17 minute read
Oil, Gas and Future of Russia’s Economy
А.А. Игнатьев,
член Совета Ассоциации российских дипломатов
Advertisement
НЕФТЬ, ГАЗ И БУДУЩЕЕ РОССИЙСКОЙ ЭКОНОМИКИ
Alexander Ignatiev,
Member, Council of the Association of Russian Diplomats
OIL, GAS AND FUTURE OF RUSSIA’S ECONOMY OIL, GAS AND FUTURE OF RUSSIAS ECONOMY
In the foreseeable future, Russia is going to retain the title of one of the world’s leading producers of energy resources. Our oilers and gas workers move further northward. Ambitious plans are being developed for the Arctic shelf development. This will contribute to developing the RF Arctic zone and the country as a whole. However, do we take into account all factors? Let us look at this topic in a wider context. In late August, Dmitry Medvedev, Deputy Chair of the Security Council1 of Russia, held a meeting On ensuring the Russian Federation long-term interests in the context of the introduction of a carbon tax in the EU from 2025. The issue looks like a technical one, but it may have huge consequences for Russia’s economy. Some pessimistic analysts even state that the countdown for Russia’s economy has started. This is, certainly, an exaggeration; however, let us try to fi gure it out. This all started well. Reaching the Paris Climate Agreement (which, as known, also bears Russia’s signature) aimed to limit the rise in global mean temperature to 1.5–2 oC was met with optimism by tree huggers. However, when the question of its implementation came up, it emerged that the European Union planned to put a carbon border tax on products of foreign companies manufactured with a high level of greenhouse gas emissions (approximately about 30 euros per ton of carbon dioxide emitted into the atmosphere). The taxation mechanism as expected will be included in a new European climate law, which will be adopted in 2021. A full-scale implementation of this law provisions can begin in 2025–2030. Assessing the situation, Dmitry Medvedev said, “Risks for Russia’s economy are obvious. In particular, such our basic industries as the ferrous and non-ferrous industry, chemical industry, energy may В обозримом будущем Россия намерена сохранять за собой титул одного из ведущих производителей энергоресурсов в мире. Наши нефтяники и газовики все дальше продвигаются на Север. Разрабатываются масштабные планы освоения арктического шельфа. Это будет способствовать развитию Арктической зоны РФ и страны в целом. Но все ли факторы мы учитываем? Рассмотрим эту тему в более широком контексте. В конце августа заместитель председателя Совета Безопасности1 России Д.А. Медведев провел совещание по вопросу «Об обеспечении долгосрочных интересов Российской Федерации в условиях введения с 2025 г. углеродного налога в ЕС». Вопрос звучит как технический, но он может иметь очень серьезные последствия для российской экономики. Некоторые аналитики-пессимисты даже утверждают, что для российской экономики «начался обратный отсчет». Это, конечно, преувеличение, но давайте попробуем разобраться. Начиналось все хорошо. Достижение Парижского соглашения по климату (под которым, как известно, строит и подпись России) с целью удержать рост глобальной средней температуры в пределах 1,5–2 oС было встречено защитниками природы с оптимизмом. Но когда встал вопрос о его выполнении, оказалось, что Евросоюз планирует ввести трансграничный углеродный налог на продукцию зарубежных компаний, которая была произведена с высоким уровнем выбросов парниковых газов (предварительно около 30 евро за тонну углекислого газа, попавшего в атмосферу).
