7__ by uglgazeta

ИСТОРИИ И ЛЕГЕНДЫ УГЛИЧА В ЖУРНАЛЕ

№7

ОЧЕМУ ТАТАРЫ НЕ ТРОНУЛИ УГЛИЧ? СТР. 8-19

ЕКИСТЫ ЗАГУБИЛИ ПОДВОДНИКА ИЗ МЫШКИНА СТР. 41-45

СТОРИЯ ВЕЧНОЙ ЛЮБВИ СТР. 52-54

КАРТА ЦЕНТРАЛЬНОЙ ЧАСТИ УГЛИЧА. СТР. 56

Дорогие читатели!

Историко-краеведческий и литературный журнал Приложение к «Угличской газете» № 7, 2008 год Учредители: Администрация Угличского муниципального района, Дума Угличского муниципального района, редакция газеты «Угличская газета» Главный редактор Алексей Суслов Общественный редакционный совет: Алексей Будников Ольга Городецкая Виктор Ерохин Светлана Кистенева Татьяна Третьякова Адрес редакции: 152610, Углич, ул. Ярославская, 50 тел. (48532) 2-06-39 тел./факс (48532) 2-12-39 e-mail: uglgazeta@rambler.ru www.gazetauglich.ru www.uglich.ru Перепечатка – обязательно со ссылкой на «Углече Поле» Редакция не всегда согласна с точкой зрения авторов публикуемых материалов Отпечатано в ОАО «Полиграфия» Ярославль, ул. Республиканская, 61. Заказ 4027 Тираж 2000

чень надеюсь на то, что вы ждали выхода в свет этого, седьмого по счету, номера журнала, который мы готовили долго и тщательно. Сразу отмечу, что на этот раз вы не найдете среди авторов «Углече Поле» знакомых фамилий научных сотрудников историкоархитектурного и художественного музея, поскольку их место заняли энтузиасты-краеведы (но это совсем не значит, что профессиональные историки перестали сотрудничать с нами – они обязательно будут публиковаться в будущих номерах). Итак, известный краевед Ольга Городецкая знакомит вас с неизвестными страничками жизни в Угличе поэтессы Ольги Берггольц. Неутомимый любитель истории Валерий Курочкин рассказывает в одной статье о своем деде – одном из первых российских подводников, а в другой – приводит неизвестные факты, касающиеся Ситской битвы. В гостиной вы встретитесь с Алексеем Кулагиным, который поведает много интересного о славном Угличском полке. Кстати, в октябре этого года мы будем торжественно отмечать трехсотлетие со дня его создания. Без влюбленного в родной город Леонарда Ленгвенса не обходится ни один номер «Углече Поле». На этот раз он обеспокоен судьбой Супоневского дворца и предлагает его восстановить, пока не поздно. В ряды уже известных своими публикациями краеведов ярко вступил новый для журнала автор Виктор Бородулин. Его серьезное большое исследование той же Ситской битвы, случившейся 770 лет назад между русскими и татаро-монголами в пятидесяти километрах от Углича, обязательно заинтересует многих из вас. В литературной части журнала вас не оставят равнодушными необыкновенно лиричные стихи и песни Владимира Лотоцкого, обязательно рассмешит маленький весенний опус Валентина Ходакова, увлечет рассказ Владимира Бакулина. А еще вы узнаете, чем закончилась история девушки Полины из повести Марии Лавровой. Рубрику «Семейный альбом» открывает интересное эссе Анатолия Марченко. В нем он знакомит нас с предками художницы Маргариты Требогановой, с ней самой, талантливым человеком, с ее одаренными детьми и внуками. Продолжает семейные хроники наш постоянный автор Евгений Лебедев. Он глубоко заглянул в свою родословную, в начало прошлого века, и «выудил» на свет очень трогательную историю любви простой крестьянки Матрены и ее суженого – доблестного русского солдата Ивана. По-моему, она может послужить сюжетом для кинофильма (даже название уже есть «Веточка дуба» – нашелся бы только режиссер, который бы за это взялся!). Современную семейную историю жизни известного в Угличе детского доктора Татьяны Васильевны Панариной предлагает вам Майя Суслова. Завершают номер, как обычно, отзывы читателей, которые мы очень ценим и всегда ждем – пишите нам. В заключение необходимо поблагодарить наших авторов за сотрудничество и выразить надежду на то, что оно будет продолжаться. А вам, уважаемые читатели, пожелать приятного и полезного чтения. Главный редактор «Углече Поле» Алексей Суслов

НАД НОМЕРОМ РАБОТАЛИ:

Выпускающий редактор Анатолий Марченко

Верстка и дизайн – Ирина Ирхина

Фото – Анна Ясинская

Журналист – Мария Ларина

Оператор – Ольга Кожаева

Корректор – Надежда Ложкомоева

В НОМЕРЕ: ГОСТИНАЯ Алексей КУЛАГИН: Угличский полк – это близкая нам история

2-6 СТРАНИЦЫ ПРОШЛОГО Неиссякаемый интерес к истории Русь Анатолий Марченко, выпускающий редактор

7 Виктор БОРОДУЛИН Размышления по поводу 770-летия битвы на реке Сить

8-19 Валерий КУРОЧКИН Булгарская версия Ситской битвы

20-21 ЧЕЛОВЕК-ЛЕГЕНДА Ольга ГОРОДЕЦКАЯ Юность, зачарованная революцией По угличским страницам Ольги Берггольц

22-26 УТРАЧЕННЫЕ ЦЕННОСТИ Леонард ЛЕНГВЕНС Супоневский дворец можно еще восстановить

27 КРУГ ЧТЕНИЯ. ПРОЗА Мария ЛАВРОВА Об этом я подумаю завтра. Маленькая повесть (окончание)

28-31 Валентин ХОДАКОВ Весна. Рассказ

32 Владимир БАКУЛИН Чудо, или Пупковая грыжа. Рассказ

КРУГ ЧТЕНИЯ. ПОЭЗИЯ Владимир ЛОТОЦКИЙ Шагнет моя зима в пожар чужого лета

34-35 ВРЕМЯ И ЛЮДИ Гениальные земляки, служители муз

36-37 ЮБИЛЯР Майя СУСЛОВА Наш добрый доктор (К 80-летию Т.В. Панариной)

СВИДЕТЕЛИ ИСТОРИИ Валерий КУРОЧКИН Мой дед – один из первых российских подводников

41-45 СЕМЕЙНЫЙ АЛЬБОМ Анатолий МАРЧЕНКО Началось все в селе Никольском

46-51 Евгений ЛЕБЕДЕВ Веточка дуба, или Большая любовь Матрёны Васильевой

52-54 ГОЛОСА ЧИТАТЕЛЕЙ Письма Елены Колобовой, Юрия Беланова, Руфины Никоновой и др.

ГОСТИНАЯ

Алексей КУЛАГИН:

риста лет назад, в 1708 году указом царя Петра I в городе Угличе был создан пехотный полк… Эти слова вызывают гордость оттого, что существует еще одно свидетельство причастности Углича к истории всей России. О том, что представлял собой Угличский полк, и какова его история, лучше всех может рассказать директор музея «Угличские звоны» Алексей Кулагин.

– Вы, Алексей Викторович, наверное, первый человек, который заинтересовался Угличским полком? – Вопрос ставится не совсем правильно. Мы вообще создали первый в Угличе частный музей, а тематика его сразу стала военной, потому что наши колокола играют в память о тех, кто когда-то сражался за Родину. А угличане всегда, во все времена героически вели себя на фронтах. И вписали немало славных страниц в историю Отечества. Углич раньше был городом военным, каких только здесь не было полков и дивизий! Но, конечно, особый интерес вызывает история Угличского пехотного полка, который существовал с XVIII века, и о нем помнили всегда.

– А откуда вы вообще узнали об этом воинском формировании? – Это было очень давно, я наткнулся на информацию о нем случайно. Но она запала в душу. И благодаря помощи Валерия Денисова, который был тогда еще просто научным сотрудником историкохудожественного музея, нам удалось узнать кое-что об истории Угличского полка. Работа эта была нелегкая, потому что большую часть информации мы черпали в книгах, существующих в единственном экземпляре и находящихся в библиотечных фондах. И доступ к ним был очень ограничен. Но мы приложили все возможные усилия. А потом, обобщив собранный материал, опубликовали первую статью, пос-

Полковые гербы XVIII века, правый нижний – Углицкого полка (из «Знаменского гербовника» 1729 г.). Винтовка системы Крнка (чешского конструктора), которой были вооружены по штату российские полки в русско-турецкую войну 1877-78 гг. (солдаты называли ее «крынкой»). Правее и ниже – затворная часть более совершенной американской винтовки ПибодиГенри, бывшей на вооружении у турок: полковник Н.Ф. Панютин перевооружил ею один батальон Угличского полка.

вященную Угличскому полку в газете «Чайка». – С этой статьи и пошел развиваться дальше ваш поиск? – Затем этой темой начал заниматься мой сын. Он три раза выступал на конкурсах российского уровня с докладами по истории полка и, кстати, занимал первые и вторые места. Потом я опубликовал эту историю в Интернете, и со мной начали связываться знатоки военной истории, люди знающие и скрупулезные. Где-то они поправляли меня, где-то – делились информацией. И сделали ряд замечаний, что подтолкнуло меня к дальнейшему исследованию. Через Интернет я списался с Олегом Михалевым из Одессы. Этот человек собрал целую библиотеку старинных книг и с большим удовольствием делился информацией, высылая мне копии. Таким образом я нашел книгу «Историческая хроника 63-го Угличского пехотного полка» штабс-капитана Угличского полка Михаила Николаевича Еленева, изданную в Австрии в 1908 г. и написанную к двухсотлетию полка. Но, к сожалению, книга написана со многими неточностями. Даже некоторые имена неверно приводятся. – Вот так, по крупицам, вам в итоге удалось восстановить историю всего боевого пути Угличского полка? – Опираясь на различные описания, мы воссоздали обмундирование офицерского состава Угличского полка. Также знаем, как выглядели его знамена. С 13 ноября 1727 г. на полковом знамени появился герб города Углича, утвержденный в 1731 году: на золотом щите на красном фоне по зеленой земле изображен царевич Димитрий в золотой одежде и золотой шапке с крестом, в правой руке – нож. Кстати, образ самого по почитаемого святого го города – царевича нашего мит Димитрия – был не только а гербе, ге на но и непосредствен твенно на самом знамени. К сож сожалению, мы, скорее всего, ни никогда не сможем найти эти зн знамена, потому что, когда м мы нашли списки описания знамен, хранящихся в Белграде, там не было ни одного, похожего на угличские знамена. – Алексей Викторович, допустим, вы приступаете к рассказу об истории полка перед своими слушателями. С каких исторических фактов вы бы начали? – Прежде всего – с того, что Угличский пехотный

ГОСТИНАЯ

Реконструкция знамен образцов 1730-1762 гг. (полковое – вверху и батальонное – внизу) и 1763-1796 гг. (батальонное, с вензелями Екатерины II).

полк был создан петровским указом 10 марта 1708 года. Из Псковского, Московского и Казанского полков был образован 1-й Гренадерский Бильса полк. Из его состава в разное время были выделены подразделения для Лейб-гвардии гренадерского полка, гренадерского Фанагорийского полка, Волынского мушкетерского, Калужского пехотного, Симбирского, Одесского, Виленского и Житомирского полков. А в 1726 году 1-й Гренадерский получил имя Угличского полка. Свое боевое крещение этот пехотный полк прошел под Полтавой. В знаменитом Полтавском сражении 27 июня 1709 года он удерживал левый фланг, понеся огромные потери. Затем были участие в Семилетней войне, победные походы по Пруссии. – А первые сведения о конкретных людях, служивших и воевавших в составе полка, к какому времени относятся? – В 1773-1775 гг. разгорается крестьянская война под предводительством Емельяна Пугачёва, в самый разгар которой части Угличского полка перебрасываются на Урал. Так вот, в своей «Истории Пугачёва» А.С. Пушкин упоминает некоторых офицеров полка, отличившихся в этой кампании. В частности, с января 1774 года в штабе корпуса генерал-майора Голицына, который, подавляя очаги повстанческого сопротивления, вел наступление от Казани к Оренбургу, осажденному пугачевцами, служил квартирмейстером поручик Угличского полка Михаил Романов. Не ограничивая свою службу штабными делами, Романов не раз участвует в сражениях, находясь на переднем крае. Особо он отличился 22 марта, когда, возглавив егерскую команду, успешно провел разведку подступов к Татищевой крепости и точно установил расположение артиллерии противника. Добытые разведкой сведения были уточнены при выработке плана штурма крепости и, в конечном счете, способствовали успешному исходу операции. – В общем, исторических фактов, имеющих отн ош е н и е к с л а вн ом у нашему воинскому подразделению, набирается много, так ведь? – Несомненно, в истории Угличского полка есть такие вехи, как взятие Варшавы, оборона Севастополя и победа на Шипке. После покорения Измаила почти год полк находился в составе гарнизона крепости, которым

командовал Кутузов. В 1796 году Угличский полк воюет на персидской границе под командованием генерала Зубова. Тогда же, в конце ХVIII века, Угличский полк сражается в рядах армии великого русского полководца Суворова. – Благодаря вашим исследованиям, мы – угличане и вообще все россияне – видим, что в нашем, Угличском полку всегда служили настоящие герои… – Но два подвига особенно прославили Угличский полк на всю историю. В 1855 году после побед России в морских сражениях Англия и Франция выступили союзниками Турции. Шестидесятитысячная армия трех стран высадилась в Крыму. Началась длительная героическая оборона Севастополя, которую возглавляли адмиралы Корнилов, Нахимов, Истомин. Вся Россия взволнованно следила за ходом боевых действий. Во многих городах на Крымскую войну собирались добровольцы. И угличане также внесли свой посильный вклад в оборону Севастополя. Вопервых, проводили на битву солдат 63-го Угличского полка. А во-вторых, собрали 130-е народное ополчение.. 17 июля 1855 г. завершилось его формирование, через три дня в шесть часов утра на Успенской площади «была выстроена наша дружина». Здесь присутствовали губернатор Бутурлин, начальник ополчения Мезенцов, состоялся молебен. Ополченцев провожали со всеми почестями. Один из известных угличан, ювелирный мастер Михаил Александрович Хорхорин преподнес воинам икону с образами «архистратига Михаила, царевича Димитрия, князя Романа, Александра Невского и Николая Чудотворца». Эта икона сопровождала добровольцев в нелегком походе. Участником Севастопольской обороны был брат деда Гусева, бывшего директора Угличского краеведческого музея, – Федор Лукич Гусев, награжденный медалью за храбрость и произведенный в первый офицерский чин. Угличский полк пережил всю осаду города Севастополя, длившуюся с 5 октября 1854 г. по 27 августа 1855-го. Военных испытаний на его долю выпало немало, и полк с честью заслужил Георгиевские знамена, но при обороне Севастополя погибло 1864 его солдата и офицера. Впоследствии одна из улиц Севастополя названа была Угличской, и был открыт в героическом городе мемориал, в памятные плиты которого

СТРАНИЦЫ ПРОШЛОГО

НЕИССЯКАЕМЫЙ ИНТЕРЕС К ИСТОРИИ РУСИ

Анатолий МАРЧЕНКО, выпускающий редактор

Виктор Бородулин

Николай СМИРНОВ

ЧАСОВНЯ ПО КНЯЗЮ ЮРИЮ

На старом кладбище, где белой таволги Дыханье райское цветы хранят, От охры-матери, подземной радуги, Ведет дорога в иконный сад. А там – церковные песнопения, В цветной оконнице – горячий звон: Песков ли кварцевые сновидения Или кузнечики былых времен?.. Играет музыка. Мне – доля царская. И луч отточенный, как сталь, сверкнет. И вновь лежу я на насте мартовском, Татарский клевер сквозь грудь цветет. Мечом ли рублены, копьем ли мечены, Здесь, души русские, процвел ваш лик. Цветами в венчиках из бездны вечности Ваш фиолетовый прорвался крик, Как изготовились мы перед приступом, Как обошли нас в последний час, И как в гробу меня несли епископы, И плоть израненная моя срослась. В иконных снах моих идут пустынники, Сбирая желтую по Сити кость. Стоит часовня в седом пустырнике, Крест деревянный немн ого вкось.

так, на 2008 год приходятся две обширные исторические темы юбилейного характера, к которым мы, современные угличане, не можем быть безучастными. Одна из них, связанная с 300-летием Углицкого (Угличского) полка, затронута в нынешнем номере журнала в интервью Алексея Кулагина, и продолжение ее планируется на следующий выпуск «Углече Поле»: краеведам есть еще о чем сказать, тем более что и торжества по случаю славной для угличан даты тоже еще впереди – состоятся они осенью. А другой исторический пласт поднимается (и «обработка» его тоже будет продолжена в дальнейшем) угличскими исследователями-энтузиастами в связи с 770-летием Ситской битвы, произошедшей между русскими и татаро-монголами в местах, примыкающих к Угличскому району с севера, 4 марта 1238 года. «На территории Ярославского края Ситская битва – единственное крупное сражение в истории, по своей значимости соизмеримое с наиболее важными событиями общенационального масштаба, – отметил, выступая на заседании, которое проходило в читальном зале угличской библиотеки им. И.З. Сурикова и посвящалось770-летию сражения на Сити, общественный директор Мышкинского народного музея Олег Карсаков. – Интерес к ней историков и краеведов возник сравнительно поздно, только в середине XIX столетия, и породил обширную литературу, как научную и научно-популярную, так и художественную». Действительно, историкокраеведческих исследований на тему Ситской баталии (а лучше, наверное, сказать – побоища) проведено немало. Приложили к ним руку не только известные в литературно-публицистическом мире

Валерий Курочкин личности – такие, например, как писатель Владимир Чивилихин, вообще осветивший подробно всю эпопею многовекового противостояния Руси татаро-монгольским ордам в своем романе-эссе «Память», – но и краеведы, не имеющие официально признанных «заслуг» в области публицистики. Из выступавших на ситскую тему в местной печати я могу назвать Сергея Ершова (он вырос на берегах реки Сить, в низовой ее части), в моей коллекции газетных вырезок есть, в частности, его статья в «Брейтовских новостях», в первых двух мартовских номерах за 1996 год, под названием «Завеса над Ситской битвой», и в ней он утверждает, между прочим, что наиболее вероятная дата сражения – 2 марта. Давно интересуется ситской проблематикой угличский пенсионер, художник-любитель Евгений Лебедев. Или вот совсем свежая публикация: в издаваемом Сергеем Темняткиным журнале «Кацкая летопись» (№ 1, зима 2008 года) напечатана на четырех страницах статья «Битва на Кадке»: реконструкция события», подготовленная краеведом и поэтом из села Ордино Угличского района, учителем Павлом Николаевичем Голосовым. Ну, а в предлагаемом читателю нашем номере «Углече Поле» о Ситской битве ведут рассказ сразу двое угличан – Виктор Бородулин и Валерий Курочкин. Статья первого из этих авторов – плод его многолетних разысканий и размышлений. А вот внимание второго автора привлек своими неожиданными фактами историографический источник из татарского летописания. Предоставляем им слово. А перед тем – хорошей «затравкой» к восприятию исторических рассказов будет помещаемое рядом стихотворение мышкинского поэта и публициста Н.В. Смирнова (с его согласия).

СТРАНИЦЫ ПРОШЛОГО

Виктор БОРОДУЛИН

Странно, но многие склонны – особенно в последние годы – забывать или, вернее, не помнить, что за тысячу двести лет существования Руси-России было три попытки трех народов – монголов, французов и немцев – завоевать и подчинить себе остальной мир, и – этого все же никак не оспорить – все три мощнейших армады завоевателей были остановлены именно в России... Вадим Кожинов

РАЗМЫШЛЕНИЯ ПО ПОВОДУ 770-ЛЕТИЯ БИТВЫ НА РЕКЕ СИТЬ,

Куликовская битва… Сколь много о ней написано, сказано! А сколько скажут еще... Но как иначе? С этого сражения пошло на убыль иго татарское, впервые объединенные русичи одержали убедительную победу над вчера еще грозным и несокрушимым врагом. И если современники мои далеко не все, может быть, знают подробности этого славного сражения, то уж слышали о нем наверняка. А спросите у любого из ваших знакомых: “Что тебе известно о битве на реке Сить?” Уверен, большинство просто недоуменно пожмет плечами или промолвит: “Сить? А это где?” Правда, мне попадались и другие ответы. “Как же – Сить! Конечно, знаю! Когда на рыбалку в Брейтово ездим, всегда по мосту через эту реку переезжаем.” А один спрашиваемый доверительно сообщил: “Знаешь, во второй половине марта, когда подходит свежая вода, в низовьях Сити отлично ловится рыба! Правда, лед там в это время уже никудышный, слабый, я сам два раза проваливался, чуть не утонул...” Очень интересное замечание, оно нам еще пригодится. Так что же такое – битва на реке Сить? Скупые строки исторических справочников сухи и лаконичны, как судебный приговор: “4 марта 1238 года русские дружины под командованием великого князя Юрия Всеволодовича потерпели сокрушительное поражение от превосходящих сил монголо-татарских войск. Сам великий князь был убит. Бездарное командование обернулось трагедией для всей страны. Разгром на Сити положил конец организованному сопротивлению Северо-Восточной Руси и решил ее судьбу на два последующих столетия. Не устояв перед нашествием Батыя, она надолго попала в вассальную зависимость от Золотой Орды”. Попробуем обжаловать этот несправедливый приговор.

СТРАНИЦЫ ПРОШЛОГО

Мертвые сраму не имут! Как следует из летописи Преподобного Нестора, с такими словами обратился к своим воинам выдающийся древнерусский полководец, князь киевский Святослав Игоревич перед сражением с византийцами: “Да не посрамим земли Русская, поляжем костьми тут – мертвые бо срама не имут.” Смысл выражения: даже в случае проигранной битвы потомкам не в чем упрекнуть погибших, ибо они сделали все, что могли, – достойно сражались и погибли с оружием в руках. (Современный энциклопедический словарь крылатых слов и выражений) НАЧАЛО ВТОРЖЕНИЯ Осенью 1237 года монголы обрушились на Волжскую Болгарию1) и раздавили ее. Огромное развитое государство было стерто с лица земли, письменность исчезла, города (числом до 60!) пали, народ частью бежал в леса, частью был забран в полон и двинут защитной стеной перед армией. Похожая участь постигла соседние племена мерян (мари), вотяков (удмуртов), обе ветви мордвинов (мокса-мордвинов и эрзя-мордвинов), из которых южные, мокса (буртасы), предпочли покориться, а северные ушли в леса и начали отчаянную, партизанскую, как бы сейчас сказали, войну. С подчинением этих племен монгольские армии вышли на русские рубежи. А на Руси, как и всегда, не было единства, хотя о татарах знали и слышали: на дорогах было полно беженцев из зоны военных действий, сам великий князь Георгий Всеволодович Владимиро-Суздальский поймал татарских гонцов, посланных к королю Венгрии (кстати, уже в это время, осенью 1237 года, командование монголов разработало планы нападения на Европу) – словом, о готовящемся нападении знали все. Но вот договориться о совместной обороне не смогли.

утолщения льда условия монголов становились все более издевательскими, пока рязанцы их, в конце концов, не отвергли. Миссия рязанского княжича Федора, посланного с богатыми дарами к Бату, дабы предотвратить нападение татар, провалилась – все ее участники были перебиты. Реки стали подо льдом. И одновременно пришли в движение огромные массы татарских войск, сконцентрированные у истоков Дона, на рязанском пограничье и

около Волги, в районе современного Нижнего Новгорода. Первый удар пришелся на Рязань. Вот как говорит об этом арабский историк Рашид Ад-Дин: “В такику-ил, в год курицы, соответствующий 634 году хиждры [4 сентября 1236 – 23 августа 1237 г. н. э.], сыновья Джучи – Бату, Орда и Берке, сын Угедей-каана – Кадан, внук Чагатая – Бури и сын Чингизхана – Кулкан занялись войною с мокшей, буртасами и арджанами 2) и в короткое время завладели ими. Осенью упомянутого года все находившиеся там царевичи сообща устроили курултай и, по общему соглашению, пошли войною на русских. Бату, Орда, Гуюк-хан, Менгукаан, Кулкан, Кадан и Бури вместе осадили город Арпан и в три дня взяли его”. А вот как об этих же событиях говорят летописные русские источники: “В 1237 году. В ту зиму пришли из восточных стран лесом на Рязанскую землю безбожные татары с царем Батыем. Прийдя, они сначала остановились станом у

Чингисхан. Китайская миниатюра.

И БЕСЧИСЛЕННОЕ ВОЙСКО МОНГОЛО-ТАТАР ОБРУШИЛОСЬ ВОЙНОЙ НА РУСЬ Монголы тремя группами армий заняли исходные позиции на границах и вступили в переговоры с рязанскими князьями, одновременно ожидая, пока не замерзнут все реки и речушки СевероВосточной Руси – необходимое условие для быстрого передвижения больших конных отрядов. По мере

Найманский, монгольский и кара-китайский воины.

ВИКТОР БОРОДУЛИН – родился в 1960 году в Угличе. Окончил Угличский приборостроительный техникум. С 1978 года занят инженерно-конструкторским делом (в настоящее время трудится на ювелирном заводе «Чайка»), занимаясь разработкой дизайна внешнего оформления часов. Виктор Валерьевич увлекается рыбалкой, охотой, любит путешествия. Уже давно и серьезно интересуется историей Верхне-Волжской Руси.

