Дайджест форума Индустриальность и культура: Почему мы не верим в креативную экономику (2019) by The Ural Industrial Biennial of Contemporary Art

НАЗВАНИЕ СТАТЬИ НЕ ДЛИННЕЕ 1 СТРОЧКИ

МАТЕРИАЛЫ МЕЖДУНАРОДНОГО ФОРУМА ИНДУСТРИАЛЬНОСТЬ & КУЛЬТУРА Почему мы не верим в креативную экономику? 30.10–01.11.2019

Индустриальность и культура: почему мы не верим в креативную экономику? : Сборник материалов международного научнопрактического форума. — Екатеринбург, 2020. — 136 с. : цв. ил. АВТОРЫ ИДЕИ: РУКОВОДИТЕЛЬ ПРОЕКТА: КОНТЕНТ-РЕДАКТОР: ПОДГОТОВКА ТРАНСКРИПТОВ: РЕДАКТИРОВАНИЕ ТРАНСКРИПТОВ: ПЕРЕВОД ТЕКСТОВ: КОРРЕКТОР: ДИЗАЙН-МАКЕТ: ВЕРСТКА:

Алексей Глазырин, Алиса Прудникова Анна Пьянкова Анна Акимова Анна Егерева Дарья Плаксиева, Елизавета Южакова Елена Сон, Елизавета Южакова Марта Шарлай Виктория Катай Алексей Грабилин

БЛАГОДАРНОСТЬ:

Организаторы выражают особую благодарность всем участникам форума «Индустриальность и культура: почему мы не верим в креативную экономику?»: Татьяне Абанкиной, Наиле Аллахвердиевой, Василию Аузану, Дмитрию Безуглову, Екатерине Винокуровой, Валерии Власовой, Евгению Волкову, Полине Вульф, Алексею Глазырину, Екатерине Гольдберг, Юлии Грозовской, Елене Зеленцовой, Марьяне Золиной, Нику Ильину, Виктории Казаковой, Сергею Каменскому, Александру Кастравцу, Юлии Кривцовой, Александру Кулешову, Барбаре Лербут, Франческо Манакорда, Дмитрию Москвину, Наталье Никифоровой, Дмитрию Нисковских, Оксане Орачевой, Эндрю Палмеру, Константину Погорельскому, Дине Сорокиной, Дамиру Стойничу, Анне Трапковой, Юлии Тюшевой, Ксении Чудиновой, Ольге Чумичевой, Евгении Шабуровой, Алине Шмариной, Дарье Шориной и другим. Все права на информационно-текстовые материалы форума «Индустриальность и культура: почему мы не верим в креативную экономику?» принадлежат их авторам и охраняются законом об авторских и смежных правах. Проект реализуется при поддержке Благотворительного фонда Владимира Потанина в рамках Уральской индустриальной биеннале современного искусства.

СОДЕРЖАНИЕ ПРЕДИСЛОВИЕ 53 ИНДУСТРИАЛЬНЫЕ БИЕННАЛЕ: Оксана Орачева, генеральный директор ЗАЧЕМ СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО Благотворительного фонда Владимира ПРОМЫШЛЕННЫМ ГОРОДАМ? Потанина Индустриальная биеннале искусства Алиса Прудникова, комиссар Уральской в Лабине (Хорватия) индустриальной биеннале современного Британская биеннале керамики искусства в Стоук-он-Трент (Великобритания) Биеннале современного искусства 11 ПОЧЕМУ МЫ НЕ ВЕРИМ в Тайбэе в 2019 году (Тайвань) В КРЕАТИВНУЮ ЭКОНОМИКУ? Уральская индустриальная биеннале Татьяна Абанкина, директор Института современного искусства управления государственными ресурсами НИУ ВШЭ 81 АКТИВАЦИЯ ПРОМЫШЛЕННЫХ Юлия Грозовская, директор по связям ТЕРРИТОРИЙ: РОССИЙСКИЙ И с общественностью Благотворительного ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ фонда Владимира Потанина Культурный центр TEXTIL Елена Зеленцова, вице-президент и «Музей-Фабрика» в Ярославле Фонда «Сколково», директор по развитию La condition Publique, Франция городской среды Ник Ильин, советник директора 91 КУЛЬТУРНЫЕ ПРОЕКТЫ В ОТВЕТ Государственного Эрмитажа НА СОЦИАЛЬНЫЕ ВЫЗОВЫ: Виктория Казакова, министр инвестиций РЕГИОНАЛЬНЫЙ ОПЫТ и развития Свердловской области Проект в Сысерти Фестиваль-реконструкция «Губаха Alive. 29 ИНВЕСТИЦИИ В КУЛЬТУРУ КАК История шахтерского города» в Губахе ИНСТРУМЕНТ РАЗВИТИЯ БИЗНЕСА Проект «Бюро Усадьба» в Кыштыме Марьяна Золина, руководитель проекта «Культурная платформа АРТ-ОКНО» 105 МАТЕРИАЛЫ ИССЛЕДОВАНИЯ благотворительного фонда Алишера РОССИЙСКИХ ГОРОДОВ В РАМКАХ Усманова «Искусство, наука и спорт» ПРОЕКТА «ИНДУСТРИАЛЬНОСТЬ Александр Кастравец, директор И КУЛЬТУРА» по связям с общественностью Константин Погорельский, Благотворительного фонда руководитель исследования «ОМК-Участие» «Индустриальность и культура» Наталья Никифорова, директор департа-мента корпоративного развития 123 «ЛАБОРАТОРИЯ и страте-гических коммуникаций ИНДУСТРИАЛЬНОСТИ»: Группы Магнезит РЕЗУЛЬТАТЫ ЭКСПЕДИЦИЙ Дмитрий Нисковских, глава ПО МАЛЫМ ГОРОДАМ УРАЛА Сысертского городского округа Анна Акимова, куратор Дарья Маликова, методический 41 РОЛЬ МУЗЕЕВ В РАЗВИТИИ РЕГИОНОВ консультант Наиля Аллахвердиева, директор музея Дмитрий Москвин, научный современного искусства PERMM руководитель исследования Сергей Каменский, директор Музея «Индустриальность и культура» истории Екатеринбурга Дина Сорокина, директор Музея Б.Н. Ельцина Анна Трапкова, генеральный директор Музея Москвы 6

ПРЕДИСЛОВИЕ

Современный мир требует нестандартных решений, и один из ответов на происходящие глобальные изменения — креативная экономика. Именно об этом шла речь на международном форуме «Индустриальность и культура», который состоялся осенью 2019 года в Екатеринбурге. Российские и зарубежные эксперты обОКСАНА ОРАЧЕВА судили особенности развития креативной Генеральный директор экономики в индустриальных городах, задачи Благотворительного фонда творческих кластеров и инвестиции в кульВладимира Потанина туру как в инструмент развития бизнеса. Все эти годы мы наблюдаем за тем, как музеи и культурные институции чутко реагируют на изменения вокруг, расширяя свои границы и преодолевая их. При этом они не только становятся индикаторами важнейших процессов, происходящих на территориях, но и зачастую открывают новые возможности для развития регионов. Появляются новые привлекательные точки за пределами двух столиц. В промышленных городах все чаще проходят различные фестивали, создаются творческие объединения. Бывшие заводы превращаются в арт-пространства, средствами культуры меняется среда действующих промышленных предприятий. Все это влияет на приток туристов, создавая определенный экономический эффект. С другой стороны, креативная экономика — про интересную жизнь, потому что в ней каждый может творчески реализовать себя. На протяжении 20 лет наш фонд оказывает поддержку музеям, готовым меняться и брать на себя роль независимых центров культуры, знаний и инноваций. Именно поэтому мы поддержали проект по сохранению и раскрытию потенциала объектов индустриального наследия «Индустриальность и культура», который стал частью 5-й Уральской индустриальной биеннале современного искусства. Помимо одноименного форума проект включал исследование опыта ревитализации промышленных объектов с целью их культурного и туристического использования и практикоориентированную лабораторию, помогающую выявить индустриальное наследие в малых и средних городах Урала.

Культура и креативные индустрии давно стали частью экономического дискурса, но их потенциал в создании комфортной среды долгое время недооценивался. Исследование, лаборатория и форум вывели обсуждение существующих теорий и практик взаимодействия культуры и индустриальности на новый уровень. Проект стал инструментом для привлечения внимания к теме, способствовал поиску возможных решений и тиражированию лучших практик. Осознание актуальности развития креативной экономики в промышленных городах может в корне изменить стратегии работы современных культурных институций. Мы надеемся, что материалы форума, собранные в этом издании, помогут российским менеджерам в сфере культуры создавать новые смыслы и работать над изменениями.

Уральская биеннале прошла свой десятилетний рубеж, поэтому мы имеем возможность оценить ее влияние на территорию, можем понять, какие изменения для креативной среды создает взаимодействие индустриальности и культуры. С самого начала своего существования Уральская биеннале осмысляет индустриальность АЛИСА ПРУДНИКОВА не только как наследие, но и как актуальную Комиссар Уральской практику, отвечая, таким образом, индустриальной биеннале на запрос не только со стороны культурных современного искусства активистов, но и со стороны власти и бизнеса. Итоги многолетнего диалога о взаимодействии индустриальности и культуры уже востребованы малыми городами, другими регионами, и мы бы хотели, чтобы наш практический опыт был полезен и мог быть применен в максимально широком контексте. Проект «Индустриальность и культура» стал первой нехудожественной программой биеннале, напрямую работающей с материальным индустриальным наследием. «Индустриальность и культура» входит в состав Уральской индустриальной биеннале современного искусства и включает в себя опыт биеннале не только за прошедшие десять лет, но и выступает связующим звеном для конструирования будущих культурных проектов, направленных на объединение индустриального и культурного кластеров. Именно этой программой мы стараемся расширять свою ответственность в зоне актуализации того мощного индустриального контекста, который складывался на Урале несколько столетий и сегодня должен быть вписан в реалии креативного рынка. С 1990-х годов российские культурные менеджеры изучают и пробуют интегрировать международный опыт развития креативных индустрий, однако процесс не реализуется по стандартным западным лекалам. Сегодня креативность как образ жизни постепенно становится той желанной массовой повседневностью, но не приносит тех же экономических эффектов, которые мы видим во многих странах (процент ВВП, приносимый креативными индустриями Великобритании в 2018 году составил 19%). Задаваясь вопросом, который дал название форуму: «Почему мы не верим в креативную экономику?», мы собрали на одной площадке международных экспертов и представителей локальных региональных команд, которые обсудили основания для сотрудничества культурных институций и крупного бизнеса, поделились

историями успехов и ошибок проектов, реализованных в России и за рубежом, и сформулировали особенности культурных тактик, способных запустить процессы территориального развития в индустриальных городах, чтобы приблизиться к пониманию, возможна ли креативная экономика в промышленных городах России. Вопрос о креативных индустриях практически не входит в повестку ведущих российских экономических форумов в качестве драйвера экономического роста и не засчитывается в официальный KPI развития территорий. Нам представляется важным включить представителей власти, бизнеса и исследователей в диалог на эту тему в новом формате. Программа «Индустриальность и культура» состоит из четырех основных платформ: «Исследование», «Архив», «Лаборатория» и «Форум». Результаты этих проектов будут представлены в партнерстве с федеральными программами уже в 2021 году в рамках 6-й Уральской индустриальной биеннале современного искусства. Помимо развернутых выступлений «Форума», сборник представляет основные выводы «Исследования», презентации финалистов «Лаборатории» и является частью большого «Архива», собирающего многолетний опыт Уральской биеннале в сфере культурного проектирования на индустриальных территориях.

ПОЧЕМУ МЫ НЕ ВЕРИМ В КРЕАТИВНУЮ ЭКОНОМИКУ? Открывающая пленарная сессия

Участники: ТАТЬЯНА АБАНКИНА, директор Института управления государственными ресурсами НИУ ВШЭ ЮЛИЯ ГРОЗОВСКАЯ, директор по связям с общественностью Благотворительного фонда Владимира Потанина ЕЛЕНА ЗЕЛЕНЦОВА, вице-президент Фонда «Сколково», директор по развитию городской среды НИК ИЛЬИН, советник директора Государственного Эрмитажа ВИКТОРИЯ КАЗАКОВА, министр инвестиций и развития Свердловской области Модератор: АЛИСА ПРУДНИКОВА, комиссар и художественный руководитель Уральской индустриальной биеннале

ВИКТОРИЯ КАЗАКОВА: Креативная индустрия, независимо от подхода к определению данного сектора, в Екатеринбурге существует и очень активно развивается. Этому способствовала именно биеннале современного искусства, которая явилась двигателем этого прогресса. За весь период существования биеннале — десять лет — даже время стало течь несколько иначе. Если промежуток между первым и вторым годами проведения биеннале воспринимался как значительный, то сейчас этого промежутка нет. Заканчивается одна, и мы сразу же начинаем готовить следующую, и что касается информационного пространства Екатеринбурга, Свердловской области, то биеннале не уходит отсюда вообще. Сегодня это событие входит в топ мероприятий Свердловской области. Поддержка со стороны бизнес-сообщества — очень важный фактор, в том числе и для развития креативных индустрий. Не далее как 4-5 лет назад Алиса [Прудникова] говорила о том, что бизнес очень осторожно реагирует на возможность участия в поддержке современного искусства, и если духовная жизнь в контексте веры и религии понятна и принимаема, то, что касается инициатив в сфере искусства, они вдохновляют меценатов значительно меньше. Прошло совсем немного времени, и буквально в сентябре открылось новое пространство «Синара арт центра», с которым сейчас мы разрабатываем проект государственно-частного партнерства. Именно сейчас, на мой взгляд, наступил тот момент, когда всем участникам процесса — и инвесторам, и чиновникам, и бизнесу — необходимо договориться о понятийном аппарате, и важно, чтобы и на уровне Российской Федерации, и на уровне субъектов сложились стратегически важные документы, которые бы предусматривали развитие именно этого сектора как одного из приоритетных и предусматривали специальные меры государственной поддержки. Мы, со стороны Мининвеста, считаем крайне важным поддерживать подобные инициативы. Мы это делаем в рамках существующих механизмов, в частности, мы предоставляем субсидии некоммерческим организациям на проведение различного рода событийных мероприятий, мы поддерживаем народные художественные промыслы и предоставляем субсидии как индивидуально работающим мастерам, так и муниципальным образованиям, потому что здесь тоже крайне важно создавать инфраструктуру, а иначе, если нет условий, не будет роста этого сектора. Екатеринбург и регион насыщены событиями, и, если говорить еще об одной индустриальной компетенции, то это конгрессно-выставочная деятельность. Пять лет подряд Екатеринбург занимает второе место после Санкт-Петербурга в рейтинге событийного потенциала регионов (Москва не участвует в этом рейтинге): мы достаточно

ОТКРЫВАЮЩАЯ ПЛЕНАРНАЯ СЕССИЯ

стабильно входим в топ регионов страны, где проходит большое количество событийных мероприятий. Если говорить о количестве, то не менее ста выставок и порядка пятисот форумов проходит ежегодно. Сегодня губернатором Свердловской области поставлена задача: в регионе должно проходить не менее пяти крупных международных мероприятий в год, которые привлекают не менее пятидесяти тысяч участников. Одним из двигателей роста событийной индустрии стал «Иннопром». Сегодня «Иннопром» — это пятьдесят тысяч участников, 3,5 миллиарда рублей в экономику, и это эффект от мероприятия, которое проходит всего пять дней. Если говорить в целом об объеме инвестиций в основной капитал, то, конечно, здесь креативная индустрия пока не имеет значительной доли в нашем промышленном регионе, где основная доля инвестиций приходится на обрабатывающий сектор — более трети, транспортировка и хранение — чуть больше 15% и операции с недвижимым имуществом — чуть более 17%. АЛИСА ПРУДНИКОВА: Мне кажется, все равно есть очень большое противоречие между нашей риторикой, касающейся важности этого направления, и повесткой главных профессиональных российских форумов. Я помню только одну сессию петербургского экономического форума, которая была посвящена креативным индустриям — кажется, в 2016 году, — когда господин Кудрин презентовал свой индекс креативных городов, после эта тема в повестку не включалась.

Если говорить в целом об объеме инвестиций в основной капитал, то, конечно, здесь креативная индустрия пока не имеет значительной доли в нашем промышленном регионе, где основная доля инвестиций приходится на обрабатывающий сектор — более трети, транспортировка и хранение — чуть больше 15% и операции с недвижимым имуществом — чуть более 17%. ПОЧЕМУ МЫ НЕ ВЕРИМ В КРЕАТИВНУЮ ЭКОНОМИКУ?

«Иннопром» — специализированная выставка, но, тем не менее, может быть, стоит подумать о том, что индустрии, связанные не с тяжелой промышленностью, а с креативным капиталом, тоже должны иметь здесь какой-то голос, весомое значение. ВИКТОРИЯ КАЗАКОВА: Я думаю, что вы абсолютно правы, крайне важно включать эту тему даже в основные дискуссии о развитии и продвижении региона, подавать регион в новой парадигме — как территорию, привлекательную для инвесторов. ЮЛИЯ ГРОЗОВСКАЯ: Дискуссия о роли музея и о новых его идентичностях возникла не сегодня. В 1971 году вышла статья канадского музеолога Дункана Камерона, который обозначил две ипостаси музея: музей как храм и транслятор традиционных ценностей и музей как форум — площадка для обсуждения новых форм культуры и складывания новых проектов. Уже пятьдесят лет мы продолжаем говорить о том, что музей должен быть активным игроком креативных индустрий, то есть дискурс постоянен, но меняется контекст. Меняются наши требования к музею, соответственно музей реагирует на это живо, выходя за пределы своих стен и начиная выполнять социальную миссию, преобразуя таким образом пространство вокруг себя.

В Европе на каждые десять тысяч посетителей приходится одно рабочее место в музее и восемь рабочих мест в городе — благодаря людям, которые покупают билеты и приходят в музей. Есть статистика американских музеев: 850 млн посетителей американских музеев в год, за этим стоит 400 тыс. рабочих мест и 21 млрд долларов, которые привлекают американские музеи в экономику своей страны. 16

ОТКРЫВАЮЩАЯ ПЛЕНАРНАЯ СЕССИЯ

Если в музее есть какая-то выдающаяся коллекция, но он не считает необходимым работать с окружающей средой, то он не раскрывает свой потенциал и не становится драйвером, оставаясь всего лишь туристической достопримечательностью. Когда музей находится в благоприятном контексте и его стратегия развития совпадает со стратегией развития города, помещаясь при этом в центр, то результат впечатляет. Взять уже немного заезженный, но флагманский пример — Коломна. Важно не только то, что там появляются новые музеи, а то, что в городе есть стратегия по созданию рабочих мест в культуре, по привлечению и генерации экономического дохода, то есть музей является полноправным участником экономического процесса, а не просто организацией, которая платит налоги. Что такое музейная креативная индустрия? В Европе на каждые десять тысяч посетителей приходится одно рабочее место в музее и восемь рабочих мест в городе — благодаря людям, которые покупают билеты и приходят в музей. Есть статистика американских музеев: 850 млн посетителей американских музеев в год, за этим стоит 400 тыс. рабочих мест и 21 млрд долларов, которые привлекают американские музеи в экономику своей страны. К сожалению, таких подробных исследований в России сейчас еще нет, но есть исследования, выполненные Европейским университетом в Санкт-Петербурге: доход, который приносит Эрмитаж городу, составляет чуть больше миллиарда долларов в год. Я хотела привести два примера, казалось бы, совершенно маргинальных. Деревня Сеп, Игринский район, Республика Удмуртия, 2010 год. Население 450 человек, дорог нет, сотовой связи нет, люди, живущие там, как будто находятся в изоляции, потому что деревню окружают заброшенные территории. Но люди не чувствуют себя заброшенными одинокими крестьянами — у них есть чувство собственного достоинства, идентичности и желание что-то делать. Редкая птица добирается до Сепа, но этнографические экспедиции доходят. И так случилось, что в эту местность приходят проектировщики, в разговоре рождается идея сделать праздник деревень, и в первый год в Сеп приезжают 700 человек, на следующий год — 1,5 тысячи, а затем рождается проект по созданию музея исчезнувших деревень, который объединяет огромное количество партнеров. Местные жители — 15 активистов — начинают ходить по дворам, чтобы записывать истории и переводить их с удмуртского языка на русский; они фактически изменяют жизнь всей деревни, включая работу по исследованию и созданию творческого продукта в расписание каждого жителя деревни. Таким образом, открывается музей. За первые 10 месяцев существования музея ПОЧЕМУ МЫ НЕ ВЕРИМ В КРЕАТИВНУЮ ЭКОНОМИКУ?

в Сеп приезжает 7 тысяч человек. От этого факта не может отмахнуться ни местная, ни даже республиканская власть, и совершенно логичным следствием становится создание инфраструктуры вокруг деревни. Происходит поразительная трансформация в местной власти: если сначала она не делала ничего, то сейчас условием нашего гранта на 10 млн рублей было местное софинансирование в размере 3 млн, а местная власть готова выделить уже 5 млн рублей. То же самое в Тотьме — это городок в 215 км от Вологды. О нем пишет российский «Форбс» как о примере важного экономического проекта. Всего лишь с 2014 года, когда поменялась команда местного музейного объединения, они начали активно сотрудничать с фондами, привлекая в свою экономику 18 млн рублей, что тоже, естественно, благоприятно сказывается на развитии среды. За недавнее время там было открыто порядка шести гостиниц и хостелов. Наш фонд решил посмотреть, есть ли потенциал в российских регионах для развития за счет культуры. Исследования проводила по нашей инициативе Московская высшая школа социальных и экономических наук. Что мы узнали благодаря этому исследованию? Культура еще не является драйвером в новой экономике региональных столиц. В лучшем случае культура сейчас — это условие привлекательности среды, в худшем — затраты и издержки для местной власти. Но важно то, что локальная культура — это индикатор разрыва между существующими одновременно реальностями индустриального и постиндустриального укладов. Когда мы анализируем культурную экономику, мы имеем дело с настоящими и будущими конфликтами институции, борьбы за влияние и за новые виды деятельности. С принятием нового стратегического видения наш фонд несколько изменил фокус программ поддержки российских учреждений культуры. Багаж знаний по поддержке конкретных проектов, профессионалов музейной отрасли, накопленный за 20 лет, трансформируется. Мы решили институционализировать эти знания и начать поддерживать инфраструктуру, которая может стимулировать развитие нового культурного продукта. Таким образом, у нас появились две программы, «Эффективная филантропия» и «Музей без границ», сфокусированные на том, чтобы сделать музей открытым общественным институтом. В этом году у нас появилось 10 центров по созданию инноваций в сфере культуры, а также 5 центров — участников проекта «Музей. Сила места», который объединяет не только учреждения культуры, но и других акторов городского процесса — местную власть, бизнес. Это большой эксперимент, и он позволит нам увидеть позитивные сдвиги довольно скоро. Во всяком случае мы в это верим.

ОТКРЫВАЮЩАЯ ПЛЕНАРНАЯ СЕССИЯ

У нас до сих пор нет системы встраивания локального культурного контекста в общий. То есть применяется колониальный подход, когда приезжают из какого-то условно более просвещенного центра и привозят свое, в то время как существует определенный потенциал для экспорта и горизонтальных связей, для обмена опытом. Для музеев, продвигающих определенные территории, важно быть услышанными, важно делиться своим опытом и создавать новые партнерства. АЛИСА ПРУДНИКОВА: А какой еще запрос остается неудовлетворенным от музеев, работающих на конкретных территориях и их продвигающих? ЮЛИЯ ГРОЗОВСКАЯ: У нас до сих пор нет системы встраивания локального культурного контекста в общий. То есть применяется колониальный подход, когда приезжают из какого-то условно более просвещенного центра и привозят свое, в то время как существует определенный потенциал для экспорта и горизонтальных связей, для обмена опытом. Для музеев, продвигающих определенные территории, важно быть услышанными, важно делиться своим опытом и создавать новые партнерства. НИК ИЛЬИН: Личный вклад частного капитала становится все более важным и в России, и тем более в Европе, где государственный бюджет на культуру уменьшается и повышается доля частных вкладов разных корпораций. Я приведу несколько примеров.

ПОЧЕМУ МЫ НЕ ВЕРИМ В КРЕАТИВНУЮ ЭКОНОМИКУ?

Первый пример — эффект Бильбао. Бильбао — маленький город в Стране Басков, где была депрессия, безработица, промышленность закрылась, порт больше не действовал, и правительство региона приняло решение создать новый импульс. Они обратились к директору Фонда Гуггенхайма и попросили создать программу развития. Поначалу никто в Нью-Йорке не знал, где находится этот городок, а сегодня в Бильбао находится свой Музей Гуггенхайма. Местные художники протестовали: «Зачем нам американцы?!», но правительство вложило 120 млн евро, в 1997 году открылся музей, и в течение первых трех лет поток денег, привлеченный в Бильбао, равнялся примерно 500 млн евро — в том числе в виде налогов вернулась та сумма, которая была инвестирована в создание музея. В течение 20 лет музей посетили около 20 млн человек, из которых 70% были иностранцами. И приток денег в город составил примерно 400 млн в год: люди бронировали жилье, ели в ресторанах, делали покупки и т. д. Импульс одного музея переменил всю жизнь в городе, были построены новые гостиницы и значительно вырос поток туристов. Другой пример — ГЭС-2, электростанция в центре Москвы, которая была построена в 1907 году и питала Московскую область.

