Нижняя же осталась за Угличем. Стало быть, райцентрами для кацкарей стали Маслово (а в 1952 году центр Масловского района перенесли в Воскресенское в Неледенщине) и Углич. Но это не всё. Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 6 марта 1959 года Масловский район был ликвидирован, и опять кацкари оказались в трёх районах: Некоузском, Мышкинском и Угличском. Ненадолго. 1 февраля 1963 года Верховный Совет РСФСР издаёт новый Указ: ликвидировать… Мышкинский район, передав Рождественский и Мартыновский сельсоветы Рыбинскому району. Районным центром для средних кацкарей стал город Рыбинск. Но и это не всё! Указом того же самого Президиума Верховного Совета РСФСР от 12 января 1965 года Мышкинский район был восстановлен, и к нему снова вернулись Рождественский и Мартыновский сельсоветы. С тех пор, слава Богу, территориальных передряг районного масштаба больше не было – жаль только, что так и не восстановилось территориальное единство кацкарей…

ЧТО ЗНАЧИТ ВЕРХНЯЯ, СРЕДНЯЯ И НИЖНЯЯ КАДКА? Итак, границы районов (да и сами районы) на протяжении XX столетия менялись с такой быстротой и нелогичностью, что впору запутаться и самой светлой голове! А кацковедение, между тем, развивается год от года. Вот и было предложено ту часть волости Кадки, которая расположена в границах современного Некоузского района, называть Верхней Кадкой, Мышкинского района – Средней Кадкой, а Угличского района – Нижней Кадкой. Предложение привилось: и коротко, и понятно! ЗАКОНЧИЛАСЬ ЛИ АДМИНИСТРАТИВНОТЕРРИТОРИАЛЬНАЯ ЧЕХАРДА? К сожалению, не закончилась. 3 октября 1993 года, руководствуясь Указом Президента РФ «Об организации местного самоуправления», главы районов подписали постановления о роспуске сельских советов – советская власть прекратила своё существование. Границы новых административно-территориальных единиц оставили прежними, а вот название везде дали своё: Ординский сельсовет Угличского района сменился Ординской волостью, а Мартыновский и Рождественский сельсоветы Мышкинского района

– Мартыновской и Рождественской сельскими территориями. Низовья Кадки (Знаменское с округою) стали в Климатинской волости Угличского района, а Верхняя Кадка (Ковезино с округою) – Новинского сельского поселения Некоузского района. В октябре 2005 года произошли новые административно-территориальные изменения. Во-первых, сельские территориальные единицы сильно укрупнились: Верхняя Кадка теперь в Некоузском сельском поселении Некоузского района, вся Средняя Кадка – в Рождественском сельском поселении Мышкинского района, а Нижняя Кадка – в Отрадновском сельском поселении (Платуново с Ордином) Угличского района и Головинском сельском поселении (Знаменское) Угличского района. Во-вторых, изменился принцип управления: сельские поселения получили свои Уставы, формируют свои бюджеты, граждане на всеобщих выборах выбирают глав поселений и депутатов Муниципальных Собраний. Сейчас ходят слухи о новых укрупнениях… А ЧТО НЕ МЕНЯЛОСЬ? Ту или иную сельскую местность легче всего изучать по приходам – так называли группы селений, жители которых посещали одну церковь. Со временем в Кацком стане приходов сложилось 11: Покровско-Кацкий (Ковезинский), Воскресенско-Кацкий, Тимоховский, РождественскоКацкий, Таралыковский, Юрьевский, Николо-Топорский, Хоробровский, Нефедьевский, Ординский и Знаменский. Все они почти не менялись, а некоторые (как Хоробровский, например) на протяжении всей своей истории вообще не меняли своих границ!• 2012

А ОБЛАСТЬ-ТО, ОБЛАСТЬ У НАС КАКАЯ? Понятное дело, что если ответить «Ярославская» – это будет слишком просто. В 1708-1727 годах Кацкий край относился к… Санкт-Петербургской (по-другому Ингерманландской) губернии, в 1727-1777 –

к Московской губернии, в 1777-1797 годах к Ярославскому наместничеству, в 1797-1921 годах – к Ярославской губернии, а в 1921-1923 годах – к Рыбинской губернии, в 1923-1929 годах – снова к Ярославской губернии, в 1929-1936 годах – к Ивановской промышленной области. С 1936 года и по сей день Кацкие земли в Ярославской области.

ИСТОЧНИКИ: 1. «Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-XVI веков», Издательство Академии наук СССР, гг. Москва-Ленинград, 1950 г. 2. «Источники по социально-экономической истории России XVI-XVII веков (Из архива Московского Новодевичьего монастыря)», Институт истории СССР АН СССР, г. Москва, 1985 г. 3. «Угличский летописец», г. Ярославль, 1996 г. 4. Архимандрит Антоний «Угличский Покровский монастырь», издание Угличского историко-художественного музея, г. Углич, 2004 г. (репринт издания 1870 г.). 5. Липинский М.А. «Углицкия писцовыя книги. Углицкий уезд в XVII веке», г. Ярославль, 1887-1888 гг. 6. «Историко-статистический обзор Ростовско-Ярославской епархии за 1861 год», г. Ярославль, 1861 г. 7. «Статистическое описание Ярославской губернии. Том I Мышкинский уезд, типография Губернской Земской Управы, г. Ярославль, 1900 г. 8. «Список населённых мест Ярославской губернии», Ярославль, 1901 г. 9. «Список населённых мест в уездах Ярославской губернии», Ярославль, 1905(?) г.

10. «Церковно-приходская летопись церкви святого великомученика Георгия Победоносца в селе Юрьевском»// Угличский филиал Государственного архива Ярославской области, ф. 90, опись 1, ед. хр. 47. 11. «Окладная книга Мышкинской уездной земской управы» // Угличский филиал Государственного архива Ярославской области, фонд 82, опись 2, единица хранения 4. 12. «Мышкинский уездный исполнительный комитет Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов», филиал ГАЯО в г. Рыбинске, ф. Р-4, оп. 1, ед. хр. 2. 13. «Ярославская область. Справочник по административнотерриториальному делению 1917-1967 гг.», г. Ярославль, 1972 г. 14. Богуславский В.В. «Славянская энциклопедия «Киевская Русь – Московия» в 2-х томах, издательство «ОЛМА-ПРЕСС», г. Москва, 2003 г. 15. Ерошкин Н.П. «История государственных учреждений дореволюционной России», издательство «Третий Рим», г. Москва, 1997 г. 16. «Большая Советская Энциклопедия», том 38, Москва, 1955 г. 17. «Всё о странах мира. Словарь-справочник», гг. Санкт-Петербург – Москва, издательства «Кристалл» – «Оникс», 2007 г.

живём!

2012

{археология}

2001-2011 годы: Кацкий стан за десять лет

Юрий ЕРШОВ

верхняя кадка Больше всего несчастий за последнее десятилетие выпало на долю Верхней Кадки, административно принадлежащей Некоузскому району, население которой сократилось аж в четыре с лишним раза! К 1 января 2001 года здесь худо-бедно, но ещё держался сельскохозяйственный кооператив «8 Марта», бывший в советские годы колхозом-миллионером. В Галицыне, местной столице, ещё функционировали ФАП (фельдшерско-акушерский пункт), почтовое отделение и райповский магазин. В 1999 году из замороженного здания в соседнем Ковезине в Галицыно переехала Ковезинская школа-девятилетка. Ей-то и суждено стало закрыться первой… В 2000-01 учебном году в Ковезинской школе училось 15 детей, а в 2001-02-ом, после того, как из Верхней Кадки уехало несколько молодых семей, – всего 5: три в 5-ом классе и два – в 9-ом. Учили их Ирина Анатольевна Фомичёва и Елена Владимировна Исайчева. Летом 2002 года Ковезинская школа закрылась. Колхоз «8 Марта» 2000-ый год завершил неплохо: засеял и убрал 75 гектаров ячменя, сена и силоса для колхозного стада из ста коров заготовил достаточно. Однако ж, сил хозяйствовать самостоятельно уже не оставалось, и зимой 2001 года колхозники, взяв паи коровами, ушли в подчинение некоузской организации МТС. А в марте 2004 года некоузское начальство вырезало последних элитных коров и распродало последнюю технику – сельское коллективное хозяйство в Верхней Кадке окончательно перестало существовать. А к осени 2005 года подрос сын у здешнего фельдшера Асмик Разиевны Аталян – надо бы в школу. Выхода два: отдать ребёнка в интернат или переехать. Молодой фельдшер выбрала переехать, и Галицынский ФАП закрыли. Осенью 2007 года закрылось Галицынское почтовое отделение, бывшее одновременно и магазином: его заве-

Селение

1 января 2001 года Хозяйств

Жителей

д. Бибяки

д. Галицыно (Гальчино)

д. Григорово

1 января 2011 года Хозяйств

Жителей

Нарушилась в 2008 году со смертью 28 ноября последнего жителя Александра Иосифовича Егорова. 7

Нарушилась в начале 2000-х с переездом последних жителей Петуховых под Рыбинск.

д. Гусево

с. Ковезино (Покровское в Кадке)

д. Мирная (Неумойки)

д. Новинки

д. Плишкино Покровское (Юрьевское)

д. Соломеино

д. Чижово

д. Щёлпово

д. Яксаево

ВСЕГО

134

дующая Нина Владимировна Кочнева переехала в Новый Некоуз. Оставался магазин некоузского райпо в деревне Галицыне, в котором последние пять лет торговала пенсионерка из Новинок Анастасия Степановна Никитина. С 1 января 2011 года закрыт и он – во всей Верхней Кадке не осталось ни одной организации, ни одного учреждения! А впрочем, один из домов в деревне Гусеве купили охотники и пытаются организовать здесь охотничье хозяйство – возможно, оно и вдохнёт в здешние края хоть какую-то жизнь. Как люди живут? А Бог весть! Дороги нет, цивилизация в 25-ти километрах. Зимой единственное средство передвижения – снегоходы. Именно на снегоходах доставляют почту Анатолий Иванович Беляков и Анатолий Владимирович Оленёв, по пути, бывает, захватывая на заказ и продукты. Кто помоложе до Сопина, где останавливается автолавка, добирается самостоятельно: на том же снегоходе или на лошадке. Продукты верхние кацкари стараются расходовать экономно, употребляя больше домашние молоснину и мясо. Некоторые старушки не выходят из своих домов целыми зимами, даже соседей не навещают: боятся заболеть или того хуже сломать ногу – тогда беда, медицинской помощи ждать неоткуда (такие случаи уже были).

Нарушилась в 2005 году со смертью 26 июня последнего жителя – Михаила Михайловича Добренякина.

Нарушилась в 2005 году с переездом последних жителей: Тамары Александровны Вороновой – в Рыбинск, Ивана Васильевича и Валентины Петровны Смирновых – в Новый Некоуз. 5

Нарушилась в 2008 году со смертью 21 мая последнего жителя – Сергея Николаевича Лебедева. 21

Юрий ЕРШОВ живёт в деревне Мартынове Средней Кадки, в которой и родился в 1985 году. С 2004 года работает в Этнографическом музее, а в 2006 году возглавил его. Заочно учится в Ярославском государственном педагогическом университете имени К.Д. Ушинского. Награждён почётной грамотой Департамента культуры Ярославской области. Неоднократный участник Кацких краеведческих чтений, участвует в издании журнала «Кацкая летопись».

Верхняя Кадка. Новинки. Вот такое здесь «шоссе». 5 октября 2007 года.

2012

В 2001 году, как помнится, кацкие краеведы проводили собственную перепись населения. Выяснилось, что на территории Кацкого стана, в котором на 1908 год числилось 130 населённых пунктов с 22906-ю кацкарями, жилым оставалось 81 селение, и в них 2042 кацкаря. И вот прошло десять лет. Что теперь? Забегая вперёд, сразу укажем, что на 1 января 2011 года населённых пунктов в Кацком стане стало 68, а жителей в них – 1459.

2012

{новейшие исследования}

В летнее время Верхняя Кадка несколько оживает: в Ковезино, Чижово, Галицыно, Щёлпово, Соломеино, Гусево приезжают дачники – в основном бывшие местные жители и их дети. Впрочем, их немного.

Средняя Кадка Средняя Кадка (та, что в Мышкинском районе) – наиболее обширная и населённая часть Кацкого стана, состоящая из Рождественского и Мартыновского сельских округов. Впрочем, Глотово в своё время отошло к Шипиловскому сельскому округу, а Исаково, Летиково и Игнатово – к Богородскому. Как изменило эту территорию минувшее десятилетие? Прежде всего, и это слава Богу, в Балакиреве и Рождествене продолжают функционировать сельскохозяйственные кооперативы «Искра» и «Оборона», экономически самые благополучные в Кацком стане. Вот только количество животноводческих ферм в «Обороне», к сожалению, сократилось с пяти до трёх: в 2007 году пришлось закрыть коровник в Сопине, а в 2009 году – в Маурине. По-прежнему работают Балакиревский клуб и Рождественский Дом культуры – последний, правда, в арендованном у Мышкинского райпо помещении магазина. Собственное здание Рождественского Дома культуры сгорело ещё 26 декабря 2001 года; с тех пор для него почти уже было отремонтировали пустующую старую школу, да всё никак не сделают отопление. Функционируют Рождественская библиотека, Рождественский молокоприёмный пункт (в народе «молокозавод»), Рождественский участок связи, а также расположенная в селе мастерская ООО «Мышкинмелиорация». Двух учреждений коснулась реорганизация: в 2006 году Рождественская участковая больница была преобразована в отделение врача общей практики и в 2008 году детский сад

«Василёк» – в дошкольную группу Рождественской средней школы. Работает и Рождественская почта, вот только сберегательную кассу при ней закрыли в 2008 году; последний контролёр-кассир Любовь Владимировна Домрачёва не сразу, но стала заведовать Рождественской почтой. Осенью 2010 года закрыли и Рождественский участок РЭС Рыбинских электросетей, обслуживавший Верхнюю и Среднюю Кадку. Летом 2007 года закрыли Балакиревскую начальную школу: пятерых учеников отправили в Рождествено, а учительницу Наталью Васильевну Медведеву – в Шипилово. А ещё раньше, в самом конце 2004 года, закрыли Аристовский ФАП, но последний аристовский фельдшер Марина Алексеевна Медведева без работы не осталась, ибо давно уже работала по совместительству в Рождественской больнице. Рождественский ветеринарный участок (правильнее сказать «пункт») существует, но его «штаб-квартира» из Рождествена переехала в Глотово – на дом ветеринара Ларисы Константиновны Пименовой. Что касается магазинов, то в Балакиреве их по-прежнему два (райповский и частный), а в Рождествене – три (райповский и два частных). А вообще, торговля – дело ненадёжное. Так, в селе Рождествене в 2001 году открылся хозяйственный магазин местного предпринимателя Сергея Николаевича Друянкина, а 28 декабря 2005 года – его же бар, но в 2008 году обе торговые точки закрылись. В посёлке Мерга в 2004-2007 годах функционировал частный магазин мартыновской предпринимательницы Елены Сергеевны Кукличевой. Но самая большая утрата для Рождествена в этот период – это потеря столичности: с 1 января 2010 года вся территория Рождественского сельского поселения вошла в состав Приволжского сельского поселения с центром в городе Мышкине. От всей былой администрации в селе остался только специалист.

А что на территории бывшего Рождественского сельсовета за последнее десятилетие прибавилось? Весной 2002 года на базе бывшего льнозавода организован сельскохозяйственный кооператив (СПК) «Мерга», занимающийся выращиванием льна и обработкой льнотресты. Его создатель и бессменный руководитель – Сергей Михайлович Ершов. В декабре 2002 года Кацкий стан наконец-то познакомился с Интернетом – первой к нему подключили Рождественскую среднюю школу. 23 октября 2006 года в селе Рождествене заработала первая вышка сотовой связи, а сейчас их уже три – кампаний «Билайн», МТС и «Мегафон». 10 апреля 2007 года после 70-летнего перерыва состоялась первая служба в Рождественско-Кацком храме, её вёл мышкинский благочинный отец Александр. Любопытный момент: верующим вернули не всё здание церкви, а лишь её колокольню, но она оказалась столь вместительной, что в ней нашлось место и для алтарной части, и для богослужений. Минувшее десятилетие окончательно подкосило Исаково – в недавнем прошлом центральную усадьбу колхоза «Знамя Ленина». На 1 января 2001 года здесь оставалась лишь ферма, выстроенная в 1954-55 годах из кирпича разобранной Хоробровской церкви. Оказалось церковь ломали зря: в конце 2005 года новый владелец фермы СПК «Новая жизнь» из-за аварийности Исаковскую ферму закрыл. Верхняя Кадка. Гальчино. Деревенский пейзаж. 5 октября 2007 года. Верхняя Кадка. Ковезино. Сельский Дом культурны с библиотекой. 5 октября 2007 года. Верхняя Кадка. Ковезино. В храме... 5 октября 2007 года.

2012

{новейшие исследования}

Селения

1 января 2001 года

1 января 2011 года

хозяйств жителей

хозяйств

жителей

д. Алфёрово (Офёрово)

д. Антеплево (Онтеплево)

д. Аристово

д. Балакирево

155

139

д. Бибиково

Нарушилась в 2007 году со смертью 9 января последней жительницы Антонины Ивановны Воробьёвой.

д. Боково

д. Большое Поповичево

д. Владышино (Владычня) 4

с. Воскресенское в Кадке (Сухово-Кобылино)

д. Глазово

д. Глинино

Нарушилась в ноябре 2002 года со смертью последнего жителя – Александра Ивановича Карасёва.

д. Глотово

д. Говитаново (Гайтаново) 10

д. Голосово

Нарушилась в 2004 году с переездом последних жителей Алексея Николаевича и Антонины Андреевны Золотарёвых в деревню Левинскую Мышкинского района.

д. Дмитриевка

д. Дьяконовка

д. Игнатово

д. Исаково

д. Жуково

д. Зобово

д. Киндяково

д. Кологривцево

д. Кривцово

д. Кувшиново

д. Кучино

Нарушилась осенью 2004 года с переездом последних жителей: Владимира Михайловича и Галины Васильевны Лапшиных – в Кувшиново, Александра Фёдоровича и Валентины Ивановны Крупновых – в Мергу.

д. Левцово

д. Летиково

д. Максаково

д. Малое Поповичево

д. Мартыново (Большое Мартыново)

201

183

д. Маурино

п. Мерга

д. Муханово

д. Ненорово (Нинорово)

Нарушилась в августе 2004 года с переездом последних жителей Владимира Александровича и Александры Александровны Ершовых в Мергу.

д. Нефино

д. Парфёново

д. Перемошье (Черемошье)

Нарушилась в конце 2006 года – последняя жительница Валентина Васильевна Короткова (Петухова) переехала в соседнее Нефино.

с. Рождествено в Кадке

107

254

д. Сопино

Нарушилась в 2007 году, когда после закрытия здешней фермы в Аристово переехали последние жители – отец и сын Анатолий Николаевич и Алексей Анатольевич Александровы.

221

д. Чернево

д. Черноусово

д. Чириково

д. Щербинино

с. Юрьевское

ВСЕГО

530

1296

392

988

сусной эссенции и венков на могилу, и филиал решили закрыть. Продавец Лидия Александровна Дорофеева перешла на работу в колхоз «Верный путь». Ну а ветеринарный участок в Мартынове закрылся ещё раньше – 19 января 2004 года: ветфельдшер Надежда Васильевна Ершова ушла на заслуженный отдых, а санитарка Елена Александровна Петухова – в колхоз «Верный путь».

Средняя Кадка. Киндяково. 22 сентября 2008 года. Средняя Кадка. Рождествено. Интерьеры обновленного храма. 19 января 2008 года. Средняя Кадка. Юрьевское. Плакат на остановке. 3 апреля 2011 года.

2012

Если говорить о Мартынове, то самым страшным для деревни в минувшем десятилетии был 2005 год. Именно тогда преобразовали Мартыновскую основную общеобразовательную школу имени П.А. Пятницкой. Что значит «преобразовали»? 5-9 классы ликвидировали, оставили только начальные, объединив их с детским садом «Капелька». Отныне учреждение официально называется «Мартыновская начальная школа – детский сад». 31 декабря 2005 года был последним рабочим днём отдела Мартыновской сельской территории – наследника Мартыновского сельсовета. С 1 января 2006 года Мартыново – в составе Рождественского сельского поселения, с 1 января 2010 года – Приволжского сельского поселения, и всё это называется «реформа местного самоуправления». Теперь власть в деревне представляет специалист сельского поселения. В ночь на 12 февраля 2007 неизвестные подчистую ограбили Мартыновский филиал ООО «Сервис» (бывший КБО – «комбинат бытового обслуживания», Мартыново было последней кацкой деревней, где он ещё оставался). Украли всё, кроме ук-

Нижняя Кадка Итак, наше «статистическое» путешествие по Кацкому стану подходит к концу. Осталось только побывать в Нижней Кадке, территориально относящейся к Угличскому муниципальному району. Её ядро составляет бывший Ординский сельсовет, и только знаменские деревни традиционно тяготеют к заволосному Климатину. Да, к Нижней же Кадке относится и деревня Олифники, тяготеющая к заволосному Нинорову. На 1 января 2001 года здесь, как помнится, существовала Ординская волость – наследница Ординского сельсовета. Работали три сельскохозяйственные кооператива (СПК): «Новая жизнь» (с центром в Платунове), «Богданка» и «Ордино». В Ордине, которое с Воронцовом и Трухином можно рассматривать как единый населённый пункт, функционировали школа с детским садом, почта, автоматическая телефонная станция (АТС), фельдшерско-акушерский пункт (ФАП) с аптекой, библиотека, Дом культуры, музей, охотничий участок и три магазина. Служила возрождённая Ординская церковь. В Платунове, фактически объединившимся с Костевом, работали начальная школа с детским садом, библиотека, почта, фельдшер-

2012

{новейшие исследования}

Остальные мартыновские учреждения и организации, слава Богу, продолжают существовать. На ладан дышит, но живёт сельскохозяйственный кооператив «Верный путь», и даже ни одной из трёх своих ферм за минувшее десятилетие не закрыл. Работают библиотека, почта, фельдшерско-акушерский пункт (ФАП), автономная телефонная станция (АТС), два магазина – райповский и частный. Не закрыт и Дом культуры, вот только должность его директора временно вакантна. Мартыново по-прежнему остаётся средоточием кацкой культурной жизни, здесь издаётся краеведческий журнал «Кацкая летопись», функционируют некоммерческая организация (НКО) Клуб «Кацкая летопись» и муниципальное учреждение культуры (МУК) «Этнографический музей кацкарей». За минувшее десятилетие Мартыново превратилось в крупный туристический центр: в 2010-ом году, например, его посетило 706 туристических автобусов с 22579-ю экскурсантами. Успехи в туризме сгладили последствия от закрытия учреждений. Лето – оно и в Средней Кадке веселее: дачники приезжают в Бибиково, во Владышино, в Левцово, Нероново, Нефино и в Юрьевское.

1 января 2001 года

Селения

Хозяйств

1 января 2011 года

Жителей

Хозяйств

Жителей

д. Алексино

д. Богданка

д. Воронцово

146

122

д. Гридино

д. Дуново

д. Дягилево

Нарушилась около 2004 года со смертью в Москве последнего жителя Александра Владимировича Негодина.

д. Запасово

с. Знаменское

д. Ильинское

д. Костево (Костенево)

д. Крайново (Кобелёво)

д. Медлево

д. Мелехово

д. Мякишево

с. Нефедьево

с. Ордино

д. Олифники

д. Платуново (Платонцево)

100

д. Подольцы

д. Селеменево

д. Толстиково

д. Трухино

д. Чернятино

д. Ясково

ВСЕГО:

243

612

176

441

ско-акушерский пункт, клуб, ветеринарный участок и магазин. Как пережили они прошедшее десятилетие? Слава Богу, большинство организаций и учреждений и на 1 января 2011 года оказались живы. Хотя потери ощутимы, и самые большие они в Ордине. В конце 2005 года перестала существовать Ординская волость – с 1 января 2006 года ординская земля в Отрадновском сельском поселении, а называется теперь она Ординский сельский округ. Поселенческую власть представляет специалист. В 2006 году пришлось закрыть и детский сад при Ординской школе – на тот момент совсем не оставалось детей. Наконец, в 2008 году было ликвидировано здешнее сельскохозяйственное предприятие, в последнее время называвшееся «Агропромэнерго-Ордино». «Богданка» и «Новая жизнь» живы (это, повторяем, на 1 января 2011 года), но в 2001 году из-за аварийности пришлось закрыть Платуновскую ферму – из трёх в СПК «Новая жизнь» остались два коровника. Большое несчастье в 2006 году посетило знаменскую деревню Ильинское: здесь в ночь с 4 на 5 июня от шаровой молнии сгорела ферма, принадлежащая СПК «Заря». Областные и районные власти обещали с восстановлением помочь, уж было посулив миллион четыреста тысяч рублей, но потом, как это обычно бывает, о помощи благополучно забылось. Это утраты. А были ли в Нижней Кадке за минувшее десятилетие приобретения? Были! В 2004 году взамен старого Ординского клуба в одно лето выстроили новый – в деревне Воронцове. Однако внутренние работы растянулись на годы, и красную ленточку перерезали только 8 сентября 2007 года. Предполагалось, что в новых стенах учреждение будет называться Ординским досуговым центром, но сейчас его официально именуют Воронцовский Дом культуры. 8-го же сентября 2007 года на речке Татарке освятили Поклонный крест в память земляков, погибших в 1238 году в сражениях с монголо-татарами. Теперь ежегодно, по первым субботам сентября, здесь проводится межрегиональный молодёжный историкокраеведческий фестиваль «По вехам истории», а по пятницам накануне – и краеведческая конференция (первая состоялась 4 сентября 2010 года). В 2003 году у всех на слуху была родовая усадьба Тютчевых Знаменское – это в связи с 200-летием со дня рождения великого поэта Фёдора Ивановича Тютчева. 17 августа, несмотря на бездорожье, здесь прошёл второй день II научной конференции «Тют-

Нижняя Кадка. Татарка. Фестиваль. 5 сентября 2009 года.

чевы на Ярославской земле: история, генеалогия, поэзия». В заброшенном храме звучали вдохновенные слова чиновников о грядущем восстановлении этого памятного места. На том высокое внимание к Знаменскому закончилось, и лишь стараниями главы Головинского сельского поселения Татьяны Николаевны Малофеевой старинная усадьба каждый год выкашивается. В самом Головине, для кацкарей заволосном, с 2007 года проводится Тютчевский фестиваль народного творчества; до Знаменского его участникам не добраться – здесь по-прежнему бездорожье. Прошедшее десятилетие – время возникновения трёх крупных личных подсобных хозяйств в Нижней Кадке. По сути фермерами стали Евгений Дмитриевич и Марина Николаевна Кургузовы из Дунова, Сергей Никола-

2012

Нижняя Кадка. Ордино. Ремонт моста. 29 июля 2009 года.

евич и Елена Григорьевна Журихины из Воронцова, а весной 2007 года в деревне Яскове собственное фермерское хозяйство основал и 29-летний Андрей Акшинцев. В 2005 году на смену участку Угличского районного общества охотников и рыболовов № 1 было организовано ООО «Ординское охотничье хозяйство» с центром в селе Нефедьеве, возглавил которое Александр Викторович Гусев. С зимы 2008-2009 годов здесь разводят европейских пятнистых оленей, сейчас их уже порядка 80-ти голов.

Наконец, 18 октября 2007 года в Нефедьеве же ввели в строй новый свинарник – это решили заняться сельским хозяйством новые акционеры угличского предприятия «Угличмаш». В летнее время многие деревни становятся многолюднее из-за приезжающих в них дачников. Это Алексино, Гридино, Дуново, Запасово, Ильинское, Костево, Медлево, Мелехово, Мякишево, Нефедьево, Ордино, Подольцы, Селеменево, Трухино, Чернятино и Ясково.•

{серьезный разговор} 2012

О «Кацкой летописи» в 20-ый год издания Олег Карсаков

В 90-е годы прошлого столетия очень многие столичные и провинциальные сообщества краеведов среди вариантов издательских проектов выбрали для воплощения формат газеты или журнала. Однако поддержать периодичность изданий оказалось делом сложным из-за отсутствия денег. Ещё непреодолимее для большинства из них стала задача сохранения интереса к содержанию. Итог оказался печальным: после недолгих «мучений» один за другим они покинули сей мир. Даже такие шумно заявленные столпы ярославского краеведения как «Русский голос», «Русь», «Ярославская старина», литературно-краеведческий «Очарованный странник» не устояли. Им на смену пришли различные ведомственные глянцевые дайджесты «от культуры», но это уже совсем не краеведение, а бизнес, маркетинг, туризм и прочая рекламная по сути продукция.

1. Издание может быть ежедневным и новостным, но далеко не всегда информативность становится его сильной стороной. Серьёзную информативность отличает даже не столько количественный показатель, сколько качественный: то, что и как с помощью фактов читатель понимает и открывает для себя; при этом объём новой информации или смыслов возрастает. В «КЛ» это, как правило, новость по содержанию важная, главная, интересная. Если это историко-краеведческий материал, то его информативность напрямую зависит от связи с местом действия, полноты сведений и направленностью на узловые интонации авторского и читательского интереса. Таким образом, в «КЛ» информативность публикаций характеризуется с одной стороны насыщенностью важными сведениями, с другой – художественной и культурной значимостью. Каждый раз журнал открываешь как живой говорящий мир, в нём всё несёт информацию – от рубрик до фотографий и картосхем. Его отличает редкостная документалистичность сегодняшнего времени – при том, что журнал «выстроен» на вопрошании к прошлому. 2. Под гражданственностью принято сегодня понимать преимущественно социально-экономические и политические права индивида и общества. В не меньшей, а в большей степени гражданственность – явление духовно-культурное, поскольку оно изначально опирается на традицию нравственных ценностей, опыт ответственной жизни. Гражданственность «КЛ» достигается вовлечённостью в общение на его страницах ответственного творческого автора или авторов, а для читателя выражается в феномене постижения реальности и актуализации в ней своей собственной жизни как ценности. Невозможно считать гражданственным

издание, проповедующее люмпенскую идеологию (идеологию нищеты духа), идеологию безответственности и инфантилизма, «геройства» эгоистов, которые придают своим придуманным «подвигам» качества, СОБЫТИЯ. Нельзя говорить о гражданственности издания, если его целью является не объединение общественных сил и формирование конструктивного мнения через диалог, а славословие «кумира», сталкивание лбами, как правило, обычных тружеников, дабы утопить их в оскорбительной полемике, в то же время занимая, по сути, лживую позицию «беспристрастного» наблюдателя или откровенного позёра. Гражданственность издания – это цельная и самоценная позиция, подкреплённая делами с достаточно внятным осознанием, как и куда идти, и с чем идти. «КЛ» сегодня социально целостное издание. Оно уважительно к людям и уважительно к краю. Его публикации возвышают людей при всех вчерашних и сегодняшних бедах, ненавязчиво подводят их к сомыслию (думанию), внимательному чтению, написанию стихов и пению песен. «КЛ» – это камертон кацкой гражданственности. 3. Историчность «КЛ», на мой взгляд, помимо большого объёма исторических и краеведческих публикаций, воплощена в самой идее мироустройства кацкого пространства и особенно его жителей. Здесь и любовь, и чувство родства. Хорошо известно, что историчность, или история, невозможна без участия человека. Это тяжкое бремя – жить человеку в истории, пространстве и времени – возложено Господом Богом. Многие рубрики «КЛ» (большинство) – это история кацкарей в изначальном, первородном её понимании. Люди много вспоминают и чувствуют своё единство с краем не внешне, ассоциируя его с далёкими событиями, а как собственный опыт. В этом им помогает «кацкий диалект» – язык кацкарей. Многие о нём размышляют, в том числе и сам С.Н. Темняткин – его собиратель, но что-то остаётся недоговорённым. На мой взгляд, кацкий диалект представляется как раз явлением исторического характера, нежели филологического или лингвистического. Это уникальный пример, когда метаязык не восстановлен, а во многом создан заново, но он несёт на себе системообразующие коды и образы. Более того, он плоть от плоти вышел из современного культурного пространства Кадки как историческая рефлексия, обращённая к существованию (своеобразная экзистенция), ставшая его голосом и проводником.