СТРАНИЦЫ ПРОШЛОГО

Огузы3) взяли и сожгли ее. Оттуда они отправили своих послов – женщину-чародейку и двух мужей с нею – к рязанским князьям, требуя у них десятины от князей и людей доспехами и конями. Не пустив послов в город, рязанские князья – Юрий Игоревич и его брат Олег, – а также муромские и пронские князья выступили против татар к Воронежу. Князья ответили: «Когда нас не будет, то все будет ваше»... Рязанские князья послали ко князю Юрию Владимирскому с просьбою, чтобы он прислал помощь или сам пришел. Но князь Юрий не пошел, не послушал просьбы рязанских князей; он хотел сам особо дать бой татарам”. Великий князь владимирский Юрий (или Георгий – у православных это разные звучания одного и того же имени) Всеволодович еще не знает, сколь велико и сильно войско поганых, сколь они жестоки и беспощадны, и надеется сам, только со своими княжескими полками одолеть их, укрепив этой победой свое положение лидера Руси. Да и не забыл он еще свои прежние обиды на них, и остались рязанцы в одиночестве перед полчищами противника. Их войско, закаленное в постоянных степных столкновениях с половцами дало монголам битву – и пало до последнего человека. События начали развиваться стремительно и трагично. Снова летописец: “Рязанские, муромские и пронские князья выступили против безбожных и вступили с ними в бой, и была сеча зла, и одолели безбожные измаильтяне, а князья бежали, каждый в свой город. А татары, рассвирепев, начали воевать больше всего Рязанскую землю, с великою яростью; разбивали города, убивали людей, жгли и брали в плен. 6 декабря пришли окаянные иноплеменники под стольный город Рязань, обступили град стольный 6 декабря и огородили его острогом. А рязанские князья затворились в городе с людьми, бились крепко и изнемогли. В тот же месяц, 21-го, татары взяли город Рязань, весь со-

10 жгли, убили князя Юрия Игоревича, его княгиню, перебили других князей, а мужчин, женщин, детей, монахов, монахинь и священников, похватав, одних рассекали мечами, других убивали стрелами и бросали в огонь, а некоторых, схватив, связывали, взрезывали грудь и вынимали желчь...” Уничтожив, стерев с лица земли Рязань (которая возродилась только спустя годы, но уже на другом месте), захватчики двинулись дальше. На их пути вверх по замерзшему руслу реки Оки встала хорошо укрепленная пограничная владимирская крепость Коломна. Она имела сильный гарнизон и могла бы долго держать оборону. Однако сын великого князя Всеволод, направленный в Коломну для организации обороны, не стал укрываться за надежными стенами, а захотел дать бой в чистом поле. Исход сражения под Коломной можно было предсказать заранее – погибла большая часть русских воинов, а уцелевшие не смогли оборонить город, взятый татарами в последующие несколько дней. Князь же Всеволод с остатками дружины поспешил укрыться во Владимире. Падение Коломны открывало всадникам Бату путь на древние столицы – Суздаль и Владимир, на которые с востока по Волге наступала еще одна группа монгольских армий. Правда, совсем рядом был еще один маленький городишко, и оборону там со своим немногочисленным отрядом держал юный княжич Владимир, младший сын Юрия. Пройдя по скованному льдом притоку Оки, “татары пошли к Москве. Придя, они взяли Москву и убили воеводу Филиппа Нянька, а сына великого князя Юрия, Владимира, взяли; всех людей от стариков до младенцев перебили, некоторых увели в плен и ушли, забрав много имущества”. Вот теперь почти ничто не мешает покончить разом и с самим великим князем Юрием, и с его войском, чтобы осуществить главную цель похода: вперед, на запад, туда, где красуется вольный Великий Новгород со своими несметными сокровищами, туда, где за Псковом открываются все дороги в богатые европейские страны!

СТРАНИЦЫ ПРОШЛОГО

гом похожи друг на друга. Во главе племен стояла аристократия – богатуры (богатыри) и нойоны (господа). В каждом роду для отправления религиозных обрядов (монголо-татары - язычники) присутствовал шаман. Каждый мужчина с детства готовился стать воином, все представители кочевых племен мастерски владели саблей, луком и копьем. А на коня ребенок садился, когда начинал ходить, - одним словом, прирожденные воины. В 1211 году Чингисхан приступил к завоеванию Северного Китая, которое было завершено лишь к 1234 году. Монголы при этом заимство-

ло, с широкими скуластыми лицами, ели они различное мясо и жидкую кашу из проса. Любимым напитком был

вали у китайцев различную военную технику, а также научились брать крепости при помощи стенобитных и осадных машин. Подробно описал обычаи, нравы и историю монголов папский нунций итальянец Плано Карпини, посланник Папы Римского: “Татары были небольшого роста, широкоплечие, бритые наго-

кумыс (лошадиное молоко). Мужчины у татар присматривали за скотом, были превосходными стрелками и наездниками. Хозяйство же лежало на женщинах. Их у татар было множество, каждый имел столько жен, сколько мог содержать. Жили они в кибитках-юртах, которые легко разбирались”. Ну, у Карпини был чисто

овно через четыре года племянник Р Юрия Александр Ярославич, прозванный Невским, во время Ледового побоища использует прием, который татары применили против войск его дяди, – загонит противника на слабый весенний лед Чудского озера, и тот провалится под тяжестью неприятеля…

познавательный интерес к описываемому предмету. А вот как отзывался о них наш соотечественник (конечно, об объективности здесь уж говорить не приходится): “Отвратительной наружности, безобразнее всех людей, с грубыми религиозными понятиями, монголо-татары не признавали вообще никаких нравственных правил, кроме насилия и убийства. Среди непрерывных войн они приобрели все свойства для обеспечения успеха истребления. Они имели мужество львиное, терпение собачье, хитрость лиси-

Св. благоверный князь Юрий Всеволодович.

Оставим на время горькое повествование о погибели земли Русской и посмотрим, что это были за люди, которые несли смерть и разрушение на нашу землю. А для начала внесем ясность, почему в нашем повествовании встречаются то “татары”, то “монголы” наряду с термином “монголо-татары”. В XI-XII веках монголы занимали примерно ту же территорию, что и ныне, и делились на несколько племен. Наиболее крупными племенами были меркиты, тайгидты, татары, найманы, кэриты. Термин “татары” впервые встречается в китайских летописях именно для обозначения северных кочевых соседей. Поэтому здесь “монголы” и “татары” – слова-синонимы. А “наши”, современные, татары – это потомки тех самых булгар. Ведя сходный образ жизни, эти племена были во мно-

Хан Батый. Китайская ксилография XIII в., Батый изображен в китайской одежде.

МОНГОЛО-ТАТАРЫ. КТО ОНИ ?

СТРАНИЦЫ ПРОШЛОГО

цы, дальнозоркость ворона, хищность волчью, чуткость кошки и буйность вепря при нападении”. Для громадной конной армии татар имело исключительное значение решение двух проблем: кормление лошадей и сбережение их сил. Тот и другой вопрос разрешались тем, что татары двигались главным образом по льду рек – неслучайно в народе путь по замерзшей реке называется легкой дорогой. Кроме того, в поймах большинства рек с заливных лугов снимали много сена, которое татары забирали у местного населения. Приходилось им также использовать веточный корм, огромные запасы которого как раз и были сосредоточены в поймах рек. Но вернемся к нашему повествованию… ОТХОД ВОЙСКА НА СИТЬ И ОСТАВЛЕНИЕ ВЛАДИМИРА Узнав о падении Коломны и Москвы, Юрий Всеволодович с ужасом понял, что теперь ничто уже не сможет сдержать татар на пути к его стольному граду. И перед ним встал нелегкий, смертельный выбор: что делать? Дать решающее сражение под стенами Владимира и тем самым погубить все войско – или попытаться, затянув время, собрать полки в таком месте, где сама природа поможет одолеть неприятеля, но при этом неизбежно потерять город? Сейчас нам невозможно представить, сколь трудно дался князю этот выбор… Послав гонцов к братьям с призывом о помощи, взяв с собой самые боеспособные части своих дружин, оставив для защиты Владимира “войско невелико”, упрятав свою княгиню и детей за крепостными стенами, он поспешил в свои северные владения, на Сить. На что рассчитывал великий князь? На милость победителей, которые не тронут владимирцев, или на милость Божию? Как бы то ни было, впоследствии оказалось, что, оставив город, он обрек его жителей на верную смерть. Но у него был одинединственный, последний, шанс спасти страну, остановить завоевателей. И князь Владимир, несмотря ни на что, решил попытать судьбу. …Много-много лет спустя похожая дилемма встала перед М.И. Кутузовым. Оборонять Москву и потерять армию – или оставить Пер-

12 вопрестольную на разграбление французам, но при этом сохранить войско для последующих сражений? Результат мы все прекрасно знаем. Кутузов принял нелегкое для него и убийственное для Москвы решение, но войну все-таки выиграл. А вот великий князь Юрий Всеволодович… И опять свидетельства времени. Вот как происходящие события описывает Никоновская летопись (цитирую с большим сокращением): “В это время, 3 февраля, во вторник, до мясопустной недели, в день святого Симеона богоприимца, татары пришли ко Владимиру. Владимирцы со своими князьями и воеводою Петром Ослядюковичем затворились в городе… Устроив свой стан около Владимира, татары пошли и взяли город Суздаль... Они привели множество пленных в свой стан, пришли к Владимиру в субботу на Масленице… На следующий день, в масленичное воскресенье, 8 февраля, в день святого мученика Федора Стратилата, в первом часу дня татары приступили со всех сторон к городу и начали бить по городу пороками… До обеда они взяли новый город и весь предали огню; и убили там князя Всеволода с братом, множество бояр и людей, а прочие князья и все люди бежали в средний город… Татары взяли и этот город…”. Итак, Владимир и Суздаль разрушены. Но осталось небольшое русское войско, что скрывается где-то на севере и с которым нужно разом покончить! Но главная цель на западе, а время уже поджимает, скоро весна, надо успеть до того, как реки вскроются ото льда. Не ожидали татары, что русские окажут такой отпор, хотели сходу взять и получить все – не вышло… И тогда, по-считав, что основные очаги сопротивления подавлены, они решают разделиться на несколько групп, и перед каждой поставить конкретную задачу: “Оттуда татары пошли на великого князя Юрия, а другие пошли к Ростову, третьи – к Ярославлю и взяли его; иные пошли на Волгу и на Городец и попленили все по Волге до Галича Мерьского.

Некоторые пошли к Переяславлю, взяли и этот город, а людей перебили. А оттуда попленили всю страну и много городов: Юрьев, Дмитров, Волок, Тверь, где убили также и сына Ярослава; и не было места до Торжка, где бы ни воевали татары. А в Ростовской и Суздальской земле за один февраль взяли 14 городов, помимо слобод и погостов”. Эти скупые строки не дают нам представления, как же в дальнейшем передвигались войска и в какой последовательности происходили события. Изучив летописные источники, проанализировав работы современных исследований на эту тему, сопоставив расстояния между городами, скорость передвижения войск и обозов, состояние рек в то время, а также поняв логику завоевателей, я пришел к выводу, что, наиболее вероятно (подчеркну особо – это только мои догадки, хотя и имеющие под собой твердую основу!), историческое действие происходило примерно по следующему сценарию. Итак… СТРЕМИТЕЛЬНОЕ РАЗВИТИЕ СОБЫТИЙ Основная часть войска Бату-хана, не отвлекаясь на второстепенные задачи, быстрым маршем, с максимально возможной скоростью подошла к Переяславлю-Залесскому. Сходу город взять не удалось, ждали подхода обозов со стенобитными машинами. Переяславцы стойко сопротивлялись целую неделю, на исходе седьмого дня город был взят и сожжен дотла. И вот здесь от основной группы татар отделилась еще одна, и направилась она в сторону Ростова. Ростов-

чане, испуганные известием о беспощадности татар к обороняющимся, сдали город без боя. И, на удивление, захватчики не тронули его. Почему? Как ни странно, несмотря на свою дикость и свирепость, татары были на редкость веротерпимы, или, как сейчас говорят, “толерантны” к другим религиям, к тому же хитры и расчетливы. Разгромив, разрушив до основания Владимир, они лишили Северо-Восточную Русь не только административного, политического, но и религиозного центра. При этом они прекрасно понимали, что необходим какой-то другой подобный центр. И вот место Владимира занял Ростов! Вплоть до 1274 года Владимир пребывал совсем без епископа, ростовская епископия оставалась единственной в пределах всей Ростово-Суздальской земли, и Ростов, таким образом, сделался снова церковным центром всего края. Забегая вперед, можно заметить, что отношения с Русской православной церковью в Орде поддерживались через Ростовского епископа Кирилла. Оставив Ростов, отряд татар двинулся сухопутным путем в сторону Ярославля. А что же Бату? По льду реки Нерль войска, ведомые ханом, стремительно продвигались к Волге. Не исключено, что они даже не принимали участия в захвате Переяславля. У них другая цель, для которой нужно беречь силы и лю-

СОВРЕМЕННЫЙ ВЗГЛЯД

С точки зрения военного искусства Ситская битва представляет отличный образец планирования сложной тактической задачи при четком взаимодействии нескольких разрозненных войсковых групп по обнаружению, окружению и полному уничтожению вражеских сил, и выполнено все было татарами практически безупречно. Жаль только, что этими вражескими силами оказались русские полки…

Конный монгол. Китайская миниатюра.

СТРАНИЦЫ ПРОШЛОГО

еликий князь Юрий Всеволодович погиб В мученической смертью – ему была отсечена голова. Через некоторое время после битвы возвращался с Белоозера к своей пастве Ростовский епископ Кирилл II. Его путь лежал через поле брани. Среди павших воинов он по одеждам узнал обезглавленное тело великого князя. С благоговением он взял его и перенес в Ростов. Там, при великом плаче всего народа, похоронил его в соборном храме. Через некоторое время была найдена и честная глава великого князя, которая была приложена к телу. Через два года гроб с телом благоверного князя Георгия с большой торжественностью был перенесен во Владимирский Успенский собор. В 1645 году тело святого князя было обретено нетленным, и состоялось церковное прославление святого.

дей. Дойдя до устья Нерли и обогнув крепость Скнятин, Бату-хан направился вверх по течению Волги, в сторону Твери, оставив темника4) Бурундая во главе сильного – не менее пяти туменов (тумен равен тьме, то есть 10-ти тысячам) – отряда с совершенно конкретной задачей.

Выполнив ее, он должен был спешить на помощь главным силам хана Батыя, которые к тому времени уже должны были взять Тверь. В случае неоправданной задержки Бурундай рисковал отсечением головы – других наказаний у татар не было. В это самое время вели-

14 кий князь Юрий Всеволодович уже прибыл на Сить. Каким путем он туда дошел, доподлинно неизвестно. Некоторые летописи, в частности, Первая новгородская, утверждают, что князь Юрий “бежа на Ярославль”. Лаврентьевская же летопись писала так: “Тое же зимы выеха Юрьи из Володимеря в мале дружине, урядив сына свояго собе место Всеволода и Мстислава, и еха на Волгу с сыновцы5) своими Васильком, со Всеволодом и с Володимером, и ста на Сити станом, а ждучи к себе брата своего Ярослава с полки, Святослава с дружиною своей; и нача Юрьи князь великий совокупляти вои противу татар, а Жирославу Михайловичу приказа воеводство дружиной своей”. Вероятнее всего, Юрий Всеволодович двигался через Ростов на Углич и далее вниз по течению Волги до впадения в нее Мологи, а из нее в Сить. В пользу этого говорит и тот факт, что через Углич, занимающий весьма выгодное положение, проходили основные пути, в том числе и в земли Великого Новгорода, в который великий князь послал просьбу о помощи и

конной, а русские рати в основном были пешие. Для противодействия коннице, а также для обороны нужно было выбрать местность с резко пересеченным рельефом и поросшую лесом, чтобы конники татар вынуждены были вести бой в пешем строю, а это уже давало большое преимущество русским ратям. Таким местом на Сити было ее нижнее течение. Здесь легко было построить и разного рода оборонительные сооружения. Сить, по-видимому, выбиралась также с учетом отдаленности от Владимира. Князь Юрий не думал, что так быстро развернутся события и татары достигнут их на Сити, не дав подготовиться к битве. Он надеялся до наступления татар собрать войска, разместить их на позиции и укрепить места расположения их. И вот, пока Юрий решает, где ему лучше встать на Сити, Бурундай, покончив с Переяславлем, вслед за Батыем спускается вниз по Нерли, по пути уничтожая все на своем пути. Известный исследователь истории Тверского края Беллюстин упоминает о том, что татары сожгли монастырь Троицы на Нерли, а также все села и деревни по берегам этой реки. Подойдя к городу-крепости в устье Нерли Скнятин (Коснятин,

откуда ждал подкрепления. Князь Юрий и его сподвижники неслучайно избрали Сить – отдаленную окраину Владимиро-Суздальского княжества – местом сбора русского воинства. Они понимали, что не могут вести наступательные операции против численно превосходящего войска татар, и притом войска с большим опытом военных действий. Кроме того, армия татар была

Константин), который князь Юрий Долгорукий основал для защиты своих владений с севера, сжигают и его и, выйдя на Волгу, начинают движение вниз по замерзшей реке, доходят до того места, где в нее впадает речка Жабня и стоит маленький деревянный монастырь во имя Святителя Николая (здесь позднее будет построен город Калязин). Монастырь, конечно же, татары сожгли.

СТРАНИЦЫ ПРОШЛОГО

ТАК ПОЧЕМУ ЖЕ УЦЕЛЕЛ УГЛИЧ? Вернемся на Жабню. По моему мнению, здесь от туменов Бурундая отделился небольшой отряд, который начал подниматься вверх по реке Кашинке. Зачем? Узнаем немного позже. Основные события к тому времени начали развиваться в Угличе, до которого татарам всего один день пути. Как это было, довольно подробно, хотя и несколько в непривычной для нас пафосной манере, описано в известной книге Ф. Кисселя “История города Углича”. Хочу только обратить ваше внимание, что “Батый” в труде Кисселя – образ собирательный, синоним татар, ведь мы-то с вами знаем, что в это время Бату-хан осаждает Торжок, а к Угличу подступает Бурундай… “Миролюбивый князь Углича, подобно другим князьям, не спешил на помощь несчастному Георгию, но собрал своих бояр и духовенство и советовался с ними, как лучше и надежнее спасти свою область и

город от огня и меча татарского. Силы Углича были ничтожны в сравнении с ужасными силами татар; укрепить город и защищать оный не было ни времени, ни возможности, и поэтому решились в совете, чтобы князю с его семейством и лучшими сокровищами удалиться из Углича в Новгород и укрыться там, покуда пронесется бурный ураган азиатских степей, и тем спастись от лишних требований, от унижения и от самой смерти. Положили также на общем совете оставить град и все княжество под управлением старого и опытного боярина, а князя извещать через гонцов о судьбе Углича, которая его постигнет; когда же Батый не минует Углича и потребует сдачи его, то немедленно сдать город, встретить Батыя за городом и просить пощады людям и городу; никаким его требованиям не отказывать грубо, но ласково просить его извинения в

Монгольское войско. Персидская миниатюра. Примерно в это время основные силы Бату закончили штурм небольшой Твери, по льду реки Тверцы поднялись к Торжку и осадили его. …Многие исследователи отмечают, что одной из причин поражения русских войск на Сити во главе с Юрием Всеволодовичем было то, что они не смогли правильно определить, с какой стороны ударят татары. Юрий был уверен, что со стороны Твери, ведь он знал, что Батый уже ушел вверх по Волге, да татары особо и не скрывали того, что, покончив с Тверью и Торжком, примутся за него. Удивительно, но такое развитие событий было только на руку великому князю. Это давало ему время для подготовки к сражению, к тому же он все-таки надеялся, что брат его, Ярослав Всеволодович, поспешит к нему на помощь из Новгорода и успеет к сроку. В интересах же татар, оказывается, было поддерживать это заблуждение и всячески развивать его, на этом и был построен их коварный план, и вот как они его выполняли.

Битва на реке Сить. Худ. П.И. Бучкин, 1943 г., из фондов Угличского историко-архитектурного и художественного музея.

Изображение зверств монголов из хроники Матвея Парижского. Середина13 века.

том, чего нельзя будет исполнить; впрочем не жалеть ничего, только бы спасти город от разорения и подданных его от истребления. Угличский князь и бояре слыхали, что Батый не истреблял покорившихся ему городов, лишь бы это покорение не стоило татарской крови (вероятно, речь идет о том же Ростове, ибо других уцелевших городов к тому времени не было – В.Б.). [ … ] Угл и ч с к и й к н я з ь Владимир Константинович собрался в путь, простился со своими подданными и со всем семейством уехал в Новгород.6) […]Между тем Батый подступил к Угличу и требовал через переводчика добровольной покорности, обещая за то свою милость и грозя ужасною карою в случае отказа и сопротивления. Преклонных лет боярин с несколькими другими поспешил навстречу Батыю, поднес ему богатые дары и просил пощадить город и жителей от истребления. Батый, приняв дары, обещал, что он не только не намерен разорять город (выделено мной – В.Б.), но и, напротив, принимает его под свою защиту и покровительство […]Батый вступил в Углич, приказал строго своему войску не обижать мирных жителей его, как новых своих подданных и добровольных данников. Углич был взят Батыем в феврале 1238 года; повествуют, что Батый имел в Угличе дневку, то есть отдохновение, и простоял около трех дней. Вероятно, он поджидал разбревшияся его полчища, ибо ему с такими силами невозможно было проходить по одной дороге и вдруг”. В то время, пока Бурундай

со своим войском “отдыхает” в Угличе, захвачен и сожжен Кашин (помните тот отряд?), следом запылал городишко Киасова (Кесова) Гора… И Кашин, и Кесова Гора впервые упоминаются в летописях под 1238 годом именно в связи с их гибелью! Кроме этих двух, наверняка было множество безвестных сел и деревень, которые татары на своем пути безжалостно предавали огню, обозначая свое движение с юго-запада, от Твери, на северо-восток, к Сити, и это была главная цель этого отряда. А Бурундай специально на протяжении трех дней (и это притом, что ему уже необходимо быть со своим войском под Торжком!) не предпринимает никаких движений, чтобы прежде срока не выдать свое присутствие и убедить Юрия, что с этой стороны ему ничего не угрожает, выжидает заранее оговоренное время совместных действий… Хотя сейчас среди историков принято обвинять Юрия Всеволодовича в том, что он плохо поставил разведку (боевое охранение) в войске, вероятнее всего, это было не так. Крестьяне, которые примкнули к его дружинам, прекрасно знали местность, все особенности рельефа, пути, по которым может пройти неприятель. Наверняка также каждый день высылались во все стороны “сторожа” с тем, чтобы они смогли вовремя предупредить о подходе врагов. От того места на Сити, где расположились полки великого князя, до начала отрогов холмистого Бежецкого Верха, откуда и ждали татар, всего-то конного хода паратройка часов, зато видеть можно далеко… Проверяя свои догадки на местности, я прикинул, что невооруженным глазом (а никакой оптики в то время не было) с холмов в сторону юго-запада в хорошую погоду видно на 18-25 километров! Это днем, ну а ночью зарево от пожаров может быть видно

до 40-50 километров! Вот в этом и кроется разгадка, почему татары обманули Юрия. Каждое утро ему докладывали, что зарево все ярче и ярче, значит, татары все ближе и ближе, и идут они от Твери, и он был в этом уверен до конца! И поэтому же татары не тронули Углич и не были намерены разорять его! Случись вдруг, что город запылал, – Юрий Всеволодович сразу понял бы, что к нему заходят в тыл, а этого татары допустить никак не могли. Представьте себе, какое огромное должно быть зарево от пожара такого крупного и полностью деревянного города, как Углич, его минимум километров за 70 будет видно, в то время как по прямой от него до крайнего левого фланга войск Юрия на Сити менее 60! ДО БИТВЫ ОСТАЛОСЬ ТРИ ДНЯ… Итак, великий князь твердо убежден, что татары будут атаковать его с запада. Он просчитал наиболее вероятные пути их подхода и предпринял все меры, чтобы противодействовать им по всем направлениям. И если рассматривать расположение его войск с такой позиции, то выясняется, что с точки зрения военной науки все было сделано правильно! И совершенно здесь ни при чем “бездарное командование”… Основное, западное, направление, прикрывает огромное, непроходимое и тогда, 770 лет назад, и сейчас Зыбинское (Мокеихо-Зыбинское) болото. Значит, татары должны обогнуть его севернее, по направлению от Бежиц и Красного Холма (потому что южнее еще одно непроходимое болото, Солодихинское, более известное сейчас угличанам как Морское), и непременно угодить именно в низовья Сити, где их уже ждут основные силы Юрия, в наиболее выгодное для русских воинов место для обороны. Прав-

да, между этими болотами, на южном фланге русских полков, и сейчас существует узкий проход 7), а тогда, почти восемьсот лет назад, когда болота были гораздо обширнее, этот проход вообще представлял собой “бутылочное горлышко”, но Юрий здраво рассудил, что его можно легко “заткнуть”. Он посылает небольшой, всего около 3 тысяч всадников, отряд под предводительством опытного воеводы Дорофея Семеновича Дорожа, чтобы тот перекрыл это опасное направление. Летописи, упоминая об этом, говорят, что они были посланы в “просеки”. Однако до сего дня, это слово вызывает споры. В.И. Даль в своем словаре объясняет его как разведку. Так подтверждает и И.И. Срезневский в Словаре древнерусского языка. Но для разведки это было слишком большое и малопригодное войско. Я же считаю, что Дорож был послан в то место, где татары могли “просечься”, “просочиться”, с той целью, чтобы не дать им это сделать.

ерез полтора столетия после Ч описываемых событий другое объединенное славянское войско потерпело поражение от иноземных захватчиков. Место, где происходила эта битва, Косово Поле, стало для сербов символом национальной гордости и самосознания, святым местом памяти и скорби.

ДЛЯ ТУРИСТА

Казанская церковь.

Воскресенский собор.

1 Церковь Рождества Иоанна Предтечи.

5 Федоровская церковь.

4 7

Успенская, или Дивная, церковь.

5 6

Корсунская церковь.

Церковь Флора и Лавра.