Каждая корпорация имеет целевую группу. Чтобы компания была готова поддерживать проект, нужно обращаться к ее целевой аудитории. До этого надо изучить устав, миссию, годовой отчет компании, и при подаче проекта соблазнять, например цитировать собственные высказывания владельцев компании на эту тему. Культура — один из лучших способов улучшать имидж фирмы.

ОТКРЫВАЮЩАЯ ПЛЕНАРНАЯ СЕССИЯ

Вначале она работала на углях, потом на газе, в дальнейшем была брошена и забыта. Она находится практически в самом центре, в 700 метрах от Кремля, позади кинотеатра «Ударник». Фонд предпринимателя Леонида Михельсона «Виктория — искусство быть современным» принял решение выкупить ГЭС-2 и окружающие площади в 40 тыс. кв. метров в центре Москвы на Болотном острове. Они привлекли всемирно известного итальянского архитектора Ренцо Пиано. Само здание представляет собой один большой зал длиной в 120 метров. Это будет не просто музей, а открытый культурный центр, объединяющий и искусство, и музыкальные события, и перформансы. На вопрос, сколько это будет стоить, господин Михельсон не назвал конкретную сумму, а только ответил: «В два раза больше, чем я думал». Но я считаю, что это уникальный пример того, как развивать культуру; и город поддержал это начинание. Помимо Михельсона, в России есть еще два человека, которые занимаются инвестированием в культуру. Владимир Потанин с 2001 года является членом попечительского совета Музея Гуггенхайма, он много помогал в организации выставок, в том числе в Лас-Вегасе, где в течение семи лет работал филиал Эрмитажа. Потанин также является председателем попечительского совета Эрмитажа и помог музею создать эндаумент-фонд и в России, и за рубежом, в Лондоне. Третий человек — это Роман Абрамович. Он вместе с Дарьей Жуковой создал в Москве Музей современного искусства «Гараж», деятельность которого включает множество программ, от выставочной до архивной и издательской. В Петербурге Абрамович и Жукова помогли развитию культурного центра «Новая Голландия». «Дойче банк» вместе с Фондом Гуггенхайма в 1997 году создали музей в Берлине. Эта модель была очень интересна потому, что банк оплачивал годовой бюджет этой площадки плюс каждые два года устраивались выставки по заказу. Например, выставка Билла Виолы: ему заказали видео на семь экранов, что стоило несколько миллионов в производстве, таким образом собиралась коллекция искусства, которая наполовину принадлежала Гуггенхайму, а наполовину «Дойче банку», и банк все оплачивал. Это был очень удачный проект, он продолжался семь лет. Токийский дворец в Париже — огромная площадка, построенная в 1937 году. На 60% они финансируются из частного капитала. Также в Париже большой музей построил Фонд Луи Виттона. Владелец компании Бернар Арно сам собирает произведения искусства. Мода и ювелирное искусство — люксовый сегмент, и когда владельцы уже имеют машины и самолеты, они начинают интересоваться искусством ПОЧЕМУ МЫ НЕ ВЕРИМ В КРЕАТИВНУЮ ЭКОНОМИКУ?

и коллекционировать, а затем — привлекать кураторов и создавать большие коллекции. Спонсорство — это тонкое дело. Чтобы привлечь спонсора, нужно изучить, чем он вообще занимается. В больших корпорациях всегда есть социальные программы. Это особо привлекательно для табачных и алкогольных компаний. Но их продукты запрещено рекламировать, поэтому они ищут другие способы. Один пример: табачная фирма JTI, чья международная база находится в Женеве. Их устав предписывает выделять 3% годовой прибыли на культурные и социальные проекты, и это немало. Каждая корпорация имеет целевую группу. Чтобы компания была готова поддерживать проект, нужно обращаться к ее целевой аудитории. До этого надо изучить устав, миссию, годовой отчет компании, и при подаче проекта соблазнять, например цитировать собственные высказывания владельцев компании на эту тему. Культура — один из лучших способов улучшать имидж фирмы. ЕЛЕНА ЗЕЛЕНЦОВА: Я хотела бы начать свое выступление с исторического экскурса. Концепция творческих индустрий — это уже довольно старая история: еще в 1998 году творческие индустрии были признаны приоритетом в развитии Великобритании. А в 2001 году в журнале Business Week впервые появилось словосочетание «креативная экономика». В центре этой идеи лежала практическая польза искусства, культуры, творчества для развития городов, территорий, стран, людей и разного рода социально-экономических систем. Я услышала, почему мы не верим в креативную экономику, и решила, собственно, на этот вопрос и отвечать, потому что, действительно, я уже не очень в нее верю. Изначально искусство было божьим промыслом: человек создавал произведения искусства, передавая сакральное знание, недоступное всем, и уж точно не предполагал, что высокий язык искусства будет ему помогать в решении повседневных задач. С переходом к индустриальной экономике искусство стало массовым. В 1946 году вышла знаменитая книжка социологов Франкфуртской школы Теодора Адорно и Макса Хоркхаймера «Диалектика просвещения», где в одной из глав впервые появилось словосочетание «культурная индустрия», а называлась глава ни больше ни меньше «Культурная индустрия как обман масс»: в основе массовизации и тиражирования искусства лежала пропаганда, которая много что изменила в жизни людей в середине XX века, и не всегда в лучшую сторону. Во второй половине XX века индустриализация искусства была обращена на пользу развития городов, откуда уходила традиционная промышленность.

ОТКРЫВАЮЩАЯ ПЛЕНАРНАЯ СЕССИЯ

Но словосочетание «креативная экономика» или «творческие или креативные индустрии» содержит в себе оксюморон как соединение несоединимого, ведь творчество — это стихия, она подобна природе; очень трудно создать управляемую креативность. А индустрия — это конвейер, это то, что неизменно ассоциируется с упорядоченностью, с тиражируемостью, и, действительно, очень многие креативные индустрии — такие как печать, кинопроизводство (изначально авторский продукт) — тиражируются; благодаря средствам технической воспроизводимости они стали массовыми. Возникла концепция креативной экономики, куда не только включалось основное ядро «творческие и креативные индустрии», но которая рассматривалась шире — как вообще все то, в основе чего лежит творческая, интеллектуальная составляющая. Согласно «Третьей волне» Элвина Тоффлера в аграрную эпоху основным средством производства была мотыга, в индустриальную эпоху — конвейер, а в постиндустриальную эпоху основным средством производства является интеллект и креативность, творческая способность, которую никто не может отнять, изъять и экспроприировать. Отсюда возникла ценность творческого, интеллектуального капитала как главного двигателя развития городов. Вдохновляющие 6% в России на фоне 8,8% роста, конечно, очень сильно помогают верить в мощь креативной экономики как экономики, которая двигает вперед материальное, повседневное, рутинное развитие. ПОЧЕМУ МЫ НЕ ВЕРИМ В КРЕАТИВНУЮ ЭКОНОМИКУ?

Но словосочетание «креативная экономика» или «творческие, или креативные индустрии» содержит в себе оксюморон как соединение несоединимого, ведь творчество — это стихия, она подобна природе; очень трудно создать управляемую креативность. А индустрия — это конвейер, это то, что неизменно ассоциируется с упорядоченностью, с тиражируемостью, и, действительно, очень многие креативные индустрии — такие как печать, кинопроизводство (изначально авторский продукт) — тиражируются; благодаря средствам технической воспроизводимости они стали массовыми. В России в конце XX — в начале XXI века мы не очень активно внедрили эту концепцию творческих, креативных индустрий — и в этом, как мне кажется, преимущество нашего догоняющего развития. Сейчас специалисты в области креативных индустрий обсуждают, что искусство и творчество перестает быть индустрией. Средства технической воспроизводимости у всех нас в руках: мы все бесконечно производим контент. Но средства перестают быть главными, главной становится среда. Искусство становится средой: бывшие производственные пространства становятся пространствами производства смыслов — не только креативного потребления, но и создания нового, оказываясь определяющими по отношению к развитию территорий. Можно привести пример парковой индустрии, которая в России за последние несколько лет фактически выросла заново. У нас растет индустрия культурных центров, но в силу того, что этот процесс становится всеохватывающим, мы можем говорить скорее о том, что творческая среда является некой широкой производственной сферой, нежели просто конвейером.

Если раньше мы мерили все через отдельные отрасли (строительство отдельно, культура отдельно, инвестиции отдельно), то все современные проекты говорят о том, что креативная среда должна рассматриваться целиком, оцениваться и развиваться в едином горизонтальном ключе. 24

ОТКРЫВАЮЩАЯ ПЛЕНАРНАЯ СЕССИЯ

Татьяна Абанкина, Елена Зеленцова, Ник Ильин Фото: Анна Марченкова

Здесь я хочу привести несколько примеров, как это работает в разных городах по всему миру. Британский проект Creative People and Places очень близок к тому, что делается на Уральской биеннале, когда в отдаленных районах самые не вовлеченные в искусство и в культуру люди начинают вместе с художниками производить творческий продукт, создавать новый творческий контент, тем самым не только гармонизируя обстановку внутри сообщества, не только позволяя многим людям выйти из трудной жизненной ситуации, но и развивая территорию. И в этом смысле региональный подход имеет безусловное преимущество перед отраслевым — и на это я бы хотела обратить особое внимание. Если раньше мы мерили все через отдельные отрасли (строительство отдельно, культура отдельно, инвестиции отдельно), то все современные проекты говорят о том, что креативная среда должна рассматриваться целиком, оцениваться и развиваться в едином горизонтальном ключе. В английском городе Шеффилд не так давно была создана ассоциация под названием Culture Collective, объединившая множество институций, которые фактически представляют собой институты развития территории. Это не только учреждения культуры, это и люди, которые ПОЧЕМУ МЫ НЕ ВЕРИМ В КРЕАТИВНУЮ ЭКОНОМИКУ?

представляют собственников и девелоперов, и люди, которые работают в больницах, в школах, — все они взаимосвязаны и являют собой новую силу, формирующую творческий потенциал территории. К слову, в Великобритании не так давно был изменен классификатор видов экономической деятельности. Раньше, как и у нас, многие творческие индустрии попадали в «прочие услуги». Изменения невероятно облегчили подсчет творческого вклада в экономику городов и территорий. В заключение я бы хотела отметить, что Уральская индустриальная биеннале — это фантастический кейс не только с точки зрения искусства, привлечения публики, но очень вдохновляющий и во многом образцовый кейс с точки зрения того, каким образом современные тренды сегодня можно и нужно развивать в городской среде. С одной стороны, это внедрение в пространство действующего производства, которое преодолевает индустриальный подход, потому что город — это не конвейер, не корпорация, это экосистема. Биеннале прорастает в фабричные стены, улучшая их, делая заметнее потенциал будущего города. И, мне кажется, стоит отдельно проанализировать, каким образом можно использовать потенциал биеннале не с художественной точки зрения, а с точки зрения институциональной: содержания и управления. В этом смысле биеннале задает такое направление работы с территорией, которое может сделать российские города местом не творческих индустрий, а творческой среды. АЛИСА ПРУДНИКОВА: Прекрасное утверждение о креативной среде как оппозиции креативной индустрии. А как измерять креативную среду и презентовать ее результаты? ЕЛЕНА ЗЕЛЕНЦОВА: В целом измерение успешности городов, стран и территорий сильно видоизменяется. Сейчас на очень многие вещи смотреть нужно через призму развития города. Например, выходит на первый план понятие инклюзивного развития. Есть устойчивое развитие, а есть инклюзивное — когда не просто подсчитывается городской ВВП, а учитывается и коэффициент Джини, и обеспеченность жильем конкретных горожан: люди, которые живут в центре, и проживающие на окраинах должны чувствовать себя одинаково хорошо — на выравнивании этой ситуации, доступности всех благ и строится индекс инклюзивного развития. Я считаю, что, во-первых, нужно переделывать ОКВЭДы, а во-вторых, нужно искать новые показатели для подсчета, и в этом смысле, например, важен индекс развития городской среды. Мы неизбежно будем вынуждены искать новые критерии дополнительной оценки эффективности — это не очень соотносится с посещаемостью.

ОТКРЫВАЮЩАЯ ПЛЕНАРНАЯ СЕССИЯ

ТАТЬЯНА АБАНКИНА: Я полностью поддерживаю изменение фокуса на среду, и здесь, помимо экономических, важны и социологические измерения. В свое время еще Александр Аркадьевич Высоковский и Вячеслав Леонидович Глазычев много занимались городской средой, и тогда одним из критериев ее качества был такой: сколько времени человек может провести в городе, не имея определенной цели, то есть не когда он едет на работу, в магазин или с детьми в поликлинику, а просто гуляя по городу. И чем больше это время, тем качественнее среда. Поэтому мне кажется чрезвычайно важными насыщенность событиями, возможность участия в культурной жизни. Это именно качественные характеристики привлекательности городской среды. Мне бы хотелось еще сделать особый акцент на то, что посещаемость — не просто потребление, но и активное участие в культурной жизни и реализация своих творческих способностей. ЕЛЕНА ТРОФИМОВА (ВОПРОС ИЗ ЗАЛА): Какие действенные аргументы можно использовать в отношении руководителей, распределяющих ресурсы, чтобы получить их поддержку?

Татьяна Абанкина Фото: Ксения Попова

ПОЧЕМУ МЫ НЕ ВЕРИМ В КРЕАТИВНУЮ ЭКОНОМИКУ?

ЕЛЕНА ЗЕЛЕНЦОВА : Культура и бизнес всегда сложно находят общий язык, потому что культура говорит на языке ценностей, а бизнес говорит на языке целей, и это две параллельные дорожки, которые не пересекаются. Когда в 1998 году была принята первая стратегия развития креативных индустрий в Великобритании, правительству привели следующие аргументы, чтобы убедить их сделать именно это направление приоритетом развития страны. Первое — нужно научиться языку, на котором говорят твои контрагенты; второе — нужно собрать достаточный объем информации, статистики; третье — нужно привлечь самых разных людей в союзники, из очень разных сфер. Политика креативных индустрий начиналась не только с художников, деятелей культуры и директоров музеев, она начиналась с крупнейшего предпринимателя Ричарда Брэнсона, она начиналась с известного дизайнера Пола Смита, она начиналась с людей, которые работают с контентом не только в культуре, но и в бизнесе, в технологиях, в каких-то смежных отраслях.

Материалы презентации директора Института управления государственными ресурсами Татьяны Абанкиной «Развитие креативного сектора в России: экономический анализ»

ИНДЕКС ИННОВАЦИОННЫХ ГОРОДОВ 2019

Включенность в сетевые рынки: основные условия и связи для развития инноваций Удобство инфраструктуры для развития человеческого капитала: транспорт, университеты, бизнес, доступность венчурного капитала и др. Культурные активы: творческие индустрии, спорт и природные достопримечательности

445 Кабул

93 Санкт-Петербург 375 Казань 402 Екатеринбург 416 Новосибирск

48 Москва

1 Сан-Франциско

ОТКРЫВАЮЩАЯ ПЛЕНАРНАЯ СЕССИЯ

ПРОБЛЕМЫ И БАРЬЕРЫ РАЗВИТИЯ ТВОРЧЕСКИХ ИНДУСТРИЙ

Отсутствие официального признания ТИ как значимого сектора современной экономики города

Недостаток профессионального бизнес-образования и квалифицированных кадров в сфере ТИ

Недостаточное развитие коммуникации: — в профессиональном сообществе — при взаимодействии с властью — с государственными учреждениями культуры — в рамках международного сотрудничества

Дефицит помещений и высокая арендная плата

Недостаток источников и объемов финансирования

Диспропорция в пространственном размещении и развитии ТИ

Несформированный спрос на уникальные современные культурные продукты; доминанта традиционных культурных вкусов потребителей

ПОЧЕМУ МЫ НЕ ВЕРИМ В КРЕАТИВНУЮ ЭКОНОМИКУ?

ИНВЕСТИЦИИ В КУЛЬТУРУ КАК ИНСТРУМЕНТ РАЗВИТИЯ БИЗНЕСА Публичный круглый стол

Участники: МАРЬЯНА ЗОЛИНА, руководитель проекта «Культурная платформа АРТ-ОКНО» благотворительного фонда Алишера Усманова «Искусство, наука и спорт» АЛЕКСАНДР КАСТРАВЕЦ, директор по связям с общественностью Благотворительного фонда «ОМК-Участие» НАТАЛЬЯ НИКИФОРОВА, директор департамента корпоративного развития и стратегических коммуникаций Группы Магнезит ДМИТРИЙ НИСКОВСКИХ, глава Сысертского городского округа Модератор: ВАСИЛИЙ АУЗАН, экономист, программный директор Московского урбанистического форума

ВАСИЛИЙ АУЗАН: Бизнес, представленный в регионах, уже не первое десятилетие реализует программы поддержки культуры в городах присутствия. Мы сегодня хотели бы поговорить о том, какой путь прошли эти программы, какие они цели ставили изначально и как авторы и исполнители этих программ оценивают их эффективность, как они видят развитие этих программ в будущем. НАТАЛЬЯ НИКИФОРОВА: «Магнезит» — градообразующее предприятие для города Сатка в Челябинской области. Город основали Строгановы в XVIII веке, построив там железоделательный и чугуноплавильный завод. Через сто с лишним лет здесь обнаружили месторождение магнезита, так появилось нынешнее предприятие. В нашем случае скорее городская территория примыкает к заводской, чем наоборот. Географическим центром города является Карагайский карьер — первый, где начали добывать магнезит, и самый большой: он составляет примерно полтора километра в диаметре и почти полкилометра в глубину, его видно даже из космоса.

Фестиваль «Арт-овраг», работа Алексея Лукки Фото предоставлено пресс-службой фестиваля «Арт-Овраг». Фотограф Юлия Абзалтдинова

ПУБЛИЧНЫЙ КРУГЛЫЙ СТОЛ

Сатка была одним из первых индустриальных моногородов, который задумался о том, что городам такого типа нужна стратегия социокультурного развития. У таких городов исторически задан дисбаланс в развитии индустриальной сферы и образования. Мы одними из первых поняли, что правильнее эту работу систематизировать, а не двигаться интуитивно от инициативы к инициативе. Социальными проектами, многими и разнообразными, компания занималась всегда. Сатка была одним из первых индустриальных моногородов, который задумался о том, что городам такого типа нужна стратегия социокультурного развития. У таких городов исторически задан дисбаланс в развитии индустриальной сферы и образования. Мы одними из первых поняли, что правильнее эту работу систематизировать, а не двигаться интуитивно от инициативы к инициативе. И в 2013 году совместно с отделением культурологии Высшей школы экономики было проведено исследование и разработана стратегия. Приоритетом в любом случае является развитие человеческого и социального капитала. Сатка стала первым городом, где мы начали проект «Большое искусство — малым городам». Благодаря сотрудничеству с Государственным Русским музеем жителям удалось увидеть оригиналы картин великих мастеров. И впервые картина из основной экспозиции одного из крупнейших музеев — «Запорожцы» Ильи Репина — выехала в малый город, в немузейное пространство. Выставка за полтора месяца собрала более 40 тыс. зрителей, не только жителей Сатки и Саткинского района, но и горнозаводской зоны Челябинской области и прилегающих территорий Башкирии. Это не единичный проект, мы привозили и другие полотна. И надо отметить, что такие выставочные проекты всегда сопровождаются разнообразными образовательными программами ИНВЕСТИЦИИ В КУЛЬТУРУ КАК ИНСТРУМЕНТ РАЗВИТИЯ БИЗНЕСА

для разных аудиторий, также специально готовятся экскурсоводы, и все это бесплатно для жителей и гостей городов. Сатка стала одной из первых постоянных резиденций Уральской индустриальной биеннале. Это мощный импульс для развития современного искусства в городе, воодушевляющий молодую аудиторию. Стоит сказать о музее «Магнезит», который существовал, наверное, с 1956 года, но в 2015 году выиграл грант фонда Потанина на редизайн пространства и стал полноценным городским событийным и образовательным центром — количество посетителей и мероприятий в музее растет в геометрической прогрессии. Фестиваль «Моя Сатка» стал важным этапом, с которого началось серьезное преобразование городской среды — увеличение количества городских общественных пространств, создаваемых архитекторами вместе с жителями. И эта практика очень хорошо себя показала и позволила вовлечь новые ресурсы в работу по изменению города, диверсификации его смысла и изменению городской среды. Это, пожалуй, первый опыт, когда помимо градообразующего предприятия и среднего бизнеса к этой истории подключились малый бизнес и горожане. «Моя Сатка» — ежегодный проект, и важным для нас критерием является то, что количество волонтеров растет год от года. В 2017 году мы запустили фестиваль стрит-арта, сначала — с участием приглашенных европейских художников. Горожане восприняли первый опыт позитивно, но настороженно. А уже на втором и третьем фестивале появилось локальное продолжение «Яркая Сатка»: волонтеры берут под свое крыло и украшают более мелкие по объему объекты. С точки зрения эстетики видно, что культура европейского и лучших образцов российского стрит-арта повлияла на вкусовые пристрастия горожан. В последние десять лет компания вкладывает огромные инвестиции в модернизацию производства, и для нас чрезвычайно важно, чтобы это отразилось и на качестве среды, и на качестве жизни в городе, где работает компания и живут ее сотрудники. Сложно говорить о количественном измерении эффективности наших проектов, но с точки зрения посещаемости, с точки зрения изменения жизни горожан, с точки зрения диверсификации экономики города (по количеству туристов, въезжающих в город, и появлению сервисных предприятий) положительные изменения очевидны. МАРЬЯНА ЗОЛИНА: Фонд Алишера Усманова является по сути оператором по реализации меценатской деятельности своего основателя. Кроме этого направления у фонда есть собственные

ПУБЛИЧНЫЙ КРУГЛЫЙ СТОЛ

проекты, и один из них, «Культурная платформа АРТ-ОКНО», направлен на работу в конкретных регионах, где присутствуют предприятия группы компаний «Металлоинвест»: Оренбургской, Курской и Белгородской областях. Изначально фонд привозил под своим брендом в города присутствия различные концертные и театральные программы. Но зачастую люди приходили на эти мероприятия из-под палки. И в какой-то момент мы поняли, что нужно перестать распространять билеты насильственным способом. Мы создали информационную платформу, и доступ к билетам получили не только сотрудники предприятий, но и жители городов, куда мы привозили эти проекты, и каждый, кто хотел, мог взять электронный билет на мероприятие и совершенно бесплатно посетить концерт, спектакль или выставку. Таким образом был осуществлен переход к другому бренду: теперь мы стали привозить мероприятия не от имени фонда «Искусство, наука и спорт», а от имени фестиваля искусств «Арт-окно».

В таких городах люди очень голодные до общения, поскольку, как правило, не имеют возможности высказаться, и когда мы эту возможность им дали, то осознали, что такая коммуникация для людей важна и мы действуем в нужном направлении. Благодаря нашей инициативе разнообразить программу мы увидели, что есть люди, которые с удовольствием вовлекаются и дают обратную связь, и поняли, что есть аудитория, с которой можно работать другими способами. Наша миссия в качестве культурной платформы — содействие развитию культуры в промышленных городах. Мы активно работаем в четырех промышленных городах. Это Новотроицк в Оренбургской области, Железногорск в Курской области, Старый Оскол и Губкин в Белгородской области. Мы делаем ряд проектов в столицах этих регионов; распределение усилий — 80% на 20% между малыми территориями и столицами регионов, где мы работаем. ИНВЕСТИЦИИ В КУЛЬТУРУ КАК ИНСТРУМЕНТ РАЗВИТИЯ БИЗНЕСА

Наш проект под брендом «Арт-окно» существует с 1 марта 2017 года; культурной платформой мы стали именовать себя не так давно — с 2019 года. Внутренняя революция назрела через год активной работы, когда мы осознали, что формат фестиваля перестает быть актуальным. Тогда мы провели первый большой городской круглый стол в Старом Осколе, чтобы рассказать о наших идеях общественности, представителям местной сферы культуры, предложить им активное взаимодействие. Серия подобных круглых столов прошла в 2019 году во всех городах нашего присутствия. В таких городах люди очень голодные до общения, поскольку, как правило, не имеют возможности высказаться, и когда мы эту возможность им дали, то осознали, что такая коммуникация для людей важна и мы действуем в нужном направлении. Вместе с экспертами, опираясь на свой опыт, мы сформировали новый алгоритм: содействовать развитию городской культуры, рассматривать нашу деятельность через призму города, выстраивать работу в сфере культуры на благо конкретного города, работать с людьми. Мы верим, что развитие человеческого капитала способно приводить к изменениям территорий в лучшую сторону. Речь идет именно о творческих людях, которые заняты в сфере культуры в этих городах, и мы хотим объединить их в сообщества.