Философы писали, что историчность как единство времени и вечности осуществляется в верности субъекта (человека) своей основе. Историчность какой-либо вещи подчёркивается для того, чтобы напомнить, что она имеет историю, которую нужно знать, чтобы понять сущность вещей. «КЛ», кажется, удалось понимание местной истории поднять до высот и значений общекультурных, что, конечно же, справедливо, но не каждому это удаётся. •

Олег КАРСАКОВ родился в 1963 году в городе Мышкине, который покидал только на время службы в армии. Работает в «ГазпромтрансгазУхта Мышкинское ЛПУМГ», заочно окончил исторический факультет Ярославского государственного педагогического университета имени К.Д. Ушинского. Общественный директор Мышкинского народного музея, которым «заболел» в девять лет, и председатель районной общественной организации краеведов «Мышкин». Автор пяти книг, многих публикаций в региональных краеведческих сборниках и некоторых центральных изданиях – «Новом времени» и «Памятники Отечества». Участник многих краеведческих чтений, в том числе и Кацких. Публиковался в журнале «Кацкая летопись».

2012

Пережила всех деревенская краеведческая газета «Кацкая летопись», сегодня ставшая журналом. Издание необычайно востребовано читателями с различными запросами и интересами, то есть, оно при всей этой «ведческой» особости сохраняет современное звучание. Сегодня мне бы хотелось поговорить на эту тему. Современность выражается в действии и в тех качественных проявлениях, которые этому действию придают убедительную (универсальную) форму. Для периодического издания, по определению призванного отражать современные процессы, я бы выделил три наиболее важные, на мой взгляд, составляющие: информативность, гражданственность и историчность.

2012

{Взгляд со стороны}

Мы видели, а вы разглядели

Средняя Кадка. Мартыново. Этнографический музей кацкарей. 2007-2008 годы.

В конкурсе на приз губернатора Ярославской области А.И. Лисицына «Лучшее предприятие туристической отрасли Ярославской области в 2007 году» в номинации «Лучшая музейнотуристическая программа» 1-е место заняла программа Этнографического музея кацкарей «Побахорим по-кацкие» («Поговорим по-кацки»). Конечно же, это очень большой успех, но поговорить сейчас хочется не о нём, а о том, что же такое особенное есть в Кацком стане и кацкарях, что помогает становиться лауреатами, изыскивать средства, завлекать турпоток. Письмо одной из посетительниц музея, пришедшее в журнал «Кацкая летопись», кажется, приоткрывает секрет того, что учёные головы давно уже окрестили «феномен кацкарства».

от мира. У вас же – истолкование реальности, её осознание, обретение, фотографическое проявление, лепка, созидание, подвижничество, если не сказать – подвиг! Нас приучили относиться к подвигу как к порыву, однократному действию, внезапному пробуждению сил, но ведь в этом слове присутствуют и каждодневный труд, терпение, упорство. Подвиг может совершаться долго. А какое же оно настоящее, непридуманное впечатление поездок к вам? Я наблюдала за собой и своими друзьями и думаю, что ближе всего стоят к точному описанию наших чувств слова «спокойствие» и «счастье». Весь автобус уезжал от вас убаюканный, мурлыкающий, но причина, мне кажется, не в мифах кацкарей, не в топлёном молоке, которым нас щедро напоили. Просто всё вдруг в мире встало для нас на свои места, достигло гармонии и равновесия. Ушло недовольство собственной

жизнью, переживания по поводу собственных мелких проблем и больших проблем страны, из которых, кажется, нам никогда не выпутаться. У вас люди убедились, увидели воочию, что можно быть самодостаточными, достойными людьми, несмотря на то, что школа совсем простая одноэтажная, что дорогу заасфальтировали едва ли не на днях. Мы-то привыкли хныкать, привыкли пенять на правительство, оглядываться на Запад, страдать от бытовых неурядиц («Уф! В метро такая духота», «Пробки: доехать невозможно!», «Доллар подорожал!», «Доллар упал!»), привыкли видеть мир мрачным, тоскливым, однообразным. У вас по части бытовых проблем – как везде, но всё по-другому. Мироощущение другое. И этот урок более серьёзный, чем знакомство с кацким гербом или прибайками. Сказать по чести, музей ваш удивляет не диковинками, а наоборот – какой-то обыкновенностью что ли. Надеюсь, что вы поймёте мою мысль и не обидитесь на эти слова, которые, наверное, звучат резковато. Правда же – разве каждый из нас не видел таких печек, лавочек, вышивок крестиком, подзоров, лоскутных одеял? Видели и даже порой подтрунивали, по всей вероятности, над такими деталями быта у своих деревенских родственников. Они, то есть мы, видели, а вы разглядели. Вы подарили обыкновенному ощущение необыкновенного, чувство открытия, прозрения. Уезжая от вас, по-новому смотришь на свою жизнь, которая у тебя под носом, которая самая что ни на есть твоя, а не чужая, не за тридевять земель. Превозмогая обожанье, Я наблюдал, боготворя. Здесь были бабы, слобожане, Учащиеся, слесаря. Борис Пастернак, «На ранних поездах» А когда человек ловит себя на мысли, что жизнь прекрасна, то он и чувствует себя счастливым. Удачи вам! Дарья Моргунова, пресс-секретарь продюсерской компании «Арт Проект», г. Москва.

2012

Уважаемые сотрудники Музея кацкарей! Я побывала у вас на экскурсии в начале ноября. Мне очень понравилось. Потом мы с подружкой подбили на поездку целый автобус, приехали все вместе, и нам опять очень понравилось… Чувство, которое испытываешь, побывав у вас в гостях, трудно с чемнибудь сравнить. Для того, чтобы разобраться в собственных впечатлениях, я почитала некоторые газетные публикации о вашем музее, о Кацком стане и с досадой отметила в них одну закономерность: журналисты пишут о вашей увлечённой работе как о какой-то «ролевой игре», причуде от нечего делать. Примерно с той же интонацией пишут о подростках, которые собираются в Нескучном саду Москвы и разыгрывают рыцарские турниры в обличье полюбившихся литературных героев. Но у них это, пожалуй, побег от действительности, подмена реальности вымыслом, уход

Заочная экскурсия 2012

Музей кацкарей дожидаётся гостей! Николай Румянцев

Одна из интереснейших сфер деятельности музея – это экскурсионная деятельность, работа с посетителями. С туристами, которые порой преодолевают сотни километров, чтобы попасть в деревню Мартыново, в Этнографический музей кацкарей. А что за музей? что он экспонирует? кто такие кацкари? чем они отличаются от других? На эти и множество других вопросов отвечает экскурсионная программа «Побахорим по-кацкие / Поговорим по-кацки». Побудем в роли туриста и заглянем в Музей кацкарей!

здаёт впечатление жизни: все вещи на своих местах, словно хозяева на минутку вышли из дома. А затем попадаешь на подворье, где поджидают домашние животные: лошади, овцы, гуси, индюки, курицы. Но особенно хороша корова: приветливая, ласковая, словно взятая из кацкого мифа про Белую Корову-Солнце. Животных можно погладить, покормить с руки, сфотографировать. Другая часть программы проходит в избе, где обещано сделать три дела: покоме н ничать, напа н ожиться и обызъя н иться (слова местные, кацкие, но становятся такими родными!). Как только усаживаешься за стол, перед тобой разыгрывается представление на местном диалекте – его название трудно выговаривается приезжими: коменничаньё. В ходе него окунаешься в кацкий говор и получаешь хороший заряд настроения. И только после этого тебя кормят едой из русской печки. Порой ловишь

Николай РУМЯНЦЕВ родился в 1975 году в деревне Дьяконовке Средней Кадки. В 1995 году, после окончания Угличского педагогического училища и службы в армии, стал работать учителем в Мартыновской школе, где в своё время учился и сам. Заочно окончил филологический факультет Ярославского государственного педагогического университета имени К.Д. Ушинского. С 2003 года работает в Этнографическом музее кацкарей, возглавляя его экскурсионную деятельность. Награждён почётной грамотой Департамента культуры Ярославской области. Активный участник сельской художественной самодеятельности, выступает с докладами на Кацких краеведческих чтениях. Живёт в деревне Мартынове.

2012

А возле избы уже встречает музейный работник и раскрывает историю появления слова «кацкари». Знакомит с некоторыми кацкими диалектными словами, которые ещё не раз услышишь в речи местных экскурсоводов, и приглашает в избу, где идёт увлекательный рассказ о деревенской жизни. В рассказе – информация о быте, о фольклоре, о жизни конкретных людей – всё это причудливо переплетается с колоритным местным говорком. Для многих туристов этот быт знаком из детства или из рассказов родителей, а в Музее кацкарей деревенская жизнь перед тобой живая, только в особенном воплощении – кацком: «Падёрёнко-то лёжит в зыбке, ёму спокойнё! А зарыкаёт, матка завёрку дёрнёт – зыбка снова зыбаёт. А от доку ш ливыех да ная н ныех букарах пологом завесит...» Изба с виду кажется маленькой, но экскурсия длится около часа: 12 раз останавливаешься, чтобы увидеть очередную экспозицию, которая со-

себя на мысли, что тебя обманывают: неужели из печки? Но она перед тобой, и ты слышишь, как гремят заслонком и вытаскивают из неё кастрюли с картошкой и молоком. Вот ты покоме н ничал, попа н ожился, а дальше обызъяниваёшься деревенскими продуктами: творогом, сметаной и молоком – хороший гостинец для городских домочадцев! На прощание тебе желают счастливого пути и «отвойнёёй Белоёй коровы!». Так выглядит основная экскурсионная программа в Этнографическом музее кацкарей «Побахо р им по-кацкие / Поговорим по-кацки!» Хороша ли она, плоха ли она – опять отвечают на этот вопрос сами туристы, оставляя отзывы и в книге жалоб и предложений, и в Интернете! Посмотрим некоторые из них:

2012

{социальный портрет}

•«Ребята! Составлял экскурсию с теплохода «В. Мономах», к вам – наугад. Лишь бы что-то новенькое. Действительность превзошла ВСЕ ожидания! Молодцы! Класс! И дело не в чём-то сверхординарном. Дело – в вас!» Директор отдела круизов с т/х «В. Мономах».

•«Спасибо большое за экскурсию. Нам очень понравилось. Я лично не чувствовала, что нахожусь в музее. Атмосфера настоящего русского дома. Бесподобная атмосфера!!! Увлекательный рассказ о быте и жизни кацкарей останется у меня навсегда!!! Спасибо за небольшой «урок» кацкого языка». Ученики ДХШ, г. Электросталь. •«Всё от прикола... Хоть часть слов и непонятна, но всё же... Вся группа довольна». ПсЫчехес. •«Всё понравилось, только представление нудное и непонятное детям. КнОпа, г. Ярославль. •«Просто без слов. «Я молчу». Ведь надо подобрать такой сплочённый коллектив. Это просто?!?! И от лица ОАО «ТРАНСНЕФТЬ» хочу выразить огромную благодарность.» •«Очень-очень-очень скучно! Риночка.» •«Второй раз приезжаем «как Средняя Кадка. Мартыново. На музейном подворье. 2007-2011 гг.

2012

снег на голову», да ещё и под закрытие! Всегда встречаете гостеприимно, приятно, спасибо!!!» Андрей и Ольга.

•«В Интернете есть много негативного, но именно благодаря ему мы узнали о вашем музее. Это оказалось нестандартно, необычно и интересно. Ещё раз подтверждается старая истина – кто любит то, что делает, достигает результатов. Ваш результат в том, что мы расскажем о вас нашим друзьям и знакомым и, возможно, им также захочется вас посетить и получить то удовольствие, которое получили мы.» Алексивы. •«Всё круто!!! Я тут 2-ой раз и приеду ещё! Честно говоря, здесь у вас лучше, чем в Москве! Саша! Спасибо!!!» •«г. Орехово-Зуево. Нам всё понравилось, особенно молоко, лучше туда добавить сахара...» •«Деревянный дом, колодец, Печка русская с трубой, Да ухваты, сковородник – Вот весь скарб недорогой.

На полицах занавески, В крынках стынет молоко – Это в памяти из детства, Только детство далеко.» Без подписи. Оценки, как мы видим, разные, но сводятся к тому, что отмечают людей, которые с ними работали. Действительно, это редкость, когда в деревне численностью сто шестьдесят человек нашлось двадцать, которые смогли трудиться на туристическом поприще, работая экскурсоводами и артистами. Самый часто задаваемый вопрос от туристов: «А где вы живёте, как часто вас привозят из города сюда работать?» И каково удивление видишь в их глазах, когда отвечаешь: «Да местные мы! Вон мой дом, напротив. И корову держу!» Все экскурсоводы настоящие, деревенские, знающие кацкую жизнь изнутри и чуть-чуть над ней стоящие выше, потому что рассказывают не только о себе, а обо всех кацкарях. Свои знания они дополнительно получают на учениях, которые проходят в стенах музея, и, конечно, из журнала «Кацкая летопись»! Если говорить о популярности музея цифрами, то картина будет сле-

Средняя Кадка. Музейная одворица зимой. 16 января 2007 года. Средняя Кадка. Убанчивание святочной ёлки. 10 января 2010 года.

дующей. За первый год своей работы музей принял аж 300 человек. Это уже много, так как в музейной сфере тот музей, который в год посещает столько человек, сколько проживает в данном населённом пункте, называется «музеем влиятельным». Надо отметить, что все из тех трёхсот посетителей были местные: из Мартынова и ближайших деревень. А ведь отношение к открытию музея было, как это обычно бывает при начинании нового дела, разное – вплоть до насмешек: «Чёво тамотки показывать-то, рёшота худые, ха-ха-ха!» Последующие года дают прирост туристов – понемногу-понемногу, и с 2008 года музей посещает более 20 тысяч человек в год. Около 95% из них – это туристы из Москвы

В экспозициях представлено 820 предметов (а фактическое их наличие в музее составляет 7269 предметов). По величине музейного собрания Этнографический музей кацкарей занимает третье место среди муниципальных музеев Ярославской области. Больше – только в муниципальных музеях Ярославля и Данилова. А по числу экскурсий Музей кацкарей в три раза превосходит самый большой муниципальный музей Ярославской области – Музей истории города Ярославля. Кроме обычной программы появились праздничные: святочная программа «Святки – ето дарома // Святки – это хорошо», масленичная программа «Маслёнка примаскалила // Масленица пришла!» Для детей проводится дополнительно урок кацкого диалекта. На нём знакомят не только со словами, но и прослеживают их этимологию, а также сообщают основные особенности произношения кацкого говора. И всё это с возможностью попробовать поговорить под руководством настоящего учителя-кацкаря! Свой рассказ подытожим отзывом: «Москва надолго вас запомнит. Всё было замечательно, великолепно, просто здорово! И ничуть не говёно!!! 04.11.2011».•

2012

и Подмосковья. Наблюдается и такая тенденция, когда люди приезжают повторно, привозят с собой детей или знакомых. Самое большое количество посещений одного человека, которое мы зафиксировали, – десять раз приезжала Татьяна с подругой из Москвы, останавливаясь в санатории «Углич». И каждый раз обращала внимание, что в музее что-то меняется! Изменения, конечно, есть. Изначально изба была одна; она исполняла роль и музея, и трапезной. Со временем появились гостевая изба, трапезная, школа на Прогоне. Менялись экспозиции, последние большие перемены прошли в 2007 году. На данный момент в музее действует 12 выставок, постоянно корректирующихся: На крыльчике – «В путь-голобку»; На сенях – «Кубачканьё покацкие»; В горенке – «Летняя спальня»; В кути – «Бабы видели в кути»; Под перёдом – «Взаходи под пёрёд»; Под другием перёдо м – «На балу была, на биседушке»; В коморке – «Приятной апётит!»; На гандарее с поветям – «Страда сенокосная»; В подсеннице – «Мелошная лавка»; На дворе – «В гостях у Белоёй коровы»; В заулке – «Кацкари-лошанники» В арбане – «Укороны глумяного арбана».

2012

{Переписка с читателями}

Так «Кадка» или «Катка»?

2012

Нижняя Кадка. Мелехово. Кацкая поречина. 9 октября 2010 года.

52 2012

{переписка с читателями}

– Давно это было, напали на нашу землю монголо-татары. Все, кто вышли сражаться с ними, погибли. Некому было хоронить героев – так и лежали они без погребения. И уже разлагались, и стоял смрад великий, и воды напитались смертельным трупным ядом. Некоторые уцелевшие люди страдали от жажды. Всех спас какой-то сообразительный мужичок. В русле реки нашёл он родник – студёная водица била со дна, но тут же мешалась с отравленной речною водою. Тогда взял он кадкукадушку – большую деревянную бочку – выбил днище и посадил на родник. Ядовитую воду вычерпал, и вскоре наполнилась кадушка чистой ключевою водой. Все туда ходили, говоря: «Пошли на кадку!» С той поры и имя у реки появилось. С той поры и появились кацкари. Такую легенду, помнится, рассказывали в бывшем кацком стольном селе Хороброве, всегда обижаясь на то, что заезжие – «заволосные» – люди пытаются производить название их реки от глагола «катиться». «Ну скажите на милость, – иронизировали сельчане, – и какая река в

для засолки грибов, огурцов и квашения капусты. Вряд ли вы найдёте где-то ещё, чтобы природные объекты носили названия хозяйственной утвари. А примеров искажений географических названий на картах можно найти не единицы. Так, река Посна обозначалась как Постна, деревня Нехтино – как Нефтино; на железнодорожных картах Маймеры были превращены в Майморы, а Чигирёво в Чигарево. В более поздние времена и Корожечну пытались превратить в Корожечную – у бетонного моста на мышкинской дороге висел указатель с таким названием. Да и сам Мышкин пытались превратить в Мышкино! К счастью, их истинные названия восстановлены. Искажения названий происходили в прошлом и непроизвольно – при копировании на кальку изношенных местных карт с целью их обновления и размноживания. До начала издания «Кацкой летописи» и создания Музея кацкарей искажённому названию «Катки» не придавалось особого значения. Но когда в Мартыново стали приезжать туристы, название «Кадка» с подачи музейных работников стало распространяться и за пределы не только Кацкого стана, но и всего Угличского Верхневолжья. Уж если вы возрождаете историю Кацкого края (стана), то следовало бы восстановить и название кацкой речки – то есть «Катки». С уважением к вам, Юрий Иванович Филиппов, г. Углич

водополицу да не катится?» А гидронимы (то есть имена водных объектов), образованные от названий предметов домашней утвари, – явление и в Кацком стане, и в мировой топонимике (науке о географических названиях) совсем не редкое. В том же Хороброве, например, один из омутов называют Кринкою, потому как своими очертаниями и рельефом дна он на ту самую посудину и похож. Кстати, омуты Кринка есть и у Мартынова на Чернавке, и у Платунова на Манке. Возле деревни Дьяконовки на речке на Сике купаются в бочажке Корчажке, а в нарушенном ныне ПлишкинеНефедьевском на речке на Щековке был омут Блюдечко. В Мартынове покажут ещё омута и Ночвы, и Челнок, в Аристове – Кувшинчик, а в Маурине – Топорик. И как тут не вспомнить, что от названия сельхозорудия «топор» в Кацком стане произошло имя целой реки Топорки, а некоторые жители деревни Владышина, кстати говоря, свою речку Чернавку до сих пор называют Криночка. Если говорить о заволосных примерах, то достаточно открыть «Историко-топонимистический словарь

России», составленный Е.М. Поспеловым (Москва, 2000 г.). Так, название города Киева пошло от «кия» – палки, дубинки; имя столицы Кабардино-Балкарии Нальчик переводится как «подковка», а киргизы свой столичный Пишкек не постеснялись назвать от «бишкек» – «мутовка». В Рязанской области течёт река Сапожок; в Польше есть река Лудка с городом Лодзь, что означает «лодка», а название татарской столицы Казань и протекающей мимо реки Казанки возводят к татарскому «казан» – «котёл». Таким образом, существительное «кадка» имеет не меньше прав стать причиной наречия имени реки, нежели глагол «катиться». Ну а на легенду о кадушке, с которой мы начали ответ нашему читателю, можно посмотреть двояко. Во-первых, она абсолютно не противоречит этнографическим и историческим данным. Ещё Н.Д. Русинов (см. его статью «Вопрос об освоении славянами Угличского Верхневолжья» в сборнике «Краеведческие записки», вып. I, Ярославль, 1956 г.) заметил, что жители бассейна реки Кадки предпочитают

2012

Нижняя Кадка. Широбоково. На Косом омуте. 2 августа 2012 года.

Уважаемая редакция журнала «Кацкая летопись»! Я – угличский старожил, человек уже немолодой, вступивший на порог девятого десятка. Всегда с интересом читаю публикации в прессе о вашей деятельности, всецело поддерживаю вашу работу по изучению истории родного края и речки, которую вы называете «Кадка». Считаю своим долгом высказаться по данной теме, используя слова, понятные каждому русскому человеку. Я не раз бывал на этой речке в середине XX века и позже – правда, в её нижнем течении, и смею утверждать, что название «Кадка» есть название искажённое! Речка эта имеет значительный уклон от своего истока к устью, и в период паводков не течёт, а катит свои бурные волны в реку Корожечну и потому по всей округе всегда называлась «Катка». А какой омут имелся в середине XX века при её впадении в Корожечну! Сейчас, вследствие разных причин, и Кадка, и Корожечна стали значительно мелководнее и заросли тростником. А название «Кацкий стан» значительно легче было образовать от слова «катский», а не «кадский», где сочетание звуков «тс», а не «дс» в народном произношении звучали как «ц». Вы можете сослаться на карты, в которых «Катка» названа «Кадкой», – но ведь карты составляли заезжие составители (картографы), недостаточно осведомлённые в местных названиях. Неудивительно, что они «Катку» превратили в ёмкость

{переписка с читателями} 2012

брать воду для питья не из колодцев, а из родников, рек и прудов. Реки же после татарских побоищ как источник питьевой воды были абсолютно не пригодны: тела погибших (как, например, на реке Сить) месяцами лежали на полях брани непогребёнными. Во-вторых, легенда о татарском нашествии наложилась на более ранний миф о возникновении Кадки и кацкарей – «Кацкая летопись» уже писала об этом не раз (см., например, статью С. Темняткина «Реки рождают народы. А кто же рождает реки?» в № 1 (122), зима 2003 г.). Миф этот индоевропейский по своей сути и сводится к тому, что реки возникают из крови мёртвых. Помните, как в былине Сухман-богатырь, умирая, произносит такие слова: – Потеки Сухман-река, От моя от крови от горячия, От горячия крови от напрасныя… Река Кадка – не исключение; не зря же её воды, согласно легенде, были отравлены (то есть мёртвые!) и их нельзя было пить. Оживились воды, а вместе с ними, стало быть, и река, и вся местность весьма оригинально. Дело в том, что кадка, кадушка – не такая уж и простая домашняя утварь; в мифологических воззрениях славян она символизировала женское начало. Археологи, представьте себе, находят ритуальные кадки со вставленными в них деревянными фаллосами! Ну а у кацкарей до недавнего времени была популярная забава «Наищи кадушку» – её надо было отыскать с завязанными глазами. Так что неспроста – ой, неспроста – легендарный мужик выбил её дно и черпал воду… Чтобы ещё более запутать вопрос о названии реки Кадки, выскажем и такое предположение: а может, её имя нерусского корня? Удивляться тут нечему: коренное население кацких мест, как и всего Угличского Верхневолжья, – угро-финское племя меря; должны же были и меряне как-то нашу реку называть! О.Б. Ткаченко, украинский учёный, реконструирующий мёртвый мерянский язык («Мерянский язык», Киев, 1985 г.), предположил, что слово «камень» на языке мерян должно было звучать как «кив» или «кю» – вроде бы, на «кадку» не похоже. Зато на языке родственников мерян саами-лопарей «каткя», «кадкя» – как раз «камень» и есть (А.В. Кузнецов «Названия вологодских озёр», Вологда, 1995 г.). Так почему бы не предположить, что Кадка – это «каменная река»? Саамские слова «каткя», «кадкя» мы написали рядом, потому что в саамском языке нет различий между звонкими и глухими согласными; они, как и прочие финны, произносят нечто среднее между «т» и «д», и в вопросе о правильном написании

топонима «Кадка» ссылка на финские языки мало что прояснит. Итак, рассмотрев все версии происхождения имени реки Кадки, мы… ни к чему не пришли! Название нашей реки в одинаковой степени могло произойти и от глагола «катиться», и от русского существительного «кадка», и от финского «кат(д)кя». Что там было в начале, поди теперь разбери! Наука топонимика не терпит категоричности… Ну а мы перелистываем старинные документы – как в них писалось название реки и одноимённой ей местности? Самое старое написание топонима

Кадка мы обнаружили в завещании Василия II Тёмного, датируемом 1461-62 годами. «Даю своей княгине Кадку», – писал он; Кадка в документе (в данном случае не река, а волость) через букву «д». В следующий раз Кадка (и опять как название волости) встречается в данной грамоте угличского князя Андрея Большого от 1476 года. Два упоминания, и оба через «д». Далее. 1521 год, духовная грамота угличского князя Дмитрия Жилки – Кадка через «д». 1534 год, жалованная грамота Василия III Угличскому Покровскому монастырю – а вот здесь название

Примеры написания названия «Кадка» в данной грамоте угличского князя Андрея Большого 1476 года (опубликована в книге архимандрита Антония «Угличский Покровский монастырь», 1870 г.) и в Угличских писцовых книгах 1628-162 годов (изданы М.А. Липинским в 1887-1888 годах).

волости такое: «…да в Катце сельцо Ильинское з деревнями». Зато «волостели каддския». 1572 год – завещание Ивана Грозного; волость Кадка через букву «д». 1585 год – жалованная грамота Дмитрия Угличского Угличскому же Покровскому монастырю: «…да Кадском стану село Ильинское-Ордино з деревнями…» 1595-96 годы – книги, письма и меры князя Дмитрия Бельского «со товарищи»: «…в волости Кадке монастырских землях…» Процитировать все документы последующих XVII-XIX веков, в которых упоминается Кадка, нет возможности (очень много их, десяти «КЛ» не хва-

2012

тит), и читателям придётся поверить на слово, что в абсолютном большинстве из них существительное «Кадка» написано через «д», а прилагательное «кацкий» – через «ц». Назовём, скажем так, «академические» источники: Угличские писцовые книги XVII века, «Историко-статистический обзор Ростовско-Ярославской епархии за 1861 год», (Ярославль, 1861 г.), «Алфавитный указатель монастырей, церквей и сёл Ярославской епархии» (Ярославль, 1908 г.). Именно так – через «д» и «ц» – писали «Ярославские губернские ведомости»; выше цитированный профессор Н.Д. Русинов и учительница Павла Александровна Пятницкая, именем которой названа Мартыновская школа, тоже писали «Кадка» только через «д». Теперь о картах. В Этнографическом музее кацкарей имеются фото- и ксерокопии старинных карт 1782, 1808, 1818, 1821 и 1898 годов – везде Кадка через «д»! Когда же произошла смена «Кадки» на «Катку», когда «т» в её имени вытеснила «д»? В середине советского XX века. Последняя географическая карта, на которой река Кадка поименована через «д», была выпущена в 1946 году, а далее сначала на картах, а затем в прессе и справочниках «Кадка» превратилась в «Катку». Произошла подмена имени, и вместе с ней упрощение истории: к чему вспоминать старинные битвы да мифы, если можно свести всё к банальному «катиться»? Географические ошибки советских времён не так безобидны, как это может показаться на первый взгляд, – они убивали народную память, были ещё одним фактором, уничтожавшим народную деревенскую культуру. Пусть и маленьким, ну так ведь капля к капле… Кадке повезло. В 1992 году стала выходить газета, а впоследствии и журнал «Кацкая летопись», с 2000 года заработал Этнографический музей кацкарей; благодаря деятельности этих учреждений название нашей реки и местности снова на слуху. Как же записать их? Да так, как считают правильным сами местные жители, и как писалось на протяжении сотен лет: Кадка, кацкий, кацкари. Кстати, автор письма прав: прилагательное «кацкий» произошло от «Катка». Ничего противоречивого в том нет. Поскольку звонкие согласные в русском языке перед глухими оглушаются, то хоть и пишем мы «Кадка», но произносим «Катка» – от устной формы топонима и пошли «кацкий», «кацкари». И ещё. Как всегда, благодарим читателя за интересное письмо. Ждём ещё вопросов – ответим непременно, если сумеем.•

2012

{кацкая топономика}

Кадка – дорога, Кадка – рука

Николай Шварёв

2012

Небольшая река Кадка протяжённостью 57 километров находится на западе Ярославской области в междуречье Волги и нижнего течения Мологи. Эта местность, как, впрочем, и всё Волговерховье, изобилует гидронимами дославянского происхождения. Но прежде чем их рассмотреть, обратимся кратко к вопросам географии и истории Кацкого стана.

Нижняя Кадка. Ордино. Купание в Кадке. 1920-е годы.

{кацкая топономика} 2012

Николай Шварев живёт и работает в Петербурге, но родился он в Свердловске – в 1942 году, во время эвакуации родителей. Окончил радиотехнический факультет Ленинградского электротехнического института имени Ульянова (Ленина). В 1965-1968 годах работал инженером в городе Рыбинске на приборостроительном заводе, в последующие годы – в научно-исследовательских институтах Ленинграда. Участвовал в новых разработках аппаратуры волноводной и радиорелейной связи в микроволновом диапазоне. Кандидат технических наук, автор 32-х печатных работ, награждён медалями ВДНХ, «Ветеран труда» и знаком «Изобретатель СССР». С Кацким станом у Николая Михайловича кровные связи – род его отца происходит из деревни Борисовки Средней Кадки. Неоднократно публиковался в журнале «Кацкая летопись».