55 РОДОСЛОВНАЯ, КОТОРАЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЗАСЛУЖИВАЕТ ВНИМАНИЯ Я очень благодарна редакции журнала «Углече Поле» за то, что в зимнем номере его за 2007-2008 гг. была помещена хорошо иллюстрированная статья «Из рода Знаменских…», опиравшаяся на мои воспоминания. Замечательно при этом еще то, что материал увидел свет как раз в момент работы в Угличе, во Дворце культуры, 6-й Всероссийской генеалогической выставки. Биографические сведения о моих знаменитых родственниках оказались очень своевременными. Я рада, что угличане почерпнули что-то (дополнительно к тем публикациям в «Угличской газете», которые прошли раньше) о среднем брате моего отца Дмитрия Знаменского, известного угличского юриста, – об Алексее Алексеевиче Знаменском, крупном научном специалисте в области ветеринарии. Приобретя сразу несколько журналов с названной статьей, я разослала их заинтересованным в публикации людям: Витольду Любомудрову и Владиславу Знаменскому в Екатеринбург, сыну Борису и дочери Елене врача А.А. Знаменского в Москву, жене ученого-аэромеханика Владимира Знаменского Генриэтте в Воронеж. А Вера Иевлева (она учитель) отправила журнал моей двоюродной сестре Галине Чаплич (Субботиной) в Ярославль. Я тоже переслала последний номер «Углече Поле» в Ярославль – моему сыну Александру Колобову. К чему я все это перечисляю? Чтобы показать, скольким людям из семейного клана Знаменских сразу же потребовалась журнальная публикация. Они все, чтобы показать, что очень благодарны за посылки, тут же стали откликаться. Так, сразу оба брата позвонили из Екатеринбурга. Очень довольны, что идет продолжение повествования о роде Знаменских в журнале. Благодарили за то редактора «Угличской газеты» Суслова Алексея Юрьевича, выпускающего редактора журнала Марченко Анатолия Максимовича и весь задействованный редакционный коллектив. А мой сын, Александр Колобов, чуть ли не лекцию прочитал своим коллегамадвокатам по этой родословной. Жаль, что поздно начали собирать подобные материалы в стране, многое упущено, и истоков сейчас не найти в архивах. Что касается семейства Знаменских, то надо бы отметить, что не все дети и внуки пошли по стопам своих родителей. Знаменский Владислав стал военным после окончания нынешнего Бауманского университета (г. Москва) и дослужился до полковника. Его сын Игорь долго служил на подводной лодке и демобилизовался в звании капитана первого ранга. Сын Знаменской (Пчелкиной) Елены Александровны Андрей служил в танковых войсках и вышел на «гражданку» майором, хотя она сама пошла по стопам отца – стала врачом и в Угличе работала заведующей «Скорой помощи», а затем переехала в г. Чехов к мужу, военному врачу, который ушел на пенсию в звании полковника. Таким образом, в нашем роду были не только врачи, адвокаты, но и учителя, и военные. Так, Субботина (Знаменская) Анастасия Алексеевна долгое время была учителем начальных классов в Угличе, ее дочь Галина Викторовна (Чаплич) тоже до пенсии была учителем, ее дочь – директор средней школы в Ярославле. И только Знаменский Борис Александрович (г. Москва) и Любомудров Витольд Николаевич (Екатеринбург) пошли в науку. И тот, и другой дослужились до начальников конструкторских бюро в своих городах и работают на этих предприятиях до сих пор. У В.Н. Любомудрова много разработок и патентов в его области. Дочери пошли в другие профессиональные сферы. Но в семье В.Н. Любомудрова есть и юристы, учителя. Как приятно видеть, что в любой области науки или в армии отпрыски Знаменских и Любомудровых всегда не забывали о родословных традициях и выполняли свое дело добросовестно. Надеюсь, что и правнуки, и праправнуки эту традицию прадеда подхватят.

Елена КОЛОБОВА, внучка Алексея Алексеевича Знаменского Владислав Александрович Знаменский в окружении самых близких ему женщин – жены Лидии, дочери Алины и тещи.

ГОЛОСА ЧИТАТЕЛЕЙ

ЧУДЕСНЫЙ ЖУРНАЛ! На днях бандеролью получили журнал «Углече Поле». Огромное вам спасибо! Чудесный журнал! И статья о Знаменских получилась очень хорошая – так было приятно почитать о родных и близких людях! Интересно было ознакомиться с историей Углича.

Жена Владимира Знаменского Генриэтта и ее правнучка Елена Кокорина ТАК ДЕРЖАТЬ! Впечатляет! Молодцы! Очень интересный журнал, хорошее, взвешенное содержание, прекрасный язык.

Юрий Арсеньевич Беланов, доктор технических наук, г. Москва УГЛИЧ СРАЗУ СТАНОВИТСЯ БЛИЖЕ Спасибо за журнал «Углече Поле» – всегда интересно его читать. Журнал красивый, глубокий по содержанию, душевный. Я далеко живу от Углича, но он всегда во мне, как светлое видение. С ним связано так много счастливых лет и дней…

Руфина Ильинична Никонова, кандидат геологоминералогических наук, г. Владивосток НАСЛАЖДАЕМСЯ И СЛОВОМ, И ИСТОРИЯМИ Читаем ваш журнал с большой радостью. Не перестаем удивляться широте тем и богатству угличской истории культуры. И Михаил Чехов, оказывается, из ваших мест, и красноярского поэта вы не обошли вниманием, и русские харбинцы тоже вам интересны. Просто нет слов, какие вы молодцы! Читаем журнал тщательно, «по капельке», именно «с чувством, с толком», наслаждаясь и словом, и историями. А статья Майи Павловны Сусловой о прежней гимназии еще раз натолкнула на размышления: почему же мы не расспросили в свое время родителей об их молодости? Росли мы не любопытными, да в нас сознательно это любопытство и не поддерживали. У нас в Красноярске тоже издается замечательный журнал для семейного чтения, называется он «День и Ночь», но в нем больше заметна литературная направленность. Его главным редактором был Роман Солнцев, вы его, наверное, знаете: замечательный наш сибирский писатель и поэт, друг и ученик В.П. Астафьева, к сожалению, ушедший от нас в прошлом году. Роман был нашим большим другом, и мы были в курсе финансовых сложностей издания такого журнала. Так что, дай Бог здоровья и щедрости вашим просвещенным меценатам, честь им и хвала.

Людмила Андреевна и Юрий Михайлович Князькины, г. Красноярск

СЕМЕЙНЫЙ АЛЬБОМ

Крестьянская семья Куделькиных из деревни Фоминское. Слева направо: Иван Степанович, его дочь Антонина (1912-1987 гг.) и жена Александра Григорьевна (Шалаева), дочь Варвара (1916-2005 гг.), сын Аркадий (1910-1991 гг.), Наталья Тимофеевна Шалаева – сестра отца Александры Григорьевны из села Княжева.

ЕВГЕНИЙ ЛЕБЕДЕВ – родился в 1936 году. Окончил Воронежский лесотехнический институт, по специальности – инженер-лесовод. В студенческие годы работал в Сибири в лесоустроительной экспедиции. Много лет трудился в Угличском лесхозе. Сейчас на заслуженном отдыхе. С детства любил рисовать и сейчас увлекается живописью. Участвовал в выставках в Угличе, Ярославле, Москве.

Иван Степанович Куделькин (Васильев) с женой Александрой Григорьевной (в девичестве Шалаева). Фото ок. 1906 г.

говорит: – Женя, я умираю. Хочу с тобой попрощаться, дать тебе напутствие. Сядь рядом… На умирающую бабушка не была похожа совершенно. Говорила она спокойно, здраво, не спеша. А потом Матрёна Степановна попросила вдруг: – Женя, принеси мне веточку дуба от Егоровых… – Может, тебе лучше сразу коры настрогать? – спрашиваю я (отвар дубовой коры хорошо помогал при расстройстве желудка, в деревне этим давно пользовались). – Нет, Женя, веточку… Принес я веточку с дуба Вани Егорова, положил на стул. Бабушка взяла меня за руку (а у нее ладонь была шире моей раза в полтора), перекрестила и молвит: – Иди, Женя, я буду к смерти готовиться. А утром мне мама сообщила на работу, что баба Мотя умерла. Позже я узнал, что бабушка скончалась во сне. В руках у нее была веточка дуба, прижатая к груди. Матрена Степановна Васильева прожила 87 лет. Похоронена она на кладбище в Красном Селе рядом с родителями.

Прабабушка автора статьи Ефимья Ильинична Устюжанина, в замужестве Васильева (ок. 1840-1916 гг.), ее дочери Матрёна Степановна Васильева (1887-1974 гг.) – она стоит – и Александра (1885-1959 гг.), внук Алексей Галкин. Фото 1913 года.

53 сына и двух дочерей. Младшая, Глафира, вышла замуж за Егорова Василия Андрияновича в Фоминское, и дом их стоит сейчас напротив дома Васильевых через улицу (перенесен от реки в 1956 году). Когда в 1953 году умер мой дед Иван Степанович Куделькин (отцовскую фамилию деду сменил еще в детстве дьячок церковноприходской школы: волосы у Вани были как льняная кудель), Иван Ильич переехал в Фоминское, купив дом через два дома от бабушкиного. Бабушка умерла в 1959 году от сердечного приступа, похоронена рядом с дедом. Иван Ильич похоронен на том же кладбище. А вот младшую дочь Васильевых, Матрёну, сосватали в 1904 году соседи Егоровы за сына Ивана. Свадьбу, намеченную на осень, сыграть не успели – началась война России с Японией, и Ваню призвали в армию. Перед отправкой Ваня посадил дубок перед правым углом дома, в десяти шагах от усадьбы Васильевых. (Может, и сажал-то вместе со своей Мотей, кто знает?) До этого в Фоминском дубов не было, Ваня ездил за саженцем за реку, на усадьбу священника Орлецкого. Единственный дом в Фоминском окнами на восток – дом Вани Егорова – не сохранился. А дуб стоит. В два обхвата. Красавец, как на картине художника Ивана Шишкина «Среди долины ровныя…». Сколько себя помню (а я в Фоминском появился в 1939 году и жил у бабы Моти до лета 1946 года), на дубе Егорова был скворечник. И я все эти годы, каждую весну вижу на еще голой вершине дерева пару скворушек. Долго ждала Матрёна Васильева своего Ваню. После войны вернулся земляк Вани – однополчанин, племянник

Матрёна Степановна Васильева с сыном племянницы Евгением Лебедевым, только что окончившим среднюю школу (автор статьи). 1954 г., г. Углич.

Иван Ильич Чумаков, кавалер трех Геогиевских крестов. Фото 1915 г.

СЕМЕЙНЫЙ АЛЬБОМ

Степана, сын брата Осипа, передал родителям Ани солдатский орден за храбрость – Георгиевский крест 4 степени – и сказал, что сына их похоронили в братской могиле в далекой Маньчжурии. Племянник Матрёны Степановны – Аркадий Иванович, мой дядя – рассказывал, что Матрёна была красивая, рослая, работящая. Много раз сватались к ней, но она всем отказывала. В 1919 году Матрёна с сестрой Саней заготовили за Волгой, за селом Золоторучьем, лес на дом и вывезли его на лошади на родительскую усадьбу. Бригада плотников за лето срубила красивый домик в два окна по фасаду, в 15 шагах от дуба. Был огород, держала скотину, платила налоги. Состарившись, Матрёна устроилась на работу в артель инвалидов надомницей, стала вязать сетки. Во время войны, живя у бабы Моти, я нашел в красивой, с картинками, жестяной круглой коробке среди пуговиц, старых, еще царских, монет серебряный крест с круглой иконкой посредине – святым Георгием на коне. А уже позже от мамы я узнал историю креста и почему у бабушки нет мужа. В 1959 году, закончив учебу в Воронежском лесотехническом институте и вернувшись в Углич, я часто бывал у Матрёны Степановны, помогая ей по хозяйству. Спустя пятнадцать лет она умерла. Вот как это было. Звонят мне однажды (шел 1974 год) на работу и говорят, что бабе Моте плохо, просит меня приехать. Вечером добираюсь до Фоминского, вхожу в дом. Бабушка лежит на кровати у печки, у стен сидят мама с братом и сестрой, ее племянницы и племянник. Перед иконостасом горит лампада. Негромко поздоровались. Тут бабушка

СЕМЕЙНЫЙ АЛЬБОМ

Два чувства дивно близки нам – В них обретает сердце пищу: Любовь к родному пепелищу, Любовь к отеческим гробам.

Евгений ЛЕБЕДЕВ

А. Пушкин

Рассказ-быль

нтересуясь родословной крестьянской семьи Васильевых из деревни Фоминское Угличского уезда Чурьяковской (1864 г.), позже Спасской волости, я познакомился с примером крепкой крестьянской любви, о которой мне давно хочется рассказать читателям нашего журнала. Любви, свидетелем которой я, собственно, был сам. Полтора века назад крестьянский паренек Степан Васильев из деревни Фоминское (что и сейчас стоит на берегу реки Корожечны под Угличем), к тому времени отстроенной после большого пожара, случившегося в жаркий июльский день во время сенокоса в праздник престольной иконы Тихвинской Божьей Матери и оставившего от красивой, в полсотни дворов, деревни одни головешки, был с родителями в церкви села Спасского. Здесь Степану и приглянулась девушка из далекой деревни Семёнцево. Звали девушку Ефимьей Устюжаниной, родом она была из крестьянской семьи, привезенной барином изпод города Кашина. Стали молодые люди встречаться в редкие праздники, да и полюбили друг друга. Деревни их были барские, разных хозяев, а без согласия барина в то время не женились. Да к тому же Ефимья была красавицей, и ей приходилось от своего барина прятаться. Об их симпатии родители с двух сторон знали, а поженить смогли только после отмены крепостного права в 1861 году. После венчания Степан привез молодую жену в Фоминское, в новый родительский дом-пятистенок с четырьмя окнами на широ-

кую улицу (обшитый тесом, на метр вросший в землю, с осевшим просторным, дважды перестроенным и укороченным на треть двором, с красивым палисадником,

сиренью и двумя самыми старыми в деревне березами он стоит и сейчас). Здесь и родились мой дед Иван Степанович с четырьмя сестрами Марией, Надеждой,

Александрой и Матрёной, а также и моя мама Антонина с братом Аркадием и двумя сестрами – Женей и Варей (брат и вторая из сестер дожили до глубокой старости). В 1864 году выпал Степану жребий по рекрутскому набору (5 рекрутов с 1000 душ) идти на царскую службу. Казалось бы, прощай семья, прощай любовь! Да выручил царский указ о замене службы деньгами. Откупились, а в январе 1865 года поженились. Степан Васильевич и Ефимья Ильинична жили долго и умерли на одном месяце: он – в 1915 году, на Николу Зимнего, то есть 19 декабря, она – через 20 дней, на Рождество, 6 января 1916 года. Похоронены рядом на кладбище в Красном Селе. Ивана женили в 1906 году. Жену Александру Григорьевну – из крестьянской семьи Шалаевых – привезли из села Княжева, что на левом берегу Волги, повыше Углича, за селом Котово. Было у нее два брата и шесть сестер, мать Екатерина – родом из деревни Юрчаково. А у Шуры Шалаевой был ухажер из Юрчакова – Иван Чумаков. Прознав, что его Шуру хотят «увести» Васильевы, Чумаковы со сватами приехали в Княжево, но опоздали. Шуру уже сосватали! Мама моя говорила, что родители Шалаевы знали о симпатии дочери и специально выдали ее в семью Васильевых, потому что те были побогаче Чумаковых. Тогда ведь дети против воли отца не шли. Иван Ильич Чумаков женился через 14 лет. Три года воевал он в первую мировую войну, за воинскую доблесть заслужил три «Георгия» (позже из золотого «Георгия» сделали жене Александре зубы). Чумаковы вырастили

М.А. Требоганова пишет портрет внучки посла Сербии и Черногории в России г-на Вуксановича. со всеми. У ее 9-летнего брата Феди выдающиеся математические способности (сейчас поступил в специальную математическую школу), и он тоже занимается живописью, и еще он – каратист, обладатель коричневого пояса. А моего третьего внука, Васю Ковальчука, называют уникумом: ему 8 лет, но его наравне со взрослыми художниками выставляют галереи и фирмы, покупают коллекционеры, приобрели их некоторые музеи. В 2004 году Вася, совсем еще малышом, побывал вместе с мамой в древнем Переславле, увидел, как она пишет акварели с местных храмов, и тут же потянулся за кисточкой, чтобы попытаться сделать что-то похожее. Слов

нет, талант! Талантлива и Маргарита Требоганова, что с откровением признается ее столичными коллегами по живописному цеху, друзьями-дипломатами, знакомыми политиками. И что наиболее ценно в ней – она гражданин, художник-философ. А все потому, что она не одинока в своих патриотических устремлениях, у них, Требогановых, образ жизни как бы генеалогически наследственный, сформированный четкими семейными устоями. – Даже в самые трудные годы наша семья всегда стремилась к духовным основам, к серьезному постижению искусства и цели человеческой жизни, к проникновению в

СЕМЕЙНЫЙ АЛЬБОМ

Натюрморт М.А. Требогановой. 2002 г. науки, – пытается подытожить нашу беседу Маргарита Алексеевна. – Очень многие из Требогановых – моих московских родственников – стали ведущими физиками, химиками, организаторами. И я сама, занимаясь своим прямым делом – искусством, все время провожу какие-то общественные акции, обращаюсь к делам, связанным с настоящей политикой, благотворительностью. Поэтому меня удивляют люди, которые не смотрят вокруг, а думают только о том, чтобы заполучить деньги, обогатиться, сделать карьеру любой ценой. И мне отрадно видеть, что мой жизненный настрой свойственен и моим детям, внукам.

Иллюстрация в заголовке статьи: М.А. Требоганова, портрет, написанный ее мужем В. Кузнецовым, 1969 г., масло.

Маргарита Требоганова в Иерусалиме, во время паломничества к евангельским местам. Декабрь 2007 г.

СЕМЕЙНЫЙ АЛЬБОМ

Татьяна и Игорь Николаевы со своими детьми. в лимитной коммуналке за пределами Москвы, в направлении от Киевского вокзала. А потом как-то услышала по столичному радио (дело было в 1957 году, когда Рите исполнилось 11 лет), что идет набор в Московскую среднюю художественную школу при институте им. Сурикова. Конкурс был большой, поэтому поступила Рита лишь

через год. Через семь лет Маргарита заканчивает школу и вскоре становится студенткой уже Суриковского института. Во время обучения в нем выходит замуж за студента архитектурного института Владимира Кузнецова, в 21 год родилась у нее первая дочь (всего их будет три). Начала формироваться новая, художественная семья. Удивительная ведь сложилась преемственность. Вы только посмотрите на детей живописцев Маргариты Требогановой и Владимира Кузнецова! Старшая дочь – Вероника Кузнецова (Селянина) – искусствовед, тоже закончила Суриковский институт (а перед этим чуть было не стала инженером в области самолетостроения), написала научную статью, помещенную в «Трудах» Третьяковской галереи, собирается подготовить отдельную книгу. Средняя дочь – Светлана Кузнецова – художник, сочиняет стихи и прозу. Младшая – Евгения Кузнецова – художник и архитектор. – Но и это еще не все про нашу творческо-художественную династию, – добавляет Маргарита Алексеевна. – Четырнадцатилетняя дочь Вероники – уже вполне хороший живописец, ездила в прошлом году вместе с нами, взрослыми художниками, в Сербию и работала там над этюдами и картинами наравне

Юное дарование, вундеркинд от живописи Вася Ковальчук (справа), г. Углич.

М. А. Требоганова с дочерью Евгенией (слева вторая), внуками Соней и Федей, а также зятем Игорем на чевствовании династий, творчески связанных с развитием живописи и декоративноприкладного искусства, г. Москва.

дождь, под раскаты грома, но потом неожиданно вернулся – весь мокрый, встревоженный тем, как она там, в страшную грозу, одна дома?). Мой брат Игорь Николаев (он инженер, живет в Угличе), выступая как-то на одном из вечеров, посвященных творчеству Людмилы Федоровны, заметил, что, если бы не отец, не его постоянное внимание к чаяниям жены, мать не смогла бы продуктивно работать (в последние годы жизни она много писала стихов, выходила из-под ее пера и проза). Он был не только умным человеком, но и хорошим маминым читателем. Людмила Федоровна говорила: «Если я и переживу его, то только на год. Больше я не смогу!» Умер он на год раньше мамы. А она скончалась, когда ей было ровно 75 лет. Родилась же Людмила Федоровна в 1924 году.

общем, стали Шульгины из Никольского постепенно москвичами. У дочери В.В. Шульгина Евгении Требогановой появилась своя дочь, Людмила. Девочка оказалась вундеркиндом: в двухлетнем возрасте она научилась читать. Обладая феноменальной памятью, развивалась она очень быстро, стала писать стихи, закончила педучилище, а тут – эта трагедия. Сочинила Людмила Требоганова стихотворение «Если наш Сталин так гениален…», в котором после этой начальной строчки вопрошает, почему же тогда мы все время отступаем, – и оказалась в тюрьме, а затем в лагере для заключенных под Тагилом, на Урале. Дали ей срок по политической 58-й статье, затем добавили к нему 5 лет, а после – еще 10. Но она пересилила лагерные невзгоды, хотя и могла в любой момент погибнуть от того же истощения или от стычки с сидевшими в Тагиллаге уголовницами. Выжила потому, что была волевым человеком. Заключенные очень любили слушать интересные истории, которые она им рассказывала после тяжелого трудового дня. И что еще очень важно сказать здесь – лагерь тот соединил двух незаурядных людей – Людмилу Требоганову и Алексея Баталова, и у них появилась там дочь Маргарита. Маленькую Маргариту (а родилась она в 1946 году) выкармливала в лагере своим молоком одна женщина-украинка. Когда девочке исполнилось 11 месяцев, ее забрала к себе в Москву бабушка – известная уже нам Евгения Васильевна. Потом подошел и момент освобождения матери. Людмиле Требогановой, москвичке, нельзя было проживать не только в Москве, но вообще на территории в радиусе 100 км от столицы: она выбрала местом поселения Углич – город, в котором остались ее корни. – Когда мама стала устраивать свою личную жизнь (с отцом она все-таки рассталась) в Угличе, она познакомилась с вернувшимся из Германии после воинской службы Валентином Ивановичем Николаевым, ставшим впоследствии известным в городе прорабом-строителем, и они поженились, – продолжает вспоминать Маргарита Алексеевна. – Человек это был очень хороший, потрясающий – его все любили (у мамы есть одно стихотворение о грозе и о нем, Валентине Николаеве: он ушел от нее в

СЕМЕЙНЫЙ АЛЬБОМ

днако вернемся к Маргарите Алексеевне Требогановой и ее нынешней семье. Любопытно, конечно, узнать в первую очередь, как она стала художником и какой она художник. Пошла юная Маргарита по стезе живописца, естественно, потому, что были на то соответствующие способности. С детства она их развивала, разумеется, рисовала цветными карандашами портреты, интерьеры. Хотя детство ее протекало в целом не очень-то и благополучно: проживала она с бабушкой

АНАТОЛИЙ МАРЧЕНКО

Эскиз-идея памятника двум убиенным царевичам на Красной площади в Москве. Автор М. Требоганова.

– родился в 1940 году в селе Кокшаровка Приморского края. До поступления на геологический факультет Московского университета два года работал бухгалтером Заволжского лесничества Угличского лесхоза, после МГУ, в 1969-73 гг., работал учителем в Иванковской школе Угличского района, техником-агрометеорологом на Угличской гидрометеостанции, инженером-геологом в ВерхнеВолжском тресте инженерностроительных изысканий, с 1974 по 1995 гг. – корреспондентом, а затем редактором многотиражной газеты часовщиков «Звезда» и, наконец, ответственным секретарем «Угличской газеты». С 2002 года – корреспондент этого же издания.

СЕМЕЙНЫЙ АЛЬБОМ

Валентин Николаев, отчим М.А. Требогановой.

Портрет мамы – Людмилы Федоровны. Работа М.А. Требогановой. Момент регистрации брака: Маргарита Требоганова и Владимир Кузнецов. В. Кузнецов и М. Требоганова с маленькими дочерьми.

– на сохранившихся старинных семейных фотографиях много остается бесценных для нас, Требогановых, лиц, пока не опознанных. А что же в Никольском под Угличем? 2.

изнь в родовом селе Шульгиных протекала поначалу безмятежно. Семейное гнездо было свито в добротном доме: красивый резной фронтон, подпирающий крышу, старинная изразцовая печь, «модерновые» (закрученные) дверные ручки. (Здание это до сих пор стоит в Никольском, используется под жилье для местных учителей). Проживала в доме и бабушка Маргариты Требогановой – Евгения Васильевна. А бабушку очень возвышенно любил один человек – Евгений Вячеславович Смирнов (из соседнего села Покровского). В молодые годы он регулярно ездил на своей небольшой лошаденке в Никольское, а по дороге портил ножом белоствольные березы, встречавшиеся ему на пути: вырезал необычный вензель (ЕВ)2, что означало Е.В. (Евгений Вячеславович) + Е.В. (Евгения Васильевна) = любовь. И что здесь самое удивительное, такой романтический окрас

сопутствовал отношениям между этими людьми всю их жизнь. – Несмотря на то, что у них впоследствии образовались свои семьи, сложилась долгая-долгая, непроходящая любовь, такая очень красивая дружба на высоком нравственном уровне, – рассказывает Маргарита Алексеевна. – Я помню, очень интересные беседы были с этим человеком, но про всю его семью, его молодых родственников (тоже привлекательные люди) я мало что знаю. Ну, а не сошлись в свое время окончательно Евгения с Евгением оттого, что бабушка хотела, чтобы ее поклонник пошел по стопам своего отца и стал священником, но тот не решился на это. А к бабушке наведывался всю жизнь. Потом советская власть добралась и до Шульгиных в Никольском. Когда проводилось раскулачивание, дом у них забрали, а прадеда Василия со всей семьей, можно сказать, выбросили зимой на улицу. У деда Маргариты Алексеевны отнялся тогда язык (вероятно, был инсульт), и его, больного, перевезли родственники в Москву, где к этому моменту уже жили его дочери Софья и Евгения (а позже в столицу перебрался, вероятно, и младший сын Александр).

СЕМЕЙНЫЙ АЛЬБОМ

сть на речке Кисьма, впадающей в Улейму чуть ниже Покровского, старинное село Никольское (в советское время за ним укрепилось второе наименование: Радищево). В этом селении, располагающемся в 19-ти километрах от Углича, если двигаться к нему напрямую, через проселочную дорогу на Криушино, проживал в позапрошлом веке Василий Николаевич Шульгин. Будучи еще мальчишкой, он показал окружающим свою яркую одаренность – за один год окончил церковно-приходскую школу, в которой обучались вообще-то в течение четырех лет. Односельчане, видя это, собрали на его дальнейшее столичное обучение деньги, но талантливому мальчугану пришлось отказаться. Нельзя ведь было ему покидать свой неплохой дом – на нем, Василии, должно было держаться хозяйство. Правда, позже он какое-то время все же проживал в Москве и дослужился там до управляющего рыбным магазином, хозяин которого, умирая, даже хотел было оставить на Василия свое торговое заведение. Но Василий отказался – не хотел зависеть от чужой собственности (у хозяина был сын-наследник) – и вернулся в родное Никольское. – Таким был мой прадед, – с гордостью отмечает Маргарита Требоганова. – Не сумев получить в свое время нужное ему образование, он зато ничего не пожалел для обучения и развития своих детей. Так, старшая его дочь, Софья, окончила медицинский институт (и это в тот период, когда женщины вообще очень редко получали высшее образование!). А вторая дочь – Евгения, моя бабушка по матери – после завершения обучения в Угличской гимназии становится учительницей. Муж ее, Федор Саввич Требоганов, ушел на фронт добровольцем. Сын же прадеда, тоже Василий, взял на себя бремя материальной ответственности и за семью сестры Евгении (у Василия Васильевича была ведь и своя семья!), у которой имелись три дочери. Старшая из них, Людмила Федоровна Требоганова, впоследствии – Николаева, как раз и стала моей матерью. Если спросить у Маргариты Алексеевны, кто такие

Прадед Василий Шульгин.