Вовлечение людей в разного рода культурные события, формирование у них инициативности и креативности является одним из принципиальных условий успешного функционирования крупного инновационного современного предприятия. Вместе с Московским музеем современного искусства мы разработали пилотный проект образовательной программы для Старого Оскола, максимально расширив его рамки. Мы объявили: если вы работаете в сфере культуры, неважно в каком качестве: руководителем или специалистом, неважно где: в библиотеке или в театре, — приходите; эта программа будет междисциплинарной,

ПУБЛИЧНЫЙ КРУГЛЫЙ СТОЛ

и это будет наш с вами совместный эксперимент. По заявкам мы отобрали постоянную группу 25 человек; а всего поступило 150 заявок, что довольно много для такого города. И сейчас в Старом Осколе происходит культурный всплеск: молодые ребята сами проводят фестиваль современного искусства, ставят документальный спектакль, делают галерею в пешеходном переходе, и это все — результат нашей совместной работы. В настоящее время мы реализуем программы дополнительного образования во всех городах присутствия (совместно с ММоМА, музеем «Гараж» и РГГУ). И важно отметить, что параллельно с этими программами запускаем в каждом городе грантовые конкурсы для специалистов сферы культуры и поддерживаем новые для города культурные инициативы. Одна из сложностей, с которыми мы сталкивались, состоит в том, что на немедийные мероприятия крайне сложно собирать аудиторию. Мы очень активно точечно работаем с людьми и заранее, прежде чем формировать большую программу в регионах, проводили социологические исследования культурной среды в каждом из городов, чтобы выявить список действительно активных в сфере культуры людей. Мы тратим немаленький бюджет на таргетинг и очень плотно взаимодействуем с людьми, используя переписку и личные звонки. Вторая сложность — непонимание со стороны местной власти. Когда в рамках программы арт-резиденций Уральской биеннале мы хотели установить арт-объект в парке Новотроицка, мы встретили сопротивление со стороны заместителей главы города и начальника управления культуры. Мы понимаем, что мыслим с ними в разных парадигмах, поэтому важное значение уделяем аргументации и информационной работе — в первую очередь с представителями учреждений культуры в рамках наших образовательных программ. АЛЕКСАНДР КАСТРАВЕЦ: Сегодня в малых городах культурная повестка и культурная политика формируются преимущественно усилиями крупных промышленных корпораций. Одна треть молодых людей уезжает из малых городов. Изменить эту ситуацию можно, если создавать определенные условия, чтобы люди осознавали: они живут не в глухой провинции, а в интересном городе, где они могут самореализоваться. Девять лет назад у нас возникла идея провести в Выксе, небольшом городке в Нижегородской области с населением 53 тысячи человек, фестиваль современного искусства. Со временем мы пришли к пониманию, что мы делаем фестиваль, который развивает и меняет жизнь целого города, поэтому сегодня это фестиваль городской культуры.

ИНВЕСТИЦИИ В КУЛЬТУРУ КАК ИНСТРУМЕНТ РАЗВИТИЯ БИЗНЕСА

Вовлечение людей в разного рода культурные события, формирование у них инициативности и креативности является одним из принципиальных условий успешного функционирования крупного инновационного современного предприятия. Потому и фестиваль мы в последние годы проводим, опираясь на инициативу горожан, их желание изменить свой город. Наряду с программой, которую мы на протяжении последних лет делаем с очень известными кураторами, есть и параллельная программа. В первый же год мы получили около сорока заявок, причем это были очень интересные и содержательные предложения, и они позволили наполнить городское пространство новыми арт-объектами, авторами которых являются сами жители города. Так что за эти годы фестиваль из зрелища, организованного известными художниками, превратился в событие, фактически создаваемое самими горожанами. Наш фестиваль в прошлом году посетило больше 22 тысяч туристов, а начинали мы с 2–3 тысяч девять лет назад. Для малого города это, безусловно, очень большой показатель. Вклад фестиваля в формирование бренда города очень велик. Один из грантов, который мы получили в прошлом году, связан с реконструкцией исторического парка и строительством новой набережной; это во многом произошло благодаря инициативе всех тех, кто делает фестиваль «Арт-овраг» в Выксе. Но в части культурной повестки и культурной политики мы понимаем, что и ресурса, и опыта, и иногда даже знаний у местных властей не хватает, поэтому инициативу мы берем на себя и реализуем ее вместе с городскими властями. В последние годы мы открыли арт-резиденцию, большое арт-пространство «Ex Libris» и антикафе. Здесь молодые люди могут общаться в неформальной и творческой обстановке. Количество мероприятий, которые проходят на одной только площадке «Ex Libris», — более двухсот в течение года. И наш фестиваль из трехдневного превратился в круглогодичный, мы делаем его вместе с жителями нашего города. В этом году мы получили национальную премию «Инновация» в номинации «Проект года в области современного искусства», и этот факт говорит об исключительности того, что мы создаем. Плюс десятки наград и премий, которые получили все те, кто причастен к созданию «Арт-оврага». И здесь очень важно отношение собственников предприятия. Если они готовы к такого рода экспериментам и к постоянному диалогу с горожанами, меняется их мировоззрение, в том числе отношение к современному искусству. На территории Выксы два года назад открыли самый большой мурал в Европе. Его площадь 10 800 кв. метров, автор — Миша Мост. После появления этой работы мы решили сделать стрит-арт парк на

ПУБЛИЧНЫЙ КРУГЛЫЙ СТОЛ

территории завода. В его создании участвуют в том числе и заводчане. А в театральном перформансе Анны Абалихиной «Страсти по Мартену», удостоенном Гран-при премии имени Сергея Курехина, принимали участие более двухсот заводчан. Очень важно, чтобы в процесс создания произведения по возможности включались те, кто живут в этом городе. Тогда и ценность того, что делается, и понимание исключительности и непровинциальности города, в котором ты живешь, становятся очень важными основаниями для того, чтобы в этом городе остаться, этим городом дорожить. Мы готовы делиться опытом, что регулярно и делаем. В частности, мы провели с Минстроем в прошлом году большую конференцию «Создай свой город», посвященную нашему опыту общения с горожанами и строительства арт-дворов. Наши коллеги из таких крупных корпораций, как «Северсталь», «Евраз» и многих других, регулярно к нам приезжают: проблемы, которые характерны для Выксы, характерны и для других моногородов нашей страны. Только опираясь на потребности,

Материалы презентации к докладу Благотворительного фонда «ОМК-Участие» в рамках форума

ВНЕШНЕТОРГОВАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ РФ В СФЕРЕ КРЕАТИВНЫХ ИНДУСТРИЙ, МЛРД $ 10 8 6 4 2 0 -2 -4 -6 -8 -10

2002

2003

2004

Экспорт

2005

2006

2007

2008

Импорт

2009

2010

2011

2012

2013

2014

2015

Внешнеторговое сальдо

Источник: Конференция ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД) 2016

ИНВЕСТИЦИИ В КУЛЬТУРУ КАК ИНСТРУМЕНТ РАЗВИТИЯ БИЗНЕСА

запросы и ожидания самих горожан и только вместе с ними можно сделать что-то достойное, интересное и, главное, полезное и важное для горожан. ДМИТРИЙ НИСКОВСКИХ: В Сысерти нет какого-то одного градообразующего предприятия. Есть промышленность в целом, но она сегодня не слишком активно способна участвовать в развитии города, хотя мы тоже с ней взаимодействуем. Наша ситуация ближе к заявленной теме: как культура или в целом общественные проекты на территории влияют на развитие бизнеса. Преимуществами нашей территории являются близость к Екатеринбургу, хорошая экология и большой промышленный потенциал. Начало Сысерти дал металлургический завод; он находится в самом центре нынешнего города, но, к сожалению, уже не функционирует. Огромная территория в самом красивом месте города буквально выключена из его жизни и находится в удручающем состоянии. Эта территория является памятником федерального значения, и на сегодняшний день у нас есть возможности и идеи, которые позволяют включить ее в ряд программ, реализуемых на уровне Свердловской области и страны, и создать здесь условия для развития бизнеса. Речь идет о малом бизнесе в сфере услуг, который будет способствовать улучшению качества жизни людей, постоянно проживающих в Сысерти. Этот стратегический проект мы выбрали, основываясь на том, что надо любить историю своего города и сохранять культурное наследие. Градообразующие предприятия особо не заинтересованы в этой истории, поэтому мы привлекли общественность. Много инициатив по вовлечению в нашу командную работу прозвучало и от жителей Екатеринбурга: от архитекторов, от предпринимательского сообщества. Наша задача — сделать из площадки завода и территории, прилегающей к этому большому объекту культурного наследия, площадку бизнес-инкубатора для малого и среднего бизнеса в сфере различных услуг. Благодаря архитекторам «РЕ-Школы» на территории завода появятся различные культурные пространства, долгожданный кинотеатр, коворкинги, пространства для занятия различными творческими направлениями, которых тоже не хватает сегодня в городе. Открыта пивоварня, а на улице, что ведет к заводу, уже в этом году появится большая пекарня. Таким образом, предприниматели откликаются на нужды горожан, и постепенно отношение к ранее депрессивной территории меняется. Со своей стороны мы помогаем бизнесу инфраструктурными вещами: закладываем в бюджетах деньги на ремонт дорог, тротуаров, уличного освещения.

ПУБЛИЧНЫЙ КРУГЛЫЙ СТОЛ

Проект поддерживается также Департаментом охраны памятников, ведь он направлен на популяризацию культурного наследия, на то, чтобы подчеркнуть идентичность нашей горнозаводской цивилизации и Сысерти как родины Павла Петровича Бажова, родины сказов о людях, которые здесь жили и трудились, об уральских традициях. Завод является воротами в природный парк «Бажовские места» — огромную особо охраняемую природную территорию, которая пользуется успехом у туристов. Мы уверены, что вложения в культуру, в сохранение промышленного культурного потенциала нашего города окупятся за счет долгосрочного эффекта, и жителям будет чем гордиться.

Дмитрий Нисковских Фото: Ксения Попова

ИНВЕСТИЦИИ В КУЛЬТУРУ КАК ИНСТРУМЕНТ РАЗВИТИЯ БИЗНЕСА

РОЛЬ МУЗЕЕВ В РАЗВИТИИ РЕГИОНОВ Публичное интервью

Участники: НАИЛЯ АЛЛАХВЕРДИЕВА, директор Государственного музея современного искусства PERMM СЕРГЕЙ КАМЕНСКИЙ, директор Музея истории Екатеринбурга ДИНА СОРОКИНА, директор Музея Б.Н. Ельцина АННА ТРАПКОВА, генеральный директор Музея Москвы Модератор: КСЕНИЯ ЧУДИНОВА, главный редактор журнала «Сноб»

КСЕНИЯ ЧУДИНОВА: Мы хотим понять, как музей осуществляет коммуникацию с городом, способствуя его развитию. Без коммуникации поднятая нами тема определенно теряет свой смысл, и здесь важно сформулировать логику построения коммуникации, важно определить роли музея и города, горожан. Музей позиционирует себя как друг, наставник, богатый купец, принимающий у себя гостей, или, напротив, как партнер для горожан? Недавняя свадьба Ксении Собчак с Константином Богомоловым прошла в Музее Москвы. Я предлагаю разобраться, какого рода коммуникация произошла в рамках этой истории, явилась ли она недоразумением или, напротив, обернулась пользой и музею, и пространству, и городу, и посетителям. АННА ТРАПКОВА: На самом деле это странная случайность. Но, как часто бывает, любая случайность, которая кажется даже неприятной, в итоге происходит на пользу, потому что указывает на некоторые разрывы в понимании и в ощущении места музея в мире.

Ксения Чудинова, Анна Трапкова Фото: Ксения Попова

ПУБЛИЧНОЕ ИНТЕРВЬЮ

Поэтому, когда ты директор музея и понимаешь, что музей требует вложений, реконструкции, что возможности государственного бюджета достаточно ограниченны, это вызов — начать менять отношение к деньгам, которые зарабатывает музей, и к способам коммуникации вокруг них. Если мы сравниваем музей не с учреждениями культуры, а с формами досуга, который в большой мере сосредоточен в социальных сетях, мы понимаем, что в этом контексте аудитория музея очень мала. И медийная величина фигуры Ксении Собчак и медийная величина Музея Москвы несопоставимы. В связи с этим между собой мы, конечно же, шутили, что это была самая удачная пиар-компания Музея Москвы. Однако трудно понять, насколько «звездное» событие связано с самой сутью музея. Но есть и другая сторона. Свадьбы — один из способов финансирования. Некоторые форматы взаимодействия с институтами финансовой поддержки действительно зависят от менталитета. В процессе поиска информации по теме я обнаружила в числе лучших мест для свадьбы пять американских музеев, один из которых — Филадельфийский музей изобразительного искусства. Поэтому, когда ты директор музея и понимаешь, что музей требует вложений, реконструкции, что возможности государственного бюджета достаточно ограниченны, это вызов — начать менять отношение к деньгам, которые зарабатывает музей, и к способам коммуникации вокруг них. НАИЛЯ АЛЛАХВЕРДИЕВА: По сути, проблема — в балансе между репутацией музея и репутацией тех, с кем он связывается. Бренд музея — вещь очень хрупкая. Строить его — медленно и сложно, а разрушить можно одномоментно. Музей Москвы — это такая монолитная большая конструкция с еще не сформулированной идентичностью, и поэтому вам пока нечего бояться. Но при выборе искушений, на которых мы зарабатываем, на кону стоит репутация.

РОЛЬ МУЗЕЕВ В РАЗВИТИИ РЕГИОНОВ

Опыт Пермского музея современного искусства, который в первые пять лет своего существования был постоянно связан с крупными политическими скандалами, доказывает несостоятельность стратегии глобализации в рамках музея. Понятно, что любая осмысленная деятельность политична. Но мы вышли из большого политического поля и сместили фокус на локальные процессы. В музейной истории тогда наступил кризис, но мы преодолели его благодаря смене фокуса и смене коммуникации. Теперь каждая выставка по сути является инструментом решения конкретной проблемы. В Перми последние годы активно развивается движение в поддержку малых рек. Речная сеть Пермского края — это 3000 рек, и уже несколько лет назад она пребывала в плачевном состоянии из-за строек и свалок. Музей увидел своей задачей поддержать движение за сохранение рек, и мы сделали в прошлом году первую большую выставку, которая называлась «Имя рек». Когда музей берется за определенную тему, он дает активистам возможность другого круга интерпретации проблем внутри нее. Тема начинает расти, расширяться, к музею подключаются другие культурные центры. Итогом проекта стало то, что в этом году городом было принято решение вместо дня рождения набережной отмечать день рождения малых рек. Пермь постепенно сдвигается в сторону бренда под названием «Город рек». Сейчас у нас открылась выставка «Земля Музъем», посвященная удмуртскому современному искусству. «Музъем» в переводе с удмуртского — «земля», получилась такая красивая тавтология, а концепция выставки как раз об отношении музея и территории. Таким образом, мы еще больше локализуемся. Мы сменили ракурс, и стало понятно, что местные решают, город решает. СЕРГЕЙ КАМЕНСКИЙ: Наше отношение к городу — это тоже часть этой повестки. Когда район, в котором мы живем, для нас пустой, мы не до конца честны, не в полную силу являемся музейщиками и горожанами. Каждый дом, каждый объект — это некий слой, который ты либо видишь, либо не видишь. Ты его видишь, и он становится для тебя другим. Это про качество жизни в целом. Мы работаем в двух слоях. С одной стороны — исторически активные источники, с другой — интервью. Если мы — музей истории города, надо начать с того, чтобы понять: мы сами являемся историей города. Такая активная позиция, «музейщик в квадрате» получается. За четыре года Музей истории Екатеринбурга организовал 25 экскурсий по не-центральным микрорайонам. Сейчас мы хотим привлечь больше слушателей в «Школы городских маршрутов», поскольку

ПУБЛИЧНОЕ ИНТЕРВЬЮ

это шанс другого качества взаимодействия со средой, воздействия на нее. Это очень маленькие, локальные практики, но они оказывают глубокое влияние. Сейчас мы создали научную группу, которая будет изучать, что происходит с человеком при знакомстве с путеводителем. Мы хотим проанализировать, как изменится жизнь этого человека, его социальное самочувствие, его отношение к культурным коммуникациям. То, что эффект есть и он заметен, — бесспорно, но возникает вопрос: как этот эффект измерить, как потом доказывать властям, инвесторам, что это важно? На фасаде Музея историй Екатеринбурга, который мы надеемся организовать на проспекте Ленина, 52, мы хотим поместить две фразы: «Вас приветствует Музей историй Екатеринбурга. У нас есть для вас две новости: первая — мы все умрем, вторая — мы все, возможно, что-то оставим после себя». И это нас уравнивает и с прошлым и с будущим. ДИНА СОРОКИНА: История музея в Ельцин-центре несколько отличается от историй подобных институций Екатеринбурга, потому что мы являемся учреждением федерального уровня.

Сергей Каменский, Анна Трапкова Фото: Ксения Попова

РОЛЬ МУЗЕЕВ В РАЗВИТИИ РЕГИОНОВ

Мы работаем и на местном, локальном уровне — с местными сообществами, с местной историей. И она является так или иначе ключевой и важной для нас, потому что, если бы не Екатеринбург, не было бы нас, не было бы Ельцин-центра, и не было бы самого Ельцина. Федеральный уровень, общероссийский также заложен в нашей миссии, в наших целях, в основной нашей деятельности — это изучение становления демократического общества в нашей стране. Поэтому, безусловно, для нас это одна из самых центральных сфер деятельности. Но работа с территорией заключается не только во внутренней работе; позиционирование вовне — не менее значимая ее часть. Очень важно понимать, что мы, кто мы, и транслировать это вовне. Мы с самого начала видим и позиционируем себя не только как музей, культурный центр, который находится в Екатеринбурге, но как международный центр, который привлекает международное сообщество. Посыл вовне должен быть выверенным и ясным, чтобы не было сомнений: в России, в Екатеринбурге сейчас действительно происходят очень важные внутренние изменения. И наша локальная, городская аудитория видит себя не только аудиторией локального института культуры. Наши самые популярные программы всегда так или иначе связаны с международной повесткой. И тогда у нас полная посещаемость. Мы видим, что нашей аудитории интересна не только локальная история. Им важно понять, как Россию видят извне, как видят извне нас — и их. А общественности извне очень важно показать, что здесь есть невероятный потенциал. Причем зачастую еще не проявленный. Основной вопрос состоит в том, как мы слушаем посетителя, нашу аудиторию. Улавливаем ли мы их запросы и даем ли обратную связь. Я очень надеюсь, что нам это удается. АННА ТРАПКОВА: Музей Москвы с 1896 года редуцировал свое название в зависимости от смены локаций. В 2009 году, перед перемещением в комплекс «Провиантские склады», он наконец стал Музеем Москвы. В этой редукции заложен крайне важный потенциал. Ведь, наблюдая сегодня за формирующейся аудиторией музея, мы не можем говорить об истории города в чистом виде, не можем заниматься привлечением новой аудитории, ориентируясь только на прошлое. Мы боремся за широкий слой людей, который мы хотели бы вовлекать в жизнь музея самыми разными способами. И в этом отношении мне очень важно обозначить предмет нашего музейного исследования, нашей музейной работы. Все же Москва по своему масштабу больше, чем Екатеринбург. Она не может быть трактована ни как город, ни даже уже как мегаполис. Она может быть интерпретирована лишь

ПУБЛИЧНОЕ ИНТЕРВЬЮ

Дина Сорокина Фото: Ксения Попова

как имманентное, внутреннее «я» русской жизни. И поэтому, при всем очаровании локальной историей, мы все же понимаем, что наш музей должен каким-то образом давать ответ на вопрос, что такое Москва, как она устроена и что вообще значат эти шесть букв для всех людей и для внешнего мира в том числе. КСЕНИЯ ЧУДИНОВА: Мне казалось, что, когда мы говорим про развитие музея и вписанность музея в городскую среду, мы не можем отрицать развитие территории самого города. Спрошу у коллег из Перми и Екатеринбурга: как вы чувствуете, насколько с вами советуются, как вы видите готовность города к программам благоустройства территорий, общественных пространств? Вы, как общественное пространство, у которого есть компетенции и возможности, расскажите, что нужно делать на этих территориях. НАИЛЯ АЛЛАХВЕРДИЕВА: Мы находимся в ситуации, когда у нас нет городской, федеральной культурной политики. Не сформулированы ни цели, ни ценности, не определена роль современного

РОЛЬ МУЗЕЕВ В РАЗВИТИИ РЕГИОНОВ

искусства в развитии территории, в развитии страны. Культурную политику берут на себя институции. Поэтому история Пермского музея современного искусства развивалась исходя из задач популяризации современного искусства, а не вообще искусства в городской среде. Сегодня мы выбираем стратегию интеграции современного искусства в город вместе с самим городом. Мы не оставили тему «Искусство в городе», потому что она одна из самых важных, ведь именно музей современного искусства является источником другой модели взаимоотношения с городом, — мы предлагаем зрителю контекстуальные, осмысленные работы и проекты. Тогда современное искусство становится языком, на котором сообщество может говорить о том, что ему важно. Мы не претендуем на тотальность, мы показываем сообществу образцы, а потом делегируем ему возможность действовать. Художник, таким образом, становится экспертом, а художниками становятся сами жители города. Девиз нашего музея: «Мама, прости, я стану художником». Образование — одна из базовых стратегий музея, посредством которой мы всех превращаем в художников, тем самым сильно расширяя городской контекст активных, сознательных людей, которые относятся к территории не как к пустоте, не как туристы. Это помимо того, что сама территория действительно сейчас поддерживает модные ценности развития общественных пространств, создания парков и скверов. СЕРГЕЙ КАМЕНСКИЙ: Одна из наших ключевых задач — увеличение количества неравнодушных профессиональных горожан, тех, кто понимает, как устроен город, как развивается. Одна из проблем, которую мы видим, — недостаточная коммуникация между тремя группами: го рожанами, бизнесом и властью.

Мы формируем нашу новую идентичность, и она не может быть сформулирована исключительно музеями и другими культурными институциями, это делается совместно, этот совместный облик мы будем формировать и с властями, и с массами. 50

ПУБЛИЧНОЕ ИНТЕРВЬЮ

Наша сверхзадача — движение к этой коммуникации. Будь в каждом из названных слоев больше неравнодушных профессионалов, тогда диалог можно выстроить. К примеру, мы готовы абсолютно бесплатно проводить короткие курсы по истории города для чиновников. Но пока между слоями все время происходит сбой. Именно в контексте построения коммуникации, как мне кажется, должны объединяться музейные институции. ДИНА СОРОКИНА: Создание платформы для здорового диалога между обществом, бизнесом и городом — это, действительно, одна из приоритетных задач для всех нас. Мы формируем нашу новую идентичность, и она не может быть сформулирована исключительно музеями и другими культурными институциями, это делается совместно, этот совместный облик мы будем формировать и с властями, и с массами. Именно они являются основными двигателями. АННА ТРАПКОВА: Мне кажется, музей должен быть площадкой для диалога, где-то этот диалог смягчая, где-то обостряя. Все-таки мы говорим о том, какие услуги музей стратегически считает необходимым оказывать городу. И мы должны изучать и репрезентировать, в том числе для городских властей, этот странный, богатый, очень неожиданный во многих своих проявлениях город. Музей становится социальным пространством, если потребность аудитории удовлетворяется полностью. И возникает соответственно вопрос: а не может ли музей или арт-пространство в принципе стать самостоятельным медиапроектом? Не должен ли запрос потребителя стать доминантным? НАИЛЯ АЛЛАХВЕРДИЕВА: Мы прибегаем к этой тактике, и у нас есть очень много проектов, построенных на запросе потребителя. Действительно, в пространствах взаимодействия такого типа возникает очень плотная связь между музеем и аудиторией. У нас есть немалый опыт, доказывающий: когда сами зрители создают выставки в музее, на эти выставки ходят все жители Перми. Так постепенно меняется идентичность зрителя. Как только ты становишься художником, ты по-другому начинаешь относиться к современному искусству, и у тебя меняется и самоидентификация, и интерес к предмету. АННА ТРАПКОВА: Мне кажется, здесь очень важно сформулировать запрос. Сегодня немаловажен интерес нового поколения к соучастию, сопричастности к тому, что происходит. Во времена моей

РОЛЬ МУЗЕЕВ В РАЗВИТИИ РЕГИОНОВ

работы в Пушкинском музее нами был запущен проект «Я покажу тебе музей», подразумевающий раз в полгода умышленную интервенцию подростков в жизнь институции. Дети стояли за стойкой администратора, водили экскурсии, отвечали за перформативную программу. И это ни в коем случае не манипуляция, а ситуация, в которой музей на самом деле становится домом для бездомных. НАИЛЯ АЛЛАХВЕРДИЕВА: Демократизация музея — очень важный инструмент, потому что территория искусства предельно репрессивна. Почему уличное искусство сейчас так сильно? Потому что в этой области побеждает идея супермаркета, когда между искусством и потребителем нет посредника. При таком контакте нет никаких барьеров для взаимодействия. А музеи выступают как репрессивные площадки, которые регламентируют, дозируют, определяют и так далее. И в этом смысле аудитория, естественно, относится к музеям как к проблемным территориям. Когда мы вовлекаем людей, заявляя: «Музей для вас», мы уравниваем зрителя и произведение. ДИНА СОРОКИНА: С одной стороны, все так, но есть большая разница между музеем современного искусства и музеем политической истории, особенно современной политической истории, как, например, наш музей. К музеям выработан определенный уровень доверия, и мы должны его поддерживать. Если мы не будем нести образовательную функцию, то наша значимость как институции пропадет. В области истории мнения могут быть совершенно разными, и наша функция как раз состоит в том, чтобы создать благоприятную атмосферу для здорового диалога. Поэтому с демократическим подходом в музеях нужно быть осторожными. Музеи, безусловно, становятся пространством общения. И эта тенденция растет, потому что растет недоверие к информации из интернета, из СМИ. Остается доверие только к институциям, обладающим квалификацией и опытом. Для нас очень важно сохранять и культивировать его. ВОПРОС ИЗ ЗАЛА: Замечают ли музеи-гиганты другие элементы музейной сети: корпоративные, школьные музеи и т.д.? ДИНА СОРОКИНА: Безусловно, мы много работаем в этом направлении. У нас есть проект «Мой маленький музей», мы работаем со школами. 15% наших посетителей — школьники. И мы всегда вступаем

ПУБЛИЧНОЕ ИНТЕРВЬЮ

с ними в очень важный для нас диалог. Это направление специфической профессиональной деятельности, которое мы также стремимся развивать. СЕРГЕЙ КАМЕНСКИЙ: Трудность заключается в том, что сложившуюся систему не так-то легко изменить, проще создать новую. Мы сейчас создаем сетевое партнерство локальных неравнодушных институций российского масштаба. Один из важнейших критериев попадания в партнерство — готовность к движению, к развитию. Когда среда агрессивная, важно видеть вокруг поддержку выбранного тобой направления. АННА ТРАПКОВА: Я хочу отметить, насколько в этом контексте важна прочувствованная программа. На уровне Москвы сейчас виден четкий разрыв между центральными музеями и культурными центрами, находящимися внутри города. Очень важно сформулировать некую методологию, исходя из которой эти культурные центры могут перестроить свою деятельность. НАИЛЯ АЛЛАХВЕРДИЕВА: Мы пытаемся развивать нашу методологическую помощь региональным музеям последние несколько лет благодаря фонду Потанина. Сейчас мы выступаем в роли тьютора, консультирующего региональные музеи, а после наблюдающего за качеством исполнения проектов. Таким образом, мы формируем региональную сеть музеев, которые взаимодействуют с Музеем современного искусства, обучаются благодаря Музею современного искусства и получают новую методологию взаимодействия как с подростковой аудиторией, так и с современным искусством.