1 Mentioning the Security Council and the development of the power industry in the North and the Arctic zone, I cannot help but draw the attention of The Arctic Herald readers on the fact that the Interdepartmental Commission of the Security Council of Russia for issues of ensuring
Russia’s national interests in the Arctic with a quite broad mandate was founded by a Decree of the President. Thus, the
Ministry for the Development of the Far East and the Arctic, the Federation Council (at the level of a special Expert
Council), the State Duma (at the level of a working group) and many other ministries, agencies and organizations now deal with the Arctic. A large set of guidances such as the
Fundamentals of the RF Arctic Zone Development Policy,
Strategy of Development of the RF Arctic Zone, RF State
Program Socio-Economic Development of the Arctic Zone of the Russian Federation, block of federal laws and others have been or are being prepared. Hence, things are well with us in this respect, as always. Let us wait for the results. 1 Упоминая Совбез и развитие энергетики на Севере и в Арктической зоне, не могу не акцентировать внимание читателей
«Арктических ведомостей» на том, что Указом Президента образована Межведомственная комиссия Совета Безопасности России по вопросам обеспечения национальных интересов России в Арктике с весьма широкими полномочиями. Таким образом, теперь Арктикой в России занимаются Совбез,
Госкомиссия по вопросам развития Арктики, Министерство по развитию Дальнего Востока и Арктики, Совет Федерации (на уровне специального Экспертного совета), Госдума (на уровне рабочей группы) и множество других министерств, ведомств и организаций. Подготовлен или готовится большой набор установочных документов — Основы политики развития Арктической зоны РФ, Стратегия развития Арктической зоны РФ, Госпрограмма РФ «Социально-экономическое развитие Арктической зоны Российской Федерации», блок федеральных законов и др. Так что в этом отношении у нас, как всегда, все в порядке. Будем ждать результатов.
Налоговый механизм, как ожидается, будет включен в новый европейский закон о климате, который должен быть принят в 2021 г. Полномасштабная реализация положений этого закона может начаться в 2025–2030 гг. Оценивая происходящее, Дмитрий Медведев заявил: «Для российской экономики риски очевидны. В частности, могут пострадать такие базовые отрасли, как черная и цветная металлургия, химическая промышленность, энергетика. Из-за трансграничного углеродного регулирования страны ЕС могут значительно сократить потребление российского угля и нефти». Дело в том, что при добыче и переработке сырья российские предприятия выбрасывают в атмосферу значительные объемы углекислого газа. Есть вопросы и к качеству нашего сырья. По некоторым оценкам, каждый баррель добытой в России нефти порождает вдвое больше углекислого газа, чем, например, сырье из Саудовской Аравии. В результате, по оценкам Российской академии наук, финансовые потери отечественных экспортеров могут составить более 3 млрд. евро в год. Дмитрий Медведев назвал углеродный налог еще одной формой скрытого протекционизма, мешающего доступу Российской Федерации на рынок ЕС, и призвал «сформировать меры поддержки предприятий и отраслей, наиболее уязвимых от возможных действий наших европейских партнеров (в том числе предусмотрев средства на реализацию мероприятий по сокращению выбросов парниковых газов и повышению энергоэффективности). И, конечно, в случае введения углеродного налога — обеспечить его соответствие механизмам Рамочной конвенции ООН об изменении климата, а также положениям Парижского соглашения по климату». Но изложенное выше — лишь часть долгое время последовательно проводимой странами Евросоюза политики декарбонизации, т.е. полного отказа от ископаемых источников топлива, таких как нефть и газ. Ученые называют ее «четвертым энергопереходом» (первый — переход производства энергии на уголь, второй — на нефть, третий — на газ, четвертый — на возобновляемые источники энергии). Еврокомиссия в августе одобрила две стратегии, направленные на достижение «климатической нейтральности». Первая требует создания единого энергорынка и диверсификации поставщиков, вторая — массового производства чистого водорода в энергетических целях. «Цель ЕС — в том, чтобы к 2050 г. стать климатически нейтральным», — заявила еврокомиссар по энергетике Кадри Симсон на брифинге в августе 2020 г. «Это значит, что к тому времени мы выведем из употребления ископаемые энергоносители», — пояснила она, добавив, что все поставщики Евросоюза должны «иметь это в виду» (явно камень в наш огород). Европейские страны, по слоsuff er. The EU countries can signifi cantly reduce the consumption of Russian oil and coal.” The fact is that Russia’s companies emit signifi cant amounts of carbon dioxide into the atmosphere in the course of raw material production and processing. There are also questions about the quality of our raw materials. By some estimates, every barrel of oil produced in Russia generates twice as much generates twice as much carbon dioxide as that, for example, produced in Saudi Arabia. As a result, according to the Russian Academy of Sciences, fi nancial losses of domestic exporters