Река Кадка начинается вблизи среднего течения реки Сити, течёт в южном направлении и впадает в реку Корожечну, которая, в свою очередь, впадает в Волгу напротив древнего Углича. Местность вокруг реки Кадки известна по письменным источникам с XV века как «Кадка» – волость Угличского княжества. В дальнейшем с начала XVII века эта волость стала именоваться Кацким станом Углицкого уезда. Согласно «Карте древнего административного деления Замосковного края около 1650 года» [Готье, 1906] этот стан находился в 5-15 км северо-восточнее Мерецкого стана, который наряду с соседним Чуцким станом на левобережье Волги вблизи города Кашина расценивается исторической наукой как область, где «длительное время сохранялось не затронутое сильным славянским влиянием местное (финно-угорское) население» [Рябинин, 1997, с. 180]. По современным научным воззрениям, изложенным в историко-археологических очерках [Рябинин, 1997], дорусское население в Угличском течении Волги имеет признаки «одного из малых племенных подразделений мерянской общности, изначально обладавшего локальными особенностями». В частности, археологические находки в курганных могильниках XI – XIII веков свидетельствуют «о связи местного населения с поволжскими финнами», поскольку некоторые из найденных здесь украшений «имели широкое распространение у мордовско-муромских племён, но не пользовались популярностью в мерянской среде». Кроме того, надо иметь в виду, что рассматриваемая местность к северо-западу от Углича по реке Кадке, близкая к нижнему течению Мологи, находится в контактной зоне двух племенных массивов: мерянского и весского. Показанная приблизительная граница расселения моложско-волжской веси (на северозападе), скопированная с карты [Рябинин, 1997, с. 168], проходит именно вблизи водораздела реки Сити с рекой Кадкой. Надо понимать, что граница эта в определённой мере условна, тогда как на самом деле она была размыта, поскольку в контактной зоне племенные группы могли располагаться чересполосно. Вместе с тем в рассматриваемую местность с первых веков нашей эры могли просачиваться балты (при возможном участии ранних славян). Не

исключено, что одним из следов их пребывания здесь является название речки Шишинки. Этот гидроним есть в Верхнем Поднепровье и квалифицирован с некоторой долей вероятности как балтский по происхождению [Топоров, Трубачёв, 1962, стр. 213]. С учётом этих сведений по этнической принадлежности дорусского населения вблизи реки Кадки при расшифровке названий рек финноугорского происхождения использованы словари вепсского, карельского и финского языков с одной стороны и словари языков поволжских финнов: эрзи, мокши и мари – с другой. РЕКА КАДКА Главная река местности. Кадка = Кад+ка По одной из версий [Темняткин, 2003, с. 150], название «Кадка» восходит к русскому слову «кадь» (сосуд). В ряде случаев такую версию нельзя сбрасывать со счетов, например, для небольшого озера Кадище круглого очертания в Удомельском районе Тверской области [АТО, 54А2]. Но надо иметь в виду, что основа «кад» часто встречается в топонимах Волго-Окского междуречья и прилегающих районах; в топонимах, многие из которых имеют явно дорусское происхождение. Это и известные города Кадников (Вологодская область), Кадый (Костромская область) и множество населённых пунктов и урочищ с названиями Кадниково, Кадино, Каданово, Кадное, Кадыево в Тверской, Ярославской, Владимирской, Ивановской, Костромской и Вологодской областях; реки Кадырь (вблизи Калязина) и Кать (вблизи Весьегонска). Все эти названия, надо думать, имели в древности какой-то общий и хорошо понятный туземному населению смысл. Рассматривая места расположения этих объектов на топографических картах, можно заметить, что многие из них находятся на существующих путях сообщения, а иные, как не трудно догадаться, – на древних водных и сухопутных дорогах (зимниках). Вот, например, город Кадников, как он описан в энциклопедии Брокгауза и Ефрона: «Уездный город Вологодской губернии, на почтовом тракте из Вологды в Архангельск, в 42 верстах от губернского города… Место, где стоит Кадников, называлось прежде Кадниковой пустошью; в 1492 году для ограждения торгового пути здесь был устроен сторожевой пост, давший название деревне Кадниковской, при учреждении Вологодской губернии переименованный в уездный город…». Со стороны Вологды этот старинный тракт включал сухопутный участок к верховью реки Ваги и шёл даль-

2012

{кацкая топономика}

Нижняя Кадка. Ильинское. Водополица. 3 апреля 2010 года.

ше вдоль неё и Северной Двины. Кадников, будучи расположен на сухопутном участке ближе к его началу, задавал направление от Вологды к верховьям Ваги. Ещё один показательный пример – посёлок Кадниковский в Вожегодском районе Вологодской области [АВгО, 37Б6]. Кадниковский расположен на водоразделе малых рек Половинщица и Сить. Отсюда водный путь на северо-запад: река Половинщица – река Вожега – озеро Воже – и дальше по реке Свидь в озеро Лача и реку Онегу. И отсюда же, от Кадниковского, водный путь на юг: река Сить – река Кубена – Кубенское озеро – дальше по реке Сухоне. Итак, Кадниковский расположен на середине водного пути от Онеги до Сухоны. Названия небольших рек у водораздела, на котором стоит Кадниковский, – Половинщица и Сить – говорят сами за себя. Половинщица – это полпути. А название реки Сить происходит, скорее всего, от слова «связывать»: на вепском – sidoda; на карельском – situo, siduo; на финском – sitoa. То есть Сить – «Связующая река». Переходим к интересующей нас реке Кадке. Она находится в цепи рек: Корожечна – Кадка – узкий водораздел – Сить, соединяющих Волгу (около Углича) с Мологой в нижнем её течении. По смысловому признаку топонимов с основой «кад» (путь сообщения,

дорога) и фонетической близости наиболее подходит для сопоставления мокшанское кядь – «рука». Это же слово на эрзянском – кедь, на марий.. ском – кид; на ..вепсском – kаzi; на .. карельском – kаsi, kаzi; на финском .. – kаsi. А в генитиве на трёх последних прибалтийско-финских языках имеет сходное с мокшанским звучание .. – kаdin. У всех народов с древних времён известна функция человеческой руки – указание направления. С учётом этого для реки Кадки, являющейся звеном протяжённого пути сообщения, просматривается смысл её названия: Кадка – «Рука (как указатель направления пути)». Фонетическое изменение «кяд» в «кад» в русской речи вполне возможно. Примером тому – диалектное .. .. «харма» (иней) от карельского hаrmа, где прибалтийско-финская фонема .. [а] перешла в [a] [Мызников, 2004, с. 369]. Ещё одно слово, которое можно и по звучанию, и по смыслу (путь сообщения, дорога) сопоставить с основой «кад» – это финское katu – «улица». Действительно, река Кадка указывала людям направление пути между конечными пунктами. Путникам, движущимся от Волги по реке Корожечне, напоминала, что надо сворачивать в этот приток Кадку, а движущимся с другой стороны от Мологи по реке Сити – что в её среднем течении надо

поворачивать на водораздел в сторону Кадки. В середине XIX века через этот водораздел проходил просёлочный тракт [СпНМ, т. L, с. 146] на Весьегонск из села Рождествена вдоль реки Кадки к её верховью через Галицыно, Ковезино, Яксаево, затем через линию водораздела и село Маслово по правобережью реки Сити к селу Воскресенскому и далее. Маслово, ставшее железнодорожной станцией с постройкой железной дороги, находится в месте самой узкой перемычки водораздела с верховья Кадки на Сить. В 5-6 километрах восточнее Маслова в пустынном болотистом междуречье рек Сити и Ломихи находится урочище Кадники [АЯО, 58А3], имеющее в своём названии основу «кад». По-видимому, эти Кадники на речушке, впадающей в Сить, отмечали спрямлённый путь (зимник) с Сити на Кадку, участок которого шёл приблизительно вблизи деревень Большое Фролово и Гусево. Можно предположить, что Кадники после Кадки – это второй дорусский указатель направления пути на данном местном маршруте между Волгой и Мологой. Остаётся добавить, что название реки Сить (см. выше) с большей степенью вероятности означает «Связующая река», и в этом названии заложено важное значение её как звена рассматриваемого древнего водного маршрута.

Кадниково) до посёлка Плоски. В 50 километрах от Углича вблизи Калязина протекает небольшая река Кадырь [AТО, 136 Б1]. Это – приток реки Жабни, расположенный в самом узком (не более 10 километров) месте перешейка между Жабней и Нерлью Волжской. Кратчайший путь из Калязина на Нерль проходит вдоль Жабни и Кадыри. Далее древний водный путь вверх по Нерли приводил в Переславль, а, свернув с Нерли на юг, вдоль цепи рек попадали в район Москвы. И в наши дни шоссе из Калязина проходит вдоль Жабни и Кадыри, которая в древности указывала этот самый кратчайший путь. Заметим, что в названии Кадырь основа -кад. А суффикс -рь (по всей видимости, гидроформант) можно соотнести с мокшанским или эрзянским ляй / лей – «река». В течение веков этот последний мог измениться в -ль, а затем – в -рь. Изменение суффикса -ляй / -лей наблюдал в Мордовии учёный Казанского университета XIX века, историк-этнограф И.Н. Смирнов: «Кроме отпадения типического окончания, которое чаще всего могло иметь место там, где народ понимает значение выбрасываемого элемента, можно отметить изменения, которым подвергаются названия в устах русских. В тех случаях, когда мордовское название реки делалось достоянием русского населения, оно изменялось таким образом, что согласный j из окончания -лей пропадал и вместо суффикса -лей являлись новые суффиксы -ля, -ль. Чем дольше жило русское население

в местах, занятых когда-то Мордвой, тем сильнее местные мордовские названия отклонялись от своего первоначального типа» [Смирнов, 1895]. Существует мнение [Попов, 1974], что субстратные форманты -ль и -ля, отмеченные в некоторых гидронимах Ярославской и Владимирской областей (реки Нерль, Поля и другие), родственны мордовским -ляй / -лей. Соглашаясь с этим мнением, мы полагаем, что его можно распространить и на гидроним Кадырь, суффикс которого -рь можно рассматривать как -ль в результате обмена л / р. Пример такого обмена наблюдался в произношении названия реки Ёлды – одного из притоков Корожечны: «в устах местного угличского населения название ЕЛЬДА звучит ещё и как ЕРДА» [Русинов, 1957]. Название реки за последнее тысячелетие постепенно менялось, по-видимому, в такой последовательности: Кядь-ляй (лей) – Кадль – Кадырь. Мы видим, что гидронимы Кадка и Кадырь имеют одинаковую смысловую основу и означают, согласно выдвинутой гипотезе, одно и то же: рука, указывающая путь. Возможно, что в древности они и произносились одинаково, но со временем, будучи в разных местностях, разошлись в своих окончаниях. Можно предположить, что в названии Кадки финноязычный гидроформант в пору русско-мерянского двуязычия был заменён на более понятный русский – «река», от которого до наших дней дошло только последнее «ка».•

ЛИТЕРАТУРА: Голубева, 1973 – Голубева Л. А. Весь и славяне на Белом озере. X – XIII вв – М., Наука, 1973, карта 5. Готье, 1906 – Готье Ю.В. Замосковный край в XVII веке. Опыт исследования по истории экономического быта Московской Руси. Москва, Типография Г. Лисснера и Д. Собко, 1906. Русинов, 1957 – Русинов Н.Д. Из записок об Угличской топонимике // Исследования и материалы по истории Угличского Верхневолжья – Углич, 1957, с. 14. Рябинин,1997 – Рябинин Е.А. Финно-угорские племена в составе Древней Руси. К истории славяно-финских этнокультурных связей. Историко-археологические очерки. СПб, изд-во СпбУ, 1997.

Смирнов, 1895 – Мордва. Историко-этнографический очерк И.Н. Смирнова. Казань. Типография Императорского Университета, 1895, с. 5. СпНМ – Списки населённых мест Российской империи. Издание ЦСУ МВД, СПб. L. Ярославская губерния. 1865. Темняткин, 2003 – Темняткин С.Н. Моя Кацкая Русь: Люди, предания, обычаи, верования западных земель Ярославского края – Ярославль, Издательство Александра Рутмана, 2003. Ткаченко, 1985 – Ткаченко О.Б. Мерянский язык – Киев, Наукова думка, 1985. Топоров, Трубачёв, 1962 – Топоров В.Н., Трубачёв О.Н. Лингвистический анализ гидронимов Верхнего Поднепровья. М., изд-во АН СССР, 1962.

СЛОВАРИ: Вахрос И., Щербаков А. Большой финско-русский словарь. Под редакцией В. Оллыкайнен и И. Сало – М., Живой язык, 2006. Зайцева М.И. Муллонен М.И. Словарь вепсского языка – Л., 1972. Словарь карельского языка (ливвиковский диалект). Сост. Г.Н. Макаров – Петрозаводск, 1990. Словарь карельского языка (тверские говоры). Сост. А.В. Пунжина

– Петрозаводск, 1994. Эрзянско-русский словарь. Под ред. Серебренникова Б.А., Бузаковой Р.Н, Мосина М.В. – М., 1993. Мокшанско-русский словарь. Под ред. Серебренникова Б.А., Феоктистова А.П., Полякова О.Е. – М., 1998. Васильев В.М., Саваткова А.А., Учаев З.В. Марийско-русский словарь – Йошкар-Ола, 1991.

ТОПОГРАФИЧЕСКИЕ АТЛАСЫ И КАРТЫ: «АВгО – Атлас Вологодской области. Масштаб 1:200000. ФГУП «Аэрогеодезия», СПб, 2006. АТО – Атлас Тверской области. Масштаб 1:100000. АСТ-Пресс «Картография», М., АЯО – Атлас Ярославской области. Масштаб 1:100000. АСТ-Пресс

«Картография», М., 2002. Бассейн реки Кадки. Карта из книги С.Н. Темняткина «Моя Кацкая Русь» Угличское течение Волги. Штрих-пунктирной линией показана граница расселения моложско-волжской веси. Карта автора статьи.

2012

Что же представлял собой этот местный путь в исторические времена? В дорусскую эпоху это мог быть внутренний торговый путь между племенными группировками меря и весь, граница между которыми, по оценке учёных [Голубева, 1973; Рябинин, 1997], проходила вблизи водораздела между Ситью и Кадкой. С образованием Древнерусского государства этот путь оказался частью внутренней дороги Угличского княжества от его столицы Углича до среднего течения реки Сити и дальше до окраинной северо-западной волости Кесьмы. В марте 1238 года вдоль реки Кадки двигались отряды войск противников известной битвы русских с татаро-монголами на реке Сить. Позднее, в середине XVII века, путник, следовавший по этой дороге от Углича, проезжал Городской стан (вдоль реки Корожечны), Кацкий стан (вдоль реки Кадки) и, достигнув реки Сити, попадал в Рожаловский стан [Готье, 1906, карта]. Продолжим рассматривать топонимы с основой «кад» вблизи Кацкого стана. В 10-11 километрах южнее реки Корожечны в обширной болотистой местности находится урочище Кадниково [АЯО, 85 Б2]. В середине XIX века на этом месте стояла деревня Кадниково, расположенная «по левую сторону большой торговой дороги из города Углича в город Кашин». [СпНМ, т.L, Мы. 3582]. В наше время эта древняя прямая дорога из Углича в Кашин потеряла значение большой торговой дороги и обустроена как шоссейная лишь на участке от Углича (мимо урочища

Экспроприация Андриана Ремезова

2012

{что было, то было}

Нижняя Кадка. Воскресенское. 21 сентября 2010 года.

Николай Сахаров

В 1722 году княгиня Прасковья Петровна Сонцова-Засекина, вдова князя Фёдора Семёновича СонцоваЗасекина, владевшая в Угличском уезде в разных станах (в том числе и Кацком) вотчинами, уехала в Москву. По отъезде своём поручила церковному дьячку села Воскресенского Кацкого стана Андриану Ремезову «ведать в вотчинах своих над крестьянами».

2012

{что было, то было} 2012

Жизнь дьячка А. Ремезова текла более или менее спокойно до февраля 1724 года, когда сюда был прислан от помещицы приказчик Иван Метелягин. В своей челобитной в Угличскую провинциальную канцелярию дьячок писал: «... и по наезду он в доме помещицы пограбил пожитки мои всякие... и письма все, которые в бытность мою в приходе и расходе были, записные книги в отпуск столовых припасов и денег в Москву, что отпущено было, и приёме того посланного запасов и денег из Москвы ответственные, пограбил всё без остатку». А экспроприировали дьячковых пожитков в помещичьем доме немало: «образ Воскресения Христова, оклад серебряный, вызолочен, цена 5 рублёв; образ Пресвятой Богородицы Владимирской... оклад серебряный, вызолочен, цена 7 рублёв; образ Пресвятой Богородицы Одигитрии – оклад серебряный, вызолочен, подниз с жемчугом, цена 8 рублёв; да платья: кафтан суконный, коричневый – цена 6 рублёв 20 алтын, камзол суконный красный – цена 4 рубля, шляпа пуховая, позумент золотой – цена 3 рубля, шуба тёплая – цена 2 рубля, ковёр шерстяной пёстрый – цена 1 рубль

6 алтын 4 деньги; хлеба: ржи 2 четверти – цена 4 рубля, ячменя 7 четвертей – цена 10 рублёв 16 алтын 4 деньги, муки пшеничной осьмина – цена 1 рубль 16 алтын 4 деньги; 2 изголовья пуховые, наволочки бумажные – цена 37 алтын; ячной муки 5 четвериков – цена 1 рубль; овсяной муки 4 четверика – цена 16 алтын 4 деньги... Да ещё пограблено пожитков всяких: соли 14 пудов 20 фунтов – цена 4 рубля 6 алтын 4 деньги, семени льняного 2 четверика – цена 26 алтын 4 деньги, льну 3 пуда – цена 1 рубль 16 алтын 4 деньги; 2 пуда ветчины – цена 1 рубль 6 алтын 4 деньги; грибов 5 четвериков – цена 20 алтын, шерсти 15 фунтов – цена 20 алтын; хмелю 3 четверти – цена 1 рубль 6 алтын 4 деньги; кулей рогожных 20 – цена 26 алтын 4 деньги; рыбы солёной шайка – цена 20 алтын; пива бочонок пять ушатов – цена 3 рубля; скотины: жеребец карь 4 года – цена 4 рубля, 2 кобылы, рыжая да вороная, по 4 года – цена 8 рублёв; бык 5 лет – цена 4 рубля 16 алтын 4 деньги; корова с телёнком – цена 3 рубля 16 алтын 4 деньги; 2 улья – цена 5 рублёв; коза с ягнятами – цена 26 алтын 4 деньги; гусей племенных 3 – цена 20 алтын,

План села Воскресенского в Кадке, утверждённый 24 мая 1927 года Рыбинским уездным земельным комитетом. Буквами «а» и «в» обозначена бывшая церковная земля. Документ из собрания Угличского филиала Государственного архива Ярославской области: ф. Р-852, оп. 1, ед. хр. 494.

в дом дьячка и «били и увечили сына его Василия», связали его, а жену его «всячески поносили и называли недоброю женою». А в июне 16 числа сына Василия взяли у обедни в церкви, увезли на помещичий двор и там «держали его на цепи в железах, били и увечили, а жену его также бранили и бесчестили напрасно, и с сего числа от церкви его отлучили...». После всех совершённых над дьячком и его сыном насилий приказчик И. Метелягин и упоминавшиеся выше крестьяне, конюхи продолжали с ними обращаться пренебрежительно и угрожали. В своей челобитной Андриан Ремезов писал: «Хвалятся меня, также сына моего убить смертно, а дом мой и пожитки пограбя, всё разорить без остатку, хлеб с поля и сенные покосы взяв, увезть к себе, также и последню скотину отогнать, а хоромное моё строение, дворовое и усадебное сжечь...». В этой истории любопытен тот факт, что, несмотря на письма помещицы, в которых она требовала вернуть А. Ремезову пограбленное, приказчик, староста и выборный распоряжение княгини не выполняли. «Презирая тот её приказ, ничего мне не отдали и просят у меня 10 рублёв денег, чего мне взять негде...» – жаловался дьячок. Содержание челобитной А Ремезова не даёт ясного ответа, почему по отношению к нему были совершены насилия и отняты его пожитки. Сам челобитчик о насилиях над ним недоумевает: «А для какого умысла, про то я не ведаю...» Можно только предполагать, что воскресенский дьячок, получив от княгини П.П. Сонцовой-Засекиной власть над крестьянами её вотчин, повёл себя недостойно и корыстно по отношению к подопечным. О корысти дьячка свидетельствует его богатство. Конечно, свидетельство это весьма косвенное, но если соотнести данный факт со временем, то многое можно понять. Это была эпоха Петра Великого – эпоха преобразований, когда Россия вырывалась из небытия. Этот рывок вперёд осуществлялся ценой гигантской эксплуатации русской деревни, крестьян, которые не только платили многочисленные подати и несли повинности в пользу государства, но ещё и через оброк и барщину содержали собственных хозяев-помещиков. Доведённые до отчаяния поборами и повинностями крестьяне массами убегали из родных деревень в поисках пропитания, нищенствовали. В том же Кацком стане в 1723 году только у помещиков Новиковых из деревни

Зобова бежали 28 душ мужского пола, а из сельца Спрягина – 36 душ. На общем фоне тогдашней деревенской действительности Андриан Ремезов мог вызывать раздражение у крестьян. Ещё до появления приказчика Ивана Метелягина крестьяне проявляли к дьячку враждебное отношение. Так, в августе 1723 года на молотьбе помещичьего хлеба крестьяне Гаврило Андреев с сыновьями Матвеем и Иваном, Петр и Иван Аникины с сыновьями Яковом и Фёдором Андриана Ремезова «били и увечили смертно... и в дом помещичьий за ним гонялись». Можно предположить и другую версию: помещица, узнав о корыстных делах дьячка, специально послала приказчика Ивана Метелягина навести порядок. Об этом косвенно может свидетельствовать тот факт, что приказчик, староста и выборный подозрительно не спешили выполнить распоряжение помещицы о возврате конфискованного дьячку.•

Николай Сахаров родился в 1929 году в деревне Лемятовской Некоузского района. Окончил исторический факультет Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова. Около сорока лет проработал учителем истории в средней школе посёлка Волга. Отличник народного просвещения России, почётный гражданин Некоузского района. Автор нескольких книг по истории родного края. Неоднократно печатался в местных краеведческих сборниках и в журнале «Кацкая летопись».

ИСТОЧНИК: «Акты Угличской провинциальной канцелярии (1719-1726 гг.)», Москва, 1909 г., том 2, стр. 283-284; стр. 307-311.

2012

молодых гусей 20 – цена 2 рубля, уток племенных 3 – цена 13 алтын 2 деньги, молодых уток 30 – цена 2 рубля, 10 кур русских – цена 16 алтын 4 деньги. Всего пограблено пожитков всяких... на 101 рубль 7 алтын». Заметим, что всё выше перечисленное Андриан Ремезов называет своими пожитками, но всё это находилось в помещичьем доме и дворе. Самого дьячка в это время держали под караулом в помещичьем доме. Приказчик Иван Метелягин действовал вместе со старостой Василием Шиловым, выборным Лукьяном Ивановым, с крестьянами Гаврилом Андреевым с сыновьями, Петром и Иваном Аникиными с сыновьями и конюхами Семёном Спиридоновым и Иваном Гавриловым с сыновьями. В полночь они выгнали дьячка с помещичьего двора. На этом насилия над А. Ремезовым не закончились. 29 февраля Иван Метелягин в компании конюхов, крестьянина Гавриила Андреева с сыновьями Матвеем и Иваном из деревни Сопина и крестьян Петра и Ивана Аникиных с сыновьями из деревни Трушнева вторглись в дом дьячка, «били и увечили, бранили и бесчестили» жену и его детей, а имущество и скот пограбили. Из дома дьячка забрали «2 лошади: серого мерина 8 лет – цена 10 рублёв и мерина гнедо-пегого – цена 8 рублёв; хомут ременный новый – цена 40 алтын, другой хомут ременный же – цена 20 алтын, узду ременную в наборе медном – цена 8 гривен, возжи ременные – цена 13 алтын, сани новые, казанские – цена 40 алтын, полость цветную шерстяную – цена 1 рубль, седло немецкое... цена 1 рубль 50 копеек, потники шерстяные, крышку яловошную – цена 16 алтын 4 деньги; 2 пистолета, селитру, порох 16 патронов – цена 3 рубля, фузею – цена 2 рубля, винтовку с приправою серебряной, ложня яблонная, в костях – цена 2 рубля; 2 дуги – цена 6 алтын; платья: кунтыш китайчатый тёплый – цена 3 рубля, 2 шубы овчинные новые – цена 2 рубля 6 алтын 4 деньги; 5 новин тонких, мерою в 100 аршин – цена 3 рубля; всего пограблено пожитков... и скотины на 40 рублей 19 алтын 2 деньги». В марте Иван Метелягин со старостой Василием Шиловым и с выборным Лукьяном Ивановым приказали крестьянам со двора дьячка свезти к помещичьему двору 100 брёвен строевого леса стоимостью в 4 рубля. В мае опять-таки приказчик, староста и выборный с конюхами явились

{Кацкий стан помещичий} 2012

Дворянское сельцо Апраксино на рубеже XVIII-XIX веков Татьяна Третьякова

2012

...Вьётся дорога по лесам, полям, лугам, петляет мимо перелесков, опушек, просек, скользит через овраги, ручьи, ручейки. Минуя речку Топорку, останавливает путника в её излучине – в одном из немногих особо красивых мест. Именно здесь находилась некогда старинная дворянская усадьба – сельцо Апраксино.

{Кацкий стан помещичий} 2012

В НАЧАЛЕ XIX ВЕКА это было одно из крупнейших поместий на территории Кацкого стана. Основной комплекс имения сложился ещё во 2-й половине XVIII столетия. На тот период сельцо Апраксино уже состояло во владении дворян Батуриных. В последние десятилетия XVIII века в усадьбе проживало семейство Петра Петровича Батурина, состоявшее помимо самого Петра Петровича из супруги его Анны Андреевны (урождённой Тютчевой, дочери знаменского помещика, представительницы старого боярского рода) и четверых детей Батуриных: Елизаветы, Дмитрия, Евграфа и Петра. Именно Пётр будет впоследствии подполковником артиллерии и по нелепой случайности скончается в 1807 году*). Именно он будет последним владельцем сельца Апраксина из рода дворян Батуриных, унаследовав его от родителей Петра Петровича и Анны Андреевны. Сначала по разделу недвижимости между наследниками Батуриными Апраксино перешло во владение двух старших сыновей: Петра и Евграфа. Но Евграфа мало привлекала жизнь в провинции и забота об усадьбе; его карьера требовала городского проживания и даже столичного. Поэтому свою половинную часть сельца он продал брату за 10 000 рублей, получив наличные 10 марта 1796 года. Этим числом сделка между братьями юридически оформлена и зарегистрирована во 2-ом Департаменте Санкт-Петербургской Палаты нижнего надворного суда. 20 декабря 1799 года П.П. Батурин подал в Мышкинский уездный суд прошение о вводе его во владение сельцом Апраксином как полноправного хозяина. Решение о вводе Мышкинский уездный суд утверждает 31 декабря 1799 года, и 5 января 1800 года сельцо отказано за П.П. Батуриным с выдачей необходимых владельческих документов на недвижимость. Вместе с недвижимым и движимым имуществом к Батурину переходили и все апраксинские крестьяне, и дворовые люди, которых на 1800 год числилось 35 душ мужского и 38 душ женского пола.

ВСТУПИВ В ЕДИНОЛИЧНОЕ ВЛАДЕНИЕ Апраксином, П.П. Батурин в целом сохраняет внешний облик усадьбы. Незначительные изменения претерпевают лишь надворные хозяйственные постройки. Впоследствии перестройка, вероятно, планировалась, но, к сожалению, осуществить намеченное Петру Петровичу не удалось. После его смерти в апраксинских бумагах было обнаружено множество различных планов, чертежей фасадов домов и строений. Главной задачей для П.П. Батурина

на первое время стало создание крепкой хозяйственно-экономической основы поместья. Чего он и добился благодаря своей волевой, хозяйственной, энергичной и предприимчивой натуре. К 1807 году поместье Апраксино рентабельно и доходно. Ежегодно поля, относящиеся к апраксинскому имению, засевались рожью, пшеницей, житом, льном, коноплёй и горохом, а близлежащие пахотные пустоши – овсом. Большая часть урожая шла на товарооборот и на продажу. К примеру, в 1807 году было высеяно: ржи – 186 четвериков (более 2-х тонн), пшеницы – 10 четвериков (около 130 кг), жита – 103 четверика (более 1,2 тонны), льна – 3 четверика (около 40 кг), конопли – 4 четверика (около 50 кг), гороху – 16 четвериков (около 200 кг) и овса – 718 четвериков (более 70 тонн). В имении, особенно в период уборки и сева, работало немало людей по найму из других уездов и губерний, крепостных других помещиков. Так, в том же 1807 году в Апраксине жили и трудились трое крестьян помещика

Пояркова из села Нивиц Тверской губернии Бежецкого уезда и крестьянин помещика Козинского из села Кочемны Кашинского уезда той же губернии. КАКОЕ ЖЕ ОНО БЫЛО – это апраксинское поместье? Всего земли к нему относилось 320 десятин 967 саженей (около 322 га), из них в полях пашни числилось 194 десятины 1697 саженей (более 199 га), сенокоса 12 десятин 360 саженей (около 13 га); леса дровяного – 87 десятин 250 саженей (около 88 га); неудобной земли – 1 десятина 2100 саженей (около 2 га); дороги занимали в общем исчислении 15 десятин 1920 саженей (около 16 га); а реки и ручьи, протекающие по апраксинским землям, – 2210 саженей (около 0,7 га). Само селение – сельцо Апраксино — располагалось на площади в 8 десятин 300 саженей (чуть более 8 га). В последний год жизни П.П. Батурина Апраксино выглядело следующим образом. Плавный изгиб речки Топорки живописно обрамлял барский сад, что

раскинулся близ её тихоструйных вод. Сад занимал площадь в 2600 квадратных саженей (около 1 га), простираясь в длину вдоль берега на 52 сажени (около 111 м), а шириной достигая 50 саженей (около 107 м). В весеннюю пору буйство белорозового цвета, содрогаясь в нежном трепете от лёгкого дуновения ветра, наполняло апраксинские дали благоуханием распустившихся яблонь, вишен, рябин и черёмух. Летом сад привлекал ароматом наливных ягод малины и спелой тяжестью смородины. А в золоте ранней осени манил агатовыми гроздьями барбариса, очаровывал пестротой красок опадающей листвы, порывами ветра уносимой

к реке и там, на водной глади, разбрасываемой в лоскутном разноцветье домотканного полотна. В нескольких саженях от берега Топорки, чуть в глубине сада, стоял господский дом. Деревянный, из елового леса, крытый и обшитый также еловым тёсом. С крышей, выкрашенной в красный цвет, и стёклами жёлтосинего колера. Дом был одноэтажный с мезонином, имел 14 жилых покоев, 2 чулана и кладовые подвалы. Гостей встречали на парадном крыльце. Прислуга же, да нередко и сам хозяин, пользовалась задним крыльцом. Длина дома составляла 10 саженей 1 аршин (22 метра), ширина – 6 саженей 1 аршин 5 вершков (около 14 м). На лужайке перед домом находились солнечные часы – белокаменный «циферблат» с деревянным столбом, выкрашенным зелёной краской. Сад по периметру, вместе с господским домом, был обнесён решетчатой оградой. Сад с лужайками и дорожками, барским домом и частью речки Топорки составлял жилую зону усадьбы. Далее располагалась огромная хозяйственная зона поместья. ПРЯМО ОТ БЕРЕГА ТОПОРКИ начинался широкий конный двор – длиной в 31 сажень (66 м) и шириной 20 саженей (43 м), представлявший собой комплекс из нескольких строений с прилегающей территорией. Главной постройкой его являлось строение с 13-ю просторными стойлами (денниками) и парой огром-

2012

Средняя Кадка. Апраксино. Современное состояние усадьбы. 6 мая 2011 года.

70 2012

{Кацкий стан помещичий}

2012

Сельцо Апраксино к 1807 году. Реконструкция Татьяны АнатольевныТретьяковой и мышкинского художника Сергея Васильевича Курова.

{Кацкий стан помещичий} 2012

Татьяна Третьякова родилась в 1964 году в городе Угличе. Первое её знакомство с Кацким станом произошло в 1986 году, когда она после окончания Ярославского медицинского училища № 1 была направлена на работу в Рождественскую сельскую участковую больницу. Но сердце тянулось к истории, и потому заочно училась в Российском государственном гуманитарном университете. С 1994 года работает в Угличском филиале Государственного архива Ярославской области, с 2004 года возглавляет его. В 2008 году защитила кандидатскую диссертацию по теме «Жизненное пространство дворянской усадьбы Угличско-Мышкинского Верхневолжья в первой половине XIX века». Автор пяти книг, публикуется в центральной и региональной печати, участвует во многих научных конференциях и краеведческих чтениях по всей стране. Попрежнему поддерживает тесные контакты с Кацким станом: участвует в полевых экспедициях, выступает на Кацких краеведческих чтениях, много пишет для журнала «Кацкая летопись».