Музеи, безусловно, становятся пространством общения. И эта тенденция растет, потому что растет недоверие к информации из интернета, из СМИ. Остается доверие только к институциям, обладающим квалификацией и опытом.

РОЛЬ МУЗЕЕВ В РАЗВИТИИ РЕГИОНОВ

ИНДУСТРИАЛЬНЫЕ БИЕННАЛЕ: ЗАЧЕМ СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО ПРОМЫШЛЕННЫМ ГОРОДАМ?

ИНДУСТРИАЛЬНАЯ БИЕННАЛЕ ИСКУССТВА В ЛАБИНЕ (Хорватия) БРИТАНСКАЯ БИЕННАЛЕ КЕРАМИКИ В СТОУК-ОН-ТРЕНТ (Великобритания) БИЕННАЛЕ СОВРЕМЕННОГО ИСКУССТВА В ТАЙБЭЕ В 2019 ГОДУ (Тайвань) УРАЛЬСКАЯ ИНДУСТРИАЛЬНАЯ БИЕННАЛЕ СОВРЕМЕННОГО ИСКУССТВА (Екатеринбург)

ИНДУСТРИАЛЬНАЯ БИЕННАЛЕ ИСКУССТВА В ЛАБИНЕ (ХОРВАТИЯ) Индустриальная художественная биеннале (англ. IAB) — это фестивальный проект в сфере современного искусства, организуемый командой Labin Art Express XXI (L.A.E. XXI). Пилотный проект был запущен в 2014 году, и с 2016 года каждые два года он проводится в Лабине и других промышленных локациях в Истрии (Опатия, Пула, Раша, Воднян) и Риеке. В 2020 году она, как и раньше, пройдет под землей — в бывшей угольной шахте на глубине 160 метров, где L.A.E. XXI с 2019 года разрабатывает свой основополагающий проект «Подземный город XXI». Промышленная топография Лабина и окрестностей, верфи в Пуле, будущего Музея горного дела и промышленности Истрии in situ в бывшей шахте в Раше (Арсия) и многие другие промышленные объекты в Истрии, а также сложный экономический (переходная постсоциалистическая экономика) и социополитический бэкграунд (разведка угля началась во время венецианского правления в Истрии в XVII веке, активно развивалась в рамках Австро-Венгерской монархии, достигла своего пика во время итальянского фашистского и югославского социалистического режимов и полностью игнорируется как промышленное наследие в независимой Хорватии) повлекли за собой необходимость в культурном мероприятии, связанном с более широким концептуальным охватом индустриальности во всех дисциплинах (музыка, изобразительное искусство, новые медиа, исполнительские искусства и пр.). Кроме того, L.A.E. XXI — как старейшая некоммерческая организация в сфере культуры и искусства в Хорватии и пионер в продвижении роли гражданского общества на политической арене — путем укрепления государственно-частного партнерства в регионе Истрия стремилась создать видимое и привлекательное пространство/ платформу для современных художественных практик, которые бы освещали общественные вызовы всеобъемлющим и критическим образом. Недостаток диалога между общественностью и гражданским обществом все еще ощутим в Хорватии, и слишком часто пространство для гражданского общества остается узким или даже сокращается из-за жестких ограничений. Во многих случаях гражданское общество, а также критические художественные практики сталкиваются с ограничениями своих возможностей. Символическое и функциональное пространство бывшей угольной шахты в Лабине — охраняемого памятника индустриального

ЗАЧЕМ СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО ПРОМЫШЛЕННЫМ ГОРОДАМ?

наследия — оказалось идеальным местом для создания этого проекта. Дополнительное значение индустриальной биеннале состоит в том, что она подчеркивает важность и необходимость сохранения промышленного наследия через трансформацию заброшенных промышленных зданий и площадок в публичные пространства для проведения культурных и прочих общественных мероприятий. ОРГАНИЗАТОР Labin Art Express XXI (L.A.E. XXI) — это независимая некоммерческая культурная и художественная организация, которая размещается в бывшей угольной шахте в Лабине, регион Истрия, Хорватия. Официально организация была основана в 1991 году, в начале войны в бывшей Югославии, дюжиной людей различных профессий, объединенных общим интересом — развивать гражданское открытое общество в Истрии через продвижение и производство альтернативной художественной и молодежной культуры. В 1992 году ассоциация захватила пространство Лампарны (одно из зданий бывшей угольной шахты в Лабине, где хранили и заряжали шахтерские лампы), чтобы предотвратить открытие в ней керамического завода и снос шахтной башни. После долгих и утомительных переговоров с местной властью, включая подачу петиции, которую подписали почти 2000 молодых горожан Лабина, L.A.E. удалось защитить архитектурное и промышленное наследие Лабинской шахты в качестве памятника культуры, сохранив его от дальнейшего разрушения. В 1993 году весь участок Лабинской шахты был объявлен памятником культуры 1-й категории, и в том же году L.A.E. подписала первый контракт с городом на 5 лет аренды Лампарны, а в 1996 году был подписан новый контракт, на 25 лет, с исключительной целью создания молодежного и культурного центра. 12 сентября 1998 года при поддержке Еврокомиссии, института «Открытое общество», Министерства культуры региона Истрия L.A.E. открыла культурный центр «Лампарна» — международный многофункциональный культурный и молодежный центр, первый культурный проект в Хорватии, поддержанный ЕС. Площадь 1000 кв. метров была полностью реконструирована и оборудована (большой зал для концертов и других выступлений, бар и кухня, офисы, галерея, мастерские, апартаменты и другие помещения) и предназначена для молодых людей из Лабина / Истрии / Хорватии, а также для молодых художников, культурных работников и молодежных активистов со всего мира. ИНДУСТРИАЛЬНАЯ БИЕННАЛЕ ИСКУССТВА В ЛАБИНЕ (ХОРВАТИЯ)

Открытие КЦ «Лампарна» было первым шагом в реализации миллениального регионального проекта «Подземный город XXI» — создания реального футуристического подземного города в заброшенных туннелях и залах бывшей угольной шахты в Лабине и Раше, глубиной 150 метров, с улицами, барами, ресторанами, галереями, концертными залами, игровой площадкой, бассейном, музеем угледобычи, мэрией, полицией и пр., имеющей статус независимого свободного города, управляемого L.A.E. В 2004 году L.A.E. инициировала создание молодежного клуба ЦК «Лампарна», а в 2008 году из гражданской молодежной инициативы «Новый Лабин» появился независимый список молодежи, который вошел в городской совет Лабина на местных выборах в 2009 году. С 1992 года L.A.E. организовала и провела сотни выставок, концертов, перформансов, 8 международных театральных / танцевальных мастерских и 4 международных мастерских по изобразительному искусству, 12 фестивалей и лабораторий TRANSART и много других культурных и художественных программ и проектов с участием более 800 художников и деятелей культуры со всего мира, а также многочисленные мастерские / семинары / панельные дискуссии, конференции и другие программы, посвященные правам человека, активной гражданской позиции, молодежному активизму, экологии, новым технологиям и новым медиа, феминизму, радионетворкингу и пр. С 2018 года L.A.E. начала процесс преобразования альтернативного культурного центра в социокультурный центр «Лампарна», который представляет собой продолжение усилий L.A.E., направленных на более активное вовлечение горожан Лабина и Истрии и производящее совместное управление культурой и искусством в Лабине. Превратив Лампарну в общественный культурный центр, L.A.E. намеревается создать платформу для долгосрочного процесса, который повысит уровень активного участия горожан и сделает программу и управление центром более открытыми для местного сообщества. Цель этих мероприятий — охватить более широкую аудиторию с особым вниманием к детям и молодежи. В этом смысле в последние два года программная политика также меняет направление, представляя больше художественных партиципаторных проектов, где горожане участвуют не только как зрители, но и как соавторы. Важным направлением будущего социокультурного центра «Лампарна» будет возможность сотрудничества между L.A.E. и всеми прочими культурными организациями из Лабина и региона Истрия (государственными и общественными), включая также других

ЗАЧЕМ СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО ПРОМЫШЛЕННЫМ ГОРОДАМ?

участников из различных областей гражданского общества (права человека, справедливая экономика, социальное предпринимательство), а также шанс перенести существующие модели частно-государственного партнерства из сферы культуры в другие социоэкономические сферы. Таким образом, наибольший акцент в будущем развитии «Лампарны» будет сделан на концепции служения интересам и нуждам сообщества: общественное пространство, общественное достояние, сотрудничество между государственным и частным, государственный и частный сектор, а также критическое мышление и критический общественный дискурс. ХУДОЖЕСТВЕННАЯ КОНЦЕПЦИЯ ИНДУСТРИАЛЬНОЙ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ БИЕННАЛЕ ПОДДЕРЖКА СОЦИАЛЬНО ВОВЛЕЧЕННОГО ИСКУССТВА, ПРЕДСТАВЛЯЮЩЕГО КРИТИЧЕСКИЙ ПОДХОД Биеннале открыта различным художественным формам, от традиционных (выставки, перформансы, видеоинсталляции, пространственные и архитектурные интервенции) до новых медиа и технологий (цифровое искусство, интерактивные мультимедиаинсталляции), которые имеют высокий уровень художественного качества и представляют критический подход к решению социальных вызовов, способствуя активному производству знаний и междисциплинарному обмену опытом. Биеннале поддерживает смелые идеи и инновационные форматы, особенно связанные с глобальным контекстом и создаваемые в сотрудничестве с местным сообществом. Помимо производства и демонстрации художественных работ, всегда предусматривается серия сопутствующих тематических программ (обучающие семинары, экспертные панели, лекции, симпозиумы, интерактивные мастер-классы для детей и молодежи), которые повышают интерес и участие аудитории и способствуют культурному обмену и сотрудничеству между художниками и деятелями культуры из более широкого международного сообщества. На биеннале особое внимание уделяется современным художественным практикам с разносторонним междисциплинарным подходом и социальной вовлеченностью. Поэтому биеннале является платформой для экспериментов, развития и медиации новых художественных форм, которые ставят под сомнение не только творческие, но и социально-экономические условия, возможности, границы и продукты современного искусства. ИНДУСТРИАЛЬНАЯ БИЕННАЛЕ ИСКУССТВА В ЛАБИНЕ (ХОРВАТИЯ)

СТРАТЕГИЯ ИНДУСТРИАЛЬНОЙ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ БИЕННАЛЕ СОЗДАНИЕ ОБЩЕСТВЕННОГО ПРОСТРАНСТВА ДЛЯ КРИТИЧЕСКОГО МЫШЛЕНИЯ И СОЛИДАРНОСТИ Индустриальная художественная биеннале — это международная художественная лаборатория для исследовательских и критически вовлеченных современных художественных практик, которые могут внести вклад в открытое и более гуманное общество. Поэтому мы настаиваем на том, чтобы минимум две трети всех произведений искусства создавались впервые, исходя из тем и локальной специфики места проведения выставки, в основном через многочисленные художественные резиденции и мастерские. Для этого мы стараемся объединить всех тех, кто может внести вклад в достижение этой цели с помощью своей практики. Хотя в центре внимания биеннале находятся художники, для создания полностью автономного социального пространства биеннале поддерживает культурные и художественные проекты с участием экономистов, биологов, социологов, архитекторов, ученых и экспертов по всем дисциплинам. В реализации биеннале мы руководствуемся принципом общего социального блага и художественного качества. Поэтому мы поддерживаем те художественные проекты, которые сочетают художественную и исследовательскую деятельность, производят новые идеи, способные улучшить критическое мышление и солидарность в обществе. МИССИЯ ИНДУСТРИАЛЬНОЙ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ БИЕННАЛЕ ДЕЦЕНТРАЛИЗАЦИЯ ИСКУССТВА И КУЛЬТУРЫ В соответствии с местным и региональным промышленным контекстом и идентичностью биеннале стремится предложить сильную альтернативу контексту глобализации, в котором большинство ценных локальных особенностей и возможностей подавляется более крупными культурными центрами, которые систематически навязывают определенные правила в современном искусстве, таким образом мы меняем местный/региональный культурный ландшафт. УТОПИЯ = РЕАЛЬНОСТЬ Биеннале тесно связана с промышленной зоной бывшей угольной шахты Лабина, которую L.A.E. пытается освободить от ее антиутопического

ЗАЧЕМ СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО ПРОМЫШЛЕННЫМ ГОРОДАМ?

прошлого, культивируя ее наследие периода, последовавшего за тем, как она была лишена «грамматики полезности» добычи угля. Превращение шахты путем художественной ревитализации в эстетический факт и платформу для «утопической идеи» подземного города делает вопрос «Утопия или реальность?» руководящим принципом биеннале. ИСКУССТВО И КУЛЬТУРА В ПРОДВИЖЕНИИ СОЦИАЛЬНЫХ ИЗМЕНЕНИЙ Биеннале продвигает художественные практики, которые понимают искусство как пространство, в котором мы можем наделить других достоинством, исследуя наши собственные обстоятельства, которые могут вдохновлять и поднимать целые движения за перемены. Вот почему обычно мы приглашаем художников, которые занимаются искусством участия и привлекают местное сообщество (особенно молодежь и людей, находящихся в неблагоприятных социальных условиях) к процессу творчества. Партиципаторные художественные исследования основаны на активном участии зрителей в процессе личной и социальной трансформации. Через индивидуальные и совместные действия участники могут пересмотреть свое мировоззрение и открыть новые способы борьбы с различными формами социального угнетения, подчеркивая роль искусства в локальном активизме и более широких социальных изменениях. Фото: industrialartbiennale.eu

ИНДУСТРИАЛЬНАЯ БИЕННАЛЕ ИСКУССТВА В ЛАБИНЕ (ХОРВАТИЯ)

БРИТАНСКАЯ БИЕННАЛЕ КЕРАМИКИ КРАТКОЕ ОПИСАНИЕ ОСНОВНЫХ ИДЕЙ, ЦЕЛИ Британская биеннале керамики (англ. BCB) — это первая биеннале современной керамики в Великобритании, которая проходит в городе Стоук-он-Трент, в сердце керамической промышленности Великобритании. В рамках биеннале на выставках и специальных мероприятиях, организованных по всему городу, представлены произведения искусства как ведущих британских керамистов, так и международных художников. Биеннале обеспечивает художников заказами в течение всего года и проводит захватывающую программу образовательных и вовлекающих общественность проектов. Биеннале стимулирует творчество и инновации во всех своих практиках и повышает креативный потенциал города Стоукон-Трент как международного центра передового опыта в современной керамике. Созданная в 2009 году биеннале стала крупнейшим событием, посвященным керамике в Великобритании, флагманским культурным проектом Городского совета Стоук-он-Трента и катализатором регенерации города. Биеннале привносит в городскую среду искусство и творческую энергию, а также привлекает внимание критиков и способствует новому значимому открытому взаимодействию с местными сообществами, гостями и культурными туристами. На каждой биеннале обычно выставляются работы 80–170 художников и производителей из Великобритании и со всего мира. Инициатива по созданию биеннале была успешно принята критиками и стала долгожданным дополнением к культурному ландшафту города Стоук-он-Трент. Проект привлек поддержку Совета по делам искусств Англии в качестве дополнительного источника финансирования, помимо Городского совета, благодаря чему стало возможным проведение второй биеннале. В 2011 году Британская биеннале керамики представила свою главную программу на обширной площади Зала фарфора, который является частью бывшей фабрики «Spode» в Стоук-он-Трент. Данная инициатива призвана стать катализатором регенерации в регионе и создать платформу для инноваций и достижений, отмечая лучшие из современных практик керамики как на национальном, так и на международном уровне. За десять лет существования Биеннале керамики, была разработана круглогодичная программа проектов художественных резиденций, стипендий, заказов, образовательных и предпринимательских проектов.

ЗАЧЕМ СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО ПРОМЫШЛЕННЫМ ГОРОДАМ?

Команда проекта работает в партнерстве с юридическими и частными лицами из музейной сферы, из областей культуры, промышленности, бизнеса и образования, с общественными и волонтерскими организациями по всему городу, разрабатывая и реализуя проекты с особым акцентом на участии общественности. ОСНОВАНИЕ / ГЛАВНЫЕ ЭТАПЫ РАЗВИТИЯ 2008 — конкурсный отбор концепций нового мероприятия в сфере искусств, ориентированного на регенерацию 2008 — получено основное финансирование от Партнерства по регенерации и Городского совета 2008 — первоначальный заказ на мероприятие от Городского совета и заключение контракта с ним, назначение двух директоров Биеннале керамики (Барни Хэр Дьюк и Джереми Теофилус) и директоров по совместному маркетингу и развитию (Хелен Палмер и Эндрю Палмер) 2008, декабрь — региональный запуск на фабрике фарфора «Aynsley China» 2009, май — запуск для национальных СМИ в галерее «Saatchi», Лондон 2011 — заключены первые договоры со спонсорами из частного сектора; партнером становится университет 2011 — расширение состава основной команды в сферах обучения и вовлечения общественности, создания круглогодичных программ 2015 — создан фонд «Clay» («Глина») — благотворительная организация, ответственная за проведение мероприятия 2015 — заявка Британской биеннале керамики лидирует в борьбе за звание «Британский город культуры — 2021» (в итоге входит в шорт-лист) 2017 — Совет по делам искусств Англии присваивает биеннале статус финансирования «Организация национального профиля» ФИНАНСЫ И ПОКАЗАТЕЛИ Ключевые источники финансирования, статистика/проценты (по последней биеннале или по трем последним) Информация о размере бюджета является конфиденциальной, однако стандартный двухлетний цикл имеет основной операционный бюджет в 400-500 тысяч фунтов стерлингов. БРИТАНСКАЯ БИЕННАЛЕ КЕРАМИКИ

Образец профиля финансирования и спонсорства — биеннале 2013 года: Городской совет Стоук-он-Трента

Совет по делам искусств Англии

Фонд Пола Хамлина

Бергенский институт искусств и дизайна (KHIB, Норвегия)

Стаффордширский университет

Steelite International

Johnson Tiles

Ibstock Brick Ltd

Ceram (сейчас Lucideon)

Спонсор материалов и оборудования: Potclays Ltd.

Информационный партнер: Ceramic Review, BBC Radio Stoke

Аудитория Представленное ниже количество посетителей (с округлением до ближайшей 1000) относится только к биеннале и не включает круглогодичные программы, проекты и летние школы. 2009

2011

2013

2015

2017

2019

35 000

33 000

37 000

39 000

61 000

—

более продолжительная биеннале

подлежит уточнению

Работа с местными сообществами: зачем, как и каковы результаты? Работая в двухлетнем цикле, Британская биеннале керамики инициирует и координирует мероприятия, вовлекающие местных и национальных художников, и реализует соответствующую программу проектов взаимодействия с жителями Стоук-он-Трента.

ЗАЧЕМ СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО ПРОМЫШЛЕННЫМ ГОРОДАМ?

Фото с официальной страницы Британской биеннале керамики: facebook.com/britishceramics.biennial Автор: Jenny Harper

Через сочетание возглавляемых художниками проектов, резиденций и художественных заказов биеннале создает для керамистов возможность развивать идеи и создавать новые работы в контексте наследия Стоук-он-Трента как города гончарных мастерских, сообществ его жителей и его амбиций в качестве международного центра развития современной керамики. Биеннале стремится расширять возможности для вовлечения общественности в творческую деятельность в качестве участников и производителей культурного процесса. С этой целью биеннале работает в партнерстве с организациями культурного, образовательного и промышленного секторов по всему городу, развивая индивидуальные творческие способности, уверенность в себе и навыки, укрепляя здоровье и благополучие сообщества и чувство гражданской гордости. Результаты круглогодичных проектов используются в рамках выставок, событий и мероприятий, представленных на биеннале. БРИТАНСКАЯ БИЕННАЛЕ КЕРАМИКИ

Каковы основные направления влияния биеннале на город? Какие из них ожидаются и заложены в программы, а какие считаются незапланированными эффектами (как положительными, так и отрицательными)? Цели Британской биеннале керамики / фонда «Clay» актуальны как для города в целом, так и для самой биеннале. Среди воздействий: 1

Стоук-он-Трент был включен в Список культурных городов Великобритании — 2021, получив дополнительные инвестиции от Городского совета в размере 350 000 фунтов стерлингов

В городе находились две организации национального профиля, статус финансирования которым был присвоен Советом по делам искусств Англии, теперь в общей сложности их три (включая Британскую биеннале керамики)

После десятилетних усилий команда получает постоянную зарплату (не краткосрочные контракты)

На площадке биеннале на бывшей фабрике «Spode» работает более 50 малых предприятий, ресторан, микроотель, исторический центр

На данный момент в разработке находится новое «Глиняное здание» на фабрике «Spode» — проектное пространство для развития сообщества и художников в рамках биеннале

Основные качественные показатели:

уверенность в статусе культурного города

новые партнерские отношения, межотраслевые деятельность и финансирование

новые амбиции и интернационализм в практике современного искусства

культура становится основным фактором, влияющим на процессы принятия решений о регенерации по всему городу

ЗАЧЕМ СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО ПРОМЫШЛЕННЫМ ГОРОДАМ?

«В эпицентре постиндустриального шторма решающее преимущество Стоук-он-Трента как бесспорного лидера в Великобритании в сфере керамики вновь становится очевидным, хотя долгое время оставалось непризнанным». Оливер Ловенштайн, «City Metric» («Метрика города»), 2017 С какими проблемами столкнется биеннале в ближайшем будущем? Какие из них вы считаете точками роста? — «Брекзит» повлияет на работу международных партнерств, цены, визы и т. д. — Финансирование со стороны местных органов власти и связанные с этим награды от национального правительства. — Откат прогресса города — снижение ценности и роли культуры в создании локаций, брендинге мест и регенерации. — Изменения в команде/руководстве фонда «Clay» и составе ключевых партнеров, особенно внутри города. Точки роста включают: — международные связи; — усиление работы со СМИ и специализация; — наращивание капитала знаний биеннале и города.

БРИТАНСКАЯ БИЕННАЛЕ КЕРАМИКИ

ТАЙБЭЙСКАЯ БИЕННАЛЕ 1998–2018 (ТАЙВАНЬ) О ТАЙБЭЙСКОЙ БИЕННАЛЕ Тайбэйская биеннале — одна из самых важных выставок Музея изобразительных искусств Тайбэя, которая проводится с 1996 года. Организатор и инициатор — Тайбэйский музей изобразительных искусств. В 1996 году участникам первой биеннале были только тайваньские художники, затем география участия расширилась. Чтобы поднять уровень современного искусства Тайваня и повысить его известность в мире, Тайбэйская биеннале задействует разнообразные культурные точки зрения, чтобы поместить Тайбэй в контекст азиатского и мирового современного искусства, и выступает в качестве движущей силы международного общения. Отвечая мировым тенденциям в искусстве с обширностью и глубиной, проект стремится выстроить непосредственные связи между местными и международными художественными сообществами. За последние два десятилетия биеннале быстро выросла и накопила энергию, позволяющую ей стать важным инструментом диалога между Тайванем и миром.