may amount to over 3 billion euros a year. Dmitry Medvedev called the carbon tax another form of hidden protectionism under a plausible pretext preventing the access of Russian goods to the European market and appealed “to create measures to support companies and branches most vulnerable to possible actions of our European partners (including by providing funds to implement measures for reducing greenhouse gas emissions and improving energy effi ciency). And, certainly, in case of introducing the carbon tax – its compliance should be ensured with the UN Framework Climate Convention mechanisms and the Paris Climate Agreement provisions.” However, all the above mentioned is just a part of decarbonization policy, which has been coherently conducted by the European Union countries for a long time, i.e. a complete refusal from such fossil fuels as oil and gas. Scientists call it the fourth energy transition (the fi rst one is transition to coal energy generation; the second one – to oil; the third one – to gas, and the fourth one – to renewable energy sources). In August, the European Union approved two strategies aimed at reaching a climate neutrality. The fi rst one requires creating an complex energy market and diversifying suppliers; the second one – mass production of pure hydrogen for energy purposes. “The EU’s goal is to become climate-neutral by 2050”, Kadri Simson, European
Energy Commissioner, said at a briefi ng in August 2020. “This means that by that time we will phase out fossil fuels”, she explained adding that all the EU suppliers should “keep this in mind” (that is obviously a dig at us). According to Simson, European countries intend to abandon not only oil, but also methane (natural gas), which should be replaced by decarbonized gases, primarily hydrogen. Here is an example of how the decarbonization is manifested at a country’s level. Germany, the largest buyer of Russian energy resources has its own action plan to accelerate the renewable energy sector development, speed up the refusal from hydrocarbon fuel and diversify the sources of its supply. According to mass media data, the Merkel plan provides that the share of sun, wind and biomass in the generation of electricity in Germany will be doubled in the next 12 years. Renewable sources already cover 33 percent of energy consumption, while this indicator should grow to 66 percent by 2030. In the next 2 years, the capacity of wind farms and solar panels is planned to increase by eight gigawatts, which is equivalent to the construction of 7-8 nuclear power plants. Before the end of the year, the Germany Government sets a task to develop a plan for a complete refusal from coal-fi red power plants. The oldest and most harmful ones in terms of carbon dioxide emissions began closing as early as 2019. Thus, Russian coal miners, for which Germany is the eighth largest export market, will be the fi rst to be hit. Gas generation, which now covers 12 percent of Germany’s energy balance, is coming up next. Berlin is going to cut its output by half by 2050 by means of energy saving and energy effi ciency in every area of life. Yes, indeed, gas is used not only for energy generation, but also, for example, in the chemical industry. So, the Nord Stream-2 is being constructed although with great diffi culties. However, Germany, Poland and Baltic states simultaneously вам Симсон, намерены отказаться не только от нефти, но и от метана (природного газа), на смену которому должны прийти «декарбонизированные газы», прежде всего водород. А вот пример того, как декарбонизация проявляется на страновом уровне. Крупнейший покупатель российских энергоресурсов в Европе — Германия — имеет свой план действий, который предполагает форсированное развитие возобновляемой энергетики, ускоренный отказ от углеводородного топлива и диверсификацию источников его поставок. По данным печати, согласно плану Меркель, в ближайшие 12 лет доля солнца, ветра и биомассы в выработке электроэнергии в ФРГ увеличится вдвое. Уже сейчас возобновляемые источники обеспечивают 33% энергопотребления, а к 2030 г. этот показатель должен вырасти до 66%. В ближайшие два года мощности ветропарков и солнечных батарей планируется нарастить на 8 ГВт, что эквивалентно строительству семи-восьми атомных станций. До конца года правительство ФРГ ставит задачу разработать план полного отказа от угольных электростанций. Наиболее старые и вредные с точки зрения выброса углекислого газа начали закрываться уже с 2019 г. Так что первыми под удар попадут российские угольщики, для которых Германия — восьмой по размеру экспортный рынок. Следующая на очереди — газовая генерация, которая сейчас обеспечивает 12% энергобаланса ФРГ. Берлин намерен сократить ее выработку вдвое к 2050 г. за счет «энергосбережения и повышения энергоэффективности во всех сферах жизни». Да, конечно, газ нужен не только для производства энергии, но, например, и в химической промышленности. Поэтому «Северный поток-2», хотя и с большими трудностями, но строится. Но одновременно Германия, Польша, страны Балтии создают структуру для приема сжиженного природного газа (СПГ), который активно навязывают Европе США под маркой «диверсификации поставщиков».