ных распашных 2-створчатых ворот с заднего фасада. На дворе в незначительном расстоянии от денников находились 3 людские избы с хозяйственными надворными постройками (сенниками, дворами). Первая изба стояла с краю от речки Топорки, и при ней же была дополнительно небольшая конюшня. Две остальные избы шли в линию, образуя небольшой посад. Дома предназначались для дворовых, обслуживавших конный двор. За избами, вне территории конного двора, тянулся ряд людских (принадлежавших дворовым) житниц в количестве 3-х строений. Ряд людских житниц продолжал небольшой бревенчатый крытый соломой угольник, чуть далее которого располагались два сеновала параллельно въездным воротам конного двора, обрамляя его территорию. Сеновал рядом с угольником был выстроен по типу «шохи» – деревянные опорные столбы, сплетённые между собой мелким прутом, под соломенной крышей. Второй сеновал, хотя и крытый также соломой, был более добротен: бревенчатый с парой 2-створных тесовых широких ворот. Замыкал обрамление конного двора каретник: бревенчатый, крытый соломой, с парой 2-створных тесовых ворот; в размерах: по длине 10-ти саженей (21,3 м) и ширине 3,5 сажени (7,5 м). К нему была пристроена небольшая бревенчатая конюшня – в ширину каретника, но длиной лишь 2 сажени (4,7 м). Каретник выходил к одним из въездных ворот, которых на конном дворе было трое – широких тесовых 2-створных – по основным проездам между строений конного двора. (...Смотрите-ка, из-за опушки ближайшего леса показалась лёгкая прогулочная коляска в паре лошадей... Пыль клубится... Она всё ближе. И вот резвые жеребцы по привычке внесли коляску, мягко покачивающуюся на рессорах, через въездные ворота на конный двор. И уже звонкоголосая дворня с криками: «Барин Николай Алексеевич приехали», – бежит к хозяину с докладом. Конечно же, это близкий друг – сосед Скрипицын – наведался к Петру Петровичу в полдённую жару пригубить охлаждённого французского белого... Ой... Да ведь пора путешествовать по Апраксину далее!) На период 1807 года на конном дворе находилось меринов, кобыл, жеребцов, стригунков русской и неаполитанской породы 94 особи разных мастей – от голубых до рыже-пегих. ЗА КОННЫМ ДВОРОМ, вплот-

ную к нему, располагалась часть хозяйственной зоны по обработке и хранению зерна (как ранее говорили – хлеба). Возле каретника стояла крытая соломой бревенчатая из елового леса житница на 10 сусеков. За ней – пчельник, крытый дранью (как говаривают кацкари, «щёпой»), за которым на окраине Апраксина располагалось 9 овинов с сараями, мякинница и житница на 2 сусека. Все строения были бревенчатые, крытые соломой. Далее, думается, мимо овинов через гумно, в луга, в поля уходила дорога на сельца Чернево и Костево – за леса, перелески. И эта же дорога как бы разделяла две большие части хозяйственной зоны между собой. Но перед второй огромной половиной хозяйственной зоны располагалась небольшая жилая припрудная часть усадьбы. В Апраксине было 4 пруда овально-прямоугольной формы, похожих на сохранившиеся до настоящего времени**): один пруд имел длину 14 саженей (29,8 м) и ширину 15 саженей (32 м); другой – в длину также 14 саженей (29,8 м) и ширину 13 саженей (27,7 м); следующий в длину достигал 16 саженей (34,1 м) и ширину 13 саженей (29,7 м); а последний водоём – малый – длиной в 3 сажени (6,4 м) и шириной в 2 сажени (4,3 м). Три крупных пруда были полноводны и рыбоводны достаточно обильно. Малый пруд существовал как резервный, лишь для сбора лишней воды, поскольку обычно бывал сух. ЖИЛАЯ ПРИПРУДНАЯ ЗОНА усадьбы располагалась против основной жилой зоны с садом. Начиналась она одноэтажным флигелем, длина которого составляла 10 саженей (21,3 м), ширина 3 сажени (6,4 м). Выстроенный из елового леса, крыт был также еловым тёсом. Флигель состоял из 2-х спаренных жилых изб, соединённых между собой сенями. Строение использовалось как центральная кухня, где кроме 2-х русских печей имелся очаг с чугунной доской и огромный железный таган. Передним фасадом флигель выходил на сад, из окон заднего фасада виднелась гладь прудов. За флигелем находились две на дворные постройки: тёплый бревенчатый омшаник и бревенчатый же погреб-пятистенок в размерах по длине 5 саженей (10,7 м) и ширине в 25 саженей (5,3 м), крытый тёсом, с ямниками-ледниками. А близ прудов – баня, бревенча-

ЗА КОЛОДЦЕМ, вдоль дороги к сельцам Филину и Перемошью, находилась промышленная часть хозяйственной зоны сельца Апраксина. Начиналась она с бревенчатой, крытой дранью кузницы при дороге. В кузнице кроме необходимого для работы мелкого инструмента, 2-х мехов, 2-х наковален, 2-х кирпичных печей с трубами и дымниками имелась небольшая чугунная пушка на колёсах (!). (Почто же она Петру

Петровичу!? Для гостей непрошеных али фейерверков праздничных? Али для тренировки по старой памяти подполковника артиллерии?) Вблизи кузницы, отойдя чуть от дороги, можно было видеть поташный завод****), в длину имевший более 12 саженей (более 25,5 м) и шириной более 4 саженей (более 8,5 м). Тесовая крыша завода была выкрашена в красный цвет. На крыше крепился для воды насос-машина, к которому с земли были оборудованы мостки для въезда. В заводе имелось 2 печи (обжигательная с 3-мя устьями и для нагрева с котлами), шайки для золы и 5 огромных чанов, врытых в землю, для спуска щёлока. За поташным заводом стоял лабаз для хранения круп, муки, семян и прочего, рядом с которым была устроена толчея с крыльцом – бревенчатая, крытая тёсом, на 1 постав в 4 песта и жерновичный камень. В центре промышленной части хозяйственной зоны находилась поварня для работников. Завершалась промышленная часть двумя ветряными мельницами: 1-я имела ветряк из 4-х крыльев и 3 постава (помольные механизмы); 2-я имела также 3 постава, но ветряк из 6-ти крыльев, поскольку к мельнице была пристроена пильня для леса, где использовалась сила ветряного механизма. За мельницами простирались барские земли с полями, лугами, лесами. Мельницы завершали лишь промышленную часть хозяйственной зоны сельца Апраксина, но не всю хозяйственную зону, которая продолжалась от скотного двора и мельничного хозяйства в направлении речки Топорки. НА ТОПОРКЕ БЫЛА ПОСТРОЕНА бревенчатая, крытая тёсом водяная мельница в 2 помольных жёрнова. Напротив мельницы за барским садом, вдоль берега реки, располагалось 9 бревенчатых крытых соломой господских житниц, где в закромах, сусеках и кладовых хранились мёд, смола, рожь, пшеница, горох, овёс, окорока, копчёные гусиные тушки, шпик, масло топлёное, гусиное сало в горшках, сало баранье и многоемногое другое. А в одной из кладовых даже... перегонная винная труба из красной меди, 4 чугунные пушки большие и 3 маленькие чугунные пушки (!).

За житницами – на широкой лужайке – стояли новые срубы для людских изб (по 17-ти рядов). (Обновлять, знать, решил Пётр Петрович имение...} При житницах располагался весовой амбар. Тут же, вблизи крайних житниц, находились конюшня и сарай-амбар, выходивший одним фасадом на скотный двор. Напротив конюшни, на другом краю житниц, имелся каретник и при нём 2-й сарай-амбар. Между сараями-амбарами проезд огораживали тесовые створные ворота. На пространстве между оградой барского сада и комплексом житниц находились ещё два строения. Ближе к реке – коптилка для мяса: круглая, обитая тёсом, с коптильным приспособлением, углублённым в землю. А ближе к центру усадьбы находилось рубленное из еловых брёвен крытое соломой строение-пятистенок с 2-мя смежными комнатами. В усадьбе его называли столярней, но собственно столярня занимала лишь одну комнату в 4 окна с голландской печью. Столярный инструмент лежал повсюду: на верстаках, на полу, на стульях, в ящиках, на полках, скамьях. Аккуратно был сложен поделочный материал: доски дубовые, ветловые, ольховые, берёзовые, сосновые, буковые и другие. Во второй, смежной, комнате длиной 3 сажени (6,4 м) и шириной 2 сажени 2 аршина (5,7 м), с 4-мя окнами, среди мебели, хозяйственных вещей и одежды стояла огромная коробка с книгами: «Учение добродушного народа», «Русская азбука», 21 книга «Правил для учащихся в народных училищах», «Краткие катехизские грамматики», «Азбука французская», «О должности гражданина», 13 книг – «Священная история», «Часослов», «Псалтирь». Что это за комната? Апраксинское частное училище (!), которое, вероятно, следует считать первым образовательным учреждением Кацкого стана. Таковым было сельцо Апраксино в начале XIX века при П. П. Батурине. (...А путешествующим пора возвращаться во времена иные. Да и Пётр Петрович засобирался кудато. Не иначе как в Богородское, к другу-соседу Скрипицыну...)•

примечания: *) Трагической гибели П, П. Батурина посвящён очерк Т. Третьяковой «Смерть предводителя» — «КЛ» № 3-4 (март-апрель) 1999 года. **) В настоящее время в Апраксине два больших пруда. Возможно, это четыре батуринских соединены попарно. ***) Так кацкари произносят слово «хлев». ****) Пожалуй, следует уточнить, что на поташном заводе изготовлялось жидкое мыло.

2012

тая, крытая соломой, размером 3 на 3 сажени (6,4 на 6,4 м) с плетённым из прутьев предбанником. Далее, чуть в сторону от прудов и ближе к основной жилой зоне, начиналась территория скотного двора, на которой строения располагались по её периметру. Двор был большой, удобный. Главным строением являлся деревянный скотный двор под соломенной крышей с 4-мя стойловыми помещениями – денниками – и 4-мя воротами. В одну линию со скотным двором размещался сарай-трёхстенок (без дверей), к которому был пристроен холодный клев***) на опорных столбах. От клева – 4 омшаника. Между скотным двором и сараем-трёхстенком имелись широкие тесовые ворота, двустворные. Противоположно этим воротам (по периметру) стояли отдельно выстроенные, крытые соломой мякинница и житница с двумя небольшими клетями. При скотном дворе (по периметру) противоположно омшаникам, образуя посад, располагались 4 людские избы для дворовых, ухаживающих за скотом и птицей, поскольку кроме скота на дворе держалась и домашняя птица. В 1807 году на скотном дворе содержалось крупного рогатого скота 156 голов, из них 80 коров русской породы; овец – 59 голов белых и серых; боровов, свиней, поросят – 18 (обычных, белых и пёстрых); гусей – 6 пар (12 штук) белых и серых; уток – 8 штук белых и серых; индюков – 8; кур – 8 при 4-х петухах. Между прудами и омшаниками скотного двора располагалось в длину 6 старых житниц. Рядом с мякинницей и житницей, что были при скотном дворе, находился колодец в 6 саженей (12,8 м) глубиной. Над ним стоял крытый тёсом шатёр на 4-х столбах.

2012

{семейные предания}

Про моих предков и Башмаковабарина Николай Знамов

Средняя Кадка. Мартыново. Свадебный поезд. 27 сентября 1947 года.

Мой отец Иван Андриянович Знамов был замечательным тружеником. Хозяйство держал по старым временам крепкое: две лошади, две коровы, овцы, ульи... Детей у него было десять человек. Правда, осталось только шесть – четверо умерли, причём и в порядочном возрасте умирали: один мой брат умер пяти лет, а другой – семи. Ну, а его отец, мой дед Андриян,

мальчиком был отдан в Питер – дело в то время обычное; раньше, почитай, через дом да в каждом доме были мальчики, отдаваемые в услужение баревам. Андриян дослужился до приказчика. Хозяин, бывало, собственным сыновьям кассы ни за что не доверит (были они разгульные, выпивали), а у моего дедушки она всё время хранилась. На лето дед Андриян обычно приезжал домой, а на зиму возвращался

*** Моему прадедушке Григорию приглянулась девица в Апраксине, барском имении. И вот, как верно было с нею согласовано, пришёл он к помещику Башмакову, упал в ноги: – Отдай за меня Секлитею! А Башмаков знал прадедушку как работника хорошего, а потому обходился с ним ласково. Стал отговаривать: – Дак ведь она при моей усадьбе выросла, в сельском хозяйстве делать ничего не умеет, полевых работ вообще не знает никаких. Зачем тебе такая? – Да я сам всё буду за неё делать, только отдай за меня Секлитею! А был он работником, в действительности, замечательным – сильным, ловким. Отец, живший с ним продолжительное время, рассказывал, как прадед Григорий косил: за двенадцать махов косой прокос делал такой, что любой человек ложился с вытянутыми руками! А начнёт молотить под ригой – кушаком подпояшется. Возьмёт два мешка по пяти пудов каждый под мышки и от риги до самого дома несёт – это метров сто пятьдесят. Вот какая была у него силища! Не смог отказать ему барин – отдал за него дворовую Секлитею. Она и родила прадеду Андрияна, только не зажилась, рано умерла. *** Отцом Григория был Евлий – о нём както подзабылось в нашей семье. А вот про отца Евлия – Парфентия – старики рассказывали, что был он очень сильный, вся вотчина боялась его! Он из барского леса таскал на себе брёвна: спилит дерево, взвалит на плечо и несёт домой. Но вот доложили помещику Башмакову, что Парфентий, дескать, ворует строевой лес. – Он что, на лошади возит? – поинтересовался барин. – Нет, на себе таскает! – Ну и пусть таскает! *** Работали как-то мартыновские крестьяне в барской вотчине Козлово – это к Угличу. Барщина тяжёлая была – шесть дней в неделю. И вот скирдуют они сено, а на дворе праздник – Илья Пророк. – Ты бы отпустил нас, – стали упрашивать, – ведь Илья Пророк... А барин: – Ну, ещё какого-то Ильюшку

праздновать. Много их там. Работайте! Работайте! А после работ поднялся ветер и всё развеял. *** Вот ещё одна характерная черта барина Башмакова. На том месте в Мартынове, где сейчас Розовы живут, стояло в старину два дома Савёловых. А перед 1861 годом ходили по деревням разговоры, что вот, мол, скоро будет освобождение. Особенно много рассуждал о том какой-то из Савёловых – я уже и не помню сейчас, какой именно. Донесли барину. И по его приказу Савёлова так на конюшне напороли, что тот на другой день умер. После отмены крепостного права мартыновские мужики выкупили у Башмакова участок земли, называемый Топорка. И вот отправилась к барину делегация: оформили на землю купчую крепость, отдали деньги. А барин: – Ну-ка, покажите мне купчую! Те подали. А у барина печь топилась, так он все бумаги в огонь и бросил. Мужики: «Ай-ай, ай-ай!» – чего делать, не знают. А Башмаков: – Ну я пошутил! – и выправил им новую купчую крепость. Вся Топорка перешла мартыновским мужикам. *** Я об одном жалею: слишком поздно мы хватились изучать историю нашего Кацкого стана. Начали бы пораньше – больше бы воспоминаний сохранили. Но и сейчас еще можно собрать по крупицам немало. Потому-то я и оставил для «Кацкой летописи» предания семьи Знамовых. Послесловие «КЛ» Усадьба Апраксино, что в километре от Мартынова, издревле принадлежала славному и шебутному роду Батуриных. Но вот со смертью в 1807 году последнего из них в Апраксине поселились Башмаковы. Афанасий Иванович Башмаков занимал должность заседателя Мышкинского суда, в течение 10-ти лет был предводителем уездного дворянства. За многолетнюю службу награждён орденами Анны 3-й степени и Владимира 4-й. В Кацком стане именно он построил Николо-Топорскую церковь. Его сын Михаил Афанасьевич Башмаков служил в Петербурге в министерстве внутренних дел. Вернувшись на Родину, он 11-ть лет был Мышкинским предводителем дворянства, а потом – почётным мировым судьёй.

Николай Знамов родился в 1924 году в деревне Мартынове Средней Кадки, в которой и прожил всю жизнь. Участник Великой Отечественной войны, награждён орденами Красной Звезды и Отечественной войны, двумя медалями «За отвагу», медалями «За боевые заслуги», «За взятие Берлина», «За освобождение Праги», «За победу над Германией». Всю жизнь преподавал в Мартыновской школе. Живо интересовался историей родного края и оказал большую помощь в составлении картотеки кацкого диалекта. Участвовал в Кацких краеведческих чтениях, печатался в журнале «Кацкая летопись». Умер в 2009 году.

2012

обратно в Питер. Хозяйство в Мартынове вели мой отец Иван и его дед (Андрияну отец) Григорий.

{Памятники Кацкого стана} 2012

Кацкий «Акрополь» Владимир Гречухин

2012

В досоветском прошлом Кацкий стан располагал весьма ценным собранием памятников гражданской и культовой архитектуры. На сегодняшний день потери в этом чрезвычайно велики, но там есть ещё шесть интересных памятников культовой архитектуры разной степени сохранности. Мы надеемся, что в дальнейшем будет создана целевая научная работа, посвященная им. А сегодня тема узка и конкретна: краткий результат исследования наиболее значительного памятника архитектуры волости Кадки – храма в селе Николо-Топор, построенного в 1827-1854 годах. В чём его примечательность и каковы главные достоинства?

Средняя Кадка. Николо-Топор. Купол летнего храма. 24 апреля 2011 года.

{Памятники Кацкого стана} 2012

Владимир Гречухин родился в 1941 году в селе Юрьевском Средней Кадки в семье сельских учителей. С 1955 года живёт в Мышкине. Выпускник историко-филологического факультета Ярославского педагогического института имени К.Д. Ушинского. Сорок шесть лет возглавлял отдел писем мышкинской районной газеты «Волжские зори». В 1966 году основал Мышкинский народный музей, председателем Совета которого по настоящий день и является. Известный краевед, автор двадцати восьми книг, издававшихся в Москве, Ярославле, Рыбинске, Мышкине. Много публикуется в российской и региональной прессе, участвует в научных и краеведческих конференциях и чтениях по всей стране. Член-корреспондент Петровской Академии Наук и Искусств. Заслуженный работник культуры Российской Федерации, кавалер ордена Святого Сергия III степени, имеет медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени. Среди прочих званий и наград – почётный гражданин города Мышкина, председатель районного Общественного собрания, кавалер ордена Мыши III степени, лауреат премии «Золотая Мышь». Участник многих Кацких краеведческих чтений и постоянный автор журнала «Кацкая летопись».

Средняя Кадка. Николо-Топор. Современное состояние летнего храма. 27 апреля 2008 года.

Для сельской местности храм редкой масштабности. По оси восток-запад – 56 метров, по оси север-юг – 32 метра. То есть, по своим размерам он не уступает соборам ближних городов, а в ряде характеристик превосходит многие храмы малых уездных городов. Так, по оси восток-запад он превосходит монументальный Успенский собор города Мышкина! Настоящая церковь (то есть, летний храм) и колокольня – эффектные высотные сооружения, позволяющие памятнику уверенно выполнять доминирующую роль в обширном пространстве. Николо-Топор держит ландшафт Кацкого стана в поперечнике 25-30 километров и имеет исключительное ключевое значение в восприятии этих равнинных мест древнего Углече-поля. Храм весьма индивидуален, далеко не одинаков в восприятии с разных расстояний и ракурсов и обладает неуловимой обаятельностью, неся несомненную прелесть некой богатой усадебности и позапрошловековой классичности. Кацкарям понятна многообразная ценность этого памятника архитектуры, и не случайно работа С.Н. Темняткина «Церковь как символ сельской территории» символом Кацких мест определяет не какой-то иной из здешних храмов, а именно Николо-Топор. Итак, Николо-Топор – символ огромного Кацкого стана, охватившего западные территории трёх нынешних районов – Мышкинского, Угличского, Некоузского. Каков этот символ? Архитектурные объёмы храма располагаются вдоль оси запад-восток. Трёхчастная осевая композиция ясна и лаконична: колокольня, трапезная, настоящая церковь. Архитектурным ядром, главным средоточием образного влияния избрана настоящая церковь, то есть, летний храм. Колокольня – мощная, высотная, но подчёркнуто суховатая в деталях; она как бы сознательно сдержанна перед благородной роскошью настоящего храма. А его высшими достоинствами являются впечатляюще найденная соразмерность четверика и венчающей его мощной ротонды, завершённой куполом, близким к полусферическому... И строго выдержанное декоративное убранство. Архитектор оперировал крайне ограниченным числом декоративных средств, первостепенным среди них избрав колонну. Она – визуальный знак Николо-Топора. Применение колонн смелое и рассчитано богатое. С севера и юга к четверику настоящей церкви примыкают внушительные монументальные десятиколонные портики. Обширная

апсида храма роскошно оформлена обходящей её колоннадой из трёхчетвертных приставных колонн. Торжественная колоннада тоже из трёхчетвертных колонн огибает ротонду, пышно оформляя круг больших окон верхнего света здания... Архитектору явно импонировало использование колонн; кажется, это его любимый ордерский элемент. И автор использует его, может быть, и излишне активно. Так, колоннада из мощных, подчёркнуто полновесных колонн оказывается и внутри алтарной апсиды, где она никак не участвует в восприятии интерьера, не будучи видной никому, кроме священнослужителей во время выполнения религиозных таинств. Но, очевидно, образ, сложившийся в представлении творца, был так силён, что неотвратимо потребовал этой мощной, никому не видной, ничего не несущей колоннады. Будучи в алтаре, она неожиданно создаёт облик если не древнеегипетского, то, несомненно, древнегреческого святилища. И сам характер каждой колонны портиков и обеих колоннад отсылает нас именно в те времена, ибо колонны Николо-Топора относятся не к излюбленному в Мышкинском уезде тосканскому ордеру, а скорей – к дорическому, к явной воспоминательности о классической архаике... Монументальность архитектурных решений подчёркнута некоторой вытянутостью купола храма по вертикали и тактичным обрамлением его изящными люкарнами. Барабан, несущий часовидную главу, оформлен вертикальными белокаменными волютами и завершает храм весьма гармонично. Вот таков этот выразительный памятник в кратких внешностных характеристиках. Его автор, создавая незаурядное произведение, в ряде случаев сумел добиться в восприятии построенного замечательных эмоциональных эффектов. Мы уже говорили о весьма своеобразном интерьере апсиды, но ещё более впечатляет в интерьере летнего храма стремительный, захватывающий взлёт купола, пластическая локальность взмывающих поверхностей, переживаемая на уровне сильных впечатлений. Автор проекта – до дерзости смелый технолог, раскованно и мощно работающий художник. Над трапезной – гигантские стропильные пары с легелями, со сложными плотницкими замками... Сложные, прихотливые делормы стропил купола, «штриховка» криволинейных опалубок, деревянные архитравы портиков – на всём размах и мощь неукротимой творческой натуры.

2012

80 2012

{Памятники Кацкого стана}

2012

Средняя Кадка. Николо-Топор. Храм строился не сразу: колокольня (слева) оставлена от прежней церкви 1766 года; летний храм (справа) созидался в 1827-1841 годах; зимняя церковь, она же трапезная – в 1848-1854 годах. Снимок второй половины xix века.

Особенно поразителен с точки зрения технологии замысел и исполнение надколонного пояса ротонды. Архитектор для преодоления межколонных пространств применил так называемые «ярославские перемычки» и достиг замечательной победы над пространством, обойдясь без каких-либо балочных или иных поддерживающих устройств. Такое технологическое решение делает честь, вызывает восторг и невольное опасение за всё сделанное. Но... это сделанное простояло полтораста лет, из которых почти шестьдесят – без кровли, и ещё гордо стоит, славя своих блистательных создателей. Чистота исполнения постройки позволяет предполагать, что имел место хороший авторский или просто архитектурный надзор, но мы пока не располагаем документами, подтверждающими это. Нам неизвестен пока и сам архитектор... Но нам по силам ответить на вопрос: кто реализовал его замысел, столь неожиданный для сельского погоста?

2012

{Памятники Кацкого стана}

***

Старые публикации указывают, что храм своим иждивением построил мышкинский помещик, кацкий владетель, отставной капитан-лейтенант флота Афанасий Иванович Башмаков. Кто это? А это человек в Кацком стане, да и во всём Мышкинском уезде, известный. Двенадцать трёхлетий он был заседателем Мышкинского земского суда. Семь лет служил мышкинским исправником. Десять лет был уездным предводителем дворянства. Кавалер орденов Анны и Владимира, награждён знаком отличия за 20-летнюю непорочную службу. Владелец почти тридцати деревень в трёх уездах. Дворянин, ведущий свою родословную с конца XVI века. Какова история храма, столь замечательного? У истории есть предыстория. Этот храм, исполненный в камне, кирпиче и металле – здесь не первый. Каменная церковь на его месте стояла ещё с 1766 года. Угличский архивист Т.А. Третьякова разыскала контракт 1816 года, по которому старинный храм получил солидный ремонт с заменой сводов и приделов, перекладкой столбов в трапезной, ремонтом полов и полным обновлением крыши. При изучении контракта и документов за 1817 год даже возникает предположение, что трапезная этого давнего храма в это время строилась заново. Но через десять лет этому каменному храму, весьма основательно обновлённому, предстоит исчезнуть. Почему?

Кацкое предание, записанное С.Н. Темняткиным, гласит, что властный кацкий помещик, уездный дворянский предводитель, доблестный капитан-лейтенант Российского императорского флота, будучи прихожанином церкви соседнего села Хороброва, имел несчастье крепко повздорить с тамошним священником. И эффектно порвал с ним отношения, заявив, что на Хороброве свет клином не сошёлся! И в Николо-Топоре он построит такой храм, какого нет во всей Кадке! Документы на сей счёт молчат, но в 1827 году уже началась огромная стройка – возводили стены нового храма. Стройка шла столь внушительными темпами, что хоробровский священник вполне мог и смутиться: громадное здание настоящей церкви кладкой было закончено уже в 1833 году! И подрядчик, мышкинский талантливый крестьянин Михайла Иванов, уже работал на крыше, делая обрешётку под кровлю. 1834 год выдался для прихода трудным, сделали немного, но в 1835 году новопостроенную церковь уже оштукатурили, навели крыши и кровли, завершили своды алтаря. С 1836 по 1840 год много трудились с полами, иконостасами, благолепием, и в 1841 году новая летняя церковь была полностью завершена. Несколько лет кацкари готовятся к новому огромному делу – строительству трапезной, и вот старт дан! В 1848 году сносят старую трапезную, чистят её кирпич и в количестве 78 700 штук хозяйственно пускают в дело. Добавляют 40 000 нового, и из 118 700 кирпичей за 949 рублей ассигнациями вырастает новая трапезная. В 1852 году в разгар завершения работ умирает строитель церкви капитан-лейтенант флота Российской империи Афанасий Иванович Башмаков, и строителем храма становится его сын – предводитель уездного дворянства, надворный советник, камер-юнкер двора Михаил Афанасьевич Башмаков. И 1852 год стал годом нового впечатляющего рывка в строительстве храма, а в 1854 году освятили новую трапезную. Гораздо меньшие благоустроительные и отделочные работы ещё продолжались, но великое время было уже позади. Оба храма освящены и служат. А мы можем с полным основанием уточнить принятые в официальных старых публикациях датировки, и вместо 1841-1853 видеть другую: 1827-1854. Двадцать семь лет – так долго, так неустанно шла гигантская циклопическая строительная работа. И эта поправка – наш первый научно-краевед-

ческий вывод из всего изученного и сказанного. Второй вывод. Изучение архивных материалов обновляет и уточняет взгляд на Афанасия Ивановича Башмакова как на строителя храма. Документы с 1830 по 1852 год не содержат каких-либо свидетельств об его денежных пожертвованиях на храм. Ни одного случая! Хотя архивные данные учитывают даже малые пожертвования доброхотных дателей. Даже семейное пожертвование Башмаковых в храм по печальному случаю смерти Афанасия Ивановича оказалось весьма скромным – 35 рублей серебром. То есть, на уровне крестьянских пожертвований. И всё же роль Башмакова в создании Николо-Топорского храма замечательна и неоспорима. Он душа и хозяйственный гений стройки – так сказать, общественный директор великого кацкого строительства. Он закупает все материалы – в Мышкине, Угличе, Кашине, Ярославле. Он подбирает подрядчиков и даже конкретных специалистов: резчиков, позолотчиков, печников, плотников, каменщиков и других. Он со всеми ведёт расчёты. Он запасает материалы впрок, планирует ход дел, гарантирует расчёты, выдаёт авансы. Он идёт и на большее: смело платит собственные деньги – до тысячи и до полутора тысяч за один раз. (Ему эти средства приход возвращает через несколько месяцев или через несколько лет). Но это отнюдь не всё. Приход был организован и словно взнуздан волей главного организатора. Он и священники наладили сбор средств, в том числе в Петербурге. Жёстко планировались все расходы, приход крайне ограничил себя в текущих делах. Всё для строительства! За всем этим ощущается железная воля и твёрдая рука Башмакова. В ряд выводов надо включить и то, что документы дают возможность нарисовать определённую картину промысловости кацких крестьян, назвать немало мастеров из здешних селений, проследить их трудовой вклад в большое кацкое дело и даже объём их заработков. А главная суть этой части выводов в том, что Кацкий стан после завершения строительства уверенно мог содержать и ремонтировать полученный храм, используя свои местные кадры строителей – от каменщиков до маляров. Четвёртое – строителем храма церковь рассматривалась ещё и как фамильная усыпальница. Во всяком случае, с юго-восточной стороны устроен склеп, выходящий за пределы церкви; он сооружён сразу

2012

84 2012

{Памятники Кацкого стана}

Средняя Кадка. Николо-Топор. Наружная стенная роспись. 27 апреля 2008 года.

при строительстве настоящего храма и отделён подпружным сводом, разгрузившим давление на него внешней колоннады апсиды. И пятое. Если кацкари пожелают несколько удревнить даты строительства храма, то, очевидно, это у них получится. Первая дата может оказаться гораздо выше 1827 года и способна шагнуть даже в 1766 год, в XVIII век. Неожиданность? Нет. Я ведь в своём рассказе не упоминал, когда же построили колокольню. Так её не строили! Её надстроили, а первые два яруса остались прежними. И... есть искушение. Вслед за строгими научно-краеведческими выводами привести комментарии литератора. А вдруг и они имеют право на жизнь? *** Кацкое предание гласит о споре Башмакова со священником и как бы о некоем вызове Башмакова священнику и, может быть, Хоробровскому приходу. Но, возможно, это и ещё больший вызов... Вспомним, что до Башмакова его резиденцией Апраксином – лучшей, прекраснейшей усадьбой тех мест – владел Пётр Петрович Батурин, натура роскошно барская, натура могучая, личность яркая. Образ Батурина, возвращённый из небытия исследованиями Т.А. Третьяковой, – это типичнейший образ тогдашнего русского барина, одновременно

интеллектуала и буяна, просвещенца и самодура, размыслителя и гуляки – очень колоритен... Напомним, что Батурин был надворным советником. Что его воинское звание отнюдь немалое – подполковник. Что именно он до Башмакова и был Мышкинским дворянским предводителем. И в его родовитости ни у кого сомнений не возникало. А Башмаков вынужден был с большим трудом доказывать, что его предки – старинные дворяне. Документы оказались утраченными, и вот – униженное положение искателя! Это чувство глубокой обиды, некой униженности по сравнению с могучим предшественником могло оказаться тем комплексом, который способен был мучить Башмакова. И решимость вести небывалую стройку могла быть вызовом всему окрестному дворянству, шагом решительного самоутверждения. Обретением дела жизни – куда более высокого, чем у Батурина и всего местного дворянского окружения. И вот он мудрейшую, главную часть своей жизни строит Николо-Топор – эти кацкие «Афины», точнее – этот кацкий «Акрополь». Он создаёт себя, он вершит, созидает, властвует. Он на деле – лидер всего обширного края. Не в гульбе, не в винопитии, а в могучем созидании! А ведь любое общество всегда живёт в неосознанном ожидании лидера. И когда он пришёл – жизнь сдвинулась с мёртвой точки. Он пришёл, чтобы делать большое дело. Одни будут его любить, другие – уважать, третьи – ненавидеть. Но даже ненависть – это для него не столь уж важно; он делает Дело (с большой буквы!) и

делает общество и себя. Обратимся к мысли Дмитрия Сергеевича Лихачёва. Вот она: личное совершенство делается не только (и не столько) внутренней свободой, а решается в потребности души в чемто значительном. Творчество в любом труде создаёт уверенность, достоинство, силу. И мы полагаем, что огромной заботой, огромным трудом Афанасий Иванович Башмаков создавал свою высоту. Воздвигнул памятник своему времени и... себе. И, может, моряк видел здесь и свою последнюю, свою вечную гавань – помните склеп, приготовленный в подвале храма? И... может быть, надо от комментария литератора вернуться к историзму. ... Начинались 50-е годы XIX века. До крестьянской реформы, до скорого заката (и крушения) дворянского сословия оставалось немного. И разумные люди этого круга ясно видели, куда идёт жизнь. Ах, так немного миновало Изящных, беззаботных лет... О, мир танцующий дворянства, Тебя уж и в помине нет... Твои подмётки отстучали, Ты был так яростно сожжён, Что из глухих болот торчали Лишь камни эллинских колонн... Это было впереди, и едва ли это нельзя было видеть. И храм в НиколоТопоре, такой благородно-дворянский, такой богато-староусадебный, воздвигнутый на самом закате дворянской эры – это, очевидно, последнее слово ещё полновластного местного дворянства. Или... реквием по нему, заказанный и исполненный одним из них.•

1. Темняткин С.Н. «Церковь как символ сельской территории» // «Святые места города Мышкина и его края», Мышкин, 2000 год, стр. 51-63. 2. Гречухин В.А. «Хроника великого кацкостроя» // «Кацкая летопись», № 4 (125), осень 2003 года, стр. 10-13.