ТАЙБЭЙСКАЯ БИЕННАЛЕ — 2014

Великое ускорение (The Great Acceleration)

ТАЙБЭЙСКАЯ БИЕННАЛЕ — 2016

Жесты и архивы настоящего, генеалогии будущего — новый словарь биеннале (Gestures and Archives of the Present, Genealogies of the Future — A New Lexicon for the Biennial)

Куратор: Николя Буррио Даты проведения: 13.09.2014–04.01.2015 Бюджет: 45 500 000 новых тайваньских долларов Количество посетителей: 218 545

Куратор: Коринн Дисеренс Даты проведения: 10.09.2016–05.02.2017 Бюджет: 60 000 000 новых тайваньских долларов Количество посетителей: 236 817

ЗАЧЕМ СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО ПРОМЫШЛЕННЫМ ГОРОДАМ?

ТАЙБЭЙСКАЯ БИЕННАЛЕ — 2018

Постприрода — музей как экосистема (Post Nature — A Museum as an Ecosystem)

Куратор: Мали Ву, Франческо Манакорда Даты проведения: 17.11.2018–10.03.2019 Бюджет: 60 000 000 новых тайваньских долларов Количество посетителей: 182 725

— Какие особенности территории (региона, города) влияют на формирование проекта или как-то связаны с ним? «Музей изобразительных искусств, проводя биеннале в своих стенах, таким образом принимает на себя важную роль во многих аспектах: он не только соединяется с внешним миром через физическое пространство, но также инициирует дискуссии о множественных структурах и общественных проблемах на кураторском уровне». ARTouch — Какие прямые и косвенные эффекты оказывает проект на территорию, на ваш взгляд? Тайбэйский музей изобразительных искусств был первым государственным учреждением в Тайване, которое принимало Тайбэйскую биеннале. С точки зрения институции он является платформой для культурного и художественного обмена между местной и международной сценами современного искусства. Благодаря биеннале музей улучшает свои возможности, видение и репутацию. Также благодаря биеннале пространство белого куба открывается через междисциплинарные коллаборации, что усиливает связи между музеем и различными социальными группами, достигая тем самым цели формирования различных точек зрения. Продуктивные результаты способствуют интернационализации Тайваня. Отрицательный момент в том, что, будучи государственным учреждением, музей ограничен в бюджете и рабочей силе. В то же время увеличить масштаб и привлечь другие площадки вне музея представляется затруднительным. ТАЙБЭЙСКАЯ БИЕННАЛЕ 1998–2018 (ТАЙВАНЬ)

— Как бы вы обозначили вызовы на будущее для проекта — главные точки роста на ближайшее время? Из-за сложностей, связанных с ограниченным числом персонала, а также с охватом аудитории музея, нам представляется, что важно больше взаимодействовать с сообществами и альтернативными площадками. В рамках кураторской концепции биеннале музей мог бы работать с ними в разных аспектах. Их собственные ресурсы направлены на спонтанную организацию связанных событий. Установив прочные связи, мы надеемся достичь максимум положительных результатов.

Фото с официальной страницы Музея изобразительных искусств Тайбэя: facebook.com/taipeifineartsmuseum

ЗАЧЕМ СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО ПРОМЫШЛЕННЫМ ГОРОДАМ?

Mycelium Network Society. Сетевое общество мицелий. 2018. Фото: авторы и Тайбэйский музей изобразительных искусств

ТАЙБЭЙСКАЯ БИЕННАЛЕ 1998–2018 (ТАЙВАНЬ)

УРАЛЬСКАЯ ИНДУСТРИАЛЬНАЯ БИЕННАЛЕ СОВРЕМЕННОГО ИСКУССТВА ГРАФИК РЕАЛИЗАЦИИ ПРОЕКТА С 2010 года, раз в два года (в 2014 году была перенесена на нечетный год в связи с графиком проектов Министерства культуры РФ) О БИЕННАЛЕ Уральская индустриальная биеннале современного искусства — один из крупнейших в России международных проектов в области современного искусства, который организует и проводит Государственный центр современного искусства в Екатеринбурге и Уральском регионе с 2010 года. Раз в два года биеннале разворачивается в невыставочных пространствах Екатеринбурга и городах Свердловской области. Биеннале исследует индустриальность как наследие и актуальную практику. Используя современное искусство, биеннале интегрирует регион в мировой художественный контекст. Кураторы, художники, социологи и культурологи со всего мира рассказывают Урал по-новому. За годы работы в биеннале приняли участие более 300 художников из 70 стран, 100 культурных учреждений и выставочных пространств, 60 исследователей современной культуры и истории, площадками стали 14 заводов города и области. ПОСТОЯННАЯ КОМАНДА — — — — —

Комиссар Исполнительный директор Продюсер Главный координатор Приглашенный куратор основного проекта — Ассистент куратора основного проекта — PR-дирекция (Москва, Уральский регион)

Команды программ: — основной проект — спецпроекты биеннале — арт-резиденции биеннале — публичная программа — перформанс-платформа — арт-медиация

ЗАЧЕМ СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО ПРОМЫШЛЕННЫМ ГОРОДАМ?

Екатерина Пугач. Молния. Cветовая инсталляция. 2010. Специальный проект 1-й Уральской индустриальной биеннале современного искусства

БЮДЖЕТ Общий бюджет 5-й Уральской индустриальной биеннале современного искусства — 86 835 тыс. рублей. — Министерство культуры Российской Федерации — 18,2% — Правительство Свердловской области — 11,5% — Администрация города Екатеринбурга — 5,8% — Правительство Тюменской области — 6,5% — Привлеченные средства — 58%

УРАЛЬСКАЯ ИНДУСТРИАЛЬНАЯ БИЕННАЛЕ СОВРЕМЕННОГО ИСКУССТВА

АУДИТОРИЯ По материалам исследования аудитории современного искусства в крупных городах России («Что-то новое и необычное»: аудитория современного искусства в крупных городах России. Екатеринбург: ЕАСИ, 2018) — 45% посетителей в возрасте до 21 года. — 38% посетителей в возрасте 22–34 лет. — 16% посетителей (данные только по тем, кто попал в опрос) приехали на Уральскую биеннале из других городов (Москва, Санкт-Петербург, Челябинск, Тюмень, Пермь, города Свердловской области, Копенгаген, Таллин, Лондон). — По роду занятий: 40% зрителей составили учащиеся и студенты, еще 24% — специалисты в области культуры и искусства, представители СМИ, маркетинга и рекламы, архитектуры и организации мероприятий, а также представители общественных наук и IT — 20%. — 36% посетителей биеннале сказали, что у них свободный график занятости и это позволяет им свободно распоряжаться временем даже в будние дни. Кутлуг Атаман. Куба. 2012. Основной проект 2-й Уральской индустриальной биеннале современного искусства

ЗАЧЕМ СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО ПРОМЫШЛЕННЫМ ГОРОДАМ?

Тимофей Радя. Кто мы, откуда, куда мы идем? 2017. Специальный проект 4-й Уральской индустриальной биеннале современного искусства

Зачем люди пришли на Уральскую биеннале? — Узнать новое, необычное, интересное — 18% — Получить эмоции, вдохновение — 15% — Познакомиться, понять, что же такое «современное искусство» — 13% — Интересует (или нравится) современное искусство — 11% — Провести время, содержательно отдохнуть — почти 10% — Честно написали, что хотят сделать фото в красивом и известном месте, тоже около 10% (интересно, что средний возраст тех, кто об этом писал, — 20,6 лет) — Важен социальный контекст, повод поразмышлять о современности — 8% — Пришли за компанию — 7% — Пришли посмотреть завод — 5%

УРАЛЬСКАЯ ИНДУСТРИАЛЬНАЯ БИЕННАЛЕ СОВРЕМЕННОГО ИСКУССТВА

Уральский оптико-механический завод, основная площадка 5-й Уральской индустриальной биеннале современного искусства. 2019. Фото: Евгений Литвинов (ZOOM ZOOM Photographers)

ПОСЕЩАЕМОСТЬ 2010

2012

2015

2017

2019

60 000

70 000

100 000

105 000

115 000

ДИНАМИКА 1-Я БИЕННАЛЕ (2010)

Пространство заводов стало объектом художественного производства. Впервые на Урале культурная институция открыла для широкой публики производственные площади: действующие производства (Уралмаш, ВИЗ, Камвольный комбинат) и памятник конструктивизма — здание типографии «Уральский рабочий».

ЗАЧЕМ СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО ПРОМЫШЛЕННЫМ ГОРОДАМ?

2-Я БИЕННАЛЕ (2012)

Фокус сместился на исследование объектов внутри заводского пространства. Свыше 100 ученых и исследователей из УрФУ, ЕАСИ и других академических центров подключились к осмыслению новых моделей производства в рамках интеллектуальной платформы. Запуск программы арт-резиденций и выход на весь Уральский регион.

3-Я БИЕННАЛЕ (2015)

Мобилизовала зрителей. Школа арт-медиации выпустила свыше 30 специалистов, которые провели 444 групповые экскурсии по основному проекту. Третья биеннале стала первым уральским проектом в области современного искусства, настолько открытым для неподготовленного, непрофессионального зрителя.

4-Я БИЕННАЛЕ (2017)

Расширила географию проекта в УрФО и Западной Сибири: маршруты арт-резиденций охватили более 40 уральских городов и задали новый масштаб и качество для промышленного туризма в регионе; в Нижнем Тагиле и Тюмени были реализованы специальные проекты. Также в оргкомитет биеннале вошел член правления Российского союза промышленников и предпринимателей.

5-Я БИЕННАЛЕ (2019)

Впервые основной проект реализуется на действующем предприятии: выставка заняла два этажа корпуса оптического производства Уральского оптико-механического завода. Несмотря на режимность объекта, площадку посетили более 60 тысяч человек. Куратор Шаоюй Вэн (Музей Гуггенхайма, Нью-Йорк) основному проекту дала название «Преодолеть границы бессмертия: к множествам будущего». Основной темой биеннале стало «Бессмертие». За три месяца работы биеннале ее арт-медиаторами было проведено более 1200 экскурсий по площадкам УОМЗ и кинотеатра «Колизей».

УРАЛЬСКАЯ ИНДУСТРИАЛЬНАЯ БИЕННАЛЕ СОВРЕМЕННОГО ИСКУССТВА

УНИКАЛЬНОСТЬ Входит во Всемирную биеннальную ассоциацию и 10 самых перспективных и инновационных биеннале мира. В 2017 году вошла в топ-10 лучших мировых выставок по версии американского интернет-журнала об искусстве Hyperallergic. В 2016 году биеннале становится лауреатом премии «Инновация» в номинации «Региональный проект». В 2018 году проект перформанс-платформы биеннале — оратория «Огни Урала» — получила Гран-при независимой премии в области современного искусства имени Сергея Курехина. В этом же году биеннале становится лауреатом премии «Инновация» в номинации «Проект года». В 2020 году Уральская биеннале стала победителем VIII Ежегодной премии The Art Newspaper Russia в номинации «Выставка года». — Какие особенности территории (региона, города) влияют на формирование проекта или как-то связаны с ним? Уральская индустриальная биеннале современного искусства взяла в качестве стержневой темы индустриальное наследие как фокус всех художественных практик и исследований современного искусства. Биеннале показывает, что не существует общего для всех стран и регионов пути перехода к качественно новому состоянию экономики и общества. Каждый опыт уникален и интересен, в том числе опыт Урала — одной из самых индустриализированных территорий планеты. Тема осмысления индустриального наследия, развития экономики традиционных территорий, культурные ресурсы для преобразования городов — ключевые темы биеннале, и они также являются актуальными для многих российских регионов и муниципалитетов. При этом индустриальность — вечная тема для художественного исследования и взаимодействия культурной индустрии и промышленного бизнеса. У биеннале мощный круг индустриальных партнеров, и проект представляет собой крупнейший эксперимент различных сценариев развития индустриальных территорий — от крупных столичных до малых городов. — Какие прямые и косвенные эффекты оказывает проект на территорию, на ваш взгляд? За 10 лет существования биеннале на территории Екатеринбурга произошло самое главное изменение — современное искусство стало

ЗАЧЕМ СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО ПРОМЫШЛЕННЫМ ГОРОДАМ?

образом жизни. Если в 2010 году это было только мечтательным кураторским лозунгом, то в 2019-м современное искусство в Екатеринбурге вывело его в топ рейтинга креативных городов, по версии Forbes и согласно исследованиям PWC. Кроме того, за это время биеннале воспитала несколько поколений менеджеров культуры и кураторов, которые активно работают в разных институциях города. Биеннале создала новый профессиональный стандарт арт-медиации, который теперь распространяется по всей стране благодаря школе медиации. Кроме того, каждые два года биеннале при поддержке Фонда Потанина проводит форум, посвященный развитию креативных индустрий. — Как бы вы обозначили вызовы для проекта — главные точки роста на ближайшее будущее? На сегодняшний момент основной вызов проекта — это переход в следующий десятилетний цикл после успешного и на российской, и на международной сцене периода. Биеннале всегда сама себе создает вызовы, и план на следующий этап — это бóльшая узнаваемость Чжэн Юньхань. Шепот света. 2015. Основной проект 3-й Уральской индустриальной биеннале современного искусства, гостиница «Исеть»

УРАЛЬСКАЯ ИНДУСТРИАЛЬНАЯ БИЕННАЛЕ СОВРЕМЕННОГО ИСКУССТВА

на международной сцене и увеличение числа как партнерских проектов, так и международного профессионального потока на биеннале, расширение круга российских корпоративных партнеров и городов присутствия. Также биеннале выходит в собственное институциональное существование и пересматривает систему командообразования.

Экспериментальный балет H2O. 2012. Режиссер: Вячеслав Самодуров. Балет прошел на территории действующего завода «Уралтрансмаш» в рамках 2-й Уральской индустриальной биеннале современного искусства

ЗАЧЕМ СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО ПРОМЫШЛЕННЫМ ГОРОДАМ?

Люк Маттенбергер. Контроль сознания (тела). 2019. Скульптура и перформанс во время открытия выставки программы арт-резиденций. 5-я Уральская индустриальная биеннале современного искусства

АКТИВАЦИЯ ПРОМЫШЛЕННЫХ ТЕРРИТОРИЙ: РОССИЙСКИЙ И ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ Публичное интервью

Участники: ЮЛИЯ КРИВЦОВА, куратор культурного центра TEXTIL и «Музея-Фабрики» в Ярославле БАРБАРА ЛЕРБУТ, программный директор LA CONDITION PUBLIQUE в Рубе, округ Лилль, Франция Модератор: ЕКАТЕРИНА ГОЛЬДБЕРГ, руководитель бюро ORCHESTRA DESIGN, специалист по культурным программам и соучастному проектированию

АУДИТОРИЯ БАРБАРА ЛЕРБУТ: Рубе — город с населением около 95 000 жителей, расположенный в 11 км от Лилля. Основные проблемы, с которыми столкнулся Рубе в последние полвека, — упадок текстильной промышленности, отток образованного населения и высокий уровень безработицы. В 2000 году Рубе получил национальный статус «Город искусства и истории». Этот статус позволяет получать поддержку от Министерства культуры на исследования и работы по сохранению наследия. Программа «Лилль — культурная столица Европы 2004» послужила толчком к трансформации промышленных пространств, экономическому возрождению и редевелопменту промышленного наследия. La Condition Publique — это культурный центр в районе, где много социальных проблем и много опустевших промышленных зданий. Ле-Пиль — район с самым бедным и молодым населением: 50% его жителей младше 30 лет.

Культурный центр La Condition Publique, историческое фото Фото с официальной страницы La Condition Publique: facebook.com/LaConditionPublique

ПУБЛИЧНОЕ ИНТЕРВЬЮ

ЮЛИЯ КРИВЦОВА: У Ярославля есть сложившийся имидж: Золотое кольцо России, церкви и монастыри, исторический центр — памятник Всемирного наследия ЮНЕСКО. А вот индустриальное наследие города не столь известно. Красноперекопский район — это территория, исторически сложившаяся вокруг старейшего текстильного предприятия — Ярославской Большой мануфактуры, когда-то известной даже за пределами России. В 1922 году она была переименована в фабрику «Красный Перекоп». И если исторически фабрика всегда была центром и патроном района, то сейчас, с упадком промышленности, ее значение заметно снизилось, прежде сплоченное фабричное сообщество стало маргинализироваться, индустриальное наследие XVIII–XX веков утрачивается на наших глазах. Наш первый контакт с промышленным районом — художественная интервенция — фестиваль современного искусства «Мануфактура», который состоялся в стенах фабрики «Красный Перекоп» в 2007 году. А в 2013 году мы решили здесь осесть — но не на самой фабрике, где находится действующее производство, а чуть поодаль — на территории бывших хлопковых складов мануфактуры. Так появился поп-ап культурный центр TEXTIL.

СТРУКТУРА ПРОСТРАНСТВА БАРБАРА ЛЕРБУТ: Площадь центра La Condition Publique — 10 000 квадратных метров. Пространство работает со среды по воскресенье, и в нем располагается 15 студий и творческих бюро. Для мероприятий используется большой зал на 400 посадочных мест, выставочный зал, внутренняя улица с навесом. Здесь есть пространства для встреч, общения и совместной деятельности горожан, в том числе коллективная кухня, ресторан, городской огород на крыше. Проектом предусмотрено большое количество образовательных программ для разных аудиторий. ЮЛИЯ КРИВЦОВА: Культурный центр TEXTIL работает как общественное пространство, где по выходным дням проходят встречи горожан — городские выходные. Вокруг нашей площадки объединяются креативные предприниматели, арендуют пространство мастерской по соседству, организуют мастерскую и представляют свою продукцию на городском выходном. Мероприятия объединяют людей разного возраста и дают почувствовать себя настоящими горожанами. Мы используем около 350 кв. метров складского помещения для проведения

АКТИВАЦИЯ ПРОМЫШЛЕННЫХ ТЕРРИТОРИЙ

образовательных и культурных мероприятий. Музей-Фабрика располагается в бывшем зале паровых машин и занимает двухуровневое пространство около 400 кв. метров. В советское время помещение превратилось в столовую. В девяностые пустовало и сдавалось в аренду. Именно здесь, по соседству с работающими цехами, мы решили создать музейную экспозицию, чтобы собрать мозаику тем, смыслов, сюжетов, которые бы позволили увидеть будущее района и фабрики. КОМАНДА БАРБАРА ЛЕРБУТ: Подразделения центра включают отделы культурной программы, коммуникаций, социальных инноваций и технический отдел. Всего в команде 23 сотрудника; помогает большое количество стажеров и волонтеров. Резиденты проекта также участвуют в жизни всего пространства и поддерживают команду. ЮЛИЯ КРИВЦОВА: Ядро нашей команды — это некоммерческая организация, в которой работают 4 человека, но на отдельные проекты мы привлекаем специалистов, стажеров и волонтеров, образуется группа 10–12 человек. В последнее время для нас важно объединять в команде людей разных поколений. Самым юным коллегам — 16 лет, самой уважаемой — 69 лет.

ПАРТНЕРЫ БАРБАРА ЛЕРБУТ: Наша институция — важный игрок в поле социальных изменений, у которого есть много партнеров из сферы искусства и других сфер. Проект основан на частно-государственном партнерстве: у нас есть государственное финансирование, а также мы работаем с частными меценатами и крупными коммерческими компаниями. Резиденты не платят аренду, но «платят» образовательными проектами для жителей. ЮЛИЯ КРИВЦОВА: Агентство LIFT Project — некоммерческая организация. Пул наших партнеров — это городские сообщества, образовательные и культурные институции, представители муниципальной и региональной власти. Наш ключевой партнер — комбинат технических тканей «Красный Перекоп» — частное акционерное общество, собственник помещений. Очень важным опытом сотрудничества для

ПУБЛИЧНОЕ ИНТЕРВЬЮ

Культурный центр La Condition Publique Фото с официальной страницы La Condition Publique: facebook.com/LaConditionPublique

нас был проект «Человек красит место», реализованный совместно с компанией «Ярославские краски» и направленный на локальные улучшения в районе при участии местных жителей, создание новых достопримечательностей и экскурсионных маршрутов. БЮДЖЕТ БАРБАРА ЛЕРБУТ: Проект финансируется из нескольких источников: — поддержка из городского бюджета, бюджетов региона О-де-Франс и агломерации Лилля; — работа со спонсорами (например, с банком «Credit Mutue» и мобильным оператором «Orange»); — прибыль от продажи билетов, сдачи помещений в аренду под события и для регулярного использования, платные образовательные услуги, ресторан.

АКТИВАЦИЯ ПРОМЫШЛЕННЫХ ТЕРРИТОРИЙ

TEXTIL. Семинар «Сделано горожанами» Фото с официальной страницы центра TEXTIL: vk.com/textil_in

Годовой бюджет проекта составляет 2,2 млн евро, из них 1,95 млн поступают в виде государственных субсидий. ЮЛИЯ КРИВЦОВА: Основной доход, обеспечивающий нашу деятельность, — это продажа билетов в музей, на аудиоспектакль и экскурсии по району. Также каждый из членов команды дополнительно оказывает услуги консалтинга и образовательные услуги. Проектная деятельность обеспечивается чаще всего за счет участия в грантовых конкурсах. Музейную экспозицию мы сделали вместе с Благотворительным фондом Владимира Потанина и Фондом КАФ в России. Часть средств на аудиоспектакль получили от Департамента туризма Ярославской области. Региональный проект, посвященный работе культурных центров, сделали вместе с командами Костромы и Вологды на президентский грант.

ПУБЛИЧНОЕ ИНТЕРВЬЮ

РАБОТА С ТЕРРИТОРИЕЙ, СООБЩЕСТВАМИ БАРБАРА ЛЕРБУТ: Команда центра работает как на своей площадке, так и по всему городу. La Condition Publique — это культурный центр в районе, где много социальных проблем и много опустевших промышленных зданий. Центр активно участвует в программах по развитию района, в котором находится, а также проводит выставки, посвященные архитектурному наследию района и материальной памяти места. Здесь сложилась своего рода лаборатория урбанистики для решения социальных проблем в таких районах. Многие заброшенные пространства этого района стали событийными площадками. Многие проекты работают с теми частями города, которые требуют особого внимания — это проекты вне стен пространства. Например, один из районов Рубе был местом сбора молодежи с алкоголем и наркотиками. Мы запустили проект по его трансформации. В нем участвовали архитекторы, дизайнеры, художники, был создан арт-объект. Также важно отметить, что в Рубе есть большая прослойка мигрантов и экстремизм здесь — острая тема. Один из наших проектов мы сделали на основе писем молодого человека, адресованных матери, — он уехал воевать в Сирию и погиб. Все это проекты временной активации, но они работают совместно с администрацией, и часть этих проектов становится постоянной. В нашей творческой лаборатории есть разнообразные форматы работы, которые обсуждаются и выбираются при участии жителей и меняют их жизнь к лучшему. Общественные огороды прививают привычку к здоровой еде. Мастерские Fab lab делают цифровое производство доступным для всех. Партисипаторное радио «Labo 148» силами молодых локальных активистов выпускает программы о городе и жителях и выполняет коммерческие заказы для поддержки своей деятельности. Проект «Habitarium», посвященный жилью, объединяет жителей, архитекторов, девелоперов, дизайнеров, чтобы обсудить, какие формы жилья интересны людям. Центр предоставляет школьникам бесплатное творческое образование, а также активно интегрирует социально незащищенные слои горожан. Жители активно участвуют в художественных проектах культурного центра. Цель — дать людям слово, помочь им самореализоваться, выстроить свой сценарий жизни — и это в корне отличается от индустриальной занятости на предприятии, существовавшем здесь ранее.