Потеря крупнейшего рынка сбыта энергоносителей и главного источника иностранной валюты признается угрозой на уровне высшего руководства России. В энер-
гостратегии, которую утвердил президент Владимир Путин в мае прошлого года, «увеличение доли возобновляемых источников энергии в мировом топливно-энергетическом балансе» включено в перечень основных вызовов для безопасности страны, равно как и «замедление роста мирового спроса на энергоресурсы и изменение его структуры, в том числе вследствие замещения нефтепродуктов другими видами энергоресурсов, развития энергосбережения и повышения энергетической эффективности». Так что политика ЕС диктует нашей стране существенное видоизменение, если не слом существующей с 1970-х гг. модели экономики, ориентированной преимущественно на экспорт углеводородов. Что же делать? Ответ уже давно знают все. Это диверсификация экономики, внедрение передовых технологий, повышение энергоэффективности, отказ от сырьевой ориентации. А что на практике? По итогам 2019 г. из 419 млрд. долларов экспортных доходов 60% России обеспечили три товара: сырая нефть (121,4 млрд. долларов), нефтепродукты (66,9 млрд. долларов) и природный газ (19 млрд. долларов). Половину этих поступлений обеспечила Европа, где доля российской нефти в потреблении достигает 30%, а газа — 40%. Таким образом, надо признать, что пока многочисленные планы слезть с нефтяной иглы, включая майские указы о создании 25 млн. высокотехнологичных рабочих мест к 2018 г., раз за разом остаются на бумаге. Более того, по данным даже «реформированного» Росстата, вес сырьевого сектора в ВВП только увеличивается, доля обрабатывающего сектора — фабрик и заводов, не связанных с углеводородной трубой, — сокращается. Завотделом рынков капитала ИМЭМО РАН Яков Миркин как-то иронически заметил, что отечественная экономика на 146 млн. человек в год производит 744 детские коляски, одну юбку на 26 женщин, одну пару носков на человека, один электрический чайник на 500 с лишним семейств и на 3–4 доллара вычислительной техники на душу населения. Все остальное, конечно, ввозится из-за границы. Не хочется завершать статью на грустной ноте. Ведь наши партнеры — не только в Европе. Среди них есть и такие немалые страны, как Китай и Индия. Правда, и там все громче звучит тема охраны природы и соответственно декарбонизации энергетики. И там проявляют активность новые поставщики энергоресурсов. Так что проблемы надо решать прежде всего здесь, в нашей стране. create a structure to receive liquefi ed natural gas (LNG), which is actively pushed by the U.S. to Europe at a pretext of diversifying suppliers. The loss of the largest sales market of energy resources and main sources of foreign currency is recognized as a threat at the level of Russia’s top management. In the energy strategy approved by President Vladimir Putin in May last year, “an increase in the share of renewable energy sources in the fuel and energy balance” has been included in a list of main challenges to the country’s security”, as well as “slowdown of the growth of the global demand for energy resources and change in its structure including because of the replacement of oil products with other energy resources, development of energy saving and increase in energy effi ciency.” Thus, the EU policy causes a signifi cant transformation for this country, maybe even a destruction of the model of economy existing since the 1970s, which is mainly focused on the export of hydrocarbons. What is to do? Everybody knows the answer. This is the diversifi cation of economy, implementation of advanced technologies, enhancement of energy effi ciency, and refusal from commodity dependence. And what is in practice? According to the 2019 results, 60 percent of 419 billion dollars of Russia’s export revenues was provided by three goods: crude oil (121.4 billion dollars), oil products (66.9 billion dollars) and natural gas (19 billion dollars). Half of these revenues came from Europe, where the share of Russian oil in consumption