Краткое толкование архитектурных терминов Алтарь – часть храма, в которой священнодействует духовенство и где находится престол. У православных алтарь ориентирован на восток и отделён иконостасом. Апсида – примыкающий к храму с востока круглый или гранёный пониженный выступ, в котором располагается алтарь. Архитрав – нижняя часть архитектурного ордера, балка, лежащая на колоннах. Барабан – цилиндр или многогранник, завершающий храм, увенчанный куполом или главкой. Волюта – декоративный элемент в виде спирального завитка. Делормы – деревянные основы для перекрытия больших проёмов. Замок – клинчатый камень в вершине свода или арки. Колокольня – башня с открытым ярусом для колоколов. Во всех кацких церквах пристроена с запада к тёплой церкви. Колонна – опора в виде столба. Колоннада – ряд колонн, на которых покоится общее горизонтальное перекрытие. Купол – выпуклая крыша, свод в виде полушария.

Легель – поперечная связь стропильных ног, брус для устоя стропил. Люкарна – оконный проём в чердачной крыше или купольном своде. Настоящая церковь (иначе – летняя, холодная) – храм или его часть, не имеющие отопления и поэтому предназначенные для богослужения только в тёплое время года. Ордер архитектурный – определённое сочетание архитектурных форм в строгой пропорциональной взаимосвязи. Портик – крытая галерея вдоль фасада здания, образованная колоннами. Ротонда – круглое здание или большая его цилиндрическая часть, завершённая куполом. Трапезная (иначе – зимняя, тёплая церковь) – пристройка с западной стороны летнего храма, имеющая отопление и предназначенная для богослужения в холодное время года. Четверик – прямоугольное здание или его часть. Ярославская перемычка – горизонтальное завершение проёма, сложенное из параллельных прямоугольных кирпичей, которые симметрично расположены с небольшим уклоном двумя группами по обе стороны от среднего кирпича, обколотого в виде клина остриём вниз.

2012

ЛИТЕРАТУРА

{Кадка православная} 2012

Нижняя Кадка. Платуново. Крестный ход. Август 1886 года.

Хроника одной фотографии Елена Куликова

2012

Это памятное фото («КЛ» публиковала его в специальном выпуске «Я покону кацкого! Учебник по кацкой этнографии», № 4 (151), 2009 год) было сделано тёплым августовским днём 1886 года в деревне Платунове Нижней Кадки, что близ двух сёл: Ордина и Николо-Топора. Имя автора фотографии, к сожалению, сейчас никто не помнит. Известно, что это был санктпетербургский купец, увлекающийся фотографией и проживающий всё лето в своём имении в селе Ордине. Там была его «дедовина».

{Кадка православная} 2012

Икона Покрова Божией Матери, с которой ходили в крестные ходы. Сейчас находится в церкви царевича Димитрия «на поле».

различные духовные песнопения. Икону Покровскую ждали и готовились к её приходу целый год. Уровень духовности населения в конце XIX века был значительно выше в сравнении с веком XX-ым. То была ещё действительно Святая Русь! Катя Тихонова со своей тётей участвовала в крестных ходах лет с четырёх-пяти. Она рано научилась клиросному пению, знала наизусть многие стихирные и литургические песнопения. По её воспоминаниям, люди выходили из обители, неся с собой только богослужебные книги и небольшой запас воды. Людей было около двенадцати человек богомольцев и три-четыре монаха с жертвенными кружками; сзади ехала лошадь с телегой и переносными носилками. Икону несли на этих носилках попеременно три человека. В труднопроходимых местах образ везли на телеге, укрепив на носилках вертикально. Строго следили за иконой, никогда не отпускали её на землю и закрывали от дождя. Прабабушка Катя говорила, что у неё было ощущение живого присутствия Божией Матери. В дороге происходили явные чудеса и исцеления. Однажды, приблизительно в 1905 году, был удивительный случай: крестный ход сбился с дороги в районе старого Московского тракта. Люди очутились в болоте, ноги вязли, и лошадь отказывалась трогаться с места. Наверное, они попали на край Каиловского болота, топкого и опасного. Люди со слезами обратились к иконе, запели величание. И, о чудо! Земля сделалась под ногами твёрдою, а к ним навстречу вышли крестьяне из деревни Леонтьева, вывели всех на дорогу. Великое множество милости и чудес явила Матерь Божия благодарному православному люду! Крестные ходы в Угличском уезде продолжались до 1928 года. Есть предположения, что данная фотография является единственным документом, по которому возможно аннотировать вид и размер чудотворной Покровской иконы. Как нам известно, образ был написан в XIII веке. В древние времена не было понятия «точного списка», то есть, каждая икона имела свой индивидуальный размер и некоторые особенности красочного слоя. По данной фотографии можно с уверенностью сказать, что икона Покровского монастыря сегодня находится в храме святого Царевича Димитрия «на поле». По воспоминаниям старожилов, она была принесена в храм последними монахами Покровской обители в середине

Елена Куликова родилась в 1970 году в городе Угличе. Училась в Московской государственной медицинской академии. Историограф Угличского благочиния. Печатается в церковной периодике, в том числе в «Ярославских епархиальных ведомостях», «Журнале Московской Патриархии», «Русском паломнике». В настоящее время методист Угличского филиала Государственного архива Ярославской области.

1930-х годов. Дорогие братья и сестры! Если есть у вас возможность, приезжайте помолиться в храм Царевича Димитрия «на поле» города Углича. Покровская святыня ждёт вас, как ждала молитв и помогала вашим благочестивым предкам. Ну а напоследок – краткая биография прабабушки Кати, Катерины Ивановны Тихоновой-Немакиной. Родилась она в 1879 году в городе Угличе, жила с родителями в деревне Платунове. Внучка диакона Петра Фаворитова, была выдана замуж за купеческого сына Фёдора Николаевича Немакина, уроженца города Санкт-Петербурга, чьей «дедовиной» были деревни Бурмасово и Харапугино Угличского уезда. Родила в браке шесть детей, старший умер во младенчестве. Вместе с мужем претерпела гонения и раскулачивание 1920-30-х годов. Всю жизнь прожила в деревне Харапугине. Умерла в 1963 году, погребена при храме, вернее погосте, села Спасского на Корожечне в семейной ограде купцов Немакиных.•

2012

Доподлинно известно, что снимок был отпечатан автором в четырёх экземплярах. Один остался у него, а остальные были подарены ординскому священнику отцу Григорию Розину, семье Озеровых и дочери ординского диакона Александре Петровне Фаворитовой. Выбор адресатов был не случаен. На заднем плане просматривается фигура священника в служебном облачении с непокрытой головой – это есть известный старец отец Григорий. Примечательно, что фото запечатлело его в предпоследний год земной жизни. Рядом с монахом, в тёмном кружевном платке, на фоне дома Озеровых, молодая женщина со склонённой головой – это Александра, дочь дьякона Петра Фаворитова. Известен ещё один персонаж этого снимка – девочка с походной сумой, в тёмном платке, на переднем плане в центре. Это Катя Тихонова, племянница Александры Петровны и уроженка деревни Платунова. Именно от этой девочки нам сегодня известны некоторые события того памятного крестного хода. Екатерина Ивановна вспоминала, что в тот год был совершён большой крестный ход из Покровского Угличского монастыря с великой его святыней Покровской иконой Божией Матери при участии нескольких чтимых угличских образов. Монахи с иконой и богомольцы вышли из стен Покровской обители в самом начале Успенского поста. Крестный ход посетил почти все храмы Угличского левобережья, захватив частично мышкинские храмы. В районе Учмы богомольцы переправились на лодках через Волгу, далее миновали дремучие леса Ефремовского и Дивногорского трактов, направляясь к Николо-Улейминскому монастырю. Там сделали 3-дневную остановку. К крестному ходу присоединилась чудотворная икона Корсунской Божией Матери, явлённая на источнике близ села Станы. Богомольцы двинулись по Старомосковской дороге на Сергиевское. В селе Красном переправились через Волгу. Обойдя сёла Прилуки, Воздвиженское, Княжево и Котово, они благополучно вернулись в Покровский монастырь. В пути чудотворная икона Покровская с богомольцами находилась почти четыре недели. За это время были обойдены все сельские храмы, отслужены заказные молебны не менее чем в 17-ти деревнях. Божественных Литургий с чудотворной иконой было отслужено не менее двадцати. На границах приходов святыню обязательно встречал местный священник с крестом. Служили молебен, пели акафисты и тропари,

{Кацкие родовые} 2012

Актер Даниил Страхов – покону кацкого! Валентина Иванова

90 В деревне Платунове, в большом красивом доме, что напротив Волковых, жил да был Иван Семёнович Страхов со своей семьёй: женой и 9-ю детьми. Вернее, сам-то он в основном проживал в Москве, где имел дом и магазин, а в Платунове жили жена и дети. По зимам всё большое семейство ездило в Москву – к отцу в гости. Впрочем, дети, закончив в Платунове начальную школу, перебирались в Москву на постоянное место жительства, чтобы учиться дальше – отец стремился им дать высшее образование.

Нижняя Кадка. Платуново. Дом, в котором много лет живут Буренковы, когда-то принадлежал прапрадедушке и прапрабабушке известного актёра Даниила Страхова. 2007 год.

свой дом в центре города около бывшей поликлиники. Семья большая – пять дочерей! Василий Иванович женился на Марии Алексеевне и увёз её в Москву. Они вырастили сына Бориса, который закончил факультет физики и математики МГУ и стал работать в университете деканом. С женой Елизаветой он вырастил двоих детей: дочь Аллу и сына Сашу. В Углич Борис Васильевич Страхов приезжал с женой, детьми и отцом Василием Ивановичем. Останавливался у сестры матери – Колотиловой (по мужу) Елизаветы Алексеевны; у Колотиловых был свой двухэтажный дом у плотины в Пионерском переулке, который и сейчас стоит. Борис Васильевич Страхов был художником и дважды в 1986 году приезжал ко мне в Платуново писать свой родной дом. Дочь Бориса Васильевича Алла живёт в Москве, имеет высшее образование, работает врачом. У неё двое детей: Анечка и Петя. Сын Бориса Васильевича Саша закончил университет, женился и работал в Москве. У него родился сын, его назвали Даниил. Александр Борисович по работе часто ездил в командировки в Америку и в конце концов остался жить там. Жена с сыном Даниилом ехать в Америку отказалась, остались в Москве. Даниил Александрович Страхов тоже получил высшее образование и стал известным актёром кино. Он снялся во многих фильмах: «Дети Арбата», «Бедная Настя», «Всегда говори «Всегда», «Талисман» и многих других. Так что актёр Даниил Страхов тоже покону кацкого!•

Валентина Иванова родилась в 1943 году в деревне Платунове Нижней Кадки, в которой и прожила, говоря её словами, «всю жизнь без побегу». Семь лет проработала продавцом в магазине, а с 1967 года и по сей день заведует Платуновской библиотекой. Награждена медалями «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения В.И. Ленина» и «Ветеран труда». Человек с активной жизненной позицией: в течение тридцати пяти лет была депутатом сельского сельсовета, сейчас – платуновский староста. Постоянный участник Кацких краеведческих чтений и автор журнала «Кацкая летопись».

Нижняя Кадка. Платуново. Страховы это окно наверняка помнят. Наличник с их родового дома. 2010 год.

2012

Но вот, когда в семье ожидали прибавления – должен был родиться десятый ребёнок – родами умерла мать. Иван Семёнович приехал в Платуново и сосватал за себя Анну Михайловну (двоюродную сестру моей бабушки Марии Флегонтовны Озеровой-Чистяковой). Анна Михайловна за Ивана Семёновича замуж вышла и вырастила всех десятерых его детей. Но по-прежнему жила в Платунове, приезжая в Москву лишь в гости. Анна Михайловна родила и вырастила ещё 7 детей. И всего у Страховых было 17 детей: все выжили, все выросли, почти все получили высшее образование. После Великой Отечественной войны Страховы свой дом в Платунове продали, переехали жить в Москву. Большинство из детей и осталось жить в столице со своими семьями. Я расскажу о потомстве одного из 17-ти детей Страховых – Василия Ивановича. Учился он в Москве в институте, а во время каникул приезжал в гости в Углич к своей сестре Опариной (по мужу) Анне Ивановне. Тут он и познакомился с Марией Алексеевной Петуниной – у них был

{Незабытые кацкари} 2012

Жизнь как песня

Любовь Румянцева

Анна Николаевна Година, урожденная Шумилина. 1970-е годы.

Прежде чем начать свой рассказ про Анну Николаевну Годину, я хочу сказать несколько слов о себе. Сама я родом из Елоцкого стана, там родилась и выросла в небольшой деревушке Федосьине. Но когда стала интересоваться своей родословной у моей мамы, оказалось, что половинка моих корней уходит в Кацкий стан, в село Николо-Топор. Вот теперь я и понимаю, почему меня так интересует всё, что связано с кацкарями!

учили там всему: и Закону Божьему, и пению, и танцам, и шитью, и прочему рукоделию. Проучилась Нюша три года – оставался ещё один, но произошла Октябрьская революция, и училище закрыли. Рухнули все надежды и планы – в тринадцать лет пришлось вернуться домой. Но умения и навыки, полученные при обучении, пригодились на всю жизнь. Семья была большой и дружной, трудолюбивой и музыкальной. Отец, братья Леонид и Константин владели игрой на гитаре, баяне. По воспоминаниям моей бабушки Зины, когда они собирались вместе, пели так, что дрожало стекло в керосиновой лампе! Родной дом стоял рядом с церковью. Все помогали отцу в храме, участвовали в хоровом пении на клиросе, умели звонить в колокола. Леонид и Константин учились в Угличской семина-

Любовь Румянцева родилась в 1972 году в деревне Федосьине Мышкинского района. В 1993 году окончила Рыбинское педагогическое училище и с тех пор работает в Рождественской средней школе Кацкого стана. Неизменный педагог-организатор и активная участница сельской художественной самодеятельности. Учительница краеведения, которое преподаёт по книге «Я покону кацкого! Учебник по кацкой этнографии». Вместе с детьми готовит выступления для районной краеведческой конференции и Кацких краеведческих чтений. Публиковалась в «Кацкой летописи».

2012

Ну а теперь, после вот такого небольшого отступления, хочу поведать читателям про свою родственницу, как я её называла в детстве, бабу Нюшу – родную сестру моей бабушки Зинаиды Николаевны Паутовой. Анна Николаевна Година (это по мужу, а в девичестве Шумилина) родилась 25 января 1904 года в селе Николо-Топоре. Её мама Мария Павловна Красносельская – местная уроженка, а отец Николай Алексеевич Шумилин был прислан из города Ярославля в Николо-Топорскую церковь на службу псаломщиком. Анна была в семье старшей дочерью; кроме неё воспитывались два брата: Леонид и Константин и две сестры: Вера и Зи наида; последняя – моя бабушка. В десять лет Анну отправили учиться в Ярославское епархиальное училище на учительницу. Это было в 1914 году. Как она потом вспоминала,

Средняя Кадка. Николо-Топор. Псаломщик Николай Шумилин с женой Марией. 1920-е годы.

94 2012

{Незабытые кацкари}

Супруги Анна и Николай Годины. 1920-е годы.

рии. Леонид потом будет послан служить в Богородскую церковь, а Константин – в Архангельскую. Мать Мария Павловна была швеей (белошвейкой!): умела шить платья с корсетами, вязать на коклюшках, ткать коврики, половики, не говоря уже о вязании крючком и спицами. Всему этому и была научена как старшая в семье Анна. Старые фотографии красноречивее самых пышных слов рассказывают, как мастерски сшиты все её наряды! Наступили трудные времена коллективизации. Некогда крепкое хозяйство (а Шумилины имели двух коров и двух лошадей) разорили. Сильно бесчинствовали, даже выбросили весь творог из кадушки – искали золото. А с Марии Павловны сняли шубейку, сшитую ей самой, и одели на себя! Оставили только швейную машинку «Зингер» (Шумилины называли её «кормилицей»), которая и даст Анне Николаевне возможность выживать во все времена. В 26 лет Анна выйдет замуж за Го-

дина Николая. Это были 1930-е годы; в это время он жил в Ленинграде и приезжал на родину в отпуск. Ехать с ним в город не захотела, осталась в родном Николо-Топоре. Проживут они в браке до Финской войны. Мужа призвали на фронт; впоследствии Анна Николаевна получит извещение о том, что он пропал без вести. А на её руках останутся дочь Мария и сын Николай... В 1940-е военные и послевоенные 1950-е годы помогали выжить Анне Николаевне её золотые руки, умеющие делать всё, и добрые люди – соседи, познавшие горе войны.

Это семьи Павлы Александровны Пятницкой, Василия Васильевича Крюкова, Зинаиды Николаевны Шалаевой, которые проживали в Николо-Топоре, а в Мартынове — семья врача Ростислава Александровича Преображенского. Дочь Мария после окончания Рождественской школы будет работать в Юрьевском детском доме и одновременно учиться на воспитателя в городе Ярославле. Это была весёлая, добрая, талантливая девушка, умеющая прекрасно петь и танцевать. Её любили все – от воспитанников детского дома до окружающих её людей – за весёлый нрав, за манеру поведения, за талант. Моей маме вспоминаются слова к песне «Одинокая гармонь», составленные для Маши её другом юности Михаилом Преображенским: «Она ростом собой невеличка, У нее голубые глаза; Она песни поёт, словно птичка, У ней мило завита коса…»

2012

Дочке Маше четырнадцать лет. 1946 год.

В нашей семье хранится фотография Михаила Преображенского, которую он подарил Маше с надписью: «Когда-нибудь ты вспомнишь наше детство. Невольно взглянешь, может быть, сюда. Пред взором пробегут года, И дружба наша, и село, И неразлучное соседство».

2012

{Незабытые кацкари}

У Маши было много друзей и знакомых, со многими она умела общаться и вела переписку. С одним молодым человеком, финном Виктором Кекконеном, познакомилась в четырнадцать лет и переписывалась с ним четыре года. Он после отпуска в Ялте ехал к ней с твердым намерением жениться и вёз весь свадебный наряд и обручальное кольцо. Виктор ожидал свидания в гостинице города Углича, но вместо свидания принёс ему телеграмму о смерти Марии её брат Николай, работавший в Угличе на стройке железнодорожного вокзала... Легко одетая Мария возвращалась с сессии из Ярославля и сильно простудилась. Она скоропостижно скончалась от двухстороннего воспаления лёгких – это случилось в ноябре 1950 года. Умирая в сознании, она сказала Анне Николаевне, что замуж за Виктора всё равно бы не пошла. «Я была твоей и останусь всегда при тебе!»,

Машин друг Преображенский. 1950 год. Машин жених В. Кекконен. 1950 год.

– сказала она маме... Виктор пришлёт с Николаем свадебный наряд и ещё два года будет поддерживать связь с Анной Николаевной. Так в самом расцвете лет ушла из жизни самая дорогая и любимая дочь – опора и надежда! Почерневшая и окаменевшая от горя, стояла Анна Николаевна у гроба своей дочери, которая лежала в подвенечном платье и с цветами в волосах. Все – от родных до знакомых – старались утешить бабу Нюшу, помочь, поддержать в этот трудный час. Два года будет

жить у неё девушка Ольга Лелеко из Юрьевского детского дома, помогая ей во всем. И мама моя, племянница Анны Николаевны, в зимние и летние каникулы бежала к ней из Богородского, чтобы быть рядом с ней. По воспоминаниям моей мамы, родительский дом, в котором жила баба Нюша, обветшал внешне, но внутри него было так уютно, так красиво! Влекли к себе старинные сундуки, в которых хранились церковные книги, журналы «Нива», книги-гадания, книги на астрологические темы. Память у Анны Николаевны была отличная – все молитвы, церковные песнопения она знала наизусть. По вечерам она зажигала красивые лампады перед иконами и в этой таинственной ночной тишине усердно молилась перед каждой из них, опускаясь на колени и о чём-то прося. А потом говорила: «Валя, знаешь, это какая зарядка, сорок поклонов-то!» Анна Николаевна не принимала никаких таблеток и ни разу не лежала в больнице. По всем жизненным вопросам вся семья Шумилиных ходила за советом к старице Аксинье в Архангельское. Анне Николаевне предскажет старица, что сначала ручки да ножки отвалятся, а потом только голосочек утихнет. Говорила старица притчами – приходилось годами думать о сказанных ею словах. И действительно, всё сбылось: умирает сначала Маша, потом сын Николай, а впоследствии, пережив детей, и сама Анна Николаевна. Сын Николай, отслужив в армии, будет жить и работать в Москве. Там он и найдёт свою судьбу. Народившегося внука бабы Нюши назовут Костей в честь брата Анны Николаевны Константина, который был арестован в 1937 году и погиб в рядах штрафного батальона. Николай часто приезжал на родину, помог матери перебраться жить в соседнюю деревню Владышино, но вскоре стал инвалидом: ему отнимут ногу в результате аварии на железной дороге, где он работал сцепщиком вагонов. Подросший внук после смерти Николая приезжал к бабе Нюше, звал её к себе в Москву, но она не смогла покинуть отчие кацкие места, где прошла её долгая трудная жизнь, где каждый день она могла навестить могилки дорогих сердцу родных. До глубокой старости она приходила в Богородское за духовной поддержкой – всегда подтянутая, весёлая, интеллигентная. Анна Николаевна часто говорила, что все мы: и богатые, и бедные, и больные, и здоровые – равны перед Господом Богом, а здесь, на земле, мы только гости. Баба Нюша знала все свадебные

и похоронные обряды, рождественские гадания; знала много песен и сочиняла их сама. Даже я, хоть и маленькая была, помню: когда она приходила к нам, мы пили чай, а она постоянно пела песни своим красивым голосом: Под окном черёмуха колышется, Распуская лепестки свои, За рекой знакомый голос слышится И поют всю ночку соловьи... Или: Замела метель дорожки, запорошила, Кружева развесила свои вокруг, Я хожу одна, ну что же тут хорошего, Если нет тебя со мной, мой друг. Может быть, ты перепутал час свидания, А быть может, перепутал день; Я хожу одна, со мной мои страдания Тоже ходят рядом, словно тень… Умерла Анна Николаевна 11 апреля 1991 года в пасхальные дни, в возрасте 87-ми лет. И душой, и телом осталась она преданной своей родной кацкой сторонке.•

Выражаю особую благодарность своей маме Валентине Дмитриевне Шуруповой (Паутовой) за эти воспоминания, которые она пронесла через много лет своей жизни. Сын Николай. 1959 год.

2012

Дочь Маша в Юрьевском детдоме. 1950 год.

Мария Карасёва-Телегина Что только не пришлось пережить и повидать за годы войны! Как настрадались люди и с той, и с другой стороны!

2012

{Воспоминания о войне}

Немец в Юрьевском

Средняя Кадка. Юрьевское. Расстил льна. 1960-е годы.

Однажды поехали за дровами зимой юрьевские мужички: Николай Иванович Чураков и ещё кто-то. Лесом вся округа отапливалась, но в лесу был порядок, все сучки за собой подбирали. По краю лес повырубили – был он мелкий и редкий. И вдруг видят, из леса идёт человек – не то баба, не то мужик! Валенки, шуба, шапка, а сверх неё шаль клетчатая, большая (плед) на плечи свисает и обкручена большим шарфом, который закрывал почти всё лицо. Руки поднял кверху, говорит: «Гитлер капут!». «Капут, капут!» – отвечают мужчины. Удивились,

конечно: ну-ка, немец в нашем Сусловском лесу! Сам сдаётся, отдал оружие, рацию. Был худ и слаб – видно, давно по лесу бродит. Тут уж не до дров: завалили его на сани и повезли в село. А куда сгружать? Конечно, в контору! В то время в конторе, в боковой комнате, жили мы, трое детишек Антонины и Фёдора Карасёвых. Жила с нами женщина Елизавета, которую колхоз нанял по уходу за нами, детьми-сиротами. Строгая была женщина Елизавета, как закричит на мужчин: «Куда это такое чудище привезли в чистое жилище!» А муж-

чины её и не слушали, повели немца в переднюю комнату, а Елизавете сказали: «Глаз с него не спускай! А мы в Рождествено за милицией». – «А если ему приспичит по нужде, пойдёт да и убёжит!» – «Уже сходил», – успокоили мужики Елизавету. На улице морозно было, а у нас печка топилась, дома было тепло, а печку мы называли голландкой. Высокая, до потолка, круглая в два обхвата и чёрным железом окована – топили её для тепла. Близко к стенам не прилегала, и по сторонам поэтому были щели. Мы – в спаленку все, и толкаем друг друга от щели: хочется на немца

меня рукой и позвал! И говорит что-то непонятно, да сжал руку в кулак и как будто пьёт из него. Я поняла – пить просит. Сказала Елизавете – кричит на меня, кружку не даёт! Говорю ей: «Ведь ему плохо, он ведь человек. Хорошо, что отогрелся у нас, а сколько он терпел от вшей, как только вынес такую напасть, бедный! А попить, что же, мы ему не дадим что ли?» «Ой, не говори, дитятко! Вот кто бы мне поведал про энтакое чудо, не поверила бы, да самой пришлось совком сгребать вшей-то – ой, тошнота-а!» И дала мне банку железную, налила я горячей воды из самовара. Горячо! Банку обхватила полотенечном, поставила немцу на лавку. Он достал из кармана нагрудную маленькую баночку, покрутил её, и получился стакан высокий. Наливал в него воду и пил. И ещё две банки приносила. Напился и стал говорить. Я не понимаю. Стал показывать руками, а я как бы читаю по его рукам; вот он показывает маленький рост, потом – повыше, ещё повыше, и высокий, и ещё высокий. Я поняла, что вот мы – маленькие дети, а высокие, родители, где, мол, они? А как ответить? Ну сложила руки на животе, глаза закрыла, голову запрокинула, а он и догадался, понял. Головой закачал и ладонями лицо закрыл и наклонился, и так сидел, наверное, с минуту. Потом из внутреннего кармана достал твёрдую такую как бы коробочку (футляр), а там фотография. Я увидела красивую женщину и двоих детей: мальчика и девочку – тоже очень красивых и хорошо одетых. Немец заплакал. Хотела я уйти – пусть поплачет один, погорюет. Но он стал что-то говорить, тыкать себя в грудь пальцем, а потом в висок. Я догадалась, что он боится, что его убьют. А как скажу и что? Но подумала: нет, говорю, не убьют – растопырила пальцы своих рук, наложила их друг на друга. Получилась решётка. Он понял, о чём я хочу сказать. Показалось мне, что он успокоился. Маленькая девочка, может, чуть-чуть утешила попавшего в беду взрослого человека. Он вытер слёзы синим платком, немного улыбнулся, убрал фото и замолчал. А я подумала, как тяжело ему в чужой стране, а дома семья ждёт, и как они все страдают: и он, и жена, и дети... Пошла я на кухню, взяла дощечку, на которой режут хлеб, уложила на неё свой кусок хлеба, что к обеду был приготовлен, две очищенные варёные картошины, разрезала луковицу, посыпала соли на дощечку. И всё отнесла немцу, а за мной и сестрёнка

Мария Карасёва-Телегина родилась в 1928 году в селе Юрьевском Средней Кадки. В 1930-е годы осталась круглой сиротой: отца репрессировали, мать умерла. Но колхоз не бросил, растил. В 1945 году уехала в Ярославль, где после школы ФЗО работала на ткацком комбинате «Красный Перекоп». Была активной общественницей: пела в хоре, писала стихи, участвовала в Ассоциации бывших репрессированных. Публиковалась в ярославском сборнике «Люди и судьбы». Встреча с Родиной состоялась только через пятьдесят лет – в 1995 году, после чего много сотрудничала с журналом «Кацкая летопись». Умерла в 2011 году.