Требогановы вообще, то она скажет, что по своим генеалогическим корням они в прошлом – купцы, имели в Москве пять домов, которые «потеряли вследствие Великой Октябрьской». Так и назовет это известнейшее в современном мире событие: пренебрежительно, двумя словами, без применения слова «революция». И дело здесь не только в экспроприированных требогановских домах – чуть ниже мы увидим, что на сложившиеся у Маргариты Алексеевны взгляды повлияло многое. А что еще интересно в отношении Требогановых – они дальние родственники Шульгиных. Ну а Шульгины, если копнуть их генеалогию поглубже, оказывается, имели предков, образ жизни которых выходил далеко за пределы немудреного сельского уклада. Предположительно, даже очень далеко. – По устному свидетельству моей репрессированной мамы, среди уничтоженных в семье документов (пришлось в лютые предвоенные времена сжечь их) могло находиться что-то, проливающее свет на семейное древо Шульгиных, – говорит Маргарита Алексеевна. – А оно уходит глубоко в историю не только нашей семьи, но и страны. Помню, мать заявляла неоднократно, что на ее памяти – семейная гордость от осознания того, что древо Шульгиных-Требогановых связано с династией Рюриковичей. Правда, до сих пор это всего лишь легенда – установить истинность документально мне пока не удается. Так что вроде бы есть чем гордиться нашей рассказчице, если обратиться к истории ее семьи. И даже если эта история совсем еще не древняя.

Софья Шульгина. Москва, 1929 г. Однако на все подобные воспоминания тут же накладывается печать непроходящей печали от содеянного с семьей. Например, в московском доме семьи Требогановых перед революцией было много редких старинных книг, удивительных раритетных вещей. Но потом, в годы голода и разрухи, последовавшие вслед за установлением советской власти, большое количество всех этих домашних предметов ценности пришлось продать. – Да что там говорить! – сокрушается Маргарита Требоганова. – Государство Российское было уничтожено, и люди не только потеряли собственность, но и не смог-

Людмила Требоганова с дочерью Маргаритой.

ли уже содержать большие семьи, рождаемость резко сократилась. У моего деда (по линии Требогановых. – А.М.) было более двадцати детей, но при этом он имел возможность не только возводить дома, но и успешно содержать свою семью. Где они теперь, близкие мне по крови люди? Только в последние годы благодаря Интернету к нам вернулись имена некоторых дорогих наших родственников, разбросанных по стране и за ее пределами. И поиски еще не окончены

Дом прадеда в Никольском.

СЕМЕЙНЫЙ АЛЬБОМ

Анатолий МАРЧЕНКО

НАЧАЛОСЬ ВСЕ В СЕЛЕ НИКОЛЬСКОМ Говорят, Бог троицу любит. И действительно, кто бы мог подумать, что мы вновь встретимся на страницах нашего журнала с этой незаурядной женщиной, которой по-прежнему есть о чем поведать угличанам, любящим свой древний город, своих примечательных земляков, в образе жизни которых зримо чувствуется современная история города Углича? То есть опять, в третий раз (предыдущие публикации см. в «УП» №№ 4 за 2006 г. и 1 за 2007 г.), нашим собеседником будет Маргарита Требоганова – московская художница, обладающая собственным домом в Угличе, авторской программой культурного возрождения и развития нашего города и своим взглядом на историческую значимость убиенного царевича Димитрия, а также на ту государственную идею, коей должна следовать в своем дальнейшем развитии Россия. А сегодняшний наш разговор пойдет об угличских корнях в биографии Маргариты Алексеевны, о творческом пути, по которому идет она уже много лет как состоявшийся живописец и которым следуют ее дети и внуки. Пройдет перед нами и жизнь ее матери – угличской поэтессы Людмилы Николаевой. Другими словами, мы предлагаем вам этакое очерково-генеалогическое эссе, серию житейских и одновременно краеведческих, в какой-то мере даже философских зарисовок.

Интересный факт наблюдается в связи с нашим рассказом о первом подводнике М.В. Курочкине и его генеалогических потомках. Когда молодые кондукторы-сослуживцы заканчивали службу на флоте (было это где-то в 1917 году), Курочкин и его лучший друг (тоже унтер-офицер) Панченко, родом из крымского Джанкоя (на нижнем фото в самом начале статьи он – второй справа), решили, что в будущем они обязательно породнятся, поженив своих детей (а если не детей, то внуков). И ведь почти так оно и вышло! С той лишь разницей, что деду Михаилу Васильевичу не довелось свести свою внучку Людмилу Брюханову с внуком своего флотского друга Григорием Панченко – не дожил наш герой-подводник до радостного дня, загубили его сталинские «цепные псы». Молодые люди нашли себя сами! Григорий, отбывая наказание за какую-то провинность отработкой на «химии» в городе Мышкине, познакомился с мастером-сыроделом Людмилой (она закончила угличское техучилище № 19). Сошлись, как говорится, в начале 70-х годов поженились, а после свадьбы и выясняется вдруг, что их дедушки служили десять лет на одной подводной лодке! Молодожены уехали жить на родину Людмилы, в Иркутскую область. Что и говорить, уникальное совпадение.

ВОТ ЭТО СЛУЧАЙ!

Родословная семьи Курочкиных

45 СВИДЕТЕЛИ ИСТОРИИ

СВИДЕТЕЛИ ИСТОРИИ

(Внизу, на лицевой стороне упомянутой открытки 1939 года, – павильон «Виноградарство и виноделие» на ВСХВ).

подводник М.В. Курочкин не был призван в армию – на него распространялась бронь, как на специалиста по ремонту судов. Он трагически погиб в Рыбинской тюрьме в 1944 году – после того, как был репрессирован по ложному обвинению в шпионаже. ОСТАЛЬНЫЕ ИЗ СЕМЕЙСТВА КУРОЧКИНЫХ Старшая дочь Михаила Васильевича Курочкина, Екатерина Брюханова (19222005), после окончания Угличского педагогического училища в 1941 году по распределению уехала работать в Иркутскую область, в поселок Ново-Чунка. Вышла там за сибиряка замуж и работала учителем. У нее была большая семья: трое детей и много внуков. Вторая дочь, Зоя Михайловна Бессонова (1925 года рождения), во время войны работала по мобилизации на военном заводе в Ярославле. Потом, после окончания войны, училась вместе со своим братом Германом в Мышкинском сельхозтехникуме, работала агрономом. Сейчас ей 82 года, она участница Великой Отечественной войны, живет в Угличе. У нее есть сын Павел. Мой отец, Герман Михайлович Курочкин (19282001), работал агрономом, закончил заочно исторический факультет Ярославского пединститута, работал директором филиала госархива в Угличе. В конце 50-х годов в Углич приезжал художник, про-

фессиональный живописец П.Д. Бучкин. Пришел к отцу в архив по делам, узнал, что он сын Михаила Васильевича Курочкина, с которым служил когда-то в Кронштадте. С тех пор они длительно переписывались, сохранились и письма в фонде моего отца в филиале архива. Результатом этой переписки было, в частности, то, что часть своих картин П.Д. Бучкин по просьбе моего отца завещал городу Угличу. Младший сын, Михаил Михайлович Курочкин (1933-1996), после окончания ФЗУ в Рыбинске и службы в частях Группы советских войск в Германии работал с 1957 года до своей кончины на Угличском машзаводе слесарем-ремонтником, был мастером своего дела. Как-то раз я спросил у своего двоюродного брата Павла Бессонова: «Помнишь ли ты нашего деда Михаила Васильевича?» Павел сразу ответил мне, что дед был для него примером всю жизнь. Он слышал рассказы о знаменитом моряке от бабушки и матери. Портрет деда в морской форме на фоне Черного моря всегда висел у него в комнате на стене, когда он учился в школе и Угличском механико-технологическом техникуме, а потом это фото перекочевало в каюту Павла на судне! Павел единственный из нашей семьи продолжил морское дело нашего деда: после службы в армии он окончил мореходное училище и 8 лет ходил в Атлантику на рыболовецких судах из литовского города

Клайпеды, который находится в каких-то 100 км южнее латвийского города-порта Лиепаи, где начинал свою морскую службу наш знаменитый дед. Павел работал механиком по холодильным установкам (пригодилась учеба в УМТТ). Во время плаваний в свободное время помогал старпому, заведовал на судах в библиотеке газетами и журналами, занимался спортом, читал много книг о море, морских путешествиях, подводниках. Сейчас Павел живет в Москве, работает наладчиком в одной из иностранных пищевых фирм. Часто приезжает на автомашине в Углич проведать мать. В старой квартире моих родителей на стене висел свадебный портрет моих дедушки и бабушки, а рядом – портрет погибшего на войне Геннадия. Кстати, моего старшего брата в честь его назвали Геннадием. Так вот, в конце 60-х годов к нам в гости приезжал из Ленин-

Сын Михаила Курочкина Геннадий во время обучения в аэроклубе. 1939 г.

града старый родственник моего отца и товарищ деда мышкинец Михаил Ботин. Он сразу подошел к свадебному портрету, узнал старого своего приятеля и сказал, что «Мишка-матрос» пользовался большим уважением у всех односельчан и что ради того, чтобы посмотреть на портрет друга, стоило приехать в Углич. В моем домашнем архиве хранятся (по наследству от моего отца) пожелтевшие фотографии моего деда – Курочкина Михаила Васильевича – в военной морской форме, с названиями кораблей на бескозырках. Беречь их надо вечно!

43 турецких парохода и 9 парусных и моторных шхун. Сопровождал он также в сентябре 1915 года русский минный заградитель «Краб» во время его похода к проливу Босфор для установки второй минной банки. А однажды на отряд русских подводных лодок, шедших в надводном положении, налетели несколько турецких самолетов и стали бомбить их. «Нарвал» не смог сразу погрузиться в подводное положение из-за поломки в одной из балластных цистерн. Возможно, была диверсия, и лодку хотели захватить в плен. Но когда кондуктору Курочкину было поручено срочно устранить неполадки, он сразу же на другой половине лодки нашел обрезанные провода, восстановил их, и лодка благополучно ушла под воду. За этот подвиг он был награжден. Вообще дедушка был малословен, не любил рассказывать о войне, о наградах, о том, что был офицером императорского флота и знал иностранные языки. К концу первой мировой войны подводники были возвращены в Петроград, а Михаил Курочкин стал служить на базе подводников в Кронштадте. И что примечательно – в начале 1917 года вместе с ним проходил службу художник из Углича П.Д. Бучкин, который был

призван в подводники по мобилизации Временного правительства. Так что мой дед был хорошо знаком с ним, они оба были одного возраста и к тому же земляками. Кроме фотографий, по рассказам моих родственников, у деда какое-то время хранились карандашные рисунки Петра Бучкина – портреты матросов, зарисовки кораблей и улиц Петрограда. К сожалению, со временем они были утрачены. ПОСЛЕ ДЕМОБИЛИЗАЦИИ В 1918 ГОДУ В 1918 году Михаил Курочкин демобилизовался. Приехав на родину в деревню Рябинино Серской волости Мышкинского уезда Ярославской губернии, он женился на местной красавице из состоятельной

СВИДЕТЕЛИ ИСТОРИИ

крестьянской семьи Прасковье Сергеевне Сазоновой, уроженке деревни Мосягино. Дед увез ее в Петроград, где они хотели постоянно жить. Бывшего кондуктораподводника взяли на работу на судостроительный завод механиком, у него с женой была квартира на Васильевском острове. Но молодой женщине не понравилось жить в шумном и голодном городе, и она уговорила мужа временно уехать обратно домой, в деревню Рябинино, где они решили крестьянствовать. У них со временем родилось 5 детей: Екатерина, Геннадий, Зоя, Герман (мой будущий отец) и Михаил. С началом

коллективизации Михаил Васильевич уезжает в Рыбинск. Семья жила в деревне, а глава ее работал в Рыбинске на судостроительном заводе, приезжая домой в отпуск. Перед войной старший сын Геннадий (1924 года рождения) переехал жить к отцу, где закончил школу и аэроклуб. С началом войны он пошел добровольцем (в 17 лет) в армию. После окончания краткосрочного летного училища младший лейтенант Геннадий Курочкин погиб 2 февраля 1943 года в воздушном бою под Сталинградом, в день окончания Сталинградской битвы. Сам же бывший моряк-

Семья Курочкиных в 1962 году (автор статьи – в нижнем ряду справа).

Михаил Васильевич Курочкин со своей семьей в 1939 году.

СВИДЕТЕЛИ ИСТОРИИ

Подводная лодка «Касатка» (1904 г.). Рисунок автора статьи. Подводная лодка «Нарвал» (1915 г.). Рисунок автора статьи.

Подводная лодка «Дельфин» (1903 г.). Рисунок автора статьи.

образцу американских лодок Голланда и относилась к классу подлодок типа «Сом», имела до 120 тонн водоизмещения. Первым командиром «Лосося» был 28-летний лейтенант Иван Иванович Ризнич, бывший водолазный офицер с броненосца «Георгий Победоносец». Он был автором «Словаря командных слов по управлению подводными лодками», с 1914 года командовал дивизионом подводных лодок особого назначения, а в 1917 году был командиром подводной лодки «Святой Георгий», совершившей первое среди русских подводных лодок океанское плавание – переход из Средиземного моря (Генуя) в Белое (Архангельск). Со слов дедушки, лейтенант Ризнич был любимцем команды, все стара-

Снятие пробы перед раздачей обеда на плавбазе подводников «Хабаровск», Либава, 1908 год. В белом фартуке с подносом – М. Курочкин.

лись выполнять его приказы, работать добросовестно. Весь экипаж «Лосося» стал образцовым, и впоследствии кондукторы «Лосося» стали основой экипажей новых подводных лодок. ВОЕВАЛ НА МОРЕ С ТУРКАМИ В октябре 1913 года Михаил Курочкин с другими моряками-подводниками едет в город Николаев на Черном море – в командировку для принятия подводных лодок в строй. Однако выходит так, что задерживается он там на целых четыре военных года. Он служит на подводной лодке «Нарвал», которая вошла в строй 23 августа 1915 года и сразу приняла участие в боевых действиях.

Надо сказать, что эта лодка была первой быстро погружавшейся субмариной русского флота, двухкорпусной и разделенной непроницаемыми перегородками на 7 отсеков, вооруженной 8-ю торпедными аппаратами. Скорость полного хода лодки составляла девять с половиной узлов, дальность плавания – 3500 миль, экипаж – 35 человек. По рассказам деда, местом стоянки подлодки, ее базой, был Севастополь. Всего же за время боевых действий «Нарвал» захватил и уничтожил 3

СВИДЕТЕЛИ ИСТОРИИ

Задолго до Октябрьской революции один известный русский адмирал говорил: «Соотечественники! Если вы увидели военного моряка с надписью «Подводное плавание» на бескозырке, то склоните перед ним голову: каторжный у него военный труд, велика его заслуга в защите Российского государства!»

Боевые подводные лодки в России стали строить начиная с 1902 года на Балтийском заводе в Петербурге и, когда стала очевидной неизбежность Русскояпонской войны, начали перевозить их за тысячи верст по железной дороге на Дальний Восток для обороны Владивостока. Вот почему после разгрома русской эскадры Рожественского в Цусимском сражении японцы не рискнули приблизиться к Владивостоку: десять русских подводных лодок типа «Касатка» несли дозорную службу там и даже выходили в атаки. А после окончания войны бывший командир портартурского броненосца «Ретвизан» контр-адмирал Эдуард Щенснович доказал царю, что вместо одного дорогого броненосца, построенного за рубежом, можно в России построить 25 подводных лодок по 500 тонн водоизмещением или 60-80 лодок водоизмещением по 120-250 тонн. Доводы Щенсновича и успехи первых подводных лодок во Владивостоке привели к царскому указу от 19 марта 1906 года о создании подводного флота России, а сам Щенснович был назначен командующим этого флота. Главной задачей на тот момент Э.Н. Щенснович поставил создание в 1907 году на Балтике, в Либаве, первого учебного отряда подводного плавания. Был построен специальный бассейн для стоянки в нем 20-ти лодок (поначалу их было пять). В штат отряда отобрали 7 офицеров и 20 матросов. Они должны были быть высоконравственными, непьющими, бравыми, находчивыми, хладнокровными и отлично знающими дело. А среди первых матросовподводников как раз и был мой дед по отцу Курочкин Михаил Васильевич (1886-1944), по сословию он – из крестьян Мышкинского уезда Ярославской губернии. Валерий КУРОЧКИН

Михаил Курочкин, российский морякподводник, 1907 г., отряд подводного плавания в Либаве. КУРСАНТ ШКОЛЫ ПОДВОДНИКОВ

ихаил Курочкин в 10 лет был привезен родственниками в Москву и отдан «в люди». Работал сначала учеником пекаря, потом на разных должностях в магазине у хозяина. Последняя его профессия – продавец живой рыбы. К 20-ти годам, перед службой в армии, хозяин по договору рассчитал прилежного работника за 10 лет его добросовестного труда. Ему было выдано денежное довольствие, пошиты дорогой костюм-тройка, зимнее пальто и добротная обувь, а главное – была написана хорошая характеристика. На призывной комиссии в армию он был признан годным к строевой службе, благодаря упомянутой характеристике его зачислили в отряд первых подводников, который был в то время, как

М. Курочкин (он справа) среди сослуживцев по флоту, 1917 г.

отряд первых космонавтов в наши дни. Курсант первой школы подводников М. Курочкин изучал вместе со всеми электрическое дело, устройство подводной лодки, различные механизмы и к тому же нес срочную службу матроса

– участвовал в уборке помещений, исполнял другие наряды. Большое внимание уделялось общефизической подготовке, плаванию, изучению иностранных языков (дед мой знал немецкий и английский языки).

После окончания школы Михаилу Курочкину было присвоено звание «кондуктор-электрик», которое приравнивалось к фельдфебелю. Сначала дед служил на подводной лодке «Лосось», которая была построена по

ЮБИЛЯР

МВД (две трети ее курса были посланы на работу в лагеря заключенных). Молодого педиатра назначили начальником «Дома малютки» в женской колонии в Курганской области. На ее попечении постоянно находились 180-200 детей в возрасте до двух-трех лет, матерями которых были женщины, попавшие в заключение в основном по 58й (политической) статье или за какие-то мелкие хищения (в числе отбывавших наказание было много колхозниц из местных хозяйств). Весь медицинский персонал состоял из заключенных, а вольнонаемными были только Татьяна Васильевна, акушерка и врач-терапевт, которого через год перевели в Курган, так что Т.В. Панариной пришлось выполнять и его обязанности. Лагерь находился в 15 км от железной дороги и в 60 – от областного центра, Кургана. В лагере были зона для заключенных, дивизион охраны и жилой поселок для вольнонаемных. Именно здесь за четыре с половиной года Татьяна Васильевна практически стала врачом широкого профиля. Кроме лечения детей, приходилось вести прием и лечить как врачу-терапевту и взрослых, оказывать помощь на дому вольнонаемным, лечить гинекологических больных, принимать роды, обслуживать мужской персонал колонии, зашивать раны и порезы и даже удалять зубы. Доводилось быть и врачомдиетологом, и врачом-инфекционистом. В свободное время Татьяна Васильевна

организовывала художественную самодеятельность, ее участники с концертами выступали у себя в клубе и в соседних поселках. Та м , н а Ку р г а н щ и н е , встретила Татьяна Васильевна и своего любимого. Это был молодой врач, назначенный в мужскую колонию, – Юрий Павлович Панарин (в дальнейшем – хорошо известный угличанам хирург). Он окончил Томский медицинский институт и был направлен на работу в органы МВД, с Татьяной Васильевной встретился в комиссии по разбору дел всех заключенных Курганской области. В 1955 и 1956 гг., после смерти Сталина, было произведено несколько амнистий. Всех матерей с детьми освободили, а колонию просто ликвидировали. Татьяна Васильевна и Юрий Павлович, вступив в брак, в 1956 году переехали на постоянное местожительство в Углич. В Угличе в это время было трудно с врачебными кадрами, и главный врач А.А. Знаменский устроил приехавших на работу. Юрий Павлович стал работать хирургом, а Татьяна Васильевна – акушером-гинекологом, проработав в этом качестве 5 лет. В эти годы она с большим успехом лечила будущих матерей, в совершенстве освоила гинекологические операции, использовала передовые методики. В 1961 году Татьяна Васильевна перешла на должность участкового врачапедиатра ввиду нехватки этих кадров в детской поликлинике. Именно здесь и раскрылись ее основные качества врача-подвижника, отдававшего детям любовь, доброту и заботу. Высокий профессионализм, умение быстро находить общий язык с юными пациентами и их родителями, внушить надежду на выздоровление, богатый опыт снискали ей глубокое уважение многих и многих угличан. «Я любила свою работу, очень любила детей, – вспоминает Татьяна Васильевна. – При встречах мои бывшие пациенты узнают меня, здороваются и говорят: «Я помню, Вы меня лечили маленького! Вы – мой доктор!» От этого становится хорошо на душе: ведь труд не пропал даром». Организаторские способности Т.В. Панариной раскрылись и на руково-

Доктор Панарина едет на вызов. дящей работе. С 1975 по 1979 год она возглавляла педиатрическое отделение Угличской ЦРБ, а после трудилась на посту заведующей детской поликлиникой. Большой заслугой Татьяны Васильевны явилось создание и воспитание работоспособного и ответственного медицинского коллектива. Оптимистка по своему характеру, человек, любящий людей, она все эти годы поддерживала в своем коллективе атмосферу доброжелательности и дружелюбия, взаимопомощи в решении общих задач по сохранению здоровья детей. С 1986 года, будучи на пенсии, Татьяна Васильевна руководила школьно-дошкольной группой поликлиники и трудилась школьным врачом, была участковым педиатром в амбулатории механического завода, 3 года по совместительству работала в созданной в Угличе медико-педагогической школе. На протяжении своего трудового пути Татьяна Васильевна следовала принципу «легче предупредить заболевание, чем его лечить», и поэтому она всегда вела большую работу по санитарному просвещению среди родителей и учащихся. Она была также активной общественницей: 10 лет возглавляла профком медицинских работников, 9 лет – партийную организацию больницы. Всю работу этих общественных структур направляла на улучшение

и воспитание медицинских кадров, организовывала встречи молодых специалистов с ветеранами больницы, пропагандировала их опыт. Вот уже 12 лет она – председатель Совета ветеранов войны и труда МУЗ «Угличская ЦРБ», член президиума городского Совета ветеранов Великой Отечественной войны, тружеников тыла и правоохранительных органов. За свою долголетнюю и безупречную работу в качестве врача и общественного деятеля Т.В. Панарина удостоена многих наград, с 1978 года она – заслуженный врач РСФСР, а в 2001 году удостоена звания почетного гражданина города Углича. – За долгую трудовую жизнь, конечно, было много огорчений, трудностей, иногда разочарований. Было тяжелое горе – безвременная кончина горячо любимого мужа…Но если бы снова пришлось выбирать профессию, я бы опять выбрала работу врача-педиатра, так как то добро, которое делаешь детям, возвращается к тебе сторицей, – говорит наш добрый доктор Татьяна Васильевна Панарина. 25 апреля Татьяне Васильевне исполнилось 80 лет. В связи с этим хотелось бы пожелать ей отличного здоровья, много добра, тепла и света, чудесной солнечной весны, благополучия в семье, всего наилучшего детям и внукам и жить долго-долго на радость всем, кто любит и уважает ее.

39 пряли шерсть, вязали варежки с двумя пальцами, чтобы бойцу было удобнее держать оружие, вышивали кисеты, летом выращивали табак, отправляли посылки на фронт, переписывались с бойцами. У меня до сих пор хранятся письма от командира артиллерийской батареи Батова Степана Яковлевича. Он писал нам, желал, чтобы мы хорошо учились и помогали фронту, чем могли, и обещал, что бойцы будут громить немецкие полчища и одержат победу. Мы в это верили и прилагали все усилия для того, чтобы ее приблизить». В 1944 году семья переехала в город Углич. Отец, Василий Александрович Тихонов, работал директором педучилища, а затем директором школы рабочей молодежи. Мама, Клавдия Григорьевна, трудилась воспитательницей в детсаду № 1. В 1946 году Татьяна закончила 10-й класс 1-й средней школы. Послевоенное время было трудное. Выпускникам на вечере выдали аттестаты об окончании школы, но они были без пе-

Студентка Татя Панарина. чати. Как оказалось, это был верный способ отправить ребят на заготовку дров. Школа была с печным отоплением. А кто бы еще мог заготовить ей дрова? Ребята немного пошумели, но на следующий день отправились с пилами и топорами в лес за село Чурьяково. Их возглавил военрук школы Шапошников. За три дня они напилили дров по норме 3 куб. м на человека и вернулись в школу за аттестатами с печатями. Семь выпускников из класса отправились на учебу в Ленинград, другие – в Москву и Ярославль. Все поступили в вузы. Татьяна выбрала Ленинградский педиатрический институт, и выбор ее был неслучаен.