reaches 30 percent, and gas – 40 percent. Thus, it is truth that numerous plans to get away from oil dependence including May Decrees on creating 25 million high-productivity jobs by 2018 again and again remain on paper. Moreover, even according to the reformed Rosstat, the weight of the materials sector in GDP just grows, while the share of the processing sector in GDP, factories and plants not related to the hydrocarbon pipe, reduces. Yakov Mirkin, Head of the Department of Capital Markets of the National Research Institute of World Economy and International Relations of the Russian Academy of Sciences, ironically noted that the domestic economy produces for 146 million people a year 744 baby carriages, one skirt for 26 women, one pair of socks per person, one electric kettle for over 500 families, and computing equipment of 3-4 dollars per capita. Certainly, everything else is imported from abroad. I would not like to end the article on a sad note. Indeed our partners are not only in Europe. Among them are such large countries as China and India. Although, the topic of nature protection and, correspondingly, energy sector decarbonization sounds louder and louder there. And new suppliers of energy resources exhibit activity there. So, the problems should be solved primarily here in this country.
10-12 декабря в Санкт-Петербурге прошел Х Международный форум «Арктика: настоящее и будущее» — ключевая общественная площадка и мощный инструмент коммуникации и обмена опытом всех заинтересованных сторон по глобальным вопросам развития Арктического региона. Форум традиционно собрал представители органов власти, бизнеса, общественности, научных кругов, СМИ — свыше 2500 человек. Большая часть из них участвовала в обсуждении в режиме видеоконференцсвязи — в соответствии с мерами безопасности. На пленарном заседании первый заместитель министра по развитию Дальнего Востока и Арктики Александр Крутиков сообщил, что проект закона о создании льготного режима по освоению арктического шельфа внесен в правительство России. Председатель Комитета Госдумы по региональной политике и проблемам Севера и Дальнего Востока Николай Харитонов подчеркнул, что развитие СМП открывает для России новые уникальные возможности. В ходе пленарного заседания первого дня деловой программы (модератор пленарного заседания член Ассоциации полярников Михаил Слипенчук) состоялось онлайн-подключение детей из арктических регионов России. Ребята задали волнующие их вопросы по представителями власти, работающим на развитие Арк тической зоны Российской Федерации. Двухдневная программа форума включала 28 мероприятий в очно-заочном формате.
On December 10-12, Saint Petersburg hosted the 10th International Forum The Arctic: the Present and the Future – a key public platform and powerful tool of communication and exchange of experience of all interested parties for all global issues of the Arctic region development. The Forum traditionally gathered representatives from authorities, business, general public, scientifi c circles, and mass media, over 2500 people. Most of them took part in videoconference discussion according to safety measures. At the plenary meeting, Aleksandr Krutikov, Deputy Minister for the Development of the Russian Far East and Arctic said that the draft law on creating preferential conditions for developing the Arctic shelf had been brought before the RF Government. Nikolay Kharitonov, Chairman, Committee for Regional Policy and Issues of the North and Far East pointed out that the NSR development opened up new unique opportunities for Russia. At the plenary meeting of Day 1 business program (moderated by Mikhail Slipenchuk, Association of Polar Explorers member), children from Russia’s Arctic regions were online connected. They asked questions of concern to the authorities working on the development of the Arctic zone of the Russian Federation. The two-day Forum program included 28 events in on-site and off -site format. Пресс-служба Форума /press@aspolrf.ru