Вера топает, несёт свой кусок хлеба и две картошины. Из спаленки я посмотрела в щель. Немец ел спокойно, не спешил, а когда всё доел, я водички горячей ещё принесла. Он встал и низко поклонился. А я чуть не заплакала – так мне его жаль стало, и что больше нечем его накормить! Выбежала из комнаты и всё смотрела в замёрзшее окно в боковой комнате и всё думала, думала... Подходит Елизавета: «Да ты не плачешь ли, Маня? О чём это?» – «Знаешь, тётя Лиза, он, немец-то, сказал спасибо!» – «Ну уж так и сказал!» – «Да, –говорю, – сказал. Хотя слов его не разбираю, но я так поняла, что он нас благодарит». – «Вот што ведь деется, не гляди что басурман, а, видно, добро понимаёт», – сказала Елизавета. Брат Саша хотел из дома выйти, мальчишек позвать, чтобы в немца из рогатки пострелять, но милиционер не пустил его. Сказал, что никого из дома не выпустит и никого не впустит. Саша всё это время крутил шарики из бумаги и стрелял в немца из рогатки через щель. А участковый милиционер всё это время охранял немца на улице. И ни разу не зашёл погреться, и от чая отказался, который ему предлагала Елизавета. Но вот приехали из района два милиционера. Мы с Верой быстро юркнули в спаленку и к щели. Немца обыскали, объяснили, чтобы он одевался и увезли. Я этот случай забыть не могу – так глубоко он подействовал на мою детскую впечатлительную душу.•

2012

посмотреть. Удивленье-то какое – живой немец в конторе сидит! Сидел он на лавке, рядом большие меховые рукавицы лежат. Он отогрелся, начал сматывать шарф, шапку снял, шаль (плед), шубу – всё положил на лавку. На нём ещё шинель была – он её расстегнул, а снимать не стал. «И што это так воняёт!» – кричит Елизавета, и мы тоже почувствовали запах дурной. Это пахло от немца. Она в комнату заглянула, да как завоет: «У-у-у!» Говорит: «Посмотри-ко, Маня, на пол, што это за пятно из-под немца лезёт?» Да, из-под немца медленно увеличивалось пятно какое-то непонятное, серое и двигалось не к дверям и не к печке, а в сторону нашей боковой комнаты, где стояли наши кровати. Было жутко и необъяснимо. Немец съёжился и дрожал, ему тоже было не по себе. Какой-то ужас был в его лице. Елизавета ах-х-нула-а-а и еле выговорила: «Да это... вши-и-и!» Выбежала в сени, принесла веник, бросила его мне, сама взяла совок. «Помогай мне, Маня! А я, – говорит, – их в печку бросать буду». А там как раз самая жара, угли полыхали. Вши на углях трещат, запах смрадный – до тошноты, а они всё лезут и лезут с немца! А мы их на совок да в печь, на совок да в печь! И входит милиционер из Рождествена – увидел такую картину, чуть его не вырвало. Рот зажал, говорит, на улице буду охранять немца... Наконец-то вшей стало меньше, и мы справились с этими отвратительными существами. Елизавета говорит: «Вьюшки у печки не закрывать. Пусть всю вонь вытягивает через трубу», – и веник в печку бросила, сожгла. Говорит: «Вот как немца увёзут, во всех комнатах полы вымоём и сами помоёмся все. А сейчас поставлю воду в большую русскую печь, до вечёра согреётся да самоваром подогреём...» Да узнала от милиционера, что он сам не заберёт немца, а будет ждать, когда прибудет конвой – он звонил в район. Тут уж Елизавета на всех кричать стала. И на нас, что не слушаемся, что уж и в комнату к немцу заглядываем. И на немца кричит: «Напасть какая навалилась! И когда теперь увёзут, глянь-кё, с раюну скоро ли приедут!» А тут и обед подоспел. Зовёт нас Елизавета похлёбку хлебать. А сама и рот, и нос прикрывает: «Ни есть, ни пить не могу, пока эта вонища по всему дому!» Я тоже говорю: «Ничего не могу проглотить, тошнота в горле!» И брат с сестрёнкой тоже отказались от обеда. Приоткрыла я дверь к немцу, а он

{Тютчевская Кадка} 2012

Татьяна Тютчева. География жизни Мария Кайкова

100 Огромное генеалогическое древо семьи Тютчевых разбросало свои ветви на сотни километров русской земли и далеко за её пределы. Но одна его ветка благостно склонилась к Тютчевскому дому Мышкинского народного музея, когда волею судьбы весной 2010 года к нам попало письмо Юрия Николаевича Тютчева – последнего внука Александра Алексеевича и Вассы Евсеевны Тютчевых, что владели усадьбой Знаменским на славной речке Кадке. А в сентябре 2010-го сам Юрий Николаевич приехал к нам погостить. И вот с первой минуты общения мы поняли, что с головой погружаемся в прошлое чудесных и несчастных людей, чьи судьбы ярко всплывают в рассказе последнего тютчевского внука, красноречиво открываются языком документов НКВД, печально смотрят со старых фотографий XX века…

Ей подумалось, что Чагин – человек из органов. Как вспоминала Татьяна Александровна, любимой дочерью Александра Алексеевича она не была – отец очень любил старшую Катеньку. Вся семья летние месяцы проводила в Знаменском, а зиму – в Мышкине, в доме купцов Литвиновых на улице Алексеевской. После смерти мужа Васса Евсеевна перевезла семью в Петербург, к племяннику Александра Алексеевича Николаю. С этого времени и начались скитания Татьяны Тютчевой по стране, бесконечные переезды и смена рода деятельности. В 1911 году Танечку отдают учиться в Смольный институт благородных девиц, где уже училась Катя. Как родственницы поэта Тютчева девочки учились бесплатно. А в 1916 году Таню переводят в филиал московского института, который находился в Киеве. Там ей было намного комфортней, чем в Смольном, так как правила были не так строги и отношение к ней, дочери крестьянки, было мягче. Там её и застала революция. С большим трудом по перегруженной железной дороге Татьяне удалось добраться до Великого Новгорода, где в то время уже жила вся её семья: мама, старший брат Саша, младший брат Коля и двоюродный брат Николай, который уже работал в Новгородском суде.

Мария КАЙКОВА живёт в городе Мышкине, где и родилась в 1972 году. После окончания Рыбинского лесохозяйственного техникума работала в Доме детского творчества и заочно училась на филологическом факультете Ярославского государственного педагогического университета имени К.Д. Ушинского. С 2008 года работает методистом в Мышкинском народном музее. Круг её увлечений: краеведение и активный туризм – пешие и водные походы по родному краю. Участница Кацких краеведческих чтений, печатается в «Кацкой летописи». Татьяна Александровна Тютчева на пенсии. Троицкое Чеховского района Московской области, 1980-е годы. Нижняя Кадка. Знаменское. Осень. 2008 год.

2012

У каждого из детей Александра Алексеевича и Вассы Евсеевны Тютчевых была своя трудная и героическая судьба. Александр был чекистом, затем военным и погиб в 1941 году. Николай – судостроитель и инженер тяжёлой промышленности – отсидел два срока в сталинских лагерях, реабилитирован, состоял в переписке с органами по делу Сталина, умер в 1985 году (подробнее в материале его сына Юрия Николаевича Тютчева «Сын «врага народа» – «КЛ», № 4 (156), осень 2010 года). Старшая Екатерина рано вышла замуж и уехала за границу ещё до революции, а возможность побывать на Родине получила только в 1957 году. И Танечка – любимая сестрёнка и тётушка, отдавшая всю свою жизнь племянникам, маме, больным детям. Вот о ней, удивительной и обожаемой «тёте Тане», хочется особенно рассказать. Это её смутил и напугал своим приездом учёный-тютчевед Геннадий Васильевич Чагин, благодаря которому она, собравшись духом, написала свои воспоминания о Знаменском и зарисовала план родового Тютчевского дома (они были опубликованы в «КЛ» № 1 (153), зима 2010 года). Чагин застал Татьяну Александровну в последние годы её земного пути и сподвиг на написание не только воспоминаний и автобиографии, но и… стихов во славу коммунистической партии!

101

{Тютчевская Кадка} 2012

102

В 1919 году новый переезд всей семьи в Николаев. Это было связано с тяжёлой болезнью двоюродного брата. В Николаеве жили его мать и сестра. Там Николай и умер, а семья Тютчевых начала искать средства к выживанию в сложной обстановке послереволюционного времени. Васса Евсеевна пошла учиться на завод «Андре-Марти» электриком, а Таня и Коля стали учиться в трудовой школе № 35, которую закончили в 1921 году. По окончании школы Коля поступает в судостроительный институт; Таню мама устраивает на завод, где работала сама. Однако не проработав и месяца, Таня заболела тифом. Сумела выжить и затем поступить в торгово-промышленную школу, отлично выдержав экзамены и получив возможность обучаться бесплатно. Всё это время Татьяна активно занималась общественной работой, была участницей агитационного кружка «Синяя блуза», писала стихи для агитбригад и много выступала в детском театре. Татьяне рекомендовали поехать учиться на актрису в Москву, так как у неё явно к этому были прекрасные способности. Она не поехала. Нужно было помогать маме учить младшего брата. Коля поступил в судостроительный институт, Саша стал работать чекистом, был отправлен работать в Одессу и там тоже учился в институте. Таня с Колей часто ходили к железной дороге собирать сгоревший уголь, выброшенный из топок паровозов – им топили дома плиту. А можно было его и продать, если сразу целый мешок набирали. Школьная учительница пения научила Таню играть на фортепиано по нотам, говорила, что к этому занятию у Тани тоже большие способности и надо бы ехать учиться на пианистку. Но времени и для этого у Тани не было. Зато была возможность давать частные уроки математики, писать стихи и заниматься спортом. В 1925 году, окончив торгово-промышленную школу, Татьяна идёт работать на завод «Андре-Марти» в планово-экономический отдел статисткой-экономистом. Сразу включилась в общественную работу! Выступала в клубе, участвовала в соревнованиях по гребле и конькам. В 1926 году получила значок Осовиахима. В 1930 году на некоторое время она уезжает к брату Саше в Одессу. Там у него была квартира. В Одессе Татьяна успела поработать на химкомбинате статисткой. В скором времени брата Николая, окончившего судостроительный институт, направляют в Новороссийск рабо-

тать инженером в управление порта. А Саша женится, и Танечка уезжает к Коле в Новороссийск. Там она поступает работать на цементный завод «Пролетарий» в плановый отдел. А ещё становится слушательницей курсов технормирования, получает свидетельство о звании технормировщика. В 1933 году Николая переводят в Москву в «Главдизель» главным инженером. Васса Евсеевна поехала

Татьяне Тютчевой 28 лет. Украина, г. Николаев, 1930 год. Семья Тютчевых: Васса Евсеевна с детьми Александром, Николаем и Татьяной. Украина, г. Николаев, 1931 год.

ших детей отдают на воспитание бабушке и тёте. Началась война. Татьяна Александровна становится начальником наблюдательной службы за фашистскими самолётами. Завод эвакуировали в Свердловск. В декабре 1941 года Татьяна Александровна переходит работать в больницу заведующей медицинской статистикой. Однако не оставляет заботу об имуществе заводского клуба. Только когда ей удалось пристроить на хранение (на время эвакуации завода) у местного населения и под присмотр заводской охраны это самое имущество, ей дали расчёт на заводе. Тогда она смогла переехать в Троицкое, где находилась больница. Там ей дали комнатку-«четвертушку», в которой они вчетвером и жили: бабушка Васса, тётя Таня, Юра и Коля. О жизни в войну Татьяна Александровна говорила одной строкой: тяжело было, как всем. Но отмечала, что все военные годы в их клубе работал драматический кружок, в котором она много выступала. До 1948 года брат Николай отбывал один, а потом второй срок. Всё это время маленькие Юра и Коля жили у тёти Тани. Ради них она пожертвовала возможностью иметь своего ребёнка – знала, что троих ей не поднять, да и Васса Евсеевна была уже совсем не молода.

В 1949 году Татьяна Александровна окончила курсы медицинских сестёр Красного креста с отличием. В 1951 году ещё одни медицинские курсы, и тоже с отличием. А в 1952-ом её послали учиться на логопеда и перевели работать в детское отделение психиатрической больницы на группу девочек. В 1954-ом перевели на должность старшей медсестры больницы с совмещением должности логопеда: работала с утра шесть часов сестрой, потом три часа логопедом. Будучи старшей сестрой, она принимала участие во множестве медицинских конференций в Москве. А ещё – целых десять лет отработала в летних пионерских лагерях, за что получила благодарность. А ведь ей уже было за пятьдесят! Помимо всего прочего, Татьяна Александровна всё время работы в больнице была редактором двух больничных газет с сатирой и критикой; стихи для газеты были её собственного сочинения. Спортивная команда больницы, в которой была Татьяна Александровна, участвовала во многих соревнованиях на первенство района и не имела ни одного поражения! И, что совсем поразительно, работая с умственно отсталыми детьми, она вела драматический кружок, в котором состояло 22 человека. На Некрасовские дни

2012

с ним, а Татьяна осталась в Новороссийске. Квартиру, в которой они жили, пришлось сдать. Татьяне пришлось перейти с завода «Пролетарий» в плановый отдел управления порта, чтобы ей дали комнату. В 1935 году Татьяна вышла замуж, но, как вспоминала сама, неудачно. Семейная жизнь не сложилась. В этом же году Васса Евсеевна начала звать дочь в Москву, говоря, что хочет жить с ней, но недалеко от Коли, который в то время уже имел свою семью – он женился в 1933 году. Татьяна переехала в Москву. Николай работал на заводе в Венюково главным инженером. Устроить сестру на завод он посчитал неудобным, и Татьяна устроилась работать на Любучанский завод – опять же в планово-экономический отдел экономистом. Это на станции Столбовой под Москвой. Работая там, она прошла курсы повышения квалификации в Московском химико-технологическом институте, о чём имеется свидетельство. И опять она много выступает в клубе завода, участвует в соревнованиях по шахматам, а перед войной становится секретарём цеха. В это же время брата Николая первый раз отправили в лагерь, а его жена тяжело заболела. У них уже было три сына: Юра, Коля и Женя – совсем маленький. И стар-

103

{Тютчевская Кадка} 2012

104

эти актёры под руководством Татьяны Александровны ставили пьесу Н.А. Некрасова «Петербургский ростовщик»! А ещё в 1950-ых же годах Татьяна Александровна похоронила маму Вассу Евсеевну (она похоронена в Москве) и племянника Колю (он заболел шизофренией и умер от сердечного приступа). Брат Николай Александрович вернулся из лагеря, племянник Юра уехал учиться в Москву. Свою активную трудовую деятельность Татьяна Александровна закончила в 1972 году в возрасте 70 лет. Она была уважаема всем коллективом Троицкой психиатрической больницы, её любили и не хотели отпускать на пенсию. Татьяна Александровна заслужила 25 благодарностей, трижды её фото украшало Доску Почёта, один раз была премирована к 8 Марта тридцатью рублями, имела 15 грамот и 5 медалей. В Троицком прошли и её пенсионные годы в заботе о внуках (Юриных детях), в осмысливании прожитого. Она умерла в возрасте 90 лет 15 февраля 1992 года от нарушения мозгового кровообращения и лёгочно-сердечной недостаточности.

*** Всю свою жизнь, несмотря ни на что, Татьяна Александровна Тютчева была весёлым и контактным человеком, большой старательницей с огромной позитивной энергией, которой хватало на всех, кто её окружал. Этот человек всегда отвечал требованиям своего времени, чутко реагировал на всё происходящее вокруг неё, сберегая свою семью и всегда помня, кто она и откуда пришла в этот советский мир. Хотя, согласно обстановке своего времени, не могла многого рассказать своим обожаемым племянникам. Намеренно отрицала многие годы родство с поэтом Тютчевым, а на вопрос, где их отец, советовала племянникам отвечать: «Он с нами не живёт!» Полжизни скитаясь по стране, эта смолянка искала не лучшей жизни, а возможности достойно выжить, стараясь быть полезной семье и стране. И кто знает, если бы Татьяне суждено было жить не в советской России, может быть, из неё получилась бы неплохая поэтесса или прекрасный драматург. А может быть, она стала бы выдающимся музыкантом. Ведь унаследованный дух творчества всегда жил в ней,

В кабинете логопеда Татьяны Александровны Тютчевой. Психиатрическая больница в селе Троицком, Московская область, 195060-е годы. Нижняя Кадка. Знаменское. Усадьба Тютчевых. 2008 год. Памятный крест на старом кладбище, где покоятся Тютчевы. 2008 год.

удерживал на плаву, увлекал за собой, заставляя не стариться. Ещё одним её увлечением в престарелые годы стало изготовление кукол. Видимо, прожив всю жизнь ради детей, без них ей стало очень непривычно и грустно. Вечная память достойной представительнице достойного рода. Копилка нашей памяти пополнена ценной страницей, читать которую предстоит не нам одним. •

105

2012

106 2012

{Моя Кацкая Русь}

Хороброво-то когда и снится

2012

Зоя Алексеевна Соколова, а в девичестве Крюкова, как и все уроженцы села Хороброва, очень любит рассказывать о малой своей Родине. Тем более, что прожила в нём без малого 80 лет: родилась она 7 января 1927 года, а в соседнее Юрьевское переехала осенью 2006 года. И не уехала бы, да никого уж, кроме неё да мужа, во всём селе не осталось. Живёт теперь при асфальте, а Хороброво, отрезанное бездорожьем, осталось лишь в памяти да во снах…

107

ПРО РОННОЙ ПОКОН1) Я родилась в Хороброве – в самоё-то Рождество! Отца звали Олёксей Никитич Крюков; Крюковых-то в селе много жило, а уж роння нам, нет ли – я чёго-то и не знаю. И мама Ксения Семёновна – тоже хоробровская, Петровых покону. Нас у родителей было четвёро – чётыре сестры: Лида, вторая я, Галина, Валёнтина. Папа-то в онно вре м ё был председа т ёлем. Онно сёло ишо колхоз-от был – колхоз Ворошилова. А с председатёлей уходил – его не опускали. Уж он Павлуху Неверова подговорил, штобы тот председатёлем взялся. Павлуха и взялся, а папа в Пи т ёр уехал – в Питёре-то в войну и пропал... Все мое семейние в город уехали, а я в сёле осталася – судьба моя такая! Хозяйство-то бояжно было сразу нарушать, вот мама и говорит: «Мало ли чёго случится, поживи пока в Хороброве! Тут и дедушко с бабушкой – ты не онна!» Я и осталася. Да и Сашу нашла, он из Исакова – свое дети пошли…

2012

{моя кацкая русь}

ПРО АННУ ФЕДОТЬЕВНУ Домов-от в Хороброве порядошно было. Вот, попадьиха-то жила. Квасников жил. Потом Параня-то, а потом Анна Федотьевна и Марья Федотьевна – сёстры. Анна

108

Федотьевна – што артистка! Марья Федотьевна совсем не такая была… Вот, чётыре старухи жило: Анны Федотьевны домик, напротив недалёко Катюха-Мужичок да Катюха-Мужичок (Дорофеевых она, из Парфёнова переехала), потом Любаха жила и Олёна Глухого – робята-то хорошие у Олёны были, а оне… хозяин глухой, она простовата. Дак вот, ета Анна Федотьевна всех побеждала! Выйдёт на крыльцо и говорит Катюхе: «Ну чёго сидишь, розвалила мудища-то!?» А Катюха, и верно, што мужик… Или выйдёт Катёрина: «Повязать тёбя в платок – дак ты што лошадь Мазурка, а Любку повязать в платок – кошка и кошка!» Про Олёну Глухого то жо как-то говорила – уж не помню… И правда – она не врала: Катюха-то здоровенная, харя што у лошади, а у Любы – и верно, што у кошки. К Николаю Семёнову всё времё ходили. Вот, Анна Федотьевна у них на сёрёдку встанёт, Мишкин букварь кверьхь ногам (читать-то не умела!) возьмёт: «Николай Семёнович, гляди, к чёму перьвая статья гласит! Ан-на Фе-доть-ев-на – ду-ра-ба-ла-мут-ка, а – по ме-ру

Средняя Кадка. Хороброво. Дом Соколовых. Никто здесь больше не живет. 11 августа 2008 года.

109

2012

{моя кацкая русь} 2012

110

не хо-дит! Ка-тёри-на Фё-до-ров-на – ум-ная жен-щина, с Серь-ге-и-чё-вым зна-ёт-ся, а – по ме-ру хо-дит!» Вот так вот! ПРО ГЛУМЯНОЁ2) ХОРОБРОВО Всё наше гуляньё было на Крёсте – Хороброво-то на чётыре посада роздёлёно. Уж чёго-чёго не выдумают: мы жили на Крёсте  (ето как площадь), к Юрьевску – Коку й ка, к Левцову – Граби л овка, а за ручьём – Поповка. Тамо, к Дьяконову-то вал был, а за ним по реке Поповскоё полё – через вал-то не лазали, коситьто не ходили. А здеся, по другую сторону – колхозноё Польцо.

А какой дом в Кокуйке стоял! Двухэта ж ной дом, богачи жили. Хоро ш ой дом-от, а вырёза - то3) какие! Я помню хозяек-то. Мужиков-то не помню, а баб-то помню: Таня была, и Настя была – Яблоковы. И всё в доме было: иконы под золото сделаны, обстановка, в сундуке ту т отка у них одева н ьё. И вуаль помню! И люстры были у них – богачи! Таня-то рано уехала, а Настя потом вроде как в Якучеве доживала. И дочка у ней была, девчонка – гуляла с нам она, ета девчонка. А потом уехали оне. Хозяева уехали, и дом розбомбили – уж вот как перекрошили дом парнишки-то! Всё розбомби л и – всё! Кулига н ство – от не ч ёго делать кулиганство! Маслобойнёй завод помню немного: тутотка, в Гра-

2012

Средняя Кадка. Старое Хороброво. На Поповке слева дом Обручниковых, справа – Крюковых (бывший дом священника). На Кресте – церковь Одигитрии Смоленской Божией Матери, выстроенная в 1773 году. С велосипедом – Саша Крюков. На обороте снимка надпись: «На память сестре Тоне от брата Шуры. 28 июля, 1955 год. 13 лет». В том же году Хоробровскую церковь и разобрали…

111

биловке, стоял. Был как мельница, с крыльям. Мы небольшие были, а припоминаю: заводчик жил, заводом заведовал. Уж и не помню, как ёго фамиль-то: а только што заводчик да заводчик звали. ПРО ОДВОРИЦУ ДА УВОЛЬЯ Река-то наша Кадка побольше была – ето она уж сейчас позапустилась-то. Омуты были. Перьвой ото Владышина – Боранов омут; мы на Бораньем не купались – глубоко. Напротив кладбища – Кринка, а на повороте – Чёртов омут, в нём ямы. Под Кокуйкой – Иванов омут: глубокой, в нём брали воду для питья. Варвашка – напротив Квасниковых под горой.

2012

{моя кацкая русь}

А уж гор-то у Хороброва: Кру ч а ко Владышину, Слабу т ина – к Овдееву! Чуди л о 4) всё на Слабутине – как тёмка 5), огня м трактир светится! Где фи р мы – Вшивая горка, а напротив – Стрижовы горы. А то на Пойге – Красная горка, тамо зёмлянку6) брали. За Кадкой – Коптяга, и тамотка, всё говорили, чудит. Там коровник7) был: которая корова издыхаёт, дак её туда возили. А то ишо Бото л ино – к Юрьевску: и по л ё тако ё , и ру ч ей такой. Ёго ишо Ми н ин ру ч ей звали. Там, за Ми н ином-то ру ч ьём, к Левцову-то, от колхоза в укоронку косили да на сёбе таскали. Как-то осталися там одонки8) после колхозных омётов9), мы все и пошли подгрёбать-таскать. И Павёл Тёмняткин с нам пойдёт! А он партийной был, вот и смеёмся: «Ну, он с партийным билетом, перёдом идёт – уж нам нечёго не будёт за ето!» Ведь и одонки-то все перезыкаём 10) гнилые-то скотине. Да и боялися ишо гнильё-то брать-то! А Па в ёл-то Тёмня т кин и предсёда т елём был – и порядошно предсёдателём-то роботал.

112

ПРО ЦЕРЬКОВ ДА ПРО ПРЁСТОЛЬНИКИ Помню це р ьков-то в Хороброве – неужто свою-то церьков не помню! На службы ходили, дак нас в школе незнамо как ругали. Людмила Михайловна – учительница строгая: «Не подходитё близко!» Не токо што помолиться или чёго… «Не подходитё близко!» А мама-то веровала – она нас и водила в церьков-то. Я и молитвы кой-какие знаю, мама нас приучила. И как на крылосе пели, и священников помню. И свадьбы! Вот, помню свадьбу овдеевского Коли Максимыча с Манёй – ну, Виноградовых; он на баяне ишо играл. Очень хорошо помню: шафёра - то 11) как выпимши были – вёнцы-то так на голову им и надели. Дёржать надо было, а оне, выпимши, устали… Как ненасьё какоё, дак – помню, икона большая висела – поп служит молебен, штобы вёдро стало. А как хорошая погода – за хорошую погоду другая икона. Так вот! Все престольные празники помню: Левонтьев день (5 июня), Смоленская (10 августа), потом Времянная (10 ноября), Серафимов день (15 января) – чёты р е празника! Всех празновали: в церьков ходили, службы служили. Празники-то не роботали. Верь – не верь, а Квасников Олёксей в какой-то празник роботал. Говорят: «Не роботай – грех!». А он роботал – возил сено в сенокос. Ну вот: ударило, и у него сгорел сарай. Сарай с сеном! Вот, укоряли: не надо робо т ать было! А пра з ник-от какой, я уж и не знаю. ЁЩЁ ПРО СЁЛО Фирма-то12) в Хороброве всегда была. Сначала туто, ко Владышину, стояли конюшня и фирма, и свинарник. Пе р ьвая-то фи р ма была в сёле , на самом-то крутом берёгу – где дом двухэта ж ной стоял, та м о фи р му и поставили. А к Дьяконову уж потом, из це р ьквы, поставили. И в телятнике уж потом из церьквы столбы каменные сделали. Магазина-то при мне-то уж в Хороброве не было – в Исаково ходили. А до меня, говорят, и школа была! Мы ходили в школу в Николо-Топор. Учила Людмила Михайловна Преображенская, уж такая строгая: чтобы в церьков ходить – Спаси Бог! А папа нам говорил: «Свое-то иконы в сундук убрала, а всё ровно веруёт. Сама ве р уёт, а вам не даёт!» Запрещала в це р ьков ходить… Такая строгая была – так и лупила всех по

башкам! Пальцы кривые, да как почнёт вот эдак по парте стучать, если пробегут когда по коридору робята. И взрослым в церьков-то ходить-то мёшали: мол, надо на уборку ехать, а тут служба идёт – времё отнимаёт! А всё ровно ходили в церьков-то. Хоть и запрещали, а ходили: и причащалися, и исповедалися. ПРО ВОССТАНЬЁ Помню, как приехали в Хороброво колокола снимать, а народ восстал весь. И дьяконовские прибёжали, и со всей округи прибёжали: «Не дадим снимать колокола!» Весь Крест заполонили! Милиция приехала. А поп вышёл и говорит: «Православные, не дёржитё! Не дёржитё!» Уж я и не помню, как попа-то звали – забыла, а жил на горе у Парани. Параня да брат – девы непорочные, оба нежонатые; поп у них на квартире и жил. Вот, он стоит на горе и говорит: «Православные, не дёржитё!» Но не слушали попа. Был у нас Пётр Иванович Соколов, а у него Дуся-дочь и Маня-дочь. И Дуся такая отчаянная была! Маша не вышла говорить – с милицией ругаться, а Дуся вышла! И ведь ма ленькой робёнок был, а всё ровно вышла! И вот она да отец Пётр Иванович за колокола вступилися: «Не имеетё права!» И ведь не дали в перьвой-то раз снять колокола, уехала милиция! А потом всех забрали. Попа увёзли – сочли, што он сагитировал. И Полю овдеевскую – старостиху – забрали. Петра Ивановича, Дусю – обоих увёзли! У Дуси-то, как сёйчас помню, мальчишечкё осталося на руках у мужа у Виктора. И почёво он её на Крест опустил? Посадил бы в подполье – пусть бы сидела! Мой-то отец был предсёдателём колхоза, а мама-то тожо с народом вышла. А был Пылинкин – предсёдатель сельсовета; он подошёл к маме и говорит: «Крюкова, уйди!» Мама ушла. А то бы и её забрали – неизвесно бы, как и где помёрла. А Соколовых-то после того случая чёго-то как высёлять стали, Маня-то Капитоновна в своём-то доме уж токо в горёнке13) жила. Сыновья-то в Питёре, мужа с дочерью забрали; она выйдёт на полё, на гумно14), и кричит сыновьям-то: «Митя! Ваня! Ваша мать погиба ё т!» Потом и она куда-то девалася (уехала ли, помёрла – я чёго-то и не знаю); в их доме Квасниковы жили… Всех забрали и колокола приехали скидывать. Колокола кидали – ямы сделалися. Рубили колокола на части и увозили куда-то. Толькё и успели бабы взять в укоронку15) по осколочкю. А в церькве кладовая стала – зёрно валили. А потом и церькву розломали: из кирпича-то в Исакове фирму зделали и у нас фирму. И в церькве-то тожо всё перебили. Всё приломали! Свое мужики и ломали: делали тесовые стлани16), по ним кирпич и спускали. Кладбишо было огорожено – фундамен каменной. Нарушили и кладбишо, а на нём построили конюшню – рыбинские робочие конюшню-то строили. ПРО РОБОТЫ В ВОЙНУ Роботы я всякие застала: и пахала, и боронила, и лошадь у меня прикреплённая была. Да и все-то ведь всё рукам делали! Вот, Олёксандра Онтоновна Тёмняткина пахала. И Квасников Олёксе й Григорьевич пахал. А я другой раз пахала, другой – боронила. Ма н ькя Митряхина, Танькя Квасникова – да было в Хороброве баб-то, было! И на быках боронили; вот, Фина, Соня – оне на быках. Лошадей-то не хватало – их в армию взяли в войну-то. Помню, в полё верьхём поедём; баушка Шура и Квасников – оне за главныех у нас. Дак вот, безо время17) не

ПРО ВОЕННОЁ ПАНОЖЕНЬЁ21) Чем в войну-то па н ожились? А тошно т икам 22) да мякинныем лёпёшкам! Молотим лён-от, дак муку-то с семём напополам. Да и то боялися: семё-то украсть надо. Бывало, молотим, а дедушко Семён, мой дедушко: «Не трогайтё! Не надо, не беритё! Увидят, спаси Бог, меня заругают!» А он самой старой, за главного был – дедушко-то Семён мой: «Не беритё!» А мы всё ровно маненькё – килограмчик-два – в пазуху-то сунём! Ну, вот лёпёшки-то и пёкли. Да из костёрихи23) кашу делали. Бывало, Квасников: «Из костёрихи-то каша чунная! Чунная каша из костёрихи-то, да!» Хорошая, значит. Ндравилась, вот. А бабушка Олёна, бывало, напёчёт лепёшки-то – нам, вроде, как полутше немножко, а себе-то уж прямо на онной мякине: «Наплёвать, девчонки, на меня! Я уж и старая, наплёвать!» Ето моя-то бабушка Олёна-то Максимовна, Петрова. С мукой, конешно, немножко – не с онной же мякиной. В жорнова мололи, значит – зерьни ш ек-то немножко роздобу д ём. К Орине всё ходили молоть, у Орины жорнова были – каменные, два камня.

ПРО ТО, КАК ДОМ СГОРЕЛ Дом-от у нас хорошой был, на фундамете, да сгорел – шаровая молния попала. А была вышка в Левцове: чёго - то оммеря л и-оммеря л и да какой-то штырь жоле з ной и вбили в на ш -от в фундамет. А мне ишо Соня-соседка говорила: «Да не надо было, не надо было вам давать штырь-от вбивать. Вот оно и притянуло молнию-то!» А дома-то я токо онна была: хозяин чёго-то в больнице лёжал, а дочь Верку я к деду Семёну отправила – как серце чуствовало. И чёго-то как взрыв какой-то сделался сразу! Я – в окошко, дедушку на дом, а оне – на мой дом. «Зоя, – говорит, – дак у тёбя двор горит!» А крыша-то соломенная, то к о покрыли – оно сразу и обнялося. Дом-от и начал гореть. Соня потом всё говорила: «И почёво вы дали е т от штырь вбить!» А у нёё из Москвы гостили. «Шар-от, – говорит, – катился-катился, как к на ш ому дому, а потом сразу – раз, к ва ш ому!» И меня-то нечёго – не тряхнуло, не чёго . А у них москвич был, Иван Олёксеевич – хорошой мужик-от – дак ёго огромило, он и умёр туто. Огромило-огромило – ёго в Хороброве и хоронили. Вот чёго сделалося! Тёперешнёй дом мы на етом месте и поставили – из Офёрова перевёзли, дали нам тамо старенькёй домишко. ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ Как жизь прошла? Сначала в полё роботала, потом на тёлятнике с Валькёй с Обручниковой, потом с Катей Розовой робо т али – хорошо мы с ней робо т али-то. Потом с Тома р ой Обручниковой робо т ала – она из Дьяконова приходила. Троех дётей с хозяином выростила – все в Ленинграде, один уж умёр. Да так все и розъехались из сёла – мы с хозяином остатные доживали. Уехал как-то он в больницу, а я осталася онна – уж и старух-то не было, оне уехали. И Маня уехала, и Валькя уехала – во всём Хороброве я онна. Господи, не могу спать-то, не могу! Вышла, да и сидела в крапиве ночь-ту! У сарайки. Не могу спать дома – не могу! Ну потом уж, как хозяин приехал, стали дом хлопотать. Етот вот. И нечёго дом-от, ремонта пока некакого не требуётся. Хороброво-то когда и снится – всё ровно всё-таки ронноё место. Всю жизь тамо – много ли я ту т о, в Юрьевском-то, прожила? Третьёй год што ли – три ли года токо. Записал С. Темняткин, с. Юрьевское, 8 февраля 2010 года

2012

уедём домой! Баушка Шура наказ даст: «Как на Николу взойдёт солнышко, так лошадей и выпрягайтё, и на обед!» И впёрёд её мы нехто не розпрягали: как баушка с Квасниковым начнут розпрягать – так, значит, и мы. А она возьмёт, да в другой раз и созоруёт. Солнышко-то не взойдёт, а она к запрягу18) подойдёт – и мы давай все розпрягать лошадей! «Да нет, ешо рано, рано!» – засмеётся. Слушали их. А жали серьпам. Хоть и жнейкя была, да всё ровно серьпам. И лён драли – целой день! Целой день драли: тут и поругаёмся, тут и посмеёмся. И косили рукам; хоть косилки-то и были, а всё рукам. А косить – ето кажнёё утро. По горам, вёзде косили – в общем, доставалося. В войну-то и на лесозаготовку гоняли. Онне дёвчонки; в ночь отправят нас, незнамо и чёго – едём. Мёрзли. Ой! За Мышкин, в Костюрине, на квартиру нас ставили – на квартире стояли. План давали, оммеряли, справку давали – скоко сделали. Рукам, пилам пилили. Нюшка Кустова у нас как за главную: «Вот, давайтё сначала навалим, а потом опатрошим!». Сучья, значит, обрубим. Была она, Нюшка-то, прошная19), но бенная – в бенности жила. С корзинкам едём. В корзинах ёда, а спали на полу. И у Нюшки корзинка – поставит ёё рядом, руку запустит, возьмёт хлеба или там чёго и вот чавкаёт всю ночь: «Девчонки, потачиваёт20)! Потачиваёт и потачиваёт – не могу и уснуть!» Голонные были… А чёго: поедём – ну даст какие-то граммы зёрна Ондрей Луканов, он председателём тогда был. Смелём – а много ли?