АКТИВАЦИЯ ПРОМЫШЛЕННЫХ ТЕРРИТОРИЙ

ЮЛИЯ КРИВЦОВА: Мы видели, что в разные периоды истории фабрика производила не только ткани, но и городскую среду, новые типы социально-экономических отношений, а главное — определенный жизненный уклад. Создавая культурный центр на фабричной территории, мы также хотели работать с производством новых сценариев — городских традиций, привычек, отношений и даже нового типа заинтересованного, внимательного горожанина. Двор между складами превратился в городскую площадь, на которой уже 6 лет регулярно проходят «городские выходные». Проект «Человек красит место» несколько летних сезонов позволял TEXTIL’ю выходить в район, проводить мастерские во дворах, привлекать местную молодежь в качестве волонтеров, с помощью стрит-арта рассказывать историю района и его достопримечательных мест. Благодаря международным проектам «People Making Spaces», «Сделано горожанами», «Social Impact Days» культурному центру TEXTIL удавалось выходить в мир и собирать под своей крышей активистов из других городов и стран. Мы получали колоссальную поддержку от наших партнеров, когда прямо на территории проекта

TEXTIL. Экскурсия «Человек красит место» Фото с официальной страницы центра TEXTIL: vk.com/textil_in

ПУБЛИЧНОЕ ИНТЕРВЬЮ

разбирали наш кейс, формулировали вызовы, отстраивали стратегии. Экспозиция Музея-Фабрики раскрывает историю фабричного района через коллекцию предметов, документов, фотографий, а также голоса и рассказы местных жителей — фабричных. Из музея можно попасть на производство, мы воспользовались этой возможностью и создали маршрут аудиоспектакля «Радио Фабрика», участники которого идут по действующим цехам в наушниках, подключаются к разговору и размышлению о труде, рабочем месте и мотивации. Здесь скорее делается акцент на нематериальное наследие района. Проект «Фабричный круг» пересобирает местное сообщество фабричного района, делает фабричных старожилов объектами общественного внимания и субъектами возможных изменений. В то же время нам важно, чтобы в районе созрела ситуация для межпоколенческого диалога между фабричными старожилами и молодежью, которые вместе могут формировать картину будущего района и фабрики. Для этого мы работаем с форматами сторителлинга, разрабатываем аудиогиды, чтобы люди разного возраста сонастраивались через личные истории, учились объединяться и действовать сообща на благо района и города.

АКТИВАЦИЯ ПРОМЫШЛЕННЫХ ТЕРРИТОРИЙ

КУЛЬТУРНЫЕ ПРОЕКТЫ В ОТВЕТ НА СОЦИАЛЬНЫЕ ВЫЗОВЫ: РЕГИОНАЛЬНЫЙ ОПЫТ

ПРОЕКТ В СЫСЕРТИ ФЕСТИВАЛЬ-РЕКОНСТРУКЦИЯ «ГУБАХА ALIVE». ИСТОРИЯ ШАХТЕРСКОГО ГОРОДА» В ГУБАХЕ ПРОЕКТ «БЮРО УСАДЬБА» В КЫШТЫМЕ

ПРОЕКТ В СЫСЕРТИ Название, город, регион: «Сысерть – комфортное место для жизни и отдыха», город Сысерть, Свердловская область Объект, с которым работает проект: исторический центр Сысерти с ключевым объектом — старым чугунолитейным, железоделательным заводом Турчаниновых — Соломирских КОМАНДА И ПАРТНЕРЫ — — — — — — — — — — — —

Глава Сысертского городского округа Администрация Сысертского городского округа Дума Сысертского городского округа АНО «Агентство развития Сысерти» Арх-группа «PODELNIKI» Портал Sysert.life Муниципальное учреждение АТП СГО Муниципальное учреждение «Центр по развитию физической культуры, спорта, туризма и молодежной политики Сысертского ГО» Директор Фонда поддержки предпринимательства Сысертского городского округа Собственник комплекса старого сысертского чугунолитейного, железоделательного завода Дом-музей П. П. Бажова г. Сысерти Сысертское отделение Всероссийского проекта «Том Сойер фест» КОНЦЕПЦИИ И ОСНОВНЫЕ ПРОГРАММЫ

— Концепция благоустройства исторического центра Сысерти — Концепция развития Сысертского завода — Концепция создания туристско-рекреационного кластера «Большая Сысерть» — Подробнее с программами можно ознакомиться на сайте heartsysert.ru

КУЛЬТУРНЫЕ ПРОЕКТЫ В ОТВЕТ НА СОЦИАЛЬНЫЕ ВЫЗОВЫ

ПАРТНЕРЫ — Правительство Свердловской области — Агентство стратегических инициатив — Активные предприниматели Свердловской области и др. БЮДЖЕТ И ЕГО ФОРМИРОВАНИЕ — — — — —

Муниципальный бюджет Региональный бюджет (субсидии) Федеральный бюджет (конкурсы) Грантовые средства Поддержка предпринимателей и партнеров (благотворительность, участие в коммерческих проектах) АУДИТОРИЯ

Жители города Сысерти, Сысертского городского округа, города Екатеринбурга, туристы из Свердловской, Челябинской и Тюменской областей, Пермского края ЧТО РЕАЛИЗУЕТСЯ УЖЕ СЕЙЧАС — Благоустройство исторического центра Сысерти (2017-2021 гг.): благоустройство самого главного общественного места в городе. После очистки территории и субботников с 2017 года здесь проводятся мероприятия районного и областного масштабов, открываются малые предприятия, устанавливаются малые архитектурные формы благоустройства, качели, игровые площадки, беседки, лодочная и др. Три года команда проекта принимала участие во Всероссийском конкурсе по благоустройству малых городов и исторических поселений и в марте 2020 года стала победителем конкурса. Общая стоимость проекта составляет 150 млн рублей: 70 млн из федерального бюджета, остальные 80 млн из местного, областного бюджета и частных вливаний. — Строительство Туристко-информационного центра Сысертского городского округа (2018-2019 гг.): создание нового ПРОЕКТ В СЫСЕРТИ

общественного пространства в историческом центре города с организацией места для проведения открытых мероприятий, с размещением кофейни, сувенирной лавки и бесплатных туалетов. Объект построен на субсидию Министерства инвестиций и развития Свердловской области и средства местного бюджета. — Развитие старого сысертского чугунолитейного, железоделательного завода Турчаниновых — Соломирских. Летом 2019 года на этой территории проходил воркшоп Школы сохранения и ревалоризации культурного наследия «Ре-школа» (г. Москва). Молодые архитекторы, реставраторы со всей России под руководством архитектора Наринэ Тютчевой провели исследование и разработали концепцию развития территории. Правительство области в 2020 году планирует выкупить завод из частных рук и начать развивать территорию. — Размещение карт-схем достопримечательностей «Большой Сысерти» в исторических центрах города Сысерти, поселка Верхняя Сысерть. Дизайн выполнен Брендинговым агентством «Дикий филин» (г. Екатеринбург). Проект выполнен на субсидию Министерства инвестиций и развития Свердловской области в декабре 2019 года. Разрабатывается новая версия карты с еще большим количество достопримечательностей. — Социальный проект «Лето на заводе» (получил поддержку в первом конкурсе президентских грантов в 2020 г.): создание временной инфраструктуры на территории Сысертского завода для проведения летних активностей и мероприятий с целью открыть доступ на завод для жителей спустя 20 лет. СТРАТЕГИЯ РАЗВИТИЯ И УСТОЙЧИВОСТИ ПРОЕКТА Самой главной перспективной целью всех проектов является создание туристско-рекреационного кластера «Большая Сысерть» с управляющей компанией, которая объединит и будет курировать сферу туризма, гостеприимства и услуг Сысертского городского округа. ТЕРРИТОРИАЛЬНЫЙ КОНТЕКСТ (ОСОБЕННОСТИ МЕСТА РЕАЛИЗАЦИИ ПРОЕКТА —ПЛОЩАДКИ, РАЙОНА, ГОРОДА) Сысертский городской округ располагается на юге Свердловской области, является пограничным с Челябинской областью. По центру округа

КУЛЬТУРНЫЕ ПРОЕКТЫ В ОТВЕТ НА СОЦИАЛЬНЫЕ ВЫЗОВЫ

проходит федеральная трасса М5, которая соединяет Екатеринбург и Челябинск. Одна четвертая часть округа — это территория природного парка «Бажовские места», благодаря которому округ считается самым экологичным районом в агломерации Екатеринбурга. Сам город Сысерть располагается в 43 км от Екатеринбурга, в 30 км от международного аэропорта Кольцово имени Акинфия Демидова. Количество постоянных жителей — 21 тысяча человек, но благодаря большому числу коттеджных поселков, где в основном в дачном формате проживают жители Екатеринбурга, фактическое количество проживающих на территории значительно больше. На данный момент в городе отсутствует градообразующее предприятие, и основная часть населения ежедневно ездит на работу в Екатеринбург. Из-за близости крупного города предприниматели не рискуют открывать здесь крупные культурные заведения, например кинотеатры, рестораны и др. В 1879 году здесь в семье мастерового родился писатель Павел Петрович Бажов, который прославил Урал и, в частности, свою любимую Сысерть. Действия многих бажовских сказов, очерков и повестей связаны именно с этими местами. В городе сохранилась архитектура XVIII-XIX веков: например, школа 1735 года постройки, которая функционирует до сих пор, а также комплекс цехов старого чугунолитейного, железоделательного завода Турчаниновых — Соломирских XIX века, который является памятником культурного наследия федерального значения.

Фото: портал Sysert.life

ПРОЕКТ В СЫСЕРТИ

ФЕСТИВАЛЬ-РЕКОНСТРУКЦИЯ «ГУБАХА ALIVE. ИСТОРИЯ ШАХТЕРСКОГО ГОРОДА» В ГУБАХЕ Название, город, регион: «Губаха ALIVE», город Губаха, Пермский край. Губаха — небольшой, но активно развивающийся промышленный город Пермского края. Практически вся история Губахинского округа связана с открытием месторождения угля и развитием угольной промышленности Урала. К 1900 году на территории будущего города было открыто 9 шахт, вокруг которых стали расти рабочие поселки. Центром стала Верхняя Губаха. На пике расцвета поселения жителям Верхней Губахи пришлось покидать свои дома — они оказались в зоне активной загазованности коксохимическим заводом, поэтому с 1960 года жителей стали переселять во вновь построенный город Новую Губаху. Поселок постепенно вымирал, и даже открытие предприятий местной промышленности уже не спасло его. От запустения стали разрушаться дома, величественный ДК шахты им. Калинина, школы, кинотеатр, кафе и рестораны. Территория некогда цветущего поселка стала больше похожа на лес, и только стены разрушенных домов напоминают о происходившей там человеческой жизни. КОНЦЕПЦИЯ И СОДЕРЖАНИЕ ПРОЕКТА После долгого забвения Верхней Губахи люди вернулись в поселок в 2013 году, когда Центральной библиотекой Губахи при поддержке Министерства культуры Пермского края была разработана экскурсия по «городу-призраку». В том же году там прошел всероссийский фестиваль «Rock-line» и фестиваль экстремальных видов спорта «Царь горы». В 2015 году Верхняя Губаха становится ядром проекта «Губаха ALIVE. История шахтерского города», победителя конкурса фонда Елены и Геннадия Тимченко. Новая Губаха практически не сохранила историческую память о прошлом, традициях и быте жителей бывших шахтерских поселков. Проект «Губаха ALIVE» направлен на сохранение и актуализацию истории прагорода — Старой Губахи, призван привлечь интерес местного населения к прошлому малой родины и создать привлекательное туристическое предложение для гостей округа. Итогом проекта стал фестиваль-реконструкция «Губаха ALIVE». Основа фестиваля — концепция

КУЛЬТУРНЫЕ ПРОЕКТЫ В ОТВЕТ НА СОЦИАЛЬНЫЕ ВЫЗОВЫ

Фрагмент здания магазина в поселке Верхняя Губаха. Силуэт этой стены стал основой логотипа и сувенирной продукции фестиваля. Автор: Евгения Шабурова

временного использования, когда на небольшой временной промежуток возвращается городская территория, ныне изменившая первоначальное функциональное назначение. В результате активной популяризации поселка появилось еще одно название Верхней Губахи — «город-призрак», раскрывающий тему мистического, заброшенного поселения. История о городе-призраке является важной составляющей мифологизации площадки фестиваля. Совместно со студией дизайна «Q» разработан логотип и линия сувенирной продукции для фестиваля «Губаха ALIVE». Элементы фирменного стиля применяются во всей полиграфической и сувенирной продукции фестиваля. Стиль был высоко оценен в крае и на федеральном уровне в рамках Национальной премии в сфере брендинга. Создание фестиваля «Губаха ALIVE» стало объединяющей темой для разных институций города и соседних территорий. Более 50 человек заняты в разработке площадок события, более 5000 человек ежегодно приезжают в «город-призрак», чтобы погрузиться в эпоху 1960-х. Проведение фестиваля дает несколько социальных эффектов: практически единовременно переселенные в другой город, губахинцы ФЕСТИВАЛЬ-РЕКОНСТРУКЦИЯ «ГУБАХА ALIVE»

потеряли социальные связи с родным местом, а во время проведения «Губахи ALIVE» они получают возможность снова погрузиться в приятные воспоминания, при этом планируя жизнь в новом городе; важная миссия фестиваля заключается в том, чтобы молодое поколение губахинцев узнали, где и как жили их родители, бабушки и дедушки; «Губаха ALIVE» — часть единого туристического события в округе. В этот же день проходят еще один ландшафтный фестиваль, «Тайны горы Крестовой», и День города, вместе привлекающие более 15 000 гостей, что, несомненно, важно для имиджа города и имеет положительный экономический эффект для малого бизнеса. ФИНАНСИРОВАНИЕ Финансирование фестиваля осуществляется из нескольких источников: конкурсные средства, поддержка одного из градообразующих предприятий — ОАО «Губахинский кокс» — и средства местного бюджета. ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ Сегодня перед организаторами стоит вопрос дальнейшего развития фестиваля «Губаха ALIVE» и создания инфраструктуры для круглогодичного использования территории «города-призрака». В ближайшее время совместно с соседними муниципалитетами планируется создание единого продукта промышленного туризма на территории бывшего Кизеловского угольного бассейна.

Элемент фирменного стиля проекта «Губаха ALIVE»

100

КУЛЬТУРНЫЕ ПРОЕКТЫ В ОТВЕТ НА СОЦИАЛЬНЫЕ ВЫЗОВЫ

ПРОЕКТ «БЮРО УСАДЬБА» В КЫШТЫМЕ Название, город, регион: Бюро «Усадьба», город Кыштым, Челябинская область. Объект культурного наследия федерального значения «Ансамбль усадьбы заводовладельца “Белый дом”» КОМАНДА: — Центр развития туризма Кыштымского городского округа — При поддержке Администрации Кыштымского городского округа — В рамках грантовой программы «Культурная мозаика малых городов и сёл» Благотворительного фонда Елены и Геннадия Тимченко БЮДЖЕТ И ЕГО ФОРМИРОВАНИЕ (ДАННЫЕ ЗА 2019 ГОД) — Финансирование Благотворительного фонда Елены и Геннадия Тимченко: 700 000 руб. — Средства Центра развития туризма Кыштымского городского округа: 356 252 руб. — МОУ ДО СДиЮТИЭ «Странник»: 177 210 руб. — Со стороны администрации Кыштымского городского округа: 604 180 руб. — Со стороны бизнеса (в натуральном виде): 10 000 руб. — Средства партнеров: 791 390 руб. КОНЦЕПЦИЯ И ОСНОВНЫЕ ПРОГРАММЫ Бюро «Усадьба» — проект, который работает с объектом культурного наследия федерального значения «Дом жилой “Белый дом”» — главной культурной и архитектурной достопримечательностью города Кыштыма. Объект располагается в историческом центре города и объединяет вокруг себя ряд знаковых объектов и территорий: приусадебный парк, старый Демидовский завод (сейчас — Кыштымское машиностроительное объединение), усадьбу Дружинина, городской парк, Народный дом и акваторию городского пруда. ПРОЕКТ «БЮРО УСАДЬБА» В КЫШТЫМЕ

101

Программа началась с проекта «Письма “Белому дому”», в рамках которого был запущен сбор воспоминаний местных жителей об усадьбе заводовладельца, а также ежегодный фестиваль в парке дворцового комплекса «Мой Белый дом». Одной из основных задач проекта было символическое возрождение усадьбы и прилегающей к ней территории, а также мотивация жителей и местных сообществ занять активную позицию по отношению к усадьбе, которая на несколько десятилетий оказалась выключенной из общественной жизни города. По инициативе команды проекта город принял участие в программе арт-резиденций 4-й Уральской индустриальной биеннале современного искусства в 2017 году: на первом этаже усадьбы разместилась инсталляция швейцарского художника Руди Десельера «Waiting for the ground», а в Кыштым было совершено несколько поездок в рамках программы маршрутов Уральской биеннале. Событие получило большой резонанс — впервые за несколько десятилетий люди смогли попасть внутрь усадьбы. За две недели команда приняла более 800 человек — жителей и гостей города. На базе этих активностей сформировалось бюро «Усадьба» — команда, которая занимается сохранением и развитием исторического центра Кыштыма, который объединяет несколько значимых архитектурных объектов, старый Кыштымский завод и акваторию городского пруда. Бюро предлагает ежегодный календарь событий — фестивалей, мастер-классов, экскурсий, пленэров и т. п., которые проходят на территории исторического центра и привлекают внимание гостей к вопросам его сохранения и популяризации. АУДИТОРИЯ ПРОЕКТА — Активными участниками мероприятий проекта стали более 800 человек, из них дети и подростки — 511 человек, люди старшего возраста — 302 человека; 20 организаций и учреждений муниципалитета выступили социальными партнерами мероприятий проекта. — На базе Центра развития туризма работает волонтерская группа, в которую входят члены общественной организации «Феникс», краеведы, фотографы, писатели литературно-аналитической группы «Раритет», школьники- и студенты-волонтеры. — «Серебряные волонтеры».

102

КУЛЬТУРНЫЕ ПРОЕКТЫ В ОТВЕТ НА СОЦИАЛЬНЫЕ ВЫЗОВЫ

Открытие инсталляции Руди Десельера «Waiting for the ground» в Кыштыме. Программа арт-резиденций 4-й Уральской индустриальной биеннале современного искусства. Куратор: Женя Чайка. Автор фото: Евгений Скоморохов

— Жители Кыштымского городского округа, хранящие воспоминания об усадьбе Демидовых, горсаде А. С. Пушкина, детском парке на приусадебной территории. *Архив 2019 г.: письмапожелания и воспоминания — 130 шт.; фотоархив — более 150 фотографий; 25 картин художников Южного Урала (три выставки в городах Челябинской области). — Общественность, заинтересованная в восстановлении исторического центра города. *С обращением в региональных и федеральных СМИ выступила популярная актриса, уроженка Кыштыма, заслуженная артистка РФ Инга Оболдина: вопрос сохранения наследия находится в активной и конструктивной повестке. — Молодое поколение, которое испытывает острую нехватку событийного досуга, нехватку пространств для коммуникации, современных форм культурных и развивающих проектов. — Туристы и жители, которые испытывают нехватку рекреационных территорий (отсутствие активных и благоустроенных парков). ПРОЕКТ «БЮРО УСАДЬБА» В КЫШТЫМЕ

103

— Жители окрестных городов: Озёрск, Челябинск, Екатеринбург, Касли, Нязепетровск, Снежинск. (*Более 30% зрителей мероприятий проекта составляют жители городов-соседей, которые активно делятся своими впечатлениями в социальных сетях и СМИ.) — Туристы: гости города, организованные туристические группы. СТРАТЕГИЯ РАЗВИТИЯ И УСТОЙЧИВОСТИ ПРОЕКТА На базе Центра развития туризма Кыштыма в январе 2020 года сформирована некоммерческая организация «Бюро Усадьба», которая объединит всех участников проекта под эгидой самостоятельного юридического лица, позволяя официально включать в команду проекта независимых участников и получать поддержку в виде грантов, субсидий и инвестиций. Муниципальные организации останутся партнерами и обеспечат административную и ресурсную поддержку проекта. ТЕРРИТОРИАЛЬНЫЙ КОНТЕКСТ И ЭФФЕКТЫ ПРОЕКТА Кыштым имеет выгодное территориальное расположение — в 120 км от регионального центра, города Екатеринбурга, и в 100 км от областного центра, города Челябинска. Живописный природный ландшафт: более 40 озер на территории Кыштымского городского округа, начало Уральского горного хребта. В 2019 году город Кыштым попал в топ-7 самых интересных малых городов России, по версии «Forbes Russia». Исторически Кыштым является индустриальной территорией — город вырос и развивался вокруг двух демидовских заводов: чугунолитейного и железоделательного. Именно вокруг этих заводов сформировались два современных центра города — так называемый Верхний и Нижний Кыштым. Оба завода функционируют и сегодня: как Кыштымское машиностроительное объединение и Кыштымский медеэлектролитный завод. Главная достопримечательность города — усадьба Демидова, или «Белый дом», как ее прозвали в народе за белоснежный фасад, была основана в 1757 году. Северный флигель и башня дворцового комплекса прилегают к одному из демидовских заводов. Большую часть времени усадьба использовалась как дом управляющего Кыштымскими заводами. С конца XIX века усадьба от-

104

КУЛЬТУРНЫЕ ПРОЕКТЫ В ОТВЕТ НА СОЦИАЛЬНЫЕ ВЫЗОВЫ

крывает свои двери как публичное пространство — здесь создается музей минералов П. М. Карпинского, одного из заводоуправляющих. С началом XX века в доме размещаются различные общественные организации: до 1995 года в разное время здесь находились библиотека, школа рабочей молодежи, дворец пионеров, училище, музей, детский лагерь, различные кружки. Затем в здании начинается реконструкция, с 2010 года из усадьбы съезжает последняя организация — Кыштымский историко-революционный музей. На сегодняшний день усадьба находится на реконструкции, а для посещения доступен лишь парк дворцового комплекса. Публичные программы проекта «Бюро Усадьба» способствовали включению вопроса реставрации объекта культурного наследия федерального значения «Белый дом» в число приоритетных в повестке губернатора Челябинской области: в рамках подготовки визита губернатора в 2019 году был сформирован буклет, содержательную основу которого составили мероприятия проекта «Бюро Усадьба», также губернатор посетил стенд проекта «Письма “Белому дому”» в рамках презентационной выставки в Челябинске. Вопрос о судьбе объекта был передан в Министерство культуры Российской Федерации и находится под личным контролем губернатора. Ансамбль усадьбы заводовладельца «Белый дом», Дом Дружинина с подворьем вошли в программу нового туристического маршрута «Прошлое в настоящем». Туристический поток маршрута составляет до 20 000 человек в год. Проект маршрута разрабатывается и дорабатывается для участия в грантовом конкурсе Министерства строительства РФ. Все программы бюро включены в перечень городских событий и учитываются местной администрацией при разработке заявок на участие в крупных федеральных программах (пример — конкурс Министроя РФ, программы, презентуемые губернатору области). В начале 2020 года Кыштымский городской округ получил областное финансирование на обновление проектно-сметной документации реконструкции усадьбы в размере 26 млн руб.

ПРОЕКТ «БЮРО УСАДЬБА» В КЫШТЫМЕ

105

106

РАЗДЕЛ

МАТЕРИАЛЫ ИССЛЕДОВАНИЯ РОССИЙСКИХ ГОРОДОВ В РАМКАХ ПРОЕКТА «ИНДУСТРИАЛЬНОСТЬ И КУЛЬТУРА» КЛЮЧЕВЫЕ ВЫВОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ РОССИЙСКИХ ГОРОДОВ, ПОСВЯЩЕННОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЮ КУЛЬТУРЫ И ИНДУСТРИАЛЬНОСТИ (ИЮНЬ — ДЕКАБРЬ 2019 ГОДА) КОНСТАНТИН ПОГОРЕЛЬСКИЙ

Мы будем использовать термин «индустриальность» в широком и узком понимании: в широком — как мифологию, построенную на истории промышленного прошлого России и нацеленную на самоидентификацию индивида как причастного к этому прошлому, в узком — как объекты и артефакты, оставшиеся от этого прошлого. Индустриальное наследие — конструкт, созданный совсем недавней культурой. До десятых годов нашего века «индустриального наследия» в России не было — были старые промпостройки и действующие предприятия. После кризиса 1990-х бывших промышленных объектов стало больше «благодаря» закрытию отдельных заводов и целых отраслей, миниатюризации производства. Строительный кодекс, доставшийся России от Советского Союза, поспособствовал полной ликвидации старых индустриальных объектов; ввиду нормативов районирования и зеленых пространств между отдельно стоящими домами, санитарных норм по соляризации жилых зданий проще было снести промобъект, чем возиться с согласованием его преобразования в жилой. Во второй половине десятых и до принятия в марте 2019 года «Стандарта комплексного развития территорий» на эти требования стали обращать меньше внимания, поэтому в последние годы мы наблюдаем взрыв проектных решений, использующих бывшую индустриальность в рамках квартальной жилой застройки. Но пока что наиболее известные ревитализованные индустриальные объекты с сохранением аутентичности — это нежилые «общественные пространства». Ценность индустриального наследия в России была обнаружена с осознанием зарубежных практик ревитализации промзон, но и сейчас эта ценность не является безусловной по многим причинам.