ЮБИЛЯР

Чета молодых врачей Панариных, апрель 1955 г., город Курган. Ведь она росла в семье врачей и медработников. Два брата ее отца были врачами. Николай Александрович был семейным и земским врачом, всеми уважаемым в поселке Борисоглебские Слободы, в качестве врача он был и на фронте в годы войны. Второй брат – Александр – был заслуженным врачом РСФСР и работал в городе Подольске. Их мать также была медицинским работником. У семьи были близкие друзья-фармацевты. Так что Татьяне было с кого брать пример. Ее учеба в педиатрическом институте пришлась на послевоенные годы. 1946-47 годы были очень тяжелыми. Город еще не оправился после войны и блокады, восставал из руин и залечивал страшные раны. Еще была карточная система. На день выдавали по 400 г хлеба, немного круп и сахара. Без карточек были селедка и невская корюшка, по рецептам давали дрожжи и рыбий жир. Рыбу жарили на этом жире, запах стоял очень противный. Студенткам выдавали по карточкам прюнелевые (тряпичные) туфли на каблуках и ситец на платья. Карточки отменили только в 1948 году. В магазинах стали появляться продукты. Студентов больше всего радовало появление в продаже мороженого. В праздничные дни они посещали на Невс-

ком кафе «Норд», где продавались вкуснейшие торты и пирожные. К окончанию института в магазинах уже было изобилие всех продуктов и товаров. А на выпускной вечер студентки смогли купить себе лакированные туфли, крепдешин на платья и духи «Белая сирень». В культурном смысле студенческие годы были очень насыщенными: открывались театры, музеи, выставки. Послевоенное поколение жадно впитывало в себя культуру великого и прекрасного города. Татьяна была завзятой театралкой и посетительницей всех музеев и выставок. Но вот и подошли окончание института, распределение. По этому случаю ее дядя Николай подарил ей только что изданную прекрасную книгу Е.М. Тареева «Внутренние болезни» с многозначительной надписью, которую хочется здесь

привести: «Дорогой Тане Тихоновой, молодому врачу от уже старого врача – дяди Коли, 8 августа 1952 г. Совет мой на всю твою трудовую медицин-скую жизнь: обследуя и леча больного, будь всегда чуткой, доброй и внимательной. Думай не только об одном больном органе, обследуя его, но и обо всем организме пациента. Главным образом – не забывай о его душевном, психическом состоянии. Помни, что, кроме «аптечной кухни» – лекарства по рецепту, «есть еще и душевное лекарство – слово, которое врачует тело» – так учил меня профессор М.Я. Мудров еще в начале 19 века». – Этот завет я старалась выполнять в течение всей своей медицинской деятельности, – говорит Татьяна Васильевна. По распределению она попала на работу в систему

МАЙЯ СУСЛОВА – родилась в Пермской области. В Угличе проживает с 1948 года. Закончила Угличское педагогическое училище в 1953 году, ЛГПИ им. Герцена (факультет романских языков) – в 1958 году. Некоторое время работала во ВНИИМСе переводчиком с французского. Затем 35 лет преподавала английский и французский языки в Угличском педучилище. В 1997 году ушла на заслуженный отдых. Ветеран труда Угличского педучилища. Автор публикаций в районной газете («Коллективный труд», «Авангард»). С 1997 года активно сотрудничает с «Угличской газетой».

ЮБИЛЯР

Майя Суслова

Перед выпускным вечером в педиатрическом институте, июнь 1952 г. В былые или еще совсем недавние времена Углич славился своими врачами. Старшее поколение угличан хранит о них благодарную память. Это и «бабий Бог», «человек-легенда» доктор А.А. Знаменский, и старичок Куприянов – еще дореволюционный, земский врач, и великолепные хирурги С.М. Буланов, Ю.П. Панарин, Л.А. Калабушкина, терапевт Н.П. Поплавская, кандидат медицинских наук Л. Клочихин, прославившийся не только в Угличе, но и в далекой от нас Анапе, гинеколог М.В. Амосова, а также ныне здравствующие ветераны В.Я. Кащеев, А.Д. Кузнецов, М.Г. Галкина, А.С. Колгурина, А.И. Грязнов, Р.Н. Ясинская, А.К. Расплетина. Кроме высокого профессионализма, их отличали доброе, внимательное отношение к пациентам, бескорыстие, безотказность и другие лучшие человеческие качества. К этой славной когорте истинных врачей относится и Татьяна Васильевна Панарина – заслуженный врач РСФСР, почетный гражданин города Углича, отличник здравоохранения. Добрейшая из добрых, скромнейшая из скромных… Спектр ее медицинской практики был очень широк (о чем расскажем далее). Но нам, родителям и бабушкам-дедушкам, более всего вспоминается наш славный, добрый доктор – Татьяна Васильевна, которую дети просто обожали. Так легко им было лечиться у нее!

…Ж

ивем на Крестьянской улице, в квартире без элементарных удобств. Дети часто болеют. Вызываем врача. В любую погоду – дождь, снег или ветер, непролазная грязь или огромные сугробы – бодро шагает Татьяна Васильевна в свой отдаленный район. Сняв пальто, она надевает белый халат и накрахмаленную шапочку, тщательно моет руки, затем греет их о кафельную печь (нельзя к ребенку с холодными руками!) и начинает осматривать маленького пациента, разговаривая с ним спокойно и ласково. И дети сразу доверялись ей! Если состояние ребенка кажется ей серьезным, то на другой день она вновь приходит, уже без вызова. Затем присылает медсестру, чтобы взять мазок на дифтерит. Мы любили нашего доктора и доверяли ей во всех отношениях. И так много лет, пока не выросли дети. А сколько этих маленьких

пациентов было у доктора Панариной! Наша внучка боялась врачей, так как один раз очень пострадала у стоматолога. И когда к нам пришел по вызову детский врач, молодой человек, внучка с диким криком стала убегать и прятаться от него. Сделав нам выговор, врач ушел. Пришлось обратиться к Татьяне Васильевне, хотя она уже не была участковым врачом. И она сразу нашла подход к нашей внучке: предложила ей поиграть в «ловички», на что девочка с радостью согласилась, бегала по комнате, иногда попадаясь в руки Татьяне Васильевне. Та крепко ее обнимала и прикладывала ухо к грудке ребенка. В конце игры доктор объявила нам, что воспаления легких она не обнаружила, и это был верный диагноз. Вот такие воспоминания о замечательном детском докторе. А ведь она только в нашем городе проработала 44 года, а общий же ее стаж – 49 лет!

Родители В.А. и К.Г. Тихоновы. Хотелось бы напомнить ее биографию. Таня, тогда Тихонова, родилась 25 апреля 1928 года в селе Угодичи Ростовского района Ярославской области в семье педагогов. Через два года семья переехала в Борисоглеб, где Таня закончила 8-летнюю школу. Когда началась война, ей было 13 лет. В это время и взрослые, и дети жили одной

мыслью: как помочь Родине справиться с ненавистным врагом, вероломно напавшим на нашу страну. Татьяна Васильевна пишет в своих воспоминаниях: «Во время войны мы, ученики, работали в колхозе «Заря» – на прополке овощей, на сенокосе, на уборке урожая. Осенью копали картошку лопатами, теребили и околачивали лен. Зимой при свете коптилок

37 «ОНА ВСЯ БЫЛА – ЛЮБОВЬ» Свыше 30 лет прожила в Угличе Жанна Георгиевна Кофман, певица, человек удивительной судьбы. Девушка из культурной семьи, Жанна Эстев училась бельканто в Италии у знаменитого певца Маттиа Баттистини. Ей посвящал свои произведения композитор Клод Дебюсси, подарил ноты Массне, она была солисткой Парижской филармонии. Выйдя замуж за политэмигранта из России, Жанна испытала все тяготы судьбы, выпавшие на долю людей ее поколения: арест и ссылка мужа, разлука с дочерьми, арест и заключение в лагерь дочерей. Заполярье, Беломорканал, Дмитров, Углич… Повсюду следовала она за мужем. Без жилья, без работы, без средств к существованию, без надежды на лучшее будущее. Но не таков был характер Жанны Георгиевны, чтобы сидеть сложа руки. Она борется за себя и за мужа, стучится во все двери. Наконец одна открывается для нее – дверь Угличского педагогического училища. «Певица с дипломом Парижской консерватории? С опытом преподавания? Да это же педагогическая находка!» И вот она – преподаватель пения и музыки Угличского педучилища. Весь город знал эту необыкновенную женщину. «Она вся была – любовь», – писал о Жанне Георгиевне ветеран педагогического труда Ф.М. Тарицын. Любовь Жанны Георгиевны Кофман к жизни, любовь к Родине, к людям, любовь к своему прекрасному делу – музыке, пению, любовь к детям, единственная на всю жизнь любовь к своему избраннику – в этом она была вся.

Елена Алтухова. Фото с автографом певицы, подаренное коллективу Детской музыкальной школы города Углича в июле 2006 года.

Жанна Кофман и Софья Мотренко, 1955 г., Угличское педучилище.

Материалы предоставлены Музеем музыки Детской музыкальной школы города Углича

ВРЕМЯ И ЛЮДИ

ЕЕ ПЕСНИ ВРАЧЕВАЛИ ДУШУ В международном музыкальном исполнительском искусстве ХХ века заметно имя Евгении Васильевны Алтуховой – народной артистки России, певицы меццо-сопрано, солистки Московского концертнофилармонического объединения, на счету которой множество оперных партий, спетых в разных городах страны, и свыше 150 сольных программ, охватывающих почти весь ее вокальный репертуар. Родилась она в 1924 году в Угличе, на Малой стороне. В годы Великой Отечественной войны лейтенант медицинской службы Евгения Алтухова была начальником аптеки полевого передвижного госпиталя и часто пела перед ранеными. Ее песни были действенным лекарством – они врачевали душу. Вот эти фронтовые концерты и сыграли свою положительную роль в дальнейшей судьбе Евгении. Сначала была художественная самодеятельность, потом – учеба в музыкальном училище и Московской консерватории

– и вот уже талантливая певица принята в Свердловский театр оперы и балета, один из лучших оперных театров страны. Ее дебютом стала партия Амнерис, затем были вокально-сценические перевоплощения в Марину Мнишек, Любашу, Кармен – мечту всех меццо-сопрано. А в 1962 году Евгении Алтуховой было присвоено звание народной артистки России. Спустя девять лет, спев весь театральный репертуар, Евгения Васильевна вернулась в столицу, к камерному исполнительству, в котором каждый романс, каждая песня есть своеобразный маленький спектакль. Евгения Алтухова много ездила по миру – в 16-ти государствах она представляла советское искусство. Она пела в 17-ти оперных театрах нашей страны, включая Большой. Певица приезжала и с творческими отчетами в родной Углич, давала концерты на часовом заводе, во ВНИИМСе. В последние годы Евгения Васильевна была гостьей Дней города, давала концерт в Детской музыкальной школе нашего города.

ВРЕМЯ И ЛЮДИ

НЕДОПЕТАЯ ПЕСНЯ

громное дарование крепостной актрисы, певицы Прасковьи Ивановны Ковалевой-Жемчуговой – одна из самых значительных вершин русского сценического искусства XVIII века. Судьба ее была необыкновенной – блистательной и вместе с тем на редкость драматичной и горькой. Прасковья Ивановна родилась в 1768 году в одной из вотчин графа Петра Борисовича Шереметева в Угличском уезде, в семье крепостного кузнеца. Нелегкое, безрадостное детство… Так могла бы пройти и вся жизнь. Но однажды девочку потребовали ко двору графа – в подмосковную усадьбу Кусково, где Шереметев создал театр. Девочка чудесно пела и имела абсолютный слух. Все давалось ей легко. Она овладела французским языком, освоила ноты, отлично играла на клавесине. В 11 лет Прасковья впервые выступила в небольшой роли. Дебют был удачным, и следующей уже была главная роль, в которой девочка вышла на сцену под новой фамилией – Жемчугова: граф решил заменить своим актерам крестьянские фамилии на новые, благозвучные – по названиям драгоценных камней. На юную актрису обратил внимание и молодой граф Николай Петрович Шереметев. Вскоре он понял, что любит свою первую актрису. Да и было за что. Ведь у Прасковьи был прекрасный голос – драматическое сопрано большого диапазона. Итальянская же вокальная школа придала ему выдающееся звучание. Но тут пришло это несчастье. Уже после того, как граф Н.П. Шереметев построил новый театр в Останкине, в период наивысшего расцвета его у Прасковьи Ивановны Жемчуговой открылась чахотка. Врачи запретили ей петь, она могла только играть на арфе или на клавесине. Но молодой граф не отступался от своего – он решился вступить в брак с крепостной актрисой, причем совершался он в строжайшей тайне. Через какое-то время у них родился сын, а через несколько дней Прасковья Ивановна умерла. Жизнь ее оборвалась очень рано, песня осталась недопетой, но это была сильная и прекрасная песня.

А. Бантышев в роли гудошника Торопки Голована в опере А. Верстовского «Аскольдова могила», 1835 г. МОСКОВСКИЙ СОЛОВЕЙ Русский певец, любимец москвичей, тенор Александр Олимпиевич Бантышев (1804–1860 гг.) родился в небогатой помещичьей семье, в небольшом дворянском имении неподалеку от Углича. Свою творческую деятельность Александр Бантышев начал в угличском хоре, исполняя русские песни и романсы под аккомпанемент гитары, затем пел в любительском церковном хоре в Москве. Здесь он был замечен композиторами Алябьевым и Верстовским, которые в 1827 году пригласили его на сцену Большого театра. Александр Олимпиевич не имел музыкального образования, но обладал необыкновенным слухом. Ему было достаточно «пройти» партию один раз, чтобы потом спеть ее без ошибок. Его чистый голос нежно-серебристого тембра вызывал всеобщее восхищение. Бантышева называли «московским соловьем». Более четверти века пел он в Большом театре и за это время создал ряд незабываемых сценических образов. Александр Олимпиевич сам написал несколько задушевных песен: «Что ты, травушка», «Ты не плачь, красавица» и Портрет Параши Жемчуговой. другие. Художник Н.И. Аргунов.

35 МЕЧТЕ С ДРУГОГО БЕРЕГА Я на время ухожу из Вашей жизни, Но, поверьте, я еще вернусь! В этом белом маленьком конверте Вся моя несказанная грусть. Вот и все, не поминайте лихом. Мы опять на разных берегах. Жизнь летит неутомимым вихрем, Лишь мечта витает в облаках. О ТОМ ЖЕ... Не согреть мою душу голую Огоньками случайных встреч. Мне советовал доктор голову, Как хрустальную вазу, беречь. Только время такое лечит, Швы на сердце не наложить. Безнадежно судьбой искалечен, Вопреки продолжаю жить! За любовь не судите строго, За банальность избитых фраз. Я и впрямь благодарен Богу, Что когда-то увидел Вас!!! *** Не просил я, не гадал, Не искал, не мучился И с любовью не играл, – Больше не получится. Но, видать, не нам решать, Что да как в судьбинушке. Вот и выпало нырять С головой в глубинушку. Бред из мыльных пузырей, Слух, молва базарная. Я играл без козырей, А игра азартная.

КРУГ ЧТЕНИЯ. ПОЭЗИЯ

Передряги, заморочки, Счастья рваные кусочки. А наук так много точных… Кто, когда поставит точку? Кто, когда, когда, когда Поставит точку?

Да слезливые песни петь. Всем от этого мало пользы. Что ж, стараюсь опять взлететь!

Ты не прячешь глаза, Пусть постыл эпатаж, И не в счет тормоза, Если входишь в вираж. А теперь получи Все, что ты заслужил, – Твой огарок свечи. Ты сгорел в слове «жил».

Не учился романтике русской, Как умел, так всегда и любил. Пьяным чаще, но больше грустным, Чуть качаясь, по жизни ходил.

Слабый волей, дух непрочный, Злобный, лживый и порочный, То застенчивый, то склочный... Многоточья, многоточья… Путь отпущенный короче, Ну, когда же ставить точку По отпетому заочно? Знать бы точно, знать бы точно, Знать бы точно... Чуешь скорый финал? Переплюнь, постучи. Зря от счастья искал Золотые ключи. Есть отмычки, но я С головой не дружу! Многоточье… И все! Из игры выхожу. Заявить уполномочен, Что, красивая не очень, Оборвется в яме сточной, Жизнь моя из многоточий. Пересыпался песочек, Щелкнул на дверях замочек, Нагулялся паренечек. Вот и точка. В ГОД СОБАКИ

Бросил выигрыш на весы – Стрелочку зашкалило: Знать, охочих до красы Много тут шакалило.

В правоте своей уверенный водитель, След кровавый заметает снег. Пес – четвероногий нарушитель Правил, что придумал человек.

Повела тропинка вниз – Злоба да бессонница. Может, не жена ты мне, Но точно не любовница!

Правил тех не объяснить собакам, Им шоссе не обойти в обход. Пес лежит под придорожным знаком, Знаком «Пешеходный переход»!

Половинка ты моя, Родинка заветная. Горяча она, любовь, Даже безответная.

Взгляд стеклянный небо отражает, Рядом ежится сотрудник ДПС, Но на шкуре снег уже не тает, Перекресток – это тот же крест.

Я УСТАЛ ОТ МНОГОТОЧИЙ Разлюбить не суметь. Позабыть научи! Верить, ждать и терпеть... Подскажи, не молчи! Мысли сердцем гонять, Как «запиленный диск». И к утру оправдать Неоправданный риск. Дописать бы эти строчки, Пережить бы эту ночку... Не наступит день досрочно, Я устал от многоточий!

*** Был рожден с печатью печали Я в январские холода, Никаким оренбургским шалям Не согреть меня – вот беда! Зимородок взлетал и падал; Я не птица – воздушный змей. Небо ставило те преграды, Чтобы сделать мой нрав сильней. Но изломан в ветрах да вьюгах Хрупкий стержень души моей. Успокоит одна подруга Струнным шепотом: «Не робей…» Знаю: мне не пристало ползать

***

Что хотел, отдавая на муки Свою суть беспощадной молве? Чтоб любимой волшебные руки Прикоснулись к шальной голове. Люди, счастливы вы и довольны, Разузлив сладких сплетен мешок, Рады, глупые, если мне больно, И так злы, когда мне хорошо. *** На листе рифмованные строки Вряд ли скоро обретут покой. Автора, Господь, за все пороки Наказал любовью роковой. ОДИНОЧЕСТВО Вы, позволив любить, поэту В свой мирок приоткрыли дверь, И ворвался безумный ветер, Тосковавший по ласке зверь. Преданный, глуповато смелый, Все поставив на буйство чувств, Для любимой на шее белой Самым нежным считал укус?! Дверь захлопнулась, зверь на воле. Поселился под сердцем страх. Одиночество волчьей доли Снова просится выть – в стихах.

СЛОВА В НОВОГОДНЕЙ ОТКРЫТКЕ Наивная милая прелесть, Разбившая сердце поэта, Пытается склеить осколки Лучами незримого света. Приятны рассудку шальному Забота и это усердие, И Вы безнадежно больному Нужны, как сестра милосердия. Пусть тщетными будут попытки, Но в них лишь благое участье. Слова в новогодней открытке… Как мало нам нужно для счастья! Не стоит, мой ангел, бояться, Что кровью расставлены точки. Позвольте и мне попрощаться Печальной есенинской строчкой. *** Все пройдет, земное многозвучье Сменится могильной тишиной. По судьбе случайный Ваш попутчик, Я прошу: поплачьте надо мной…

ПОИСК

ШАГНЕТ МОЯ ЗИМА В ПОЖАР ЧУЖОГО ЛЕТА В мой день рожденья Подарила мне судьба Тебя, которую душа моя желала. Теперь любовью переполнена она, Как много лет она томилась и страдала! И, не жалея, с прошлым нити рву, Свой старый мир безжалостно разрушив. В твой день рожденья я тебе дарю Любовью переполненную душу. В СОРОКОВОЙ ВЕСНЕ (Романс) На очевидное я не ищу ответа, В сороковой весне уже легко прочесть: Шагнет моя зима в пожар чужого лета И станет белым странником небес. Когда шагнет зима в пожар чужого лета И станет вечным странником небес. Со светлой верой в жизни бесконечность, Без страха встречусь с тучей грозовой И мутной каплей, падающей в вечность, Сольюсь я с чьей-то чистою слезой. Тяжелой каплей, падающей в вечность, Сольюсь я снова с чистою слезой. Печален образ каждого поэта, Непобедим ни ангел в нем, ни бес! И я молитвенно прошу бродягу-ветра: «Сдувай меня, я на ладони весь!» Молитвенно прошу шального ветра: «Сдувай меня, я на ладони весь!»

И не нужен, когда плохой. Нет, не стану я резать вены Или водку безбожно пить. Вас, единственную во Вселенной, Разрешите мне просто любить! ДЛЯ ЛЮБИМОЙ Закружась, упаду зимой На ресницы твои снежинками. Я, любимая, вновь с тобой, И по щечке скользну слезинками. А весной, после первых гроз, Я раскинусь над полем радугой. Семицветьем небесных грез Я сумею тебя порадовать. Стану облаком в летний день. Чтоб сберечь эту кожу нежную, Будет лишь безрукая тень Твое тело ласкать под одеждою. В осень буду ковры стелить Тебе в ноги золотолистные. Нет, никто не сможет любить Так, как я, с расстояния выстрела! ПОЛОСАТЫЙ РЕЖИМ Да, у жизни режим полосатый, Чередой – черный день, светлый миг. Я, выходит, в любви виноватый?! То шепчу, то срываюсь на крик!

РАЗРЕШИТЕ ЛЮБИТЬ Ничего мне теперь не надо, И не стоит винить судьбу. В мгле осеннего звездопада В сотый раз себя прокляну. Не ушел, да и Вами не брошен, Вы простите, что я такой. Я Вам нужен только хороший

Ну и пусть, я же счастлив с тобою. Судят те, кто такого не знал. Я вслепую играю с судьбою, У нее я тебя отыграл. За проступки, порой безрассудные, Ангел мой, ты простишь меня вновь. Прокричу палачу: «Неподсудный я, Не казни ты меня за любовь!»

ВЛАДИМИР ЛОТОЦКИЙ – родился в 1964 году. Автор любимых многими угличанами стихов и песен. Солист группы «Старый город», кроме того, исполняет романсы в концертных программах Музея городского быта. Его стихи печатались в «Угличской газете» («Авангарде») и областной газете «Голос профсоюзов». Участвовал в первом и втором выпусках альманаха угличских литераторов «Пробуждение». Выпустил поэтический сборник «Серый дождь» и альбом песен «В эту осень».

КРУГ ЧТЕНИЯ. ПРОЗА

Владимир БАКУЛИН

Жили-были два поросенка – Крамаров и Конфитюр. Черный и розовый. Крамаров так звался, потому что у него была яркая индивидуальность, касающаяся глаз. Внешность же Конфитюра ассоциировалась с чем-то сладко-ягодно-фруктовым в баночке. Один все рыскал, промышлял, чего бы еще сжевать, другой спал себе и спал, и видел вкусные сны. Была у них общая радость – лоханочка, в которой в нужное время появлялось то, в чем оба остро нуждались. Так и жили. От кормежки к кормежке. В основном, каждый сам по себе. Хозяин их, Валентин, тоже вел сложную самостоятельную жизнь. У него было много других обязанностей, помимо поросят. Однако к этим двум он питал какую-то особую привязанность. Вопервых, они были еще совсем молоденькие, веселые, симпатичные. Во-вторых, поросят он завел впервые и был еще увлечен новизной задачи. Вообще Валентин – мужчина на перепутье лет между молодостью и тем, что будет потом, – в очередной раз пытался почувствовать себя счастливым в непростых деревенских обстоятельствах. После долгой и безработной зимы все складывалось по-весеннему хорошо: приехали дачники, появилась шабашка – заказы на плотницкие работы. Огород, слава Богу, был посажен и многообещающе зеленел, радовал глаз. Опять же, рыбалка! Одно только не давало покоя, портило настроение: у Крамарова была пупочная грыжа. Вот и сейчас Валентин торопился домой, погруженный в невеселые размышления по этому поводу, и не обращал внимания на то, что было вокруг. А окрест простирались места его обитания, и места изумительные. Бездонный голубой аквариум неба, наполненный сахарными облаками, заволжская даль с бором, полями и перелеска-

ми, массивная лента реки, в которой отражалось все окружающее великолепие, все краски и линии. Трогательной и уютной была близлежащая пойма, свежим зеленым ковром раскинувшаяся до самой воды, с несколькими старыми березами, липой и сосной, с прошлогодними коровьими тропами, с пятнами кустиков, лужиц и валунов. Обычно Валентин любил подолгу обозревать открывающуюся перед деревней перспективу, но сейчас было не до этого. Крамаровская грыжа внушала серьезные опасения. Подойдя к дому, который закрывали растущие перед ним кусты сирени, Валентин обнаружил, что у него гость – приятель из города молдаванин Гаврила, с которым на паях откармливали поросят. Гаврила уже сгрузил с багажника мешки с комбикормом: – Вот тебе пивка привез и саженцы вишен. Кстати, в ветлечебницу заезжал. Грыжу дорого вырезать. Да и везти его туда надо. Нужен настоящий медный пятак. Привязать – и пупковая грыжа проходит. Вот бы найти, а то в город везти поросенка неохота. Ну, ладно. Мне пора. Если что – звони. И Гаврила открыл дверцу «Жигулей»: – Бывай. Валентин остался один с охапкой вишен и проблемой поиска пятака. Сунул саженцы в лужу, покормил поросят. Подумал, что вот сейчас пообедает, посадит вишни и пойдет по всем соседям спрашивать, нет ли у кого пятака. Поев, начал копать ямки под саженцы. Взяв одно деревце, подошел к крайней ямке, встал на колени и вдруг увидел рядом с вывороченной дерниной… пятак. Большой, темно-зеленый. «Господи, твоя воля!» – пе-

*) Находка эта – английская монета шиллинг.

рекрестился Валентин, удивляясь легкости и простоте сотворенного чуда. Он осмотрелся вокруг: все как обычно. Поднял пятак – прохладный, тяжелый. Подозрительная простота! В ней даже какая-то насмешка. Нужен пятак? Вот он тебе! А как же усилия, поиски? За что награда? Пальцами очистил монету от земли, потер об штаны. Второе чудо поразило еще больше, чем первое, и даже исказило смысл происходящего! Валентин рассчитывал увидеть русскую деньгу – ну, может, двуглавого орла, русские буквы. А на него с одной стороны монеты смотрели четкая латинская надпись «BRITANNIA», барельеф с Нептуном, восседающим на волнах и держащим трезубец и британский щит в одной руке и какую-то ветвь в другой, и парусником на горизонте. Внизу – год выпуска – 1797. С обратной стороны был отчеканен профиль английского короля Георга III*. Все это как-то не вязалось с тем, чего можно было ожидать: ему, если не по молитве, то в качестве поощрения за правильно взятый жизненный курс, судьба должна была бы выдать через свой таинственный банкомат русский медный пятак, а не нечто в английской валюте. Народный рецепт излечения грыжи не вписывался в возникшую ситуацию. Сунув находку в карман и отложив на потом все раздумья о чуде, Валентин поспешил на ферму к известной Ляле – человеку опытному по поросячьей части. Ляля была на месте. Худое рябое лицо, слишком выпуклый лоб и африканские губы, гренадерский рост. Однако внешность не главное. Умела Ляля как-то легко влезать в мужскую душу и, вообще, могла ставить мужчин в зависимое от себя по-

ложение. Наверное, давало себя знать долгое общение с животными. В свое время она умудрилась женить на себе первого деревенского красавца, но сейчас была свободна. Плеснула ему в лицо самогоном и прогнала. Валентин иногда тоже испытывал на себе Лялино влияние: возникало чувство неловкости и желание побыстрее ретироваться. Но сейчас нужно было поговорить: – Ляль, привет! Ты с грыжами у поросят дело имела? – Конечно. Надо операцию делать. – А вот про пятак слыхала? – Да, слыхала. Не всякие пятаки-то годятся. Говорят, надо старинный, медный, а я пробовала – не помогает. Лучше всего советские пятаки так года 53-го, 55-го, с колосками. Помнишь? – Да, помню… И вдруг осенился догадкой: – Это что же, они после смерти Сталина стали целебными? – Причем здесь Сталин? – обиделась Ляля. – Знаю только, что после 57-го не годятся! И прикладывать нужно не орлом, а решкой, и еще в святой воде подержать. У Валентина от Лялиных слов интерес к пятакам поубавился. Запахло суеверием. Понял, что хирургического вмешательства Крамарову не избежать. Зато, когда в деревне узнали о Валентиновой находке, начался копательный бум. Все подались в археологи. Особенно старалась Людмила Васильевна. Как бывший начальник геологической партии, руководила раскопками по всем правилам науки. Ничего путного не нашли. А Крамарова прооперировали. Выжил! 1999-2005 гг., деревня Васильки Автора рассказа – Владимира Бакулина (1955-2006 гг.) – мы представляли читателям в предыдущем номере нашего журнала. Сибиряк, с 1983 года проживал в деревнях Васильки и Юсово под Угличем.