113

1) Покон – род, племя, порода, потомство. 2) Глумяной – очень старый, древний или же чудной. 3) Вырёза – наличники. 4) Чудит, иначе водит – о нечистой силе: проявлять свою силу, обнаруживать своё присутствие, действовать. 5) Тёмка – вечер. 6) Зёмлянка – земляника. 7) Коровник, иначе падалищо – скотомогильник. 8) Одонки – нижняя часть, основание или же остаток копны, скирды, стога. 9) Омёт – стог. 10) Перезыкать – перетаскать, переносить. 11) Шафёра – свидетели на свадьбе. 12) Фирма – коровник, помещение для коров и быков.

13) Горенка – чулан. 14) Гумно, иначе огумна, огувна – приусадебный участок, тяготеющий к крестьянской избе и, как правило, расположенный за ней. 15) В укоронку – тайно, скрытно, незаметно, скрываясь. 16) Стлань – здесь: леса. 17) Безо время, иначе не в раз – не вовремя. 18) Запряг – сбруя. 19) Прошной – умный, сообразительный, способный к наукам. 20) Потачиваёт – сосёт: о тупой ноющей боли в желудке или животе от голода. 21) Паноженьё – еда, пища, пропитание. 22) Тошнотики, иначе колдунки – перезимовавший в земле картофель, а также блюда (лепёшки, оладьи и т.д.), приготовленные из него. 23) Костёриха, иначе костерь – сорная трава во ржи.

2012

{побахорим по-кацкие}

Уроки кацкого диалекта

114

Урок 1: Кочига, кочига... В огромной нашей необъятной России проживает 121 миллион русских людей. И живут они везде неодинаково. Судите сами: территория России – 17 075 400 квадратных километров, с запада на восток она протянулась на целых 9000 километров! Естественно, на таких больших пространствах и климат, и рельеф, и условия жизни людей, и их занятия разные. На севере, например, снег лежит 260280 дней в году, средняя температура января (в некоторых районах Якутии) минус 50 градусов по Цельсию – земледелием заниматься практически невозможно. А на юге, напротив, средняя температура января около 0 градусов и снег лежит не более 60-80 дней – совсем другая жизнь! Неодинакова и речь русских людей – всюду какие-то свои особенности, да такие, что специалист без труда определит, кто перед ним: житель Ярославии или Рязанской области. Свои отличительные речевые особенности имеем и мы, кацкари. На наших уроках мы будем с ними потихонечку знакомиться. Причем такой цели, чтобы все кругом заговорили на кацком наречии, мы совсем не ставим. Просто кацкая речь – это наши истоки. Это наш

фундамент: убери его, и разрушится здание настоящего и уж совсем не по строить будущего. Так что вперёд – к изучению говора кацкарей! СЫГРАЕМ В «КОЧИГУ» Памятуя о том, что постичь любой язык вернее всего через фольклор, начнём серию заметок о кацком диалекте с разучивания какой-нибудь кацкой прибайки. Скажем, с «Кочиги»... А что, «Кочига» до сих пор популярна, её и по сию пору услышать можно, причем везде рассказывают немного по-разному. Есть даже непечатные варианты, но мы опубликуем самый нейтральный и кацкий из них. Итак, в «Кочигу» играют двое. Один другого хватает за чуб и, совершая вращательные движения, произносит: Кочига, кочига, Чёму тёбя мать учила? Жить – не лядеть, Колёсом вёрьтеть. Муха или пчёла? Тот, чей чуб вертят, должен выбрать ответ. Если он скажет пчёла, то произносятся слова: Опять драть почала, и всё повторяется сначала. На ответ муха есть два продолжения: или Дотяни до самого брюха (при этом, действительно, голову

Ордино. Теребление льна. 1910-1920 годы.

за чуб наклоняют как можно ниже), или Хвать тёбя за брюхо (при этом неожиданно хватают партнёра за живот). Обычно «Кочигу» показывают родители, желая наказать за какую-нибудь небольшую провинность ребёнка: тому одновременно и смешно, и больно, и повторять проказу уже не хочется. Но и малыши, запомнив слова от взрослых, бывает, показывают «Кочигу» друг на друге. ТЕПЕРЬ НАУЧИМСЯ ЁКАТЬ Чтобы прочесть прибайку именно покацкие, надобно прежде научиться по-кацкие ёкать – произносить «ё» в безударном положении. Сделать это не так просто, потому как ещё со школьной скамьи все мы усвоили, что в русском литературном языке на «ё» ударение падает всегда. Но в томто и дело, что это в литературном языке! А во многих северорусских говорах с завидной легкостью «ё» произносят и без ударения, и кацкий диалект – не исключение. (Есть мнение, что ёканье жители Русского Севера позаимствовали от соседей финно-угров – финские языки ёкающие. Только ёкают русские разных местностей по-разному). В каких случаях ёкают кацкари? В трех!

115

2012

{побахорим по-кацкие} 2012

116

Во-первых, в личных окончаниях глаголов I спряжения. Прислушайтесь, как произносят кацкари, особенно старики: ты знаёшь, он знаёт, мы знаём, вы знаетё – во всех случаях в окончании чётко произносится «ё», тогда как ударение неизменно падает на «а». Во-вторых, «ё» в кацком диалекте – показатель среднего рода имён существительных и прилагательных: вареньё скусноё, горё горькёё, пойло жахлоё (тёплое). Третий случай самый трудный, но и наиболее часто встречающийся, а потому усвоить его надо всенепременно: «е» в речи кацкарей переходит в «ё» и в корнях слов, если стоит в первом предударном или первом заударном слогах. Например, весна: ударение падает на «а», «е» стоит в первом предударном слоге – следовательно, по-настоящему, по-кацкие, необходимо произносить вёсна. Но, подчеркнём ещё раз, третье правило распространяется только на корни – в приставках и суффиксах «е» остается «е». Скажем, слово перемена кацкарь так и произнесёт перемена, несмотря на то, что вторая «е» в нём – в первом предударном слоге. Но «пере» здесь – приставка! А в суффиксах, в частности, в уменьшительно-ласкательных, даже случается и обратный процесс: «о» и «ё» в речи кацкарей превращаются в «е»: мешечек, дружечек, пузыречек, порошечек. Причём, бывает, так увлекутся, что и корневую «ё» в «е» обратят: гнездышко, ведрышко... Но вернемся к «Кочиге». В словах чему, тебя, колесом, вертеть, пчела «е» в первых предударных слогах – следовательно, рассказывая прибайку, будем произносить чёму, тёбя, колёсом, вёрьтеть, пчёла. И ни в коем случае не меняя ударение! А ЧТО ТАКОЕ «КОЧИГА»? Действительно, что-то мы поувлеклись произношением, а между тем остались непереведенными кацкие диалектные слова. Кочигою, как, впрочем, легко догадаться из текста прибайки, кацкари называют чуб, чёлку. Это слово с тем же значением зафиксировано в Ярославском областном словаре как бытующее у жителей Тутаевского и Ярославского районов. А вот производное от него, похоже, характерно только для кацкарей. Это кочиски – косички. «Мнуке-то выступать, – такой у нас записан пример, – дак надо ей кочиски заплёсти!» НЕ ЛЯДЕЙТЕ, ЛЮДИ! Слово лядеть – похоже, очень старое и когда-то было чрезвычайно распространено по Руси. По крайней мере

составитель «Толкового словаря живого великорусского языка» Владимир Иванович Даль слышал его в XIX веке и в Новгородской, и в Костромской, и в Тамбовской губерниях. Значения он записал такие: хилеть, худать, сохнуть, изнывать. Для жителей же Ярославии лядеть – прежде всего болеть; это подтверждает «Ярославский областной словарь». В речи кацкарей лядеть (можно произносить и лядать) – тоже болеть, причём, по нашим наблюдениям, так в первую очередь скажут в случае тяжёлой или продолжительной, хронической болезни. Об ОРЗ или простуде скорее всего скажут хворать. Производные от лядеть: лядящёй – больной, ляд – болезнь, немочь. Справедливости ради отметим, что кацкари здесь не оригинальны: и эти слова знают жители иных мест области. Лядельня же нигде не отмечена. Это место, где много больных людей – медпункт, больница: «У вас што лядельня – вся сёмья лядеёт!» Урок 2. Лядела, да отодубела Итак, любой национальный язык всегда состоит из языка литературного и территориальных диалектов. Литературный (на Западе принят термин «стандартный») – это язык радио, телевидения, литературы, прессы, официально-деловых документов, школьного общения, науки. Он обязательно должен быть понятным всем жителям той или иной национальности, а иначе представители одного и того же народа будут с трудом понимать друг друга, и единая национальная культура измельчает и рассыплется. Другое дело диалект, или говор – местная, территориальная, разновидность языка. На нём вполне может говорить во всём государстве одна лишь единственная деревня! Но чаще у соседних деревень диалект общий – как у нас, например, в Кацком стане на кацком диалекте говорит около 1500 человек в 68-ми населённых пунктах, расположенных вдоль течения реки Кадки. Важно помнить, что диалект – это не только местные слова, но и особое произношение, написание, словоупотребление. Всё это мы и начали постигать на наших уроках. БАХОРИТЬ, ТАК БАХОРИТЬ! А что тянуть-то, попробуем разучить по-кацкие целый диалог. Из предыдущей встречи нам пригодится слово лядеть – болеть и закон ёканья – характерное для кацкарей произношение «ё» в безударном положении. Остальные трудные случаи разберём после. – Вздравствуй, Катёрина-матушка,

куда-то запропастилась ты, и нечуть тёбя? – Ой, дура, лядела я! – Да што ты! – И кекала, и дохала, и комухой трясло! –Ну и как, отодубела? – Лядела, лядела, да и поопналася! ОХ УЖ ЭТО «ВЗДР» Да-да, именно так: вздравствуйтё, без труда произнося четыре согласные подряд, и здороваются иногда кацкари. Вставка лишних согласных для Кацкой речи характерна: кран – крант, сруб – струб, нрав – ндрав (потому-то и ндравиться). Однажды весь класс Мартыновской школы в диктанте слово жердь написал с «з»: жерздь, а потом (вместе с родителями) всё никак не мог поверить, что с точки зрения русского литературного языка буква «з» здесь абсолютно лишняя. Чтобы сохранить эту диалектную особенность произношения на письме, при записи Кацких слов пишутся все произносимые согласные. Зато непроизносимые, вопреки русской орфографии, не пишутся. ТАК ДУРА ИЛИ МАТУШКА? Где-то обращаются друг к другу «дамы и господа», где-то «пани и панови», где-то даже «мадам и месье» – разные есть страны. Если в Кацком стане вас очень вежливо назовут дурой или дураком – не обижайтесь, у кацкарей так принято: «Да я, дурак, в магазине была» или даже «Да я, дура, к тёбе денёг просить пришла!» Существуют и другие слова-обращения. К самостоятельным, ведущим собственный дом, женщине и мужчине обратятся хозяин и хозяйкя, и это звучит так же почётно и гордо, как «дамы и господа». К мужчине могут обратиться кормилец, если он, по мнению обратившегося, этого достоин. И, наконец, матушка и батюшка, которые могут существовать самостоятельно, а могут присоединиться к имени: Шура-матушка, Сёрьгей-батюшка. НЕЧУТЬ – ПОЧУТЬ Нечуть, так же как и нечутко – не слыхать, неслышно; чутко, почуть – слышно. «Толькё тёбя и почуть!» – оговорят не в меру расшалившегося ребёнка. Архаичное чуять в значении слышать, столь характерное для северорусских говоров, тоже до сих пор употребимо кацкарями. Из всех перечисленных в этой главке слов словари не знают только почуть– его мы будем считать исконно кацким. Что-то не попадалось на глаза напечатанным и присловье не чутья не вести – так говорят о человеке,

НИКАКИХ «НИ»! Ревнители русского языка наверняка заметили странное на их взгляд написание нечуть и нечутко – через приставку «не-»: в литературном языке, будучи безударной, она должна звучать и писаться только как «ни-». Но это в литературном языке – кацкий же диалект признаёт лишь одну отрицательную приставку «не-» и одну отрицательную частицу «не», и некакиех гвоздей! И КЕКАЛА, И ДОХАЛА... Но вернёмся к Катерине. Оставили её, лядящую, и ленимся выяснить, чем же она залядала, страдалица... Кекать – икать, дохать, а еще дохлить – кашлять; эти слова отмечены и «Ярославским областным словарём». А вот существительных к ним в нём нет, между тем кацкарями они употребимы: кеканьё – икота, доханьё – кашель. О сильном кашле непременно скажут: «Дохаёт, што топором рубит», а причину икоты объяснят так: «Как кеканьё проберёт, дак вспоминаёт хто». Комухой трясти – лихорадить; комуха, стало быть, – лихорадка. Это народное название лихорадки распространено по всему северу и востоку Руси и везде её, окаянную, представляют в виде женщины, впрочем, на всякий случай называя почтительно Комуха Ивановна. Считается, что комуха привязывается только к тем, кто спит днём после Тарасия (10 марта). Так что Катерине надо бы поосторожнее... ПООПНАЛАСЯ! Приезжие, заслышав слово отодубеть, обычно представляют что-то ужасное: заболеть, замёрзнуть или даже умереть – «дать дуба». Однако отодубеть – это очень хороший глагол, и означает он – прийти в чувство, выздороветь, оправиться от потрясения или похмелья. А ещё – это древнейшее слово в русских диалектах и встречается оно там, где тысячу лет назад до прихода славян жило финно-угорское племя меря: «тудоба» по-фински до сих пор «чувство». А вот опнаться, к пущей радости кацкарей, не зафиксировали ни великий собиратель диалектов В.И. Даль, ни «Ярославский областной словарь». Будем и этот глагол покамест считать исконно кацким, а означает он то же, что и отодубеть – выздороветь, вернуться к жизни. Неизвестны словарям и его однокоренные «братья» перепнать, перепнаться – пережить: «Уж и не знаю, как я ету зиму перепнаю!» Да, есть ещё один «братец»: Ка-

терина-то ведь только поопналася – то есть, выздоровела, но не до конца. А впрочем, прибедняется, наверное, как это любят делать все кацкари. Урок 3: Менной ковш Обычно диалект (местная разновидность языка) в сравнении с языком стандартным, литературным кажется каким-то смешным, неуклюжим, однозначно неправильным – «серым». Но это неверно: языковые процессы, происходящие в диалектах, не менее глубоки и логичны. Всегда находясь в подчинении у языка общепринятого, диалекты тем не менее отваживаются находить собственный выход из той или иной языковой ситуации. Скажем, «дн». В это трудно поверить, но наши предки-славяне подобное звукосочетание выговорить не могли, и, чтобы не мучиться, между «д» и «н» произносили либо очень короткое «о», либо очень короткое «е», обозначая их на письме твёрдым и мягким знаками. Если открыть любую книгу времён Киевской Руси, то вместо «дно» там прочтёшь «дъно», а вместо «днище» – «дьнище». Но время шло, язык менялся, и краткие «о» и «е» из речи восточных славян исчезли. Как быть? Складывающемуся русскому литературному языку пришлось учиться выговаривать труднопроизносимое «дн», а многие диалекты поступили по-своему, упростив «дн» до долгого нн: так «дно» стало нном, а «днище» – ннищем. По мнению учёных, первыми до этого додумались ещё в XIII-XV веках жители Псковской и Новгородской земель да Смоленского княжества. Затем волна упрощения «дн» захлестнула весь Северо-Восток Руси, придя в конце концов и в наш Кацкий стан. Таким образом, произношение нн вместо «дн» имеет древнюю историю. Об этом наш третий урок кацкого диалекта. НЕ ПРОСПИТЕ ОБЕННИ! Итак, отныне, бахоря по-кацкие, «дн» мы обязуемся произносить как нн. Скажем, «одна» – онна (тянуть «н» надо обязательно, а то получится местоимение «она»), «одно» – онно, а «одни» – онне. Онна голова не бённа, – говорят кацкари о неженатых да незамужних, – а и бённа, дак ведь онна! А вот ещё кацкие присловья, произнося которые по законам диалекта, «дн» надо всенепременно превращать в нн: не онного не ронного – это о человеке, у которого нет ни семьи, ни родственников; не уённо, дак улёжно – это о лодырях (кушать-то им нечего, зато лежат-от-

дыхают целыми днями): не проспать обенни – не прозевать, не упустить своего, что-то сделать вовремя (обення – обедня, церковная служба утром или в первой половине дня). ОННЕ «ОННО-» Слов, начинающихся с «одно», в русском литературном языке превеликое множество. Как же они будут начинаться по-кацкие? Правильно, с онно: онногодок, оннолетка – одногодок, однолетка, то бишь ровесник, оннонневка – однодневка, оннокласник – одноклассник... Смысл не всех из них можно разгадать сразу: Онноземец, оннозёмка – земляк, землячка; Онноселец, онносёлка – односельчанин, односельчанка; Оннодерёвенец, оннодерёвёнка – однодеревенец (то есть, живущий в одной деревне), однодеревенка; Оннодышка – тяжёлое, затруднённое дыхание; дышать в оннодышку – тяжело дышать. Некоторые из подобных слов встречаются уже очень редко: оннорезник – бревно, распиленное пополам вдоль; оннорушка – лоханка с одной ручкой, в которой очень удобно поить скотину: она пьёт, а ты за ручку дёржишь, чтобы не пролила. И, наконец, слова, которых нет ни в одном словаре, – исконно кацкие: онножилянец, онножилянка – однодомец (то есть, живущий в одном доме), однодомка. Образованы они тоже от исконно кацких слов: жилянец – квартирант, постоялец, жилянка – постоялица. ИСКЛЮЧЕНИЯ «Но правил нет без исключенья», – заметил мудрый Пушкин и был, как всегда, прав. По меньшей мере в двух случаях кацкари, не желая вместо «дн» произносить нн, пошли другим путём. В слове «поздно» они выпустили букву «н» (вероятно, под влиянием глагола «опоздать»), и получилось поздо. А слово «родной» могут произнести не только как ронной или как любимое всеми ярославцами родимой, но и посвоему, по-кацкие – родьмой, заменив «н» на «м» и вставив между ними мягкий знак. А ЧТО ЖЕ КОВШ? А «Менной ковш» – это прибайкя такая, дразнилка, высмеивающая превращение «дн» в нн. Распространена она широко по Руси, и, кажется, мы давно готовы произнести её на диалекте:

2012

давно не подающем о себе никаких известий, о пропавшем без вести.

117

Менной ковш упал на нно, А поннять-то холонно... И обинно, и досанно – Ну да ланно, всё онно! Кстати, кацкий диалект велик и могуч: по-кацкие можно сказать не только ланно, но и намно, нямно. Это исконно кацкие слова. А ПОЧЕМУ КОВШ «МЕННОЙ»? Действительно, в русских прилагательных окончание «-ой» только ударное: «худой», например. А «-ый» – всегда безударное: «медный». В кацком диалекте всё проще: под ударением ли, без ударения – все прилагательные единственного числа мужского рода имеют окончания либо -ой, либо -ёй: менной, красной, синёй. Потому-то и лядящёй (больной), а не «лядящий».

2012

{побахорим по-кацкие}

У «ДН» ЕСТЬ ТОВАРИЩ И зовут этого товарища «бм» – подобное звукосочетание тоже оказалось кацкарям не по зубам (не по языку, вернее), и они упростили его... правильно, до долгого мм: «обман» – омман. В связи с этим вспомнился интересный кацкий глагол оммажуриться – стать мазуриком, набаловаться на худые дела, перестать соблюдать писаные и неписаные законы и порядки общества.

118

Урок 4: Стряпуха Вот мы все говорим: кацкий диалект да кацкий диалект – а есть ли ещё в русском языке диалекты? Разумеется, есть – везде говорят по-разному. Речь русских людей в иных местах нашей необъятной России так отличается от кацкой (да и от общепринятой), что невозможно понять без переводчика. Вот, например: За поёмами Улыбыша кружат облачные вентери. Закурилася ковыльница подкопытною танагою. Ой, не зымь, лузга-заманница запортила переточины, – Подымались злы татаровья на зарайскую сторонушку. Автор этих строк, да будет вам известно, – Сергей Александрович Есенин, писавший стихи не только на литературном (в Западной Европе принят термин «стандартном») языке, но и на диалекте крестьян села Константинова Рязанской губернии, в котором родился и вырос. Вообще, интеллигенция той поры к языку деревни относилась с большим уважением и по сути была двуязычной: у себя в городах говорила на чистейшем русском литературном, а в загородных имениях,

общаясь с окрестными крестьянами, свободно переходила на местные диалекты. И даже стихи сочиняла, и не только Есенин. Александр Сергеевич Пушкин и тот, помнится, в своём «Евгении Онегине» не побрезговал строчкой: «Людская молвь и конский топ...», разъясняя читателям в примечании, что слова «молвь» и «топ» взяты им не из академического словаря, а услышаны в живой разговорной речи. Ну уж если самые светлые головы нашей культуры питали неподдельный интерес к языку деревни, то нам, кацкарям, сам Бог велел постичь основы родного диалекта. ПРЕЖДЕ ПОВТОРИМ ЗАДЫ А из «задов», то есть, из ранее изученного, сегодня нам понадобятся такие особенности кацкой речи, как: ёканье – произношение «ё» в безударном положении (меня – мёня, сейчас – сёйчас), упрощение «дн» до долгого нн (сковородник – сковоронник), нагромождение согласных (вместо «здравствуй» кацкари без особого труда умудряются произнести вздравствуй). А ЧТО НОВЕНЬКОГО? Особенностей кацкого диалектного произношения множество – настала очередь познакомиться с законом двойного смягчения: уж если в слове есть мягкий согласный, то он всенепременно смягчит и согласный, стоящий за ним. Например, «маменька»: «н» – мягкий, значит и «к», по законам кацкого диалекта, обязан смягчиться – маменькя. Кстати, и с папенькёй то же. А вот как будет звучать по-кацкие «льнозавод»: льнёзавод. Звуки «й» и «ч» в русском языке, и тут уж ничего не поделаешь, всегда мягкие – значит, в кацком диалекте они всегда смягчают стоящие за ними согласные: попить чайкю, онна толькё ночкя и тому подобное. Сложность в том, что в кацком диалекте многие слова звучат «мягче», нежели это принято в литературном языке, и, следовательнё, закон двойного смягчения действует шире, чем это кажется на первый взгляд: верьхь, чётверьгь произносят кацкари – значит, наверьхю, до четверьгя. Или приставка «без-» – она у кацкарей бывает мягкой: безь. Выходит, «бездонный» по-кацкие будет звучать безьдённой. Кстати, а вопрос «Что новенького?» по-кацкие звучит Чёго новенькёго?, на что отвечают обыкновенно Натоила (то есть «родила») баба голенькёго! Теперь об исключениях – они есть в любом правиле. Не подчиняются

двойному смягчению губные согласные (то есть те, в образовании которых участвуют губы): «б», «п», «м», «в», «ф» – пайба (заплечная сумка), пальмо (огонь, пламя), лезьво (лезвие). Что ж, на этом сегодняшняя теория закончилась – впереди практика: прибайкя «Стряпуха». СТРЯПУХА Слово «стряпуха», к сожалению, из активного употребления в литературном языке почти что ушло, но в диалектах ещё крепко: стряпуха – кухарка, повариха; стряпать – готовить пищу. И что ж там настряпали в кацкоёй прибайке? Вздравствуй, бабушка Варвара, Мёня маменькя послала: Дай мучишки, Дай горчишки, Маслеца хамочек, Сковородку на часочек, Сковоронничкя на час – Насучу сочней сёйчас! ТАКИЕ РАЗНЫЕ БЛИНЫ Итак, стряпуха собралась печь блины. Вернее, сучить сочни – здесь есть своя тонкость. Дело в том, что русскому литературному слову «блин» в кацком диалекте соответствуют аж два, потому как стряпают кацкари блины двумя способами. Если, как всюду, наливая тесто в сковородку, то это наливухи, или, как ещё произносят, наивухи. В отношении их кацкари употребляют глагол печь, и стараются это сделать потолще, попышнее, попухавее, нежели среднестатистические российские хозяйки. Наивухой могут назвать и пирог-манник: его, выпекая, тоже наливают в сковородку. Другое дело сочни. Для их приготовления тесто делают густым – как пельмени. Далее его сучат – раскатывают в деревянном неглубоком корытелотке скалкой-каталом до размера сковороды. Пекут, начиняют творогом или румяной пареной брюквой и снова ставят в русскую печь – получается объедение! Так что не ошибитесь, бахоря покацкие: наивухи кацкари пёкут, а сочни – сучат. А ЧТО ЗА ХАМОК? Хамок – ещё одно кацкое диалектное слово. Звучит забавно, а означает «кусок», «количество съестного, которое можно откусить за раз». Что кроме наивух да сочней кусали кацкари, узнаем на следующих уроках… Сергей Николаевич Темняткин, главный хранитель Этнографического музея кацкарей, д. Мартыново.

119

2012

{параллели} 2012

Соната для Ужа-Палучато: мотив кацкой демонологии под углом зрения М.К. Чюрлёниса

120

Светлана Левагина

М.К. Чюрлёнис. Соната змеи. Аллегро. 1908 год.

Впервые я узнала об Уже-Палучате из доклада С.Н. Темняткина на Опочининских чтениях в Мышкине и даже не предполагала, какое открытие меня ожидает при посещении деревни Мартыново и Этнографического музея кацкарей следующим летом. Сергей Николаевич лично показал тогда в хитросплетениях традиционных узоров и «Ужа-Палучата», и «Рожаниц» (богинь судьбы), и «хляби небесные». Но извивы Ужа-Палучата показались мне смутно знакомыми...

говорить о потрясающей глубине разработки «ужиной» темы в творчестве Чюрлёниса, я остановлюсь на известной литовской сказке, мотивы которой неожиданно проглядывают в собранных в Кацком стане С.Н. Темняткиным рассказах и преданиях об Ужах-Палучатах. Это – «Эгле – королева ужей». В обоих найденных мною вариантах этой сказки Уж – сильный и властный царь морской или озёрный, у себя дома оборачивающийся красивым статным «добрым молодцем», оказывается совершенно беззащитным перед любовью к женщине (и в Кацком стане «ужи прилетают исключительно к представительницам слабого пола»1) – «КЛ», с. 5). Ради исполнения её желаний он идёт даже навстречу своей гибели, которую предчувствует. Причём, возлюбленная является для него единственной, в то время как для сватов-ужей на одно лицо что девушка, что белая гусыня, что овца, что белая корова2),

Светлана ЛЕВАГИНА родилась в 1951 году в селе Вощажникове Борисоглебского района. Окончила историкофилологический факультет Ярославского педагогического института имени К.Д. Ушинского. Свою трудовую деятельность начала в вечерней сменной школе колонии строгого режима в Коми АССР, куда попала по распределению. С 1977 года живёт и работает в Ярославле. Тридцать шестой год трудится в областной юношеской библиотеке имени А.А. Суркова, где прошла все ступени от рядового библиотекаря до заместителя директора по научной работе. В настоящее время ведущий методист библиотеки. Увлечена краеведением. Участница многих научных и краеведческих чтений, проходящих в Ярославской области. Публикуется в столичном «Московском журнале. История государства Российского», в профессиональной прессе и региональных краеведческих сборниках. С Кацким станом у Светланы Николаевны давние дружеские связи; она непременный участник Кацких краеведческих чтений, печатается в журнале «Кацкая летопись». 2012

И внезапно в душе зазвучала музыка. Она и помогла вспомнить излюбленные графические орнаменты великого литовского художника и композитора Микалоюса Константинаса Чюрлёниса (1875–1911), который в недолгую 36-летнюю жизнь сумел не только объединить в своем творчестве музыку и живопись, но и стать прямым выразителем мифологических, архетипических начал искусства. Интересно, что литовский народ как бы перешагнул через Средневековье и в своём творчестве донёс до наших дней исполинской силы первоначальное слияние с природой. Чуткий гений Чюрлёниса увидел это и в крестьянских рукоделиях, и в народных песнях, и в восприятии литовского пейзажа. И не зря заставка к изданным самим Чюрлёнисом в 1908 году литовским народным песням окружена «ужиным» орнаментом. Через постижение народного искусства идёт возрождение самосознания народа, и потому, прежде чем

121

М.К. Чюрлёнис. Соната звезд. Анданте. 1908 год.

2012

{параллели}

Средняя Кадка. Мартыново. Ужи Получата на деревенских наличниках. 2008 год.

122

2012

Верхняя Кадка. Галицыно. Ужи Получата на деревенских наличниках. 2007 год.

123

Средняя Кадка. Мартыново. Палучата на наличниках. Нижняя Кадка. Платуново. Палучата на фронтоне.

2012

{параллели}

которыми стараются подменить невесту её догадливые родители по совету старухи-соседки. Ужи в сказке добры и грозят людям карами («засухой и потопом, и голодом» в одном варианте и «хвостами побить посевы на полях» – в другом) исключительно за обман, за невыполнение данного им слова, а не по своей злой природе. Предупреждает Ужа об обмане птица-кукушка; ведь весь мир природы заодно. Сама природа – культ для язычника (отсюда и ощущение не христианской основы Ужа-Палучата в кацких сказаниях: если перекрестить кринки для молока, Уж не прилетит, а при слове «аминь» может выронить то, что несёт – «КЛ», с. 4-5). Уж богат и щедро делится своим добром с теми, кого любит. (Вспомним рожь в сундуках у бабы Саши из Кацкого стана: «Жила у нас на Прогоне в маленькём домике бабка Саша, – вспомнили дьяконовские. – Всё говорили, к ней Уж лётаёт. У ней для нёго и кринки росставлены – он в них молока

124

натаскаёт. И сундуки роскрыты – он туда рожь принёсёт...» – «КЛ», с. 4). Тема молока, натаскиваемого УжомПалучатом своей хозяйке в расставленные кринки, неожиданно всплывает в заклинании, которым Эгле должна вызвать мужа: Если жив мой друг бесценный, – Забурли, вода проточная. Из пучины брызни, пена, Пена белая, молочная! Если ж милый мой убит И в пучине тёмной плавает, – Над водою закипит Пена красная, кровавая!3) Конец любви трагичен, как и смерть оставшихся верными Ужу-Палучату кацкарок. (Или убьют, как Августу из Юрьевского, или смерть не берёт, как бабушку Лобанову из Летикова или Офимию из Мартынова; а то и смерть героини заставит вспомнить об огненной природе Ужа: «толковали, бабушка Наталья имела связь с Ужам. Оне для нёё молоко таскали. И будто бы тайну свою перед смертью обязательнё передать надо. А не передашь, будешь поме-

Средняя Кадка. Мартыново. Палучата на наличниках. 2012 год.