После кризиса 1990-х бывших промышленных объектов стало больше «благодаря» закрытию отдельных заводов и целых отраслей, миниатюризации производства. Российский менталитет заключает в себе определенную мифологию индустриальности: лесковский «Левша», «ивановские и московские мануфактуры», «демидовские и строгановские заводы» и «гиганты первых пятилеток», но, к сожалению, эти мифологемы

108

ИССЛЕДОВАНИЕ «ИНДУСТРИАЛЬНОСТЬ И КУЛЬТУРА»

не получили в свое время ни нормативного, ни институционального оформления. У истории русской культуры есть закрепленный канон и соответствующая инфраструктура памяти: музеи, библиотеки, театры и т. д. Но вот индустриальность, которой была буквально пропитана советская жизнь, не была введена в «каталог памяти». Не были кодифицированы даже отслужившие свое предприятия XVIII-XIX веков, а тем более предприятия, действующие при переходе к постиндустриальной эпохе. И, самое главное, не был сформирован корпус людей — носителей идеологии, заражающих общественное сознание переживанием ценности промышленного наследия. Вернее так, этот корпус был ничтожно мал: немногочисленные ученые-историки и социологи, занятые проблематикой городов, и архитекторы, понимающие возможности использования промобъектов. В 2010-е начали появляться сообщества и движения, для которых индустриальность стала выступать удобной формой для создания общественных пространств. Основными драйверами развития темы стал девелоперский бизнес, арт-объединения и гражданские сообщества. Девелоперы первыми оценили выгоды индустриальных пространств: относительную дешевизну переустройства и содержания, возможности нестандартных дизайнерских решений и их удобство для маргинальных на тот момент креативных индустрий. Современное искусство, начавшись Красноярской музейной биеннале, пройдя через опыт Пермской культурной революции и развиваясь вместе с Уральской индустриальной биеннале, осознало важность материального наследия. А промышленные пространства представляли собой одну из лучших созданных человеком оболочек для нового творчества, и в этом смысле индустриальность стала востребована со стороны художников. Вскоре и представители искусства традиционного оценили удобство стандартизованных больших пространств с шести- и двенадцатиметровыми внутренними кубическими объемами и сводчатые конструкции бесконечных цехов для проведения выставок и концертов. Для этих двух движений индустриальность может выступать, а может не выступать в качестве ценности самой по себе, которую нужно сохранять вне зависимости от привнесенной в нее деятельности. В десятых годах проявилось и третье движение — движение городских сообществ, заинтересованных именно в самоценности индустриальности, ее сохранении и трансляции. И современное искусство, и деятельность сообществ была поддержана негосударственными фондами, что позволило создать ресурсную базу этих движений. Сейчас мы можем довольно определенно утверждать, что индустриальность ИССЛЕДОВАНИЕ «ИНДУСТРИАЛЬНОСТЬ И КУЛЬТУРА»

109

в широком понимании стала проявляться в массовом общественном сознании, по крайней мере в некоторых старопромышленных городах. Аудитория Уральской индустриальной биеннале современного искусства выросла с 40 тысяч посетителей в 2010 году до более 100 тысяч в 2019-м. Немаловажно, что если сначала стимулом к посещению биеннале были интерес или любопытство, то к 2019 году у жителей Урала появились более осознанные мотивы, а для многих посещение данного мероприятия стало традицией. Благодаря новым пространствам «Флакона», «Винзавода», «Красного Октября» и другим стиль «лофт» получил широчайшее распространение. Сегодня в этом стиле оформлено, кажется, все: начиная от ресторанов и кафе, заканчивая фотостудиями, салонами красоты и личными апартаментами. Деятельность фондов привела к переконфигурации целых городов: Коломны (под влиянием фонда Потанина) или Тулуна (благодаря фонду Тимченко) и других. Более подробная информация о деятельности фондов с разбором кейсов малых городов представлена в издании 2018 года «Искусство созидать: культурные практики как инструмент развития территорий и малых сообществ. Сборник кейсов». Некоторое время власть находилась в некой позиции наблюдателя. Но примерно к 2014-2015 годам произошла оценка процессов ревитализации, которые изменили облик промышленных городов на Западе, и органы госуправления стали вводить преобразования городских пространств в государственную повестку. В результате сейчас уже сформирован комплекс документов, который влияет на понимание промышленного наследия. Он не совсем про индустриальность, он скорее про городскую среду в целом, но в результате реализации госпрограмм власть все ближе начинает подходить к необходимости переосмысления понятия индустриального наследия. Первым документом в этом ряду стала «Программа развития моногородов» Минэкономразвития 2014 года. Программа просуществовала два года и была закрыта в связи с тем, что она нуждалась в переосмыслении финансирования субъектов. Основными акторами программы были администрации городов, и поэтому предлагаемые проекты не получали отклика от горожан, так как вырабатывались без учета их мнения. С 2020 года готовится перезапуск программы моногородов в рамках более обширной программы по инновационной экономике. А вот схожий по цели конкурс Минстроя «Развитие малых городов и исторических поселений», который проводится с 2017 года, смог избежать этой ошибки. По условиям конкурса заявка может быть подана только при участии мнения городских сообществ. И вот уже эта программа претерпела изменения в октябре 2019 года на конференции

110

ИССЛЕДОВАНИЕ «ИНДУСТРИАЛЬНОСТЬ И КУЛЬТУРА»

Минстроя в Казани. Там было решено дополнить ее, в том числе критериями сохранения индустриального наследия. В сентябре 2019 года был организован Экспертный совет по сохранению промышленного наследия при Агентстве по управлению и использованию памятников истории и культуры Министерства культуры. Цель совета — создание федеральной программы его сохранения. Это очень важно для темы индустриальности; признание важности сохранения промнаследия закрепляет, в силу специфики российского менталитета, тему в деятельностном поле. Таким образом, с учетом введения «Стандарта комплексного развития территорий», программы комфортной среды Минстроя, создания Экспертного совета по сохранению промышленного наследия и ввиду возобновления программы моногородов Минэкономразвития, можно сказать, что понятие «индустриальное наследие» начинает получать свое институциональное и нормативное наполнение на государственном уровне.

Сейчас мы можем довольно определенно утверждать, что индустриальность в широком понимании стала проявляться в массовом общественном сознании, по крайней мере в некоторых старопромышленных городах. Первым пожеланием Агентства по управлению и использованию памятников к созданному Экспертному совету стало создание реестра объектов промышленного наследия России и соответствующего информационного ресурса с базой данных и временным, до создания ресурса, размещением информации на сайтах агентства и redeveloper.ru. Таким образом, зафиксировано, что первой задачей будущего является создание перечня объектов, а в настоящем его нет. После создания перечня начнется еще более нетривиальная работа по включению или невключению объектов в ряд наследия индустриальности. Невозможно из всех промышленных объектов сделать музеи — дорого и нерационально. Поэтому для музеефицирования необходимо выбрать те объекты, которые были бы наиболее значимы ИССЛЕДОВАНИЕ «ИНДУСТРИАЛЬНОСТЬ И КУЛЬТУРА»

111

для той или иной отрасли. К тому же стоит учитывать определенную географию и маркетинг, а именно сопряженность между собой будущих туристических потоков, если мы собираемся насытить наши индустриальные музеи посетителями. И как подключать к этой деятельности местные сообщества? Далее встают более тонкие вопросы: кто и как будет осуществлять музеефикацию? Что делать с невключенными в наследие объектами? Отдать их на полный откуп существующим и будущим девелоперам или как-то управлять процессом ревитализации, например, добавив соответствующие части в градостроительный стандарт Минстроя? Эти и другие вопросы предстоит решить в ближайшем будущем. На сегодняшний день есть довольно детальные описательные исследования индустриальных объектов Московской и Ленинградской областей, регионов, для которых эти описания были насущно необходимы ввиду мощных процессов ревитализации. Для других регионов России эту работу еще предстоит завершить, при этом учитывая несравнимо меньшую, чем в столицах, ресурсную базу даже региональных центров, а тем более малых городов. Сейчас ситуация такова, что нужно одновременно и проводить эмпирические исследования, и создавать стратегию по отношению к промышленному наследию. Обратим внимание еще на один аспект: вызывает вопросы не только база выявленных индустриальных объектов, но и перечень объектов, прошедших ревитализацию. Отдадим должное проекту redeveloper, проводящему эту каталогизацию, но характер пополнения информации — акторы проектов по своей инициативе отправляют ее на этот ресурс — оставляет возможности для дополнительных исследований. В своей работе мы постарались этими возможностями воспользоваться. В первую очередь мы опирались на два самых последних практикоориентированных исследования, нацеленных на изучение поля взаимодействия культуры и индустриальности в России. Исследование 2019 года — «Сносить нельзя ревитализировать. Практическое руководство по созданию креативного кластера», — созданное совместно Агентством стратегических инициатив и компанией FlaconХ, послужило основой для погружения именно в эту разновидность ревитализации. Самым же ценным источником для нас явилось «Экспертное исследование. Российские региональные столицы: развитие, основанное на культуре», по заказу Благотворительного фонда Владимира Потанина — МВШСЭН (Шанинка) 2018 года. Это исследование дает срез стратегий регионов по оси предрасположенности к традиционализму и новаторству

112

ИССЛЕДОВАНИЕ «ИНДУСТРИАЛЬНОСТЬ И КУЛЬТУРА»

в культуре. Те регионы, которые были охвачены исследованием, совпали с нашей оценкой. Из городов-миллионников мы добавили Владивосток, Казань, Нижний Новгород и Краснодар к перечню Шанинки. Еще одно наше дополнение — связанность городских стратегий культурного развития и региональных, поскольку, на наш взгляд, эти стратегии необходимо рассматривать в комплексе. Какой бы инновационной ни была городская власть, решение о том, на какие объекты и проекты пойдут деньги, принимает областное руководство, а оно может быть уже не таким инновационным. Так, в частности, происходит в Екатеринбурге и Иваново, которые были отнесены авторами «Российских региональных столиц…» в инноваторы культуры, а по факту регионального управления таковыми не являются. В этой связи мы еще раз рассмотрели корпус стратегических документов некоторых региональных субъектов РФ, пытаясь связать их со сложившейся ситуацией ревитализации промышленного наследия. Если вкратце суммировать состояние со стратегическими региональными инициативами, то можно отметить, что после принятия в 2014 году 172-ФЗ «О стратегическом планировании в Российской Федерации» большинство стратегий субъектов были пересмотрены, в том числе с участием внешних экспертных групп (АЦ Эксперт, АСИ, НИУ ВШЭ и др.). Процесс этот идет до сих пор. Для нас важно, что человек и его городская среда обитания перешли с десятых мест в показателях эффективности управления регионом на первые. Так произошло в большинстве документов, но не во всех субъектах. В тех регионах, где этого пересмотра не произошло, например в Челябинской и Ивановской областях, мы не видим внимания региональной власти к ревитализации индустриального наследия как возможности улучшения городской среды. Здесь нет однозначной связи, например, Пермский край так и не принял вообще никакой стратегии после окончания предыдущей в 2016 году, но это не мешает реализовывать в нем самый мощный проект ревитализации из средств регионального бюджета в России. Однако в качестве отправной точки анализа ресурсной базы в региональных столицах такой подход вполне оправдан. Итак, первый фокус внимания — насколько в руководящих документах субъекта предусмотрено развитие городской среды обитания. Вторым фокусом могли бы стать программы городского развития, однако в условиях сложившейся системы управления и бюджетирования в России городская власть вынуждена следовать в кильватере областных решений. Тем более это суждение верно для нижестоящих по отношению к городу уровней управления. Наше ИССЛЕДОВАНИЕ «ИНДУСТРИАЛЬНОСТЬ И КУЛЬТУРА»

113

исследование, в общем-то, подтверждает такую точку зрения для региональных столиц, для которых наш следующий уровень анализа — собственно ревитализованные индустриальные объекты. Мы пытались по-разному определить основу всеобщей классификации ревитализованных индустриальных объектов: рассмотреть с точки зрения проектной матрицы и взглянуть на них как на воплощение определенной иерархии ценностей. В первом случае объект замкнут в себе, и в этом смысле подход не особо эвристичен, во втором — невозможно выделить, какая из ценностей участников процесса ревитализации превалирует. Понятно, что работают в основном четыре мотивации: соображения прибыльности, намерения развивать новые формы культуры, желание сохранить историческую аутентичность и, наконец, политическая конъюнктура. Но, какая из них превалирует в сложноорганизованных системах, по большому счету недоказуемо. Поэтому мы пошли по пути описания через самоидентификацию акторов — где-то официальную, где-то неофициальную — и позволили себе сгруппировать объекты, если объекты и механизмы изменения ревитализации кажутся идентичными. Мы считаем, что идеальная модель вообще не предусматривает границ; все решения должны быть реализованы в рамках поля ревитализации индустриальности, но, пока этот проект не будет выполнен, мы вынуждены описывать границы, которые люди поставили себе сами. В первую очередь мы рассмотрим более формализованные сообщества. АССОЦИАЦИЯ МАЛЫХ ТУРИСТСКИХ ГОРОДОВ РОССИИ (2007 Г.) Институционально оформленное сообщество с критериями членства, включающими определенные признаки коллаборации местной власти, сообществ и бизнеса, исторической самоидентификации, размеров поселения и т. д. Бизнес-модель большинства городов-членов ассоциации построена на небольших предприятиях в туристической отрасли. Инициатором создания выступил город Углич Ярославской области. В настоящий момент ассоциация насчитывает 13 городов-участников. Модели бизнеса различаются по степени использования административного ресурса. Так, в городе Елабуге Республики Татарстан администрация нормативно регламентирует деятельность учреждений центральной части города и вводит ответственность за нарушение норм. Туристические предприятия

114

ИССЛЕДОВАНИЕ «ИНДУСТРИАЛЬНОСТЬ И КУЛЬТУРА»

привязаны к Елабужскому государственному музею-заповеднику, который и был инициатором принятия Устава старого города. Углич и Мышкин Ярославской области начали преображаться, когда жители городов стали создавать частные музеи всего на свете, в том числе часов «Чайка» и ретроавтомобилей, под влиянием туристско-информационного центра города, являющегося внештатным подразделением администрации. Кроме того, в задачи администрации входит забота о благоустройстве и создании инфраструктуры. Своеобразие взаимоотношений местных органов власти с региональными придает городам дополнительные особенности. Надо заметить, что индустриальность не является смыслообразующим элементом для ассоциации. Два требования членства: «дата образования — не позднее XVIII века» и «наличие памятников историко-культурного и духовного наследия» — говорят скорее об общеисторической идентификации. Но, в силу того что индустриальные объекты также создают историческое содержание, их ревитализованные образчики фигурируют на периферии списков достопримечательностей этих городов. Пожарная каланча, музеи гидроэнергетики и часов «Чайка» в Угличе, Усть-Боровский солеваренный завод и Людмилинская рассолоподъемная скважина в Соликамске, Чаеразвесочная фабрика в Кунгуре и так далее. Нам кажется, что в настоящий момент внутри и вовне ассоциации создаются тенденции, должные привести к ее территориальному и смысловому развитию. Усилился тренд воссоздания «исторических производств». Например, в городе Коломне Московской области, в котором при огромном вкладе Фонда Потанина были воссозданы ремесленные проекты мануфактуры коломенской пастилы и калача, «Лавки ароматов» и еще более десятка возрожденных производств, для которых администрация города выделила руинированные (целиком или частично) исторические здания. Отдельно отметим, что во всех этих случаях у нас нет восстановленных объектов, везде реконструируются производственные процессы в исторических, но не индустриальных изначально помещениях. В результате нашего исследования и реализации проекта «Лаборатории индустриальности» в рамках 5-й Уральской биеннале современного искусства список малых городов Урала и Пермского края, заинтересованных в своем преображении на исторической основе индустриальности, может быть расширен многократно. Ассоциация могла бы выступить для этого вновь возникающего сообщества методическим консультантом. Нам кажется, что сейчас малые города приблизились к решению задач преобразования именно индустриальных объектов своими ресурсами. ИССЛЕДОВАНИЕ «ИНДУСТРИАЛЬНОСТЬ И КУЛЬТУРА»

115

СООБЩЕСТВО «КРЕАТИВНЫХ КЛАСТЕРОВ» Не оформленное официально и институционально, это сообщество, тем не менее, получило свой манифест в виде упомянутого выше исследования «Сносить нельзя ревитализировать…». Согласно авторам, «кластером можно называть только относительно крупные объекты более чем с 30 резидентами и имеющие общегородской масштаб». Все дальнейшие практические рекомендации дают нам описательные характеристики того, как должен быть составлен «кластер». В соответствии с этими определениями авторами была составлена карта творческих кластеров России и дана прогностика развития аналогичного бизнеса в различных российских регионах. Собственно, сами акторы уже созданных кластерных объектов в регионах («Свобода2» в Челябинске, «Доренберг» в Иркутске, «С52» в Ростовена-Дону и др.) не скрывают, что брали в качестве бенчмарка методику одного из авторов работы — московского дизайн-завода «Флакон». Мы провели интервью с большинством руководителей объектов, включенных в карту «Сносить нельзя ревитализировать…», чтобы понять их мотивацию. Обобщение этого материала выглядит следующим образом: желание увеличить прибыль исходного арендного бизнеса в помещениях бывших промышленных объектов (склады и небольшие офисы и промыслы) приводило их к необходимости ревитализации объекта и идеальному воплощению этой стратегии на «Флаконе». Дальнейшее развитие бизнеса, связанное со взаимодействием с местной спецификой (состояние креативных индустрий, отношение власти, состояние общества и культуры), довольно сильно влияло на исходные принципы, взятые у «идеала». В этом смысле наше исследование можно рассматривать как продолжение начатой работы и частичный ответ на вопрос: что произойдет с бизнесом после того, как вы создадите идеальный «креативный кластер» в различных регионах России? Кроме того, мы дополнили анализ объектами, которые не вошли в перечень объектов в крупных городах из-за несоответствия понятию кластера в работе «Сносить нельзя ревитализировать…». В результате у нас «появились» небольшие пространства, которые, даже более выпукло характеризуют региональную специфику, чем «креативные кластеры». Для этой группы объектов историческая составляющая не самая важная. Если и ставятся задачи восстановления исторической аутентичности здания (очень часто они и не ставятся, ограничиваясь сохранением фасадов), то чаще всего восстанавливается архитектурная «историчность», кладка, облицовка и т. д. По пальцам можно перечислить объекты, где как-то продемонстрирован

116

ИССЛЕДОВАНИЕ «ИНДУСТРИАЛЬНОСТЬ И КУЛЬТУРА»

технологический процесс былого производства, и уж совсем из разряда небывалого истории людей, на этом производстве работавших. КОРПОРАТИВНЫЕ МУЗЕИ У этого сообщества есть более-менее оформленный институт — конкурс «Корпоративный музей», который первый раз прошел в 2018 году. Музей оказался удобной формой для осуществления некоторых производственных функций: инициации в корпоративную культуру предприятия, представительской и профориентационной. Чем больше компания осознает возможности этого инструмента, тем большим функционалом она его наделяет. В очень «продвинутых» предприятиях к вышеперечисленным добавляются иные функции, раскрывающие компанию вовне: узкомаркетинговая, делающая экспозицию элементом системы продаж, широкомаркетинговая, делающая музей общественным пространством. И наоборот, чем меньше функций у корпоративного музея, тем более замкнута в себе эта корпорация. Понятно, что львиная доля корпоративных музеев зависит от устойчивости бизнеса компании-инициатора. Для самоокупаемых музеев структура устойчивости схожа с любым другим бизнесом: попадание продукта в целевые аудитории и выстроенность коммуникаций с ними. Но в любом случае у них есть подстраховка в виде основного бизнеса. Однако для сложности продвижения и уровня известности объекта имеет значение принятие индустриальности региональной властью. Так, творческий индустриальный кластер «Октава» в Туле, музеи РЖД и «Вселенная воды» в Санкт-Петербурге полностью соответствуют закрепленной в документах и реализуемой стратегии областей и городов, а музей «Северская домна» в городе Полевском Свердловской области не получил столь же большого влияния на жизнь региона. Происходит это в том числе и потому, что закрепленный в стратегии развития области поворот к комфортной городской среде на уровне тактической реализации производится традиционными решениями типа построить новые информационно-культурные центры в малых городах и не задействовать имеющиеся возможности ревитализации объектов промышленного наследия. Подобные объекты, которых в Свердловской области огромное число (что естественно — это же «опорный край»), не стали для нее пока что ни предлогом для развития туризма, ни способом поддержки локальных сообществ. ИССЛЕДОВАНИЕ «ИНДУСТРИАЛЬНОСТЬ И КУЛЬТУРА»

117

Корпоративные музеи представляются наиболее сильной опорой для развития индустриальной идентичности — это самое массовое движение (эксперты оценивают количество корпоративных музеев в России в 5-6 тысяч), связанное с индустриальным наследием: как материальным, так и нематериальным. Причем это явление довольно сдержанно оценивается профессиональным музейным сообществом из-за несоответствия профессиональным стандартам. Корпоративные музеи — одно из самых сложных с точки зрения открытости миру сообществ. Перечисленные нами примеры музеев — общественных пространств скорее исключение, чем правило. Как правило, музеи предприятий довольно закрытое во всех смыслах явление ввиду сложности доступа на территорию, ввиду целей консервации памяти для узкой целевой аудитории. Тем более значимым становится возможное будущее решение, позволяющее привлечь этот огромный потенциал к формированию индустриальной идентичности. РЕШЕНИЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ ЗАДАЧ: «ЗАВОД ШПАГИНА» (ПЕРМЬ), «СТРЕЛКА» (НИЖНИЙ НОВГОРОД) В России редкий случай, чтобы региональная власть напрямую была заинтересована в ревитализации именно индустриального наследия. Видимо, это следствие множества причин: свежести темы как для политического, так и для общественного сознания, немногочисленности промышленных регионов, нежелания принятия на себя дополнительных рисков в виде необязательных пока что «индустриально-памятных» активов. Тем примечательнее каждый из этих случаев. Если оставить в стороне индивидуальные мотивы губернаторских решений и своеобразие местных ментальных ландшафтов (в более подробном изложении исследования мы это своеобразие разбираем), общее для «Завода Шпагина» и «Стрелки» — сложности в согласовании проектов с местными сообществами. В случае «Завода Шпагина» в Перми вопросы вызвала ситуация, когда было закрыто действующее предприятие ради неочевидного тогда для некоторых критиков (и, само собой, трудящихся этого предприятия) культурного проекта. В случае с конструкциями на «Стрелке» Нижнего Новгорода достаточно длительное время оставалась подвешенной ситуация с включенностью общественной группы «открывателей» объекта в состав проектной команды. В общем-то, характерная ситуация для любого значимого объекта именно в силу его значимости. И в том и в другом случае ее удалось отчасти сгладить, имплементировав

118

ИССЛЕДОВАНИЕ «ИНДУСТРИАЛЬНОСТЬ И КУЛЬТУРА»

большую часть представителей отличных от административного взглядов в рабочий проектный процесс и таким образом сделав риск более управляемым. Оставим открытым вопрос о глубине этой включенности и об окончательном снятии всех недопониманий сторон. Как бы то ни было, можно констатировать, что для политических проектов одним из ключевых рисков является репутационный, который будет сопровождать проект все время его существования и который будет сниматься тем больше, чем больше открыта власть критике гражданского активизма и нацелена на работу с ней в публичном поле. Случай «Завода Шпагина» в Перми для нас примечателен еще и тем, что инициатором проекта стал чиновник, хорошо понимающий требования федерального центра, поскольку он сам участвовал в разработке этих требований в свою бытность московским и федеральным руководителем. И сейчас он снова вернулся в федеральное правительство в ранге министра, курирующего в том числе региональное развитие. ПРЕОБРАЗОВАНИЕ МАЛЫХ ГОРОДОВ СРЕДСТВАМИ СОВРЕМЕННОГО ИСКУССТВА Современный крупный бизнес в малых городах находится на перекрестке двух взаимопротиворечащих тенденций: возможности уменьшить количество персонала за счет новых технологий, но необходимости улучшения и повышения квалификации персонала оставшегося. При этом человеческие ресурсы малых промышленных городов уменьшаются в пользу увеличивающихся мегаполисов. Как бы мы ни относились к теории демографического перехода (скорее она является экстраполяцией системы ценностей определенной культуры и как прогностика работает только в случае принятия обществом этой системы ценностей), для определенной части России она выполняется, и — в полном соответствии со вторым переходом — количество населения уменьшается. А для современного производства по сравнению с индустриальным веком еще более актуальна задача сохранения и развития человеческого капитала как базы для пополнения динамичных и компетентных кадров. В этой связи мы наблюдаем ряд экспериментов крупных предприятий в малых городах (ОМК в городе Выксе Нижегородской области, компании «Магнезит» в городе Сатке Челябинской области и др.), нацеленных на преображение населения и самих этих городов с помощью современного искусства. Если считать это попыткой снизить депопуляцию, пока что она не сработала; за 10 лет параллельного ведения схожих программ в Выксе и Сатке ИССЛЕДОВАНИЕ «ИНДУСТРИАЛЬНОСТЬ И КУЛЬТУРА»