КРУГ ЧТЕНИЯ. ПРОЗА

А РАССК

Валентин ХОДАКОВ а

к автор

Рисуно

ВАЛЕНТИН ХОДАКОВ – родился в 1961 году. Окончил курсы рабкоров и одновремен но – сценарный факультет Заочного народного университета искусств (ЗНУИ). В свое время объехал почти весь бывший Советский Союз. Печатался в периодических изданиях Узбекистана, Белоруссии, Брянс ка, Новокузнецка, Ярос лав ля. С 2000 года живет в Угличе, активно сотрудничает с «Угличской газетой» как внештатный автор и художник – карикатурист и иллюстратор.

ервое вес е н н е е солнце ласково и щедро согревало маленький дворик старого Касьяна. Не обходило оно своей милостью и самого Касьяна, примостившегося тут же во дворе на рассохшемся от времени бревне. Он, разомлевши на солнышке, то подремывал, раззявя беззубый рот, то, приставя козырьком ладонь к мохнатым бровям, строго, по-хозяйски, осматривал свою вотчину. Из года в год одно и то же, а все как вновь. Зима еще напоминала о себе, скалясь из-под изгороди в тени грязными, сморщенными от бессилия пластами снега, но это не мешало солнечным лучам, словно щупальцам, нежно вытягивать из парившей земли бледные робкие ростки. Они уверенно дрожали от легкого ветерка, не осознавая всей своей силы и радости, которую доставляли всему живому вокруг. На что уж дед Касьян, всего повидавший в жизни, а и тот лыбился, как младенец, пестрой погремушке, глядя на рождение новой жизни. Из сарая, после долгого заточения, вырвались на волю куры и от восторга подняли такой переполох, что дворовой пес Мамай, гревший на солнышке своих блох, предусмотрительно забрался в конуру. Они

суетливо чертили по двору зигзаги, рыхлили лапами землю, долбили до сотрясения мозга всякий сор, а некоторые от переполнявших их чувств пытались даже взлететь. Только молодой петушок, стараясь не уронить своего мужского достоинства, держался важно и спокойно, не поддаваясь эмоциям. Он, гордо вздернув гребешок, торжественно вышагивал среди своих подружек, время от времени задерживая внимательный взгляд то на одной, то на другой. Вдруг встрепенувшись и растопырив крылья, он бросился к не подозревавшей ничего дурного молодке. Завязалась плодотворная борьба. Касьян, очнувшись от очередного дрема, принялся увлеченно наблюдать за этой сценкой из семейной жизни. Сначала молча и спокойно, затем все взволнованнее, и, наконец, потеряв всякое терпение, принялся вслух срамить молодого неумеху и давать ценные в данный момент советы: – Ну кто ж так топчет, пентюх! Лапами-то, лапами крылья ей поджимай, не давай распушаться, высклизет! Эх, мать твоя курица… Касьяну от усердного сопереживания стало жарко. Он расстегнул телогрейку и верхнюю пуговицу на рубашке. – Да не долби же ты ее

так клювом, зашибешь насмерть, сердешную. Слегка клони к земле, но не напирай усердно, никуда она не денется… Крыльями, недотепа, крыльями балансируй, а то соскользнешь… Держи, держи крепче, уйдет! Эх, упустил, лопух голенастый. Тьфу на тебя, позорник! Дед еще немного поворчал, поплевался вслед осрамленному кавалеру и затем, осмотревшись, как злодей, по сторонам, решительно зашаркал валенками к избе. Войдя в дом, он, набычившись, встал посреди горницы и хмуро из-под бровей, силясь в раздумьях, уставился на бабку, хлопотавшую мирно у печи. Наконец, справившись с мучившими его сомнениями, он сорвал свой треух с плешивой головы, шмякнул им об пол и с воинственным кличем «Была – не была!» схватил бабку и поволок ее за полог – ситцевую, в пестрых цветочках занавеску. Та с перепугу заверещала, принялась было отбиваться, срамить «старого развратника», но вскоре, убедившись, что это все наяву, утихомирилась и покорно отдала себя во власть внезапной стихии, сочувственно шепча в ухо деду: – Без валенок-то, поди, ловчее было бы… А за окном весна щедро разливала свою живительную силу.

– Ну, а мне-то что делать, а? – Что, что… – рассеяно пробормотала Полина. – А, это ты! Я про тебя и забыла. Полина смерила взглядом своего нового знакомого, прикидывая, как поступить с ним. – Как, ты сказал, тебя зовут? – Евграф, Максимов сын я. – Если честно, Евграф Максимыч, даже не знаю, как тебе помочь, одно могу сказать: плохи твои дела. – Так это я и сам знаю! – раздосадовался Евграф. – Ты лучше скажи, как мне назад вернуться. – Если б я знала! – воскликнула Поля. – Я, между прочим, не каждый день с пришельцами из прошлого встречаюсь. Слушай, а ты точно ничего не выдумал? А то если это какой-нибудь подвох… – Поля резко наклонилась к Евграфу. – Ну, сдай меня в острог, все равно хуже уже не будет! – Извини, просто я еще все не могу до конца поверить, что вот передо мной настоящий человек из прошлого. Я всегда считала, что такое возможно только в сказках или в научной фантастике. – А еще у Лукерьи, – плаксиво проговорил Евграф, и тут его словно током ударило, он даже подпрыгнул на месте. – Батюшки мои! – застонал он. – Пока я здесь сижу, время-то идет, а если я не успею передать поручение, что тогда будет! Великая беда на нас, на Русь Православную обрушится, а может, уже обрушилась… О-о-о… Делай, что хочешь, но возвращай меня обратно. Я к царю так или иначе, но попасть должен. Вне себя от охватившего его ужаса, он схватил Полю за плечи и начал судорожно трясти ее. Вид его перекошенного лица, выпученных глаз, дыбом вставших волос был так страшен, что

работенка и очень опасная. Но зато как все же чертовски приятно спасать мир, человечество!.. – Эй, вы где, куда спрятались? – послышался невдалеке зычный, грубоватый голос. «А это еще кто?» – Поля вся напряглась, обернулась, прислушалась. Между деревьев показалась рыжая голова, на минуту она исчезла, затем опять появилась, и тут раздался веселый смех и замелькали фигурки. «Погоди, это же Сережка Охрутин, а вон Таня – соседка, и этого я видела тоже – вроде, он живет на том краю деревни. Все наши ребята». Поля пребывала в нерешительности: пойти к ним поздороваться, заговорить? А Евграф?.. Глупости: стоит щелкнуть пальцами – и его не будет. «Ну, смелее, ты же так этого хотела, это твой шанс, вперед, ну будь смелее. Иди! Ведь так просто – взять и подойти! Нет, так нельзя, надо подумать, подготовиться, не сейчас, потом. Послушай, да не будь же трусихой! Нет, я не трусиха, я просто не готова, еще не готова... Я потом, обязательно…». И Полина, так и не преодолев какойто внутренний барьер, побрела прочь. Если бы ее окликнули, она бы вернулась, но ее не окликнули. Уходящее на запад солнце разбилось на тысячи мерцающих в воде осколков. Эти светящиеся на водной глади золотистые блики образовывали одно большое движущееся полотно, на которое было больно взглянуть. Неспешные ласковые волны тихо ложились на берег. Уже было нежарко, солнце устало печь и лишь заботливо грело. Полина забралась на теплый шершавый камень и начала разглядывать мирно плывущие облака. Они всю Полинину жизнь

КОРАБЛЬ ШЕЛ ПРЯМО НАВСТРЕЧУ ПОЛЕ, И ПАРУСА УЖЕ БЫЛИ НЕ БЕЛЫЕ, А АЛЫЕ. ПОЛИНА ГДЕ-ТО ЭТО УЖЕ ВИДЕЛА. СМЕШАННОЕ ЧУВСТВО ТОМЛЕНИЯ И ОЖИДАНИЯ – ЭТО ПРЕДЧУВСТВИЕ ЧЕГО-ТО НОВОГО И ПРЕКРАСНОГО, ЧЕГО-ТО НЕОБЫКНОВЕННОГО, СКАЗОЧНОГО, ВЕЧНО ЗОВУЩЕГО И ВЕЧНО НЕДОСЯГАЕМОГО – ВОЗНИКЛО В ДУШЕ… Поля испуганно сжалась и задрожала мелкой дрожью. И тут Евграф завыл, а затем, бессильно уронив голову, глухо застонал. – Послушай, – робко прошептала Поля, – не все еще потеряно. Я читала в книжках, что различные эпохи соединяются через так называемые порталы: надо просто найти портал, через который ты сюда попал. Ведь, в конце концов, если можно войти, значит, можно и выйти. – Так пойдем искать этот – как его? – портал. А раньше ты почему молчала? – Потому что у меня в голове полный сумбур был: виданое ли дело, человек из прошлого, да еще со сверхсекретным поручением?! Ну ладно, не будем терять времени, ты прав: сейчас дорога 7 каждая секунда. Эх, Поля, пожалуй, тебе предстоит путешествие в прошлое, а то Евграфу без тебя не справиться с Лукерьей, Ослиной Головой и теми, по чьему приказу они отправили Евграфа в будущее. Кстати, почему именно в будущее? Трудная будет

плыли по безбрежному небу. Облака то разбивались на бесформенные мелкие осколки, то ложились седыми волнистыми локонами, то превращались в причудливые, невероятные фигуры… В детстве Полина любила бегать за облаками, ее всегда интересовало, куда они уходят и что с ними происходит потом. Облака всегда уходили за горизонт; они уходили так же безмолвно, как и приходили, ничего никогда не рассказывая Полине о своей жизни, наполненной странствиями, зависящей от капризного желания ветра. Полина встречала их, когда они чередой уходили в заветные дали, недоступные ей… Если живется не так уж плохо, то зачем думать о будущем, ломать голову над проблемами, которые не торопят, заниматься делами, которые можно отложить? Если все хорошо, обо всем этом можно подумать и завтра… С этими мыслями Полина обычно засыпала. А когда она просыпалась, то ей казалось, что сегодня наконец она сможет начать новую жизнь, то есть будет жить,

КРУГ ЧТЕНИЯ. ПРОЗА.

как все живут, как сотни ее сверстников. Будет гулять по вечерам, встречаться с парнем, ходить на дискотеки, часами болтать по телефону, строить четкие и реальные планы относительно своего будущего. Но приходило утро, наступал день, и хлопоты, мелкие дела, обыденность и повседневность наваливались на нее, и волшебный мир, который она сама для себя выдумала, начинал тянуть ее к себе все сильнее и сильнее. И тогда она говорила себе: «Ну и что! Время еще есть. Взрослая жизнь никуда не убежит, об этом можно подумать и завтра». И успокоив себя этими словами, она снова начинала мечтать о том, что никогда не произойдет, строить иллюзии, придумывать сказки, которые навсегда останутся сказками. Она не замечала или не хотела замечать, как призрачное завтра переходит в реальное сегодня. Поля чувствовала себя почти счастливой. Никто не мешал ей. От всех сейчас она была защищена огромной стеной обрыва. Все неприятное, досадное, ненужное осталось за этой стеной. Здесь только она и ее мир, сладкий, пленительный, волшебный. Ее мир. Легкий спортивный парусник, который Полина не разглядела, когда он только появился белой точкой на горизонте, теперь был почти напротив ее. Их разделяла половина реки, но Полине показалось, что он совсем близко. Приподнявшись на локте, прищурившись, девушка долго следила за ним. Налетевший прохладный ветер раздувал белоснежный парус, старательно тянул его к далеким облакам, таким же белоснежным, как и он сам. И Полине на миг показалось, что это не парусник, а большая белая птица. Птица скользнула по воде, касаясь ее своим нежным крылом и превратилась в огромный корабль, каких уже нет, какие были в далекие пиратские времена. Корабль шел прямо навстречу Поле, и паруса уже были не белые, а алые. Полина где-то это уже видела. Смешанное чувство томления и ожидания – это предчувствие чего-то нового и прекрасного, чего-то необыкновенного, сказочного, вечно зовущего и вечно недосягаемого – возникло в душе… Но прошли секунда, две, три, пять… Показалось… Лишь парусник скользит по серебристой водной глади. Поля встала на камень и, прикрыв от солнца ладонью глаза, жмурясь, пыталась разглядеть хоть кого-нибудь на уплывающем паруснике. Но никого не было видно. И такая небывалая, душераздирающая тоска охватила Полю, что захотелось заплакать навзрыд, прижаться к кому-нибудь, услышать хоть одно ласковое слово, сейчас, прямо сейчас… Но она была здесь одна. И только легкий, как мечта, парусник скользил по воде, с каждым мгновением уносясь все дальше и дальше. А Полина стояла на камне и сухими губами тихо шептала: Белеет парус одинокий В тумане моря голубом!.. Что ищет он в стране далекой? Что кинул он в краю родном?..

КРУГ ЧТЕНИЯ. ПРОЗА

всех сил Полину за руку. – Больно! – вскрикнула Полина. – Морское чудовище! Беги, ты должна спасаться! – Куда девались плавность и мягкость речи? Срывающийся, пронзительный крик, смертельный ужас в глазах. Неожиданная и резкая боль, причиненная Ариэттой, вернула Полину в реальность, а все приближающийся рев окончательно разметал остатки призрачных видений. – Что это, Ариэтта? – Полина обернулась назад и увидела нечто темное и огромное, приближающееся с каждой секундой. – Это Страх Бездны! Страх Бездны… Страх Бездны… Спасайся! – Но как?! Я тебя не оставлю! – Прощай! – Ариэтта с силой толкнула Полину. И Полина почувствовала: она над водой и будто летит, как птица, легко и свободно. Последнее, что она видела, – это упругое мокрое тело Ариэтты, окутанное сверкающими лучами солнца. – Ариэтта! Ариэтта! Ариэтта! Сквозь густую ультрафиолетовую пелену пробился тонкий ярко-желтый луч, он рос, ширился, набирал силу, и вот уже тьма приобрела ядовито-апельсиновый цвет. Поля приоткрыла один глаз и мгновенно была ослеплена ярчайшим светом прямо над своей головой. Перед лицом поплыли расплывчатые сверкающие круги, и сквозь них мир стал казаться невнятным шедевром авангардизма. Поля тряхнула головой, потерла виски и, придя в себя, огляделась по сторонам. Было тихо и пустынно, лишь где-то вдалеке пронзительно звенел чистый чарующий голос, тосковавший о несбыточной любви и пылающем закате над тихой рекой. Шепчась, ластились к берегу прозрачные волны, беспечно светило жаркое солнце, и куда-то в бесконечную даль уходила серебристая колеблющаяся полоска на воде. «Ариэтта, Ариэтта, Ариэтта», – тихо повторила Поля. Ей никто не ответил, да и не должен был. Поля легла на камень и долго и спокойно смотрела в небо; она пока не знала, погибнет Ариэтта или спасется: все зависит от сиюминутного настроения, от того, грустно или радостно станет на душе Поли, и от того, какие чувства будут наполнять ее грудь. Медлительные раздумья девочки прервали все нарастающий гул приближающегося парохода и льющаяся непрекращающимся потоком музыка. Только теперь пели уже не романс о несостоявшейся любви, а нежную, с легким налетом печали песенку о несбывшихся мечтах. – Поля, По-о-оля! – на обрыве стоял младший братишка Митька и махал ей руками. – Иди! – кричал он. – Сейчас сериал начнется! – Бог мой! – испугалась Полина. – Как же это я про сериал забыла. Уже иду. Поля помчалась домой, а вслед ей с теплохода неслась, разливаясь эхом по всей реке, немудреная песня: Ой, люли, мои люли,

В небе синем, Ой, люли, мои люли, Чайка белая летает. Ой, люли, мои люли, Одинокая летает, Ой, люли, поцелуи, Да о счастье все мечтает… День медленно растворялся в наступающих сумерках; огненный шар, зажегши последний раз небосклон, потонул в холодных темнеющих водах реки и угас там, оставив после себя лишь бледно-розовую тень, еще некоторое время сквозившую над горизонтом. Наступила ночь, окутавшая мир бархатной темнотой. Прошел еще один день Полиной жизни, прошел не так, как она загадывала, не принеся ей того, чего она ожидала. Ну да ничего!

скамье и чем-то сильно удрученного. – Знаешь, – тихо проговорила Поля, – иногда мне очень-очень жалко, что я родилась в такое прозаическое, скучное время: ни тебе рыцарей, которые совершали бы ради тебя подвиги и с трепетом ждали, чтоб «у милой стукнуло окно», ни принцев, отправляющихся в долгое трудное странствие в поисках своей единственной, ни поэтов, для которых возлюбленная – прекраснейшая и совершеннейшая из всех женщин, муза. Хотя… – Поля, несколько подумав, продолжала: – Хотя, наверное, такого никогда и не было. На самом деле рыцари были жестоки и грубы, принцы выбирали себе жен, повинуясь исключительно государственным интересам, а поэты изменяли своим возлюбленным и находили других муз. Жаль.

ОНА РАСПУСКАЛА ВОЛОСЫ, ОПУСКАЛА НОГИ В ВОДУ, ЗАКРЫВАЛА БЕДРА ПОЛОТЕНЦЕМ И ТАК ЛЕЖАЛА НА КАМНЕ. ЕЙ ХОТЕЛОСЬ, ЧТОБЫ ТУРИСТЫ С ПРОХОДЯЩИХ МИМО ПАРОХОДОВ ПРИНИМАЛИ ЕЕ ЗА РУСАЛКУ. И КАК-ТО РАЗ ПОЛЕ ПОКАЗАЛОСЬ, ЧТО ИМЕННО ТАК И ПРОИЗОШЛО. Ведь будет завтра. И, засыпая, Полина, пообещала, что завтра она обязательно всерьез займется своей неустроенной жизнью. Нехотя перекусив (на завтрак были манная каша и испеченная бабушкой ватрушка), Поля вышла на улицу и увидела: от города надвигалась огромная синяя туча. Она была еще только у горизонта, но грозные сиреневые контуры ее предупреждали, что дело нешуточное. К тому же ужасно парило… Поля любила грозу: в ней было нечто дикое, необузданное, первобытное, будто вышедшее из глубины веков, из далекой древности. Поля знала и про электрический ток, и про то, что скорость света быстрее скорости звука, но все это было ей неинтересно, ибо не вписывалось из-за своей серьезности и прозаичности в ее заветный, зачарованный мир. Полю не интересовало, почему собираются тучи, гремит гром, сверкают молнии. Главное, что тучи есть, гром гремит, молнии сверкают. И в этом, безусловно, есть магия. Ведь разве есть что-либо томительнее предчувствия надвигающейся грозы? Поля всегда испытывала перед грозой непонятное возбуждение. Она любила в такие моменты сначала побежать навстречу ненастью, а потом убегать от него, играть с ним, устроить перегонки: кто кого. И когда наконец холодные капли касались ее разгоряченного тела, она испытывала небывалое чувство азарта и бежала еще быстрее, мчалась, подталкиваемая порывами разъяренного ветра. Но сегодня ее почему-то не интересовала приближающаяся гроза… Поля сидела на едва высохшей от проливного дождя скамейке, расположившейся в березняке, что раскинулся на краю обрыва. Задумчивый взгляд ее был устремлен на запад, туда, куда несколько часов назад ушла, свирепо громыхая, грозовая туча. Рядом с собой она осязаемо чувствовала (и видела!) мужчину средних лет, тоже сидящего на

Полин собеседник горестно вздыхает, но не потому, что он сочувствует Поле. Он вообще мало что понимает из ее речей, просто у него у самого дела были хуже некуда. Это ведь его, незнакомца из прошлого, чудом появившегося из кустов в пионерлагере, лицезрела она сутки тому назад. И она же огорошила его тогда сообщением о том, что на дворе 2005-й год от Рождества Христова. Но Поля и не ждет ответа, она ждет чуда. Чуда, которое возникло бы из солнечного сияния, из тихой прохлады, из уютного шелеста листьев, чуда, которое окутало бы ее сладким маревом и унесло в заветные дали, где бы она была Прекрасной Дамой, Девой Луны, Утренней Звездою, Лучезарной Невестой, и принц, рыцарь, поэт, в благоговейном трепете склонившись перед ней на колени, признал бы ее самым прекрасным, самым совершенным, самым светлым созданием во Вселенной. «Для меня вся жизнь заключается только в Вас, – слышит она каждое слово этого признания. – И каждый день скрашен мыслью, что Вы есть, Вы – единственная, неповторимая, божественная. И пусть Вы не любите меня, главное – чтобы Вы были, просто были. Я буду любить Вас пламенно, трепетно, нежно, безропотно, всем сердцем. Я буду любить Вас всегда, пусть мне будет больно, но это будет сладкая боль; пусть я буду страдать, но эти страдания будут благословенны. И, несмотря на то, что Вы бесконечно далеки от меня, я всегда, до последнего вздоха – Ваш верный раб, преданный и восторженный, ибо Вы – светлое солнышко, осветившее мою жизнь, единственная радость, посланная щедрыми небесами, прекрасное видение, озарившее мой печальный долгий путь. Вы – владычица, богиня, перед которой я в благоговейной молитве преклоняю колена, ибо Вы ангел, спустившийся с небес, чистый и светлый, и нет на земле, и не было, и не будет ничего более прекрасного, ничего более достойного восхищения, нежели Вы…»

29 братишка, сказал, что вроде в Осиновцы. Впрочем, это неважно. Главное, что убрался и теперь не стоит над душой. Полина забралась с ногами на диван. Тишина, покой, прохлада. Сделать, что ли, упражнения для пресса? Лень… Сделаю завтра, пресс качать никогда не поздно. Полина растянулась на диване, рука по привычке потянулась за пультом. Огромный белый кот, незаметно вошедший в комнату, подошел к дивану, умными глазами поглядел на Полину. «Ну, что вылупился? – ласково проговорила Поля. – Нравлюсь тебе? Иди сюда, телевизор будем смотреть вместе». С этими словами Полина схватила кота за загривок и втащила на диван: «Лежи!» Кот обиженно мяукнул, но все же начал моститься. «Итак, поглядим, что у нас сегодня. Здесь фильм про военных; нет, не надо… Здесь, здесь тоже не надо. Нет… А это что, «Сабрина – маленькая ведьма»? Будешь, кот, глядеть «Сабрину»? Давай, кот, ты будешь Селем, а я Сабриной. Глупо, да? Ну, ладно… Представь: я ведьма, я могу колдовать. Представь также: я могу двигать предметы, читать мысли и исцелять людей. Вот было бы здорово. А еще, пожалуй, неплохо было бы уметь исчезать, то есть быть невидимой. Я бы пришла на деревенские посиделки, села с краешку, меня никто не видит, не слышит, зато я всех вижу и слышу. И еще: я гляжу всем в глаза и знаю, кто о чем думает… Эй, кот, ты куда?» На веранде стукнула дверца холодильника, и кот был таков… Поля пришла на берег, там было пусто, и она осталась довольна этим. Она спустилась вниз, но на свой камень сразу не полезла. Сделала два-три шага по воде, а когда вода стала по самые колени, вскарабкалась на камень. Поля любила забираться на него и изображать русалку. Она распускала волосы, опускала ноги в воду, закрывала бедра полотенцем и так лежала на камне. Ей хотелось, чтобы туристы с проходящих мимо пароходов принимали ее за русалку. И как-то раз Поле показалось, что именно так и произошло. Во всяком случае, на палубе вдруг началось какое-то непонятное движение: люди подбегали к перилам, что-то кричали, махали руками, сбиваясь в кучки. Хотя, наверное, это было связано совсем не с Полей, да и шумихи особой не было, просто Поле очень хотелось, чтобы так было. – Вы посмотрите, посмотрите! – истошно кричал какой-то невысокий человек в очках. – Нет, вы только посмотрите! Кепка соскочила у него с головы, ее еле успели подхватить, но он даже не заметил. Повсюду щелкали фотоаппараты, люди кричали, толкались, перевешивались через перила. – Что там, что там? – спрашивала у всех толстая тетка в красном платье, которая, видимо, только что вышла на палубу. – Русалка! Русалка! – летело со всех сторон. Человек в очках хотел было спрыгнуть в воду от переизбытка чувств и уже

перекинул одну ногу через перила, но его успели остановить. А потом его и вовсе пришлось увести в каюту, ибо он очень разнервничался и хотел во что бы то ни стало сойти на берег. По всей вероятности, чтобы найти русалку. Это потешило бы самолюбие Полины. Да только, видимо, не было ни человека в очках, ни тетки в красном, ни возбужденной толпы, никто не хотел почемуто принять одиноко сидящую на камне девушку за русалку. Полина поднялась с камня и вошла в реку. В прозрачной воде, пронизанной солнцем, плывет светлоокая красавица русалка Ариэтта. – Тебя не может быть, ты выдумка, – шепчет Поля. – Нет, и ты это прекрасно знаешь. – Наверное, я схожу с ума. – Дай мне руку, я покажу тебе прекрасные дали, не бойся, – и она протягивает свою бледную руку Полине. Вода холодным потоком обволакивает ноги, ступни утопают в песчаном дне. – Быстрее, сюда, сюда! – кричит русалка. Наконец Полина входит в воду по грудь и протягивает Ариэтте дрожащую руку. Как холодно прикосновение русалки! – Ты утопленница? – Я была человеком, но водяной взял меня в жены, и я стала русалкой, – смеясь, отвечает Ариэтта и тянет Полину за собой. Всем телом Полина погружается в воду, здесь темно и холодно, а солнце кажется таким расплывчатым и далеким.