2012

Средняя Кадка. Кривцово. Ужи Получата на деревенских наличниках. 2010 год.

рать, тебя скрючит-скрючит и в печкю закорючит! Она в пёчи и помёрла. Так и говорили о ней: «Ужи запрятали в печкю бабку Наталью!» – «КЛ», с. 5). И страшная смерть изрезанного косами родных братьев Эгле Ужа тут же вызывает переход всего любимого Ужом в мир растительный природы, неподвластной человеческой подлости: по слову страдающей Эгле, она сама становится Елью, её верные сыновья – Дубом, Ясенем и Берёзой, а дочь, из трусости выдавшая убийцам отца, – вечно дрожащей, робкой Осинкой. (Уж-Палучато на «вырёзах» (наличниках) кацких изб тоже стал деревянным – не подвластным человеческому коварству). Не отсюда ли любовь Чюрлёниса к миру растений как к мечте Земли о Небе? «Растения – вечный укор горизонтальным взорам человека, который должен сделать усилие, чтобы увидеть небо»4). Есть в литовской сказке об Уже и Лягушка, являющаяся в огне. (Вспомним Лягушку с огненным нутром как путь к Ужу-Палучато в рассказе жителя Комарова: «Пришла пора померать мне и надо передавать Палучато. Бёри, богатой будёшь! И надо-то тёбе толькё в ригу идти в двенадцать часов ночи. Там увидишь Лягушку здоровенную, а во рту пальмо горит. Ты так сквозь горловину и иди, ничёго не полохайся. Палучато твоем будёт!» – «КЛ», с. 6). В сказке Лягушка первоначально помогает Ужу удерживать Эгле от поездок к родным. Да перехитрила девушка наивного Ужа и его Лягушку (жабу в другом варианте), которая выпускала из жаркого рта серебряную (золотую) шелковую пряжу. Любовь доверчива. Доверчива, нежна, прекрасна и изначальна, как сама природа. Недаром мотивы «ужиной» сказки появились в любовном стихотворении Константина Чюрлёниса «Золото моё, ничего не бойся...»5) Это не случайно, ибо постижение литовских корней с помощью языка происходило у Микалоюса Константинаса Чюрлёниса через любовь. Его возлюбленной, а потом женой стала София (Зося) Кимантайте – двадцатидвухлетняя самобытная литовская писательница, которая учила его литовскому языку. Школы на литовском стали только открываться, и Чюрлёнис, учившийся в двух консерваториях и блестяще владея русским и польским, свой язык почти не знал. В названном выше стихотворении источник, через который поэт ведёт за руку свою возлюбленную, смеётся, журчит и извивается, как Уж, только прикидывается грозным, а «кругом тихий шум еловый – ели говорят. Сядем, послушаем».

125

М.К. Чюрлёнис. Автопортрет. М.К. Чюрлёнис. Вдохновение. 1905 год.

2012

{параллели}

И, вслушиваясь в рассказ Ели, художник сквозь бесхитростную прямолинейность народной сказки приходит к глубинам тайны жизни. Я говорю о знаменитой «Сонате Ужа» (1908 г.): «Аллегро. Анданте. Скерцо. Финал». Живописные сонаты Чюрлёниса гораздо шире возможностей музыки – это, по образному выражению Валериана Чудовского, диалектическое развитие тем, подобное гегелевской триаде: тезис – антитезис – синтез6). Можно добавить, что Чюрлёнисом в живописи разрабатывалась не камерная соната с танцевальными моти-

126

вами (соната да камера), а старинная церковная соната (соната да кьеза), где серьёзность музыки характерна и для «быстрых», и для «медленных» её частей. Совпадает с чюрлёнисовской и определённая последовательность частей соната да кьеза («медленно – быстро – медленно – быстро» либо «быстро – медленно – быстро – быстро» – как в «Сонате Ужа»: «Аллегро. Анданте. Скерцо. Финал»). При разборе этой сонаты всех исследователей гипнотизировал библейский змий как символ зла. И, наверное, именно поэтому её называли «Сонатой

Змия». А между тем непредвзятый наблюдатель сразу заметит, что это именно Уж – совершенное существо, воплощающее в себе добрую и светлую мощь и энергию жизни. И помогает ощущению жизни наличие извивов в прямолинейной вертикали. Вспомним трепет рвущихся к небу растений в замечательном цикле Чюрлёниса «Сотворение мира» (1905-1906 гг.). Уже там мы видим стремящегося к Звезде извивающегося Ужа – одно из любимых созданий Творца. В неоконченной «Сонате звёзд» (1908 г.) Уж струится в небе среди ангелов и космических сфер, и лёгкие облака повторяют его формы. А в ранней картине «Видение» (1904-1905 гг.) из моря встаёт Т-образный крест, на котором освещённый заходящим солнцем Уж кажется распятым символом погибающей природы – так неузнаваемо преобразилась у Чюрлёниса эмблема теософского учения змея, изогнутая в виде буквы S на литере Т). И вот «Соната Ужа». В литовском фольклоре именно Уж является символом жизни, покровителем полей и жилья. У Чюрлёниса Уж становится выражением не только концентрированной, повышенной жизни, но и воплощением сложных духовных поисков.

жением, рыцарский щит – непреложно доказывающий благородство его силы в мире природы, что подчеркивается и горделивой прямизной его «стана» (если так можно назвать голову с прилегающей к ней частью туловища), который, кажется, из воды достигает до звёзд и луны и светится, подобно им. В третьей части сонаты («Скерцо») Уж летит над землёй в ярком свете небесных светил, над морем, башнями и утёсами. И поразительно передана невесомость этого стремительного движения, его свобода. (Вспомним летящего Ужа-Палучато: «Да как Уж-от лётает? – Да как огонь лётит, и как хвост сзади». «А по хвосту как рубят – искры лётят». – КЛ», с. 4).

ПРИМЕЧАНИЯ 1) Здесь и далее даются сноски на статью С.Н. Темняткина об демонологии Кацкого стана по изданию: С. Н. Темняткин «Уж-Палучато, Змея и Лягушка» // «Кацкая летопись», 1999 год, № 9-10, с. 4-6. Сокращение в тексте: «КЛ» с указанием страницы. 2) Интересный мотив, ибо в Кацком стане Белая корова – символ благополучия, богатства и счастья. То есть, брак с девушкой не сулит Ужу ничего этого. 3) Егле: Литовская сказка // Сказки народов Прибалтики. В двух частях, ч. I – М., 1991, с. 22. 4) Чудовский В.Н. К. Чурлянис (отрывки) // Аполлон, 1914 год, № 3, с. 30.

*** Вышеизложенное может служить косвенным подтверждением существования в Кацком стане наряду с финноугорскими (мерянскими) поселениями балтских, на культуру которых позднее (с X-XI веков) наложилась славянская. Остатки материальной культуры балтских и финно-угорских племён, кстати, были обнаружены в 1985-1992 годах при раскопках на территории Угличского кремля сотрудниками Государственного Эрмитажа под руководством С. Томсинского10).•

5) Чюрлёнис М. К. Золото моё, ничего не бойся... // Ф. Розинер. Искусство Чюрлёниса – М.: Терра, 1992 год, с. 286. 6) В. Чудовский. Указ. соч., с. 31. 7) Там же, с. 34. 8) Интересно, что Уж-Палучато тоже попадает в крестьянскую избу через очаг: «Лётит, лётит к дому на Прогоне – и в трубу упадёт!» – «КЛ», с. 4. 9) См. например: М. Фасмер. Этимологический словарь русского языка в 4-х т. – т. 3, с. 189-193, 189, 273, 398. 10) В. Ерохин, Углич: Фотопутеводитель – М.: Планета, 1991 год, с. 9. См. также: Томсинский С.В. О результатах археологического изучения Угличского кремля в 1985-1992 гг.) // Опочининские чтения. Вып. 3

2012

В первой части («Аллегро») среди множественности миров и горизонтов («Три мира стоят на столбах, один на другом, – писал В. Чудновский, – и в каждом – своё небо»7)), над остатками храмов возвышается дышащий огнём вулкан или жертвенник – как бы концентрирующий в себе земную энергию и тайну очага8) земли. Его обвивает Уж с огненными глазами – ещё плоть от плоти этой земли, не оторвавшийся от неё, не свободный, но царственный – «таинственный бог этих странных миров» (В. Чудновский). Во второй части («Анданте») Уж – созерцатель гармонии молчания божественной лунной ночи. И явление из зеркальных вод его средней части неожиданно образует, вместе с отра-

В «Финале» Уж повторяет своим светящимся телом стремление к небу трёх горных вершин, вызывающих ассоциацию с Троицей – символом уже нового времени – и из последних сил ползёт по жертвеннику к царственному венцу. Но, кажется, это усилие будет последним – он растворится в свете трёх солнц – нимбов, осеняющих горные вершины. Не зря над ними знак забвения – паутина. Впрочем, возможны и другие трактовки этой картины. И одна из них – во встречном движении к жертве, к очищению – природы (Уж) и высоких человеческих стремлений, выраженных в религиях («Троица», «Финала» вбирает в себя разрушенные и вновь созданные храмы, увенчивая всех их золотым сиянием своих нимбов-солнц), ведь венец, к которому стремится Уж, – лежит на жертвеннике; он жертвенный, а новые религии покоятся всё на той же архитектурной основе, что мы видели в «Аллегро» (первой части сонаты). А солнечное пламя, растворяющее Ужа, возвращает нас к индоевропейскому корню в слове «Палучато», сохранившемуся в очень многих языках9) как славянских (праславянское «polmen» – связано с «полеть», «полено», «палить», «пепел»), так и балтских, к которым относится, наряду с латышским и древне-прусским, и литовский язык. Сравните литовское «pelenai» – «зола» или «pelene» – «очаг» (Вот почему Уж-Палучато попадал в дом исключительно через трубу, то есть, через очаг!)

127

Яишенка, да на заслоночке! Александра Дорофеева

2012

{Родное прошлое}

Мартыновский сельский Дом культуры... Он один остался во всей нашей округе. Такой большой для такого маленького количества людей.

128

кий сад (бывший барский парк в усадьбе Апраксине). Там собиралась молодёжь изо всех окрестных деревень – прохаживались по аллеям с песнями. Очень интересные гулянья случались на Масленой неделе. В Ордине, Дьяконовке, Рождествене были катки: в Рождествене каток был в пятницу, в Дьяконовке – в субботу, в Ордине – в воскресенье. Наедут, бывало, парни изо всех деревень – раза по два вдоль посада проедутся! А у многих сани красивые, с медвежьим пологом! Девки выйдут. Парни подъезжали и сажали девку катать, коли понравится. Потом другую – а как приглянется, так не один раз прокатят! И так до вечера... Ну, а сейчас перешагнём через лет этак тридцать и окажемся уже не в двухэтажном нефинском клубе, а в новом – одноэтажном. Хотя беседы и гулянья сохранились, но молодежь всё-таки к клубу стала тянуться больше. С Михаилом Андреевичем Меховым жизнь в Нефинском клубе забила ключом. Около клуба посажена берёзовая роща, сделаны качели, карусели, волейбольная и футбольная площадки. Концерты ставили на каждый праздник. Да и в другие деревни «на гастроли» ездили: в Ордино, Платуново, Мартыново. (А мартыновские выступали в Нефине.) Пели, плясали, играли спектакли. И, конечно же, не оставались незамеченными – ездили в райцентр на смотры. И на чём? Не поверите – на лошадях! Запрягут в упряжек пять-шесть и едут в Мышкин. Это 40 километров. Возвращаются только на другое утро... А струначи Михаил Алексеевич Виноградов и Иван Васильевич Чесноков были приглашены аж в Ярославль! В этом немалая заслуга тогдашнего мартыновского завклубом Нины Николаевны Виноградовой. В клубах гуляли в то время с лампами: электричество появилось только в 1961 году. А кино уже было. Крутили руками. Вот соберут у нескольких мальчишек шапки: открутил своё время – забирай головной убор; другой крутит. А шапки собирали, чтобы мальчишки не убегали – ведь их пропускали бесплатно. Билет в кино стоил 20 копеек. ...Дальнейшая жизнь Нефинского клуба – это уже другой рассказ. Сообщу только, что он просуществовал до 1974 года и последним завклубом была моя мама, Клавдия Соколова.•

Александра Дорофеева родилась в 1957 году в деревне Нефине Средней Кадки. Трудовую деятельность начала в городе Угличе на часовом заводе, но сердце просилось на Родину, и состоялось возвращение в Кацкий стан. В первое время работала дояркой колхоза «Верный путь», а в 1986 году перешла работать в Мартыновский сельский дом культуры, которым руководила восемнадцать лет. Заочно окончила Ярославское культпросветучилище. С 2004 года занимается фермерским хозяйством. Активная участница Кацких краеведческих чтений и постоянный автор журнала «Кацкая летопись».

2012

А было время, когда клубы были почти в каждой деревне. Даже если и не клуб, то что-то под него приспособленное: кладовая или какая-нибудь сараюшка, как в Перемошье. И везде собирался народ... Да что говорить про клубы, когда и деревень-то былых половины уже нет! Вот такое оно, наше настоящее. Но заглянем скорее в то время, когда гуляли ненаглядные наши бабушки (а поскольку сама я нефинская, то и писать буду о нефинской стороне – и в Нефине был клуб). Кто ж их развлекал? Да никто! Они это делали сами. Наверное, потому никто из старожилов и не запомнил фамилии первого избача – так раньше называли завклубом. Но молодёжь гуляла весело! В клубе танцы были только по воскресеньям, а в основном нанимали дом, в котором жила девка, – в нём и гуляли. Хозяева выговаривали – кто чего: навозу ли две телеги вывезти, а быть может, полосу сжать. Не задаром же в дом гуляние пускать! На танцы нанимали гармониста – они были почти в каждой деревне (в Дьяконовке, например, Борис Николаевич Чистяков). Но, бывало, привозили и чужого. Вспоминает Анатолий Фёдорович Кудрявцев – гармонист из Овдеева: – Приехал я на беседу играть. Пока сыграл все танцы, глянь, а уж пастух скотину гонит! Сколько же это танцев знали наши бабушки, чтобы танцевать до самого утра, ни одного не повторив: «Кадриль», «Нареченька», «Подыспань», «Тусцеп», «Коробочка», «Крестьяночка», «Краковяк»... Да и бесед-то было не одна, не две, а целых три: старшая, средняя и младшая – её собирали девчонки 13-14 лет, только-только начинающие гулять. Девки со старшей беседы выбирали день и учили младших всем танцам, которые знали. Парни постарше, конечно же, ходили только на старшие беседы и на средние. А и младшим хотелось, чтоб у них гуляли. Так парни возьмут и скажут: – Сделайте яичницу на заслонке, так и у вас сгуляём! ...Гуляли не только в своей деревне, а и по всей округе ходили... Да-да, я не оговорилась: именно ходили – с частушками и песнями. В престольные праздники не работали – ходили в Апраксинс-

129

Нижняя Кадка. Ордино. Масленичный каток. Около 1918 года.

{Эх, частушка!} 2012

130

Как, бывало, в Мартынове пели Лидия Чуракова

Тихим летним вечером шла неспешно вдоль Мартынова ко Владышину группа девчат. Доходили до Коноплянников, ступая по мягкой тёплой пыли просёлочной дороги, проторённой среди высокой белеющей в сумерках ржи. А от Хороброва в это время заливается гармонь Мишки Осипова: это, значит, идут парни из Якучева, Владышина. Иногда для вечерних прогулок с песнями выбирали другой путь – в сторону Юрьевского, до Котиного моста. И слышалось окрест задушевное: Ой, залётка дорогой, Отгуляли мы с тобой, Откачалася черёмуха Над нашей головой. А на вечерние посиделки собира-

лась молодёжь в двухэтажном доме Сумароковых, где в разное время были школа, ясли, клуб. И вот из открытых окон второго этажа вольно неслась по вечернему звонкому воздуху то частушка озорная: У меня залётка был, Звали его Сашею. Только жалко сероглазого: Объелся кашею. А то песня грустная о любви неразделённой: Ой, залётка дорогой, Приди на вечёрочку, Проводи по старой памяти Меня, девчоночку. А услаждал слух мартыновцев своей игрой на гармошке Виктор Мелёшкин. Пели при разной колхозной работе. Вот по дороге приближаются лошади, гружёные сеном, возниц не узнать – далеко ведь. Но голоса выдают их – это звонко напевают Вера Галунова да Зоя Бутусова. Четыре часа утра. Не успеет ещё разогреться ясный весенний денёк, солнце отдыхает, но уже, поёживаясь от утренней прохлады, спешат на работу Валя Тарасова и Валя Ершова. До тёмной ночи будут ворочать они тяжёлые мешки с зерном, затаривать сеялку, глотать пыль изпод колёс трактора. Конечно, молодость брала своё, и ещё скрашивали этот длинный утомительный день песни, когда «голос из головы не выходил».

Лидия ЧУРАКОВА всю жизнь свою не покидала села Юрьевского Средней Кадки, в котором родилась в 1949 году. Окончила Мышкинский сельскохозяйственный техникум. С 1968 года работала экономистом колхоза «Верный путь», а с 1981 года и по сей день – заведующая Мартыновской библиотекой. Всех увлечений не счесть: фотография, рыбалка, грибная «охота», наблюдение за природой, огород. Имеет публикацию в центральной прессе – в журнале «Сельский механизатор». Активная участница Кацких краеведческих чтений и постоянный автор журнала «Кацкая летопись».

Нижняя Кадка. Козлово. Перед биседой. 21 мая 1947 года. Средняя Кадка. Мартыново. У кладовой, 1958 год.

2012

В словаре русского языка так написано об этом виде народного творчества: «произведение устной народной поэзии – четверостишие или двустишие (лирическое или злободневное, шутливое), исполняемое на определенный напев». Конечно, вы уже догадались, что речь идёт о частушке. В укромном уголке памяти каждого человека хранятся до поры, до времени эти крупицы поэзии талантливого русского народа. Прежде в наших краях частушке отводилось не последнее место и на гулянье, и в работе. Когда-то и в Мартынове пели часто и повсюду.

131

{эх, частушка!} 2012

132

Мартыновским девушкам нравилось, когда приходили глядеть на гулянье бабы. Тётя Настя Крюкова высиживала до самого конца – любила посмотреть на своих дочерей. Но приходил конец вечернему гулянью, замирали песни, обрывались частушки. Вот-вот бабка Фёкла Чиркова (сторож деревни) даст звонок косить, а было это в час-два ночи, скоро и утро займётся. Уж как молились девчата, чтобы проспала сторожиха и звонок не давала: ведь и не ложились ещё. А на другой вечер опять Боря Чураков своей гармошкой зазывает. Вот ему частушки и сочинили: Мы с подружкою ходили Слушать Борю на заре.

Хорошо играет Боря За рекою, на горе. То есть в Юрьевском. Или: Боря весело играет, Я невесело пою. Борина весёлая Растравила грудь мою. Гармонистам-то, да и самой гармошке, много всего напевали во время гулянья: Гармонист, гармонист, Не отпускай ты глазки вниз, Гляди прямо на меня, Завлекать буду тебя. Гармонист, гармонист, В чёрной рубашонке. Растворила мать блины –

Утонул в квашонке. Сыграй, Ваня, весело, Тебя любит всё село, За весёлую игру Ещё я тебя люблю. Вот она и заиграла, Двадцать пять на двадцать пять. Вот она и загуляла, Наша молодость, опять! Нашли в частушке место и любовные переживания, измена. Сколько в них тепла, тоски сердечной, маяты от разлуки и... надежды. Мы с милёночком сидели На крылечке вечерком.

цам. Хорошо, что не все угрозы в адрес лиходеек выполнялись. Например, вот такая: Кто соперницу ругает, Я не буду нипочём. Подойду и потихонечку Ударю кирпичом. А мать залётки могла услышать и такое: У милёнка матка – бес, Никогда не моется; А такая-то неряха Всё в невестах роется. Или такое: Милой мой, твоя-то мать Попусту расстроилась. Не была снохой, не буду – Пусть бы успокоилась. А кадриль (у нас всё «соломушку» играли) вяжет и вяжет свой узор, и звучат и звучат запевочки голосистых девчат: Мы, мартыновски девчонки, Славимся и славимся. Отбивали, отобьём, Лишь бы только нравились. Мы, мартыновски девчонки, Нигде не пропадём: Где картошки накопаем. Где сметаны украдём. Самовары, самовары, Самовары белые. Мы, мартыновски девчонки, Атаманы смелые. А вот эта частушка пошла от тогдашней моды загибать голенища валенок: Самовары, самовары, Самовары дутые. Мы, мартыновски девчонки, Сапоги загнутые.

Наши тайные словечки Относило ветерком. А потом: Я иду – они стоят. Я отвернула в сторону. Залётка с новой ухажёрочкой Повесил голову. И ещё: У колодца сыро-сыро, Я подкину ёлочку. Привыкай, моё сердечко, К новому милёночку. Но: Чай пила, стокан покрыла Листиком брядовыем. Погляди, залётка мой, Как гуляю с новыем. Доставалось в частушках и соперни-

Рассказав о себе, кто они такие, девушки дают характеристику парнямодносельчанам. Подзадоривают их, подкалывают, вызывают на ответные частушки: Не ходите, девки, замуж За мартыновских ребят; У них хлеба очень мало – На мякине уморят. Это что за ухажёры И на девок не глядят. Им бы вдовушку с коровушкой Да парочку ягнят. Дорога подруга Валя, Твой залёточка пришёл. А моё-то путо чёртово Дороги не нашёл! Гармонисту за игру Двести грамм зелёного,

А ребятам за измену Яду разведённого! А парни тоже в долгу не оставались, свои частушки сочинили: Милые девчоночки Отбили все печёночки. Хожу я без печёночек, А все люблю девчоночек. Моя милка на свиданье Сильно торопилася; Подвязалася платком – Насмерть удавилася. Неужели ты завянешь, На горе зелёный сад? Неужели, милка, бросишь, Не дождёшься из солдат? В памяти женщин, юность которых пришлась на годы войны, сохранились эти частушки: Девушки, война, война! Что наделала она... Все ребята на войне, Гуляйте, девушки, одне. Дорогие девушки, Не будьте гордоватые; Любите раненых ребят, Они не виноватые. Приезжают в Мартыново новые люди, а значит, и появляются новые частушки: У меня на сарафане Всё боры да борики. Меня в старом сарафане Любят зимогорики. Родилась она, по-видимому, на Волге, там, где работали «зимогоры», грузчики. Непосильная работа летом и подлинное горе зимой – таким был их удел, потому и прозвали так: «зимогоры»… А в этих частушках очень тонко подмечены наклонности людские, их привычки и повадки: Затопилась банечка, В баню ходит Санечка. Но не баня манит Саню – Четвертинка после бани. Мой милёнок – лётчик, А я – его невеста. Как я сяду в самолёт – Самолёт ни с места. ...Постепенно замолкает в деревне звонкая гармошка. Только изредка сейчас зазвучит вдруг частушка по великим праздникам, по свадьбам да на вечерах ветеранов. И нет пока надежды, что запоёт она как прежде и возвратит девчат в круг. О том, что пели и поют в Мартынове, рассказали: Зоя Николаевна Бутусова (вспомнила рекордное количество частушек – более 70), Валентина Фёдоровна Тарасова, Валентина Александровна Ершова. Вера Васильевна Преснова и Галина Михайловна Григорьева. Спасибо им за это!•

2012

Киндяково. Кадрель. 2 августа около 1957 года.

133

2012

{кадка поэтическая}

Здравствуй, отчий край!

134

Павел Николаевич Голосов… Учитель. Краевед. Кацкарь. Самый известный в Кадке поэт, прозванный критиками «кацкий Твардовский»… А началось всё 15 июня 1950 года, когда он родился в деревне Трухине Нижней Кадки в семье тамошних крестьян Николая Васильевича и Валентины Алексеевны. Затем учёба в Ординской начальной школе, Нефедьевской восьмилетней, после окончания которой в 1965 году поступил в Рыбинский авиационный техникум, где получил специальность совсем не деревенскую: техник-технолог по литью цветных металлов и сплавов. После – служба в армии заместителем командира взвода в школе младших авиаспециалистов в Приморском крае. И вот, наконец, возвращение в отчий край! Работал учителем физики в Нефедьевской школе, учился и окончил заочно Ярославский педагогический институт. Женился; вдвоём с супругой Татьяной Николаевной вырастили сына Николая. Было время – работал секретарём парторганизации местного колхоза «Победа». Хозяйство тогда, руководимое В.А. Багдасарьяном, переживало лучшие свои времена: строительство мостов, дорог, школы, целого посёлка Воронцово, реставрация Ординского храма – во всех этих и многих других делах есть участие и Павла Николаевича Голосова. В 1985 году много сил и души было отдано созданию в Ордине краеведческого музея, которым Павел Николаевич бессменно заведует до сих пор. А школа всегда оставалась в его сердце. Преподавал историю, географию, краеведение, и с 2004 года – директор Ординской основной общеобразовательной школы. Одно только остаётся непонятным: когда же при такой загруженности и трате сил и энергии Павел Николаевич умудряется ещё и стихи писать. Причём стихи – не единственное его увлечение: он много фотографирует, занимается краеведческими исследованиями, ухаживает за садом и огородом, стремится быть всегда в гуще местной общественной жизни... Хотя, а что здесь непонятного-то? Силы ему даёт сама Кадка, протекающая в буквальном смысле под его домом. Необыкновенные кацкие дали, солнечные закаты и рассветы, живое человеческое общение – словом, те простые радости бытия, которыми так щедро со всеми делится родная земля, да не все умеют ими пользоваться. Видеть и понимать красоту обыденной жизни – ещё один, пожалуй, самый главный талант Павла Николаевича Голосова.

Возвращение

И вот я снова с этой песней звонкой Иду по милой сердцу стороне, И вновь берёзы – юные девчонки, С любовью руки протянули мне. Я возвратился! Здравствуй, отчий край! Здесь отдохну и здесь душой остыну. Привет, кусты, грачиный звонкий грай И все ветра, что гнали меня в спину. Приду и сброшу сразу у дверей Ботинки с пылью дальних переходов. В кувшин воды из родника налей, Я – дома! Я – вернулся! Я – свободен! Когда пройдёт похмелье юных лет, Когда увидишь небеса в алмазах, И юности ушедшей глянешь вслед, Поймёшь, что жизнь не строят по заказу.

Я поделюсь водою из ручья, Я поделюсь большим кусочком солнца, Нам хватит всем той песни соловья, Нам хватит бури, что стучит в оконце. Всё – всем! И тем живёшь один, Как лист на ветке, погнутою стужей. Всё – всем! Тогда ты господин, Тогда ты счастлив и тогда ты нужен!

2012

Что слишком многое в прошедшем дне И от меня и от других зависит. А жизнь – одна! И тем, что нужно мне, Я поделюсь: не жаден, не завистлив.

135

Перевоплощение

Я – дерево: развесивши листву, Встречаю долгие закаты и рассветы, А ветер рвёт пожухлую траву, Все ближе осень и всё дальше лето. Я – дерево: промокнувши дождём, Дрожа октябрьской вечной непогодой, Вновь вспомню о прошедшем, о былом, А дни сложились слишком быстро в годы. Я – дерево: переживаю осень, Всё меньше света, всё длиннее тени, И неба угасающего просинь Морозом ранним ставит на колени. Я – дерево: и майская листва Рвёт почки, снова в будущее веря, А ранним утром неба синева Блестя, в сегодня открывает двери. Я – дерево: на берегу реки Встаю как связь между землёй и небом. Ночные грозы тихи, далеки, С полей приносит ветер запах хлеба. Я – дерево: людская суета Проходит мимо вслед упавшим листьям, Всегда по ветру ветки разметав, Живу, дышу, надеюсь, вижу, мыслю.

2012

{кадка поэтическая}

И это жизнь: за днём проходит день, Всё ближе старость, всё слабее корни. От дерева останется лишь пень, А кто сажал – того и будут помнить.

136

*** Облака плывут на юго-запад, Предвещая раннюю весну. В марте снег имеет горький запах, Оттого ночами не усну. Оттого и видится к рассвету Даль полей и шумная гроза, Оттого в изломе зимних веток Слышу птиц шальные голоса. Отшумят весёлые капели, Отцветут орешники в лесу, С долгим криком птицы пролетели, Лето вновь на крыльях пронесут. А пока плывут на юго-запад Облака в синеющей тиши... Вдруг в июне – снега тонкий запах В потаённом уголке души. В начале всех начал

Вот Нестор-летописец точит перья При тусклом свете тающей свечи. А за окном тьма ночи, птицы, звери, Надёжных стен темнеют кирпичи. «И в лето оно бысть знаменье свыше, Об этом я вам, братие, реку...» Трещит свеча, и летописец пишет, Нанизывая мысли на строку. Пергамент перед ним и лица, лица – Князья, бояре, битвы давних пор. Вновь конница в степи намётом мчится, Под плач жены смерд точит свой топор. Топор мужицкий – нет вернее друга, Надёжно с ним и в битве, и в лесу, Тем топором и домовину срубят, Когда в твой путь последний понесут. Давным-давно всё это в мире было, За далью лет забыты прапрадеды, Душа их в поле брани выводила, Душа хотела одного – победы.

Я прикоснулся к прошлому немного, Страницы старых книг перелистав. И вижу дерево. Жара. Пылит дорога. Погост в селе, и с вязью два креста.

Так в битвах и победах Русь вставала, Всей волею иванов и петров – Некоронованных, безвестных, под крестами, На чьих крестах уж не прочтешь и слов.

Кто там лежит? Кто жил, страдал, трудился, Пахал поля и землю защищал? Кому короткий путь земной открылся? Что было там, в начале всех начал?

Они лежат рядами и рядами, Всю землю за века заполонив, Их память. Думы. Их надгробный камень – Всей нашей жизни будущей мотив.

Глазами матери дом смотрит на меня, Мой старый дом с берёзкой у крылечка, Здесь юность мчалась, далями маня – Сгорела, как лучина в русской печке.

У каждого есть свой родимый дом – Из камня, дерева, с берёзой или садом: Порой всю жизнь с ним этой встречи ждём – Дом позовёт, услышать только надо. ***

Но подожгла неяркий тот костёр, Что грел мне в холод зябнувшую душу. Из этих стен я вышел на простор И счастлив тем, что был кому-то нужен.

Я у жизни в долгах неоплаченных – Нет, не в золоте, не в деньгах; Пожалеть бы, но нет, не плачется О давно прошумевших деньках.

«Ну, здравствуй, – тихо дому говорю, – Открой мне сени, пахнувшие хлебом». Подгнившую калитку отворю, Но дом молчит: я так давно здесь не был.

Занимал я цвета у рассвета, Брал у речки журчанье воды, Наполнял себя силой ветра, Яркой вспышкой упавшей звезды.

Ты помнишь день, когда я уходил? «Счастливый путь», – ворота проскрипели. Я молодой, и как же много сил; Ушёл на жизнь, казалось – на неделю.

У друзей занимал доверие, И пьянила любовь, как вино, И в бессонную ночь вдохновение Мне луна приносила в окно.

«Прости меня, наш добрый Домовой!» Молчит. Не может жить он в одиночку. Всё также матица трещит над головой, И эхо – как комар в бездонной бочке!

Я давно разучился плакать И давно перестал краснеть, На щеках – это осени слякоть, Это просто подтаявший снег.

Заглядывают лопухи в окно, И муха бьётся в тонкой паутине, На стенах тени, как в немом кино, Смола на брёвнах, как слеза о сыне...

А жалеть о долгах не стану, Хоть за них приговор суров: Заключением будет старость С закорючками докторов.

2012

Встреча

137