119

население уменьшилось. Что же касается изменения отношения людей к своему городу, то оно начинает происходить, чему свидетельством поданная с участием местного сообщества заявка на ревитализацию и преобразование в общественное пространство Чугунолитейного цеха Выксунского металлургического завода. В Сатке аналогичным свидетельством может служить архитектурный фестиваль «Моя Сатка», в рамках которого создаются городские объекты благоустройства и одним из результатов стало арт-пространство на территории бывшего цеха по ремонту БелАЗов «Ангар 18». Однако говорить об окончательном преобладании креативности в общественном сознании горожан, на наш взгляд, рано; возможно, этот результат будет зафиксирован, когда впитывающее эти знания и навыки молодое поколение станет деятельным субъектом экономики, то есть лет через пять. И тем более пока непонятен ответ на вопрос: обеспечивает ли эта стратегия рынок квалифицированных кадров? Эксперимент не закончен, но было бы замечательно, если бы в него были бы включены механизмы, разработанные в других сообществах. ПРЕОБРАЗОВАНИЕ КРУПНЫХ ГОРОДОВ СРЕДСТВАМИ СОВРЕМЕННОГО ИСКУССТВА В этой рубрике мы выделили для себя два явления: индустриальные объекты, ревитализованные с целью продвижения современного искусства, и проекты современного искусства, использующие индустриальность как форму. Большинство бизнес-моделей объектов современного искусства построено на основе меценатства по вполне понятной причине. Для их устойчивости особое значение имеет культурная городская среда, которая задает определенный объем целевых аудиторий. Если вспомнить оценки культуры в городах, данные в исследовании Шанинки, понятно, почему центр «Макаронка» в Ростове-на-Дону или «Типография» в Краснодаре целиком зависят от вложений меценатов. И тот и другой нацелены на современное искусство, а локализованы в очень традиционалистских регионах. Хотя кластер «С52», в том же Ростове-на-Дону, не испытывает затруднений с заполняемостью, поскольку в нем представлен не настолько радикальный культурно-новаторский событийный ряд. Понятно, почему галереи современного искусства «Синара центр» и «Главный проспект» в Екатеринбурге могут рассчитывать на довольно постоянный поток посетителей. За 10 лет

120

ИССЛЕДОВАНИЕ «ИНДУСТРИАЛЬНОСТЬ И КУЛЬТУРА»

реализации периодического некоммерческого проекта Уральской индустриальной биеннале современного искусства местный зритель стал уже «насмотренным» и подготовленным к этим явлениям и качественно и количественно. Это не отменяет необходимости построения понятной бизнес-модели проекта, даже если он не нацелен на извлечение прибыли. У нас есть примеры прекрасных некоммерческих проектов, основавших свою устойчивость на небольших целевых аудиториях и работе с благотворительными фондами. Благодаря компактной диверсификации потоков ценителей литературы, любителей интеллектуальных дискуссий и поклонников современного искусства в традиционалистской Казани, пространство «Смена» стало одним из самых притягательных мест в городе. Однако большей частью объекты, основанные на современном искусстве, чаще всего довольно неустойчивые явления. Самых же впечатляющих результатов с точки зрения продвижения индустриальности средствами современного искусства удалось добиться не «стационарным» объектам, а проектному решению Уральской индустриальной биеннале современного искусства. Более полусотни объектов, которые были явлены как сцена для творческого новаторства, в результате ее деятельности способны насытить самый крупный мегаполис. Что же касается изменения культурной ситуации в регионе, хочется привести ошеломляюще контрастное сравнение с ситуацией в Ростове-на-Дону: современный театр «18+» в «Макаронке» оценивает количество своих постоянных посетителей всего в 500 персон; число посетителей Уральской биеннале в 2017 и 2019 годах превысило отметку 100 тысяч; вполне себе население малого города. На этом фоне именно площадка Уральской биеннале выглядит одной из самых привлекательных для объединения усилий среди множества институций, действующих в теме становления индустриальной идентичности. МЕСТНЫЕ СООБЩЕСТВА, ОСНОВАННЫЕ НА ИСТОРИЧЕСКОЙ ИНДУСТРИАЛЬНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ В КРУПНЫХ ГОРОДАХ Самая малочисленная группа, к сожалению, — группа объектов, которая должна демонстрировать готовность общества воспринимать индустриальность как наследие. Проект «Textil» в идентифицирующем себя традиционно-исторически Ярославле создает вокруг себя уже довольно влиятельное местное сообщество одного ИССЛЕДОВАНИЕ «ИНДУСТРИАЛЬНОСТЬ И КУЛЬТУРА»

121

из районов города. Это негосударственный проект, который можно считать отчасти корпоративным музеем (он сохраняет историческую память действующей текстильной фабрики), центром культуры с новаторской творческой повесткой, соседским сообществом жителей, участвующих в программах выходного дня и поддерживающим ремесла благодаря ярмарочным распродажам. Таким же проектом для Екатеринбурга может стать объект «Белая башня», если команда будет более настойчива и последовательна в определении своих целевых аудиторий и выстраивании с ними правильных коммуникаций. А пока что он довольно органично смотрится составной частью проекта «7 районов города — Уралмаш» Музея истории Екатеринбурга. Примечательно, что оба проекта — и «Textil», и «Белая башня» — страдают от того, что город не видит свою исторически индустриальную составляющую и не выстраивает вокруг нее PR-платформы и событийного наполнения. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ВЫВОДЫ Если приглядеться внимательнее, то все наши проекты можно расположить вдоль условной шкалы степени сотрудничества власти — сообщества — бизнеса. Причем наибольшая степень кооперации наблюдается в малых городах. Скорее всего, это следствие эффекта масштаба; в большом городе слишком много взаимопротиворечащих интересов, чтобы добиться всеобщей синергии в обозримом будущем, тем более в теме промышленного наследия, которая относительно недавно вошла в повестку. Кажется, что если совместить опыт взаимодействия крупного бизнеса и власти в малом городе с опытом самоорганизации гражданских сообществ на основе предпринимательства, дополнить хорошо проработанной коммуникативной составляющей, то получится что-то похожее на идеальную модель. Пока же мы видим, что либо административный ресурс превалирует или бизнес выстраивает город по своим правилам, либо местные жители доводят туристическое предпринимательство до такой имитации истории, которая не имеет к исторической памяти никакого отношения. ПРАКТИЧЕСКИЕ ВЫВОДЫ Необходима государственная стратегия сохранения индустриального наследия и имплементация этой стратегии в сопредельные

122

ИССЛЕДОВАНИЕ «ИНДУСТРИАЛЬНОСТЬ И КУЛЬТУРА»

стратегические документы и на нижестоящие уровни. Она точно должна быть отражена в Строительном стандарте, программах комфортной среды, регионального и городского развития, подготовки и переподготовки кадров и других. Она должна быть отражена в инициативах региональных и муниципальных субъектов, а также инициировать самоорганизацию гражданских сообществ. Необходимо раскрывать замкнутые сообщества, которые имеют дело с промышленным наследием и перекрещивать между собой этот разнообразный опыт, возможно, объединяя их в более оформленную структуру. Задача эта достаточно нетривиальна; как мы видим, индустриальная идентичность, во-первых, не вполне определена (что это: сохранение стен или памяти места?), а во-вторых, еще не вполне укоренена внутри самих сообществ и почти совсем не включена в коллективное сознание. Должно пройти много встреч участников движений, которые так или иначе работают с индустриальным наследием, чтобы выработать и это общее понимание, и тактики его реализации.

ИССЛЕДОВАНИЕ «ИНДУСТРИАЛЬНОСТЬ И КУЛЬТУРА»

123

«ЛАБОРАТОРИЯ ИНДУСТРИАЛЬНОСТИ»: РЕЗУЛЬТАТЫ ЭКСПЕДИЦИЙ ПО МАЛЫМ ГОРОДАМ УРАЛА

Участники: АННА АКИМОВА, куратор ДАРЬЯ МАЛИКОВА, методический консультант ДМИТРИЙ МОСКВИН, научный руководитель

«Лаборатория индустриальности» — одна из программ проекта «Индустриальность и культура», который выступает опытной площадкой для создания культурных проектов и соединения традиционного промышленного и современного культурного кластеров. Проект помогает обобщить мировой и российский опыт реновации индустриальных территорий и формирует устойчивое сообщество российских менеджеров в сфере культуры, которые ведут проекты ревитализации промышленных объектов с целью культурного и туристического использования. «Лаборатория индустриальности» — практическая платформа, которая помогает выявить индустриальное наследие в малых и средних городах Урала, развивать профессиональные компетенции местных специалистов и инициативных групп, разработать уникальные сценарии работы с наследием. В ходе реализации «Лаборатории» летом и осенью 2019 года команда проекта совершила ряд экспедиций по Уральскому региону. В данной статье представлены основные наблюдения, сделанные командой во время поездок. ОПИСАНИЕ ИСХОДНЫХ ПАРАМЕТРОВ ИССЛЕДОВАНИЯ — Уральский регион, объединенный общностью хозяйственного и производственного уклада на протяжении более чем 300 лет русской колонизации. — География: от Ныроба и Чердыни, Североуральска и Серова на севере до Магнитогорска и Верхнеуральска на юге. Более 1,5 тыс. км вдоль Уральского хребта. Экспедиции через тридцать малых и средних городов региона. Исключение сделано для Магнитогорска как крупного города. — Тысячелетиями обжитая территория с плохо проговоренной в наши дни историей. ГИПОТЕЗЫ ИССЛЕДОВАНИЯ 1. Индустриальное наследие Урала многообразно, и возможны различные сценарии его дальнейшей культурной капитализации. 2. Возможно формирование целостной картины состояния и перспектив развития индустриального наследия Урала. 3. Индустриальное наследие может выступать важным ресурсом поддержания идентичности, привлечения инвестиций и туристических потоков в малых и средних городах.

126

ЛАБОРАТОРИЯ ИНДУСТРИАЛЬНОСТИ

4. Индустриальное наследие после исключения из хозяйственной деятельности предприятий может быть приспособлено для потребностей местного населения. МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ — интервью с местными культуртрегерами (чаще всего сотрудниками музеев), собственниками; — визуальный осмотр объектов; — фиксация пространственного контекста; — определение потенциала местной команды. В ходе экспедиций выяснилось, что точки на наших маршрутах совпадают с экспедициями ученого Д. Менделеева, фотографа С. Прогудина-Горского, предпринятыми в конце XIX и начале XX века, и агитационными поездками С. Орджоникидзе и М. Калинина в 1920– 1930-х годах. За столетие география освоения Урала значительно расширилась, однако траектории перемещения остаются прежними (мы не знаем еще, что именно нам это дает, но можно зафиксировать, что узловые точки и соединяющие их маршруты не менялись на протяжении более чем столетия). ПЕРВЫЙ ОБОБЩАЮЩИЙ ВЫВОД Индустриальное наследие Урала многообразно, интересно, самобытно и вдохновляюще. Однако срок его существования ограничен. Объекты зачастую многие десятилетия не эксплуатируются, руинированы или близки к этому, не найдены инструменты их сохранения и ревитализации, нет локального консенсуса о ценности и значимости этих объектов. Большинством стейкхолдеров и жителей они рассматриваются в утилитарном смысле. В ближайшее десятилетие индустриальное наследие рискует окончательно стать частью уральского природного ландшафта или будет демонтировано по экономическим и хозяйственным причинам. Спасти все целиком уже не удастся. Нынешнему поколению предстоит сделать выбор, что уцелеет и превратится в настоящие памятники эпохи, а также удастся ли сохранить нематериальное наследие региона. Это ответственность, которую

ЛАБОРАТОРИЯ ИНДУСТРИАЛЬНОСТИ

127

переложить не на кого. В этом выборе мы ограничены скоростью происходящих хозяйственных и экономических изменений в регионе, мобильностью населения, общероссийским контекстом. Уральская промышленность переживает смену технологического уклада. Прежние здания, станки, путепроводы, шахты, карьеры и т. д. оказываются не востребованы. Позднесоветский период и кризисные 1990-е годы минимизировали или обнулили экономическую и символическую ценность этих объектов. В отсутствие понятного и дешевого сценария их приспособления экономическая целесообразность диктует собственникам избавиться от них — путем ликвидации или забвения. То, что мы рассматриваем как наследие, для собственников и управленцев чаще всего неочевидная ценность, убыточный объект на балансе предприятия или муниципалитета. Мы считаем, что сейчас важно успеть сформировать консолидированное мнение экспертного сообщества относительно будущего индустриального наследия Урала и успеть повлиять на позицию собственников и отношение чиновников. Контекст для подобной коммуникации складывается негативный, поскольку во многих исследуемых городах наблюдается закрытие предприятий и/или сокращение работКушвинский завод прокатных валков Фото предоставлено участниками

128

ЛАБОРАТОРИЯ ИНДУСТРИАЛЬНОСТИ

ников на них. В этих условиях культура хоть и может предложить новые рабочие места и формы занятости, но пока не настолько легитимна в глазах первых лиц, принимающих решение о будущем. Примеры: — Сданные в металлолом станки и приборы со старых предприятий — это привело к утрате интересных образцов техники, стало общим сценарием для объектов индустриального наследия. — Разрушенные архивы — частое явление, на которое указывают местные исследователи и даже бывшие работники предприятий; утрачены личные дела сотрудников, фотои видеоархивы, производственная и административная документация; часть архивов была вывезена в столичные города, часть утрачена, в том числе путем поджога зданий с архивами. — Сносы строений в малых городах; на действующих предприятиях из-за смены подходов к производству в качестве задачи ближайшего времени ставится демонтаж дореволюционных строений. — Ликвидация шахт: нет ни одного примера шахты (кроме учебной в Берёзовском), приспособленной под музейные или культурно-досуговые цели; выводимые из деятельности шахты заливаются водой или консервируются иными способами. Наблюдения участников экспедиции, которые остаются рабочими гипотезами и будут в дальнейшем выверены в новых экспедициях и при сборе материалов: 1. Зафиксирована существенная разница в подходах к работе с индустриальным наследием. А. Различия между региональными и муниципальными культурными политиками. 1) Пермский край за счет системы грантов помогает существовать музеям, вести исследовательскую работу и формировать новые экспозиции. 2) Свердловская область развивает несколько точек (Невьянск, Нижний Тагил), оставляя остальные города крупному и среднему бизнесу, который по-разному ЛАБОРАТОРИЯ ИНДУСТРИАЛЬНОСТИ

129

проявляет свою заинтересованность (чаще безразличие) к судьбе индустриального наследия. 3) Челябинская область ориентирована на экотуризм и природные памятники, поэтому для индустриального наследия не существует выработанной стратегии со стороны властей и бизнеса. Б. Различия между культурными практиками по работе с наследием. Можно выделить четыре типа городов: 1) города, где с этим видом наследия не происходит ничего: — оно официально не включено в поле управленческих решений, не сохраняется целенаправленно; — носителями знаний о наследии является малочисленная группа краеведов и музейных работников; — сохраняется советский дискурс в описании города и экспозиции музея, который может дополняться дискурсом любительского краеведения, без серьезной работы в архивах; — музей оказывается не востребован ни туристами, ни местными жителями; 2) города, где ведется спорадическая работа с наследием, удается находить небольшое финансирование на это, но стратегии работы архаичные; это ведет к воспроизводству несовременных, непродуктивных паттернов работы с аудиторией и с наследием, к неубедительности для потенциальных партнеров, союзников, чиновников и собственников; 3) города, где индустриальное наследие становится объектом спорадической работы местных культурных агентов, грантовых проектов и более ответственного отношения со стороны собственников; здесь появляются современные музейные экспозиции, объекты становятся притягательными для туристов; 4) города, где создаются современные музеи, ведется работа с нематериальным наследием, бизнес вовлечен или даже заинтересован в этом, однако целенаправленной стратегии на сохранение материальных объектов не вырабатывается.

130

ЛАБОРАТОРИЯ ИНДУСТРИАЛЬНОСТИ

Арамильская суконная фабрика Фото предоставлено участниками

2. Индустриальным наследием в малых городах, как правило, готовы признать заводские и фабричные постройки, возведенные до 1917 года. Строения советского периода, даже если они отнесены к периоду авангардной архитектуры 1920– 1930-х годов, оказываются на периферии интереса. Бывает, что локальные исследователи вообще ничего не знают об этом периоде, предпочитая обходить его стороной. Перечень материальных и особенно нематериальных объектов, которые рассматриваются как культурное и историческое наследие, невелик. Мы назвали эту ситуацию неразличимостью, или неопознанностью. Компетентный внешний взгляд способен выявить не менее ценные объекты, чем дореволюционные. 3. Когда объектов мало и они типичны для региона, возникает феномен повторяемости нарративов. Города разные, а истории одинаковые. Музеи разные и могут быть на расстоянии сотен километров друг от друга, а экспозиции одинаковые. Однако еще более опасная тенденция — наличие схожих по нарративу музеев в соседствующих населенных пунктах. ЛАБОРАТОРИЯ ИНДУСТРИАЛЬНОСТИ

131

Эта проблема усугубляется административными барьерами (разные муниципальные округа), отсутствием регулярных площадок для взаимодействия культурных агентов (форумы, фестивали, совместные проекты), их недостаточной профессиональной мобильностью (участие в международных мероприятиях, командировки). В этих ситуациях обостряется проблема выбора: пытаться сохранить всё и в каждом населенном пункте или сформировать целостную систему с приоритетами и распределением зон ответственности. Пробелы истории не заполняются самостоятельной исследовательской работой на местах. Часто тому причиной малочисленность заинтересованных людей, возраст, отсутствие финансовых ресурсов и мотивации. Что мы предлагаем: — изживать стереотипы, перестать доверять идеям и представлениям, сформулированным 20–30 лет назад, о возможном будущем индустриального наследия; — искать новые ракурсы, менять язык описания — об индустриальном наследии, его сохранении и будущем развитии можно говорить иначе; язык описания уже складывается, теперь важно делать это совместно и опираясь на различающийся опыт городов; — формировать устойчивое партнерство, создавать сеть взаимодействия с различными стейкхолдерами и интересантами; — найти аргументы для вовлечения новых участников в процесс сохранения наследия; — смотреть на картину будущего более целостно, соотнося себя с региональным контекстом и историей Урала в целом. 4. Редкий случай, когда на местах есть сложившаяся команда единомышленников и опыт работы с культурными проектами по современным требованиям. Еще реже — выстроенные сети партнерства: бизнес + власть + культура + общественность. Мы регулярно слышали фантазийные идеи про будущее тех или иных объектов индустриального наследия. В них много нереалистичности и максимализма. За такими идеями не оказывается конкретики. Они будоражат воображение, но не ориентированы на реальные процессы управления

132

ЛАБОРАТОРИЯ ИНДУСТРИАЛЬНОСТИ

и хозяйствования. Как следствие, нет аргументов, которые могли бы убедить собственников объектов, общественность и управленцев. Аргументация заменяется риторическим приемом: «Они должны это сделать». Культивируется вера в «доброго мецената», который однажды пожертвует желаемую сумму и спасет объект наследия. Чрезвычайно распространены иждивенческие ожидания в отношении муниципального и регионального бюджетов. Самая популярная фраза, с которой мы сталкивались при осмотре объектов культурного наследия: «Мы сделаем здесь филиал музея и будем водить сюда жителей и гостей города». На вопрос: «А для чего это вам?» — не звучит ответа, конкретизирующего замысел. Однако масштабы желаемых для размещения экспозиции помещений зачастую поражают: это могут быть тысячи квадратных метров при наличии в городе действующего музея, расположенного на 150–200 квадратных метрах.

Лысьвенский завод эмалированной посуды Фото предоставлено участниками

ЛАБОРАТОРИЯ ИНДУСТРИАЛЬНОСТИ

133

Своеобразным карго-культом стала вера в мифические туристические потоки, которые непременно устремятся в город после переезда музея в новое пространство. В большинстве городов отсутствуют центры развития туризма, не разработана долгосрочная стратегия (в результате нет современных точек питания, общественных туалетов, современной гостиничной инфраструктуры). Вероятно, полностью отсутствует системная работа с запросами горожан. Их потребности, интересы, ценности не очевидны для культурных агентов. Музеи традиционно ориентированы на школьные экскурсии и проведение общегородских мероприятий. 5. Музеефикация объектов воспринимается в большинстве случаев как единственный сценарий их сохранения. Этот язык описания будущего тотален и чаще всего бесплоден. Будущее таких музеев неустойчиво, их содержание дорогостояще, даже если это вариант корпоративного музея. Альтернативным сценарием наши информанты предлагают создание некоего социокультурного кластера. Однако конкретики здесь еще меньше, чем с идеей музеефикации. Кто будет регулярными пользователями этого кластера? Откуда приедут профессионалы с необходимыми компетенциями для наполнения его регулярной деятельностью? Сколько это будет стоить и чьему бюджету? Все эти вопросы остаются за рамками предлагаемых сценариев. Впрочем, на наш взгляд, существует потенциал в малых городах — спутниках крупных городов по созданию таких кластеров. Здесь фиксируется девелоперская экспансия и переезд жителей мегаполисов, формирующих необходимый запрос на подобные центры современной культуры. 6. Нами обнаружен ряд примеров, когда с малой территории уходит индустриальный сценарий и территория лишается своей исторической функциональности. Прошлое не архивировано, не сохраняется и не конвертируется в смысловой капитал. Оно даже на уровне материальных объектов перестает существовать в краткосрочной перспективе. На смену индустриальному приходит религиозное, материальное замещается идеальным. Строительство храмов и монастырей в местности, где руинируется завод и рабочий поселок, —

134

ЛАБОРАТОРИЯ ИНДУСТРИАЛЬНОСТИ

это интересный тренд в формировании новых сценариев освоения территории. Приходит сильный корпоративный игрок — Русская православная церковь, с интересами которого будет необходимо считаться, но есть ли понимание, как выстроить коммуникацию и возможно ли создать совместную стратегию? 7. Наши экспедиции превратились в своеобразную археологию. Индустриальное наследие Урала значительно руинировано: от решаемых проблем с обвалившейся крышей или наклоненной стеной до физического отсутствия объекта. Важно определить сценарии работы с руинами. Как правило, на местах специалисты либо уходят в мечты о полном восстановлении полностью разрушенного объекта, либо оплакивают его. Ценность руин как особого состояния наследия, типа культурных артефактов не развита. Нам кажется важным уходить от утопических сценариев восстановления полностью утраченных объектов: а) к сохранению нематериальной истории, связанной с ними; б) проектной работе с руинами, включая их в более крупный культурный проект; в) консервации — попытке сохранить фрагменты в их нынешнем состоянии, придать им более интересный эстетический вид. 8. В ходе экспедиций нами выявлен феномен «церберства» — ситуация, когда есть один или несколько специалистов, работающих с объектом, и они не подпускают к нему никаких интересантов и профессионалов извне. С одной стороны, природа этого феномена легко объясняется сложностью ситуации: продолжительным отсутствием финансирования, отсутствием понимания ценности объекта со стороны чиновников и бизнеса, общим недоверием в современном российском обществе. С другой стороны, «церберство» приводит к невозможности создания альтернативных сценариев, смене оптики и подходов в работе.

ЛАБОРАТОРИЯ ИНДУСТРИАЛЬНОСТИ

135

НА ПУТИ К БУДУЩЕМУ Направления для возможного размышления и формирования проектных решений. 1. Необходимо содействовать смене нарратива в описании индустриального наследия городов Урала, избавляться от стереотипов, устаревших и не прошедших проверку временем представлений, подвергать серьезной ревизии свои приоритеты относительно индустриального наследия в городе. Очень часто мы не видим то, что рядом и открывает нам перспективы. 2. Музеефикация — не единственный сценарий, скорее всего, даже наименее востребованный в складывающихся на Урале обстоятельствах. Работа с материальными объектами важна, но также важна и работа с нематериальными объектами. Интерактивность выставок и детские образовательные программы — не те аргументы, которые делают идею музеефикации сильной. 3. Массовый турист на Урале — это миф в перспективе ближайшего десятилетия. Да, жители крупных городов стали чаще ездить и интересоваться историей региона, но не делается серьезных вложений в развитие туристической инфраструктуры для увеличения потока туристов из других регионов и стран. Сохранять наследие только ради того, чтобы приехал турист, — наивная идея. Есть риск, что он не приедет очень долго. Или ему наскучит смотреть однообразный ряд цехов, плотин, прудов и домов управляющих заводами. 4. Увидеть себя в контексте интересов многочисленных субъектов локальной и региональной жизни. Как работа с объектом индустриального наследия отразится на их стратегиях, что даст им, какие перспективы и ресурсы откроет? Необходима вдумчивая проработка карты стейкхолдеров и интересантов культурных проектов в малых городах. Поиск внешних союзников, усиливающих потенциал, значимость и реализуемость проекта. 5. Зафиксирован дефицит во всех городах общественных пространств, мест современных форм досуга, «третьих мест». Этот дефицит часто проговаривается, но в привычных риторических формулировках: «новые детские площадки», «места для прогулок», «образовательные пространства и места для

136

ЛАБОРАТОРИЯ ИНДУСТРИАЛЬНОСТИ

мастерских». Мы уверены, что индустриальные объекты часто могут быть приспособлены под эти задачи. 6. Мы видим потребность в выходе на крупную региональную, а лучше национальную программу поддержки и восстановления объектов индустриального наследия. Локальными усилиями не решить все стоящие задачи: от консервации до реставрации в соответствии со всеми нормативами перевода из одного функционала в другой, подведения коммуникаций и т. д. Необходимы выработка общих алгоритмов и движение к оптимизации затрат.

Лысьвенский завод эмалированной посуды Фото предоставлено участниками

ЛАБОРАТОРИЯ ИНДУСТРИАЛЬНОСТИ

137

Тираж 1000 экз. Отпечатано в ООО ЛБК Групп, Екатеринбург

140

РАЗДЕЛ