КРУГ ЧТЕНИЯ. ПРОЗА

– Пойдем со мной, я покажу тебе разные моря и океаны, и теплые и холодные, и северные и южные. Я покажу тебе ослепительные кораллы и дивных рыб, бесценные сокровища и таинственные глубины, я проведу тебя в изысканные дворцы и сказочные подводные сады, я познакомлю тебя с другими русалками, с морскими феями и магами. Ты узнаешь, как прекрасен мой мир. Что ты хочешь увидеть? Бездну, в которую еще никогда не проникал ни один человек, седые волны северных морей или теплые – южных, а может, ты хочешь бури или, наоборот, чтобы был штиль, – речь русалки журчит, как вода, тихо и безмятежно, она зовет к покою и совершенному счастью. – У нас нет боли, сожаления, томления, горести. Мы убаюканы водой. Мы живем легко и не знаем завтрашнего дня. Наша жизнь течет плавно и спокойно, как вода… вода… вода… Далекое солнце становилось все меньше, и вода уже была не такой холодной, а, наоборот, теплой и ласковой. Белые пышные локоны Ариэтты мягко-мягко касаются лица Полины, гибкое точеное тело плавно изгибается, словно в чарующем морском танце, зеленые чешуйки хвоста тускло поблескивают, отражая солнечные лучи, каким-то чудом прошедшие сквозь толщу воды. И Поля чувствует, что, глядя на Ариэтту и слушая ее ласковую речь, она погружается в сладкое марево, сплетенное из тончайших солнечных лучей. – Ты увидишь бескрайний простор… бескрайний простор… бескрайний про… – тут Ариэтта осеклась и стремительно отпрянула назад, дернув изо

КРУГ ЧТЕНИЯ. ПРОЗА

Окончание. Начало в № 2 (6)

Мария ЛАВРОВА

«…Лучшим открытием года признана… Полина Норкина!» Зал утонул в оглушительных аплодисментах. Сенсация и триумф! А сама Полина уже подходит к сцене. Она красавица, блистательная, ослепительная… Полина дрожит, дрожит от переполняющих ее чувств: волнения, радости, благодарности, счастья. Прижимая к груди заветный «Оскар», она говорит срывающимся голосом: «Я не ожидала… Я, честно, не ожидала. Спасибо киноакадемии, спасибо всем, кто меня поддержал… Я вас всех люблю!.. Спасибо…» Холодный гладкий «Оскар» скользнул в ладони и вдруг, неожиданно и очень больно, ужалил. Полина резко отдернула руку… «Уф, гадина!» – она со злостью ударила тяпкой по крапиве. «Все из-за тебя, – она исподлобья поглядела на тетю Дусю, полоскавшую что-то в корыте. – Из-за твоих глупых вопросов я про перчатки забыла». Впрочем, крапивный ожог от сетований Полины не прошел, и она побрела к бочке с водой: «Обмою водой – может, полегче станет. Проклятая крапива!» Но воды, как назло, было только на самом донышке. Даже если нагнуться, не достать, да и грязная она какая-то. И ведро пустое. Эх, не везет! Придется идти во двор. Во дворе дед о чем-то через забор разговаривал с соседом. Поля помыла руки в умывальнике и опустила пораненную руку в ведро с МАРИЯ ЛАВРОВА – родилась в 1987 году. Интерес к литературному творчеству проявила рано. Уже с 5-6 класса участвовала в городских литературных конкурсах, занимая призовые места. В 2005 году окончила среднюю школу № 5 г. Углича, в 2006-м поступила на библиотечно-информационный факультет Московского государственного университета культуры и искусств. Повесть «Об этом я подумаю завтра» – первый серьезный опыт Марии в прозе, высоко оцененный преподавателями Литературного института им. А.М. Горького.

Маленькая повесть

холодной водой. – Ты чего? – обернулся к ней дед. – Руку крапивой обожгла, – ответила Поля. – А-а… ясно, – дед вновь отвернулся к соседу. – У нас раньше как было? Народ в деревне был. Все при деле, работали. А теперь… Дед безнадежно махнул рукой и продолжал: – Все развалили, и народу нету. Все разбежались. А кому нужно, коли никто не платит? Работают за жалкие гроши. Вот и бегут люди. Скоро вообще никого не останется. Одни дачники. Зимой пройдешь по деревне – никого не увидишь, даже собака не тявкнет. Словно по кладбищу идешь… Да что зимой! И сейчас пройди по деревне – будто все вымерло. Появятся, только когда в магазин товар привезут. – Да, – понимающе кивнул сосед, – все так… Все развалили, и страну тоже. Вот у меня брат недавно приезжал, говорит… – Добрый день, в эфире «Новости». Сегодня были объявлены лауреаты Нобелевской премии. Премию Мира получила наша соотечественница Полина Норкина! Она стала самой молодой обладательницей Нобелевской премии. Полина!.. – Полина! Ты заснула, что ли? – раскрасневшаяся от душной теплицы ба-

бушка стояла прямо перед ней. – Я? Нет… Просто думала. – А чего руку в ведро опустила? – Крапивой обожглась. – Так осторожней надо быть, – посоветовала бабушка. – Грядку-то выполола уже? – Нет еще, – ответила Поля, следя глазами за парящим в небе коршуном. – Куриц, наверное, высматривает, – проговорила бабушка, тоже поглядев вверх. А небо такое голубое-голубое... Так бы и взметнулась вверх. И почему нельзя летать? Вот бы взлететь и утонуть в этой бескрайней бездне… В детстве Поля очень боялась заглядывать в бочки с водой. В воде отражалось далекое небо, и Полине казалось поэтому, что у бочки нет дна, и если упасть в нее, то будешь лететь долго-долго, пока наконец не упадешь в эту далекую синеву, в которой останешься навсегда. – Ну, ладно, я пойду допалывать, – проговорила Поля, подымаясь со скамьи и вытаскивая покрасневшую руку из прохладной воды. – Ты хоть отдыхай, делай передышки, а то плохо станет, – бабушка внимательно поглядела на внучку и, вздохнув, добавила: – Непутевая ты, Полька! Брат Олег укатил куда-то на своем драндулете, который он по ошибке называет мотороллером. Митька, младший

УТРАЧЕННЫЕ ЦЕННОСТИ

Таким был Супоневский дворец совсем недавно, в 1990 г.

МОЖНО ЕЩЕ ВОССТАНОВИТЬ

упоневский дворец, увенчанный посередине «фонарем», имел модную для XVIII века «Китайскую комнату» (в подражание екатерининскому Царскосельскому дворцу). В усадьбе был парк с вековыми деревьями, липовыми аллеями, искусственно созданными прудами и островами на них. Парк окружала каменная ограда. Ее массивные ворота с каменными колоннами были украшены стильной, выгравированной на медной доске надписью «Сельцо Григорьевское». На островах стояли беседки и статуи Венеры, Дианы, Самсона, «Трех богинь» и др. Был еще «гриб», под которым могли поместиться 10-12 человек. Усадьба была удачно построена и видна отовсюду с правой стороны Углича. Это сельцо-дворец можно было поставить в один ряд с подмосковными усадьбами Останкино, Кусково, Архангельское, Царицыно. Возникновение сельца Григорьевского в Угличе, напоминавшего по своей изысканной архитектуре Останкино графов Шереметевых, относится к 1769-1770 гг. Создал это сельцо Петр Никитич Григорьев по случаю. Дело в том, что Екатерина II, озабоченная судьбой Ольги – дочери императрицы Елизаветы Петровны – и в то же время часто встречавшая прикомандированного к постройке Царскосельского дворца угличского дворянина П.Н. Григорьева, предложила ему назваться отцом Ольги и выдать ее замуж за угличского же предводителя дворянства Скелет от былого дворца, 2006 г. Фото Анны Ясинской.

Николая Авдиевича Супонева. В приданое за Ольгой П.Н. Григорьев обязан был дать специально построенную «родовую» усадьбу и значительные капиталы. Этой усадьбой и явилось как раз сельцо Григорьевское (оно же Супоневский дворец). Отсюда понятно, что средства на постройку П.Н. Григорьев получил от Екатерины II. Ясно и то, почему усадьба имела дворцовый характер. А земельный участок под строительство сельца тоже был подарен Екатериной II. Предложение Екатерины II было выполнено. Супруги Супонев Николай Авдиевич и дочь императрицы Елизаветы Петровны Ольга Петровна поселились в родовой усадьбе. Читатель, видимо, уже уловил, что все вышесказанное – сведения в общем-то известные. Действительно, перед вами – буквально выдержки из статьи бывшего директора Угличского историко-художественного музея Б.А. Дмитриева «К истории возникновения Супоневского дворца в Угличе», помещенной в 1-м выпуске музейных «Исследований и материалов по истории Угличского Верхневолжья» в 1957 г. А прибегнул я к компилированию авторитетного источника по одной причине: дворец надо срочно спасать! Уничтожать его мы ведь начали давно – еще во время строительства Угличского гидроузла пришлось одну третью часть здания разобрать. В настоящее же время на левом берегу нижнего канала шлюза можно увидеть лишь жалкие остатки архитектурной реликвии. Но, наверное, есть ведь еще возможность отреставрировать здание до первозданного вида! Вроде бы и на уровне Администрации Угличского района вопрос этот снова поднят сейчас. А о достоверности того, что Ольга Петровна – дочь императрицы Елизаветы Петровны, а следовательно, и внучка Петра I, обстоятельно говорится все в той же вышеуказанной статье. Фамилии же Григорьев и Григоров были однозначны в XIX веке. Леонард ЛЕНГВЕНС, член совета ВООПИиК

Супоневский дворец. Фото начала XX в.

ЧЕЛОВЕК-ЛЕГЕНДА

в стене был устроен проход внутри территории монастыря. Монашенки ходили по этому коридору от восточных корпусов к западным. Тут сохранилось небольшое строение – монастырская баня. На углу стоит дом, сейчас покрашенный в желтый цвет. Здесь в конце XIX века возвышалось здание церкви Богоявленского монастыря во имя иконы Божьей Матери «Достойно есть». Собственно, сама церковь располагалась во втором этаже здания, а внизу корпу-

тунин). Когда закрыли первой в начале 1920 года маленькую церковь иконы Божией Матери «Достойно есть», то, должно быть, выселили монашек из всех этих помещений и расквартировали в них мелких служащих и приезжих. От корпуса через дворик был проход в галерею стены. «Теперь я жила близко от школы и могла бегать туда по коридору в стене монастыря, гулкому и глухому…» «Там был вековой сумрак,..

са, имевшего вид куба, было две кельи. Это описано в книге краеведа XIX века А.Н. Ушакова. Отрезком стены это строение соединялось с небольшим западным келейным корпусом. В немто, вероятнее всего, и жила семья Берггольц. Мать Ольги Берггольц преподавала в школьном ликбезе, другие соседи устроились кто учителем, кто служащим в советские учреждения, как юрист Гриша Пятунов (Пя-

свет проникал сквозь редкие и узкие бойницы со стороны, обращенной во двор… Я пробегала по коридору, как ветер, жмурясь и стуча зубами… Я вылетела на двор, где стояла наша школа, задыхаясь. Калиточка хлопнула за мной». Эта внутренняя калиточка была перед белым келейным корпусом (сейчас жилой дом), как раз напротив торца здания школы. (Окончание следует).

Иллюстрация художника С. Юдовина к книге О. Берггольц «Твой путь».

Анна Ахматова и Ольга Берггольц. двоюродный брат Русиновой, сбежавший от революции из Петрограда» и «…старый Пятунов. Он был похож на памятник в своей генеральской шинели, стоящей, как труба». «Я живу в Российской империи, – возвышая голос, сказал старый Пятунов, как на параде, – а вы можете, мадемуазель, жить, где вам угодно… Мой дом взяли, мои имения в руках у мужиков, но ведь это все-таки мое. Это получил я от предков…» В Угличе в XIX веке хорошо известна была фамилия Пятуниных. Сергей Пятунин был владельцем кирпичных заводов. В городе сохранились здания из неоштукатуренных кирпичей, на которых видны штампы «С.П.». Посоветовавшись с историками, мы решили, что автор повести или преднамеренно изменила известную фамилию Пятуниных, или уже забыла точную, когда писала повесть. Жительница Углича Н.М. Лебедева рассказала нам, что в детстве, в конце 1920-х годов, у них в семье упоминался старик Пятунин – его именем дразнили тетки ее племянника, когда

он нелепо одевался: «Ты как старик Пятунин – зима, лето попугай!» Кстати, один из первых рассказов О. Берггольц назван «Зима – лето – попугай». Он о незадачливой девочке, одетой не по сезону, которую задразнили дети этой фразой. Может, эта «дразнилка» запомнилась писательнице с угличского времени. Занятны и другие взрослые персонажи повести. Например, спекулянт Далматов, выменивавший вещи у жителей келий на продукты (сын его учился в классе с героиней повести). Достоверность имен большевика Виктора Тверитинова, нового школьного учителя истории (фамилия, похоже, не угличская), заведующего школой Петра Ивановича, бывшего директора гимназии, и убитого большевика Раскина нами не установлена. Где жила семья Берггольц в монастыре, когда получила ордер на келью? Пройдем вдоль территории монастыря, по тому пути, где в прошлом тянулся самый длинный отрезок стены, с востока на запад по улице 9 Января (бывшей Петербургской). На этом отрезке

Ольга Берггольц дает автографы своим почитателям.

25 сада,.. не было стены, идущей к собору и школе. …В обшарпанном, словно покрытом лишаями, основательно осевшем в землю соборе был склад «Заготзерна» и нефтебазы… И только красное кирпичное здание нашей школы, первой моей школы, напротив собора было таким же, как тогда (хотя, разумеется, уменьшившимся), и было попрежнему школой». Как же жила школа в 1920-е годы? «Лязгая зубами, не раздеваясь, рассаживались школьники на старых партах, по трое на одну – ведь места-то в классе было мало. Мальчишки сидели отдельно – враждебным лагерем. Женскую и мужскую школу недавно соединили. Это были первые действия революции…». «Враждующие, презирающие и презираемые жили и учились мы, туго обвыкаясь и медленно сговариваясь». Монастырь в то время еще не закрывали, в церквах его проходили службы. Но монашек постепенно выживали, отбирая у них келейные корпуса. И хотя в городе уже проводились аресты священников, отказывавшихся сотрудничать с советской властью, монашек еще не арестовывали, боясь недовольства народа. В документах 1928 года о закрытии Богоявленского монастыря писали: «От полной ликвидации монастыря временно воздержаться в силу того, что закрытие повлечет распыление по деревням большого количества (186 чел.) антисоветского элемента, а посему ограничиться отбором у них части помещений, занимаемых квартирами монахинь…» «Монастырь был богат прихожанами и попечителями, он славился пышностью литургий. В праздники зеленый монастырский двор был запружен благопристойными ярославскими крестьянами, а у калитки, от утлого колодца до конца монастырской стены, стоял табор подвод». Многочисленные прихожане еще приносили монастырю щедрые дары, может быть,

ЧЕЛОВЕК-ЛЕГЕНДА

поэтому он был закрыт самым последним в Угличе, только к 1929-30 годам. Но и после его закрытия монашенки долго еще работали в школе по хозяйству. Однако вернемся к 1920 году. «Мы, разнородная свора, оттеснили монашек в другие корпуса, мешая им пением советских песен жить и молиться. Но монашки, все еще надеясь получить обратно свое хозяйство, просочились в школу, одна в виде сторожихи, другие две как хозяйки по школьному пункту питания и еще одна как учительница рукодельного ремесла». Имя этой учительницы, монахини Агриппины, нам снова встретится в повести при описании драмы, развернувшейся в монастыре. Это почти документальное свидетельство одного из эпизодов так называемого «бабьего бунта» в Угличе. Такие бунты периодически вспыхивали в эти годы, уже с 1918 года определялись как контрреволюционный мятеж и жестоко подавлялись. О достоверности имен и фамилий учеников, упомянутых в повести «Углич», мы расспрашивали историков и старожилов. Из них известными были фамилии Буториных и Русиных, принадлежавшие известным в Угличе семействам состоятельных мещан. Среди них были домовладельцы, интеллигенты, владельцы мелких производств, банкиры (сохранился старинный красивый дом в центре Углича – бывший банк Буториных). Среди Русиновых известны были колбасники, владельцы маслобойки. Другие фамилии, по мнению директора Угличского госархива Татьяны Анатольевны Третьяковой, – это имена приезжих из деревень, детей из семей простых сословий, не значащихся в сведениях о семействах наиболее известных коренных угличан. Может быть, и то, что это измененные фамилии в повести. Интересны персонажи соседей семьи Берггольц – обитателей монастырских келий: «породистый правовед Гриша Пятунов,

ЧЕЛОВЕК-ЛЕГЕНДА

Церковь иконы Божией Матери «Достойно есть» (примыкает к монастырской стене справа, на заднем плане – Богоявленский собор). Вид вдоль улицы 9 Января, фото 1930 г.

На месте этого дома по улице 9 Января (бывш. Петербургская) стояла церковь иконы Божией Матери «Достойно есть». Современное фото. батюшкой маялась свечка». «Ну, дети, начнем, – глуховатый его голос отдавался в алтаре». «…Квадратные окошки были забраны решетками, и сквозь решетки видны были рыхлые дорожки на снегу, идущие к воротам мужского Алексеевского монастыря, который стоял рядом». На этой улице живет бывшая учительница Мария Ивановна Тихомирова. Она помнит, как в начале 1920-х годов бегала с детьми играть на кладбище Алексеевского монастыря, на котором выделялись старинные красивые надгробия богатых угличан, какие описывает О. Берггольц в повести «Углич», помнит Солунскую церковь и тех последних священников, которые служили еще, пока их всех не арестовали. Она знает, где находились маслобойки на Крестовоздвиженской улице. От одной из них сохранилось строение. У героини повести «Углич» была одноклассница Манька Морозова. Видимо, она жила где-то здесь недалеко, потому что «сходить к Маньке, к улич-

ной девочке, было очень интересно». «Мать Маньки работала на маслобойном заводе Туркина. Я заглядывала на завод: в низком небольшом помещении – темные деревянные машины. Огромная деревянная кувалда била в страшную ступу, как Баба-Яга». Маслобойка Туркина действительно находилась где-то здесь. В Угличе было несколько таких маслобоек. На них выжимали льняное масло. Улица имени Ольги Берггольц (бывшая Каменская) идет вдоль Каменного ручья к набережной Волги, к пристани. Здесь в 1918 году причалила лодка с беженцами – семьей Берггольц, а 1921 году другая большая лодка отчалила, увозя будущую писательницу в Питер. Потом она отметит в «Дневных звездах»: «…Ясно, как теперь, помню – сердцем помню, как почувствовала, что что-то очень хорошее, светлое остается в Угличе, такое, чего уже никогда-никогда не будет, даже в Петрограде. И точно тонкая, блестящая,

острая струнка дернулась и застонала, задрожала в груди». По Крестовоздвиженской улице к Богоявленскому монастырю, к школе дети зимой иногда подкатывали, прицепляясь сзади к саням, не замеченные хозяином лошади. «Мы привыкли ездить так, и вот один раз я задумалась, стоя за расшитым задком саней, и не заметила, как очутилась далеко за городом над Волгой. Это было вечером. Сизоватое марево висело на том пологом берегу, и три уступа леса казались тремя красноармейскими полками, остановившимися над рекой». Этот образ леса за Волгой повторяется в повести «Углич» несколько раз. Мы на старых фотографиях и даже сейчас, выйдя на набережную по улице Ольги Берггольц, можем наблюдать этот вид. Правда, раньше это были настоящие, густые леса, стоящие уступами по берегу, а сейчас они поредели. «Наша школа помещалась в хоромах монашек…. Мимо главного хра-

ма коричневая тропка вела к суровому древнему зданию в два этажа. В нижнем этаже бытовал детский дом. Во втором этаже по обеим сторонам продолговатого коридора лепились классы – кельи, где двери и окна были полукруглы, и по углам еще стоял вековой запах ладана». Монастырская женская школа, построенная в 1895 году, содержалась на пожертвования благотворителей. Почти вся планировка внутри ее полностью сохранилась и сейчас: узкие коридоры, маленькие классные комнаты, узкие лестницы. В сохранившиеся арочные окна смотрели когда-то маленькая Лёля и ее сестра Муся, и видели они из них все церкви монастыря, келейные корпуса, колокольню, ворота и стены – то, что было разрушено в 1930-е годы и чего не увидела Ольга Берггольц, ставшая уже известной на всю страну, когда приехала в город своего детства в 1953 году. «Нет, не было корпуса с нашей кельей. Не было темного пруда и лип,.. не было

редставим девочку из интеллигентной семьи, у которой отец – врач на фронте, а мать – учительница – и младшая сестра Муся в 1918 г. приехали в Углич из охваченного пожарами гражданской войны и революции голодного Петрограда. Приехали, чтобы выжить. «Углич кишел в те дни «бывшими», бежавшими от революции из столиц в заштатные, чуть помеченные на карте города. Они меняли на еду старые свои вещи, устраивались педагогами, делопроизводителями, мелкими сошками, они ждали белых, чтобы вернуть свое имущество, свои права. Тут были домовладельцы из Москвы и Питера». Семья Берггольц сначала переезжала с квартиры на квартиру на разных улицах.

Вид на церковь Димитрия Солунского от моста через Каменный ручей вверх по улице Крестовоздвиженской (ныне Октябрьская). Фото 1930-х годов. Последняя квартира их, перед заселением в Богоявленский монастырь, была на улице Крестовоздвиженской, она и описана в повести «Углич». Основные события повести происходят в 1920 году. «Март стоял на Крестовоздвиженской, март в самом начале, с неожиданной оттепелью, с разлезшейся дорогой…» Девочка Лёля (так звали писательницу в детстве) не может пройти к своей школе, которая находится рядом с Богоявленским собором, из-за распутицы. «Синий купол главного

храма, очень толстый, звездный и круглый, виднелся в самом конце Крестовоздвиженской». «Монастырь стоял на другом конце города. Пути к нему были отрезаны». Идя по Октябрьской улице к Богоявленскому храму, мы понимаем, что девочка Лёля могла видеть все так, только если она жила на отрезке улицы за мостом через ручей. Огромный собор, видный издалека, мог действительно казаться чуть ли не на краю города. На этой части улицы сохранилось много старых домов постройки XIX века, сама улица почти не изменилась. Дом был в два этажа. «Внизу (а в Угличе нижний этаж находится над самой землей) жило большое семейство тети Любы, поденщицы…» Вдали, выше по улице, открывался вид на Крестовоздвиженскую, или Солунскую, церковь (она была разрушена в 1930-е годы во время строительства Угличской ГЭС). «Церковь Димитрия Солунского в виде корабля выплывала на ту же Крестовоздвиженскую». Многие жители этой улицы сейчас даже не знают о том, где она была. В 1920 году там еще собирал детей на проповедь отец Иоанн – «… прекрасная личность, и беседы его замечательные. У него одухотворенное лицо и такие глубокиеглубокие синие глаза». Дети, войдя в церковь, видели: «Древние святые проступали на стенах и в специальных киотах, освещаемые разноцветным огнем лампадок». «Дети всех концов Углича строго сидели в церкви; посередине на столике перед

ЧЕЛОВЕК-ЛЕГЕНДА

Краснокирпичное здание школы на территории Богоявленского монастыря, в которой училась Ольга Берггольц.

ОЛЬГА ГОРОДЕЦКАЯ – родилась в 1947 году. Окончила 1-й Московский медицинский институт (фармацевтический факультет). Около 35 лет отработала фармацевтом, совмещая работу по специальности с деятельностью в сфере культуры. Более 20 лет занимается краеведением. Организовала музей-клуб «Россия-Волга». До недавнего времени возглавляла сектор краеведения ОМЦ Дворца культуры г. Углича. Участница многих краеведческих межрегиональных конференций и чтений. Работы по краеведению, экологии, стихи опубликованы в сборниках, выходивших в Угличе, Мышкине, Калязине, в периодических изданиях, в т.ч. в газете г. Идштайна (Германия). В течение 8 лет вела работу со школьниками – участниками конкурсов «Отечество» и «Мемориал», не порывает связи с учащимися и сейчас.

ЧЕЛОВЕК-ЛЕГЕНДА

Ольга ГОРОДЕЦКАЯ

ПО УГЛИЧСКИМ СТРАНИЦАМ ОЛЬГИ БЕРГГОЛЬЦ

наменитая писательница и поэтесса Ольга Берггольц в детстве, с 1918 по 1921 годы, З проживала в Угличе. Ее имя с 1977 года увекове-

Оля Берггольц – та самая Лёля, которая фигурирует в повести О.Ф. Берггольц «Углич».

чено в названии одной из улиц в центре города. В 1931 году она написала повесть «Углич», а спустя много лет, в 1953 г., снова посетила наш город, и вскоре воспоминания о нем вошли в книгу «Дневные звезды», которую Ольга Берггольц считала началом главной книги своей жизни. Повесть «Углич» выходила в издательстве «Молодая гвардия» в 1932 году и получила несколько отзывов, в том числе и Максима Горького. О причинах долгого ее непереиздания можно только догадываться. Но на нее ссылаются как на источник для книги «Дневные звезды». Только уже в перестроечном 1988 году включается она в трехтомник произведений О. Берггольц, когда имя автора уже мало интересует читателей. Повесть «Углич» в 2005 году мы с ученицей школы № 2, в которой училась Ольга Берггольц, Аней Стародубовой взяли за основу конкурсной краеведческой работы. Она получила дипломы на городском, областном, на двух всероссийских конкурсах в Москве (движения учащихся «Отечество» и правозащитного общества «Мемориал» «Человек в истории России XX века»). В отзывах отмечались актуальность темы и интересная изыскательская работа с литературным и историческим материалом. Объектом исследования для нас был город – с событиями, людьми начала ХХ века. Составив план, наметив маршруты, мы отправились по угличским следам Ольги Берггольц, запечатленным в ее произведениях. Мы определили предполагаемые места проживания ее по улице бывшей Крестовоздвиженской (ныне Октябрьская), в кельях Богоявленского монастыря, нашли людей, видевших О. Берггольц в 1953 г., установили подлинность нескольких персонажей повести «Углич». Нашлись два автографа Ольги Берггольц. Читая на ходу отрывки повести, мы обследовали места действий на территории Богоявленского монастыря, упомянутых уголков города, убеждаясь в документальности описанных мест и событий. Всех, кто не удосужился найти и прочитать повесть «Углич», приглашаем присоединиться к нашему путешествию.

эти происходят сразу после битвы на реке Сить. Другая историческая личность – брат великого князя Ярослав Всеволодович, который тайно рвется к власти, хочет стать великим князем владимирским. До этого правдами и неправдами он становится великим князем киевским, а еще и Новгород был ему подвластен. Сначала там князем был его старший сын Федор, а потом сын Александр, победитель шведов на Неве и немецких рыцарей на Чудском озере. С началом агрессии татар на Русь, в 1237 году Ярослав Всеволодович не оказывает помощи Юрию: булгарские источники сообщают о том, что в конце 1237 года в Новгород была прислана грамота с печатью великого хана с обещанием не разорять город, если новгородцы не будут помогать великому князю Владимирскому. Князь Александр Ярославич, городские и церковные власти (три независимые силы Новгорода) дали согласие действенно держать строгий нейтралитет (это пока татары громили северо-восточные русские земли!). Ярослав Всеволодович во время описываемых событий движется скорым маршем через Торжок к Угличу. Он встречает казну Юрия Всеволодовича, но одновременно на него нападают булгары и татары. Пришлось отдать им казну, а в ответ татары не идут на Новгород и способствуют Ярославу стать великим владимирским князем. Минуя многочисленные татарские посты благодаря охранной золотой пайзе, полученной в Орде, Ярослав скоро, уже через неделю после Ситской битвы, прибывает во Владимир. Он очищает церкви, как пишут русские летописи, от трупов. Собрав оставшихся от истребления людей

и утешив их, Ярослав, как старший из братьев, начал распоряжаться волостями: брату Святославу отдал Суздаль, а брату Ивану – Стародуб, расположенный на реке Клязьме, ниже Владимира. По прибытии во Владимир Ярослав и пальцем не пошевелил, чтобы организовать отпор татарам, а занялся административнохозяйственными делами. А главное – помогал татарам в обеспечении пропитания и снабжал качественными кормами их коней. В ходе борьбы с татарами погибли многие ветви Рюриковичей. Самое же интересное, что все семейство Ярослава Всеволодовича уцелело. Остались живы все его сыновья: Александр, Андрей, Константин, Ярослав, Афанасий, Даниил и Михаил. Именно они будут владеть всей Северо-Восточной Русью, о чем без содействия со стороны татар и мечтать не могли. В 1239 году Ярослав снова собирает большую казну и везет ее не к татарам, а к булгарам, которые впоследствии поделились ею с татарами. В записках Гази Бараджа, правителя Булгарии, говорится, что они очень удивились неожиданной добровольной дани. Ярослав к тому же явился с обритыми в знак покорности головой и подбородком и выплатил дань за три года. После нашествия татар в 1240-41 годах на западную часть Руси и на Европу и образования столицы Золотой Орды Сарай-Бату в 1242 году в низовьях Волги русские князья, последовав примеру Ярослава Всеволодовича, начали ездить в Орду и добровольно откупаться, выпрашивать милость у татар. Третья историческая личность – сам великий хан монгольский, внук Чингисхана – Батый. Это был хитрый поработитель, который хорошо сыграл на распрях

СТРАНИЦЫ ПРОШЛОГО

булгар и русских княжеств и захватил сначала Булгарию, а потом и разобщенные русские княжества. (Кстати, он был ранен в поясницу в 1232 году и с трудом мог передвигаться и не мог сгибаться. На всех изображениях он с большим животом и прогибом в поясничном отделе позвоночника – лордозом. Место ранения Батыя назвали Бугульмой, что означает «не гнись»). Четвертая интересующая нас историческая личность – Гази Барадж – правительэмир Волжской Болгарии, предводитель булгарского войска. Он оставил свои мемуары, так называемую «Летопись Гази Бараджа» 1229-1246 гг., где описывает подробно все боевые действия булгарских войск: сначала булгары воюют с татарами на своей территории, а потом, обиженные на Юрия Всеволодовича, они мстят русским, принимают активное участие в событиях татарского нашествия 1237-38 и 1240-41 годов. Они являлись самыми активными, хорошо вооруженными самостоятельными отрядами. И вот теперь мы подходим к самому главному: кто же разгромил русские войска на реке Сить?

азбили русских не татары, а булгары! С началом агрессии на Русь Гази Барадж собрал 12-тысячный отряд отборных булгарских воинов и повел его сначала на Рязань. После взятия Рязани татарами войско эмира Гази Бараджа двинулось на Нижний Новгород. Жители города сами открыли ворота хорошо знакомому им предводителю булгар. Казанский историк З. Мифтахов утверждает, что к войску эмира присоединилось около четырех тысяч пеших русских воинов из Нижнего Новгорода. Объединенный отряд, действуя обособ-

ленно, двинулся грабить Русь. По В. Яну, он должен был помогать войскам сына Чингисхана, Кулькана, брать приступом Коломну. Но Гази Барадж узнает, что главный его враг и обидчик – великий князь Юрий Всеволодович – с частью войска отходит на север и собирается на реке Сить. Стремительным маршем этот отряд булгар идет по Волге, окружает с севера (от Мологи) русские войска на Сити, расположенные в нескольких деревнях, и в ночное время разбивает их по частям, не дав собраться вместе. Мне рассказали одну из легенд о Ситской битве. У современной деревни Ульянихи на границе Брейтовского и Некоузского районов имеется место, которое называется «Бабья Гора». 4 марта 1238 года вечером здесь принял бой отряд женщин, которые пошли на выручку своим погибающим мужьям. Вооружены они были вилами и косами. Все они погибли, но и захватчикам досталось в полной мере. Итак, еще раз повторяю: в битве с вражеской стороны участвовали 12-тысячный булгарский отряд Гази Бараджа и 4 тысячи пехоты из Нижнего Новгорода. Еще был послан отряд под командованием Кул Бурата на перехват русских войск, которые будут отступать в сторону Новгорода. В эту засаду и попал великий князь Юрий Всеволодович, который не участвовал в битве и погиб от рук воина-булгарина. Вот такая обрисовывается неожиданная история Ситской битвы. Сложило головы много простых русских воинов, можно сказать, брошенных на произвол судьбы своими князьями. Они упорно сопротивлялись в нескольких опорных точках (деревнях), но все погибли, и нам нужно помнить о них.

СТРАНИЦЫ ПРОШЛОГО

Валерий КУРОЧКИН

Мы знаем о Ситской битве из исторических трудов С.М. Соловьева, Н.М. Карамзина, В.Н. Татищева, из художественной литературы (взять хотя бы роман «Батый» Василия Яна). Русские летописи тоже повествуют о трагических событиях февраля-марта 1238 года. Эта битва отражена во всех подобных источниках как решающая: остатки главных русских сил собрались дать отпор татарским полчищам на северной окраине Владимирского княжества. Но силы были не равны, русские дружины были разгромлены главным татарским войском во главе с Батыем. Объединитель оставшихся русских сил великий князь владимирский Юрий Всеволодович погиб в Ситской битве. Однако есть очень большое сомнение в правдивости, подлинности русских летописей вообще и касательно этой битвы в частности. С неожиданным толкованием сражения на Сити я столкнулся совсем недавно, в текущем 2008 году.

ышкинский краевед Владимир Гречухин в своей книге «По реке Сить» описывает события, традиционно придерживаясь русских летописей и данных по раскопкам, проведенным Н.П. Сабанеевым у сел Покровс-

ВАЛЕРИЙ ГЕРМАНОВИЧ КУРОЧКИН – (родился в 1953 г.) работает после окончания Ярославского медицинского института участковым врачом-терапевтом в поликлинике № 2 Угличской ЦРБ. Увлекается вопросами истории, в частности – краеведением, на эту тему подготовлен им для публикации ряд материалов.

кое и Семеновское. Имеются курганы-могильники, в которых часто находят металлические части стрел и наконечники копий. Были вскрыты несколько могильников с отсеченными черепами и следами ударов острыми саблями. Да, битва была, а именно – 4 марта 1238 года! Она главная историческая «достопримечательность» современных Брейтовского и Некоузского районов. Но В.А. Гречухин в своей книге говорит, что набирается очень много темных, не сходящихся с действительностью фактов. Это одна сторона вопроса. Но что должно, несомненно, заинтересовать исследователей – были ведь еще военные реляции монголо-татар. У них не было письменности, но были же писцы из уйгуров и киданей, которые сопровождали Батыя и по его велению описывали все перипетии походов и все битвы с участием татар. Были свои летописи и военные реляции также у волжских булгар. Так вот, булгарская версия событий изложена в книге профессора Казанского государственного педагогического университета З.З. Мифтахова «Курс лекций по истории татарского народа (1225-1552 гг.)», которая вышла в 2002 году в Казани. А вообще-то булгарские летописи только начали публиковаться и изучаться. (В царское время и при советской власти, начиная с 1944 года, было фактически запрещено заниматься изучением истории Золотой Орды). Хочу разобраться в истории Ситской битвы, исходя из разбора важнейших персон, имевших непосредственное отношение к тем событиям.

лавное действующее историческое лицо – великий князь владимирский Юрий Все-

володович, который сеял разногласия среди южных и северных русских князей, не помог в битве при Калке, а также осажденной Рязани, бросил свою семью в осажденном Владимире в феврале 1238 года. Но главная допущенная им оплошность в свете описываемых нами событий заключена была в следующем. В 1233 году булгары попросили у Юрия Всеволодовича помощи против надвигающихся с юга полчищ татар. Юрий Всеволодович посоветовался с князьями-родичами и в начале 1233 года отправил десятитысячное войско на Среднюю Волгу, в Булгарию. Командовал войсками сын Юрия – Всеволод, вместе с ним в поход пошли рязанский и муромский князья. Однако вместо того, чтобы, опираясь на помощь соседей-булгар, с которыми был мир, дать отпор татарам, русское войско обрушилось на Булгарию и в нескольких битвах коварно разгромило булгар и полностью разграбило их страну. Воистину говорят, что, когда Бог хочет наказать человека, он лишает его разума. Так и здесь: через 5 лет и князь Юрий, и его сын Всеволод заплатили головами за свою глупость! Юрий Всеволодович оказался бездарным полководцем. На него и его окружение напал панический страх перед татарами. Он не организовал наблюдения за татарскими войсками перед Ситской битвой. Не было разведки и перед всем монголо-татарским нашествием. А еще интересен тот факт, что еще в 1229 году Юрий Всеволодович был ранен в ягодицу стрелой, от чего не мог ездить на лошади (см. «Летопись Гази Бараджа, 1229-1246 годы» в издании «Свод булгарских летописей». Том I. Оренбург, 1993 год). Поэтому он не мог на лихом коне руково-

дить русскими войсками в Ситской битве, как описано в русских летописях, – его осторожно возили на возке. Руководили же битвой племянники великого князя Василько Константинович – князь ростовский, Всеволод Константинович – князь ярославский, Владимир Константинович – князь угличский – и дружинник великого князя Дорож. Не говорится ни в одном из русских источников и о золотом запасе Руси – 50-ти возах золота, которые Юрий Всеволодович хотел вывезти за пределы захваченного татарами Владимирского княжества в Тверь или Новгород. И, наконец, – вопрос еще в том, был ли Юрий Всеволодович на Сити? Он ведь, если верить летописцам, не прямо по Волге пошел к Сити, а кружным путем из Углича по реке Корожечне до города Кой. Вот здесь – неувязка с русскими летописями. Не могли русские войска пройти с лошадьми через большое (25 км в ширину) Солодихинское болото между Коем и Ситью! Юрий не мог физически попасть на битву и руководить ею. Он повернул за своей казной по дороге на Новгород. Однако отъехать ему далеко не удалось, и, как говорят булгарские летописи, попал он в засаду, устроенную булгарским отрядом во главе с Кул Буратом. Охранный отряд великого князя был уничтожен булгарскими лучниками. Великий князь соскочил с возка и побежал в сторону леса, но увяз в глубоком снегу. К нему подскакал воспитанник (помощник) булгарского эмира Гази Бараджа, Нарык, и отсек голову, затем насадил ее на древко боевого знамени и отправил к эмиру. У В. Яна же в книге «Батый» у мертвого князя Юрия голову отсекает полководец Бурундай, привязывает ее за уши к своему коню, а потом дарит ее Батыю. То есть события

19 после полка Дорожа принял удар при следовании на помощь к селу Семеновскому. Битва разгоралась. Возможно, князь Юрий дал команду, а скорее – командир третьего полка правой руки сам направил часть своих воинов на помощь к Семеновскому через Сить. Битва ожесточилась у деревни Игнатово. В это время северный отряд окружения напал на Великое Село, обошел его и уничтожил вместе с жителями (Великое Село более не возродилось), а затем ударил по полку правой руки в селе Покровском и начал теснить воинов с берега на лед Сити. С другого берега, от Княгинина, Семеновского, тоже стали принуждать русских воинов отступить на лед Сити. У князя Юрия, предположительно, было всего около 15000 воинов, причем более половины их составляли плохо обученные ополченцы. Крестьяне тоже участвовали в битве, но они были в лучшем случае с вилами и обычными топорами. У Бурундая же во всех отря-

дах, участвующих в Ситской битве, было не менее 40000 всадников. Таким образом, татары имели более чем двукратный перевес. Они были лучше вооружены и обучены, на их стороне был и фактор внезапности. Ну что ж, облава снова удалась. Превосходящие силы Бурундая окружили русские войска с трех сторон по частям, туже и туже сжимая кольцо, и к вечеру того же дня полностью уничтожили оба полка: центральный во главе с князем Юрием – в районе Станилово–Юрьевская–Красное, а северный полк правой руки – в районе Семеновское–Игнатово–Покровское. В этом районе битва разгорелась раньше, чем в самом стане Юрия в Станилове, поэтому летописцы, возможно, верно утверждают, что Юрий разделил свои войска, послав часть на помощь северному полку, и тем ускорил свою гибель. Поэтому именно здесь могла быть самая ожесточенная битва, в ней участвовали весь полк правой руки, запасный полк и часть войск

СТРАНИЦЫ ПРОШОГО

центрального полка. Здесь окруженные по частям русские воины с обоих берегов были оттеснены на лед Сити превосходящими силами, где скопилось столько сражавшихся, что весенний лед не выдержал и проломился (вот тут и вспомните замечание моего друга-рыбака!). Сохранилось предание об огромном количестве погибших с обеих сторон в проломах льда, говорят, они остановили течение реки, образовав плотину. С тех пор это место стало называться “плотища”. К вечеру все было закончено… Воскресенская летопись о битве говорит так: “Бысть сеча злая и велика, и побегоша перед иноплеменники. И ту убиен бысть великий князь Юрьи Всеволодович на реце Сити, и вой его много погибоша”. ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ Русские сражались с отчаянной храбростью обреченных. Несмотря на то,

что их фактически застали врасплох, они смогли дать достойный отпор татарам. Погибнув почти полностью вместе со своим князем (только весьма малой части войск удалось спастись, прорвавшись на северо-запад и уйдя на земли Великого Новгорода), они своим ожесточенным сопротивлением настолько обескровили войско Бурундая, что это в дальнейшем послужило одной из причин отказа Батухана штурмовать Великий Новгород с его тридцатипятитысячным населением. Батый явно не рассчитывал на такой расклад. И можно с уверенностью утверждать, что жестокая Ситская битва вкупе с упорной двухнедельной обороной Торжка спутала его планы по быстрому завоеванию западной части Руси, а наступившая весенняя распутица окончательно сделала невозможным дальнейший завоевательный поход на Новгород и Псков. Пришлось ему повернуть на юг, а там Козельск… Но это уже совсем другая история.

1)Первые письменные известия о Булгарии (Волжской Болгарии) относятся к началу Х в. — времени становления булгарского государства, центром которого стал город Булгар (ныне с. Болгары Болгарского района Татарии). Булгария приняла ислам в качестве государственной религии. Распад Хазарского каганата после его разгрома киевским князем Святославом I Игоревичем в 965 году закрепил фактическую независимость Булгарии. Булгария становится самым сильным государством в Среднем и Нижнем Поволжье, благосостояние которого обеспечивалось за счет ее выгодного географического положения на пересечении водных и сухопутных торговых путей, а также благодаря обилию плодородных черноземных почв. Булгария стала центром производства и вывоза пшеницы, мехов, скота, рыбы, меда, орехов и изделий различных ремесел (шапки, сапоги, известные на Востоке как «булгари», изделия из металла, кожи). Однако основной оборот булгарских купцов составлял торговый транзит между Востоком и Западом. Кроме того, Булгар был известен своим рынком невольников, которые привозились из русских земель и Северного Поволжья. В 1223 г. монголы разгромили русско-половецкое войско в битве на Калке, но на обратном пути были сильно потрепаны булгарами. В 1229 и 1232 годах булгарам удается отразить набеги монголов. В 1237 году Батый, собрав значительные силы, начинает крупнейший поход на Запад. Первой его жертвой стала Булгария. Осенью того же года Биляр и другие города были захвачены и разорены, после чего монголы двинулись на Русь. 2) Арские люди, или отяки (от марийского “одо” – удмурт). Древнерусское название удмуртов – арские (арджанские) люди – возникло от чувашского “ар” – мужчина, муж. 3) Город и область Саксин, населенную огузами, ближайшими родственниками среднеазиатских туркмен. Гузы, огузы – кочевые племена тюркского происхождения, к середине XI в. вытеснившие печенегов и обосновавшиеся в южнорусских степях. Состояли на службе у русских князей и несли пограничную охрану на степной окраине Киевской Руси, где имели ряд своих укрепленных городков. 4) Командир “тьмы”, составлявшей 10 тысяч воинов. 5) Сыновцы – племянники. 6) По другим сведениям, князь со своей дружиной отправился на Сить на помощь Юрию. 7) На расстоянии всего несколько километров от болота до болота проходит железная дорога Рыбинск – Бологое, параллельно ей проложено асфальтовое шоссе из Некоуза до Бежецка, совсем рядом берега реки Сить в ее верхнем течении.

Автор выражает благодарность сотрудникам УГИАХМ В. Ерохину и С. Кистеневой за помощь в подготовке этой статьи. Село Красное.

Обелиск у д. Лопатино напротив села Красное.

СТРАНИЦЫ ПРОШЛОГО

18 условием для успеха всей операции). Бурундай, выйдя по Корожечне к Кою и Сити, совершенно точно знал расположение всех русских отрядов. Как от своей разведки, так и от пленных он узнал и о проходе полка Дорожа в верховье Сити мимо села Воскресенского, куда тот пошел в “просеки”, напрасно ожидая встречи с передовыми отрядами Батыя от Бежецка. Тщательно подготовленный капкан для Юрия вот-вот захлопнется. До кровавой развязки остаются считанные часы. 4 МАРТА 1238 ГОДА. БИТВА НА РЕКЕ СИТЬ

Часовня в память русских воинов на месте Ситской битвы (напротив села Юрьево). Расположил Юрий свои ведет значительную часть войска в трех местах: полк своего войска вверх по реке левой руки – южный (До- Корожечне. Идут татары не рож), центральный отряд спеша, без шума, ничем не под руководством самого ве- выдавая себя. Их цель – село ликого князя и полк правой Кой в верховьях этой реки, руки – северный. стратегически очень важный В соответствии с так- для татар пункт. Остальная тикой русских войск того часть быстро спускается времени должен быть и за- вниз по Волге до впадения в пасный (засадный) полк. нее Юхоти (то место, где сейЗапасный полк князя Юрия, час стоит Мышкин) и снова скорее всего, и был постав- разделяется примерно на две лен на восточном берегу равные части! Одна из них Сити, так как Юрий считал заходит в тыл русских войск его безопасным (даже не вел по направлению на Некоуз разведку в сторону востока), – Лацкое – Семеновское, с а точнее, между Семенов- отделением (опять!) меньским и Красным, чтобы во шей части отряда на Станивремя битвы полк мог идти лово. Вторая группа доходит на помощь как в стан Юрия, по Волге до Мологи, а оттуда так и к северному полку. Все – в Сить, повторяя тем самым три отряда к моменту битвы путь Юрия Всеволодовича. были растянуты на расстоя- Некоторые исследователи ние более 100 километров. считают, что это был тот Однако вернемся к Уг- самый отряд татар, который личу: город уже покидают взял Ростов, а затем сжег отряды татар под предво- Ярославль, но я думаю, что дительством Бурундая. Это это не так. Слишком большое происходит утром 2 марта. расстояние между этими И снова татары, для дости- группами татарских войск, и жения своей цели и руко- весьма сомнительно, чтобы водствуясь пока только од- можно было точно синхним им известным планом, ронизировать их действия разделяются. Бурундай сам (что является необходимым

Теперь можно представить весь ход Ситской битвы. Поскольку все отряды Бурундая подошли без спешки, скрытно и действия их были заранее согласованы, то больших по времени интервалов между сражениями в разных местах не было. Однако первым боем стоит считать разгром трехтысячного полка Дорожа ночью, под утро, четвертого марта 1238 года. Надо полагать, нападение на него было сделано тогда, когда основной его состав находился в крестьянских избах селений Могилицы, Божонки и других, потому что князь Юрий и Дорож уже около недели ждали нападения. Естественно, так много времени Дорож не мог держать полк в седле, имея под боком теплые избы. Сторожили по западным направлениям сотни, скорее, десятки всадников, а свой тыл с востока Дорож считал безопасным. Селения с русскими воинами одновременно были окружены татарами, подошедшими от Коя. Начался смертный бой. Выскакивавших из изб русских воинов рубили около

дверей и окон. Это была жестокая битва. Удалось вырваться из кольца окружения очень немногим. Но и их, поскакавших с ужасной вестью к Юрию вниз по Сити, уже поджидали около села Воскресенского основные силы татар во главе с Бурундаем, также пришедшие от Коя! Воевода Дорож, все же сумевший пробиться и доскакать до князя Юрия, доложил: “а уж князе, обошли нас около татарове...” Эта фраза, исполненная подлинного трагизма, едва ли не единственная, которую летописец прямой речью вложил в уста реальной исторической личности, как бы подчеркивая ее важность для понимания происходящего нами, потомками. “Обошли нас около” не значит “рядом”, но “окольными путями”, то есть окружили. Не понял Дорож, что уже перехитрили их татары, он все еще уверен, что они идут с запада, только обходят с юга, а не севера. Некоторые летописи, уточняя, дополняют речь Дорожа: “мы их ждали от Бежец, а они пришли от Коя”. Но известие это не внесло ясность для Юрия, напротив, еще больше все запутало! В это время, когда основные силы под командованием Бурундая уже начали свое движение по льду Сити от Воскресенского, с юга заходя на полки Юрия, “северный” отряд татар, пройдя низменную местность устья этой же реки, напал на район селений Черкасово, Иван-Святой, Брейтово. Одновременно с их наступлением второй, “центральный”, отряд татар напал на обозы в Княгинине и Семеновском и начал громить их укрепления (в Семеновском, по преданию, был монастырь). Этим отрядом еще раньше был обнаружен засадный полк и атакован – засада не получилась. Запасный же полк первым

Село Станилово на Сити.

ДЛЯ ТУРИСТА

САНАТОРИЙ «УГЛИЧ»

«МОСКВА»

остиница «Москва» расположена в историческом центре Углича, на берегу Волги. Из всех номеров гостиницы открывается великолепный вид на Волгу. Отель предлагает 2 номера люкс, 37 стандартных номеров повышенной комфортности, из них 8 мансардных, с двумя раздельными кроватями и 8 стандартных номеров повышенной комфортности с одной двуспальной кроватью. В номерах предусмотрено размещение взрослого на дополнительной кровати и детей в детской кроватке. Все номера обустроены ванными комнатами с туалетными принадлежностями, системой кондиционирования, телефоном, телевизором, мини-холодильником. Также к вашим услугам: ресторан на 88 мест, ночной бар на 28 мест, конференц-зал на 44 человека, фитнес-центр, бассейн, 2 сауны, 2 бани, парикмахерская, обменный пункт, автостоянка на 30 автомобилей. Адрес: г. Углич, ул. Островского, д. 7. Тел.: (48532) 4-14-15, 5-07-10.

анаторий принимает одновременно до 200 человек в 4-этажном корпусе. Вас ждут комфортабельные номера, современные методы компьютерной диагностики и эффективное лечение. К услугам отдыхающих: пляж на Волге, лодки и катамараны, сауны, бар, бильярд, волейбольная площадка, детский городок с качелями, горками, песочницами, каруселью, экскурсии по городу Угличу и району, музеи, дискотека, автостоянка. Адрес: Угличский р-н, пос. Алтыново. Тел.: (48532) 2-00-38, 4-02-52, 4-03-00.

«ЧАЙКА»

остиница «Чайка» представляет собой современный 3-этажный особняк, окруженный мини-парком. В гостинице имеются комфортабельные одноместные, двухместные, «улучшенные», семейные номера, номера «люкс», предусмотрено также предоставление дополнительного места. Каждый номер оборудован ванной комнатой с душевой кабиной, феном, туалетными принадлежностями; телевизором (спутниковое телевидение), мини-холодильником, телефоном; номера «люкс» и «улучшенные» - сейфами. К услугам гостей: охраняемая парковка для автотранспорта, детский городок с качелью и горками, кафе с баром, финская и турецкая бани, купель, помещение для водных игр с каскадным душем, бильярдный зал, конференц-зал, банкетный зал с камином. Адрес: г. Углич, Заводской проезд, д. 1а, тел. (48532) 5-18-18, тел./факс (48532) 5-18-14.

КАФЕ

ДУК

гостинице «ДУК» имеются 18 комфортабельных номеров, из них 12 двухместных (душ, туалет, телевизор, круглосуточно горячая вода), 4 люкса (дополнительно холодильник, электрический чайник) и 2 одноместных номера. К услугам проживающих: банкетный зал на 40 человек, буфет, бильярд, кухня, охраняемая бесплатная автостоянка. Адрес: г. Углич, ул. Зины Золотовой, д. 13а (параллельно набережной). Тел.: (48532) 5-30-45, 9-84-60, 9-84-62.

ГОСТИНИЦА

«Успенская» Бизнес-ланч – 90 рублей Сауна – 500 рублей/час Корпоративные праздники с выездом на природу. Работает с 7.00 до 24.00

остиница «Успенская» принимает на отдых взрослых и родителей с детьми. Имеются двухместные номера и номера люкс, все они оснащены телевизором, холодильником, ванной, туалетом. К услугам отдыхающих: кафе, сауна, бильярд.

Адрес: Углич, Успенская площадь, 3. Телефон: 5-33-84, 5-18-70.

С МУ «РЕДАКЦИЯ «УГЛИЧСКАЯ ГАЗЕТА»